Измени себя, не изменяя себе (гет)

— Еще немного выверни кисть, — инструктировал Гарри девушку, руки которой были заведены вверх и намертво крепились длинной перемычкой к стене, вынуждая ее практически стоять на цыпочках.

— Попробуй сам, если такой умный, — огрызнулась Гермиона, раздраженно сдувая с лица выбившуюся из пучка прядь.

— Мия, нам надо убедиться в действенности метода, и для чистоты эксперимента...

— Да знаю я, что в восстановительный период твоя магия полностью выходит из-под контроля и может реагировать воплощением любой твоей случайной мысли, — не менее утомленно ответила девушка. — И что надо пробовать на ком-то, кто не способен материализовывать свои желания, тоже знаю. Но, когда ты просил меня одеться во что-то удобное, я не представляла, что мы больше часа будем играть в Гудини! И ты уж меня извини, все это и правда изматывает, а особенно бесит, что я вся взмокла, у меня все тело ломит, а ты стоишь весь такой из себя со своей идиотской ухмылкой и делаешь вид, будто лучше меня знаешь, что мне делать!

— Ладно, молчу, — Гарри, где стоял, там и опустился на ковер, уселся по-турецки и принялся бездумно теребить обрывок веревки, попавшейся под руку.

— Ты уверен, что кольцо еще действует? — выпустив пар, Гермиона успокоилась и говорила своим обычным тоном.

— Если хочешь, могу подзарядить.

— Лучше бы меня, — недовольно буркнула она.

— Хочешь сделку? — проказливо улыбнулся Гарри. — Освободись, и я тебя поцелую.

— Ах, какой стимул, — преувеличенно вздохнула она. — Ари, а тебя это точно не возбуждает?

— Очень смешно. Ха-ха, а теперь выверни кисть и коснись, наконец, чертовых кандалов.

Гермиона про себя довольно ухмыльнулась, что сумела довести Гарри до того, что тот начал брюзжать, как старый пень. Исхитрившись, она смогла согнуть запястье в нужное положение и, обхватив тяжелый металл, удерживающий ее руку, пробормотала заклинание. Она сделала несколько шагов, наслаждаясь тем, что снова прочно стоит на ногах.

— Еще одно, — согнал ее радужное настроение Гарри. — Последнее, Миа, — добавил он с раскаянием, уловив, что перспектива снова оказаться ограниченной в свободе ее отнюдь не радует. — Их самое любимое.

— Давай, — вздохнула она

В несчитаный раз за сегодняшний вечер Гарри закрыл глаза, и его лицо напряглось. Гермиона знать не хотела, в какие глубины сознания он погружается и из каких кошмаров вытаскивает сведения об излюбленных позах Пожирателей при пытках.

С потолка Выручай-Комнаты спустилась цепь, обвившая ее под грудью и осторожно вздернувшая вверх. Гермиона была благодарна и за это: вряд ли в плену проявили бы подобную деликатность. Руки, помимо желаний своей хозяйки, оказались заведены за спину и уже в которой раз стянуты веревками, щиколотки постигла та же участь. Девушка облегченно вздохнула: по крайней мере, это не будет сложно.

— Вау! — потрясенно выдохнул Дин, ввалившись в Выручай-Комнату вместе с остальными «Неприкасаемыми», присоединившимися к его театральной деятельности.

— Понятно теперь, почему вы никогда не зовете нас развлекаться с вами! — поддержал Шеймус.

Студенты с отвисшими челюстями и выпученными глазами осматривали обстановку. Гермиона Грейнджер, подвешенная в центре комнаты прямо перед носом Гарри; юноша же развалился на длинноворсовом, мягком даже на вид ковре, повсеместно усеянном обрывками веревок и цепей; довершали декорацию торчащие из стен оковы, колодки и кандалы разнообразных конструкций. И при всем этом лица и девушки, и обернувшегося на них парня выражали отрешенное спокойствие.

— Дверь закройте, — посоветовал Гарри. — Дует же.

Тем временем Гермиона согнула колени, максимально развела связанные запястья и, соединив одни путы с другими, произнесла: «Энодо» (заклинание развязывания узлов). Веревки, для разнообразия — целые, добавились к обрывкам, разбросанным в избытке по ковру, а девушка, подняв руки, плавно выскользнула из петли и мягко приземлилась на пол.

— Теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество, Гарри, — возликовал Дин. — Садо-мазо Камасутру!

— Уверен, с моими менторами я смогу добавить туда пару-тройку глав, — поднимаясь на ноги, сказал Гарри. — И это только касательно связывания. На чем мы, в конце концов, сойдемся? — возвращая свое внимание к Гермионе, спросил Гарри.

