Человек, который продал мир (джен)

4 июля

— Значит, вы уже собираете вещи? — протянул Скорпиус, сжав зубами тлеющую сигарету. — И сколько вам осталось?

— Говоришь так, будто хоронишь меня, — усмехнулся Гарри. — Неделя, может чуть меньше. Скорпиус, следи за ребенком, он ест песок!

— Ну пусть ест, я все равно забыл его покормить, — лениво отозвался Скорпиус, глядя, как Главный Аврор поспешил оттащить светловолосого мальчика от песочницы.

В тени ветвистого клена было не так жарко, как на гудящих от потока людей улицах, поэтому, наслаждаясь этой мимолетной прохладой, Гарри не было так сложно рассказывать о своем переводе во французский Аврорат. Скорпиус слушал внимательно, не перебивая и совершенно не следя за своим малолетним сыном, который был занят рытьем какого-то котлована в песочнице.

Как и ожидалось, решение министра не шокировало Скорпиуса.

— Я ожидал чего-то подобного, мистер Поттер, — кинув окурок в детское ведерко, сказал Скорпиус. — Поверьте, могло быть и хуже. Зная Лартена и его возможности, я немного удивлен, что вы так легко отделались.

— Тебя тоже это удивило? Может, мы просто не можем прощупать основной план министра?

— Не нужно быть медиумом, чтоб понять этот план. Лартен хочет разделить фронт. Отослать подальше вас, потом, я вас уверяю, он отправит одного из Хауардов на задание куда-нибудь в Сингапур, а остатки Аврората расформирует по своему усмотрению, — уверил Скорпиус.

Задумавшись, Гарри даже не обратил внимание на то, что малыш снова полез в песочницу. Скорпиус говорил настолько непринужденным голосом, что у Главного Аврора не осталось ни малейшего сомнения в том, что именно так все и произойдет.

— Лартен еще не знает, что ты играешь на два поля? — поинтересовался Гарри.

— Надеюсь, нет, — не очень уверенно произнес Скорпиус. — Я закрываю от него свои мысли, но кто знает, надолго ли меня хватит. Но, согласитесь, ситуацию в Альберт-холле я обыграл...эффектно.

Гарри усмехнулся.

— Да, Ева мне пожаловалась на тебя, — хмыкнул он. — Передает тебе пламенный привет и предупреждение, что если еще раз на ее земле произойдет бойня, то она тебя кастрирует.

— Ева... — широко улыбнулся Скорпиус. — Она няшка, люблю ее. Но, не ожидал, что ее люди будут в меня стрелять. Ладно, не суть, главное, что я вне подозрений у министра магии. А тут еще и вы покидаете нас, так что, подозрений еще меньше. Будете скучать по мне, а, мистер Поттер?

— Нет, не буду. Я от тебя отдохну.

— А я по вам буду.

— Ну и дурак, — хмыкнул Главный Аврор, но тут же вскочил на ноги.— Скорпиус, хоть боковым зрением наблюдай за мальчиком!

Гарри снова бросился к песочнице, на этот раз, потому что мальчик громко заплакал, прижимая ладошку ко лбу. Скорпиус закатил глаза и, отчаянно сделав вид, что это не его ребенок, поджег еще одну сигарету.

— Ты будешь следить за ребенком или нет? — возмутился Гарри, усадив мальчика на скамейку.

— Чего ты ревешь, как баба? — прошипел Скорпиус, щелкнув малыша по носу. — Ты думаешь, я ревел, когда на байке в автопоезд влетел? Вытри сопли, возьми грабельки и покажи всем кто в этой песочнице хозяин!

— Скорпиус, — простонал Гарри. — Ну ему же больно, конечно он будет плакать!

— Ну бывает, дали лопаткой по морде, ничего страшного, синяк — не огнестрел, зашивать не надо, — недовольно сказал Скорпиус. — Кто его ударил?

— Вон тот, в кепочке.

— Тот жирный мальчик? Ну бывает, — пожал плечами Скорпиус и, чуть подтолкнул ребенка в перед. — Завали жирного, отожми у него песочницу.

