Между ударами сердца (гет)

Когда поток слез иссяк, а боль в груди так и не уменьшилась, Гермиона попыталась обратить свои эмоции в движущую силу. Ей срочно нужно было найти информацию о проклятых татуировках. Они были чем угодно, но точно не простыми отличительными знаками университетской общины. Так же, как и ее забытая у Снейпа, но самостоятельно материализовавшаяся на прикроватной тумбочке голубая мантия не была просто униформой, а сидящее как вторая кожа на пальце серебряное кольцо не было галантным знаком внимания в благодарность за проведенную вместе ночь. «Часть традиции», — так, кажется, он сказал? Знать бы еще, в чем именно эта традиция заключается…

Ни в выручавшей из многих бед сумочке, ни на книжном стеллаже, растянувшимся на всю стену в ее спальне, не нашлось ни единой строчки с упоминанием нужной информации. Гермиона незамедлительно аппарировала бы в университет, министерскую библиотеку или даже в Хогвартс, если бы не было давно за полночь, и все библиотеки в Ирландии и магической Британии не были закрыты. Будить среди ночи друзей, когда на кону не вопрос жизни и смерти, а лишь поиски нужной книги, плохая идея. Оставалось дожидаться утра.

Не имея возможности с головой зарыться в книги, всю свою энергию Гермиона бросила на борьбу с ненавистными ей магическими предметами. Она предприняла несколько отчаянных попыток свести изменившуюся татуировку, испробовав обширный арсенал очищающих бытовых и целительских заклинаний, но это привело только к раздражению на коже от чрезмерного применения магии. Избавиться от злополучной мантии также не удавалось. Гермиона пробовала ее испарить, трансфигурировать, растворить в особо едком зелье, разрезать и даже сжечь в камине. Но проклятая вещица после каждой попытки возникала на том же месте — целая и невредимая. Пообещав самой себе первым делом с утра отослать ее срочной почтовой посылкой на другой континент (Антарктида казалась особо заманчивой), Гермиона, наконец, признала свое поражение и решила не воевать с кольцом, пока не доберется до библиотеки и не поймет, что делать дальше.

Утро в библиотеке обернулось сплошным разочарованием. Ни одного упоминания о сестринстве, татуировках или даже самих Мерлине или Нимуэ, и это в университете, названном именем Мерлина и Нимуэ! Слишком подозрительно для простого совпадения.

Словно кошмарного вечера, бессонной ночи и непродуктивного утра в библиотеке было недостаточно, перед кабинетом травологии Гермиону ожидал неприятный сюрприз в виде трех злых сестер по мантиям. Инга, Рейчел и Элеонор стояли с кислыми лицами и явно ожидали именно ее.

— Поздравляю, — с полным отсутствием торжественных или доброжелательных интонаций в голосе, произнесла Инга и протянула Гермионе тяжелый хрустальный кубок с изображением Мерлина и серебряной инкрустацией по нижнему краю.

— С чем? — в недоумении спросила Гермиона, машинально принимая тяжелый кубок из рук пятикурсницы.

— Ты первая, кому удалось заключить соглашение с профессором Снейпом с начала его работы в нашем университете, так что кубок Нимуэ теперь переходит к тебе. Я также должна сообщить, что, начиная со следующего учебного года, тебе принадлежит честь быть старостой нашего сестринства.

На лице темноволосой красавицы ясно читалось неодобрение и ревность, в то время как Элеонор сердито хмурилась, а Рейчел так сильно сжала губы, что, казалось, совсем их проглотит. Первым порывом Гермионы было отослать всех троих к Мерлину или еще дальше вместе с их змеиным сестринством и кубком. Но как бы ни относилась она к циничной старосте и двуличным бывшим подругам, они были частью загадочной традиции и могли дать ей нужную информацию. Поэтому она стиснула зубы и, надев на лицо вежливую улыбку, поблагодарила за поздравления и оказанную честь. Троица, осознав, что их неприятная обязанность выполнена, собралась уходить, но Гермиона остановила их.

— Инга, ты не могла бы рассказать мне поподробнее о традициях сестринства, или, может, посоветовать литературу на эту тему? Возможно, у тебя есть свод правил или что-то вроде того?

Староста зло сверкнула карими глазами и отрицательно замотала головой.

— Это исключено. Тайны сестринства позволяется раскрывать только тем, кто пробыл в нем как минимум год и прошел второй обряд посвящения.

