Человек, который продал мир (джен)

Скорпиус, оторвавшись от измятого послания, медленно поднял взгляд. Нотт, застыв в нескольких метрах от него, скомкал записку, адресованную ему и, широко распахнув глаза, смотрел на него, как будто увидел впервые.

Тишину не нарушил даже ветер, шелестящий в листве. Наемники стояли, в упор глядя друг на друга, сжимая в руках записки, невесть от кого, гадая, что прочитал каждый из них и, главное, кто оставил конверты.

— Что у тебя? — резко спросил Нотт.

— Ничего. У тебя?

— Пустой лист.

— Порядок?

— Полный, — кивнул Нотт. — Вперед, мы уже хорошо отстали.

Скорпиус коротко кивнул и первым вышел на нужную тропу.

— Малфой!

Наемник обернулся на зов, а Десмонд, сунув послание в карман, тоже двинулся с места.

— Как думаешь, мы выберемся отсюда? — поинтересовался Десмонд.

— Я выберусь, — с нажимом на первое слово сказал Скорпиус.

— Я тоже.

Ветер снова подул в спину да так, что едва не снес с места не только худощавого Скорпиуса, но и его мускулистого спутника.

— Ты готов убить всех, чтоб выбраться? — усмехнулся Скорпиус, опустив руку на ножны. — Это же было в твоей записке?

— Вообще-то, мне достаточно убить одного, — сказал Нотт, поглаживая арбалет. — Особенно, если он этого заслужил.

— Особенно если он не умеет стрелять?

— И это тоже. Мы оба знаем, что в ближнем бою он тоже далеко не самый сильный боец.

Скорпиус отступил назад.

— Что было в записке?

— А в твоей? — парировал Нотт. — Махнемся?

Лицо Скорпиуса посерело. Десмонд уже смело протягивал свою записку, ожидая ответного жеста с его стороны.

— Мы оба знаем, что написано в твоей, — произнес Скорпиус.

— Я хочу проверить, что в твоей. Или мне отнять?

— Не сможешь.

— Тогда давай просто обменяемся.

Малфой послушно вытянул руку с запиской вперед. Словно заранее договорившись, они с Ноттом, шепотом досчитав до трех, выхватили послания друг друга и отскочили назад.

Здравствуй, Десмонд

Игра началась.

Скорпиус, чувствуя, как холодная рука страха смыкается на его шее, тупо смотрел на записку, но все написанное казалось ему лишь размытым пятном. Мысли лихорадочно проносились в голове, утыкаясь в тупики самых естественных идей — «Убить Нотта», «Бежать», «Убить и бежать».

Медленно подняв глаза на наемника, Скорпиус, по инерции, вздрогнул.

Десмонд тоже перевел взгляд с записки на Малфоя.

Десмонд, ты же простой, как угол дома. Ты не хитрец, этого ты лишен напрочь. Или ты бросишься на меня и забьешь до смерти, или ты просто не поймешь, в какой заднице мы застряли.

Малфой, ты же вор, наркоман, лжец, мошенник, кто угодно, но только не убийца. Кишка у тебя тонка перебить всех на острове. Даже если они будут безоружны. Даже если будут поодиночке. Но, зная тебя, ты не останешься здесь умирать. Дилема.

— Бред, — произнес Десмонд, протянув Скорпиусу его записку. — Остров играет с нами.

— Я никого не убью, — почти прорычал Скорпиус.

— Потому что мы дороги тебе?

— Потому что ставить мне условия может только Лартен. А почерк не его.

Скомкав бумажку и швырнув ее под ближайшее дерево, Скорпиус направился вверх по холму, и, не глядя, поманил Десмонда за собой.

— Мы совсем отбились от группы, — холодно сказал он. — Вперед. Или собрался почтить память этого?

Жестом указав на холодное тело наемника, в кармане которого и были найдены послания, Скорпиус усмехнулся.

— Не боишься поворачиваться спиной? — шутливо спросил Десмонд, послушно следуя за ним.

— Я тебя умоляю. И не к таким поворачивался.

И, демонстративно отвернувшись, зашагал вперед, впрочем, улавливая каким-то обостренным чувством бдительности, как Нотт не собирается опускать арбалет.

* * *

Казалось, кентавры шли целую вечность. Легко переступая толстые корни деревьев и ямы, с вбитыми глубоко в землю кольями, которые, как сразу же понял Гарри, оказались ловушками на мелкую живность и тех, кто потревожит покой острова (откуда-то из очередной ямы доносилось едва слышный человеческий хрип). День сменился вечером, а затем и глубокой ночью, но кентаврам, кажется, не было знакомо чувство усталости, в отличие от магов. Блейз, забыв даже о своем навязчивом алкоголизме, еле передвигал ноги, а когда дорога за ручьем поплыла вверх, став более ухабистой, идти стало совсем невозможно.

