Проверено на грамотность 
«Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь, а вот последствия потом самому разгребать…»Северус Снейп, «Мысли вслух» (ненаписанное)
Эта суббота ничем не отличалась от предыдущих. Пьяный в хлам Тобиас спустился вниз и, подойдя нетвёрдым шагом к дивану, на котором спокойно читал Северус, отправил того за продуктами.
Поворчав для виду, парень взял деньги из ящичка на кухне и, не забыв хлопнуть дверью, чтобы отчиму (именно так называл он мужчину) жизнь мёдом не казалась, выскочил из дома. Тобиас в это время оккупировал диван и звучно захрапел.
Погода была прекрасная: ярко светило солнце, на небе — ни облачка, самое то для прогулки. Всё портил прохладный ветерок, задувавший под тонкую куртку, наспех сорванную с крючка… Пришлось прибавить шагу…
— Ну, почему мать не бросит этого пьяницу и бездельника? — возмущался себе под нос Северус. — Сколько раз предлагал: давай сбежим, ну, хоть в самую дальнюю магическую деревушку, но нет же — мелкому будет плохо и завидно: он же сквиб… А то, что сейчас страдаем мы — это пустяки!.. Вот бы ему хоть раз побывать на моём месте, враз бы понял, что из себя его папочка представляет — а то только и слышно: «папа то, да папа сё»… Любимчик хренов…
Побродив по городу до вечера, Северус всё же купил продукты по списку, написанному торопливым почерком Гарри, его брата, и направился домой.
Шагнув на порог, юноша поразился тишине: не журчал нигде ручеёк речи мелкого, не шумела на кухне вода, не гремели кастрюли… Дом будто вымер…
На диване в гостиной по-прежнему дрых, похрапывая, Тобиас. Одна рука расслабленно свесилась, а под пальцами на полу (Северус похолодел) лежал ремень. Аккуратно вытащив его, парень ужаснулся: тот был весь заскорузлый(1) от крови…
Первая мысль была о матери, и юноша со всех ног кинулся на кухню, где, как ему показалось, кто-то тихо выл…
Прибежав на место он с трудом нашёл мать: она сидела на полу, спрятавшись за стол; по щёкам текли слёзы, губы что-то лихорадочно шептали, а ладони — были крепко сжаты в кулаки… Северус присел рядом, осмотрел руки и лицо — нет ли повреждений, и с облегчением выдохнул — они были чистыми без единого следа крови… Тогда откуда… О, нет! Нет-нет-нет-нет-нет!
Он крепко сжал плечи матери и пару раз встряхнул её:
— Мама, скажи: где Гарри?
Поток слёз увеличился, бормотание стало чуть громче, а в воздухе запахло озоном от сдерживаемой магии:
— Он убил его… Он его убил… Виновата… Не уберегла… Боялась убить… Магия… — И снова безмолвные рыдания.
Понемногу до Северуса стало доходить, что высказанное в сердцах желание сбылось самым что ни на есть ужасным образом. Но что конкретно произошло? Вербально мать сейчас общаться неспособна, но вот ментально…
— Мама, я не понимаю, что случилось. Посмотри на меня…
Глаза женщины широко распахнулись, и Северус провалился в воспоминание.
«Яркий солнечный день. Гарри, закончив все дела, присел за стол к матери — они всегда изучали историю и теорию магии перед обедом. Но сегодня, кроме книг, на столе лежала волшебная палочка Эйлин. Гарри будто продолжал начатый спор:
— Ну, мам, пожалуйста! Я очень хочу попробовать — вдруг получится! В конце концов, мне скоро четырнадцать — малое совершеннолетие. Давай проверим — вдруг она проснётся, а? Я так устал от презрения в глазах Северуса… мне так важно, чтоб он мной гордился… Обещаю: если ничего не получится, я смирюсь и не буду больше пытаться… Пожалуйста… Я только раз взмахну…
Тяжёлый вздох матери и неуверенный кивок:
— Хорошо, милый. Попробуй — но только один раз!
Неугомонный братец подлетел и радостно чмокнул женщину в щёку:
— Спасибо-спасибо-спасибо! — схватил проводник и взмахнул им…
С конца палочки полились яркие сине-зелёные искры…
— Ух ты! — восхитился Гарри. — А если так?.. — Он вскинул руку с концентратором(2) над головой и сделал круговое движение кистью.
Стены заблестели чистотой, как после ремонта, все поверхности обновились, в плитках пола теперь можно было разглядеть своё отражение.
Из гостиной послышались тяжёлые шаги, а через минуту в дверях стоял злющий Тобиас.
