Между ударами сердца (гет)

Гермиона и Рейчел в окружении еще пятерых студентов в голубых мантиях, как обычно, завтракали в кафетерии возле западной башни. Из-за поздних посиделок сестринства ни у одной из девушек не хватало силы воли, чтобы подниматься раньше необходимого и успевать позавтракать дома, так что единственным шансом перекусить до окончания пар был большой перерыв между лекциями по трансфигурации и сдвоенными зельями. Маленькая традиция с посиделками в кафетерии стала одним из любимых моментов будничного студенческого распорядка. После странного эпизода с библиотекарем, Гермиона расспросила новых подруг насчет мантий и татуировок. Рейчел и Элеонор не интересовались такими подробностями, но старшие студентки объяснили ей, что это просто традиционный отличительный знак принадлежности к сестринству. Проверив для верности татуировку на предмет темной магии или чего-то вредоносного, и ничего не обнаружив, Гермиона решила отбросить излишнюю тревожность по пустякам и наслаждаться новыми возможностями.

Поедание черничных маффинов и чизкейков периодически прерывалось легкомысленной болтовней и приступами смеха. Гермиона искренне удивлялась и, в то же время, радовалась тому, как быстро ей удалось влиться в веселую компанию и как легко ее приняли за свою, посвящая во все тайны и вовлекая в любые беседы. Ей нравилось общение в преимущественно женском коллективе, за исключением бесконечных разговоров о личных отношениях, не лишенных весьма пикантных подробностей, иногда переходящих за грань всяких приличий. Такие разговоры часто велись с упоминанием профессоров университета, и после них Гермиона испытывала трудности на уроках, когда перед глазами всплывали картинки, описанные подругами, и приходилось тратить неимоверные усилия воли, чтобы не рассмеяться прямо посреди лекции почтенного профессора Родерика, потеряв пару десятков баллов за «неподобающее поведение». Вот и сейчас прилежная студентка с трудом сдерживала приступ смеха, выжидая пока мимо пройдет профессор Бауман, о котором всего несколько минут назад в очень деликатных подробностях рассказывала Кейтлин. Уши Гермионы нещадно горели, а на глазах от сдерживаемого смеха выступили слезы.

— Добрый день, леди! — вежливо поздоровался преподаватель арифмантики и проследовал к дальнему столику в углу кафетерия, провожаемый хором девичьих голосов, нараспев отвечающих: «Добрый день, профессор Бауман!»

Как только мастер арифмантики отошел на достаточное расстояние, Гермиона и еще несколько девушек прыснули от смеха, облегченно вытирая выступившие на глазах слезы.

— Чем ты с ним занималась вчера вечером, Кейт? Бедняга еле двигается. Ты совсем не бережешь нашего профессора, — пошутила Элеонор, поправляя рыжие локоны в высокой прическе.

— Не ревнуй, Эль, вот закончится семестр, и он весь в твоем распоряжении, — ничуть не смутившись, пропела Кейтлин.

— С чего бы ей ревновать, она даже не изучает арифмантику, — таким же легким тоном заметила Инга, с интересом рассматривающая чаинки на дне своей чашки. — Кстати, Кейт, мы все жаждем узнать, увидим ли вскоре заветное колечко у тебя на пальчике?

Гермиона перевела внимание со своего черничного кекса на сидящих рядом девушек. Романы между студентами и преподавателями были не редкостью в МУМНИ, но они почти никогда не заканчивались браком. Тем более странно ожидать этого от Кейтлин, не похоже, чтобы у них с Бауманом была большая любовь.

— Я ведь уже говорила, Инга, у нас с Эриком не такие отношения, не хочу все слишком усложнять. Так что можешь быть спокойна, твой особенный статус пока останется эксклюзивным, — немного нервно ответила Кейтлин, поглядывая на кольцо на левой руке старосты сестринства.

Инга была единственной помолвленной из их компании, и Гермиона не раз замечала оттенок зависти в глазах подруг, когда те смотрели на аккуратное колечко на безымянном пальчике девушки, подаренное ее женихом Патриком. Бросив мимолетный взгляд на левую руку старосты, Гермиона впервые заметила, что рядом с роскошным помолвочным кольцом на среднем пальце у Инги было простое серебряное колечко с гербом Мерлина, таким же, как на нашивке с ее мантии.

