Бесаме мучо (джен)

— Зачем я всё это говорю? Затем, что вы уж точно ничего никому не расскажете. Но что-то мы заговорились, пора приступать к делу, — холодно сказал Гриндевальд, занося обсидиановый нож.

Алекс отчаянно захотелось зажмуриться и сжаться в комок, чтобы не видеть, как острое холодное лезвие войдёт в её тело, вспорет грудную клетку, обнажит живое, ещё трепещущее сердце… Но она собрала все силы и упрямо посмотрела Гриндевальду прямо в лицо, сжав губы, чтобы не вырвалось ни крика, ни стона.

— Пытаетесь показать, что не боитесь, мисс Поттер? — холодно усмехнулся Гриндевальд. — Зря. Все боятся боли, а вы всего лишь глупая девчонка, которая по недомыслию своему сунулась во взрослые игры… Так что придётся заплатить по полной.

— Может, вы всё-таки заткнётесь и начнёте свой ритуал? — холодно спросила Алекс. — Вы удивительный зануда, Гриндевальд, как вас только душка Альбус выносил?

— Мерзкая паршивка! — прошипел Гриндевальд. — Нас связывают истинные чувства, которых ты, по скудоумию своему, не способна понять и оценить! Но ладно, сейчас ты получишь всё, что заслуживаешь!

И он снова занёс нож. Алекс приготовилась к боли, но, к её удивлению, Гриндевальд не собирался убивать её сразу. Он ловко и в чём-то даже аккуратно вскрыл вену на правой руке обездвиженной девочки, так что кровь медленной, но непрерывной струйкой потекла в довольно большой хрустальный флакон.

— Это понадобится для завершения ритуала, — любезно пояснил Гриндевальд. — Крови Певереллов много не бывает.

После того, как флакон наполнился почти целиком, у Алекс закружилась голова, она почувствовала нарастающую слабость и холод. А Гриндевальд тем временем отставил флакон, тщательно закупорив, его и призвал Фоукса.

Феникс послушно опустился ему на руку, и Гриндевальд ловким движением засунул голову птицы под крыло, перевернул птицу и некоторое время подержал так. А когда он опустил птицу на алтарь, Фоукс остался лежать неподвижно.

Алекс нисколько не удивилась. Ещё в деревне в прошлой жизни она видела, как соседки таким образом усыпляли кур*. Похоже, что шуточки фикрайтеров насчёт Ордена Жареной Курицы имели под собой реальную основу и фениксы куда ближе к курам, чем кажется.

Гриндевальд поместил усыплённого феникса рядом с головой Алекс, отошёл назад, взглянул, чуть сдвинул неподвижную тушку и удовлетворённо хмыкнул. А потом настал черёд обездвиженного полтергейста. С ним Гриндевальд обращался куда небрежнее, чем с фениксом — просто шмякнул неподвижного Пивза на алтарь в ногах Алекс.

— Ну вот, — удовлетворённо улыбнулся он, — теперь всё готово окончательно.

Алекс никак не прокомментировала это заявление. Кровь продолжала по каплям вытекать из порезанной руки — хотя и очень медленно, и девочке невольно вспомнилась печальная участь Робин Гуда**. Холод, казалось, проникал в тело девочки, пронизывая её до костей, к нему присоединились боль и выматывающая слабость.

Между тем Гриндевальд отложил обсидиановый нож и взял чашу со смешанной кровью. Внешний вид жидкости в чаше изменился, она стала почти чёрной, словно густая нефть, но если приглядеться, можно было разглядеть в ней множество крошечных золотистых искорок.

— Идеально! — провозгласил Гриндевальд, а потом окунул в чашу пальцы правой руки. Пальцы сразу же стали глянцевито-чёрными, а Гриндевальд затянул нараспев какое-то заклинание на совершенно незнакомом девочке языке.

