Моя девушка (гет)

 

После неожиданного для «братков» завершения расстрела, Снейп пластом лежал у стены. Беспалочковая магия всё-таки удалась, тем самым сохранив ему жизнь, но в то же время и отняла последние крохи остававшихся в резерве сил.

«Потерять бы уже сознание, что ли?..» — затянувшаяся экзекуция теперь воспринималась как-то отстраненно. Страх за собственную жизнь постепенно истаял и исчез. Навалилась с новой силой боль в побитом теле и еще… вселенская усталость, граничащая с безразличием.

«Пусть уже всё это как-то завершится! Хоть как! Но закончится».

 

— Да он никакой уже.

— Так надо его взбодрить!

— Слышь, Череп, давай иллюминацию устроим?

— Чего?..

— Илю… что? – тем временем уточняли у Зайца новое для них мудреное словцо амбалы.

 

Снейп, находясь на границе сознания и бредовой тьмы, прикрыл глаза, почти не слушая.

 

— У меня бензинчика завалялось, тиснули тут с Гирей на заправке. Зажжем?

— А чё, прикольно.

— Прикиньте, как он орать будет?!

— Тащи.

— Как думаешь, побежит?

— Ну, если ноги еще шевелются, побежит, они все бегут, — Кабан снова нагнулся к Снейпу. – Эй, ты, гандон, костыли-то еще работают? – он потыкал в полутруп пистолетом, возвращая к действительности.

 

Пара сломанных ребер тут же отозвалась волной резкой боли, такой, что еле удалось сдержать крик. Любитель садистских развлечений чуть приподнял подбородок Снейпа дулом револьвера, царапая мушкой и так порядком разбитое лицо. Отморозок пытался рассмотреть, в сознании ли его жертва. Слизеринец решил, что безопаснее будет продолжать имитировать труп.

В Хогвартсе ему с полсотни раз тыкали в лицо волшебными палочками, но ощущение от гуляющего по разбитым губам холодного металла маггловской игрушки было совершенно иным. Более… убийственным. Тяжелым?

 

— Да, походу, мозгляк уже в отрубе, — вынес свой авторитетный вердикт накачанный имбецил.

— Ничё! Подпалим – так он мигом пробудится! – Череп щелкнул зажигалкой, в темноте прорезался огонек его сигареты. Остальные поспешили последовать его примеру, решив, видимо, пока устроить себе перекур.

 

«Это шанс… Нужно собраться… Завалить… Раз вышло без палочки… Хоть Авадой… Всех их… Сконцентрироваться на убойном проклятии…» — мысли путались. Лицо заплыло, ни глаза, ни рот толком не открывались. Проверять ребра на хруст даже не хотелось. Но теперь и это стало не актуально.

«Убить этих всех. Пока не вернулся тот, с горючкой. И не началось уже другое, новое их развлечение».

 

Послышался топот, треск, будто стадо ломилось сквозь кусты.

— Во-во, зырьте! Почти целая канистра!.. – с энтузиазмом визжал Заяц.

В воздухе поплыло характерное октановое амбре.

«Романтики с большой дороги» гоготали, смакуя предстоящую развеселую забаву. Главарь Зайцу даже одобрительную затрещину отвесил.

 

Северус слышал, как плескалась жидкость о стенки ёмкости. В голове всё глуше мутнело. Он с отчаяньем думал, что вот теперь так не вовремя накатывает еще минуты назад желанная отключка.

«Надо…все-таки…. С патронами же получилось! Я должен… с этими ублюдками… Бороться… Сосредоточиться… И… Убивать мыслью…»

Сквозь наступающую тьму он почувствовал обдавшую его сверху прохладную жидкость, она пропитывала одежду, стекая по волосам и коже. Резкий до одури запах бензина. Ржание молодчиков.

 

А затем раздался вопль.

Не его.

 

 

Лай, оглушительно громкий, во вдруг наступившей тишине. Глухое угрожающее рычание.

 

Маслянистые капли затекали в рот, провоцируя рвотный рефлекс. Северус приподнялся на локте, отплевываясь. При свете неполной луны перед ним разворачивалась совершенно неожиданная картина.

Один из бугаев отползал на заднице, зажимая окровавленную голень. Рядом валялась уже пустая канистра. Другой пятился, сжимая в кулаке смятый коробок спичек.

Заяц жался в уголке развалин, выпучив зенки, и поскуливая от страха.

 

А перед ним, прямо у его ног, всего в какой-то паре футов, огромная черная псина трепала главаря.

 

— Кабан! Кабан, помоги! Гиря! Заяц! Где вы? – в панике кричал недавно такой бравый «пахан». Он отчаянно отбивался, пытаясь пнуть или попасть кулаком по массивному клыкастому снаряду. Беспорядочные удары нисколько не помогали. А вот лязг острых зубов то и дело сопровождался очередным воплем. – Аааа! Гиря!.. Кабан!

 

Мордоворот, как под гипнозом, шагнул вперед.

-Ррррр!.. – псина только слегка повернула голову в его сторону.

Кабан будто очнулся и, отбросив бесполезные спички, выхватил свой бесценный револьвер. Прицелившись в монстра, отморозок раз за разом спускал курок. Видимо, стресс вынес у него и без того не особо обширные залежи интеллекта, потому что очевидная бесполезность маггловской пукалки никак не могла пробраться в твердокаменный грецкий орешек, не без успеха заменявший ему до сих пор мозг.

 

Тёмная зубастая махина между тем продолжала валять главаря. В какой-то миг она тряхнула головой, кровавые капли из пасти попали на Зайца, орошая его портки и майку. Дрыщ дернулся и взвизгнул, распластываясь по стенке. Наверное, в этот момент Зая больше всего желал буквально впитаться в кирпичи и раствориться в них.