— Ты самый отвратительный отец в мире, — констатировал Гарри. — Это же дети!

— Ребенок, пока ты тут рыдаешь в жилетку Главному Аврору, ту мог бы уже задушить жирного его же щеками.

— Скажи на милость, какая женщина согласилась заводить с тобой детей? — поинтересовался Гарри, когда абсурдный воспитательный процесс был окончен и малыш опять полез в песочницу, явно не поняв содержательной речи отца.

Скорпиус, кого-то высматривая на соседней скамье, не сразу услышал вопрос, и, даже не повернулся к Главному Аврору.

— Одна чокнутая художница из Кардиффа, — рассеяно произнес он, поправив на переносице большие солнцезащитные очки. — Видите того мужчину в красной футболке?

Гарри встрепенулся и, прикрыв лицо газетой, во всех традициях шпионажа, глянул на мужчину, с которого Скорпиус не сводил взгляд. Мужчина топтался у дерева, то и дело поглядывая на экран мобильного телефона, и явно не подозревал, что за ним наблюдают.

— Наемник? — прошептал Гарри.

Скорпиус медленно кивнул и, достав из кармана нож-бабочку, привстал.

— Да не здесь же! — шикнул Гарри, дернув его за локоть. — Я так понял, ты подкинешь мне на порог очередное тело?

— Нет, это слишком жестко, хотя мне нравится ход ваших мыслей, — кровожадно улыбнувшись, сказал Скорпиус. — Убить не убью, но припугнуть надо.

— Припугнуть? Наемника, который следит за тобой? Что за приступ гуманности?

Скорпиус взглянул на Главного Аврора как на придурка, и, едва сдержавшись, чтоб не покрутить пальцем у виска, воскликнул на весь парк:

— Кто вам сказал, что это наемник?

— Ты, — удивленно кивнул Гарри.

— Нашли, кого слушать.

— Тогда кто это, черт тебя побери?!

— Папаша того жирного мальчика...

— Скорпиус!

Малфой обиженно откинулся на скамейку, поджал губы и, уничтожающе испепеляя взглядом песочницу, недовольно фыркнул.

— Кто разрешил тебе плодиться, вампиреныш? — не сумев сдержать улыбку, спросил Гарри.

— Бракованная контрацепция, — огрызнулся Скорпиус. — Ничего-ничего, мистер Поттер, когда мой сын, имя которого я не знаю, станет главным наркобароном Британских остров, я вам припомню ваш скептицизм....

* * *

Когда Гермиона Уизли открыла дверь своего кабинета и приветственно улыбнулась, Скорпиусу сначала уверился в том, что волшебница ждала его, как засуха дождя.

— На какую часть тела было совершенно покушение? — спросила Гермиона, оглядев бинты на правом предплечье своего пациента.

— Главное, что не на детородную, — усмехнулся Скорпиус, присев в глубокое кресло. — Как и договаривались, сразу после дела в Альберт-холле я явился к вам, изливать душу.

— Сдается мне, ты не настроен на раскаяние, — заметила Гермиона.

— Никто не пострадал, — пояснил Скорпиус. — Это высший пилотаж моих махинаций.

— Тогда зачем пришел?

— Вы меня ждали.

Гермиона закинула ногу за ногу и устало улыбнулась.

— Поговорим о твоей семье, — скорее не утверждая, а спрашивая, произнесла она, достав из ящика стола пружинный блокнот. — Думаю, ты готов к этой теме.

— Долго обсуждать ее не получится. Я не общаюсь с матерью. — В голосе Скорпиуса не прозвучало и капли сожаления. — Иногда, предчувствуя опасность, я прячу ее от наемников. Наверное, это инстинктивное действие.

— Я имею в виду твою новую семью, — уточнила Гермиона.

Скорпиус закатил глаза.

— Мистер Поттер растрепал?

Гермиона кивнула.

— Я уверена, что ребенок у тебя получился...случайно, но, позволь быть оптимисткой и предположить, что ты, возможно, его планировал, — протянула она, заправив за ухо кудрявый локон.

