Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

Все смешалось в голове Гарри: звуки, образы и запахи. Медленно, словно огромная змея, его сознание опоясывало безумие. И он захлебывался им, утопая в сотнях мыслей без возможности уцепиться хотя бы за одну из них.

— Поттер, ты идиот! — чуть скрипучий голос доносился будто бы издалека. На то, чтобы его идентифицировать, потребовалось время. Сейчас Гарри едва мог вспомнить, что именно делает в этом помещении.

Снейп, а это определенно был он, находился рядом с ним. Среди каши из мыслей в голове удалось прояснить для себя, что сейчас зимние каникулы, а он сам в поместье, в своей комнате, на кровати.

У Властимила Готта были серьезные проблемы с сердцем, и именно поэтому он не мог сам выпить яд, чтобы получить последний необходимый ингредиент для зелья — отравленную кровь. Вряд ли он сумел бы пережить подобное. Его жена на данный момент находилась на третьем месяце беременности, так что как-то помочь Гилберту тоже не могла, хотя и очень желала этого. Узнав это, Гарри и выпил яд. Все это было необходимо для исцеления Готта.

Поттер сам не мог объяснить, почему так сильно рискует для того, кого и другом назвать не может, скорее хорошим приятелем, не более того. Эдвин подобное поведение называл безрассудным альтруизмом, Альберт же тихо вздыхал и что-то бубнил о комплексах и компенсаторном поведении. Иногда Гарри самому казалось, что на его действия в большей степени влияет именно то, что ему подсознательно хочется продемонстрировать всем: он очень хороший парень.

Потолок слепил своей белизной, и Поттер закрыл глаза, погружаясь в полудремотное состояние. Часы на тумбочке противно тикали, тело давно затекло от лежания на спине, но на боку его почему-то начинало сильнее мутить. Вообще его постоянно тошнило, а рвота не давала ничему надолго задержаться в его организме. Нервы сдавали, и хотелось покапризничать и поныть, но подобное рядом со Снейпом было недопустимым. Максимум, чего бы удалось добиться — это получить от него Силенцио.

В довершении всего, на периферии сознания все еще звучали слова теперь уже его бывшей девушки.

— Давай расстанемся? — с тяжелым вздохом предложила Беатриче. Она держала в руках какой-то маленький томик стихов хорватского поэта Петра Канавелича и постоянно чуть царапала ноготком указательного пальца обложку книги.

В тот день ее волосы были черного цвета и чем-то напоминали сажу. Гарри как-то отрешенно рассматривал их, не зная, что ответить. У него совершенно не было злости из-за того, что его собирались бросить. Разочарование тоже отсутствовало. Было как-то… безразлично. И эта абсолютная отрешенность пугала.

— Ты уверенна в своем решении?

— Да, — Кадлубек уселась на подоконник и согнула одну ногу в колене. — Я недавно поняла, что любила не тебя, а свои чувства к тебе. Я упивалась своими эмоциями. Как бы точнее сказать… я любила любить тебя. Это представлялось мне чем-то необыкновенным, ярким, сказочным, нереальным… А оказалось… обычным. Мои ноги не пускались в пляс при виде тебя, и крылья за спиной не вырастали. Убедить себя в том, что ты мне нравишься, оказалось очень легко. Я часто была твоей партнершей на балах, мы играем в одной команде и учимся вместе. Слишком много точек соприкосновения, и к тому же ты кумир для многих.

Тогда Гарри сумел выдавить из себя только скупой кивок. Пару дней осознание произошедшего не приходило к нему, пока он не наткнулся в одном из коридоров на Беатриче, целующуюся с Поляковым Олегом. Пожалуй, именно в тот момент Гарри наконец-то понял, что между ними все действительно кончено.

Тогда и пришли сожаления вместе с каким-то другим тянущим чувством с нотками злости и собственничества. Гарри не сразу понял, что это ревность.

Эдвин, конечно же, чисто по-дружески пытался пройтись с юмором по поводу того, что Поттера бросила девушка, но, схлопотав какое-то противное проклятие от Мирославы, которое заставило его постоянно чесаться, вообще стал избегать этой темы.

Дориан же рядом с Гарри начал себя чувствовать неудобно. У него с Агатой Катич было все хорошо, и он все никак не мог нарадоваться тому, что им заинтересовалась такая чудесная девушка. Почему-то Стан считал, что, светясь от счастья, он как-то задевает чувства Гарри и дает ему пищу для дополнительных страданий.

