Тропой пегасов (гет)

После краткого разговора с Русланом и его внезапно легким согласием дети и Голубь были отправлены домой. Милицейские опрашивали свидетелей, оформляли последние документы. Внезапно оказалось, что и остальные оборотни скрывались только из-за желания Авдея, а так они признают свою вину и хотят зарегистрироваться; так что работы было много. Кирил был там же: он внезапно очень понравился тройке стражей правопорядка, так что его привлекли к написанию протоколов. Да и то, что он на стороне милиции, обезоруживало остальных жителей и делало их разговорчивее. Прозвучало предложение о создании здесь поселения, целенаправленно направленного на адаптацию оборотней; оно внезапно очень понравилось семнадцатилетней Настасье, так что та с жаром убеждала остальных, и те, хмурясь, соглашались.

На Авдея нацепили наручники, и сейчас он сидел в углу рядом с окном, равнодушно взирая в окно. Его временно должен был сторожить Руслан, но он стоял, глядя в никуда, не обращая внимания ни на Авдея, ни на Ремуса, собирающегося на улицу, чтобы пообщаться с милицией.

— Я оставляю их без наставника. Без главного кормильца. Как я их брошу? — вдруг произнес лесничий.

Ремус зло посмотрел на него:

— У тебя там жена умирает! Неужели ты её совсем не любишь? Что ты за мужчина, если бросаешь свою семью, свою стаю?

Руслан помолчал, и чуть слышно, куда-то себе в бороду, произнес:

— Это должна быть моя стая.

Ремус, вне себя от злости, уже направился к выходу, когда внезапно услышал какой-то шум. Он развернулся и увидел, как на пол упали сломанные наручники, как оборотень рванул к Руслану.

Видя происходящее словно со стороны, он в прыжке обернулся в медведя, кидаясь наперерез другому могучему зверю. Вдох, рывок — и вот уже челюсти смыкаются на буром загривке, и лапы наносят чудовищной силы удары...

Поздно.

Когда чудовище превратилось в кровавое месиво костей и мышц без малейших признаков жизни, Люпин обратился в человека и кинулся к Руслану. Мужчина лежал в куче крови,

голова была неестественно повернута, а дыхание — чуть слышно. Не нужно было иметь какой-то особенный опыт, чтобы понять, что Руслан не выживет. Но вдруг?

Заклятие стазиса. Магия смерти чистого действия. Мародеры выучили это заклятие тогда же, когда готовились стать анимагами: слишком велик был риск, а подобное заклятие давало возможность замедлить обмен вещей, погрузить тело в недолгий сон, подпитываемый силами заклинателя. Даже третьекурсникам хватило бы сил, чтобы доставить человека в стазисе в больничное крыло. Тогда оно им не понадобилось. А вот теперь...

В дом вбежали представители закона, услышавшие шум. Взглянув на открывшуюся сцену, моментально оценили обстановку, осознали произошедшее и слегка растерялись.

— Я его забираю, — крикнул им Ремус, поворачивая камень на своем сломанном перстне. — К жене, домой. Она целитель. Если что, мы — там.

* * *

Удивительны умения Истинных лекарей — но не меньше плата за их таланты. Видеть магию, сковывающую и окрыляющую человека, видеть, как заклинания опутывают тело и душу, но не иметь возможности остановить это. Всё, что сложнее перемещения предметов, было недоступно для Ариэль. Она могла остановить кровотечение или срастить сломанную кость, но даже простой вывод тела из стазиса оставил бы ее без магии на пару дней, а в текущем состоянии — мог её убить.

— Он не выживет, — прошептала Ариэль, глядя на тело в стазисе. — Я... я даже не знаю, что делать: я просто вижу, как из него уходит жизнь. Сейчас, в стазисе, он можем пролежать, может, пару месяцев, но всё же не вечно...

— Элен, прости, — продолжила она, сглотнув. — Мы тебя подвели. Сириус... Ты сможешь позаботиться о ней?

Когда дети оказались дома у Лены, им открылась страшная картина: осунувшаяся, похудевшая Ариэль с тёмно-синими венами, проступающими через прозрачную кожу. Сириус отправил их на улицу, но сейчас, когда здесь оказался Ремус и Руслан, они снова просочились в гостиную, тихие, как мышки.

Костя что-то прошептал Гарри, тот кивнул и они оба зажмурились, сжав пальцы в кулаки.

— Нет, — сказал Гарри. — Не получается. Катя, а ты что скажешь?

Катя сжала руку Тимофея и сосредоточенно смотрела на Руслана.

— Никак. Это... тут сложно, тут много всего. Тут и изменениями не взять. Да, Лена?

Лена кивнула. Она тоже уже попробовала изменить хоть что-то... но...

Иногда даже сильного желания и искренней любви недостаточно для изменения ткани реальности.

В конце концов Лена не выдержала и кинулась к папе, обнимая его и всхлипывая. Состояния мамы она словно не замечала.

— Я... — тихим голосом произнес побледневший Сириус, наконец отвечая на вопрос Ариэль. — Если придётся — позабочусь. Но, надеюсь, это и вовсе не понадобится. У нас есть мастер зелий...

— Северус? — удивился Ремус.

— Да, Северус. Он был у вас, помните? Думаю, он сможет что-то сделать.

Ремус тут же отправил Северусу письмо с Кричером, которого мгновенно позвал Сириус. Так же быстро, во всеобщем молчании раздался стук входной двери.

— По счастливому совпадению я был в Хогсмиде и абсолютно свободен, и ваш эльф, — посетитель прервал себя на полуслове. — Что здесь происходит, Мерлин?

С помощью Ариэль зельевар смог продиагностировать Руслана.