Чётко произнося слова, он двигался вокруг алтаря, сделав несколько кругов — приблизился к камню вплотную и начал прямо пальцами чертить на теле Алекс какие-то знаки. В месте прикосновения жидкости к коже Алекс почувствовала лёгкое жжение, ощущение холода стало пропадать, немного отступила слабость.

«Ну вот, — ехидно подумала Алекс, — заодно и согреюсь».

У неё появилось вдруг ощущение, что Гриндевальд сам не понимает, что творит, и что накликает неприятности прежде всего именно на себя.

Между тем Гриндевальд продолжал ритуал. Закончив разрисовывать Алекс, он раскрутил практически пустую чашу на кончике пальца, как баскетболист — мяч и подбросил её вверх. Его голос, читающий заклятье, стал громче и твёрже.

Чаша зависла в воздухе прямо над алтарём, а потом продолжила вращаться. Быстрее, быстрее… наконец Алекс видела вместо чаши только светящийся туманный шар. Голос Гриндевальда противно резал уши.

А потом Гриндевальд взмахнул рукой, в которой словно сама собой возникла кривоватая палочка, и продолжавший дремать феникс, как и неподвижный Пивз, тоже взмыл в воздух. Фоукс на мгновение словно проснулся и развернул крылья, но тут же исчез в ослепительно яркой вспышке. Золотое сияние втянулось в шар, а на алтарь посыпалась кучка золы. Что же касается Пивза, то от него тоже стало исходить тусклое сияние, на этот раз серебристо-серое. Это сияние тоже втянулось в шар, золотой и серебристый цвета стали хаотично перемещаться внутри, затем сложились в символ, напоминающий Инь-Ян, а потом смешались окончательно. Шар затопило ровное огненно-золотое сияние, лучами разошедшееся по Ритуальному залу. А на пол упала вторая кучка пепла… По щеке Алекс скатилась слеза. Она и сама не понимала, насколько успела привязаться к шумному духу, а теперь… Теперь ей было просто больно.

— О да, — прошептал Гриндевальд. — Душа соединилась!

Потом он взглянул на лежащую на алтарном камне Алекс, и глаза его расширились от изумления.

— Ты ещё жива… Невероятно… Впрочем, с этим я разберусь позднее… Никуда не уходи, деточка.

И он протянул руки к шару, сделав несколько движений палочкой и произнеся очередное заклятье. Алекс не знала и этого заклятья, но интуитивно она поняла, что Гриндевальд хочет подчинить себе Душу Хогвартса, завладеть ею… и что если ему это удастся — последствия будут катастрофическими.

«Нет! — попыталась вскрикнуть девочка. — Нет! Нельзя!»

Но Силенцио было наложено качественно, и с губ её сорвалось лишь слабое хрипение. Гриндевальд не обратил на Алекс никакого внимания, его волосы растрепались, лицо побледнело, на щеках горели два ярких пятна, глаза светились прямо-таки маньячным огнём. Смотреть на него было жутко, и Алекс прикрыла глаза… и вздрогнула, неожиданно почувствовав в солнечном сплетении нарастающее тепло.

«Кровь Певереллов да будет отомщена! — зазвучал в голове мягкий женский голос. — Покажи-ка ему, где раки зимуют, деточка!»

«Это как?» — слегка удивилась Алекс, почему-то ничуть не сомневаясь, что сможет показать Гриндевальду помянутое место зимовки водных членистоногих.

«Кровь подскажет тебе, — прошептал голос, — доверься своей крови!»

Алекс расслабилась, чувствуя, как возникшее внутри неё тепло струится по жилам, захватывает её всю, шепчет, поёт, рассказывает…

Гриндевальд же, увлечённый ритуалом, не замечал изменений, происходящих с Алекс, с его точки зрения девчонка умирала, послужив задуманному. Увы, но главным недостатком Геллерта Гриндевальда было то, что он никогда до конца не просчитывал изменчивый человеческий фактор… Он продолжал читать заклятие, заставляя Душу Хогвартса опуститься к нему в руки, чтобы окончательно привязать её к себе набранной у девчонки кровью — ещё живой, ещё тёплой кровью.