 

Потуги Кабана к самообороне возымели-таки результат, правда, вовсе не тот, на который он, скорее всего, надеялся. Псина досадливо повела ухом на раздражающее щелканье, затем, всего-то на пару секунд выпустив свою игрушку – Черепа, в два прыжка промелькнула тяжелой тенью и со всего размаху впечаталась в тушу Кабана. Он попытался было обороняться, швырнув в надвигающуюся клыкастую смерть не оправдавшую его желания железяку.

Если и попал, то цербер этого и не заметил. Они бесформенной слившейся грудой рухнули наземь, и слух резанули новые дикие вопли боли – куда пришелся укус (или укусы?) видно не было, но когда, развернувшись с ленивой грацией танка, сотканный из тьмы пришелец отпустил амбала, тот даже не предпринимал попыток встать. Впрочем, судя по стонам и ругани вперемешку с причитаниями, он был вполне себе жив. Пока.

 

Гиря, тот, что с пожеванной ногой, наблюдая все это, торопился отползти подальше и, насколько мог, побыстрее. Но стоило ему сдвинуться до какой-то допущенной зверем границы, новый хозяин положения прыгнул вдогонку и, ухватив за руку, подтащил обратно. Бросил недалеко от Кабана и вернулся к пытающемуся тем временем спастись Черепу.

 

«Блэк? Покажи мне гаргулья гузку, это же… Блэк!»

«Нет. Не может быть. С чего бы он здесь?..»

«Стреляли?..»

«Да точно он! Его-его шкура блохастая. Еще бы я не узнал эту «породу Баскервилей»!»

 

Мысли давались с трудом, но от радости догадки, казалось, что даже опускавшаяся на его сознание тьма чуть отступила. Хотя и ненадолго. Беспамятство приходилось отгонять огромным усилием воли. В какой-то момент Северус услышал причитания Гири:

— Он нас съест щас всех. Сожрет! Это же людоед, я про таких еще в детстве наслушался...

— Заткнись! Заткнись! Выбираться надо!

— Ааа, сука, он мне ухо, кажется, откусил!

— Ходу-ходу отсюда!

Снова насмешливо-жестокое «ррр», снова порция воплей. Череп на локтях старался отползти, но далеко уйти ему не дали. Зверь снова повалил его в пыль.

 

Мохнатый монстр не спешил убивать, играл, по-своему забавляясь с поверженными жертвами. Вроде и отпускал, казалось, отвлекался и не следил, но стоило кому-то почти убежать – его легко ловили и волокли на место расправы. Чёрный пёс катал по земле, придавливал, упираясь мощными лапами в грудь противника, негромко, но тем более угрожающе рыча в лицо. Иногда рвал тело, но чаще оскаленные острые зубы метили в горло, но раз за разом нарочно промахивались, заставляя добычу метаться и дергать головой из стороны в сторону.

 

Тем временам, получивший столь неожиданную передышку Северус, от всей души проклиная законы земной гравитации, приподнялся на руках и сел, опираясь спиной о свою расстрельную стену. Пока еще расфокусированный взгляд перетекал с разгромленной и полностью деморализованной банды уличной шпаны на лютомоську, как ему казалось, магического происхождения, и обратно. Снейп лишь отстраненно наблюдал, как зверь делает обход своих жертв.

«Загоняет их, как пастух овец, в одну кучку. Ноздри трепещут»

«Будто любуется созданной им кровавой картиной».

«Трое поверженных на земле. А за ними Заяц – тень на фоне стены...»

 

Собака подняла голову, вперив в обмершего хулигана немигающий взгляд. В ходе нападения и тщетных попыток банды спастись, эпицентр поедания сместился ярда на три от Заи.

«Чего не убежал? Возможно, со страха забыл, как двигать конечностями?»

Если бы псина могла, она бы, наверное, предвкушающе улыбнулась.

 

«А Блэк-то, оказывается, тоже тот еще садист...»

«Д-да… А ты уверен, «благородный» гриффер, что тебя правильно распределили? Слизерин по тебе плачет! Хотя. Нет. По такому бешеному – сразу уж лучше Дурмстранг, наверное…»

 

Пёс, не торопясь, двинулся к Зайцу, небрежно наступив на развороченную ногу Гири, шагнув по искромсанной груди его дружка. Кабан сдавленно сматерился, выдохнув сквозь зубы, Гиря не смел даже дышать. Псина приглушенно рыкнула «телам» и медленно перетекла дальше. Очень медленно. И все это не сводя горящих глаз с Зайца.

Тот тоненько заскулил. Развернулся к стене и, обдирая пальцы в кровь, попытался залезть на нее, словно ящерка. Тщетно. Заскулил громче, оборачиваясь.

Послышался какой-то странный звук, будто что-то лили.

Пёс замер, поведя ушами. Фыркнул в отвращении.

 

Когда до слизеринца дошло, что за процесс там только что свершился, он не выдержал и нервно заржал во весь голос. И тут же сложился пополам от резкой боли в грудине.

«Зря я так. Пока ребра не залечу, ржать – себе дороже».

«Но все же… Ха! Какой Зая номер… отмочил!»

 

«Ну, Блэк, ну жути нагнал! Не ожидал от него такого».

«Да, анимагия — великая вещь! Если уж сумела такого гриффиндорского барана исправить. Оказывается, Сириус в собачьей шкуре резко умнеет!»

«Не иначе, семейные корни дают-таки о себе знать. Порода! Как аристократишка не открещивается от нее, а фамильные черты на лицо».