Гарри, от радости не видя угрозы, начал делиться с ним своими успехами («Наивный», — где-то на периферии сознания отметил Северус):
— Папа, смотри, что я могу! Я теперь тоже волшебник, как Сев и мама!
Северус посмотрел в глаза отчима — в них полыхал огонь преисподней.
Тобиас медленно подошёл к мелкому, только вместо того, чтобы порадоваться вместе с сыном, обнять и взлохматить его шевелюру, как обычно, он схватил мальчонку за ухо. А когда тот от неожиданности и боли вскрикнул, зашипел:
— Больно?! — Ухо было сжато сильнее и выкручено до предела. — Ты и понятия не имеешь, что такое «боль»! Ну, ничего, я тебе сейчас покажу! Тоже мне — волшебник выискался! Всю дурь из тебя выбью!!!
Тобиас вылетел из кухни чёрным смерчем, таща за собой на буксире горько плакавшего Гарри. Мать съехала по стенке на пол и, закрыв лицо руками, стала раскачиваться как в трансе.
Воспоминание на этом не закончилось: хлопнула дверь наверху, но оттуда всё равно доносились свист ремня, рык вконец озверевшего Тобиаса и крики боли ни в чём не повинного ребёнка».
* * *
Отдышавшись после просмотра столь эмоционально насыщенного воспоминания, Северус обнял мать за плечи и отвёл её в свою комнату: пусть поспит там, где ничего не напоминает об этом животном. Он заглянул в тумбочку и, порывшись в немногочисленных вещах, вытащил на свет крохотный флакончик с сонным зельем, так вовремя прихваченным с урока зельеварения (профессор Слизнорт разрешал брать «для своих нужд» удачные образцы). Несмотря ни на что, матери сейчас нужен крепкий сон, а не всплеск вырвавшейся из-под контроля магии — она уже искрила на кончиках пальцев и в волосах.
Напоив Эйлин зельем, подоткнув ей одеяло и поцеловав в лоб, Северус тихонько выскользнул за дверь и, немного постояв, на негнущихся ногах направился к брату, понятия не имея, что там увидит…
Толкнув дверь, он сделал шаг внутрь. То, что предстало перед его взором, не поддавалось описанию: в воздухе стоял запах крови, а на кровати лежал… нет, скорее, валялся иссечённый вдоль и поперёк, доведённый до состояния освежёванной тушки, ребёнок. Назвать подростком этого тщедушного мальца язык не поворачивался.
Сердце Северуса пропустило удар, а затем понеслось вскачь: за что?! И этого малыша он ненавидел и презирал за то, что ему доставалось больше ласки от матери и вся любовь отца?! Как же ему хотелось вернуться в это утро и зашить себе рот, чтобы не высказать пожелания, что так буквально исполнилось… Ведь это он обычно лежит с располосованной спиной, а мать с братом (?) промывают и смазывают раны… Милый, добрый мальчишка… Как же тебя угораздило?!
Сделав ещё пару шагов, Северус опустился на колени у изголовья кровати и протянул дрожавшую руку к шее Гарри. Нащупав сонную артерию, он перевёл дух — под пальцами едва-едва, но всё же билась жизнь.
— Слава Мерлину, живой! — пробормотал себе под нос Северус. — Теперь надо пройти в подвал за заживляющей мазью (после прошлой экзекуции должна была ещё остаться) и постараться не убить того, кто в отключке валяется на диване…
Стоило ему подняться с пола, как Гарри пришёл в себя.
— Больно… — еле слышно простонал мальчик.
От безжизненного тона, которым это было произнесено, Северуса пробил озноб.
— Потерпи, — тихонько ответил он, — я — за лекарством, скоро всё пройдёт.
Услышав родной голос, Гарри обиженно всхлипнул и как-то совсем по-детски спросил:
— Сев… за что он меня так?.. Я же ничего плохого… просто хотел быть как ты(3)… Ты же тоже так можешь…
Северус горько усмехнулся:
— Да, братец: твоя мечта исполнилась, — и уже более серьёзно предупредил: — Лежи, не смей вставать! Я скоро…
1) ставший жёстким (разг.)
2) ещё одно определение волшебной палочки
3) многие младшие дети восхищаются старшими, тянутся к ним
«Не так страшен чёрт, как его малюют, главное — знать, чем привлечь.» Северус Снейп, «Мысли вслух» (ненаписанное)
Обработав спину Гарри (а также руки и ноги) и убедившись, что тот заснул, Северус вернулся к себе в комнату. Он присел за стол и крепко задумался. Ждать больше нельзя. Если уж Тобиас и на мелкого руку поднял, то это — край: пора бежать… А вот чтобы было куда, надо налаживать связи.