— Гермиона! — вырвала ее из раздумий настойчивый голос Элеонор. — Ты все утро молчишь. Расскажи, как у тебя обстоят дела с нашим грозным профессором Снейпом.

— О, будто вы сами не видите, как у меня обстоят дела, — с измученным вздохом ответила Гермиона. — Он то игнорирует меня, словно я пустое место, то снимает по двадцать баллов и называет «всезнайкой» только за то, что я посмела поднять руку во время занятия. У меня стойкое чувство deja vu, все снова как в школе, когда не проходило ни дня, чтобы Снейп не попрактиковался в сарказме на мне или моих друзьях и не снял с гриффиндора заветные баллы. Еще немного, и я начну бояться дышать в его присутствии, не то что отвечать на уроках.

— Бедняжка, — пролепетала Рейчел, приглаживая в шутливом утешении каштановый беспорядок на ее голове, лишь символически именуемый прической. — Ты же знаешь, мы всегда готовы утешить и подставить жилетку тебе… или ему! — добавила она после короткой паузы, и все сидящие за столом снова залились смехом.

* * *

— Жабророст! — пророкотал низкий голос профессора Снейпа откуда-то из клубов оседающего тумана в центре зала. — Одно из зелий, позволяющее человеку дышать под водой на протяжении семи часов, если все стадии приготовления были произведены успешно. К концу занятия я ожидаю от каждого из вас по колбе зелья, идентичного данному образцу. Рецепт на доске. Приступайте.

Едва договорив, профессор резко развернулся и исчез за дверью аудитории, оставляя студентов наедине со своими котлами и грудами ингредиентов. На пустой трибуне одиноко мерцало лазурное зелье в высокой прозрачной колбе. Его необычный цвет полностью напоминал водную гладь озера, затемняясь постепенно книзу, создавая впечатление, словно смотришь на уходящую далеко вглубь бездну, хотя высота колбы была не многим больше двадцати сантиметров. При этом по всей площади зелья периодически проходила легкая рябь, имитируя игру солнечных бликов на поверхности воды. Гермионе даже показалось, что его создали исключительно ради необычайной красоты, а не ради практического применения. Откинув в сторону посторонние мысли о том, как красиво в летние дни блестит черное озеро, на берегу которого стоит Хогвартс, она методично начала сортировку и приготовление ингредиентов.

Спустя полтора часа зелье у большинства студентов достигло финальной стадии, когда нужно было приглушить огонь и дождаться загустения, периодически помешивая его в обе стороны. Секундные стрелки по периметру зала синхронно тикали, отсчитывая время до конца занятия, а зелье Гермионы упрямо отказывалось принимать тот волшебный углубляющийся лазурный цвет, как у образца Снейпа. Она перемешивала, останавливалась, перемешивала снова, но уже полностью готовый жабророст оставался банально голубым, не подавая признаков мерцания и не вызывая никаких ассоциаций с летними озерами. Обыденное, тривиальное, скучное зелье. Гермиона подавила вздох отчаяния, вспомнив недавние колкие замечания Снейпа о недостаточности упрямого усердия и нехватке у нее истинного таланта зельевара. Сам мастер зелий в это мгновение ворвался в комнату, по пути отдавая инструкции разлить зелье по колбам и сдать ему на стол. Гермиона в последний раз окинула взглядом свой стол, заметив, как много жемчужного экстракта у нее осталось после приготовления. Жемчужный экстракт не был важным реагентом, а исполнял роль стабилизатора, не влияя на конечные свойства зелья, но позволяя ему храниться дольше. В голове у ведьмы что-то щелкнуло. Ведомая скорее инстинктом и азартом, чем здравыми рассуждениями, она схватила флакон с жемчужным экстрактом и вылила в котел две дополнительных чайных ложки жидкости, параллельно гася пламя под котлом. Времени на проверку результата не было, потому Гермиона просто вылила содержимое котелка в прозрачную колбу и на дрожащих ногах отправилась к возвышающейся в центре зала трибуне.

«Я испортила зелье! — билась в ее голове отчаянная мысль. — Я намеренно испортила готовое зелье на уроке профессора Снейпа, и все только для того, чтобы заставить его выглядеть симпатичнее. Я определенно сошла с ума». Затаив дыхание, она поставила свою колбу в ряд с остальными и, боясь поднять глаза, отправилась на свое место.