Офелия же стала постоянно угощать Гарри шоколадом и делала для него какие-то амулеты от грусти, которые представляли собой маленькие кожаные мешочки с разными травами внутри.

Мирослава над этим только посмеивалась и старалась усадить Поттера за фортепьяно. Уроки музыки действительно отвлекали от всяких посторонних мыслей. Незатейливые мелодии уносили все мысли прочь, позволяя концентрироваться исключительно на звуках.

К разрыву спокойнее всех отнесся Альберт. По его словам, он ожидал подобного. Что именно его натолкнуло на подобные мысли, он не объяснял. Грегорович, на самом деле, редко озвучивал все свои логические цепочки, складывающиеся у него в голове, предпочитая отмалчиваться и загадочно улыбаться. Но без всего этого он не был бы собой.

Гарри не чувствовал себя преданным или брошенным. Скорее, он испытывал чувства, схожие с теми, что бывают у ребенка, когда тот где-то теряет свою игрушку, а потом видит ее у другого малыша. Поттеру совершенно не нравились эти новые темные и неприятные эмоции. Он даже не предполагал, что в нем так сильно чувство собственничества.

От посторонних мыслей Поттера отвлекло то, что Снейп приставил к его губам горлышко какого-то фиала и заставил выпить его содержимое. Вкус оставлял желать лучшего, но Гарри лишь поморщился. Он сам прекрасно знал, что этот состав и так максимально доработан.

Конечно, лечение проходило тяжело. Стоило отдать должное Снейпу, он сумел прекрасно совместить маггловские препараты, в основном антибиотики и сильные обезболивающие, с зельями. Для этого ему пришлось долго изучать их взаимодействие.

Лекарства имели наркотический эффект. Именно поэтому в голове Поттера была постоянно каша из мыслей, а мир вокруг казался то необычайно четким, настолько, что каждая мелочь в интерьере прочно врезалась в память, то все начинало расплываться, терять свои очертания, так, что, казалось, мира вокруг и вовсе нет.

А еще Гарри много спал, хотя правильнее это было бы назвать отключениями. Поттер сам не замечал, как его сознание теряло связь с реальностью. Эти сны не были долгими. Иногда казалось, что просто Гарри так долго моргает.

Снейп всегда появлялся для Поттера неожиданно. Он очень тихо ходил, даже складки ткани его мантии не шуршали. Шаги Кингсли тоже были неслышны, хотя его поступь и казалась тяжелой. Возможно, это было особым искусством авроров, а может, он специально каким-то образом зачаровал свои сапоги.

Авроры так и остались в заточении в небольшой комнатке где-то под общежитием. Дурмстранг открывал ход к ним только Гарри и Добби. С некоторых пор еще и Люпину. Ремус и домовик на время каникул остались присматривать за аврорами, а также приносили им одежду, книги и еду.

Замок даже добавил к их камере комнатку с туалетом и душем, позволяя избежать участи хождения на горшок, прячась за занавеской в углу комнаты. В некоторых камерах Азкабана было именно так.

Для Гарри походы в туалет стали большой проблемой. Он не мог подняться с кровати. Сил хватало только на то, чтобы изредка принимать полусидячее положение. Именно поэтому приходилось пользоваться уткой. В этом не было ничего особенного, но Гарри чувствовал себя униженным и беспомощным, особенно в самом начале, когда так сильно хотелось в туалет, что аж начинало ломить низ живота, но выдавить из себя хоть каплю не получалось. В голове стояли какие-то глупые барьеры, которые сломить оказалось не так уж просто.

Первое время казалось каким-то адом. Позже он сумел относительно приспособиться к новому положению вещей.

А еще остро ощущалось собственное одиночество в этом маленьком изолированном мирке, состоящем из маленькой комнатки. Без возможности передвигаться и читать Гарри еще сильнее впадал в уныние.

В гостевой спальне находился Гилберт Готт. Конечно же, он постоянно был под неусыпным контролем отца, который поддерживал его и не давал впасть в уныние. Иногда его навещала мать, но частые передвижения по каминной сети ей были противопоказаны из-за беременности.

Снейп заходил к Гарри крайне редко, в основном чтобы принести зелья. Большую часть времени рядом с ним проводил Викли. Именно он подавал ему утку или кормил, когда это требовалось. К слову, аппетита у Поттера не было совершенно. Он старался есть совсем немного, чтобы не спровоцировать рвоту.

