Рыжая бестия (гет)

— Значит так, — сказал Невилл. — Горшки можете бить, сколько хотите: они самовосстанавливающиеся. Навозом швыряйтесь, сколько душа пожелает: отмывать все равно вам придется. Но если повредите хоть одно растение, если хоть стебелек поцарапанный увижу — вы оба отстранены от следующего матча.

Провинившиеся капитаны дружно вытаращили глаза:

— Но ведь это финальная игра! — возмутился Ал.

— Вот и имейте это в виду, когда в очередной раз начнете ссориться.

С этими словами Невилл ретировался, оставив подростков наедине с грядками для прополки.

— Не волнуйся, — сказала Харпер. — Как только он откроет рот, чтобы отстранить нас от матча, мы скажем ему, что его дочь встречается с Малфоем, и он тут же о нас забудет.

— Тоже мысль! — обрадовался Альбус. — А пока же предлагаю на время заключить мир и вести себя цивилизованно.

— Что я слышу! — удивилась она. — Слова «Поттер» и «цивилизованно» даже в одно предложение не умещаются, я молчу о том, чтобы ожидать цивилизованности от Поттера!

— Харпер...

— Я слышала, маггловские ученые ищут недостающее звено между обезьяной и человеком, черт возьми, надо им написать и велеть приезжать немедленно: как только они увидят тебя, они тут же вскрикнут: «О боже мой, да вот же оно!».

— Харпер...

— «Цивилизованность» настолько чуждое тебе слово, что даже пещерные люди, случись тебе с ними пообедать, при виде тебя будут перешептываться со словами: «Кто пустил в наше общество этого плебея?»...

— Эйбс! — выкрикнул он. Она заткнулась, потрясенно уставившись на него. — Давай работать.

Харпер несколько раз открыла и закрыла рот, но вместо этого развернулась к грядкам и принялась пропалывать какую-то невилловскую хрень, — Ал даже не помнил, как она называлась, но воняла преизрядно и так и норовила сбежать, и им с Харпер приходилось прижимать каждый росток коленом, пропалывая землю вокруг него.

Растения вырывались и тихо матерились.

— Извини, — вдруг услышал Ал и не поверил своим ушам.

— Что?

— Я сказала, извини. Мне не надо было на тебя орать, — пробурчала она сквозь зубы. — Я просто психанула.

— Это для тебя обычное обстоятельство, — заметил Ал.

— Да пошел ты, — она схватила рванувшийся было росток и пихнула его назад. — Не ты, ты сиди.

— Если эта тварь сбежит, — напомнил он, — нам не видать матча.

— Заткнись! — рявкнула она, рванув из земли сорняк. — Без тебя знаю. И именно поэтому я перед тобой извиняюсь и прошу меня сегодня не доставать.

— Да неужто, — осклабился он. — Так важен следующий матч?

Она развернулась и расстреляла его взглядом.

— Да. Да, придурок, важен, — она хмыкнула и повернулась к ведру с удобрением, которое принялась распихивать вокруг сопротивляющегося растения. — Придет скаут.

— О, так тебя все-таки просматривают! Кто? Гарпии? — обрадовался Ал.

Она фыркнула:

— Гарпии, как же. Университет Йеля.

Ал остановился и уставился на нее.

— Йель? Ты все-таки едешь в Америку?

— А ты думал, я шутила?

Альбус как-то сразу потерял интерес к прополке. Ну, тот, что еще был.

— Так твой отец, он что, серьезно тебе путь перекрывает?

— Да, блин, Поттер, — ответила она сквозь сжатые зубы. — Счастлива, что до тебя наконец дошло.

Ал замолчал, и некоторое время они в тишине пропалывали вырывающиеся растения.

— А твоя мать не может на него воздействовать? Наверняка она против того, чтобы ты уезжала...

— Она не знает, что я уезжаю. И она в восторге, что отец мне запретил. Считает, что квиддич не дело для леди.

— То есть, для нее будет сюрпризом узнать, что ты не леди?

— Для нее вообще будет сенсацией узнать, кто я есть на самом деле.

— Удивительно, что ты вообще любишь квиддич, раз оба родителя так против, — хмыкнул Ал.

— О, моего отца все вполне устраивало, пока я была его единственной наследницей, — легко и делано легкомысленно ответила Эйбс. — А потом родился мой брат, и меня срочно стало нужно выдать замуж.