— Вы сами-то в это верите? — фыркнул Скорпиус.

— Честно скажу, нет, — заверила его Гермиона. — Но, учитывая твое предчувствие смерти, неприязнь к матери и целое состояние, которое в случае твоей гибели перейдет к ней, думаю, что рождение наследника стало бы неким средним пальцем, который ты бы показал всем, кто раскрыл рты на твои деньги.

Скорпиус опустил голову и широко улыбнулся. Восприняв это как подтверждение своих слов, Гермиона, нисколько не удивившись, покрутила в руках чернильницу, рискуя пролить чернила на светло-коричневую юбку.

По привычке задержав взгляд на аквариуме со скаляриями, Скорпиус некоторое время молчал, думая, о чем говорить с ведьмой. Единственное, что его действительно волновало — как быть с Ханной Бергман, но этим делиться он не хотел ни с кем, за исключением, пожалуй, Главного Аврора.

— А что мучает вас? — вдруг поинтересовался Скорпиус, повернув голову в сторону Гермионы.

— Меня ничего не мучает.

— Каждый вторник и четверг вы посещаете своего психотерапевта. От хорошей жизни к нему не ходят.

— Все-то ты знаешь, — горько усмехнулась Гермиона. — Но, уверяю тебя, меня ничего не терзает.

— Вас не терзает, что вам изменяет муж? — почти восхищено спросил Скорпиус.

Гермиона на удивление не разозлилась, а лишь закатила глаза, дав Скорпиусу понять, что он тактичен, как топор в качестве свадебного подарка.

— Это его свободный выбор, — легко сказала Гермиона. — Я не закатываю сцен по этому поводу.

— Но вы не счастливы?

— С каких пор ты такой сопереживающий?

— О Боже, да я всегда был нежным, как обезжиренный майонез, — улыбнулся Скорпиус.

— Только за эту метафору я не буду злиться на тебя, — с легким укором произнесла Гермиона. — И, тем не менее, чем вызван такой неожиданный интерес?

— Хочу понять вас, — пояснил Скорпиус. — Если вам плохо, почему вы просто не уйдете?

У неожиданного советчика и эксперта в семейных отношениях, именуемого Скорпиусом Малфоем, было все так просто, что на мгновение Гермиона почувствовала себя дурой.

— Слышал о такой штуке, как любовь? — поинтересовалась она.

— Я вас умоляю, не шлифуйте мне уши, — простонал Скорпиус. — Вы сами-то верите в такую любовь?

— Все верят в любовь, кроме тебя.

— То, что вы называете любовью — не более чем комфорт, который человек чувствует рядом с другим человеком. В качестве исключений можно рассматривать любовь родителя к ребенку, собаки к хозяину и человека к Родине. А та хрень, которая происходит между мужчиной и женщиной — опошленный и дотошный плагиат, окрыленный стихами и красивыми словами.

«И этого человека я называла сумасшедшим?» — спросила саму себя Гермиона, слушая Скорпиуса, которого, судя по потоку слов и жестов, просто понесло на тему «Что есть любовь?»

— Если ты думаешь, что любовь — это комфорт рядом с кем-то, то как объяснить тот факт, что ты даже рядом с самым надежным человеком, чувствуешь себя как на иголках? — парировала Гермиона. — Не значит ли это, что ты никогда не любил?

— Весьма вероятно.

— Прости за личный вопрос, но, сколько у тебя было половых партнеров?

— Какого пола?

— Неважно. В общем.

Скорпиус на удивление задумался.

— Довольно много, — без малейшего смущения произнес он.

— И ни к одному из них у тебя не было чувств? — удивилась Гермиона.

— Почему же, были. Раздражение, скука, уважение, удовлетворение. Но не любовь, — почти зевнул Скорпиус. — А вы снова переводите разговор в мою сторону, пытаясь выяснить, почему я такой черствый. Но на мой вопрос вы не ответили.

— А что ты спросил? — вздохнула Гермиона.