Сидя за партой, до боли сцепив дрожащие руки на коленях, Гермиона наблюдала, как профессор Снейп одну за другой поднимает одинаковые колбы студентов, озвучивая оценку «удовлетворительно», и, сопровождаемые звоном разбивающегося стекла, они отправляются в корзину для мусора.

— Мисс Стивенс, — поднимая очередную колбу, бархатным голосом обратился мастер зелий к Рейчел, — как вы сами оцениваете свою работу за сегодня?

В том, как почти ласково прозвучал вопрос, все, знающие привычки профессора, немедленно заподозрили подвох.

— Удовлетворительно, сэр? — с надеждой ответила Рейчел, поднимаясь со стула.

— Удовлетворительно? — переспросил Снейп, но, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я так не думаю! Похоже, мисс Стивенс, сегодня вам удалось возглавить длинный парад бездарностей и сварить самое бесполезное зелье из всех возможных. Выпивший его недоумок не смог бы даже как следует отравиться неправильно сваренным зельем, оно просто не способно произвести на человека никакого, даже вредоносного воздействия. Думаю, излишне уточнять, что расширения магических способностей в виде появившихся жабр от этого скверного варева также не последует.

Рейчел с тихим стоном плюхнулась обратно на стул, с трудом сдерживая подступающие слезы.

— Мисс Грейнджер? — все тем же резким уничижающим тоном обратился Снейп. — Не хотите просветить коллег, почему ваше зелье отличается от большинства образцов даже больше чем зелье мисс Стивенс?

— Я добавила дополнительную порцию жемчужного экстракта, сэр, — стараясь совладать с голосом и не дать ему задрожать, ответила Гермиона, все еще не решаясь взглянуть на результат своей оплошности.

— Могу я поинтересоваться, что вас сподвигло нарушить инструкцию и внести изменения в четырехсотлетний рецепт? — с легким оттенком веселья в голосе задал вопрос зельевар. Его откровенно забавляла сложившаяся ситуация.

Помянув свой славный школьный факультет и набравшись храбрости, Гермиона наконец посмотрела на своего профессора и на мгновение забыла как дышать, а все слова оправдания так и умерли на кончике языка, оставив девушку с молчаливо раскрытым ртом. В изящных бледных пальцах мастера зелий покоилась тонкая колба с идеально-глубоким лазурным зельем. Серебристые блики от него падали на матовую черную мантию преподавателя, покачиваясь, словно волны, в такт его дыханию.

— Мы ждем, мисс Грейнджер! — уже с явно читаемой усмешкой на лице, выдернул ее из задумчивого транса Снейп.

— Простите, сэр, я отвлеклась, — заливаясь краской, пробормотала Гермиона.

— Очевидно, — кивнул зельевар и выжидающе вскинул бровь.

— Вы на каждой лекции говорите, как важно в искусстве зельеварения наличие инстинктов и природного чутья к магии, и что недостаточно механически следовать прописанным рецептам, чтобы овладеть высоким уровнем мастерства в этой области. Поэтому я решила довериться внутреннему чутью, сэр, и добавила жемчужный экстракт.

— Присаживайтесь, — оборвал он ее ответ, когда за окном зазвонил колокол. — Для всех остальных эссе на три свитка к следующему занятию на тему «применение жемчужного экстракта в нелекарственных зельях». Все свободны. Грейнджер, задержитесь на минуту.

Гермиона терпеливо ждала, пока ее однокурсники соберут со столов остатки ингредиентов и учебники. Когда за последним из них закрылась дверь, и класс, наконец, опустел, профессор Снейп с грацией крупной кошки приблизился к ней и присел на край соседней парты, вальяжно откинув голову чуть назад и скрестив руки на груди.

— Итак, внутреннее чутье, значит? — проурчал он, чуть наклоняясь вперед и нависая над ней с высоты своего внушительного роста.

Не найдя достойного ответа, Гермиона молча кивнула, не уверенная, что сможет совладать с голосом, находясь так близко от профессора, почти физически ощущая исходящую от него магию.