— На сто процентов я уверена насчет Либерас. Очевидный минус, что это — контрзаклятье, и от него исчезнут только наручники, сковывающие после Лигатус.

— Второй минус, что если в момент наведения чар человек окажется без сознания, он вряд ли сможет распознать, какое заклинание применилось, и, следовательно, просто потратит силы на заведомо ненужное.

— Верно, — согласилась Гермиона. «Неприкасаемые» с интересом следили за разговором своих лидеров, рассаживаясь на появляющиеся вместо исчезнувшего мусора подушки. — Для избавления от веревок подходят Ресидо — оно хоть и режущее, но контактное, и, если прикоснешься к веревке, порежет только ее, а не конечность; разрезающее заклинание Секаре тоже ничего, но желательно убедиться, что плоть под него не попадет. Релашио и Эксолвере — снимает кандалы. Для цепей просто идеальны расщепители материи Аксидо унус и Диффиндо. Тут главное — поддеть одно звено, и оно будет полностью уничтожено при минимальных затратах энергии.

— Остается непонятным, что делать со «звездой», — задумчиво потирая подбородок, сказал Гарри, вперившись взглядом в единственный экземпляр оков, оставшийся в стене.

— А в чем проблема, Гарри? Ведь можно же просто снимать по одному, смотри, — Гермиона скользнула к стене, позволяя магическим кандалам сковать себя, разведя конечности в стороны. Затем, согнув запястье, коснулась правого браслета и произнесла заклинание — он раскрылся, и она поднесла правую руку ко второй руке, потом — к ногам, каждый раз повторяя магические слова. — Видишь?

— А ты уверена, что этой тавтологией не исчерпала весь заряд? Что если тебе с боем придется пробиваться к выходу? Нет, — покачал он головой, — так не пойдет.

— Гарри, ну с каким боем, если у тебя предусмотрен портключ? — взмолилась девушка.

— А если он не сработает? Более того, я уверен, что не сработает, пока маг находится на уровне подземелий, — твердо возразил Гарри.

— Ты преувеличиваешь. Чары будешь наводить ты сам, и я очень сомневаюсь, что защита, наколдованная любым, из ныне живущих, сможет им противостоять, раз уж ты смог обойти барьеры Хогвартса.

— Но мы перемещаемся только внутри замка! И дело не только в охранных чарах, но и в местоположении дома. Помнишь? — в голове Гермионы вспыхнула лампочка: новые знания, полученные от Гарри, предмет «Магическая архитектура». — Многие старинные дома строились на местах своеобразного глушения магии. Полного или частичного. Возведение сооружения на подобной точке позволяет замкнуть эти эффекты магии на род и свободно колдовать на ней всем представителям конкретной фамилии, а также получившим официальное разрешение хозяина дома. Вряд ли мы можем рассчитывать на такую милость, — криво усмехнулся Поттер. — Но даже если повезет, и нам придется вырываться из места с частичным глушением, чтобы активировать портключ, придется подниматься из подземелий, ведь чем выше, тем слабее прочность охранных барьеров. Ну, не считая конкретных чар против проникновения летающих объектов.

— А может, заряда вполне хватит на все манипуляции?

— Мы же изобретаем нечто, не существовавшее ранее. Я действую наугад, пытаясь одной фитюлькой заткнуть пару десятков дыр, и это слишком важно, чтобы полагаться на удачу, — Гарри расстроенно запустил руку в свою шевелюру и, прикусив губу, замолк, погрузившись в размышления.

— Гермиона, — тихо окликнул девушку Терри, — а разве кандалы не снимаются комплексно?

— Да. Если навести палочку на объект, но мы уже проверили опытным путем, что сделать это с самим собой не получается. А рассчитывать на то, что повезет, и в плен попадет сразу несколько человек, а потом повезет еще больше, и они окажутся прикованными друг против друга — элементарно глупо. Нам нужно одно эффективное заклинание на кучу замков, применяемое к самому себе, — сформулировала Грейнджер насущную проблему, и комната погрузилась в недолгое молчание.

— А то, что для застежек не пойдет? — спросила вдруг Падма.

— Что? — синхронно обернулись к ней Гарри и Гермиона.

— Есть заклинание, чтобы застегивать и расстегивать одежду, принцип действия — одно слово, как вы и хотите, а действует на все, — просветила их Парвати.

— А самим одеваться влом? — удивился Дин, то же непонимание читалась на лицах остальных магглорожденных.

— Вы просто никогда не видели традиционной, церемониальной или ритуальной одежды магов, — сказал Эрни. — Те мантии, что мы носим в школе, вроде адаптированного, упрощенного варианта.