Каждый новый этап лечения был тяжелее предыдущего. Все тело уже невыносимо болело. А еще хотелось плакать… Гарри не знал конкретной причины этого желания. Просто чувствовал в этом какую-то необходимость. Может быть, ему просто хотелось, чтобы его хоть кто-нибудь утешил, а может, некоторые препараты таким образом воздействовали на нервную систему.

Последний этап оказался самым тяжелым. Сознание Поттера постоянно куда-то уплывало, а весь пищевод был будто бы в огне. Температура не опускалась ниже сорока градусов. Гарри уже было плевать на все; он хотел, чтобы это поскорее закончилось. Возможно, именно поэтому Поттер неосознанно тянулся следом за холодной ладонью Снейпа, ища в ней хоть немного утешения и поддержки.

Губы пересохли и потрескались. Сильно хотелось пить. Сильнее, чем что-либо еще, но вода совершенно не задерживалась в его организме.

В какой-то момент все просто исчезло и Гарри оказался в пространстве без пола, стен и потолка. Он просто висел в воздухе среди множества маленьких светящихся точек. Из-за ирреальности происходящего Гарри сразу пришел к выводу, что он спит.

— Здравствуй, давно мы с тобой так близко не виделись, — этот тихий вкрадчивый голос Поттер узнал сразу. Почему-то осознание личности говорящего совершенно не пугало.

— Вы мне снитесь? — уточнил он у Проводника.

— Вполне вероятно, что именно так, — не стал отрицать тот. — Кто знает, может быть, и жизнь — это только лишь затяжной сон?

— А где мы?

— Я бы сказал, что тут содержится все и одновременно ничего. Вообще-то, я хотел поделиться с тобой одной историей. Не так давно мне пришлось проводить в последний путь одного занимательного человека. Он был коллекционером вин и другого алкоголя. Ему нравилось приобретать напитки разных ценовых категорий. У него набралась хорошая коллекция. Казалось бы, чему тут удивляться, но он за всю свою жизнь не выпил ни одного глотка алкоголя. В свое время его отец сильно пил и, будучи пьяным, не раз поднимал руку на жену или ломал что-то в доме. Возможно, что страх стать таким же удерживал его от того, чтобы начать употреблять алкоголь. Или же тут дело было в чем-то другом? Я так и не понял, для чего он забивал бутылками свои погреба.

Может быть, таким образом этот человек подсознательно компенсировал потерю отцовской любви, которая принадлежала только крепленым напиткам? Желал ли сам пить, но постоянно сдерживался, и это толкало его приобретать все больше и больше? А может быть, наоборот, ему казалось, что чем больше приобретет сам, тем меньше достанется кому-либо?

Люди — очень сложные существа. Мне нравится их разгадывать, искать ответы в уголках их душ и наслаждаться своими маленькими победами.

Пожалуй, я испытываю точно такую же тягу к знаниям, как и обычные люди. Мне тоже постоянно хочется удовлетворить свой интерес, насытиться этими открытиями. Но я, пожалуй, никогда бы не пошел ради этого на крайние поступки, а люди делают это повсеместно.

На самом деле их любопытство и любознательность проявляются в различных аспектах. Они ищут что-то новое в книгах и фильмах и при удачном сюжете могут позабыть обо всем, пока не увидят финал. В этом нет ничего опасного. А вот ученые могут зайти в своих экспериментах очень далеко. Для того чтобы сделать открытие, они часто жертвуют чьими-то жизнями, оправдывая это высокими целями.

Политики тоже часто делают подобное. Чтобы получить то, что интересует их, они готовы поступиться многими. Но человеческое любопытство в совокупности с ленью и стремлением к комфорту, как бы это странно ни звучало, является двигателем прогресса.

— Для чего вы рассказываете это мне?

— Наверное, потому, что слушателей у меня не так уж много. Они обычно тут не задерживаются, да и говорить с ними не всегда интересно. И все же, что ты думаешь об этом всем?

— Если вы о коллекционере, то, наверное, я предположил бы, что его отец считал, алкоголь драгоценностью, чуть ли не произведением искусства, и мог передать подобную установку своему сыну.

А любопытство… Без него мы бы довольствовались тем, что уже знаем. Это помогает в первую очередь развиваться человеку как личности и, конечно же, способствует лучшей социализации.