 

В этот момент Череп, получивший мнимую свободу, на свою беду напомнил о себе, предприняв еще одну попытку к бегству. Миг, и он вновь прижат к земле мощными лапами, а на его горле смыкаются острые клыки. Бритоголовый захрипел, молотя руками по траве.

 

— С-сне-е-ейп… — задыхаясь, позвал отморозок.

— Что, тоже справляешь естественную потребность прямо в штаны? Выражаясь на вашем маргинальном диалекте: и ты зассал теперь? — насколько мог ровнее, выдохнул Северус. Не факт, что оппонент поймет сложные и, наверняка, новые для такого быдла обороты вроде «естественной потребности» и «маргинального диалекта». Впрочем, тон месседжа без вариантов поймет: «Власть поменялась».

Язвить, издеваться или оскорблять сейчас совсем не хотелось. Хотелось очутиться в своей постели, и чтобы никто не трогал ближайшую вечность. Но в местных джунглях категорически нельзя было показывать слабину. Даже в речи. Он и так сегодня не по-геройски отличился.

 

— Сне… — псина разжала клыки, дав возможность Черепу вдохнуть. Рыкнула и снова нацелилась на горло. — Аааа! Твоя собака?! Убери своего кабыздоха!

— С какого перепуга? Нафига мне это? — протянул слизеринец, стараясь говорить… на «их» языке. И с огромным усилием заставляя себя постепенно подняться на ноги. Надо было быстро решать, как с недобитками поступить дальше…

 

Перед глазами все плыло. Пришлось ухватиться за дерево, чтобы не упасть. Затем за стену дома. Так по стеночке и добрел.

«Попытаться оттащить пса?..»

«Только вот если это не Блэк, тогда мне сейчас станет реально весело».

 

— Всё, что хочешь! Всё отдам! У меня заначка есть! Отпусти, принесу тебе. Оттащи пса! Не будь ссс….

— Ррррррр!.. – конец тирады Черепа потонул в гортанном рыке.

— Ну… Не знаю. А может, мне просто уйти? Собака большая. Кормить надо…

— Аааа!.. Убери от меня эту тварь! Будь человеком!

 

На языке так и вертелся ответ в духе: «А сами-то вы, отморозь, люди, что ли?»

«Быть человеком? Много вы об этом думали, расстреливая и поджигая тут меня?»

Но надо было принимать решение. Причем быстро.

Какая-то часть его личности была вовсе не против расчленить этих недоносков здесь, на месте. И мохнатый сообщник тоже, кажется, наслаждался процессом на полную.

 

Парень не спеша обозрел окружающее.

«Кровь. Страх. Боль».

«Власть?»

Что-то вызывало в нем, избитом, израненном, какой-то извращенный, приятный отклик. Запах крови будил темные, хищные чувства, будоражил. Он впервые почувствовал, что на самом деле должен испытывать истинный Пожиратель Смерти. Во всяком случае, нечто очень близкое к тому. Снейп поднял руку, направляя ладонь на Черепа.

«Попытать еще счастья в беспалочковой-невербальной? Шутки ради?»

«Интересно, а вдруг даже Авада Кедавра получится?»

«Забавляешься? Хотя. Конечно, ведь суть Непростительного проклятья в концентрации ненависти. И желания УБИТЬ!»

 

Было смешно от собственных мыслей. И так странно. Хотелось глупо хихикать. Но дергающие вспышками боли ребра отговаривали.

«Что это со мной? Последствия стресса?»

«Крыша поехала».

«Эйфория?»

«От нежданной победы, избавления?..»

 

— Снейп, пожалуйста… — это уже кто-то из амбалов. Кажется, Кабан.

 

Северус, всё же, тихо рассмеялся. Он вдруг отчетливо осознал, что их жизни в его руке. Вот сейчас он реально может с ними сделать что хочет.

«И ведь никто не пожалеет об этих ублюдках! Никто не вспомнит».

«Мир станет только лучше!»

«А я? Чем я тогда отличаться от этих недоделанных буду? Убить лежачего? Или, еще лучше, ту гниду, задохлика, обмочившегося от страха?»

«Хочется ли мне их убить?»

«Хочется. Наверное… Хотя. Нет, этих, сейчас — нет. Этих — как в гнилье вляпаться».

 

В осадке размышлений оставалось отнюдь не желание мстить.

Брезгливость и безразличие.

«Вот в схватке бы… Да, наверное, убил бы, защищаясь. Тем более, защищая Кёрли или Нэн. Или… Лили, Беллс... Любого слабого и нуждающегося в моей помощи».

(Пускай перечисленных ведьмочек и нельзя было отнести к существам «слабым» и «беззащитным», но мало ли какие теоретически могли выпасть расклады).

«А так. Убийство ради убийства?»

«Я — не дезинсектор».

«Сейчас гораздо сильнее хочется просто упасть».

«Спать».

«Лекарств накачаться…»

 

– А впрочем, и правда, не могу же я позволить несчастной псине испортить себе пищеварение, нажравшись такой тухлятины, – выдавил по итогу внутреннего конфликта

Снейп, продолжавший себя в глубине души усиленно убеждать, что избавивший его от озверевшей шпаны собако-телок — это один вшивый гриффер в своей впечатляющей анимагической форме. Иначе…

 

«Блэк или не Блэк? Вот в чем вопрос…»

Дотрагиваться до вздыбленного загривка было страшно, а уж ухватить покрепче и оттащить!..

«Давай, Принц, решайся!»

«Легко сказать. Это вам не с черепами на датском кладбище разглагольствовать. Костяшки хотя бы не укусят».

«А если я протупил, и это вовсе не Блэк? Но ведь, вроде, похож… собака!»

