Ничего личного. Это просто работа (гет)

К сожалению, повторить столь увлекательную прогулку нам не удалось. По крайней мере, в ближайшие два дня, потому что снова зарядил дождь. Тягучий, однообразный, противный, как овсяный кисель. Через пару часов хотелось лезть на стену от безрадостной, серой картины за окном. Через сутки — придушить Солара собственными руками. «Раз уж ты настаиваешь на том, что вам с Люси нужно попытаться найти общий язык, тогда надо найти место, где вам никто не будет мешать. Побудете там вдвоём, пообщаетесь. Главное, чтобы ничего не отвлекало». Стеф его поддержала. Я ничего не имел против спокойного, тихого местечка, но полное бездействие, на которое обрекла нас ненастная погода, бесило не меньше самого дождя.

Если честно, сейчас я был бы рад даже безвременно почившей лампе Стеф. От нечего делать подкрутил в доме все шурупы и отремонтировал розетки найденными на кухне инструментами, немного покопался в моторе и занялся готовкой. Не сказать, чтоб я так уж любил это дело, но не заставлять же возиться у плиты беременную женщину? Люси восприняла моё рвение спокойно, хотя и с некоторым удивлением. Впрочем, даже если бы она была категорически против, это мало бы что изменило. Потому что приготовление еды стало для нас пока единственным поводом для общения, и я ни в коем случае не стал бы этим пренебрегать. Заняв своего «поварёнка» чисткой овощей или перебиранием фруктов для десерта, пытался разговорить Люси, стараясь выбирать как можно более нейтральные темы. Поначалу она отвечала односложно, словно нехотя. Но в какой-то момент мы смогли найти точку соприкосновения, и это, наконец, дало нам возможность если не общаться, то хотя бы не молчать.

Однако все эти эксперименты имели, если можно так сказать, и отрицательную сторону. К концу второго дня количество продуктов в холодильнике резко сократилось. Наш морозопроизводящий друг грустно взирал на двух голодных людей полупустыми полками, прозрачно намекая на необходимость пополнить запасы. Оставлять девушку дома одну, а тем более везти её в город мне не хотелось. Поэтому мы составили список нужных продуктов, и я позвонил в службу доставки. Заказ должны были привезти на следующий день.

Назавтра небо с утра немного посветлело, и дождь, сначала мелкий, постепенно совсем перестал. Мы сидели в гостиной, когда на улице просигналила машина. Люси, как было оговорено нами заранее для таких случаев, сразу ушла в свою комнату, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза. Я дождался, пока за ней закроется дверь, и вышел на улицу. Это оказался посыльный. Кивком пригласив его войти, проводил на кухню и расплатился по чеку. Только когда шум мотора затих вдали, Люси присоединилась ко мне и начала разбирать привезённые пакеты. Я не стал участвовать в этом священном действии, просто молча наблюдал за девушкой. Первый пакет, второй… Когда дело дошло до третьего, тишину в кухне нарушило удивлённое, восторженное «Ах!». Я с трудом сдержал улыбку. Сюрприз явно удался.

Люси обернулась ко мне, прижимая к груди ведёрко с мороженым:

— Моё любимое, ванильное. Как?..

Я нарочито равнодушно пожал плечами:

— Вчера, делая заказ, просто добавил ещё пару пунктов. Почему бы не побаловать себя немного?

— Я не об этом, — замотала головой Люси. — Как ты узнал, что я люблю именно это мороженое? Дева сказала?

Наверное, надо было просто кивнуть в ответ, но язык против воли ляпнул:

— Нет. Я всегда старался узнать как можно больше о своём… ммм… заказе: что едят, какую музыку слушают, куда обычно ходят. Чем больше знаешь о человеке, тем легче предсказать его действия. Поэтому мне известно и про мороженое, и про кафе в Торговом Центре. Это же была просто работа.

Люси молча выслушала мой монолог и вся словно потускнела. Отставила в сторону своё сокровище и повернулась ко мне спиной. «Ты идиот, Драгнил!» — с тоской констатировал я, глядя на её поникшую фигурку. Это явно не то, о чём можно было ей рассказывать. Теперь придётся начинать всё с начала.

Я перевёл взгляд на несчастное ведёрко с любимым лакомством моего последнего «объекта». Почему-то вспомнилось, как однажды, решив влезть в её «шкуру», зашёл в то же кафе и повторил Люсин заказ. Бррр… Хуже были только пирожки с капустой в исполнении Стеф.