— Что вас держит рядом с мужем?

Яростно почеркав что-то в блокноте, Гермиона мельком взглянула на свою волшебную палочку, лежавшую на столе, но, мигом отогнав желание применить к Скорпиусу заклятие немоты, скрестила руки на груди.

— Меня держат дети, — только и сказала она, блеснув глазами.

— Минуту назад вы говорили, что вас держит любовь, — напомнил Скорпиус. — Уверен, если спрошу снова, минут через пять, вы скажете, что вас держит жилплощадь, кот, церковь, ремонт или что-то подобное.

— Ты даешь советы людям, но сам не в силах им следовать.

— Как раз следую. Я постоянно вычеркиваю из своей жизни ненужных людей, — возразил Скорпиус. — Если я не нужен, я ухожу. Если мне не нужен кто-то, я ухожу еще быстрее. Вы же вцепились в свой брак, не потому что вы любите своего супруга, а скорей потому что вы хотите быть консервативной, а потому скучной женщиной.

— Думаешь, дело в том, что брак для меня священен и вечен?

— Именно.

Слова Скорпиуса больно резанули по сердцу, поэтому, недовольно сжав губы, Гермиона вежливо произнесла:

— Со своей личной жизнью я разберусь сама. Давай не разрушать рамки доктора и пациента.

Скорпиус согласно кивнул.

— И с чего ты взял, что я — консервативная и скучная? — спросила Гермиона.

— Первое впечатление сказалось, — уклончиво ответил Скорпиус. — Докажите мне, что вы не такая.

— Как? В клуб с тобой сходить?

Скорпиус поднялся на ноги и, достав из кармана ключи от машины, взглянул на часы.

— Я заеду за вами в восемь.

Чернильница, которую Гермиона все это время крутила в руках, выпала, и тут же на турецком ковре расплылось большое темно-синее пятно.

— Что? — чуть осипшим голосом спросила Гермиона.

— Ну вы сами это предложили, — пожал плечами Скорпиус. — Возражать смысла нет, так что у вас еще три часа на то, чтоб морально подготовить себя к тому, что еще некоторое время вы проведете в моей компании.

И, улыбнувшись на прощание, Скорпиус покинул кабинет, не дождавшись конца сеанса, не дав Гермионе даже слова вымолвить.

* * *

— Дорогие, прости Господи, колдомедики, — драматично протянул Блейз Забини, расхаживая по аудитории вальяжной походкой. — Хочу напомнить, что ваш любимый куратор, он же ваш преподаватель анатомии, он же профессор Забини, устал и хочет в отпуск. Но, несмотря на многочисленные мольбы с моей стороны, многие из вас тянут со сдачей экзамена. На календаре — четвертое июля, на повестке дня — пендали от профессора.

Студенты-колдомедики, наблюдая не так за профессором, как за его малолетней дочкой, что-то калякавшей в ведомостях красками, не ответили. Блейз, пару секунд постояв у окна, вновь принялся шагать по натертому до блеска полу.

— Сегодня я хочу закрыть экзамен. И если какая падла не сдаст мне анатомию — вытащу ему печень через правую ноздрю. Скамандер, это понятно?

Долговязый веснушчатый студент, нервно хихикнул и кивнул.

Блейз взяв со стола изрисованную красками ведомость, просмотрел список студентов, и, вскинув брови, уничтожающе произнес:

— Скамандер, Лайонс, Белби и Уизли — остались, остальные — на выход.

Студенты, которых не коснулся гнев Блейза, с шумом поспешили к двери и, тучным потоком протискиваясь к выходу, едва не сбили с ног Главного Аврора, на свою беду заходившего в аудиторию.

— Да что ж у меня за день, — проворчал Гарри, окликнув Блейза, который его не заметил, потому что о чем-то беседовал со студентами-должниками. — Видимо на сегодня моя миссия — следить за чужими детьми. Блейз, ничего не потерял?