— Не глупите, Грейнджер, — насмешливо заметил Снейп. — Мы с вами прекрасно знаем, что у вас нет никакого внутреннего чутья. Вы единственная ученица Хогвартса, умудрившаяся завалить предсказания у Трелони за все пятнадцать лет ее преподавания. Вам стоит научиться выворачиваться более убедительно. Хотя если за семь лет приключений с Поттером вы этому так и не научились, то теперь уже вряд ли сможете, — словно беседуя сам с собой, продолжил зельевар. — Но мне все же интересно услышать, почему вы добавили жемчужный экстракт.

Снейп пристально посмотрел на нее проницательными черными глазами, в которых читался искренний интерес. Напомнив себе обещание быть смелее, Гермиона набрала полные легкие воздуха и на одном дыхании выпалила ответ, который, как оказалось, только и ждал маленького толчка решимости.

— Ваша вступительная лекция, сэр. Вы говорили, что не станете учить нас обычным рецептам из лавки зелий, что мы будем иметь дело с образцами истинного искусства, а не ремесла. И зелье, которое вы оставили за образец… Мне показалось, что вы выбрали его для демонстрации исключительно из-за необыкновенной красоты. Ведь есть множество более простых способов дышать под водой, на которые не нужно тратить время и дорогие ингредиенты, для которых достаточно школьного уровня знаний по чарам или трансфигурации. Так зачем воссоздавать старый рецепт зелья, без которого легко можно обойтись, если только не для того чтобы превратить его в нечто прекрасное, без оглядки на простую функциональность? Кроме того, вы еще в школьные годы экспериментировали с составом и способами приготовления зелий, никогда строго не ограничиваясь известными рецептами. Было бы странно ожидать, что сейчас вы вдруг измените своим привычкам и начнете настаивать на точном исполнении книжных предписаний, а не поощрять поиск новых методов в зельеварении.

— Иными словами, вы изменили состав зелья, опираясь не на знание взаимодействия основных ингредиентов, а на психологический портрет преподавателя? — все больше забавляясь ситуацией, переспросил мастер зелий.

— Можно и так сказать, — улыбнулась в ответ Гермиона, оценив комичность ситуации. — И вы будете рады услышать, что после семи лет обучения под вашим руководством, я все же решила прислушаться к настойчивой рекомендации отойти от механического запоминания и повторения, как ни досадно признавать вашу правоту спустя столько времени, сэр.

Договорив, Гермиона почувствовала некоторое облегчение, словно с кипящего котла сняли крышку и наконец-то выпустили пар. Она подняла голову и смущенно заулыбалась, впервые не в воспоминаниях, а в настоящем времени заметив ту самую самодовольную ухмылку мастера зелий.

— Весьма похвальное стремление, мисс Грейнджер. Пусть и с таким запозданием, но вы все же научились слушать, а не только читать.

Замечание было все таким же саркастичным, но голос Снейпа звучал обволакивающе мягко, не позволяя воспринять последнюю реплику как оскорбление.

— Думаю, стоит отпраздновать столь стремительный прорыв в вашем обучении зельеварению. Как я могу поощрить ваше внезапное желание слушать и слышать вашего профессора?

Все еще находясь на волне необъяснимой храбрости и эйфории, Гермиона произнесла то, на что не осмелилась бы в любой другой ситуации, то, чего действительно желала.

— Согласитесь со мной поужинать, профессор Снейп?

Минуту черные глаза изучающе сверлили ее немигающие карие. Затем Снейп резко соскочил с парты, развернулся и, уже двигаясь по проходу в сторону двери, произнес:

— В среду ровно в восемь у входа в корпус языкознания.

Не давая возможности ответить, он скрылся за дверью. А Гермиона, ничуть не заботясь, что колокол, возвещавший начало следующей лекции, уже прозвонил, и не обращая внимания на жалобы Рейчел, что они опоздают и с них снимут баллы, брела по длинным светлым коридорам родного университета и не могла заставить себя убрать с лица глупую блаженную улыбку.

— Я пригласила Снейпа на ужин, и он согласился, — словно во сне пробормотала она. — Ты можешь себе такое представить, Рейчел?

Блондинка никак не ответила, но, если бы Гермиона не была так поглощена собой, она бы, возможно, заметила резко помрачневший вид подруги…