Саманта Паркер и Общество ведьм (гет)

В плену

Они шли в полной тишине, лишь пение сверчков нарушало её. Эта тишина не напрягала, им надоело препираться друг с другом, а иногда помолчать ещё и полезно. Вокруг простирались бесконечные поля: жёлтые, зелёные, красные, благодаря маковому цвету; а вдалеке, куда Роуз и Рокси направлялись, виднелись башни замка. Там, в горах, их ждёт нечто... необычное, ещё более необычное, чем их ведьмовская жизнь.

В сумерках казалось, будто над полями поднимается волшебное марево из чьих-то воспоминаний; а может быть, так и было... Приподнимая тяжёлые подолы своих средневековых платьев, девушки переставляли уставшие ноги в неудобной обуви и следили за тем, как воспоминания кружат над полями. Вот мимо них пробежал маленький смеющийся мальчик и бросился в объятья отца, который, видимо, только вернулся, наверное, с заработков. Они счастливы и смеются, а мать мальчика и жена мужчины, спотыкаясь, подбежала к уставшему мужу, бросаясь к нему на плечи и заливаясь слезами счастья. Сколько его не было с ними? Долго, наверное...

Их старшие сыновья радостно смеялись, похлопывая отца по плечу. Девушки улыбнулись, встретившись глазами, и вытерли подступившие слезы (да, даже Роуз!). Они никак это не прокомментировали, не выразили удивления, что видят чьи-то воспоминания, серебристые и светящиеся в подступающей ночи, а потом они узнали, чьи они были... На пыльной дороге сидела сгорбившаяся старушка, сидела и тихо плакала. Ее старое морщинистое лицо было всё в язвах, руки — покрыты страшными ранами. Старушка умирала в одиночестве, без мужа и детей — их не было рядом. Девушки остановились, как вкопанные, не решаясь подойти ближе к больной женщине. Наконец, Рокси тихо прошептала:

— Роуз, мы...

— Мы ничего не можем сделать.

— Но Роуз, мы же ведьмы, — добавила Рокси ещё тише, — нужно постараться, вспомнить какое-то заклинание, придумать новое, сделать что угодно! Мы должны её спасти!

— Нет, Рокси. Её уже не спасёшь, — дрогнувшим голосом шепнула Роуз. — Она потеряла детей и мужа — их убила страшная болезнь. Ей незачем жить больше... Она хочет только воссоединиться с ними.

Женщина, закашлявшись, повалилась на бок, что-то неразборчиво шепча. Рокси тихо зарыдала, а Роуз поджала губы, прижимая девушку к себе, что-то говоря ей, чтобы она успокоилась, и не давая ей смотреть на то, как смерть забирает к себе несчастную женщину.

Полчаса спустя они были далеко от того места, шли всё так же молча. Время от времени Рокси всхлипывала, но её старшая спутница продолжала сосредоточено смотреть вдаль. Наконец, она остановилась:

— Здесь и заночуем, — сказала она, собирая ветки по краям дороги.

Через несколько минут костёр был готов, а Роуз достала из своего мешка крестьянскую одежду, в которой было гораздо удобнее спать и вообще передвигаться. Они быстро заснули, вымотанные за длинный и тяжёлый день, но самое тяжкое ждало их впереди...

Посреди ночи послышался какой-то шум, а потом всё утонуло в хаосе. Сдавленный крик Рокси привёл Роуз в ужас, и она, с трудом видя в темноте, попыталась добраться до рыжей девушки. Ярко вспыхнуло пламя факела, ослепив на мгновение пухлую ведьму. Когда она снова смогла видеть, то уже не могла двигаться: она стояла на коленях со связанными сзади руками. Напротив неё в таком же положении с приставленным к горлу кинжалом стояла Рокси, в ужасе расширив свои зелёные глаза.

Лишь через несколько минут, оправившись от шока, девушки поняли, что произошло: на них напали разбойники и скрутили, отобрали мешки и сейчас копались внутри. Особо долго они там не лазили — вещей было немного, но вытащив пышные платья, разбойники вынесли неутешительный приговор:

— Эй, Рапира, — воскликнул один из них, тот, что полез в мешок Роуз, — смотри, юбки вельможеские!

— Это платья, идиот! — радостно крикнул Рапира (похоже, тихо разговаривать они не умеют).