— То есть? — не понял Альбус. Харпер коротко хохотнула, но все же объяснила:

— Пока я была его единственной наследницей, отца все устраивало. Я ведь должна была унаследовать «Ос». Он сам посадил меня на метлу, научил меня всему, часами рассказывал про матчи, которые видел, водил меня на стадион каждый уикенд, после матчей брал с собой в паб, где с другими мужиками целый день мог обсуждать игру, делиться новостями и сплетничать, кто из игроков спит с кем из тренерского состава ради места в команде. Тогда его все устраивало, и мое место в команде в особенности. А потом у него родился сын.

— Ты, наверное, ненавидишь своего брата, — протянул Ал, вспоминая, как ему иногда хотелось придушить Джеймса.

— Марка? — фыркнула она. — Нет. Почему же. Он маленький, хорошенький, веселый и милый. Я его люблю. Он же не виноват, что оказался достаточно силен, чтобы выдерживать общество нашей маменьки все полные девять месяцев, и не попытался выброситься за борт раньше срока, как это делали другие.

Альбус молча уставился на нее, и Харпер опомнилась.

— Извини. Это я уже чересчур. Нет, — сказала она, отворачиваясь. — Я его люблю, серьезно. Только я любила бы его больше, если бы он родился девочкой.

Она продолжила прополку, не глядя на него, не желая смотреть ему в глаза, но продолжала говорить:

— Я их не виню. Они всегда хотели сына. Отчаянно хотели, остервенело, и когда он наконец родился... Ну, теперь я понимаю, что чувствуют старые куклы, когда их уносят на чердак.

— Они все равно не должны были так поступать, — Ал поднялся и, бросив перчатки, шагнул к ее грядке. — Пусть носились бы со своим сыном, как с яйцом, при чем тут твой квиддич?

Она усмехнулась и тоже поднялась, развернувшись к нему лицом:

— Шикарно. Я так и знала, что ты отделаешься банальностью, как типично. Теперь скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Просвети меня, Поттер, — она сложила руки на груди и прожгла его взглядом. — Ну, скажи что-нибудь интересное, или будешь рассказывать, как несправедливо со мной поступают родители? Пожалеешь меня? Пообещаешь замолвить за меня словечко перед капитаном своей команды, авось возьмет меня спаррингом на тренировки? Что еще можешь сказать? Давай, сочувствуй, это легко и приятно!

Она снова злилась на него. Это было нормально, хотя и вовсе не то, чего он добивался. Ал действительно хотел ей посочувствовать, но если она на каждое его доброе слово будет кусаться, как бешеная собака...

— Скажите, какая цаца, вы только поглядите — обратился он к невидимой публике. — Сейчас все бросил, сел тебе сочувствовать. Давай вместе порыдаем. Ах, надо же, как не повезло, папочка больше не исполняет капризы нашей принцесски, — Абигайль злобно прищурилась, и было слышно, как она заскрипела зубами. — Это из-за этой фигни с куклами на чердаке у тебя никогда не было парня?

Уже готовая было излиться на него нецензурная тирада замерла на устах Эйбс. Харпер подобралась и нечеловечески выпучила глаза:

— Из-ви-ня-юсь? — медленно и по слогам переспросила она, в ее глазах читалось убийство.

— Что слышала, — высокомерно ответил Поттер. — Это поэтому парня у тебя нет? И поэтому ты постоянно доставала меня из-за девок, которых я бросал?

— Во-первых, Поттер, — сказала она, мысленно уже явно прикидывая, где будет прятать его труп, — то, что я, в отличие от тебя, не размахиваю своей личной жизнью, как командным флагом, еще не значит, что ее у меня нет. А во-вторых...

— Не ври, — перебил Ал. — Не ври и не позорься. Не было и нету, я проверял. Проверил каждый слух, что о тебе ходил — ты их сама распускала, кстати? Ты у нас чище горного ручья, малышка. В чем дело, крошка? Мы боимся мальчиков? — пропел он тоненьким голоском.

Она взвыла и замахнулась рукой для удара, но Альбус перехватил ее:

— Вот только без рук, пожалуйста, — прошипел он ей на ухо. — Довольно. Мое терпение тоже не безгранично.