 

Северус всё же запустил пальцы в густую, торчащую во все стороны шерсть на холке, попутно отметив, что зверюга ему чуть ли не до груди. Мышцы под шкурой животного были напряжены, как живой камень. Все это время пес периодически лязгал клыками опять все ближе и ближе к небритому кадыку. У несчастного Черепка даже все татуировки побледнели.

— Всё. Хватит, хватит. Фу… Дружок. Фу!

 

Пёс отступил со своей уже чуть ли не помертвевшей от страха жертвы. Слишком разумные для настоящего зверя глазища оценивающе вперились в «хозяина».

Северус почувствовал, как сердце уходит в пятки. Нет, он вовсе не трус, но дюймовые клыки и крепкое мускулистое тело, еще не скинувшее адреналин короткой и более удачливой, чем в его случае, схватки…

«Да еще так близко, обдавая пропитанным кровью дыханьем лицо!»

«Поднимется на задние лапы, встав передними мне на плечи, так у меня башка будет на уровне его груди!..»

 

Тем временем, Заяц, последний, и единственный не покусанный из нападавших, улучил момент, и наконец-то поспешил убраться. Пара секунд – и уже след простыл, лишь в темноте отсвечивала, удаляясь, его белая майка. Было видно, как чмоныш споткнулся, упал, перекатившись по земле, вскочил на ноги и припустил дальше.

Пёс повернул в его сторону тяжелую голову, чуть подался следом, но Снейп удержал. Зверюга гавкнула напоследок, для острастки, и снова вперилась нечитаемым тёмно-янтарным взглядом в лицо слизеринца.

— Рррр…

— Эээээ… — диалог явно не клеился, и больше всего хотелось исчезнуть отсюда поскорее.

 

Северус оглянулся в поисках своей волшебной палочки. И тут же почувствовал, что собака толкает его лбом.

— Что?

— Гав? – монстр вопросительно мотнул головой в сторону поверженной шпаны. Увидав, что чмырёнышу удался побег, они зашевелились, пытаясь со стонами кое-как подняться и убраться. Пока не съели. – Гав?

«Что дальше? Ты их отпускаешь?» — скорее всего, так переводился вопрос.

 

— Ты же… Блэк?

— Ррр.

«Коротко и ясно! Всегда б он так лаконичен в речах был».

— Я палочку где-то здесь посеял.

 

Собака немигающе смотрела в глаза.

«Цапнет — не цапнет?»

Затем всё же сдвинулась с места, и вскоре ткнула обмусоленный волшебный инструмент ему в руку.

— Фу, она вся в слюнях. Блэк, ты специально?!

«Цела! Хвала всем».

Ответом ему было глухое «гав».

«Ладно, хоть голову не откусил, пылесборник мохнатый».

 

Северус повернулся, теперь уже без колебаний направляя магический инструмент на маггловское отродье. Кабан заметил странный с его точки зрения жест, толкнул Гирю и Черепа. Выродки не понимали, что происходит, смотрели на него скорее с удивлением, чем со страхом. Впрочем… он для себя уже все решил.

 

Сегодня им повезло. Ну, почти…

 

— Обливейт! Обливейт! Обливейт!

«И будь что будет!»

Чувствительно опираясь рукой о собачью холку, молодой волшебник подступил к Черепу вплотную, в неверном свете луны втупился сверху вниз прямо в ненавистные водянистые глазки. Сосредоточился из последних сил.

«Запомни, мразь! Ты меня боишься. Очень. Нападать на нищих подростков среди ночи – чрезвычайно опасно. Придет за тобой моя собачка и сожрет. Понял?»

 

Находясь на пределе эмоционального раздрая, Снейп впервые воспользовался тёмномагической ментальной атакой так жестко и грубо. Вторгаясь в чужой разум, подавляя, навязывая свою волю. Униженный и деморализованный Череп даже не пытался сопротивляться.

«Ты боишься меня! Уяснил? И выполнишь любой мой приказ! Любой. Ясно?»

— Д-да… Да, хозяин! — вначале неуверенно, зато затем практически с пафосом ответил бритоголовый. Кивнул, сглатывая, будучи даже не в силах двинуться, хотя бы отвести глаза и прервать контакт.

 

«Хозяин…» — странное чувство безраздельной власти, приобретенной над другим живым существом, полоснуло по нервам почти болезненным… удовольствием? Это было даже сильнее недавних чувств, когда он решал, подарить ли им жизнь. Пьянящее, головокружительно-сладкое ощущение.

«Стоп! Что ж такое? Хватит!» — скомандовал сам себе Северус, прерывая зрительный коннект.

— И своей шушере мозги вправь! Объясни им, что теперь для них моё слово – закон, — как можно спокойнее отчеканил он вслух. Сил на магическую промывку разума – или того, что им там его заменяло – еще у двух тупых мордоворотов не осталось от слова совсем.

— Да, хозяин, да!.. – уличный террорист шумно вдохнул воздух, будто пробуждаясь от сна.

Казалось, еще миг и он «протрезвеет», придет в себя, стряхнув неумелые чары внушения.

 

Но дальнейшие его действия показали другое.

Череп повернулся в сторону кое-как поднявшихся на ноги Кабана и Гири.

— Слышь, бакланы! Теперь Снейп наш бугор.

Те ответили только предельно офонаревшими взглядами — ведь безмолвная часть мозгопромывки их главаря осталась за пределами их восприятия. Но не спорили.

Возможно, первые услышанные после Обливейта слова воспринялись и записались в подкорку, как непререкаемый приказ.

 

— Гав! – напомнил, что пора бы сворачивать лавочку, Блэк.