— Конечно, — Проводник пожал плечами. — Только некоторые способны ради удовлетворения своих интересов убивать. Мне это кажется неправильным. Хотя это не мое дело. В любом случае, твои эксперименты практически вновь тебя привели на Грань. В стремлении умереть я тоже не вижу ничего хорошего.

— Эй! Вообще-то я ценю жизнь!

— Конечно, но почему-то ненавидишь себя. Это называется аутоагрессией. Ты спокойно соглашаешься на то, что может причинить тебе боль и даже разрушить твое сознание.

— Это не так! — запальчиво воскликнул Гарри.

— Да, да, — усмехнулся Проводник, закатив глаза. — Только ты забываешь о том, что меня крайне сложно обмануть. Я же прекрасно вижу, что ты не любишь себя и постоянно считаешь, что не достоин чего-то хорошего. За поддельной бравадой прячешь свои страхи и неуверенность, пытаешься выйти на первые роли только для того, чтобы никто не сумел заметить твоих слабостей. Только ты должен понять одну простейшую вещь: если не будешь любить себя, никто больше не полюбит тебя. К чему ожидать от окружающих того, на что не способен сам? Ты слишком печешься о том, чтобы у тебя была репутация хорошего парня.

Поттер гневно сверкнул глазами, но промолчал. На самом деле он сам давно понимал то, что было озвучено, но признавать это и как-то менять совершенно не хотел. Правильнее сказать — не знал как. За свою не очень-то долгую жизнь он и без того часто сталкивался с пренебрежением со стороны окружающих. Это было больно. И теперь вмиг полюбить себя и обрести уверенность казалось чем-то фантастическим. Слишком уж сильно въелся в него страх быть вновь растоптанным.

— Тогда как мне измениться?

— Это ты должен понять сам. Полагаю, толка совершенно не будет, если я озвучу и без того очевидные вещи.

— Если честно, я не понимаю, почему наш разговор свелся к этой теме.

— Просто так получилось, — Проводник пожал плечами. — Я же говорил, что люблю загадки и интересных людей. Мне хочется разгадать тебя. Наблюдать за тобой весьма любопытно. Ты умудряешься влезать в те дела, что, по сути, тебя и не касаются.

— Вы сейчас о маньяке?

— И о нем тоже, — усмехнулся Проводник. — Что-то мы с тобой заговорились. Нам уже скоро нужно будет возвращаться назад.

Несколько желтых точек дрогнули и упали вниз.

— Красиво, — восхищенно пробормотал Гарри.

— Это частицы потока времени. С недавних пор они стали весьма нестабильными.

— Это плохо?

— Пока что не знаю, но скорее всего, — Проводник широко улыбнулся и толкнул Гарри. От его руки кожу обожгло холодом. — Тебе пора просыпаться.

Мир перед глазами закружился. Множество светящихся точек слились в сплошное марево, а потом его резко потянуло вниз, как бывало при аппарации. Поттеру казалось, что он падал с огромной высоты, перед тем как вновь очутиться в кровати. Гарри осоловело заморгал и закрутил головой, силясь понять, где закончилась полуявь и началась реальность.

Рядом с ним сидел Снейп. Он бормотал что-то невнятное себе под нос и вводил какое-то лекарство Гарри внутривенно.

— Профессор?

— Наконец-то очнулся. Что ж, запомни этот день как свой второй день рождения.

— Почему? — удивляться у Поттера совершенно не было сил. Все конечности казались сильно затекшими, и в них ощущалась слабость. Вряд ли сейчас у него получилось бы размяться.

— Может быть, потому, что ты не приходил в сознание два дня? — тон Снейпа, как всегда, был пропитан сарказмом. — Еще один идиотский поступок, и я переведу тебя в Хогвартс. Будешь каждый день вручную мыть котлы, может быть, после этого перестанешь ввязываться в неприятности, которые же сам и находишь. У тебя было очень слабое сердцебиение и дыхание. Готт последний этап перенес легче.

— Яд получилось полностью вывести?

— Да, — подтвердил Снейп. — Но Готту потребуется восстановительное лечение. Яд уже успел подточить его организм изнутри. Тебе тоже потребуется посидеть на восстановительных зельях и постараться не напрягаться первое время.

Гарри радостно улыбнулся. Гилберт был спасен. Пожалуй, за всю его жизнь это самое большое достижение, к которому он причастен.