— Но, может, есть какие-то общие сведения, не требующие этого обряда, которые помогли бы мне разобраться в главных традициях и ритуалах? — попыталась настоять Гермиона, но получила лишь еще менее вежливый отказ, после чего три девушки поспешили исчезнуть из ее поля зрения.

Раздосадованная очередной неудачей, бывшая гриффиндорка со всей силы швырнула хрустальный кубок в ближайшую мусорную корзину, удовлетворенно наблюдая как тот с характерным звоном битого стекла разлетается на кусочки.

После занятий Гермиона продолжила свой набег на библиотеку. Она перевернула сотни книг от древних, которые сдерживала от рассыпания в труху прямо под рукой лишь мощная магия, до современных, на которых еще не обсохла типографская краска, прошлась по всем разделам от сухих научных трудов до песенного фольклора. Но с каким бы усердием и упрямством не погружалась она в океаны печатных и письменных страниц, ее поиски не увенчались даже малым успехом. За окном давно стемнело, колокол пел об окончании учебного дня, и свечи на стенах библиотеки постепенно гасли, пока не оставили ее совсем одну в кромешной мгле пустого зала. Ее спасительный форд из пергамента и чернил впервые подвел ее, не предоставив даже намека на путь к решению проблемы. Она уткнулась носом в последнюю из раскрытых на столе бесполезных старых книжек и второй раз за сутки горько разрыдалась.

— Я могу вам чем-то помочь, мисс? — прозвучал над головой скрипучий голос библиотекаря.

— Вы были правы, — сквозь удушливые слезы сбивчиво заговорила Гермиона. — Я жалею о том дне, когда надела эту проклятую мантию. Вокруг нее постоянно происходит что-то плохое, а я даже не могу узнать почему, и все отказываются мне говорить.

— Тише, тише, дитя, — успокаивающе зашептал тот же голос добродушного старичка, — вытри слезы. Если ты хочешь знать все об этой мантии, я помогу тебе.

— Правда? — икая, вскрикнула заплаканная студентка и подняла, наконец, раскрасневшееся личико с отпечатком книжных строчек на щеке.

Мистер Перкинс провел ее в свой кабинет и напоил мятным чаем, терпеливо дожидаясь, пока она успокоится и перестанет всхлипывать.

— Вы правда знаете что-то об этих мантиях? — с надеждой спросила Гермиона, когда последние слезинки высохли на ее щеках.

— Я работаю тут уже восемьдесят лет и знаю все о традициях этого места, и орден Нимуэ — не исключение. Главная беда в том, что я, как и все в этом месте, связан магической клятвой и могу передавать эти знания только тем, кто имеет особый ключ.

Лицо Гермионы мгновенно помрачнело и снова приобрело оттенок обреченности.

— И мне никак не достать этот ключ, это вы хотите сказать?

— Не знаю, к счастью или к сожалению, но вы уже получили свой ключ, мисс, — ответил библиотекарь, указывая на кольцо с печатью Мерлина на ее левой руке.

— Что означает это кольцо? — задала она вопрос, но мистер Перкинс остановил ее жестом руки.

— Приходите завтра после занятий, и я расскажу вам все, что знаю. А пока возьмите это.

Старый библиотекарь передал Гермионе тяжелую книгу и выпроводил в коридор с обещанием ответить на все ее вопросы, после того как она прочтет ее.

* * *

Гермиона сидела на подоконнике, положив тяжелый том в кожаном переплете себе на колени. В мусорной корзине, поблескивая острыми гранями, лежал хрустальный кубок — новейшее пополнение в коллекции вещей, от которых она никак не могла избавиться. Ее рыжий кот умостился у ног хозяйки, грея ее озябшие на сквозняке ступни. Свет зажженной свечи слабо освещал пожелтевшие от времени страницы.

«Последние дни Мерлина» — гласила блекло-бежевая надпись на обложке, когда-то должно быть блестевшая золотыми буквами. Медленно перелистывая страницы, постепенно впитывая в себя древние легенды о великом волшебнике, Гермиона по привычке выделяла абзацы, содержащие важную или наиболее интересную информацию.

