Между ударами сердца (гет)

Во второй раз собираться на первую встречу было мучительным. Изощренная пародия на день сурка, когда все происходит также и совсем иначе. Также Гермиона стояла у раскрытого шкафа, перебирая вешалки с одеждой. Также дрожали руки, и сводило желудок от волнения. Но заставить себя выбрать нейтральный наряд и сделать вид, что впереди ждет всего лишь ужин, не представлялось возможным. Каждый раз, когда Гермиона снимала с вешалки любимую блузку и прикладывала к себе, глядя в восхитительно-немое абсолютно не волшебное зеркало, перед ее глазами всплывала одна и та же картинка. Как в уютном кафе напротив ее профессора сидит Рейчел в ослепительном алом платье. А затем как где-то в полумраке комнат она снимает с себя это платье, открывая взгляду соблазнительное кружево в тот же тон. Возможно, последнего никогда не было. Но слова коварной подруги, что все прошло не слишком удачно, еще не означают, что вечер не зашел дальше разговоров о зельеварении. Потому любимая блузка отправляется в растущую гору хороших удобных вещей, абсолютно не подходящих по случаю.

Случай, по которому подбирался наряд, тоже необратимо изменился. Формальная встреча двух коллег больше не имела ничего общего с происходящим. Всеми своими посланиями и невообразимой настойчивостью Гермиона сама перешла любые допустимые границы формальных отношений. Возможность отпраздновать ее академические успехи, послужившая поводом назначить встречу в прошлый раз, превратилась в слишком давнюю историю, чтобы стать оправданием новой встрече. Так что бывшая гриффиндорка могла перестать притворяться, что ее ждет лишь невинная встреча студентки и преподавателя, и в порыве отчаянной смелости признаться немому зеркалу и самой себе, что просто хотела его видеть, находиться в его обществе, хотела снова ощутить его аромат на кончиках собственных пальцев. Потому из всех нарядов она выбрала маленькое черное платье и непрактичные лаковые лодочки. Неизменными оставались только сумочка с бисером и хаотичный пучок на голове — предсказуемый результат очередной проигранной битвы в ее вечной войне с волосами. Не давая себе времени на сожаления и расстройства, набрав в легкие как можно больше воздуха, Гермиона аппарировала к назначенному месту.

— Мисс Грейнджер, — прозвучало короткое приветствие за ее спиной.

Неуклюже развернувшись вокруг своей оси, все еще дезориентированная после аппарации, Гермиона практически уткнулась носом в знакомую черную мантию. Аромат можжевельника и кедра заполнил ее легкие, и впервые за вечер она облегченно выдохнула, ощущая, как расслабляются нервные узелки в напряженных плечах.

Маленький ресторанчик в нескольких шагах от места встречи показался Гермионе мрачноватым. Низкие потолки полуподвального помещения, темные стены и приглушенный свет — не такое место она бы выбрала. Но она выбрала своего спутника, а интерьер — только незначительная деталь в только начавшей складываться мозаике вечера. Кто знает, какая картина откроется взгляду к концу?

Первые несколько минут были тяжелыми и натянутыми. Снейп галантно придвинул для нее стул, предложил к выбору несколько достойных, по его мнению, блюд, и в целом был вежлив и обходителен. А Гермионе навязчиво хотелось встряхнуть головой или ущипнуть себя, чтобы прогнать вязкое тягостное ощущение нереальности происходящего.

— Пожалуйста, сделайте замечание по поводу моих волос или снимите баллы с официанта за то, что он до сих пор не принес напитки, а то я чувствую себя Алисой на безумном чаепитии, — с обреченным вздохом попросила она.

— Значит, светские любезности можно пропустить?

Снейп вопросительно приподнял бровь и, получив утвердительный кивок в ответ, вальяжно откинулся на высокую спинку стула, сразу становясь похожим на самого себя. Или на того себя, который бы не напоминал Гермионе выжившего из ума шляпника.

— Ваша прическа и правда не на высоте, — с ухмылкой на губах заговорил он, заставив бывшую гриффиндорку на мгновение задержать дыхание. — Хотя все остальное весьма… достойно, — добавил он, и она облегченно выдохнула.

— Я рада, что вы приняли мои объяснения и согласились встретиться, — в новом порыве храбрости произнесла Гермиона.

— Не торопитесь с выводами, мисс Грейнджер. До конца вечера вы можете пожалеть о каждом из двадцати восьми писем, отправленных вами, — вкрадчиво ответил Снейп, и ухмылка на его лице показалась хищной.