— Твою мать! — ахнул Блейз, заметив вторую дочку на руках у Главного Аврора. — Когда она вылезла?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Гарри, передав ему девочку. — Не надо брать детей на работу, мой тебе совет.

— Чего глазенки выкатили? — рявкнул Блейз на студентов. — Повторяйте материал. И где она была?

— Застряла в рыцарских доспехах, — усмехнулся Гарри, глядя как Блейз, усадив близняшек за одну из парт, наколдовал им огромные мыльные пузыри, которые те тут же принялись лопать ладошками.

Блейз, видимо забыв про студентов, достал из внутреннего кармана пиджака флягу, и, сделав глоток, закатил глаза.

— Тут ты прав, детей на работу лучше не брать, — протянул он. — Три раза искал их на этаже. Но, с другой стороны, не к Еве же на работу их отправлять.

— А няня?

Лицо Блейза посерело.

— Им нельзя доверять, — почему-то шепотом сказал он. — Вообще-то, Поттер, я сам хотел к тебе идти, но раз уж ты пришел...

— Что такое? — насторожился Гарри.

— Наша няня очень похожа на ту живодерку, которую ты отправил год назад в Азкабан...

— Блейз, ну перестань!

— Я серьезно! И взгляд у нее такой...жестокий. Хладнокровный, я бы сказал. Я не знаю, где ее Ева нашла, но я как эту няню увидел, сразу понял — маньячка. Поттер, надо что-то делать?

— Мне отряд из Аврората прислать? — снисходительно улыбнулся Гарри.

— Ну хоть кто-то здраво мыслит. — Блейз явно не уловил иронии и повернулся к студентам. — Кто первый, потрошители? Роза Уизли, иди сюда.

Бегло поздоровавшись с Гарри, Роза, комкая в руках конспект, села напротив профессора.

— Какой предмет сдаешь? — спросил Блейз.

— Анатомию, — пискнула Роза, боясь взглянуть грозному профессору в глаза.

— Как меня зовут?

— Блейз Забини.

— Кто автор учебника по анатомии, написанного Генри Греем?

— Генри Грей.

Блейз кивнул и, выводя в графе напротив ее фамилии оценку «превосходно», махнул рукой.

— Спасибо, — воскликнула Роза, подхватив сумку.

— Давай-давай, иди отсюда, — буркнул Блейз, глядя уходящей студентке вслед. — Тебе повезло, что я очень близко знаком с твоей матерью...

— Блейз, — осадил его Гарри. — Давай живее, поговорить надо.

— Белби, иди сюда, — позвал Блейз, и сутулый брюнет опустился на стул. — С какой стороны у человека сердце?

— У мужчины или у женщины? — спросил Белби.

— Молодец, Белби, — вздохнул Блейз, оценив ответ студента на «выше ожидаемого». — Пошел вон отсюда. Лайонс!

Блондинка в целительском халате присела на стул.

— Ну это явно «превосходно», — протянул Блейз, изучая ее пышный бюст. — Всего доброго, мисс Лайонс.

Когда на место довольной блондинки уселся нервный веснушчатый парень, Блейз хищно сузил глаза.

— Скамандер, радость моя, — процедил он. — На какую оценку претендуешь?

— На «удовлетворительно», — пробухтел Скамандер.

Блейз улыбнулся своей самой оскалистой улыбкой.

— Книга врачевателей Тибета «Джуд Ши» называет их количество равным 360, древнеиндийский хирург Суш— рута — 300—306, древние китайцы с ним солидарны, древнесирийский ученый Абу Сануд насчитал их 248, столько же насчитали и древние евреи. А современные учебники указывают на число 206. Что же послужило причиной этих разногласий? — грозной скороговоркой произнес Блейз. — У тебя есть ровно одна минута, и она начинается прямо сейчас.

— Э! — многозначительно возмутился Скамандер.

— Пятьдесят две секунды, Скамандер! Поттер, так что ты хотел?

— Профессор Забини, ты просто изверг, — рассмеялся Гарри.

— Во-во!

— Сорок секунд, Скамандер! — прикрикнул Блейз.