Гарри безуспешно пытался сверяться с картой, но непроглядная тьма не позволяла разглядеть ни единой пометки. Кентавры вели их по каменистой тропе, узкой, побитой. При дуновении поразительно промозглого ветра в глаза попадала пыль, что раздражало еще больше.

Разговорить неожиданных союзников, если это, конечно, были союзники, оказалось невозможным. Изредка переговариваясь на своем скрипучем языке, они напрочь игнорировали все, что говорил Гарри, но почтительно склоняли головы, услышав гневные реплики Блейза, которого крепко держал за локоть черноволосый мускулистый кентавр, словно ожидая, что тот сейчас развернется и сбежит.

— По-моему, они хотят принести тебя в жертву, — неуверенно пошутил Гарри, когда подъем по тропе стал совсем изнуряющим.

— Спасибо, Поттер, мне гораздо легче, — прорычал Блейз, испепеляя кентавра взглядом.

Шутка шуткой, но что творилось в голове у кентавров, Главный Аврор понятия не имел.

Тропа становилась все шире, будто пожухлая трава расступалась перед путниками. В кустарниках зашуршала какая-то бодрствующая ночная живность, но кентавры даже не дернулись, чтоб схватиться за луки и стрелы. Наконец, когда крутой подъем вроде как достиг точки, с которой сложно было сорваться, споткнувшись о камни, Гарри увидел, что в глуби пещеры, ставшей финишной прямой путешествия, горел костер.

Длинноволосый кентавр что-то гаркнул на своем путаном языке и разжал руку, отпустив Блейза. Тот, потерев локоть, чуть попятился назад.

Из пещеры показалось еще двое кентавров, в темноте казавшихся совершенно одинаковыми. Громкое ржание эхом прокатилось по местности, тетива их луков натянулась, однако вороной кентавр вскинул руку вверх и снова что-то гаркнул.

Толкнув пленников в спину, кентавры своеобразным грубым образом пригласили их в пещеру, из которой пахло влажностью и какими-то травами. Поразившись размерам убежища кентавров, Гарри вертел головой, оглядывая замшелые стены, накиданную под ноги солому (почему-то сразу же в голову пришли мысли о конюшне), накиданная посуда, причем никак не самодельные глиняные плошки и горшки, а довольно грязные кубки из литого серебра, золотые блюда, треснутые керамические тарелки с каймой.

Пещера тянулась на добрые пару километров вглубь, и чем дальше Гарри шел за кентаврами, не зная куда, тем больше заподазривал неладное, именно в этом месте, а не в самой пугающей ситуации с кентаврами. Чем дальше они шли, тем больше интересных вещиц замечал Главный Аврор: ободранные шторы из красного бархата, витые свечи в латунных канделябрах, вон на полу бесхозно лежит нерабочая люстра, груда одежды.

— Откуда у них это все? — Кажется, Блейз думал о том же. — Они же дикие.

— Да чтоб я знал, — шепнул Гарри.

Но что удивило его больше, чем накиданный хлам, так это целая груда сломанных волшебных палочек, утыканных в треснутую кадку с землей.

— Стойте! — рявкнул Гарри, остановившись. — Откуда палочки?

Вороной кентавр оглянулся и, криво усмехнувшись, продолжил путь вглубь пещеры.

— Не меньше тридцати, — шокировано произнес Гарри, глядя на эту композицию «погребенных в горшке палочек».

Многие треснули, сердцевина топорщилась, конечно, никакой магии и за пределами острова от них ожидать уже нельзя было. Гарри вспомнил, как сломанная палочка Рона чудила даже с простейшими заклинаниями. Почувствовав необъяснимую жалость к этим волшебным палочкам, Главный Аврор все равно не сдвинулся с места.

— Вы хотите, чтоб мы за вами шли? — громко спросил Блейз.

Кентавры мигом замерли. Гнедой указал крючковатым пальцем на Блейза и склонил голову.

— Нужен только я? — уточнил Блейз.

Кентавры закивали.

— Тогда я никуда не пойду, пока не узнаю, откуда все барахло здесь взялось и чьи это палочки.

— Блейз, они нас не понимают, — напомнил Гарри.

— Да все они понимают, Поттер. Косят под тупых лошадей, да?