«Когда Мерлину исполнилось шестнадцать, он должен был провести ночь в одиночестве на волшебном камне снов. Так выглядело древнее посвящение. В ту ночь к нему пришел отец, дьявол, и подарил умение видеть будущее и владение всей возможной черной магией, а на утро явилась девушка, представившаяся, как свет, она стала небесной возлюбленной Мерлина и подарила ему умение видеть прошлое и владеть всей возможной на свете белой магией. Так Мерлин стал единственным в мире магом одновременно темным и светлым, а значит, самым сильным за всю историю существования мира. Но и самым несчастным, ведь всю свою жизнь он был мучительно раздираем надвое любимой Свет и не менее любимым отцом, Добром и Злом нового мира».

Почему-то эти строки до зуда в висках напоминали ей совсем другого могущественного волшебника. Бестелесная возлюбленная, возведенная в ранг святых, темный колдун почти нечеловеческой природы, представлявший собой саму квинтэссенцию зла, и раздираемый между ними маг, о принадлежности которого к обеим сторонам противостояния шли жаркие дебаты, пока он не истек кровью на грязном прогнившем полу Визжащей хижины, из последних сил стараясь выполнить свой долг. Неудивительно, что никто не мог знать до конца, какой стороне он предан, если сам он носил в сердце столько же тьмы, сколько и света.

«Мерлин прославился также строительством Стоунхенджа, камни для которого он перенес из Ирландии».

Может ли быть, что ее родной университет был основан самим Мерлином во времена его пребывания в Ирландии? От одной этой мысли захватывало дух.

«И после первой же встречи понял, что любовь его к Свет и отцу не имеет ничего общего с истиной любовью, которую он испытал к прекрасной, будто родившейся из самой природы цветов и трав Нимуэ. С ней впервые в жизни он почувствовал себя спокойно, ведь в ее древнем мире свет и тьма не враждовали между собой».

Гермиона нервно сглотнула образовавшийся в горле ком и продолжила читать.

«Но как не старался маг добиться искренней любви Нимуэ, эта история закончилась для него печально. Пообещав отдаться возлюбленному взамен на то, что он обучит ее магии, коварная Нимуэ использовала полученные знания против влюбленного наставника. Она усыпила его вечным сном и оставила заточенным в тайном месте, которое по разным версиям было дуплом дерева, горой или даже воздушным замком, который Мерлин сотворил для Нимуэ».

«О Боже», — пораженно выдохнула ведьма, перелистнув последнюю страницу тронувшей ее до глубины души истории величайшего волшебника и его трагической любви. Но больше чем сама история ее потрясли собственные догадки о сути таинственного сестринства, носившего имя женщины, погубившей Мерлина. За окнами над гущей седого тумана уже поднимались первые лучи рассвета. Не медля ни секунды, Гермиона набросила на себя ненавистную голубую мантию и выбежала за дверь.

Бессменный хранитель печатных знаний мистер Перкинс уже был на своем боевом посту, когда растрепанная и запыхавшаяся первокурсница ворвалась в его тихую обитель, прижимая к груди увесистый фолиант.

— Вы должно быть уже познакомились с историей основателей нашего славного университета, мисс, — добродушно проговорил он, принимая из рук студентки тяжелую книгу.

— Значит, МУМНИ основал сам Мерлин? — тут же задала один из тысячи волнующих ее вопросов Гермиона.

— Не совсем. Этот университет был возведен совместным трудом Мерлина и его любимой ученицы Нимуэ и построен из того же камня, что и Стоунхендж.

— А сестринство тоже основали они? — последовал еще один вопрос.

— Нет, уже после заточения Мерлина, Нимуэ вернулась к этому месту и положила начало традиции, которая в последующие века приняла форму сестринства, носящего ее имя, — хмуря редкие седые брови, ответил мистер Перкинс.

— Вы можете рассказать, в чем заключается эта традиция, и какое отношение к ней имеют меняющиеся магические татуировки, кольца и эти проклятые мантии? — с нетерпением услышать, наконец, объяснение всей чертовщине, которая творилась в ее жизни последнее время, затараторила студентка.

— О, безусловно, я расскажу, юная мисс. И эти мантии действительно прокляты, но всему свое время. Начнем по порядку.

Добродушный библиотекарь вдруг полностью преобразился, расправив плечи и высоко подняв голову, а его взгляд стал немного рассеянным, словно устремлен был не на сидящую перед ним слушательницу, а далеко вглубь минувших веков.