— Под настоящей у вас в принципе места для другой одежды не найдется, — сказал Стефан, щеки которого слегка порозовели при воспоминании о том, как он намучился с этой самой одеждой в недавнем сражении. — Они рассчитаны только на длинную нижнюю рубашку из льна или шелка, но никак не на джинсы, свитеры, юбки и блузки, к которым вы привыкли.

— Из всех преподавателей в школе нормальную мантию носит только Снейп. Вы только представьте себе, сколько времени ежедневно будет уходить на все эти мелкие серебряные закорючки, — добавил Невилл. — Ты же не можешь думать, Гарри, что он застегивает их собственноручно?

— Справедливости ради отмечу: я никогда не представлял себе одевающегося или, Мерлин помилуй, раздевающегося Снейпа. Так что — да, за ненадобностью мне не приходило в голову интересоваться такими вещами, спасибо, что просветили, может быть, это — как раз то, что надо. Покажите, — попросил он и даже еще успел выставить предупреждающе руку и крикнуть: «Нет!», — прежде чем в него врезался желто-коричневый луч, и пуговицы на джинсах отщелкнулись, вынуждая его поспешно развернуться спиной к смеющимся студентам.

Скрытый маскировочными чарами металл на его теле обрел свой привычный вес, магия, хранимая в теле в виде сжатой пружины, радостно взвилась, стремясь излиться в пространство. У Гарри была секунда, чтобы предотвратить незабываемый и весьма опасный спектакль для своих друзей и столь же незабвенную боль для самого себя. Стоило радоваться, что устройство Выручай-Комнаты скроет от директорских глаз небольшую вспышку магической активности, но радости Гарри не испытывал, только надеялся, что большинство присутствующих не ощутили ничего странного. Одну известную ему личность это, определенно, не касалось, правда, он думал, что она просто могла не понять, что именно почувствовала. Первым делом он, прикусив язык, поправил шарик на языке и только потом, обернувшись через плечо, обратился проверить, все ли с ней в порядке.

— Луна! — возмущенно воскликнул Поттер, при этом торопливо приводя себя в порядок и тихо ликуя, что на нем сегодня надета футболка, легко прикрывавшая его манипуляции. Казалось, он возился, задирая ее, а на деле — быстрым движением закрыл браслеты и, пользуясь тем, что все это время держал руки у пояса, защелкнул пирсинг в пупке.

— Ты сам попросил, — отстраненно ответила та, слегка вздрагивая от его резкого окрика и словно сгоняя какое-то наваждение.

— Я просил формулу и движения палочкой, — проворчал он, незаметно вздохнув с облегчением, — а не полную демонстрацию.

Лавгуд беспечно пожала плечами и, подняв руки, собрала рассыпавшиеся по плечам длинные пряди, принимаясь за восстановление сложной конструкции, крепившейся сегодня, как оказалось, волшебной палочкой.

— Можешь не стараться, палочка тебе скоро понадобится, — девушка снова пожала плечами и отрешенно кивнула.

Уже собираясь вернуться в исходное положение, Гарри начал разворачиваться, поймал подозрительно сощуренный взгляд своей лучшей подруги и выругался про себя. Стоявшая рядом — ну, очень близко — и обладавшая поистине уникально хорошим слухом, Гермиона, должно быть, услышала тихий звук, с которым закрылись браслеты. По закону подлости именно в этот момент понадобилось открыться двери, к которой Гарри оказался лицом, впуская жутко недовольного Рона Уизли.

Вообще-то, в последние дни раздражение стало обычным состоянием духа для Рона. Сразу после посещения кабинета директора для приватного разговора. Особенно его бесило, что Гермиона была права. Она, мантикора ее раздери, всегда была права! Это очень нравилось его матери и совершенно выводило из себя самого Рона. Правда, в одном он с Молли вынужден был согласиться: пусть Гермиона не слишком симпатична, пусть занудна, скучна, правильна, упряма и порой высокомерна, иметь такую жену ему будет весьма прибыльно. Чтобы осознать сей факт, стоило просто взглянуть на Перси, которому все эти качества не помешали, пробиваясь в одиночку, уже сейчас иметь высокий пост и доход больший, чем у всех остальных членов семейства Уизли. Возможно, впервые со времени их знакомства он испытал восхищение по отношению к девушке, услышав, как мистер Грейнджер выторговывает покровительство для нее у самого Дамблдора. И это в то время, когда его родители, считавшиеся самыми верными сторонниками директора, не могли за все годы добиться чего-то более существенного, чем жалкие подачки в виде единовременных денежных выплат. Именно в тот момент Рон осознал, что его девушка не просто умна и амбициозна, но и что она действительно добьется успеха — это у нее в крови. Ему же останется просто сыграть благородство, уважение традиций маггловского мира и позволить ей работать, пропадать пропадом в своих библиотеках или у гриндилоу в омуте, а самому наслаждаться плодами ее трудов. Ведь мужчина со средствами всегда найдет способ развлечься, а заодно — и красивых женщин, могущих оценить его по достоинству. Кто бы знал, что все так удачно сложится, когда он решил охмурить это лохматое чучело?