— Хо-хо! — третий из шестерых подошёл поближе, рассматривая одежду. — Как ты думаешь, Рапира, дорого за них возьмут?

— За платья-то? Копейки...

Остальные расстроено застонали. Похоже, этот Рапира был у них главарём.

— Да, — всё так же улыбаясь, продолжал он, — но что значат два графских платья у этих двух бедных крестьянок?

— Украли! — загомонили прихвостни.

— Теперь вы поняли?

Болваны почесали в затылке, ясно давая понять, что ни черта они не поняли.

— Мы их продадим! Крестьянок! — крикнул Рапира. — Они-то на рабском рынке дороже юбок пойдут. Ну и тряпки тоже толкнём... Никому лишние деньги ещё не мешали.

Все радостно зашумели, обрадованные предстоящей наживой. Кто-то сорвал с шей девушек кулоны, не подозревая, что находится внутри, и тем самым отбирая у ведьм их последнюю надежду на спасение.

— Это тоже продать можно, — воскликнул тот самый разбойник, что нашёл платья. — Ух, ворюги, — рассмеялся он, тыча в девушек кулонами, — и подвески у хозяйки своей стырили!

— Господа! — нарочито важным голосом произнёс Рапира. — Сегодня явно наша ночь!

***

Как только солнце начало медленно выплывать из-за горизонта, будто поджигая лениво колышущиеся колосья, ведьм растолкали и грубо подняли на ноги. Роуз пошатнулась, но устояла, пытаясь собраться с мыслями и понять, где она находится, но Рокси пребольно упала на пыльную дорогу, ушибив правое плечо. Грубые верёвки натёрли обеим девушкам руки, содрав нежную кожу на запястьях, однако этим мужланам было глубоко наплевать, так как для них две крестьянки, которых они словили, были всего лишь рабынями, а значит — не людьми вовсе.

После того, как разбойники подкрепились, кинув Роуз с Рокси два куска чёрствого хлеба и фляжку с несвежей водой, они отправились на юг в противоположную от Камелота сторону. Все шансы на то, чтобы воссоединиться с друзьями, пропали, и девушки заметно заволновались. Вчера они ещё не сполна поняли, что с ними произошло, и что их собираются продать на рабском рынке. Это понимание пришло слишком поздно, свалившись на их бедные головы.

Полдня они шли вместе с разбойниками по пустынной дороге в сторону, откуда поднималось всё выше и выше жаркое летнее солнце, к дымку, который завивался где-то неподалёку. Дымок исходил из крупного поселения, состоящего из большого количества грязных улочек со старыми лачугами и рыночной площади, по которой вальяжно прогуливались свиньи, время от времени бухаясь в грязь и заляпывая прохожих. Судя по всему, для XI века это был приличный промышленный центр, через который проходили многие торговые пути.

Пока девушек вели к рыночной площади, на них никто не обращал внимания. Похоже, такая ситуация была обычным делом для тех людей. В любом случае, помощи было не от кого ждать. На покосившихся прилавках было всё, что только можно вообразить, а посреди рынка на самом солнцепёке сидели люди, прикованные друг к другу цепями. От жаркого светила и недостаточного соблюдения гигиены они были черными, как уголь, хотя все они по природе своей белые люди. Кожа на ногах и руках около цепей содрана в кровь, раны, естественно, запущены, так как никто их не обрабатывал. Рокси, скривившись, сглотнула, когда их провели мимо.

Навстречу к ним двинулся толстый мужик с лысиной. Одного переднего зуба у него не было, и он немного шепелявил. Назвавшись Роули, мужик предложил своих рабов на выбор, но их разбойники только отмахнулись.

— У нас тут свой товар, — ухмыльнулся Рапира, кивая на ведьмочек. — Молодые...

— Вижу, что молодые, — прошепелявил Роули, задумавшись. — Я сомневаюсь, но могу предложить за вот эту толстую, — он кивнул на Роуз, — семь золотых, а за рыжую — пять.

Роуз заметно напряглась, и Рокси поняла, что если Брайтли сейчас даст волю эмоциям, их просто сожгут на костре, поэтому она как можно незаметней пнула подругу. Пышная ведьма зло посмотрела на цыганку, но послушно успокоилась.

— Грабёж средь бела дня! — наигранно возмутился предводитель разбойников, а его прихвостни возбуждённо загудели.