— Двадцать восемь? Правда? Я и не подозревала, что написала так много.

— Это не считая вопиллера. Что, кстати, неслыханная наглость с вашей стороны, и не останется безнаказанным, — прервал он, прежде чем Гермиона успела произнести извинения за доставленные профессору неудобства. — И по поводу ваших объяснений. Чему, черт возьми, я учил вас почти семь мучительных лет, если вы не в состоянии обнаружить сонное зелье в собственной чашке? Это прямое оскорбление моим бесспорным педагогическим талантам, если хотите знать. Муди бы перевернулся в гробу, услышав о такой безалаберности, если бы его тело когда-либо было найдено и похоронено. Постоянная бдительность! — проревел он последние слова, в точности имитируя интонации старого аврора.

Румянец мгновенно схлынул с лица Гермионы, и на лице бывшего шпиона мелькнуло выражение, словно он только что проглотил особенно кислый лимон.

— Не приемлите черный юмор? — без тени эмоций поинтересовался он. — Только не говорите, что окончательно размякли и льете слезы каждый раз, услышав за окном жалобное мяуканье котят.

— Нет-нет, дело не в этом. Мне впервые пришла мысль, что вместо снотворного тогда в моей чашке могло оказаться что угодно. Было бы очень глупо пережить Волдеморта и потом отравиться собственным чаем.

Тонкие губы Снейпа дернулись в подобии улыбки, и Гермиона в голос и с удовольствием рассмеялась, осознавая, в насколько нелепую ситуацию позволила себе попасть. Может, действительно размякла?

— Похоже, вы, мисс Грейнджер, унаследовали от Поттера талант влипать в неприятности, где бы ни появились. Вас вообще не смущает, что вы сидите за столиком с правой рукой Волдеморта и преступником, лишь чудом избежавшим пожизненного срока в Азкабане? — приглушенно-таинственным голосом, словно посвящая в страшную тайну, проговорил бывший шпион.

— Ради всего святого, профессор, у меня не больше оснований считать вас преступником, чем у вас считать таковой меня, — с наигранно-вымученным вздохом парировала Гермиона и закатила глаза.

— Я убил Дамблдора.

— А я ограбила Гринготс.

— Touch?r, Грейнджер, touch?r!

Медлительный официант, наконец, принес вино и закуски, и какое-то время тишину за столом нарушало лишь позвякивание столовых приборов и доносившаяся из дальнего угла зала негромкая музыка. Гермиона методично опустошала стоящую перед ней тарелку, но почти не чувствовала вкуса еды. Все ее внимание было сосредоточено на строгом профессоре, сидящем напротив нее. Она с удовольствием наблюдала за каждым отточенным движением его изящных рук, изучала мельчайшие черты на его бледном, но таком выразительном лице. Зачарованно смотрела, как двигаются его тонкие губы и иногда из них выныривает кончик алого языка, собирая с краешка губ капельки такого же алого напитка. В зале отчего-то стало слишком душно, и она провела кончиками прохладных от соприкосновения с бокалом пальцев вниз по разгоряченной коже шеи.

— Прекратите немедленно! — внезапно резко в образовавшейся тишине прозвучал голос профессора, вырывая Гермиону из легкого транса.

— Прекратить что, сэр? — непонимающе переспросила она.

— Вы теребите волосы и подол платья, облизываете губы, склоняетесь слишком низко над столом, демонстрируя декольте, постоянно касаетесь моей ноги под столом, теперь еще и гладите себя. Мне не занимать выдержки, но я все же мужчина, и если вы не хотите закончить вечер, едва начав, то постарайтесь проявить сдержанность и со своей стороны.

Гермиона несколько секунд пораженно молчала, пока горячая краска стыда и смущения не хлынула на ее лицо, и она прижала ладони к щекам, стараясь уменьшить жар.

— Простите, сэр, я не хотела показаться навязчивой. Если вам неприятна моя компания, мы можем уйти прямо сейчас, у вас наверняка найдутся более интересные планы на вечер, чем развлекать в собственный день рождения надоедливую студентку.

Она попыталась вскочить из-за стола, но сильные руки профессора остановили ее, не позволяя подняться.

— Постойте, — гораздо более спокойным мягким голосом произнес он. — Я не хотел создать впечатление, что ваше внимание мне хоть в какой-то мере неприятно. И я предпочитаю провести этот вечер именно так, как проводил до сих пор. Если вы не возражаете?

Гермиона только кивнула в ответ, не уверенная, что сможет связать воедино хоть несколько слов, и тут же заметила на губах у Снейпа мимолетную удовлетворенную улыбку.