Молодой кентавр с огненно-рыжими длинными волосами испустил гневное ржание и встал на дыбы, однако его сородичи, тут же заржав в ответ, угомонили его норов.

— Понимают, — усмехнулся Блейз. — Все понимают.

Вороной кентавр, который видно был в авторитете у остальных, снова что-то рявкнул и его собратья, весьма недовольно, загарцевали дальше.

— Хватит ломать комедию, ты прекрасно понимаешь наш язык, — нетерпеливо произнес Гарри.

— Человек — не указ, — делая сильный акцент на согласные, прорычал кентавр, ответив на вопрос. — Грязная двуногая тварь.

— Чего и следовало ожидать, — ничуть не оскорбился Главный Аврор. — Отвечай, чистая парнокопытная тварь.

— Человечье отродье не заслуживает ответа.

— Если вы до сих пор нас не убили, как тех наемников, значит, мы вам нужны. — Блейз вышел вперед и, несмотря на то, что доставал кентавру лишь до груди, выглядел вполне себе бесстрашно. — Ты все нам расскажешь, блядская полукровка, или ваша пещера сгорит в Адском пламени.

Оскорбить кентавра было примерно тем же, что и добровольно лечь на рельсы перед приближающимся Хогвартс-экспрессом, но, к вящему удивлению, кентавр отнюдь не спешил разделывать Блейза на несколько примерно равных частей. Вместо этого он, низко поклонился, и, откинув со лба длинные волосы, повернул к аристократу свое смуглое лицо.

— Человек же не указ, — напомнил Гарри.

— Это не человек, — почти благоговейно сказал кентавр.

— А кто, по-вашему?

Кентавр не ответил и брезгливо отвернулся от Главного Аврора.

— Сейчас я развернусь и уйду, — пригрозил Блейз, пользуясь ситуацией. — И вы мне ничего не сделаете.

— Вы не можете уйти. — Грубый голос кентавра дрогнул. — Племя ждало вас более двухсот лет!

— Я польщен, конечно, но не такой уж я и старый, — сухо возразил Блейз.

Кентавр сложил руки на широкой груди и, кажется, потеряв к Блейзу крохотную долю благоговейного страха, пояснил:

— Мои собратья узнали в тебе древнего бога, покровителя нашего славного племени. Пророчество гласило, что Арес вернется на «Землю Каллисто» дабы отвести нас в бой против тех, кто сравнил наш народ с погаными полукровками, забойным скотом.

— Чтооо? — так громко протянул Гарри, что два кентавра, охранявшие вход в пещеру, обернулись.

— А ты, двуногий, не узнал в нем благородного Ареса? — прорычал кентавр.

— Если честно, не узнал. А вы как узнали? По профилю? Надбровным дугам?

— Статуя Ареса находится на молебном склоне, каждый из нас склонялся перед ней каждое новолуние. В отличие от вероломных людей, которые некогда населяли остров.

Глянув на Блейза, вытаращившего глаза, в попытках понять над ним издеваются, или кентавры действительно воспринимают его как бога, Гарри дернул его за руку и, пробормотав что-то про «посоветоваться с великим Аресом», оттащил в сторону. Кентавр учтиво отошел.

— Поттер, только не говори, что ты в это поверил, — прошипел Блейз.

— Поверил в то, что ты потерянный древнегреческий бог племени кентавров? Я тебя умоляю, Блейз, — успокоил его Гарри. — Но ты понимаешь, что мы еще живы только потому, что они верят в твое божественное происхождение?

— Надо сказать им правду, мы не знаем, какие у них на меня планы…

— Давай, Забини, вперед, скажи вооруженным кентаврам, что ты не их бог, а чистокровный алкоголик из Англии. Ну что за благородный порыв? — разозлился Гарри. — Поэтому Тенпенни и потребовал, чтоб ты обязательно отправился со мной, он знал про кентавров и их верования.

— И он тоже узнал во мне бога?

— Вполне возможно. Пускай кентавры думают, что хотят, ты отличный актер. Или так, или смерть, выбирай. А я не хочу умирать только потому что Блейз Забини отказался побыть богом.

Блейз нервно оглянулся на кентавра, безо всякого интереса вертящего в руках хрупкий фужер.

— А потом что? — поинтересовался он.

— Посмотрим.

— Откуда он знает английский? — резко спросил Блейз, кивком головы указав на кентавра.

А вопрос, кстати, интересный. Но у Главного Аврора не нашлось ни единого разумного объяснения.

— А если его кто-то обучил? — не унимался Блейз. — Как раз для встречи с «богом». Только я вижу в этом хренову тучу подозрительного?