* * *

Морозный воздух обжигал щеки. Поттер непроизвольно потер нос, получив на это смешок от Касиана.

— Подожди, уже практически пришли.

Они, облаченные в темные длинные мантии с глубокими капюшонами, пробирались по заваленной снегом дороге к «Гарцующему питону». Гарри до сих пор чувствовал сильную слабость, но пропустить эту встречу не мог. Касиан обещал, что Поттер сумеет получить некоторые ответы на свои вопросы, если составит ему компанию в беседе с его одним хорошим знакомым.

Эта таверна абсолютно не нравилась Поттеру, начиная от названия и заканчивая публикой. Слишком уж много странных личностей собиралось здесь. Казалось, что табачного дыма тут было куда больше, чем самого воздуха.

Неизменный старик с мутным взглядом дремал за стойкой, но, как только Касиан положил на прилавок несколько монет и шепнул ему пару слов, сразу же оживился и извлек из-под стойки ржавый ключ с брелоком с номером комнаты.

— Веди себя спокойно, — тихо прошептал Стан, перед тем как войти внутрь помещения.

За стареньким столиком уже сидел мужчина неопределенного возраста и медленно потягивал из бокала красное вино. В его волосах была небольшая проседь, но морщины не тронули лица. На пальцах поблескивали массивные кольца с большими камнями.

Гарри показалось, что он относится к аристократии. Взгляд красных глаз, которым мужчина одарил вошедших, был цепким. Он широко улыбнулся и встал навстречу Касиану.

— Здравствуй, мой друг, здравствуй!

— Я тоже счастлив тебя видеть, Франко. Познакомься, это Гарри Поттер.

Касиан занял соседнее от мужчины кресло и тоже налил себе вина.

— Интересные у тебя приятели, — ответил Франко, крепко сжимая руку Гарри. — Рад нашему знакомству.

— Я тоже, — как можно обаятельнее улыбнулся Поттер и поспешил занять диванчик.

То, что Франко был чистокровным вампиром, чувствовалось сразу. В Дориане не было подобной силы и грации. По словам Касиана, Франко был известным торговцем информацией и хорошим экспертом в ритуалистике и артефактологии. Не зря же поговаривали, что он мог достать абсолютно все.

— Честно говоря, я был весьма удивлен тому, что именно тебя заинтересовало, — Франко сделал маленький глоток вина.

— В некотором роде это дело частично затронуло нас.

— Хочешь сам убить эту тварь? Весьма разумно, — произнес он так, будто это действительно было нормой.

Гарри не мог этого понять, но, возможно, в кругу вампиров подобные вопросы было принято решать именно так.

— Сначала мне хотелось бы понять его мотивы.

— В этом я могу попробовать тебе помочь, — Франко достал из-за пазухи бумаги с какими-то чертежами. — Я посмотрел карту города. Как вы сами видите, он убивал на местах схождения внешних энергетических потоков. Теперь же убийства начались в центре города. В ритуалистике это называется смыканием круга или подготовкой алтаря. Первой жертвой стал младенец первого ноября. Рядом с его одеялом был найден колокольчик. Если до этого жертвы имели какие-то пороки, то новорожденный ничем подобным не мог обладать. Наоборот, его семья относилась к весьма благополучным. Это дитя было желанным. Второй жертвой для внутреннего алтаря стал старик Тимми, который держал небольшую продуктовую лавку. Максимум, что он мог сделать плохого за свою жизнь, так это обвесить кого-то из клиентов, но алчностью это даже с натяжкой не назовешь.

— То есть для алтаря он выбирает иной тип жертв? — уточнил Гарри.

— Именно, — подтвердил Франко. — Первые подбирались исходя из порочности, вторые же, по моему мнению — из-за магического потенциала и их возраста. Ребенок и Тимми принадлежали к древнейшим родам. Также я заметил, что абсолютно все жертвы были так или иначе связаны с самим городом. Некоторые прожили здесь всю свою жизнь, некоторые родились в Шабаше или провели тут часть детства. Двадцать первого декабря на центральной площади нашли нескольких растерзанных животных. Я уверен, что это тоже его рук дело. Он готовится к завершению ритуала. В ночь с тридцать первого декабря на первое января в центре города начертили кровью символ плодородия. Он хочет получить какие-то дары. Скорее всего, если судить по уже проведенным приготовлениям, добиться их маньяк хочет, управляя энергетической структурой города.