— Знаешь, я один раз попробовал мороженое с горячим шоколадом, но так и не понял прелести этого блюда, — негромко сказал я.

Люси обернулась и внимательно посмотрела на меня:

— Ты заходил в кафе в Торговом Центре? — дождавшись моего утвердительного кивка, она чуть склонила голову на бок и лукаво улыбнулась: — Знаешь анекдот про кошек? Примерно то же самое. Садись, — девушка кивнула на один из стульев и начала колдовать у плиты.

Через пятнадцать минут на столе передо мной оказалась фарфоровая чашечка, почти до краев наполненная дымящейся густой жидкостью, и креманка с мороженым. Люси подсела к столу и, зачерпнув немного белоснежного лакомства, поднесла ложечку к моим губам:

— Будь хорошим мальчиком и открой рот.

Настроена бывшая мисс Хартфилия была весьма решительно. Мне осталось только подавить тяжёлый вздох и изобразить птенца, ожидающего аппетитного червячка от заботливой мамаши. Та довольно улыбнулась и кивнула на чашку:

— Сделай глоток.

Напиток оказался довольно горячим, поэтому я не сразу почувствовал его вкус. Мороженое от такого соседства начало быстро таять, одновременно остужая шоколад. Я задумчиво погонял во рту ещё не успевший раствориться кусочек. Да уж, даже кошек надо уметь готовить, не говоря уж о десертах.

Проглотив лакомство, уже добровольно принял вторую порцию. Теперь я был готов к температурным ощущениям и сосредоточился на вкусе. Сладкое мороженое и… горький шоколад? Вот в чём была главная разница между Люсиным кулинарным шедевром и той бурдой, что подавали в кафе. Приятный, нежный, ванильно-молочный вкус мороженого, не перебивающий, а, скорее, подчеркивающий простоту и изысканную горечь тёмного классического шоколада, оставляющего после себя бархатистое послевкусие с тонкими нотами корицы. Действительно, божественно. Остаётся лишь один вопрос: зачем Люси ездила в это кафе, если еда там была столь ужасна?

Девушка между тем победно воткнула ложечку в мороженое и придвинула креманку ко мне:

— Дальше сам. Только поторопись — лучше съесть всё, пока шоколад не остыл.

— А ты? — как бы мне не понравился новый десерт, я не собирался лопать его в одиночку.

— Нет, — Люси мотнула головой, как-то чересчур грустно посмотрев на отставленную посуду. — Теперь для меня это слишком сладко. Наверное, вкусы поменялись из-за беременности.

«Слишком сладко, слишком сладко…» В голове странно щелкнуло; я вскочил и, схватив девушку за плечи, развернул её лицом к столу:

— Не подглядывай. А лучше закрой глаза.

Убедившись, что она выполнила мою просьбу, метнулся к холодильнику и принялся обшаривать взглядом полки. Он должен быть здесь, я точно помню, что натыкался на эту коробку пару дней назад. По закону подлости искомое оказалось в самом углу. Наверняка, Люси запрятала. На секунду замер, с сомнением глядя на разноцветную коробку: а если не получится? Ладно, не убьёт же она меня.

Вернулся к столу, помог Люси взять стакан (я так и не разрешил ей открывать глаза) и, зачерпнув моложеное чистой ложечкой, усмехнулся:

— Теперь твоя очередь.

Она не стала сопротивляться, послушно открыв рот и сделав небольшой глоток пока неизвестного ей напитка. Я внимательно следил за выражением её лица. Хм, похоже, я всё-таки не ошибся. Новое сочетание явно пришлось девушке по вкусу. Мне пришлось ещё дважды кормить её, прежде чем она открыла глаза и посмотрела на стакан, задумчиво покрутив его в руках:

— Апельсиновый сок.

— Ты сама сказала, что твои вкусы из-за беременности могли поменяться. Я подумал, почему бы и нет? Тебе понравилось?

Она кивнула. Через пару минут наша посуда опустела, и я поднялся, намереваясь отнести её в раковину. Люси махнула мне рукой и тоже встала:

— Давай я. Надо же и мне что-то делать.

Я не стал возражать. Отойдя к стеклянной двери (через которую так же, как и в комнате Люси, можно было выйти на пляж), посмотрел на небо, с удовольствием отмечая, как оно посветлело. Значит, после обеда можно будет прогуляться.