Рон никогда не понимал, почему Гарри решил дружить с этой зубрилой, но пользу этой дружбы оценил довольно быстро. Девчонка не была дурой и прекрасно понимала, что за право проводить время с самым известным дуэтом Хогвартса ей придется платить. И она хоть и ныла постоянно, что они должны сами заниматься, но продолжала исправно платить, давая списывать, а порой и вовсе выполняя все задания вместо них. Казалось, так будет всегда, но спустя пару лет до Рона начали доходить все более усиливавшиеся по мере их взросления слухи и предположения о том, кто из представителей Золотого Трио составит пару. Поттер, по обыкновению погруженный в глобальные планы об очередном приключении, слишком избалованный общественным вниманием и считавший себя выше всех этих сплетен на темы: кто с кем встречается, с кем целуется и ходит, держась за ручку — даже не представлял, что все население Хогвартса давно сосватало ему «мисс Всезнайку». Это был удар по самолюбию и еще какой! Разумность девушки, предназначение парня, а результатом — он, Рон, вышвырнутый за ненадобностью?! Как бы ни так, Рон Уизли не из тех, кто просто отступит, едва выбившись на свет из тени братьев!

Все дети в их семье были особенными, а двоим вообще посчастливилось выделиться среди остальных самим фактом своего рождения. Билл был первенцем мужского пола, наследником рода, а следовательно, и самым магически одаренным ребенком в семье. Джинни — единственная и долгожданная девочка, маленькая принцесса, любимица родителей. Других фортуна тоже не обделила: Чарли — красавец и смельчак, талантливый ловец, любимец женщин и укротитель драконов; Перси — самый умный, староста школы, лучший ученик, обладатель наивысших баллов по СОВ и ТРИТОНам и великолепными перспективами на будущее; Фред и Джордж — ну, они вообще «легендарные близнецы Уизли», что тут еще скажешь. Проблема была в том, что на их фоне никто не считал особенным самого Рона. Более того, никто не предполагал, что у него тоже может быть свой дар. Он и сам все детство думал, что, как младший сын, обречен по жизни всегда плестись в хвосте, ведь в нем не имелось ничего такого — Рон был самым обычным ребенком.

Все изменилось в один прекрасный вечер, когда на семейный обед, устроенный в честь поступления Рона в Хогвартс, в Нору на огонек заглянул Альбус Дамблдор. Сидя за столом, директор долго сокрушался о каком-то сироте — ровеснике Рона, выросшем в маггловском мире и не имевшем друзей в магическом, о том, каким одиноким будет ощущать себя ребенок в незнакомой среде, и как бы ему хотелось помочь этому бедняжке. Рон скучающе слушал бубнежку Дамблдора и встрепенулся, только когда услышал имя мальчика. Гарри Поттер. Позднее Рон убедился, что именно в тот день проявился его скрытый дар, потому что именно тогда он моментально усмотрел свой шанс, который не намерен был упускать из рук. Стать первым и, желательно, единственным (уж тут-то он расстарается) другом Мальчика-Который-Выжил в магическом мире значило получить все то, о чем ему мечталось с малолетства. Рон Уизли больше не был невидимкой: его знал весь Хогвартс, и весь магический мир видел на колдографиях в «Пророке» рядом со своим Героем. Даже втеревшаяся к ним Грейнджер не была особой помехой, а скорее ценным приобретением. Герой, стратег и мозг. Их звали Золотым Трио, однажды о них напишут книги, которые будут читать даже магглы.

Рон был уверен, что какая-то девчонка не сможет разбить крепкую мужскую дружбу, но в свои детские годы он не подумал о пресловутой любви. Чем сильнее обострялись слухи, тем яснее он понимал, что действительно логической парой в их трио окажутся именно Гарри и Гермиона. У них было слишком много общего. Оба — выходцы из одного мира, рядом с которыми он иногда чувствовал себя абсолютно чужим. У обоих присутствует обостренное чувство ответственности и четко поставленная цель жизни, пусть даже за Гарри выбрал кто-то другой. Было и множество других, неприметных на первый взгляд мелочей и деталей, которые сделали для Рона очевидным, что подобная развязка — лишь вопрос ближайшего времени. Он не мог этого допустить — не после того, как привык к сиянию отраженной славы, не после всех его трудов. Выход из положения был для Рона очевидным.