— У меня есть кое-что для вас, — нарушила она тишину, когда официант оставил на их столике тарелки с десертом.

На несколько долгих мгновений ее рука исчезла в бездонной сумочке из бисера, пока, наконец, не вынырнула с зажатым в пальцах длинным деревянным футляром.

— С днем рождения, профессор Снейп! — несколько формально произнесла она и протянула футляр замершему от неожиданности имениннику.

Он принял подарок, но продолжал с недоумением смотреть на причудливый предмет в своей руке, словно не понимая, как он туда попал и что с ним делать дальше.

— Ну же, открывайте! — подбодрила его Гермиона, сама уже приподнявшаяся со стула в нетерпении.

Снейп осторожно раскрыл деревянный футляр, будто ожидая, что из него вот-вот выпрыгнет один из особенно зловредных питомцев Хагрида. Гермиона готова была поклясться, что видела, как рука бывшего шпиона машинально дернулась к рукаву, под которым надежно прикреплена его волшебная палочка из темного дерева, но он усилием воли остановил рефлекторное движение. «Видимо не одна я размякла», — с мрачным удовольствием подумала бывшая гриффиндорка, наблюдая с каким напряжением раскрывает свой подарок ее профессор, так и не проверивший незнакомый предмет на наличие вредоносных проклятий или зелий.

— Перо сфинкса? Весьма редкая вещь, — произнес он, вертя простое песочного цвета перо без особой инкрустации между указательным и средним пальцами левой руки. И Гермиона впервые обратила внимание, что на среднем пальце Снейп носит серебряное кольцо с гербом Мерлина, совсем как у Инги.

— Обещайте, что будете использовать его по назначению, то есть для письма, а не пустите на ингредиенты. Оно помогает сосредоточиться и лучше выразить мысль на бумаге, иногда даже найти ответ на особо сложные вопросы, не дает устать руке от длительного письма…

— А также не ломается и не стирается со временем. Благодарю, Грейнджер, я вполне осведомлен о свойствах перьев сфинкса.

— Конечно же. Простите, сэр, — смутившись, пробормотала она, опуская глаза.

— Не стоит извиняться, мисс Грейнджер. Второй подарок за две недели? Вы меня балуете, — прозвучал невыносимо близко его низкий, заставляющий вибрировать в резонансе каждую клеточку, голос.

Гермиона почувствовала теплую ладонь на своем колене, ее сердце замерло и пропустило удар. В один миг жаркая волна стыда и удовольствия затопила ее тело, поднимаясь с низа живота и расплываясь пунцовой краской на горящих щеках. Кто бы мог подумать, что из всех мужчин на земле, именно ее придирчивый школьный профессор сможет разбудить в ней такие переживания одним легким прикосновением руки.

Оставшаяся часть вечера пролетела незаметно. Десерт так и остался на тарелке нетронутым. Внимательный официант принес счет. Они вышли на темную улицу, укутанную в плотный туман, лишь слегка разбавленный желтым светом фонарей. Снейп наклонился к ее уху, приобняв за талию одной рукой, и еле слышно прошептал: «К тебе или ко мне?»

Можно было отстраниться, смущенно улыбнуться и ответить: «в другой раз», но это бы только оттянуло неизбежное. Они оба знали, чего хотели. Потому она также тихо прошептала: «К вам», понимая, что любой другой ответ будет притворством, никого не способным обмануть.

Снейп прижал ее к себе и, не давая опомниться, аппарировал.

В его спальной весело потрескивал камин, а на маленьком кофейном столике стояла бутылка вина и два высоких бокала. Значит, он рассчитывал на такой исход вечера? От этой мысли Гермионе почему-то стало легче.

Тем временем ее молчаливый спутник помог ей избавиться от теплого пальто и сам снял мантию. Вслед за верхней одеждой темным пятном на светлый ковер упало ее маленькое черное платье, и Гермиона почувствовала прилив почти благодарности к своей бывшей или так и не состоявшейся подруге. Это благодаря Рейчел сейчас на ней такое взрослое изысканное белье, а значит, нет необходимости переживать о таких малозначительных деталях и можно полностью сосредоточиться на ощущении его теплых ладоней, скользящих по обнаженной коже. Как же хорошо.

Он раздевал ее медленно, как открывают вожделенные подарки, стараясь до последнего продлить сладостность предвкушения. Дразнящими неторопливыми движениями он обнажал каждый неизведанный участочек ее напряженного тела, пока, наконец, оно не предстало перед ним абсолютно нагим в своем первозданном совершенстве.