Перепуганный Роули занервничал, он понимал, что в данной ситуации торговаться не выгодно.

— Хорошо-хорошо, сколько вы предлагаете за свой товар?

— Десять и восемь, — довольно ответил Рапира.

С обречённым вздохом Роули зло посмотрел на девушек, сжимая в руке плеть, и сквозь зубы согласился. Заплатив за них восемнадцать золотых и проводив взглядом разбойников, которые радостно галдя, направились в ближайший паб, Роули сделал то, чего ведьмы не ожидали и к чему не были готовы — он обрушил на их плечи свою плеть. Просвистев в воздухе, она содрала сантиметр их кожи, и девушки дружно охнув, повалились на землю. Никто не выказал удивления, что взрослый мужик избивает двух девушек, а тем временем, он уже заковал их в общую вереницу.

Повезло Роуз и Рокси только в одном (если это можно назвать везением) — рабский рынок не был передвижным, и в течение нескольких недель девушки оставались на одном месте.

***

Дни медленно тянулись друг за другом, испепеляя своими долгими часами силы двух девушек. Каждый день был похож на предыдущий: жара, боль, шум и безнадёжность. В первое время надежда ещё жила в сердцах ведьм, но с каждым прожитым в рабском бараке днём та толика неверия, надежды на спасения, та малая часть взгляда в будущее начала угасать. Сначала Рокси перестала верить в то, что всё ещё может быть хорошо, что друзья придут и спасут их из этого ада — ведь по-другому не может быть, ведь история не может закончиться именно так! Но даже в самом чистом и наивном детском сердце не хватит столько сил просто верить.

Прошло около трёх недель с того самого жуткого дня, как их продали на рабском рынке ужасному человеку по имени Роули. Не было ни капли света и добра в этом человеке, который звал себя купцом (всё-таки он торговал, неважно чем, а точнее кем, но торговал). Конечно, боевая Роуз и вспыльчивая Рокси в первое время пытались противостоять ему, но кнут оказался сильнее их.

Немаловажную роль сыграло событие, произошедшее незадолго после их заточения. Оно внесло в жалкое влачение ведьм каплю разнообразия.

Рабы «поступали» в их барак каждый день и в больших количествах. Как поступали, так и Роули удачно их продавал. По меркам купли/продажи рабы Роули были относительно здоровы и почти со всеми зубами, что было достаточно важно для покупателей. «Товар» расходился с большой удачей, а рабовладелец лоснился от счастья и прибыли.

Рокси и Роуз давно уже привыкли к большому количеству людей с пустыми взглядами, которых, выковывая из одних цепей, тут же заковывали в другие. Казалось бы, худшей жизни и не представишь, и именно поэтому девушки несказанно удивились, увидев интересную картину одним знойным днём.

Когда ты закован в одну общую цепь с почти сотней, если не больше, людей, особо двигаться, чтобы не задеть остальных, невозможно. Если ещё учесть жаркое солнце, нещадно разжигающее железо, которое обжигает ноги и шею, то понятно, почему все рабы, включая наших героинь, неподвижно устроились под навесом, едва прикрывающем их головы. На рыночную площадь заехала старая повозка, скрипя всеми своими частями. На повозке сидели трое: старый мужчина, управляющий ею, и юная девушка с совсем молодым парнем. То, что пара свободно спрыгнула с повозки и, понурив головы, по воле последовала за стариком, привлекло внимание Рокси, и она слегка толкнула Роуз. Их цепь зазвенела, а Роули, привлечённый этим звуком, осклабившись, опустил кнут на плечо юной девушки. Рокси только тихонько охнула, но Роуз уже заметила происходящее. В последнее время она часто впадала в какое-то оцепенение, а Рокси, пытаясь высвободить её из забытья, нередко получала кнутом по плечам и спине.

Старик начал разговаривать с Роули, а тот довольно улыбался, поглядывая на парочку. Девушка с парнем ни на кого не обращали внимания, они полностью растворились друг в друге. Рука темноволосого юноши ободряюще сжалась на плече невысокой девушки с грязными, какими-то серыми, волосами. Он что-то тихо шептал ей на ухо, а она печально улыбалась.

— Денег совсем нет, кормить их нечем, — как-то виновато завёл старик, — а эта ещё и с брюхом...

Только тут девушки заметили немного выпирающий животик девчонки.