Все оказалось донельзя просто. Не привыкшая к подобному проявлению интереса парней к себе, Гермиона быстро растаяла под воздействием нескольких подслушанных Роном у старших братьев комплиментов, согласилась пойти с ним в Хогсмид (бросив Гарри одного!) и довольно быстро стала считаться его официальной девушкой. Правда, пользы Рону от этого было ноль, поскольку, вопреки слухам, Гермиона, даром что магглорожденная, отнюдь не была доступной. Большую часть времени она держала его на расстоянии вытянутой руки, оправдываясь вечной занятостью, учебой и библиотекой, будь она неладна! Иногда позволяла себя поцеловать, но, что касалось остального, хранила свою добродетель, как последняя чистокровная ведьма в сотом поколении! Но ничего, он подождет, он привык ждать. После свадьбы ей это еще аукнется! Зато теперь все знали, что он увел девушку у звезды квиддича — Виктора Крама, и что она предпочла его национальному герою Гарри Поттеру! А сам Рон получил еще одно подтверждение имевшегося у него дара — он умел устраиваться в жизни.

Поэтому увидеть ту, кого давно привык считать своей собственностью, одетой в нечто обтягивающее, словно во вторую кожу, да еще и растрепанной и разрумянившейся, стоявшей в непосредственной близости от предмета вечной зависти и с непередаваемым интересом, чуть склонившись, смотревшей тому в причинное место... Это мгновенно вывело Рона из себя.

— Прикройся! — прикрикнул на Гермиону побагровевший от возмущения Уизли.

Девушка изумленно моргнула и осмотрела себя. На ней был надет зелено-серый спортивный костюм: брюки с заниженной талией и эластичным поясом, плотно облегающие ноги до самых колен, и короткая безрукавка на молнии, которая от активных движений задралась, обнажая полоску кожи на животе, и которую девушка так и не удосужилась оправить.

— Мерлина ради, Рон! Это обычный костюм для упражнений, такие все магглы носят.

— Чтобы все на них пялились?! Ты всю себя выставила напоказ! Прикройся сейчас же!

Закатив глаза, Гермиона покорно призвала свою мантию и закуталась в черную хламиду, укрывшую ее от горла до пят.

— Доволен?

— Ты не у своих отсталых магглов, ты среди магов. Ты моя девушка, и только я могу смотреть на тебя. Никогда больше не надевай эту вещь! Я запрещаю тебе!

— Прикиньте, если бы она была вообще в топике и шортах, — хихикнул Джастин.

— О, тогда бы наш Рончик от возмущения грохнулся бы в обморок, а не просто онемел на несколько минут, — поддержал его Дин.

— Зато я придумала, что подарить ему на Рождество, — недовольно отозвалась Грейнджер, усаживаясь в круг.

— Что? — предвкушающее донеслось со всех сторон.

— Каталог «Victoria’s Secret».

— Ты в самом деле сможешь его достать? — ошарашено спросил Эдди Кармайкл. — А как же родительский контроль?

— Мои предки мне доверяют, — мило улыбнулась ему Гермиона. — Я же примерная дочка.

— Гермиона, я ведь уже говорил тебе, что твой ум достоин Рэйвенкло, а не жалкого прозябания в Гриффиндоре?

— Плут, — засмеялась девушка, — твой заход тонкий, как швартовочный конец у авианосца.

Рон явственно скрипнул зубами и сжал кулаки. Как же он ненавидел эту манеру разговора пришлых, вплетавших в свою речь абсолютно непонятные слова и выражения, постоянные ссылки на неизвестные магам события и неимоверное использование цитат, собственный маггловский юмор и приколы, заставлявшие приличных людей чувствовать себя полными идиотами. О, нет, разумеется, они всегда с превеликим удовольствием давали пояснения, но для этого приходилось унизить себя, признаваясь в невежестве. Однажды его друзья даже посоветовали ему записаться на Маггловедение потому, что «объяснять ему все с нуля и по нескольку раз совсем невесело». А еще этот пустой и, как оказывается, ни к чему не обязывающий обоюдный флирт. Если бы он не был стопроцентно уверен, что Гермиона не заинтересована потискаться даже со своим парнем, он бы давно, судя по поведению, счел ее шлюхой. В принципе, Рон был очень разочарован, когда понял, как сильно ошибся в ней. Но это было еще одной странностью, привнесенной из маггловского мира, обычной игрой с известными всем участникам правилами и своеобразным этикетом, которому приходилось следовать, если не хотелось навсегда быть исключенным из числа игроков. Большинство магов, в том числе Уизли, не понимало всех этих тонкостей и предпочитало оставаться сторонними наблюдателями.