Мысли ворочались в голове, как шестерёнки старинных часов, неторопливо передвигавшие стрелки на циферблате.
Сначала он думал написать своему бывшему старосте и, по иронии судьбы, кузену — Люциусу Малфою, но потом решил оставить этот вариант про запас: с этой семейкой нужно держать ухо востро, очень уж они любят собирать должников, прямо как декан Слизнорт. Становиться одним из них Северус не хотел — для этого он был слишком слизеринцем.
Значит, остаётся только одно — отправить письмо деду, Октавиусу Принцу, действующему лорду рода.
Что он знает о своём родственнике? Чистокровный аристократ, отсёкший его мать от рода и, по слухам, отказавший ему в поддержке перед самой школой…«Чем же его можно заинтересовать, чтобы не выглядеть откровенным просителем? Принцы всегда славились своими зельями — это их родовой дар, на это и будем давить».
Северус ведь слыл лучшим зельеваром на своём курсе и не только.
* * *
Утром во время завтрака в окно столовой Принц-мэнора постучалась неприметная серенькая сова с почтамта(1) Косого переулка. Лорд Принц отложил газету, угостил почтальона и оплатил её труд (на правой лапке у неё висел мешочек для мелочи).
«Личную почту я последний раз получал лет пять назад, когда Эйлин просила за своего сына перед Хогвартсом. Я тогда отказал, ибо не видел смысла — любое вложение денег должно окупаться, а какая прибыль может быть с первокурсника? Ладно, посмотрим, что она хочет на этот раз…»
Одним движением вскрыв запечатанный свиток, Октавиус погрузился в чтение. Оказалось, автором послания была не дочь, а тот самый внук, на обучение которого лорд Принц решил не тратиться. Конечно, у Северуса было очень мало опыта ведения деловой переписки, и он совсем не владел искусством плетения словесных кружев, но главное в своём послании этот юноша показал — он готов служить роду своими талантами, тогда как его горе-мамаша упирала только на родственные узы — будто не Слизерин, а Хаффлпафф заканчивала.
Ещё раз перечитав письмо, лорд Принц просчитал варианты, и по всему выходило, что дело-таки прибыльное — у рода появляется уже взрослый и самостоятельный наследник, способный принимать правильные решения. А уж обучить необходимым премудростям — этикету, финансам и праву — это дело времени, было бы желание.
«Очень интересный молодой человек, такому можно и род передать: вон сколько «сопроводительной документации» приложил — тут и табели успеваемости за пять лет обучения, и характеристики с рекомендациями от декана, и даже… Что?! Свидетельство о результатах проверки крови?! Весьма любопытно…»
Лорд Принц развернул официальный пергамент банка Гринготтс. В шапке документа значилось:
«Данная проверка крови была проведена на территории банка Гринготтс поверенным рода Малфой по запросу наследника рода Люциуса Малфоя с разрешения лорда рода Абраксаса Малфоя.
Полное имя: Северус Бонифас Малфой-Принц — маг, чистокровный, жив;
Отец: Бонифас(2) Люциус(3) Малфой — маг, чистокровный, мёртв;
Мать: Эйлин Принц — ведьма, чистокровная, жива;
Брат (по матери): Гарольд Тобиас Снейп-Принц — сквиб (?), полукровка, жив (для уточнения принадлежности к роду рекомендуется отдельная проверка крови).»
Последняя строчка проверки окончательно заинтриговала Октавиуса — ему уже не терпелось увидеть обоих своих внуков.
Потирая руки, он направил свои стопы в зал с гобеленом, где можно было посмотреть на миниатюрные портреты как своих предков, так и потомков. Даже то, что Эйлин была отсечена от рода, ничего не значило: просто надо было снять скрывающие чары. Лорд Принц произнёс заклинание, и вот уже на него смотрели три человека — повзрослевшая дочь и двое её отпрысков: старший — истинный Принц (точь-в-точь сам Октавиус в юности), и младший — тоже черноволосый, но нос у него явно поменьше, а глаза — цвета молодой весенней травы… Старый лорд и не чаял уже увидеть эти глаза — точно такие были у его обожаемой супруги, не пережившей позора и скончавшейся через год после побега Эйлин из дома.
И тут портрет младшего внука мигнул красным — верный признак, что его жизнь в опасности. Октавиус бросился писать ответ, зачаровав его как портал: он больше не позволит закрыться этим глазам раньше времени!