Звон разбитого стекла и тихий вскрик заставили меня отвлечься от созерцания пейзажа и кинуться к девушке. Прокомментировать увиденное можно было только одним словом, и то непечатным. Как она умудрилась разбить стакан и при этом порезаться так, что небольшой осколок до сих пор торчал из ладони? Впрочем, выяснять это не было времени. Я крепко схватил её за запястье и, глядя в лицо, скомандовал чётким, нарочито холодным голосом, чтобы не дать девушке скатиться в истерику или потерять сознание:

— Закрой глаза. Дыши носом, медленно и глубоко, не задерживай дыхание, — убедившись, что Люси в точности выполняет всё, что я сказал, занялся раной. Подцепив осколок, осторожно вынул его и отбросил в сторону. Промыл водой рану, обмотал ладонь полотенцем и, усадив девушку, метнулся в свою комнату. Там, в ванной, должна быть аптечка. Пожалуй, нужно будет оставить её на кухне. А ещё лучше заказать несколько штук и разложить по всему дому. На всякий случай.

Аккуратно размотав полотенце, осмотрел порез. Небольшой, но глубокий: кусочек стекла, вошедший в ладонь, был тонким, не порезав, а просто вонзившись в руку. Неприятно и весьма болезненно.

— Впервые встречаю девушку, способную на ровном месте заработать себе кучу шишек, — усмехнулся я, готовясь к перевязке.

— Локи тоже так говорил, — прошелестело рядом.

— Ну, хоть в чём-то мы с ним сошлись во мнениях, — усмехнулся я, продолжая наматывать бинт. Завязав узелок, бережно повертел её руку, чтобы удостовериться, что повязка сидит как надо. — Признайся, ты сделала это нарочно, чтобы не помогать мне с готовкой и не мыть посуду. Я, конечно, не против потолкаться у плиты, хоть какое-то занятие, но в качестве компенсации требую обязательных прогулок по пляжу в хорошую погоду, — я болтал всякую чушь в надежде отвлечь Люси от мрачных мыслей. Но следующего поворота событий не мог предугадать никто.

— Что это? — спросила моя пациентка.

— Где? — полюбопытствовал я. А через мгновение понял и «что», и «где».

Тонкий девичий пальчик легонько коснулся белесой ниточки шрама на запястье, щекоча кожу. Никому раньше не разрешал дотрагиваться до него, даже на Стеф рычал, а сейчас… Молча смотрел, как Люси осторожно гладит мою руку, словно успокаивая, будто маленького ребёнка, расплакавшегося из-за сломанной игрушки. В её жесте не было неприкрытого любопытства чужого человека или ранящей жалости сестры. Только тихая материнская нежность. Как в тот день в её голосе, когда она произнесла ещё ненавистное, ещё любимое имя. Тогда я испугался. Столько лет тщательно возводимая стена готова была рухнуть от одного-единственного слова. Страх раскрыться, показать свою слабость оказался сильнее жалости к конкретному человеку. Но сейчас я не имел права на ещё одну подобную ошибку.

— Напоминание о прошлом. Не то, о котором ты подумала. Я не пытался покончить с собой. Предательство не повод резать вены, даже если получаешь в спину от любимой девушки и лучшего друга. Просто оставил зарубку на память.

Я не солгал. Всё было именно так, хотя мне и не удалось переубедить Стеф в обратном. До сих пор помню, как она кричала на меня, зажимая своей маленькой, сильной ладошкой узкую рану, набухающую тёмно-вишнёвыми, тяжёлыми каплями. Как тихо плакала, уткнувшись в мою грудь. Как звонила каждый день в течение месяца, дотошно выспрашивая о моем самочувствии и настроении. Наверное, это была ещё одна причина, почему я так старательно избегал любых разговоров и воспоминаний о прошлом — оно могло навредить не только мне.

Моя ладонь накрыла Люсины пальцы, прижимая их к запястью, словно выжигая её прикосновением застарелую, уже не нужную боль. Девушка не сопротивлялась, словно чувствуя своей нелогичной, но удивительно верной женской интуицией правильность происходящего.

Возможно, мы просидели бы так ещё довольно долго, но Люси вдруг шумно выдохнула и дернула рукой, пытаясь освободиться. Я не стал силой её удерживать. Она погладила живот и виновато улыбнулась, отвечая на мой обеспокоенный взгляд:

— Это малыш.

— Пожалуй, будет лучше, если ты приляжешь, — я помог ей подняться и проводил в её комнату. Укрыл пледом, включил стоящую на прикроватной тумбочке радионяню (так я мог, находясь в любой части дома услышать, если Люси понадобится помощь) и вернулся на кухню. Пожалуй, на сегодня о прогулке можно забыть.