— Отпусти, сволочь, — процедила Харпер сквозь зубы, не делая попыток вырваться. Она повернулась лицом к нему и повторила. — Сейчас же отпусти. Иначе очень сильно пожалеешь.

Они с ненавистью смотрели друг на друга, тяжело дыша и захлебываясь от желания убить друг друга. Эйбс дернула руку, но он лишь крепче сжал ее и притянул еще ближе. Он наклонился совсем близко к ее лицу.

— Остынь, — прошептал он.

— Иди к черту, — рявкнула она. — Тупая, грязная, шовинистическая, гриффиндорская свинья!

— Заткнись!

— Ты, что ли, рот мне затыкать будешь? — зашипела она дикой кошкой.

— Уж не волнуйся, — прошептал он. — Я-то заткну.

Ее губы, продолжающие шипеть ругательства, были близко-близко, и Альбус подумал, что ему действительно следовало бы ее заткнуть, когда за его спиной раздалось негромкое:

— Кхм-кхм.

Ал точно не знал, каков мировой рекорд в забегах на двадцать метров, но, одним прыжком покрыв расстояние до своей грядки, он явно достижение это улучшил.

— Вижу, вы тут плодотворно трудитесь, — когда дядя Невилл пытался дать Снейпа и начинал изображать сарказм, обычно это было жалкое зрелище, но сегодня Лонгботтому кое-что удалось. — Когда я увидел, что теплица еще цела, глазам своим не поверил, — он внимательно оглядел результаты их трудов и остался доволен увиденным. — Что ж, вы справились лучше, чем я ожидал. Я думал, что по крайней мере одна бродячая фиалка Люсса от вас сбежит. Поздравляю.

— А, — обрадовался Альбус. — Вот как эти штуки называются!

От грядки Харпер донеслось полузадушенное «Идиот!»

— Да, мистер Поттер. И если бы вы на пятом курсе больше думали об уроках и меньше о квиддиче и девочках, вы бы это знали. Мисс Харпер, вы можете идти. А вы, мистер Поттер, поможете мне укрыть растения.

Ал мысленно обругал свой болтливый язык и с тоской пошел вслед за Невиллом за пленкой.

— Ты только имей в виду, Альбус, — не оборачиваясь, сказал дядя Невилл, — это будет нелегко.

Ал удивленно приподнял брови — это укрывание растений пленкой-то нелегко?

— Ты ведь сам понимаешь, что в результате выйдет, как вы это, молодежь, называете, «буря из дерьма».

«Молодежь зовет это «лолшто?» — ошарашенно подумал Ал, представив, как укрываемые растения разбрасывают вокруг себя навоз.

— Не могу сказать, что не предвидел этого, — сказал дядя, открывая шкаф, — но все равно. Дело даже не в том, что она слизеринка, она хорошая девушка, — Невилл достал пленку и развернулся к Алу, шокированному до потери речи. — Но вот твой дядя Рон будет совсем не в восторге. Да и твоя мама с детства не выносила Эдмунда Харпера. Ты ведь знаешь, что они были одноклассниками? Она всегда считала его ханжеской сволочью, впрочем, он таким и был.

Ал широко раскрытыми глазами пялился на внезапно спятившего дядюшку.

— Дядя Невилл, — сказал он. — Вы охренительно ошибаетесь. У нас с Харпер ничего нет.

— Брось отнекиваться, — Невилл попытался было махнуть рукой, но они обе были заняты сложенной пленкой, поэтому он просто всучил ее Алу. — Как бы вам, студентам, не нравилось так думать, мы, учителя, не слепые и все видим.

«Раньше времени у тебя, старичок, появились зрительные галлюцинации», — вежливо подумал Ал, а вслух не менее вежливо заметил:

— Вы, дядя Невилл, за своими делами следили бы лучше, чем в чужие лезть.

— Это ты про мою Джейн и Малфоевского недоноска? — догадался профессор Лонгботтом, и, услышав шорох падающей на пол пленки, развернулся и закатил глаза при виде разевающего рот Поттера. — Ну серьезно, ну вот почему меня все время считают самым тупым на свете? Да Мерлина ради, мало того, что и так вся школа знает, он ворует для нее цветы из моих же цветников, как мне не знать, спрашивается?

Остаток вечера Лонгботтом бурчал лишь о своей семейной проблеме, оставив Ала в покое.