— Мне, хотя бы, за девку пять золотых, а за парня девять-десять, — умоляюще протянул старик. — Хороший он, работящий и сильный, молодой, к тому же!

— С ума сошёл, что ли, старик? — прошепелявил Роули. — Загнул такую цену! Так и быть, за девчонку пять отдам, а парень на семь только тянет.

Старик печально вздохнул и хотел уже было согласиться, но тут, неожиданно для всех, в разговор вступила Роуз.

— Акстись, каторжник, — громогласно воскликнула пышка (правда, уже изрядно похудевшая). — Меня за десять у разбойников купил, а парня здорового за семь требуешь! Ты совесть дьяволу продал, не говоря уже о том, что людьми торгуешь, урод!

Рокси еле успела закрыть своей спиной лицо подруги от свистящего в воздухе кнута.

— Заткнись, рабыня! Кто тебя спрашивал?! — взревел Роули, замахиваясь ещё раз.

Но тут произошла ещё одна неожиданность: руку мужика резко схватил темноволосый парень и с силой сжал, заставляя уронить кнут.

— Да как ты смеешь, ничтожный раб?! Я изрисую твою спину шрамами от ударов за такой поступок!

— Пока отец нас с женой не продал, я всё ещё такой же свободный человек, как и ты, — тихо, но чётко проговорил юноша. — И я не позволю тебе бить женщину кнутом, даже если она рабыня!

Все вокруг поразевали рты — на скучной рыночной площади яркие события в новинку. Единственные люди, не заинтересовавшиеся происходящим, были рабы — они просто молча сидели и смотрели своими пустыми глазами куда-то туда, где живут только их грёзы. Вокруг барака собралась толпа зевак.

— Знаю я таких, — прошепелявил сквозь зубы Роули, — своих детей за грош продают, а девка ещё и беременная! Вот потеха! Да вот только я тебя всё равно куплю — только тебя, — а девчонку не буду. Ты у меня от ран загнёшься, а она без тебя с голоду помрёт, и что делать тогда будешь? Не стоило меня трогать, парень.

— Зря ты так, — угрожающе прошипел юноша, — ведь мог задаром купить и радоваться, а сейчас без ещё одного зуба останешься, да и я теперь не дам себя продать!

С этими словами парень что есть силы размахнулся и проехался кулаком по челюсти Роули. Мужик отлетел на добрых пять метров, а юноша, прижав к себе жену, сказал отцу:

— Я надеялся своим поступком принести тебе немного денег, но я ошибся. После смерти матери ты всё, заработанное мною, пропиваешь, а я гадаю, неужели этого недостаточно для простого выживания нашей семьи. Я думал, что продав себя с женой, предоставлю тебе деньги до конца твоей жизни, но, опять же, это всё было ошибкой. Пойдём, Келли, мы сможем выжить сами.

С этими словами юноша, прижав к себе девушку по имени Келли, отправился восвояси, пробираясь сквозь толпу. Зрелище было странным, но им вслед послышались тихие хлопки. Это была Рокси. Сдерживая слезы, она аплодировала уходящей паре, а старик с Роули растерянно озирались. К хлопкам присоединилась Роуз, громогласно ударяя одну ладонь о другую, а через мгновение вся площадь взорвалась аплодисментами и напутственными криками, ободрениями и пожеланиями. Однако после этого яркого события на площади неизвестного им города молодую пару уже никто не видел...

***

Прошёл месяц, наверное... Точно наши героини не знали, они уже мало что помнили. Ведьмы давно смирились со всем и с нетерпением ждали, не когда их спасут друзья, а когда их купят более добрые хозяева, и обязательно вместе. Да, за это время они обе стали настоящими подругами, забыв прошлые препирания, подставляя спину под кнут, чтобы спасти от новых ран единственного близкого человека. Боль и жалкое влачение в рабском таборе заставили их забыть о былой жизни и начать сомневаться, была ли она вообще...

Очередным жарким утром, пока Роули был отвлечён новыми покупателями, Рокси незаметно залечивала раны на спине подруги. Цепь тихо позвякивала, а Роуз так же тихо поохивала от боли. Вдруг толпа расступилась, и в поле зрения ведьм оказались поблёскивающие на солнце всадники в латах. Они были довольно странными — на каждой лошади было по два рыцаря. То, что это были именно рыцари, стало ясно даже нашим героиням, которые видели их только в кино и на картинках.