— В древние времена, когда еще не существовало книг и пергаментов, все магические знания передавались непосредственно от волшебника к волшебнику, в основном от отца к сыну, реже от наставника к ученику, но никогда не доставались враждующему клану. Позднее, когда письменные источники знаний уже были доступны, стала возможной и кража сакральных знаний о мощнейших ритуалах и заклинаниях, веками защищавших тот или иной род волшебников. Тогда маги вновь обратились к способам своих отцов. Они записывали на пергаменте рецепты лекарственных зелий или заклинания бытовой магии, но действительно великая магия передавалась лишь с самой силой волшебников и никогда не облекалась в слова. Многие знания и умения древних навсегда покинули землю вместе со своими носителями, но некоторые редкие искусства проложили свой путь сквозь века, переходя от одного великого волшебника к другому. Потому никогда в нашем мире обучение в школах и университетах не ценилось так, как ученичество у действительно великих мастеров. За право отдать своего отпрыска на обучение к лучшим мастерам самые богатые семьи волшебников предлагали целые состояния. Те, кто не обладал богатством, предлагали хранившиеся в их роду сильнейшие магические артефакты или даже своих дочерей.

Гермиона хотела возмутиться, что это варварство, но, заметив как далеко сейчас мыслями старый библиотекарь, решила не перебивать его рассказ.

— Но вернемся к нашим основателям. В свое время Мерлин был самым великим волшебником, ходившим по земле, и не было никого, кто бы обладал силой, равной ему, и смог бы ему противостоять. Поэтому враги Мерлина и короля Артура сложили коварный план, как победить волшебника его собственной силой, и имя их орудию было Нимуэ. Прекрасная сильная ведьма околдовала сердце великого волшебника, и он передал ей все знания, какими только обладал, вместе с частью собственной силы, так что Нимуэ стала равной ему, и тогда заточила его в царстве вечного сна. После она вернулась в Ирландию и основала орден могущественных ведьм, целью которого было сосредоточить в их руках редчайшие магические знания и передавать их из поколения в поколение от матери к дочери. Нимуэ учила своих сестер, которые стали первыми ее последовательницами, как получать тайные знания от волшебников с помощью соблазнения и обмана. Первые любовные зелья были созданы тогда, как и первые связующие ритуалы, обязывающие волшебников в обмен на подаренную ведьмой невинность передавать свои знания или погибнуть и унести их в могилу.

За всю историю существования ордена у него были мирные и воистину зловещие времена. Одно из самых темных пятен в его истории предшествовало великой инквизиции и послужило толчком к ее зарождению, так необъятна была жестокость жаждущих новой силы и все большей власти ведьм.

Самые страшные и кровавые эпизоды истории ордена Нимуэ остались далеко позади. Но пусть вас не вводит в заблуждение кажущаяся невинность традиций нынешних дней. Коварство — вот, что лежит в основе этого ордена, начиная с самой Нимуэ. Как и великая основательница, подданные ее ордена стремятся завладеть наиболее редкими и могущественными магическими знаниями, используя свои женские чары для достижения цели. Законы нового времени наложили свой отпечаток и ограничения на их методы. Сегодня нельзя опоить любовным зельем или поместить под заклятие «Империус» великого волшебника и остаться безнаказанным. Также, благодаря одному из выдающихся волшебников семнадцатого столетия Родерика Грозного, преподававшего в этом университете и павшего жертвой коварства одной из участниц ордена, сегодня юная ведьма не может обманом заставить волшебника принять магическое соглашение. Узнав о коварстве своей возлюбленной, Родерик Грозный проклял ее и весь орден, и с тех пор каждая вступившая в него ведьма получает легко узнаваемый магический знак в виде татуировки с гербом ордена, а также вынуждена всегда носить отличительную одежду — голубую мантию с тем же гербом. Так каждый волшебник, увидев ведьму из ордена, будет предупрежден и вправе сам решать, кому и на каких условиях передавать собственные знания.

— Но если сейчас все знают об ордене и цели его существования, почему он до сих пор действует? — не выдержала Гермиона, прерывая рассказ.

— Традиции магического мира всегда были превыше прогресса или даже справедливости. Разве вы не прибыли сюда из Англии, где еще год назад шла настоящая война из-за желания волшебников сохранить традиции неизменными?

— Значит, все так и происходит?