Но прекрасный сияющий шар не спешил подчиниться, и это неимоверно злило Тёмного Лорда. Но он не мог прерваться, он не мог позволить себе проиграть снова, поэтому продолжал ритуал, вкладывая в слова заклятья всю силу — свою и заёмную.

И наконец то, чего он хотел, началось. Сияющий шар медленно-медленно стал опускаться всё ниже и ниже, вот он уже почти коснулся протянутых рук Гриндевальда, но вдруг снова воспарил вверх, чтобы вновь начать опускаться. И вновь сияющий шар почти коснулся рук Гриндевальда, но вдруг странно вильнул в сторону и опустился прямо в руки Алекс, которая, кажется и не собиралась умирать от кровопотери.

Пока Гриндевальд пытался приманить Душу Хогвартса, Алекс окончательно поняла, что следует делать. Теперь ей не страшны были ни Обездвиживающее, ни Силенцио, наложенные Гриндевальдом. Память крови оказалась отнюдь не пустым звуком, и теперь Алекс была в курсе специфических умений Певереллов, а умели они… многое.

Алекс освободилась от заклятий, одним движением руки трансфигурировав сброшенную мантию Гриндевальда в детскую, точнее, девичью, интенсивно-розового цвета со скачущими по облакам единорогами и скелетами, играющими на гитарах. Вокруг единорогов вилась надпись «Дружба — это магия!», а из ртов скелетов вылетали написанные готическим шрифтом строки: «Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет!» Причем Алекс мантию сотворила совершенно не задумываясь о цвете, фасоне и рисунке — ей просто отвратительно было находиться обнажённой перед старым мерзавцем.

Почувствовав себя одетой, Алекс злобно хихикнула и коротким движения пальца приманила к себе светящийся шар, а когда тот опустился к ней на ладонь, прижала к нему запястье, закрывшаяся рана на котором снова открылась, и несколько капель словно впитались в сияющую поверхность. Золотистое сияние стало ярче, и девочка прошептала:

— Будь тем, для чего тебя создали… Служи истине… Будь свободной, Душа Хогвартса…

И тут Гриндевальд, понявший, что ему не удастся подчинить Душу Хогвартса, злобно прошипел:

— Перехитрила меня, мерзкая девчонка? Авада Кедавра!

Алекс осталась неподвижной, даже глаза прикрыла, но зелёный луч врезался в невидимый щит и рассыпался мелкими брызгами. А шар воспарил под потолок Ритуального зала и засветился ещё ярче. Тонкие золотистые лучи вонзались в Гриндевальда словно раскалённые иглы, он закричал от боли, попробовал колдовать, но руки перестали ему повиноваться, а потом он просто рухнул на пол.

— Инкарцеро! — прошептала Алекс, и Гриндевальд тут же оказался связанным, а девочка добавила:

— Что ж ты, козёл, такого полтергейста мне загубил!

При звуках русской речи Гриндевальд побледнел.

— Кто… — прохрипел он, — кто ты такая?

— Гарриет Алекс Лилиан Поттер, Леди Певерелл, — отчеканила девочка. — И хочу отметить — ты нарвался. Очень сильно нарвался.

Гриндевальд силился что-то сказать, но Алекс тихо пробормотала формулу превращения живого в неживое, и на пол тихо упала маленькая плюшевая игрушка. Морская свинка.

— Ну вот, — усмехнулась Алекс. — Прямо в пару к душке Альби. Не знаю, как там Аберфорт, но если он ко всей этой истории непричастен, то надо его вытаскивать. А тебя я, если что, русским отдам. А то, как выяснилось, тюрьма тебе не преграда, а от них не сбежишь. Даже на тот свет.