* * *
Северус был удивлён такой быстрой реакции деда, а когда прочёл содержание письма, выпал в осадок. Без куртуазных обращений и разговоров «о погоде» лорд Принц приказывал немедленно хватать мать и брата и перемещаться в Принц-мэнор, для чего достаточно слегка надорвать письмо. Никаких вещей с собой не брать. Юноша был весьма благодарен деду за предложение, ведь ночью у Гарри началась лихорадка, и в сознание он больше не приходил…
Тобиас тоже ещё не просыпался, и Северус очень надеялся, что им удастся исчезнуть до того, как этот придёт в себя.
Зайдя в комнату к брату, он аккуратно взял его на руки, затем разбудил постаревшую от горя лет на десять мать, велев держаться за него и надорвал уголок письма.
Как ни странно, никаких неприятных ощущений при перемещении не возникло — ни «крюка», ни «узкого шланга», но удивляться долго этому не пришлось: в кабинете их встретил лорд Принц, причём не один, а в окружении большого числа колдомедиков и домашних эльфов. Северус от неожиданности покрепче перехватил мать под локоток, не позволяя ей ни упасть в обморок, ни удариться в истерику.
Лицо Октавиуса Принца ничего не выражало, а тон был сдержанным до холодности — казалось, что он вот-вот выставит их за порог. Устроив Гарри в комнате и препоручив его заботам целителей и домовых эльфов, он потребовал отчёта — как случилось, что младший член рода оказался в таком состоянии.
На вопрос ответил Северус. Он рассказал, как Тобиас реагировал на любое проявление магии, а уж когда он «подшофе», так ему вообще крышу сносит. Пробовали ли лечить? Да: мать постоянно какие-то зелья ему подливала, так он проблюётся — и за старое.
От того, с каким спокойствием по сути ещё мальчишка вёл повествование, у пожилого лорда волосы на голове зашевелились. Парень не кричал, не обвинял (хотя, видит Мерлин, имел на это право) — просто отмечал, как само свершившийся факт. Октавиус вызвал эльфов и приказал позаботиться о своей дочери и внуке. Хотя первая вызывала в нём лишь брезгливую жалость.
Интересующие его подробности он сможет выяснить и завтра. Главное, что здоровью младшего внука больше ничего не угрожало, а остальным сейчас нужна была расслабляющая ванна и сон (не менее двенадцати часов) — это ему вдолбили на курсах колдомедицины, где он и встретил свою Элладору.
* * *
На следующий день за завтраком в Принц-мэноре собралась почти вся семья, за исключением Гарри — он был ещё слаб, хоть и в сознании, и на общей трапезе не присутствовал.
Перед самым завтраком Северус, желая проверить самочувствие мелкого, попросил домовика перенести его к брату, и только удостоверившись, что тот спокойно спит, отправился в столовую.
Обилие вкуснейших блюд вызвало у юноши чувство детского восторга, и только благодаря железной силе воли он удерживался от восхищённых воплей.
После изумительного мороженого, поданного домовиками на десерт, лорд Принц пригласил Северуса в свой кабинет. Усадив его в удобное кресло и предложив чаю, он задал животрепещущий вопрос:
— Скажи мне, Северус, а давно ли ты знаешь правду о своём рождении?
Тот слегка смутился и ответил:
— То, что Тобиас мне не родной, я подозревал давно (очень уж не хотелось верить, что это животное — мой отец), так что проверка крови просто расставила всё по местам. Примерно на моём третьем курсе Люциус Малфой, староста Слизерина, привёл меня в Гринготтс, сказав, что это — его подарок мне на малое совершеннолетие. Дело в том, что это был его последний год в Хогвартсе, и опекать меня он больше не мог. После получения результатов мне многое стало понятно…
— Например?
— Ну, к примеру, его интерес к нищему полукровке — он ведь взял меня «под крыло» чуть ли не сразу после распределения на факультет. Благодаря этому ко мне хотя бы в гостиной не сильно цеплялись: уверен, что копия этого свидетельства лежит у декана в потайном ящичке. То, что было вне факультета, оставалось моей проблемой, но до сих пор я справлялся. — Тут Северус как-то сник и стал пристально рассматривать узор на ковре.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Октавиус.
— Нет, ничего особенного. Просто из-за двух придурков я обидел хорошую девушку, да так, что она меня и видеть не желает.
Лорд Принц про себя отметил и способности внука к ментальной магии (для знающего, на что смотреть, были признаки), и то, что сейчас юноша полностью открыт, а не прячется за щитами, а значит, доверяет и надеется на ответный жест. Октавиус вздохнул — ох уж этот подростковый максимализм! — и сказал:
— Не кручинься, внук: если девушка и впрямь хорошая, то поймёт и простит, а если нет — у тебя вся жизнь впереди, встретишь ещё свою судьбу. Я вот только в двадцать лет невестой обзавёлся, когда в ученичество поступил.