Сам почти полностью одетый, он отстранился на мгновение, чтобы лучше рассмотреть соблазнительные изгибы юного тела в золотистом свете дрожащих свечей. Потеряв защиту его сильных уверенных рук, Гермиона вдруг вспомнила о собственном страхе и неуверенности и смущенно опустила взгляд. Заметив перемену в ее настроении, Снейп сделал шаг в ее сторону и кончиками пальцев аккуратно приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза.

— Не говори, что передумала именно сейчас, — произнес он, заметив тень сомнения в ее карих глазах.

Она отрицательно качнула головой, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить внезапно охватившее ее волнение.

— Я хочу этого, просто… у меня раньше не было такого опыта.

Гермиона попыталась опустить голову, смущенная собственным признанием, но тонкие пальцы на подбородке не позволили этого сделать, заставляя удерживать взгляд на лице профессора. В черных глазах промелькнуло что-то похожее на страх, а тонкие губы изобразили беззвучное ругательство. Или почудилось, и они всего лишь приоткрылись в удивлении?

— Это же не будет проблемой? — обеспокоено спросила она.

Но чем бы ни была мимолетная эмоция, которую Гермиона заметила на лице мужчины, она уже бесследно растаяла, и Снейп снова смотрел на нее со смесью восхищения и страсти, заставляя что-то внизу ее живота сладко отзываться на его желание.

— Ничто не станет проблемой сегодня, — прошептал глубокий завораживающий голос прямо у нее над ушком, посылая приятную дрожь по телу и не оставляя места ни страхам, ни сомнениям.

В следующую секунду Гермиона оказалась на мягкой широкой кровати. Тяжело дыша, она наблюдала, как Снейп, в последний раз отстранившись, пристально посмотрел на нее и удовлетворенно улыбнулся, заметив, как ее ладони в нетерпении сжали атласную простынь. Одним заклинанием он снял с себя остатки одежды, и Гермиона заметила, что кроме побледневшей черной метки на его левом плече есть похожая на ее собственную татуировка с гербом Мерлина. Но все рациональные мысли испарились, как только Снейп накрыл ее своим горячим упругим телом, укутал коконом собственного тепла и одуряющим ароматом кедра и можжевельника, заставляя задохнуться от захлестнувшей все органы чувств новизны ощущений. Ее губы с готовностью раскрылись навстречу его поцелуям, он глубоко вдохнул, впервые погружаясь в ее глубину, и ночь превратилась в одно на двоих сладкое прерывистое дыхание.

* * *

Утро было хмурым и слегка неловким. Гермиона проснулась в постели одна и, не обнаружив хозяина спальни ни в соседней комнате, служившей рабочим кабинетом, ни на кухне, решила не бродить по дому без разрешения, а принять быстрый душ. Выудив из сумочки с бисером свежую одежду и туалетные принадлежности, она заперлась в ванной и, впервые увидев свое отражение в зеркале, расплылась в счастливой улыбке. Ее волосы были растрепаны больше обычного, губы слегка припухли от обилия поцелуев, а на правом бедре красовались три маленьких круглых пятнышка. Вчера ночью она и не заметила, что Снейп сжимал ее так сильно, чтобы оставить отметины от пальцев. Впрочем, она вообще мало что замечала, захваченная волшебным чувством долгожданной и такой желанной близости с ним.

Когда Гермиона вышла из ванной, Снейп стоял возле камина, опираясь на него одной рукой, и лениво потягивал кофе из маленькой чашки.

— Останешься на завтрак? — вежливо поинтересовался он.

— Не могу. Я обещала Гарри встретиться с ним в одиннадцать, и уже опоздала на двадцать минут, — с искренним сожалением ответила она, поднимая со стула сумочку и направляясь к двери.

— Подожди!

Снейп остановил ее уже у выхода, поймал ее ладошку в свои теплые руки, и она почувствовала, как на палец левой руки скользнуло прохладное колечко.

— В этом нет необходимости, — попыталась возразить она, смущенная неожиданным жестом.

— Неужели? — оборвал он ее на полуслове. — Тогда попробуй его снять.

Гермиона попробовала, но серебряный ободок словно слился с ее кожей. Удивленная, она подняла глаза как раз в тот момент, когда Снейп наклонился к ее лицу, и их губы соприкоснулись в робком прощальном поцелуе.

— До встречи, — прошептала она и выскользнула за дверь, боясь затягивать момент расставания, чтобы не сделать его более неловким и не испортить впечатление от прекрасно проведенного вечера и ночи.