С этими словами девочка подняла игрушку и засунула в карман своей розовой мантии. Хотя минуту назад она была готова поклясться, что никакого кармана на мантии не было.

— Ну вот, — пробормотала Алекс. — Мне бы отдохнуть… Что-то я устала…

Шар, продолжавший сиять, запульсировал, и внимание девочки привлёк тихий писк. Она с любопытством оглянулась и увидела, как из кучки пепла, сброшенной Гриндевальдом с алтаря, появляется головка пёстрого птенца.

— Фоукс… — поразилась девочка. — Это как?

«Заготовка, — пришёл ей в голову ответ, — подрастёт — будет полезен».

— Это ты, Душа? — спросила Алекс.

«Да. Точнее, с тобой говорит наконец-то снова обретший Душу замок Хогвартс. Теперь ты всегда сможешь говорить со мною, — тут же пришёл ответ. — Моя благодарность тебе безгранична… Спасибо тебе, Леди Певерелл. Если бы не ты, я оказался бы в самом гнусном рабстве у сумасшедшего и уничтожил бы сам себя… и детей тоже. Гриндевальд не понимал, с какими силами играет. Но теперь всё будет хорошо. Я начну обновляться и выберу достойнейшего из деканов в директора. Кстати, могу и тебя, Леди… Мы ведь с тобой неплохо понимаем друг друга, не так ли?»

— Не-не-не, — быстро открестилась Алекс. — Я маленькая девочка, мне ещё учиться надо, и вообще…

«Ха-ха-ха, не смеши меня, Саша, — отозвался замок. — Сознание у тебя взрослое, а с проснувшейся кровью Певереллов — чему тебе учиться? Скорее, ты сама преподавать сможешь».

— Мне нужно учиться сдерживать свою Силу и не задирать нос, если мне много дано. К тому же… Мне всё равно нужно учиться. Артефакторике, например. Целительству. Некромантии. В этом без практики не обойдёшься, так что, извини, не гожусь я в директора. И вообще — хочу ещё немного побыть ребёнком. Знаешь, мне понравилось. Моё прошлое детство было… не самым радужным.

«А теперь не самой радужной будет жизнь у твоих бедных учителей, — хихикнул замок. — Но мне Всеобщее Благо неведомо, я о конкретных учениках заботиться должен. Так что ни к чему тебя не принуждаю. Более того, могу исполнить одну твою просьбу. Просто так. В знак моей благодарности».

— Спасибо, — кивнула девочка. — Оживи Пивза. А то как-то нехорошо получается. Феникс воскрес, а он — нет.

«Зачем тебе это исчадье Мордреда? — удивился замок. — Я думал, ты родителей воскресить попросишь».

— А ты смог бы? — с надеждой спросила девочка.

«Нет, — ответил замок. — Я могуч, но не всесилен».

— Тогда моя просьба остаётся в силе, — твёрдо сказала Алекс. — Пивз — мой друг. И если он хочет вернуться в мир живых — пусть возвращается.

«Ты забыла, что он уже успел стать нежитью, девочка. Так что стоит ли говорить о жизни?» — поинтересовался замок.

— Всё это просто софистика, — отрезала Алекс. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. И вообще — а не спросить ли нам его самого… чего он хочет?

«И ты примешь любой его выбор? Даже если он захочет окончательно уйти за Грань?» — спросил замок.

— Да, — ответила Алекс. — Любой. Это его право выбирать. Я была слишком категорична, требуя его вернуть, прошу прощения.

«Хорошо, что ты это понимаешь… Один из трёх братьев понял это слишком поздно, — вздохнул замок. — Но я могу исполнить твою просьбу — ведь ты оказала мне неоценимую услугу, юная Леди…»

Шар запульсировал золотым и алым, и над кучкой праха возникло полупрозрачное лицо Пивза.