Северус с надеждой посмотрел на деда, и тот тепло ему улыбнулся, повторив:
— Ты ещё слишком молод, чтобы ставить на себе крест. Уверяю, с этого года к тебе будет совсем другое отношение — в волшебном мире мало есть семей, имеющих возможность поссориться с Октавиусом Принцем. Кстати, ты не мог бы мне объяснить последнюю строчку твоего свидетельства? Ту, где статус твоего брата стоит под вопросом.
— Ну, точно я сказать не могу, хотя догадки некоторые имеются, — подобрался в кресле Северус. — Создаётся впечатление, что Гарри то ли прокляли, то ли просто «запечатали» его магию до времени. Когда мне было тринадцать (на момент проверки крови), брат не проявлял никаких волшебных способностей. Игрушки по комнате не летали, выбросов не было — я вообще думал, что он — маггл, как отец. Вот только с домашними делами управлялся легко, будто играючи. Лет с пяти стал убираться во всём доме, а через год и готовку на себя взял… А три дня назад его материнская палочка признала, и он одним движением кухню в идеальный порядок привёл — она как новая стала. Тобиас как увидел — взбесился и выдрал мелкого так, что на нём живого места не было. Это уже я, как вернулся, ему раны модифицированным заживляющим бальзамом обработал… — Северус опять помрачнел.
Лорд Принц «сделал стойку»:
— Модифицированным, говоришь? А кто над составом работал? Как испытывал действие?
— Работал я — мне было необходимо добиться почти мгновенной регенерации кожных покровов и купирования болевых ощущений. Испытывал, понятное дело, на себе.
— Повезло же роду! — воскликнул Октавиус. — Но почему ты сразу после проверки не пришёл ко мне?
Северус ни секунды не колебался с ответом — резко вздёрнув подбородок, он заявил:
— А что я мог предоставить роду, кроме этой бумаги и своей чистой крови? Я не желаю быть нахлебником — теперь мне есть что предложить.
— Ты — истинный Принц: не только внешне, но и по магии и характеру, — восхитился Октавиус. — Согласишься ли ты принять титул наследника? Это весьма поспособствует твоей будущей карьере зельевара или, скажем, колдомедика.
— Благодарю, лорд Принц — это честь для меня, — склонил голову Северус.
Далее пошло обсуждение технических вопросов принятия в род: особенности ритуала, возможные подводные камни. Коснулись также и вопроса об обучении Гарри в Хогвартсе (здесь Северус успокоил главу рода, объяснив, что матушка сама обучала его всем теоретическим дисциплинам в соответствии с возрастом). Так что вопрос с поступлением решился сам собой: лорд Принц, будучи членом попечительского совета, имел право принимать экзамены у обучавшихся на дому студентов. Это было идеальным решением — после произошедшего Гарри, скорее всего, замкнётся в себе и просто будет неспособен на общение с кем-либо, кроме мамы и брата. Северус надеялся, что недели через две, максимум три, в их узкий кружок будет допущен и хозяин мэнора, по совместительству их дед — тогда-то и можно будет провести квалификационный срез знаний. Он был уверен, что брат без проблем освоил программу первых трёх курсов Школы Чародейства и Волшебства — по крайней мере, её теоретическую часть.
* * *
Гарри в очередной раз открыл глаза и попытался пошевелить хотя бы пальцами ног. После третьей попытки ему это удалось — прекрасно, значит, он не останется навек прикованным к этой, пусть и очень удобной, но чужой кровати. К нему постепенно вернулось его природное любопытство, и он по возможности огляделся. Подозрения подтвердились — он был не дома. Комната была больше и намного светлее, чем в Тупике Прядильщиков. Гарри попытался сесть, и, как по сигналу, к нему вошла мама в сопровождении двух людей в лимонных мантиях. Эйлин присела рядом и молча сгребла сына в объятия.
— Мама, мама, отпусти, — стал вырваться Гарри. — Со мной всё хорошо, ничего не болит. Где мы, кстати?
Услышав бодрый голос пациента, целители (именно ими оказались обладатели лимонных мантий) одобрительно хмыкнули: раз возмущается и задаёт вопросы — значит, здоров.
Мама ласково поцеловала Гарри в растрёпанную со сна макушку и отстранилась, по-прежнему не выпуская из объятий.
— Как же ты нас напугал, сынок!
— Нас — это кого? — уточнил хмурый подросток.
— Во-первых, нас с Северусом — это от его разработки твоя спина сейчас целая, ни шрама не осталось. Во-вторых, целителей (их дед твой вызвал): сутки без сознания — это не шутки…
— А что, у нас и дед имеется? — удивился Гарри и по привычке хотел взлохматить себе волосы, но, лишь прикоснувшись к ним, зашипел от боли: очевидно, отец в безудержном гневе вцепился-таки ему в шевелюру, чуть не вырвав клок…
— Ваш дедушка — лорд Октавиус Принц, хозяин поместья, где вы сейчас находитесь, — ответил один из целителей: тот, что постарше.