— Знаете, — он на секунду задумался. — Если видоизменить напиток живой смерти, настаивая его несколько месяцев, добавить туда десяток слез единорога и одну — феникса, то может получиться оздоравливающий сон, который постепенно восстановит артерии. Позвоночником заниматься будем уже позже, сейчас главное — ослабление от потери крови. С кровью исчезает и магия, так что восстанавливающий сон — в общем-то, единственный из имеющихся шансов.

— А нельзя сейчас что-то сделать? — хриплым голосом сказал Сириус.

— Любые направленные действия могут вывести его из стазиса, и после этого у нас будет максимум пара минут — этого недостаточно даже для квалифицированной команды колдомедиков. Но зелье само погружает в своего рода стазис. Больше я ничего не могу сделать. И, Ариэль, с тобой-то что случилось?

Выслушав краткую историю, зельевар задумался.

— Я могу помочь доварить зелье. Там, вроде бы, оставалась неделя или две? Я посмотрю, что можно сделать, чтобы ускорить его приготовление. Но кто его тебе даст? Если твоего мужа разбудить, он умрёт.

Сириус упал на колени.

— Ариэль, пожалуйста, прими мою помощь.

Ариэль молчала, потупив глаза. И вдруг резко подняла взгляд и кинула его на свою дочь.

— Любовь моя, — позвал женщину Сириус

Элен, увидев взгляд матери, вскочила и закричала, обернувшись к Ремусу и Сириусу.

— Вы... Вы специально это подстроили! Специально подставили папу, чтобы его убить, и чтобы мама досталась тебе, так, Сириус? Не могу больше никого видеть!

Девочка всхлипнула, разревелась и убежала на улицу. Гарри, недолго думая, кинулся за ней.

* * *

Он нашел её на том самом месте, где они познакомились, и где Лена когда-то нашла Жар-цвет.

— Привет, — он подошел и тихонько обнял её.

— Я не могу, Гарри, не могу!

— Я понимаю, — девочка уткнулась ему в плечо.

— Знаешь, я когда познакомилась с вами, — продолжила Лена, — я даже захотела, чтобы Сириус и мама поженились. Папы вечно нет дома, он приходит на день-два, и снова его нет — иногда месяц, а иногда и полгода, как в тот раз. А с Сириусом мама такая счастливая. И он с такой любовью занимается с тобой... Я боюсь, что это я своим желанием всё это сотворила.

Гарри молчал.

— И, на самом деле, я не виню Ремуса... Я знаю, что он папе жизнь спас. Дважды. Он... хороший. А Сириус — вообще. Но я не могу так, понимаешь?

На плечо девочке внезапно забралась обезьянка. Лена всхлипнула и истерически рассмеялась.

— Выходите уже.

Они вышли, все втроем: Катя, Тима и Костя. Вышли и просто тихонько сели рядом, обняв подругу.

— Лена, — вдруг внезапно подал голос Костя. — Мама примет любое твое решение. Она не согласилась только потому, что не хочет тебя предавать. Ради этого она готова даже … на всё.

Слова «на смерть» не прозвучали, но Лена поняла, что именно это хотел сказать Костя.

— Скажи, каково это — жить без папы?

Костя задумался.

— Понимаешь, это как у тебя в сердце дыра. Просто какая-то дырка. Я постоянно воображаю отца, представляя его в иных мирах, что он мне советует и подсказывает. Но этого всё равно мало. Как будто тебе отрезали руку, но не руку, а сердце. Понимаешь?

Катя внезапно добавила:

— Я никогда не знала мамы. Я очень завидовала всем детям, у которых было оба родителя. Но папа... он постарался сделать всё, чтобы я не пострадала от этого. Он возил меня на все свои приключения, мы сражались с пиратами, мы боролись с ветром, исследовали новые страны. Он подарил мне обезьяну и обещал подарить лошадь, как только я научусь на ней кататься. Но этого всё равно... недостаточно. Правильно ты, Костя, сказал, — как будто половины сердца не хватает. Я поэтому и стараюсь быть бойкой, активной, чтобы не чувствовать себя обделённой. А сейчас папа тоже пропал, и я , хоть и уверена, что он просто не может умереть — он мне обещал! — очень за него волнуюсь.

Они помолчали, и, наконец, заговорил Гарри.

— Знаете, иногда мне снятся сны. Сон, как я катаюсь на игрушечной метле. Сон, как мы с родителями в зоопарке. Сон, как я просто сижу на коленях у мамы — или у папы. Я даже благодарен, что Сириус не стал заменять мне отца — он был мне лучшим крёстным в мире, почти отец, но, скорее, как старший брат. Просто у меня уже были и мама, и папа, и я никогда не смогу их предать. Я очень часто их вспоминаю, но никто не сможет мне их заменить. И... — он замялся, выбирая слова, — я всё еще люблю их. Вы говорите, дыра.... а у меня нет. У меня просто они есть, в сердце, их образы, их голоса. Наверное, дело в том, что я их по-настоящему не помню, и мне их, конечно же, не хватает... но я уже привык. Хотя иногда так хочется почувствовать мамины объятия!

Элен всхлипнула.

— Друзья, я была неправа. Простите меня.

Они обнялись еще крепче, и, просидев так несколько минут, медленно пошли в дом.

* * *

Когда они зашли в дом, взрослые недоумённо молчали. На столе сидела сипуха, и рядом с ней лежал пакет с надписью «документы на развод». Но дети этого не заметили.

Элен подошла к матери и обняла её.

— Мама, прости меня. Для меня главное, чтобы ты была жива, и мне очень хочется, чтобы ты была рядом. Даже если ты будешь с Сирусом... или кем-то другим.

— Спасибо, доченька. Видимо, папа этого тоже хотел.