Не то чтобы Рон был большим поклонником этих непонятных игр, но за прошедшие годы он изрядно наловчился подстраиваться под обстоятельства и срывался только иногда, когда ему надоедало быть постоянным меньшинством, одним из немногих чистокровных в компании, где правили магглорожденные. В основном, Рон смирился и терпел эти заигрывания, улыбался и смеялся в нужных местах, но только среди гриффиндорцев, которые всегда были на виду. К тому же самыми активными участниками в этом развлечении были Дин и Гарри. Они были безопасны. Первый в прошлом учебном году несколько месяцев встречался с Джинни, а Поттер в принципе не казался заинтересованным в подобных отношениях с кем бы то ни было, хотя девушки висли на нем гроздьями. Его спутанные черные волосы и яркие зеленые глаза были легендарны среди девчонок, снимки Криви, запечатлевшие Поттера в разных позах и за любым занятием, разлетались по Хогвартсу немыслимыми тиражами, принося мелкому проныре весьма ощутимый доход, и Рону действительно было жаль, что он не додумался до этого предприятия первым. Если бы девушки бросались так на него, Рон бы уже переспал с миллионом девчонок, но Поттер был слишком благороден, чтобы пользоваться своей славой и известностью ради секса. Мерлин, какой идиот!

Но если он позволял такое обращение со своей девушкой соседям по факультету, то посторонних следовало держать от нее подальше, особенно, этих умников, в чьей среде Гермиона слыла своей и вполне могла найти себе более соответствующую пару. Поэтому сейчас Рон просто втиснулся между ней и Кармайклом, известным своим чувством юмора на грани и свободными манерами, почерпнутыми из маггловского воспитания, собственническим жестом обхватил девушку за плечи и злобно зыкнул на рэйвенкловца. Эдди только как-то грустно улыбнулся, уступающе поднял руки и отвернулся.

— Если вы закончили, я все еще жду заклинания, — раздался голос Гарри.

— Ты собираешься его модифицировать? — спросила Падма, парень кивнул. — Можно я помогу? В прошлом году я делала у Флитвика доклад о составлении заклинаний.

— Отлично, — Поттер протянул ей руку, легким рывком поднимая девушку на ноги и уводя в угол комнаты, где уже появился большой письменный стол. — Остальные потренируйтесь в заклинаниях, которые назвала Гермиона.

— Может, вначале стоит убедиться в действенности вашей идеи, чем мучиться с ненужными заклинаниями? — спросил МакМиллан.

— Не болтай ерунду, это же идея Гарри, конечно же, она действенная, — убежденно заявила Ханна.

— Спасибо за доверие, — донеслось до них хмыканье Гарри. — Но заклинания повторить придется — на них действия артефакта точно хватит, даже если не получится впихнуть в комплексные чары весь набор заклятий, которые бы мне хотелось задействовать, — и он снова опустил взгляд на пергамент, где Падма уже дочертила формулу и приступила к пояснениям:

— Заклинание произносится Тентум...

— Переведи с латинского, — попросил, не поднимая головы, Гарри, чувствуя направленный на них сверлящий взгляд.

— В значении «удерживающее», — сказала Падма и, пользуясь тем, что стоит спиной комнате, позволила себе закатить глаза. — Завершающее движение волшебной палочкой против или по часовой стрелке указывает: расстегнутся застежки или наоборот.

— Значит, нам надо перенаправить действие...

— Это делается тут и здесь, — ткнула девушками пальцем на листе, — но слова должны конкретизировать действие.

— Ну, пускай будет «удерживающее от свободы».

— Тентум аб либертас.

— Уверена?

— Должно сработать, — решительно ответила Падма.

— Гермиона, попробуешь? — Гарри ощущал некое волнение, ведь он столько времени бился над идеей модернизации коммуникационных медальонов и только теперь занервничал, поняв, что непроверенные игрушки могли отказать в решающий момент.

Вздохнув, Грейнджер поднялась и подошла к нему, с интересом изучая протянутый пергамент. Рука, скрытая ее телом от посторонних взглядов, скользнула в ладонь Гарри, и его пальцы обхватили узкий ободок кольца, заставляя его на мгновение вспыхнуть мягким сиянием. С куда большим удовольствием он отдал бы ей обещанный поцелуй, но с таким количеством свидетелей у них не так много возможностей для маневра. Хотя, может, это и к лучшему. Видит бог, как Гарри хотел этого! И нет его вины в том, что поцелуй — самый быстрый и эффективный способ передачи магической энергии. Его вина в том, что ему слишком нравится целовать Гермиону.