— Как вы думаете, кем могут оказаться следующие жертвы?

— Скорее всего, это будут мужчина средних лет и подросток из чистокровных сильных семей. Для замыкания круга он станет собирать энергию жертв разных возрастных категорий.

— Указаний на то, для чего он все это делает, нет?

— В этом вся и проблема. Он пытается воздействовать на энергетико-магический фон Шабаша, но для чего и зачем делает подобное, никому не ясно. Сам по себе ритуал крайне странный. Этот доморощенный маньяк соединил несколько направлений в самом обряде. Тут и лунные цифры, и славянская рунология, и западная темная система человеческих жертвоприношений, и еще не пойми что намешано.

— Как вы думаете, этот ритуал действительно рабочий, или же это просто весьма эксцентричная ширма для того, чтобы сбить всех со следа? — тихо спросил Гарри.

— Полагаю, что тут все куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Ваш маньяк — это гениальный безумец, который сумел все максимально точно выверить. Он задумал нечто масштабное, и эти эксперименты лежат за гранью стандартного представления о магии. Этот человек хочет создать нечто принципиально новое, и оно для него важнее человеческой жизни.

Касиан недовольно поморщился и поставил бокал на стол.

— Ты говоришь о нем так, будто бы восхищаешься.

— А так оно и есть, — пожал плечами Франко. — Не то чтобы я поддерживал убийства, но масштабность и дотошность исполнения меня поражают. Никого из погибших я особо близко не знал, кроме, пожалуй, мэра, так что меня не одолевают сантименты и субъективизм.

Гарри же не мог про себя сказать такого же. Маньяк был ему на редкость отвратителен. Поттеру казалось, что ни одна высокая цель не оправдывает убийства. Гарри сам бы с радостью свернул шею этому безумцу, из-за которого под ударом новых обвинений оказался Сириус и погибла Цица.

— Что ты можешь рассказать нам о Эване Розье? — Касиан явно скучал. По сути, от этой встречи толку было мало. Они и без информатора знали все то, о чем он рассказал им. Гарри же хотелось чуть больше конкретики.

Франко широко улыбнулся и чуть наклонился вперед.

— Об этом интригане и хитреце вряд ли можно узнать много. Розье был сильным и весьма умным магом, а о его экспериментах ходили слухи. Поговаривали, что он занимался исследованиями хроноворотов и области высших материй, то есть душ. Розье не чурался использовать в качестве подопытных магглов и неугодных его господину магов. Сейчас уже ничего узнать не получится. Его лаборатория была полностью уничтожена вместе с ним, хотя в гибель Розье мне как-то не верится. Слишком уж хитрым и умным он был, чтобы вот так погибнуть на дуэли от руки аврора.

— Вы полагаете, он жив? — уточнил Гарри. Поттер знал, что последним заданием Розье от Волдеморта было изучение влияния песка времени в хроноворотах на организм человека.

— Да, это меня бы не удивило.

Франко протянул руку к Касиану. На его ладонь тут же упал звонкий мешочек с деньгами. Франко довольно улыбнулся, допил вино в своем бокале и, закутавшись в черный плащ, тут же выпрыгнул в окно.

— Он всегда был склонен к театральности, граничащей с идиотизмом. Нормальные вампиры себя так не ведут, — прокомментировал произошедшее Касиан. — Жаль только, что мы так и не узнали ничего нового. Я надеюсь, что его успеют поймать до того, как все завершится.

— Хотелось бы на это надеяться, — покачал головой Гарри, но почему-то в это не верилось, и от этого было страшно…

Две недели спустя Франко был найден мертвым за пределами города. Определить личность убийцы так и не удалось.

__________________________________________________________

Моя жизнь не стоит на месте. К сожалению, сейчас мне приходится много работать, к тому же это я совмещала с получением второй вышки. Я ничего не могу обещать о регулярности выхода глав. Сейчас у меня появится чуть больше свободного времени, и я надеюсь, что смогу отправится в путешествие по этой истории вместе с вами, мои дорогие и любимые читатели.

Работа в любом случае будет дописана. В нашей дружной команде появилась новая бета Niel Ellington. Спасибо ей огромное, что она согласилась работать с моими текстами)

Есть ли у вас какие-то вопросы, ответы на которые вы хотели бы увидеть в работе (конечно же, помимо целей маньяка, причин его поступков и того, как он проворачивал все убийства — это будет обязательно освещено)?