– Проваливайте отсюда! – коротко бросил юный маг своим свежеприобретенным холопам. Те молча повиновались, с трудом ухрамывая на порядком поврежденных окровавленных конечностях. Кабан потянулся было за валявшимся в траве пистолетом, прибрать «своё», уж очень ему пришлась по душе боевая игрушка, но после глухого рычащего оклика, не осмелился и поспешил за товарищами.

 

«Интересно… А вдруг кто из них теперь от кровопотери загнется? Или от Блэковского бешенства скопытится?»

«Да что им будет! Это ж такое дерьмо, что не тонет!»

 

— Гав, – пёс легонько прихватил зубами многострадальную ткань джинсов, относительно вежливо пытаясь потащить Снейпа по направлению к его развалюхе.

— Погоди. Еще одно…

— Гав?

— Револьвер. Маггловская стрелялка… -. почему-то очень захотелось забрать трофей себе.

В отличие от волшебной палочки, пистолет искать не пришлось, и он лег в руку, как родной.

 

Блэк нетерпеливо крутил хвостом: чего возишься, пошли уже!

— Всё, идем-идем, — парень выпрямился и шагнул к своему дому.

 

«Нет. Вот резких движений делать не стоило…» – в голове затемнело, перед глазами заколыхались мутные черные круги.

Он снова чуть не растянулся и в последний миг ухватился за стену полуразрушенного заводского корпуса. И тут же ощутил с другой стороны теплый вздымающийся бок. В этот раз зубастая морда скалилась совсем не злобно, умные глаза вопросительно заглядывали в лицо. Показалось, или даже с тревогой? С каким-то досадливым недоумением – ну что ж ты, недотепа!..

 

— Ну да, отметелили меня почище, чем вы в свое время. Представь себе, всей вашей мародерской четверке до оравы уличного маггловского зверья о-о-о-о-очень далеко.

— Гав, — собака смотрела миг с сомнением, потом снова мотнула головой в сторону Тупика Прядильщиков.

— Ничего, тут идти-то!.. Доползу. Пару поворотов… Вон уже наш дом.

 

Пёс, как мог, усиленно подставлял свою спину и шерстяной загривок.

«Ага, был бы он повыше, оперся бы. А так только верхом… Лёжа…»

«Или упасть нафиг, и пусть, если ему надо, хоть зубами тащит. Хрен с ним, можно даже волоком за шкварник».

Именно рухнуть сейчас Снейпу и хотелось больше всего. И пыль, и придорожный бурьян были привлекательней, желанней вертикального положения.

 

Собака периодически чихала, тряся головой.

— Что, не нравится вонища?

— Гав!

— Чего это? Сладкий аромат бензина. Разве твоя таратайка не на нем ездила? Провонял весь дом, пока не убрал с глаз долой.

— Ррр…

— Ну да. Ясное дело, собаки ощущают это октановое амбре острее…

 

В ответ пёс только еще раз чихнул. Но и дальше позволял опираться чуть ли не всем весом на свою холку, подстраивая шаги под черепашью скорость немилосердно избитого слизеринца.

Хотелось отказаться от неожиданной помощи безмозглого недоразумения буйнопомешанной породы, возмутиться и гордо шествовать самому, но сил не осталось совсем. А передвигаться с опорой и вправду было легче. Земля ведь постоянно так и норовила самым подлым образом крутануться перед глазами и «уронить» доходягу…

 

 

Когда Снейпу наконец удалось добрести до порога своего зачарованного дома, его поджидал очередной сюрприз. Против ожидания, Блэк не спешил обращаться человеком.

Толкнул тяжелой мордой на удивление беспрекословно отворившуюся ему дверь и протрусил в направлении гостиной, не меняя начарованной меховой оболочки.

 

Едва переступив порог родной развалюхи, Северус понял, что последние силы покидают его. Закусил губу, но не выдержал, всё же, застонал.

«Эх, только бы Нэн не разбудить! А то услышит шум, выглянет вниз, кинется играть в медсестру…»

«О, нет! Только не это. Совсем тогда мрак будет».

Парень замер на миг, прислушиваясь. Сил накладывать на второй этаж заглушающие чары всё равно не было. Пришлось понадеяться на английский «авось».

Но хоть в этот раз ему повезло, Нэн не вышла. Видимо, крепко спала. В доме было тихо.

 

Жалкая пара метров коридора показалась экскурсией на Эверест.

«Надеюсь, бочину просто отбили. Не хотелось бы сейчас хлебать Костерост тазиками. После него… лучше не вспоминать. Но если ребра все же сломаны, то… иначе никак…»

«Вот Череп сука!..»

 

— Все. Приехали, — Снейп мешком рухнул на испуганно скрипнувший диван, привалился к прохладной стене, прикрыл глаза.

«Блаженство. Лежать и не шевелиться. Лет пять, не меньше…»

Блэк ткнулся мокрым носом в лицо, поддевая.

«Похоже, проверяет, не решил ли его вечный противник прямо тут ласты склеить. Или что еще ему от меня понадобилось?»

– Ммм, — Северус поморщился, но даже убрать от лица псину, отвести рукой морду, сил не было. – Потом, все потом. Я не сдох еще. Пока. Только полежу…минутку…

Блэк шумно выдохнул и растянулся рядом, прямо на деревянном полу, видимо, тоже переводя дух после перевозки тушки бывшего школьного врага – если честно, то финальную часть пути он фактически транспортировал Снейпа, почти как куль с мукой.

 

Когда тошнота от убийственной усталости чуть отступила, Снейпа начал занимать еще один странный, теперь порядком смущающий и сбивающий с толку момент:

— Блэк, а ты как, человеком обратно становиться планируешь?

Собака подняла на него мохнатую умную морду.

— Гав, — прозвучало как-то не то растерянно, не то расстроено. – Гав-гав, — будто попытался что-то объяснить собеседник.