— Ну я не знаю, — вспыхнул Скамандер.

— Ставлю «слабо» и иди отсюда.

— А чего не «удовлетворительно»?

— А указкой по зубам? Иди, Скамандер, Бога ради, иди отсюда.

Когда за нерадивым колдомедиком закрылась дверь, Блейз, убедившись, что близнецы никуда не убежали, повернулся к Главному Аврору.

— Слышал о твоем «повышении», — произнес анатом, каким-то непривычно сочувствующим голосом. — Если это можно назвать повышением. Держишься?

— Могло быть и хуже, — отмахнулся Гарри. — По крайней мере все живы. Но, ты верно подметил, в какой-то степени я здесь из-за этого «повышения».

Блейз присел прямо на парту, краем глаза глядя, как девочки играют с парящими в воздухе мыльными пузырями, и указал Гарри на место рядом с собой.

— Присмотри за Скорпиусом в мое отсутствие, — попросил Главный Аврор, шепотом, скорее по привычке, нежели боясь, что их подслушают.

Блейз горько усмехнулся.

— А что в твоем понимании значит присмотреть?

— То и значит.

— Скорпиус у нас мальчик взрослый, — протянул Блейз. — Не знаю, говорил ли он тебе это, но я слышу от него эти слова регулярно. Взрослый мальчик у которого все нормально.

— Он так тебе говорит? — полюбопытствовал Гарри.

— Не скажет же он мне, чем на самом деле занимается, — пожал плечами Блейз. — Будто я не знаю. Будто я газет не читаю, будто в министерстве не бываю, будто не моя жена каждого киллера Англии в лицо знает.

— Дай угадаю, ты видишь Скорпиуса не чаше раза в шесть месяцев?

Блейз глубоко вздохнул и опять потянулся к фляге.

— За ним, Поттер, не присматривать надо, — сказал он. — А просто вытаскивать из этого дерьма, в которое он влип, до того, как будет поздно. А поздно будет, когда случится одно из двух: или просекут, что Скорпиус на два фронта работает, и наемники его прибьют, или авроры, спасая какого-нибудь Бергмана, убьют, и правы будут.

— Сейчас выводы делать рано, — уперся Гарри. — Просто пообещай, что сообщишь мне о любой опасности, которая нависнет над Скорпиусом.

Блейз медленно кивнул, хотя вряд ли услышал последнюю фразу Главного Аврора. Создав портал из коробочки с мелом, он, поманив к себе близняшек, спрятал волшебную палочку в карман.

— Теперь, когда ты показал министру магии средний палец, осталось лишь показать Франции суровость нашего Аврората, — улыбнулся Блейз, в глазах которого заблестел живой огонёк. — Кто знает, может меня тоже депортируют к тебе, за компанию.

— Ой, Блейз, договоришься, — покачал головой Гарри, пожав ему на прощание руку. — Для меня было честью работать с тобой.

Блейз прыснул, едва сдерживая смех.

— Поттер, ну что ты городишь, будто на тот свет засобирался? Иди уже, а то, ей-богу, не сдержусь и разрыдаюсь.

— Не растеряй по дороге детей.

— Да иди уже, бывший Главный Аврор!

Прощаться с Блейзом было легко. Аппарировав, Гарри думал о том, что увидит его, скорей всего, нескоро, как, впрочем, и других людей, с которыми когда-либо работал. Однако, по вечно пьяному, хамоватому патологоанатому с хроническим плохим настроением и неукротимой любовью к прекрасному полу, Главный Аврор планировал не скучать минимум месяца три.

Блейз не был лучшим другом. Да и другом тоже не был. И не дай Бог кому такого знакомого или соседа. Он был простодушным аристократом, но утонченным пьяницей, красивым внешне, но колючим внутри, вероятно, плохим мужем, но, очевидно, хорошим отцом.

К таким людям Гарри хотелось возвращаться и не хотелось от таких уходить. Поэтому, пожав Блейзу Забини руку на прощание, Главный Аврор чувствовал такую пустоту, будто попрощался с ним навсегда.