— Конечно, происходит, и вы, юная мисс, непосредственный участник этого. Что-то изменилось на протяжении веков, что-то осталось прежним. Еще несколько веков назад случались смерти среди волшебников, отказавшихся принимать условия, и среди последовательниц Нимуэ, когда обманутые волшебники узнавали правду и мстили своим коварным соблазнительницам. Сейчас такое невозможно, потому что виновники будут лишены свободы в наказание. Еще одно новшество последней пары веков, что теперь в орден вступают не только ведьмы, но и маги, и с годами последних становится все больше. Как видите, изменения не всегда бывают к лучшему. Некоторые профессора стараются держаться в стороне от сестринства, другие наоборот стремятся найти в их числе наиболее талантливых и целеустремленных студентов, полагая что именно такие маги, готовые пойти на многое, и заслуживают передачи знаний.

Попечительский совет университета не одобряет действия членов ордена, которые несут непосредственный вред профессорам, ведь каждый из них поистине гениален и незаменим на своем месте. Многие профессора обладают уникальными древними искусствами, почти исчезнувшими с лица земли. Профессор Мажик, к примеру, понимает язык растений и животных, профессор Мальсибер без философского камня может превращать любое вещество в золото, а профессор Уолберт говорит и читает на языках, которые не звучали на земле тысячи лет. Удивительные люди…

Единственный ритуал, который остался полностью неизменным до наших дней, тот, что сама Нимуэ когда-то заключила с Мерлином и закрепила своей первой кровью. Если ведьма, принадлежащая ордену, отдает волшебнику свою невинность, тот не смеет отказать ей в любом знании, какое она пожелает, иначе ему грозит неминуемая смерть. Этот ритуал редко используют в наше время, чаще встречаются мимолетные романы в обмен на частные уроки, но это не значит, что традиция исчезла полностью.

— Но почему никто ничего не сделает, не остановит, не запретит? Ведь это же ужасно! — уже понимая, частью какого именно ритуала стала сама, испуганно зашептала Гермиона.

— Вы даже не представляете, насколько ужасно. Пожалуй, я расскажу вам еще одну историю. Четырьмя годами ранее на тот же факультет, что и вы, поступила скромная умная ведьма. Она, как и вы, очень любила книги и трудно находила общий язык со сверстниками. Ее успехи в учебе были высоки, но не заслуживали особого внимания профессоров. А непримечательная внешность гадкого утенка не обещала ей множества поклонников. К тому же, девушка часто болела и была малообщительна. Однако к концу второго года учебы ей удалось разузнать о тайном ордене Нимуэ и вступить в его ряды. Сначала ничего не изменилось, но в сентябре третьего года профессор Уилкинс, преподававший зельеварение, взял ее под свое крыло. Никто не знает, почему так произошло. Некоторые поговаривают, что юная ведьма подмешала ему какое-то древнее сильное зелье, но мне кажется, профессор просто пожалел бедняжку, ведь она сильно страдала от своей болезни. Он учил ее зельям и целебным настойкам, и постепенно их отношения переросли во что-то большее, чем отношения студентки и преподавателя. Однажды под конец года она пришла в библиотеку с кольцом профессора, а через неделю профессор Уилкинс полностью лишился своей магической силы. Хитрая ведьма воспользовалась своим правом и в качестве цены за свою невинность потребовала передать ей дар самоисцеления, которым обладал профессор. Такие знания, как я уже говорил, передаются вместе с силой волшебника, и ученик может взять столько силы от наставника, сколько пожелает. Инга отобрала у Роберта всю силу до последней капли, иссушив его настолько, что он едва остался жив, но превратился в сквиба.

— Это была Инга? — удивленно выдохнула Гермиона, с трудом представляя темноволосую харизматичную ведьму на месте болезненного гадкого утенка, хотя хитрости и коварства ей действительно не занимать.

— Трудно поверить, глядя на нее теперь, не так ли? Она сполна воспользовалась полученным даром и силой, излечив свою болезнь и изменив внешность почти до неузнаваемости. Но стоят ли недуг, который можно было исцелить хорошим зельем за несколько лет, или красивые волосы великого дара добросердечного Роберта? Самое досадное, что вскоре после случая с Робертом, эта коварная ведьма оказалась помолвлена с Патриком — единственным сыном ректора университета, и ей все сошло с рук.

— Но если профессор Уилкинс знал, что Инга состоит в сестринстве Нимуэ и может потребовать от него любые знания и силу, почему он согласился на это? — спросила потрясенная Гермиона, одновременно задавая себе вопрос о совсем другом волшебнике.

— А почему Мерлин согласился принять условия Нимуэ? Ведь он обладал даром предвидеть будущее и знал, чем все обернется для него. Есть вещи в этом мире, юная мисс, перед которыми бессильны даже величайшие волшебники.