Безуспешно.

 

— У тебя что… Проблемы? – вдруг пришло на ум простое решение загадки. – Дело не в том, что ты не хочешь? Ты почему-то не можешь обратиться? Так?

— Гав, — отозвалась псина одобрительно и грустно.

 

«Вот же прикол! Даже сейчас – вроде Блэк меня геройски спасает, но вместе с тем, от него опять только новый ворох проблем! И как он так умудряется?»

«Сам не лучше. Вляпываешься из одной беды в другую…»

«Ну…» — крыть было нечем.

 

— Что, выходит, ты тоже мастер находить себе приключения на пустом месте?

Собака фыркнула. Может, от сгустившегося аромата бензина? Или это следовало расценивать как смех?

 

Он сам был далеко не в восторге от пропитавшей насквозь бензиновой вони. Пару раз взмахнул палочкой, произнося очищающие заклинания. Получалось слабо, но какой-то эффект, все же, был. Обернулся к своему так удачно немногословному собеседнику.

— Да, Блэк. Не может не радовать, что я — не уникум… Ты-то у нас, оказывается, тоже тот еще везунчик!

— Рррр…

— Ладно, ладно, не буду больше издеваться, — попробовал рассмеяться насколько позволяли ушибы Северус.

Затем направил палочку на собаку. Пёс тут же вскочил и предупреждающе зарычал.

– Эй-эй! Не дергайся. Я хоть морду тебе очищу. А то вид жуткий. Весь в крови. Тьфу! Где твои манеры, аристократ утонченный? Уши-то Гирины хоть не съел? Или чего еще ты там у кого откусил?.. Надеюсь, ничего особенно непристойного не оттяпал?

 

Пес снова рыкнул. Северус усмехнулся, чувствуя, как опять проваливается в темноту.

«Надо было… подлечиться хоть… вначале…» — но дурнота вытесняла все мысли, окутывая тяжелым душным маревом. Почему-то на ум пришли слова доктора Буллхарта с его маггловской работы, о том, что перед агонией у человека иногда наступает просвет. Ненадолго.

«Надо было, все же…»

 

 

Реальность проступила с поскуливанием и рычанием, мягким осторожным прикусыванием руки и довольно ощутимым царапаньем шершавыми неубирающимися когтями. Диван то и дело подпрыгивал от перемещения увесистой туши. Цоканье когтей об пол. Лицо и шея ощущались, как мокрые.

Северус со стоном разлепил веки. И тут же наткнулся на встревоженные золотисто-карие глазища. В них почти сразу волнение сменились облегчением. Может, даже радостью. Его вновь ткнули носом, чуть не своротив при этом скулу.

— Блэк, ты меня добьешь… Или таков твой план?

 

Собака спрыгнула с дивана, и тут же ему в руки настойчиво ткнулась его палочка.

— Ну что? Что? – темнота уже чуть рассеялась, и Снейп мог соображать относительно рационально.

Взмахнул в сторону шкафа.

— Акцио, аптечка!

Коробка с медикаментами послушно проследовала по воздуху к нему в руки. Парень, стараясь не делать резких движений, выбрал и опустошил несколько флаконов с подходящими для его ситуации целебными снадобьями.

Да, вот теперь в голове быстро прояснялось. Избитому телу тоже стало чуть легче.

 

Когда он уже почти решился не обманывать самого себя относительно по любому сломанных-таки ребер и, скрепя сердце, приготовился выхлебать мерзопакостный Костерост, Блэк опять мягко ткнулся носом, снова подталкивая к нему оставленную на диване волшебную палочку.

— Что? Чего ты от меня хочешь? – со вздохом воспользовался случаем оттянуть еще хоть на миг пренеприятнейшую, хоть и необходимую, процедуру лечения слизеринец.

— Гав! – теперь уже вполне жизнерадостно и требовательно отозвалась собака.

— Ну очень информативно. Моя палочка. И что?

— Гав!

— Колдовать?

— Гав!

— Не понимаю!

 

— Гав-гав! – псина зубами осторожно ухватила конец палочки, направляя её на себя.

— А! Я должен попробовать расколдовать тебя?

— Гав-гав-гав!

— Тихо-тихо, не дай Мерлин, сейчас Нэн разбудишь! Тсс, ладно? И не виляй хвостом, всю мебель снесешь, теленок.

— Ррр!

— Понял я, понял. Ну… готов? – было так странно направлять на школьного врага палочку по его же просьбе. И вовсе не затем, чтобы колдануть его чем-нибудь заковыристо-отвратным.

— Фините инкантатем!

 

Ничего. Перед ним так и сидел на полу здоровенный лохматый пес.

— Гав-гав.

— Не так? А как?

— Гав, — Блэк взглянул своими глубокими, цвета тёмного янтаря, глазами почти с мольбой.

«Ну же! Расколдуй меня!»

— Но Сириус! Я в вопросах анимагии – ноль. Я согласен тебе помочь, только подскажи — как!

Пёс раздраженно зарычал, а потом почему-то почти заскулил, видимо от досады.

 

— Слушай! А может кто-то из вашей бешеной четверки знает, как вернуть тебе человеческий облик?

— Гав! – оживился Блэк, видимо, идея показалась ему дельной.

— Тогда нет проблем. Твой Римус, наверняка, утром прискачет. Думаешь, он сможет тебе помочь?

— Гав… — прозвучало как-то уклончиво, но, всё же, пёс, похоже, несколько успокоился и даже, к чему-то принюхавшись, ушел в направлении кухни.

 

Снейп же силком заставил себя все-таки проглотить противный Костерост и приготовился, сцепив зубы, ждать выздоровления.