Увидев, как у мальчика поползли вверх кустистые брови, явно доставшиеся от матери, колдомедик понял, что ребёнок не знал о наличии у него такого родственника. Не то, чтобы ему очень хотелось, но для ясности картины мужчина спросил:
— Не подскажете ли Вы, что послужило причиной столь долгого обморока? Ни Ваша матушка, ни брат не смогли (вернее сказать, не захотели) вспоминать об этом. Нам важно знать, чтобы не допускать подобных ситуаций в будущем.
Глядя на то, как помрачнел взгляд подростка, целитель засомневался в своевременности заданного вопроса. Однако, пусть и не сразу, но Гарри ответил.
— После моего первого проявления магии отец… наказал меня, — сдавленно продолжил он после паузы. — Выпорол ремнём до потери сознания… Я пришёл в себя ненадолго, когда почувствовал прохладное прикосновение к шее — брат проверял, жив ли я вообще. Он обработал мне спину каким-то составом, и я заснул, а сознание потерял уже, наверно, позже — не знаю.
Молодой целитель пришёл в ужас:
— Ваш отец что, ничего не соображает?! Бить ребёнка после выброса — это же и с жизнью расстаться можно! Он, вообще, маг?!
— Нет, мой муж — маггл, — ответила за сына Эйлин. — И он всегда так реагировал на проявления магии — что у меня, что у старшего сына.
Колдомедики насторожились: у простецов не бывает такого отторжения магии, неплохо бы проверить (если ещё не поздно). Из задумчивости их вывел голос юного пациента:
— Скажите, целитель…
— Сметвик, молодой человек. Меня зовут целитель Сметвик. Я — главный колдомедик больницы святого Мунго. Что вы хотели узнать?
— Целитель Сметвик, — обратился «по форме» Гарри, — скажите, я смогу теперь учиться в Хогвартсе, как и Северус?
— Безусловно, — улыбнулся тот. — Вот поправитесь, сдадите экзамен (да не волнуйтесь вы так, Гарри: вам достаточно будет беседы с дедушкой) — и уже осенью Хогвартс будет ждать вас!
1) Так в старину называлось главное почтовое отделение. Лорд Принц у нас старой закалки, так что ему простительно.
2) Французское имя, обозначающее «благотворитель», в сочетании со вторым именем вообще святой получается, всё уравновешивает фамилия, что означает «вероломный» — забавное сочетание, неправда ли?
3) Имеется ввиду Люциус I, предок Люциуса II, что стал отцом Драко.
Следующие две недели Гарри адаптировался в новом для себя мире: постепенно он отучился вставать чуть свет и нестись на кухню, чтобы готовить завтрак на всю семью. Ему было жаль эльфов, которые, видя, как трудится «маленький хозяин», горестно причитали и выкручивали себе уши. Гарри оставил за собой лишь приготовление пудинга, объяснив домовикам, что это — часть прописанного целителями лечения. Подросток почти не соврал, ибо Сметвик рекомендовал занять себя привычными делами и, поскольку отбирать у домовиков уборку было чревато, Гарри остановился на готовке.
Одновременно с этим он присматривался к новому члену семьи и то, что он видел, ему нравилось. Мужчина (называть стариком высокого, поджарого, черноволосого с лёгкой проседью человека с королевской осанкой и богатырским разворотом плеч язык не поворачивался) был приятен в общении, а когда их взгляды встречались, то в глазах собеседника Гарри видел неизбывную грусть. Однажды он спросил:
— Дедушка, а почему Вы так странно на меня смотрите?
Лорд Принц вздохнул и поманил младшего внука за собой в кабинет.
— Пойдём, Гарри. Я хочу тебе кое-что показать и кое с кем познакомить.
Следующий час дед с внуком рассматривали альбом со старинными колдографиями, а затем прошли в портретную галерею. Там они остановились перед изображением волшебницы лет сорока с чёрными как смоль волосами, заплетёнными в косы и уложенными вокруг головы наподобие короны, круглым лицом, которое при их приближении озарилось мягкой улыбкой, и яркими зелёными глазами.
— Знакомься, Гарри — это твоя бабушка, Элладора Принц, — представил портрет Октавиус. — Для меня она была и остаётся самой прекрасной женщиной на земле. У тебя её глаза…
* * *
Наконец, когда целитель Сметвик сообщил, что магия Гарольда пришла в норму и его здоровью ничто не угрожает, лорд Принц пригласил для беседы обоих братьев. Сев в удобное кресло с широкими подлокотниками, Октавиус предложил ребятам занять диван напротив. Когда они с комфортом разместились, он внимательно посмотрел на каждого из внуков и начал свою речь.