Напустив на себя вид великомученицы, девушка направилась к кандалам, торчащим из стены, на ходу взялась за завязки мантии, но, перехватив злой взгляд Рона, страдальчески закатила глаза и оставила мантию в покое. Снова неудобно вывернуть кисть, в сотый раз обхватить холодный метал и прошептать непривычные слова нового заклинания... чтобы ощутить мгновенную свободу и увидеть сияющие ликованием глаза Гарри перед собой.

— Как ты это делаешь без палочки? — удивился Рон, с неудовольствием наблюдая, как его друзья, держась за руки, возвращаются в круг «Неприкасаемых».

— Это собственно то, ради чего я вас позвал, — сказал Поттер, поднимая на уровень глаз тонкую девичью кисть и демонстрируя ее присутствующим. Тонкая золотая полоска на указательном пальце девушки красиво бликовала в свете факелов. — Это колечко — первый опытный образец, воплощающий идею, о которой я упоминал на нашей первой встрече в этом году. Недавние события в Хогсмиде наглядно продемонстрировали насущную необходимость в средствах связи, и хотя, честно говоря, я бы предпочел не изобретать велосипед и воспользоваться обычными рациями, реалии нашего мира требуют более радикальных мер. Поэтому сейчас все достаньте свои коммуникационные галлеоны...

— Нам еще ими пользоваться, пока не закончим с кольцами, — резонно вставила Грейнджер.

— Твоя правда, вот только у меня нет при себе ни кната, — расстроился Гарри.

— Мой кошелек при мне, — успокоил его Лонгботтом.

— Спасибо, Невилл, — неловко улыбнулся Поттер. — Я верну.

— Не говори глупостей, — отмахнулся тот. — Мерлин свидетель, без пары монет я не обеднею, — он осмотрелся, кидая галлеоны студентам, у которых не оказалось при себе денег, ведь, в самом деле, зачем ходить по школе с кошельком, если возможность потратиться предоставляется только по выходным, но большинству все же удалось выудить из карманов завалявшиеся золотые.

— Я хочу, чтобы сейчас вы закрыли глаза и представили себе ювелирное украшение.

— Любое? — спросила Лаванда.

— Я думал о медальонах, но Гермиона предлагает остановиться на кольцах, — сказал Гарри.

— Мне не нравятся кольца, предпочитаю браслеты или серьги, — сказала Чжоу.

— Любая другая форма не обладает той же степенью нацеленности, как эта, — разъяснила Гермиона. — За время обучения мы успели привыкнуть к тому, что при колдовстве наша рука становится проводником магии, а палочка — конечной точкой концентрации. Я считаю, нам достаточно легко будет перенести эту точку на палец с кольцом, ведь путь магического потока остается тем же и лишь слегка сместится, но не уверена, что мы сможем перенаправить его полностью на кулон, браслет или Мерлин знает куда еще.

— Резонно, — хмыкнул Энтони, — к тому же вся суть нашего волшебства сводится к нужному слову и обязательному свершению правильного движения кистью.

— А почему бы нам не сделать их одинаковыми для всех? — предложил Майкл Корнер. — И сделать видимыми только для «Неприкасаемых». Дополнительная предосторожность и своеобразный метод опознавания членов организации.

— Было бы неплохо, — Гарри задумчиво потер подбородок, — но мы не можем.

— Почему? — настаивал тот.

— Во-первых, мы и так все знакомы между собой. Но главное, во-вторых, мы не можем сделать идентичные кольца по той же причине, по которой у всех магов разные палочки. Волшебные палочки — это отражение внутренней сущности мага, и кольца будут выполнять ту же функцию. Только принцип действия немного другой — кольцо не столько проводник, сколько накопитель.

— Майк, не тупи, — сказал Терри, — это же очевидно, учитывая, что для реализации этой идеи Гарри были нужны составляющие наших волшебных палочек.

— Черт, а ведь классная идея! — перебивая готового огрызнуться Корнера, воскликнул Поттер, вскакивая на ноги и метаясь по комнате. — Если скрыть кольца от чужаков, это начисто исключит вероятность их кражи при обыске!

— Пожиратели обирают своих жертв? — опешил Шеймус.

— А что тебя удивляет? — Гарри застыл напротив него, взяв себя в руки и успокаиваясь. — К твоему сведению, не все Пожиратели богаты. Между прочим, многие из них присягают на верность Волдеморту из отчаяния и в надежде, что при новом порядке они смогут выбраться из бедности, в которую их вогнало Министерство своей ограниченностью и произволом.