«Это еще что! А если бы не мои зелья? Если б лечить все эти травмы и побои только маггловскими средствами? Месяц бы, поди, ушел… — пытался он утешить себя. — А так сутки похлебаю свои настойки, вот сейчас еще соберусь с силами и мази достану… И завтра к ночи, к собранию, буду как новенький!»

 

 

Из кухни послышался стук падающих предметов и звон разбившейся посуды.

«Мерлин! Нет! Это никогда не кончится!»

«Да, дурдом в режиме нон стоп».

«Нет. Не буду вставать. Пусть там Блэк творит, что хочет. Я до конца этой ночи для всего мира умер».

«Кстати! А где Эхис? Я же Нэн оставлял под её присмотром!»

— Эхис! – тишина. – Эхис! – ничего.

«Странно. И плохо. Сейчас помощь домовухи оказалась бы очень кстати…»

 

Послышались негромкие шаги, Блэк-пёс вернулся с кухни, облизываясь.

— Эй! Ты там что-то жрал?!

— Гав.

— А где Эхис?

— Гав, — ёмко и терпеливо, как тупому ребенку. Объяснил всё и сразу.

 

Чертыхаясь, Северус всё же поднялся и потащил свои кости на кухню.

«Всё равно пить хочется, а этот коврик мохнатый даже воды не подаст! Хотя нет. Может исхитрится как-то и подаст, но рисковать остатками мебели и посуды неохота».

 

На кухне был учинен форменный разгром – тумбочка, в которой Эхис хранила магически охлажденные продукты, была перевернута, на полу разбросана всякая снедь, а коронное место в эпицентре бардака занимал явно только что разорванный собачьими зубами пакет с каким-то сырым мясом. Сириус тут же с независимым видом вернулся к его поеданию.

— Блэк, ну ты и вредитель!

Ответом было почти удовлетворенное урчание. Пёс на миг поднял перемазанную фаршем морду.

«А счастливый!.. Брыльки в мясе, нос вымазан, зато счастья!..»

Северус рассмеялся. Да, с его постояльцами не соскучишься. Только вот, судя по болевым ощущениям, Костерост уже начал действовать в полную силу, стоило поторопиться, вернуться к дивану, а то поддерживать себя в вертикальном положении становилось всё напряжнее.

 

Но как только Снейп налил себе в чашку воды, Блэк притащил в зубах пустую кастрюлю, намекая, что тоже хочет пить.

— Гав.

— А знаешь… оставайся-ка ты собакой навсегда, — набрал в кастрюльку прохладной воды, опустил на пол питье для здоровенной чёрной псины. — В такой форме ты меня… почти не раздражаешь. Как ни странно, — отметил напоследок.

Северус даже словил себя на противоестественном, казалось бы, желании. Рука сама потянулась погладить псину по голове.

«Тьфу! Это, наверно, просто у меня от анестезирующих зелий в башке мутится! Я – и буду гладить Блэка?»

«Буэ! Никогда!»

 

Подниматься к себе наверх не было ни сил, ни желания, поэтому парень просто рухнул на диван в гостиной, рассудив, что этой ночью его постоялец может выспаться и на коврике.

Срастающиеся кости ныли неимоверно, как больной зуб. От усталости хотелось отключиться, но боль делала желанное погружение в сон невозможным.

 

Мысли о вечернем происшествии бродили по кругу, не давали покоя.

«А ведь ты наслаждался своей властью над Черепом. Внушать ему свою волю, подчинять было…»

«Вот только не ври себе! Было приятно».

«Еще как!»

«Да… Я будто игрался в… Тёмного Лорда».

 

Осознание совершённого нахлынуло волной, была в ней и частичка стыда, и отвращения к себе, к этой стороне собственной натуры. Но… и удовольствие оставалось.

«Ты хочешь стать таким, как Лорд. Или, хотя бы, как Альфарад, или Ивэн…»

«Да. Хочу».

«Ты станешь чудовищем, Снейп…»

«И что?»

Он вспомнил страх поверженных, ощущение силы. Власти. Это завораживало.

«А Нэн? А Кёрли?..»

 

Мысли метнулись к его «девочкам». Милым. Разным.

Кёрли казалась натурой хрупкой и нежной. Нэн, несмотря на всю свою дремлющую тёмную силу, сейчас тоже особенно нуждалась в его заботе.

«Можно ли быть мягким и любящим с одними и жестким, властным к другим? Получится ли разграничивать всегда? Не перепутать. Не сорваться. Никогда не напугать, не обескуражить… Не сломать!»

 

Он постарался представить себе на месте морально раздавленного Черепа Кёрли. Как бы она тогда на него смотрела? Подчинить себе волю жестокого ублюдка было сладко, приятно. А если он когда-нибудь забудется, сорвется — в пылу, в ссоре, мало ли, что выпадет в его жизни – и тогда... что? Вдруг не сможет остановиться, пойдет легким, привычным путем, ментально атакует и причинит вред своей девочке?

 

«Мама изначально любила отца. А он…»

По словам Эйлин, когда-то Тобиас тоже был совсем другим. Заморочил не особо привлекательной и уже далеко не юной женщине голову ласковыми словами, наобещал золотые горы. И она сглупила, поверила. Потому что ей очень-очень хотелось поверить. Что и она кому-то нужна, для кого-то желанна. Ну, пусть для нищего маггла с километровым шнобелем и немытой шевелюрой. Зато у них будет семья, дети…

Так в своё время мама пыталась объяснить уже подросшему сыну причины своего неудавшегося замужества.

 

Но для него, Северуса, отец всё время бил маму, орал, как сумасшедший и всячески измывался над ней. Других, сколько-нибудь приятных воспоминаний о Тобиасе парень просто не мог отыскать, как ни силился.