— Северус, Гарри, скоро мы с вами будем праздновать Литу — день летнего солнцестояния, самый длинный день года. По моим расчётам, именно этот день идеально подходит для проведения ритуала введения в род наследников. На него я собираюсь пригласить свидетеля — лорда Абраксаса Малфоя. Это необходимо, Северус, не хмурься. Всё же он — глава рода твоего отца и должен дать добро на вхождение в род матери наследником.
Гарольд, до сих пор сидевший молча, удивлённо переводил взгляд с брата на деда и обратно.
— Это долгая история, Гарри, — ответил последний, — если Северус захочет, то расскажет. Тебе нужно знать одно: вы по-прежнему братья, самые близкие друг другу люди. Ты понял?
— Да, дедушка, — кивнул Гарри.
— Хорошо. Теперь я хочу задать вопрос: что каждый из вас ждёт от ритуала. Важно обсудить это, так сказать, «на берегу», чтобы потом не было обид и недопонимания. Что касается меня, я вижу тебя, Северус, наследником рода — ты достаточно взрослый и ответственный для этого. Пока ты учишься, это не налагает на тебя никаких дополнительных обязанностей, хотя, возможно, тебе придётся несколько раз появиться со мной на приёмах. — Он поднял раскрытую ладонь, пресекая возражения. — На все предложения помолвки я буду отвечать, что наложил на тебя обязательство стать мастером зельеварения к двадцати пяти годам, и до этого ты не имеешь права жениться. Постарайся соответствовать.
— Спасибо, дедушка, — выдохнул юноша. — Постараюсь с честью выдержать все испытания. — Лукаво блеснув глазами, Северус добавил: — В этом мне безусловно поможет неограниченный доступ в библиотеку и ваше руководство.
Октавиус кивнул, принимая ответ. Взглянув в зелёные омуты глаз младшего внука, он спросил:
— А чего хочешь ты, Гарри?
Октавиус уже знал, что тот ему скажет, и ободряюще улыбнулся, заметив, как мальчик, волнуясь, ёрзает на месте.
— Да мне и не надо ничего — у меня всё есть… Достаточно просто быть частью вашей семьи — раньше я и понятия не имел, что даже с ушедшими родственниками можно разговаривать. В жизни не думал, что у меня столько родных! Это так здорово! — Гарри распирало от чувства абсолютного и незамутнённого счастья: будто за спиной выросли крылья.
Октавиус улыбнулся детской непосредственности внука: как же хотелось, чтобы он подольше оставался таким. Он безумно любил обоих ребят: с виду такие разные, на деле они были как две стороны одной медали. Сдержанность старшего уравновешивалась безудержным энтузиазмом младшего. Лорд долго наблюдал за мальчишками: Северус всё ещё сохранял дистанцию в отношениях как с ним, так и с Гарри, а тот ловил малейшие тени эмоций брата и радовался им, как обретённому сокровищу.
— Что же, ваши желания услышаны. Да будет так. До ритуала осталась неделя, нам нужно тщательно подготовиться.
Ребята молча встали и, коротко поклонившись, удалились.
Лорд Принц задумался: как же с такой открытостью всем и каждому Гарри будет учиться на Слизерине? Ведь там действует закон: «вне гостиной мы — едины», а за закрытыми дверями факультета кипят недетские интриги. Северусу несказанно повезло, что его пригрел Люциус.. «Надеюсь, Шляпа не пойдёт на поводу у подростка и распределит его туда, где ему будет комфортно… Ладно, пора писать Абраксасу — приглашать его на беседу».
Встав из широкого кресла, Октавиус присел к письменному столу и начал сочинять послание «сиятельному лорду Малфою». После обычных расшаркиваний и лёгких подтруниваний он, наконец, выложил истинную причину депеши — необходимость решения судьбы общего наследника…
Получив послание с огромным чёрным вороном по кличке Корвус, Абраксас долго смеялся и качал головой, но, успокоившись, на обратной стороне письма написал согласие на встречу через пару дней в полдень.
* * *
Время в делах пролетело незаметно, и вот в кабинет лорда Принца из камина шагнул сиятельный Малфой, держа в руке фамильную трость. Хозяин кабинета встал из-за стола и после официального рукопожатия крепко обнял старого лиса.