— Ох, — вздохнул полтергейст, — простите, моя прекрасная Леди, что не смог защитить вас. Но вы и сами неплохо справились, поздравляю. Спасибо за возможность ещё раз увидеться с вами…

— Пивз… — прошептала Алекс, — замок может воскресить тебя. Хочешь?

Полтергейст покачал головой:

— Нет, моя леди. Это была моя последняя шутка. Я это чувствую. Я не страшусь Грани, мне только жаль оставлять вас, моя прекрасная Леди… Но вы не одна в этом жестоком мире, у вас есть друзья и защитники, а глупому старому Пивзу пора на покой.

— Нет… — прошептала Алекс, чувствуя, что вот-вот расплачется.

«Ты обещала не неволить его. Забыла?» — поинтересовался замок.

— Нет, не забыла, — тряхнула головой Алекс. — Пивз… отправляйся туда, куда ты хочешь попасть. Действительно хочешь. Думаю, замок укажет тебе путь. Прощай, друг мой… Мне будет тебя не хватать.

— Поверьте, моя прекрасная Леди, — прошептал Пивз в ответ, — мне тоже.

После этого призрачный силуэт Пивза превратился в белесое облачко. Облачко подлетело к Алекс, коснулось на миг её руки, взмыло вверх и беззвучно растаяло. Жалобно пискнул птенец феникса.

«Не печалься, юная Леди, — прошептал замок. — Всё не так грустно, как тебе кажется. Этот шутник всё-таки сообщил мне своё желание… и я исполнил его. А птичку забери. Живая тварь всё-таки, хоть и лицемерная, как три Дамблдора».

— Зачем мне феникс? — удивилась Алекс. — Разве что на ингредиенты. Фамильяром я его сделать не смогу…

«Вот как раз ты и сможешь, только подрасти немного, — отозвался замок. — А он пока так и будет птенцом оставаться».

— А что я преподавателям скажу? Ребятам? Откуда у меня директорский феникс? — поинтересовалась девочка.

«Это да, это я не подумал, — согласился замок. — Погоди немного… Вот теперь всё в порядке».

И на глазах у изумлённой Алекс птенец преобразился в зелёненького волнистого попугайчика, а рядом с Алекс из ниоткуда материализовалась изящная серебристая птичья клетка со всеми необходимыми вещами — насестом, зеркальцем, колокольчиком, кормушкой и поилкой.

«Вот, — заявил замок, — посади его в эту клетку юная Леди. Только кормить и воду менять не забывай. И не доставай птенца из клетки, пока не решишь привязать его к себе».

— Вот спасибо, — проворчала Алекс. — Именно волнистого попугайчика мне для полного счастья и не хватало. Ладно хоть не курицу.

«Рад, что угодил, — иронически отозвался замок. — Потом ещё спасибо скажешь».

Алекс ничего не оставалось, как усадить нахохлившегося попугайчика в клетку.

«Ну вот, — прошептал замок, когда Алекс всё удалось, — а теперь я делами займусь. Деканов вызову, директора назначу… Куда мне без директора? Желаешь присутствовать?»

— Да нет, — пожала плечами Алекс. — Мне бы к себе. Спать хочу.

«Вот и славно, — прошептал замок. — Позже пообщаемся. Спасибо тебе, юная Леди, теперь всё будет хорошо…»

*Чистая правда. Старый деревенский способ.

** По одной из версий Робин Гуда убила родственница-настоятельница монастыря Киркли в Западном Йоркшире. Он был болен и пришел к ней в монастырь, прося пустить ему кровь. Она сделала это и ждала, пока он истечет кровью. После чего она вышла из горницы и закрыла за собой дверь. Тогда он понял, что его предали. Робин Гуд хотел выпрыгнуть из окна, но не было сил. Он протрубил в свой рог и Маленький Джон услышал зов своего друга пришёл к нему и увидел его умирающим. Перед смертью Робин Гуд попросил Маленького Джона похоронить его там, где упадет стрела, после чего взял лук и пустил стрелу из окна монастыря.