 

«Но когда-то же это случилось впервые. Пусть и совсем недолго, но жили же они поначалу хоть как-то относительно мирно, если и не счастливо».

«Да. А потом это случилось впервые».

«Что чувствовала мама? Шок? Ужас? Отвращение?»

«А он? Сам не понял, как так вышло или… наслаждался?»

«А потом? Потом — он привык?»

«И она? Тоже свыклась, смирилась?»

«Нет! Это ведь совсем не одно и то же!»

«Отчего? В чём разница?»

«Я — не он! Даже глупо сравнивать! Я — не такой! Я!..»

 

Мысли запнулись. Бросило в жар.

«А если, идя этой дорожкой, я как раз и стану таким же? Почему нет?»

«Вон даже у Блэка проявилась его семейная натура. Смех смехом, но на пустыре был ли он тем гриффиндорцем, которого я знал по школе? Или ему тоже нравилось ощущать власть над жертвами? Наслаждаться их страхом…»

 

«Чем отличается распоясавшаяся зарвавшаяся пьянь, вроде Тобиаса, от интеллектуально рафинированного, утонченного деспота с незамаранными с виду ручками, Лорда, с точки зрения их жертв?»

«С точки зрения стороннего наблюдателя между ними колоссальная разница!»

«А с точки зрения жертв? Один лупил кулаком и пинал ногами, другой бьет Круцио и выворачивает наизнанку мозг».

«Разве только Лорда все боятся, а Тобиаса даже я презираю. Несмотря на все перенесенные от него побои. Но, по большому счету, и тот и другой…»

«ХВАТИТ!»

Думать о таких вещах было невыносимо. Сладость прочувствованного всевластия постепенно выгорала, сменялась горечью осознания ловушки.

Неоднозначности вкуса власти.

 

«Как стать сильным, не превращаясь при этом в монстра?»

«Никак… Кажется».

 

Он снова вспомнил простертую над Черепом руку…

«А если бы получилась Авада? Без подконтрольного аврорам следа от применения палочки? Убийство вчистую, без перспективы ответственности, наказания. Что? Испытал бы дикий восторг? Как ребенок, который отчаянно нашкодил, но ему это сошло с рук?»

«Только не надо лить сопли и заламывать руки, как девчонка: «Ах, а что если бы я стал убивцем»! Нифига не стал бы. Сложная непростительная магия – она и с палочкой не факт что получилась бы. А тут без палочки! Невербально. Да щас! Мастер прямо непревзойденный! Еще бы!»

«Мдаааа, с этой дикой фантазией я тогда сильно промахнулся… — вынужден был признать Северус. – Манящее-то еле-еле получилось!..»

«Не думаю, что даже сам Лорд способен Аваду так, как мне тогда намечталось, использовать».

«А что бы можно было сделать?

Сейчас, обдумывая все заново, стараясь отвлечься мыслями, хоть чуть-чуть избавиться от то ноющей, то дергающей боли, плюс от ломившего все внутри Костероста, Снейп перебирал известные ему заклятия, искал подходящие варианты.

«Трансфигурация оружия из воздуха? Я не большой мастер по этой части».

«Взрывающие? Стоит изучить и опробовать. Как вариант».

«А если подойти с другой стороны, попытать из совсем простых? Как «Акцио»?

«Должно же быть что-то еще, простое и годное...»

«Левитация? Осколки, камни швырнуть врагам в лицо, в ненавистные рожи...»

«Наверное, можно… Стоит поэкспериментировать».

«Даже если бить не на поражение. Просто отвлечь. Испугать».

«Но всё же, колдовать без палочки…»

«…очень привлекательно».

«Но требует столько сил!»

«Возможно, это с непривычки, а может, это специфика, может, поэтому таких магов мало. Больше на уровне слухов».

«Но Лорд тогда расплющил меня по стенке одним движением глаз!»

«Но он – Мастер».

«Я хочу быть таким же!»

«А если будет выбор, быть с Кёрли или быть… как Лорд?»

……………. «Я не знаю!»

Сколько Северус ни искал, похоже, правильных ответов на его вопросы не было.

 

 

В полудрёме-полубреду, погруженный в свои невеселые самокопания, он не сразу понял, что рядом с ним на диван опустилась тяжелая чёрная туша, продавливая дряхлую мебель своим впечатляющим весом. Снейп хотел было возмутиться, тем более, что в нос ударил характерный аромат псины и сырого мяса, но тёплый меховой бок так уютно согревал его подживающие после Костероста ребра. И еще было неимоверно лень, не то что вступать в пререкания, а даже пошевелиться.

Неожиданно для себя, Северус провалился в глубокий спокойный сон.

 

 

Разбудил его стук отворившейся входной двери. Огромный клыкастый монстр, до того мирно посапывавший рядом с ним, настороженно вскинул голову, повел ушами и негромко гавкнул.

— Уууф, Блэк, больно же! Не вертись… — Снейп, толком не проснувшись, поудобней обхватил свою меховую «подушку», намереваясь закрыть глаза и проспать еще, как минимум, полжизни.

 

В комнату тяжелой тенью влетел еще один громадный чёрный пёс.

«Что за марево! Снится мне, что ли?» — Северус приподнял голову, задохнувшись от изумления.

 

Пришелец угрожающе зарычал в сторону едва пробудившейся парочки. Неправдоподобно синие для настоящего пса глазища на миг в немом гневе вперились в лицо слизеринца.

 

Затем началась стремительная трансформация и, уже пару вздохов спустя, до предела разъяренный волшебник ткнул свою палочку Снейпу в лицо, почти касаясь щеки.