— Это уже вопрос десятый, — отмахнулся Гарри. — Просто побудь богом для них. Отвлеки, они сами перестреляют наемников. С внуком Тенпенни уже все кончено, вероятно они его и убили, но есть шанс найти сокровищницу.

Блейз закатил глаза.

— Что мне делать? — нетерпеливо спросил он.

— Ты запудрил мозги уайтчепельской мафиози, неужели ты не справишься с табуном кентавров?

Блейз, чуть толкнув Главного Аврора плечом, вышел на свет факела и приблизился к черноволосому кентавру.

— Как твое имя? — поинтересовался Блейз.

— Несс.

— Несс, — усмехнулся «бог». — Несс, на что ты готов, ради своего бога?

* * *

— Вроде ушли, — произнес Джек Остин, наблюдая за тем, как кентавров скрыла тьма пещеры.

— Никому не расслабляться, — строго сказал Скорпиус. — Дай бинокль.

Остин, протянув ему бинокль, сел на камень.

Скорпиус, устремив бинокль вверх, осмотрел высокий подъем. Никого, пока.

— То есть, это ваша Тропа Ровены? — недовольно спросил он.

— Вроде, — сказал чернокожий наемник. — Все по карте.

— А карта не сказала, что на этой тропе ночлежка кентавров? — прорычал Скорпиус.

— А Лартен не сказал? — сдержано поинтересовалась красноволосая наемница.

Скорпиус резко обернулся.

— Не я потащил нас на эту тропу, желая срезать путь, — ледяным тоном произнес он. — Что теперь, Эфемера? Разворачиваться, обходить это все и искать чертов отель?

— Будто я виновата, — хмыкнула Эфемера.

— А разве не ты возомнила себя карточтецом?

— Да тише, — простонал Остин, пялясь вверх, на тропу. — Если услышат…

— Да помолчи, — прошипели Скорпиус и Эфемера в один голос.

Наемники, не попавшие под град стрел кентавров, а именно — меньшая часть, на миг замолчали. Пока Скорпиус и девица сверлили друг друга взглядами, остальные шестеро предпочитали не вмешиваться.

— Хорошо, что делать? — потерял терпение Скорпиус.

— Меня спрашиваешь? Ты у отца в фаворитах, — обнажив острые зубы, прорычала Эфемера. — Давай, лидер, решай проблему. Ходить здесь с грозным видом и орать на всех и я могу.

— Так поменяемся, недооцененная дочка нарциссового короля? Посмотрим, сколько еще из нас помрет?

— То есть, то, что мы живы, — твоя заслуга? Малфой, а ты не охренел? — расхохоталась Эфемера. — Мы живы, потому что быстро бегаем и хорошо стреляем, в отличие от некоторых. Что ты такой нервный, тебя парень бросил?

Скорпиус, не выдержав, ринулся было вперед, но сильная рука Десмонда Нотта уперлась ему в грудь.

— Эфемера, заткнись нахер, — прикрикнул он. — Ты, друг, кстати, тоже. Рот будешь в другом месте открывать.

— Сказать, в каком?

— Я тебя сейчас сам заткну, — пообещал Нотт, обернувшись на девицу. — Давайте поорем друг на друга, давайте соберем весь этот табун из пещеры здесь.

Эфемера послушно отвернулась и села на камень, подальше от места, где Скорпиус оставил рюкзак.

Скорпиус и сам хотел уже усесться и передохнуть, но Десмонд придержал его за руку.

— Я не знаю, что там у тебя твориться, бросил тебя парень, не бросил, гомосек ты, не гомосек, но кончай орать, — спокойно сказал он. — Если ты плюнешь на нас, мы утремся, мы на тебя — ты утонешь.

— Завязывай с тюремной философией, — сказал Скорпиус.

— Эфемера, конечно, сука редкостная, но не повод ее обвинять. И вообще, скромнее быть надо, Скорпиус, помни, я видел записку, оставленную тебе, — пригрозил Нотт, вцепившись в руку напарника сильнее. — И никому из наших не понравится ее содержание, если что. Так что, совет: или делай все правильно, или спи с открытыми глазами.

Вырвав руку из захвата, Скорпиус вернулся на свое место, а Десмонд не сводил с него глаз, пока не уснул, облокотившись о ребристый ствол дерева.

Посидеть над картой не удалось, так как темнота не позволяла рассмотреть ни единого сантиметра поэтому снова взглянув вверх Тропы Ровены, Скорпиус, опустив голову на рюкзак, закрыл глаза, не изменяя старой привычке держать под рукой нож-бабочку.