— Гарри, с каких это пор ты стал оправдывать Пожирателей Смерти?! — возмутился Рон, хранивший молчание с начала разговора о кольцах и только поглядывавший на него исподлобья, заставляя Гарри мысленно в досаде закатывать глаза от понимания, что снова придется нянчиться с Уизлиевским ущемленным самолюбием.

— Ты бы тоже их пожалел, — отрезал он, правда, успев максимально смягчить тон, не допуская открытой грубости, — если бы хоть раз увидел оголодавших детей и опустившихся, обнищавших людей, скрывающихся в трущобах Лютого Переулка.

— Ты был в Лютом?! — ошалел Уизли.

— А по-твоему, где еще я мог нелегально достать ингредиенты для волшебных палочек? — безразлично передернул плечами Поттер.

— Я не хочу снова быть ложкой дегтя по тому же поводу и портить радужные перспективы, но трансфигурация долго не продержится, — нахмурившись, сообщил Голдстейн.

— Мы же изменяем форму, а не структуру объекта, — ответила Гермиона, — это многократно увеличит срок действия чар. И я предлагаю каждому просто «найти свое кольцо», а настоящее превращение попросить провести Гарри вместе с наведением Протеевых и прочих чар.

— Зачем это? Я и сам могу наколдовать себе любую безделушку.

— Затем, Рон, что профессор МакГонагалл недавно упоминала, что со всего нашего потока только Гаррина иголка с первого урока Трансфигурации все еще не претерпела обратного превращения, — Поттер неуютно поежился под множеством изучающе-заинтересованных глаз. — И хочется верить, что с возрастом он стал много сильнее.

— Если вы уже закончили препарировать меня взглядами, — спустя некоторое время процедил Гарри, — может, уже займетесь делом?

Поттер не думал, что это окажется настолько сложным. Студенты, закрыв глаза, сидели на подушках, отчаянно пытаясь «найти свое кольцо», и здесь не было незабвенного Олливандера, неустанно предлагавшего кандидатов. Для самого Поттера это было легче легкого. Стоило ему закрыть глаза, коснуться волшебной палочкой галлеона — и в следующее мгновение на его ладони лежал широкий ободок из четырех переплетавшихся разноцветных полосок. Второй добилась результата Луна Лавгуд, и Гарри мысленно усмехнулся, увидев миниатюрный хоровод звезд. Следующим стал Невилл — его сущность отразилась в переплетении каких-то лиан и стеблей, чем-то неуловимым напоминающем кольцо Гарри. Затем Гермиона, чье творение походило на мистический Уроборос, но соединенный не головой змеи, кусающей хвост, а женской изящной ладошкой, доверчиво вложенной и твердо сжимавшей мужскую. У Рона получился массивный, тошнотворно вычурный перстень. Дальше все застопорилось на довольно долгий период времени, и Гарри отправил добившихся успеха практиковаться в дуэлях, чтобы не сбивать концентрацию остальным. Чжоу, Лаванда и еще несколько девушек уже несколько раз сменили форму кольца, но оказывались недовольны результатом и начинали все сначала, пока Гарри не отчитал этих модниц и не пригрозил, что следующая трансформация станет окончательной и им лучше заранее все продумать.

Отчаявшаяся добиться успеха, Парвати раздраженно поймала Гарри за руку и требовательно уставилась ему в глаза, открывая свое сознание. Поттер тревожно взглянул на занятых схваткой однофакультетников и, как на уроке Аппарирования, выпустил свою магию, волей и желанием направляя чужую к выполнению поставленной цели. Рядом изумленно вскрикнула Падма. У обеих сестер кольца венчали чуть наклонные цветы лотоса, и, только соединив их, можно было понять, что это — единый цветок, равно разделенный на две половинки.

Следующие полтора часа Гарри только и делал, что слонялся по редеющему кругу «Неприкасаемых», отзываясь на учащавшиеся просьбы о помощи. Большинство парней обзавелось печатками с различными символами — у кого-то предсказуемыми, у кого-то нет. У Дина это была палитра с красками, у Энтони — перо в чернильнице на фоне корешков книг, а у Кармайкла — нечто, подозрительно напоминающее смайлик, и только у Колина весь ободок стилизовался под маггловскую фотопленку. Поттер искренне обрадовался за Ханну, нашедшую подтверждение правильности своего пути, когда ее кольцо увенчалось чашей со змеей. Лаванда заполучила катушку с воткнутой иголкой и еще какими-то предметами непонятного назначения. У Сьюзен, как и многих других девочек, был простой орнамент по всему ободку, разной ширины, но если у большинства это были цветочные мотивы, то у Боунс — непонятно чьи крылья.