Всадники подъехали ближе, объезжая вдоль вереницы и рассматривая рабов, как ценный товар, что, в принципе, таковым и являлось. Роули тут же бросил бесперспективных покупателей и кинулся на поклон к знатным особам:

— Желаете чего? — залюбезничал он, шепелявя втрое больше из-за ещё одних потерянных зубов, — Девки или сильные мужики, молодые или совсем юные, может, в возрасте и с опытом интересуют?

— Заткнись, холоп, — спокойно и даже как-то пренебрежительно сказал один из всадников, тот, который сидел спереди на вороном жеребце.

Роуз хихикнула, и Роули наградил её уничтожающим взглядом, обещающим жуткие страдания после.

— Конечно, сэр Персиваль, — склонился Роули в низком поклоне перед вороным жеребцом, а потом и перед бурым, — сэр Борс...

Рокси задумалась, почему он не склонился перед другими двумя и не назвал их имена. Похоже, Роули тоже был этим обеспокоен, поэтому, помявшись, проблеял:

— И вы... достопочтенные сэры...

Понятно, он просто не знал их! Вот, значит, как много рыцарей по всей Британии развелось... Может, они недостаточно знатны, но если это было бы так, они не могли бы ехать в одном седле со столь известными рыцарями... Да, теперь у Рокси была новая пища для размышлений, а Роуз, похоже, не обратила на это внимания.

Рыцарь, сидящий за сэром Персивалем, повернул голову в сторону Роуз, когда она хихикнула, и больше не отрывал от них с Рокси взгляда. Из-за створок шлема сверкали тёмные глаза, горящие каким-то недобрым огнём. Этот огонь и притягивал, и отталкивал одновременно, а ещё, он что-то напоминал нашим героиням.

Человек, закованный в доспехи, спешился. Под его ногами затряслась земля, а все рабы инстинктивно сжались. Сжались и подруги, с опаской поглядывая на рыцаря, приближающегося к ним. За этой сценой наблюдали все вокруг, и на рыночной площади воцарилась небывалая тишина. Когда рыцарь опустился перед подругами на колени, все ахнули в полном шоке. Второй «неизвестный» рыцарь спешился с бурого коня и подбежал к ним. Глаза из-за сворок его шлема в ярости бегали с одного лица на другое. Он повернулся спиной к перепуганным подругам и снял шлем. До боли знакомый голос заставил Роуз с Рокси переглянуться:

— Кто позволил заковать их в цепи, ты, — рыцарь угрожающе устремил карающий перст в лицо Роули, — отвечай!

— Я... я купил этих рабынь у каких-то разбойников... — ойкнул мерзавец, сжимаясь под взглядом парня.

Голос его был знаком двум подругам, но они никак не могли понять, кто стоит перед ними.

— Ты хоть знаешь, над кем поднимал свой кнут, подлец? — голос звенел от ярости. — В пору бы отнять тебе голову, но я сегодня добрый. Отпустить знатных леди, сейчас же!

Роули побежал исполнять приказ, бесконечно извиняясь, и согнувшись в три погибели. Его глазки испуганно бегали, а губы уже потянулись целовать руки Роуз, но она их вовремя и с отвращением отдёрнула. Парень в рыцарских доспехах с улыбкой повернулся к ним лицом, и они недоверчиво стали вглядываться в знакомые черты.

— Майк? — тихо прошептала Рокси.

— Майкл! — заорала Роуз, впервые плача при друзьях и кидаясь ему на шею.

Парень пошатнулся, но выстоял, а Рокси уже обнимала рыцаря, не снимающего шлем по понятным причинам:

— Габи, — тихо плакала она. — Мы уже потеряли всякую надежду...

— Мы здесь, Рокси, мы рядом, — так же тихо прошептала ей в ответ подруга. — Всё будет хорошо.

Месяц мучений закончился спасением из каторги, тянущей в пучину отчаяния. Всё будет хорошо... А этот серый городок надолго запомнит такое количество событий, произошедших за месяц, и ещё легенды слагать будут о двух знатных дамах, над которыми издевался ничего не подозревающий Роули-рабовладелец, и о двух рыцарей, спасших их из плена!

___________________________________________________________

http://www.pichome.ru/DtA

http://viewimage.ru/images/2013/08/bjuvdignlci3av6xerii.jpg.