— Сколько лет, сколько зим, Эйб, — сказал он с лёгкой укоризной. — Совсем ты меня забыл…
— А кто заперся у себя в имении на без малого двадцать лет, а? — тут же отмёл все обвинения гость. — Ты, Отто, после побега дочери сам перестал посещать приёмы, сидя в своём мэноре как сыч.
— А то ты не знаешь, что тогда моя Элли сначала слегла, а потом и вовсе покинула меня. Не до приёмов и торжеств мне было, старый друг… Ладно, дело прошлое. Ты мне лучше расскажи, как так вышло, что Северус оказался нашим общим наследником.
— Ну, допустим, наследник у меня один — Люциус, — отмахнулся Абраксас. — А про Северуса я и сам узнал случайно. Сын в одном из первачков заметил что-то знакомое — то ли взгляд исподлобья, то ли поворот головы, и стал копать. А на время расследования взял над странным пареньком шефство…
— И что же узнал твой доморощенный следопыт? — усмехнулся лорд Принц.
— Оказалось, что лет этак двенадцать назад, году в 1959, мой братец увлёкся одной замужней магглой. — Рассказчик бросил говорящий взгляд на собеседника. — Вспомнив историю Утера Пендрагона(1), он пробрался в дом, усыпил мужа, лежавшего на диване, и под его личиной вошёл к своей зазнобе. Удовлетворив свою похоть, он покинул дом, даже не задумываясь о дальнейшей судьбе женщины.
— Да уж… Но, несмотря на всю подлость поступка, он оказался во благо, — молвил Октавиус. — Если бы не он, то я бы никогда не узнал, что у меня есть наследник.
— В этом был весь Бонифас — все его подлости имели благое завершение, а хорошие намерения оборачивались катастрофой, — печально вздохнул Абраксас. — Всё же имя в жизни волшебника играет не последнюю роль(2).
— Кто же придумал дать такое светлое имя одному из Малфоев? — В вопросе не было насмешки — лишь искреннее любопытство.
— Наша матушка, мир её праху, решила «уравновесить» негативное значение фамилии благим именем. Она считала, что так ребёнок будет более гармоничным. Но в результате получилось то, что получилось — беднягу бросало из крайности в крайность. Он и погиб-то, совершая очередной подвиг, достойный последователя Гриффиндора.
— Мои соболезнования, друг. — Октавиус сжал плечо помрачневшего лорда. — Я хочу провести на Литу введение внуков в род, и твоё присутствие на ритуале обязательно.
— Конечно же, я буду, — пообещал тот, вставая. — Но даже без моего участия кровь Малфоев не помешает ритуалу: Бонни был младшим, и совсем не участвовал в воспитании своего отпрыска(3).
Вполне довольные результатами встречи и друг другом, лорды чинно распрощались и вернулись к своим делам.
* * *
Ритуал прошёл гладко: перед лицом патриархов рода Принц лорд Малфой дал разрешение Северусу вступить в род матери и принять титул наследника. Гарри же стал младшей ветвью с правом основания собственного рода по достижении им совершеннолетия. Эйлин также вернулась в род, но уже не наследницей, а матерью наследника. Регентом при Северусе стал сам лорд Принц.
В середине августа Гарольда протестировали по программе первых трёх лет обучения, и он с честью выдержал все испытания. По очевидной причине блестящее знание теории соседствовало с более скромными успехами в практической части, что в сумме дало «Выше ожидаемого» по всем предметам. Пожав внуку руку, Октавиус протянул ему письмо-приглашение в Хогвартс. На конверте значилось: «Гарри Снейпу». На вопросительный взгляд паренька лорд ответил:
— Я подумал и решил, что не стоит пока никому знать, кто ты и откуда, поэтому подписал конверт твоим маггловским именем. Это даст тебе дополнительную защиту от охотниц на родовитых женихов.
Гарольд согласно кивнул: он был рад самому факту, что поедет в Хогвартс. Остальное было неважно.
Северусу письмо принесла сова, причём на конверте зелёными чернилами был указан полный титул и место проживания адресата: «Северусу Бонифасу Принцу, наследнику рода Принц. Принц-мэнор» — Северус выгнул бровь, бросив взгляд на Гарри. Несмотря ни на что, ему было важно, чтобы тот не ревновал его к деду.
Тот пожал плечами — причина подобной помпезности для него объяснялась просто: письмо составлялось автоматически, согласно изменившимся данным в книге судеб Хогвартса.
* * *
На вокзал Кингс-Кросс их проводила Эйлин. Женщину было не узнать: вечно насупленные брови расправились, а глубокая морщинка меж ними разгладилась, кожа лица посвежела — вобщем от смертельно уставшей забитой «магглы» не осталось и следа. Рядом с подростками стояла истинная Принц — аристократка до мозга костей.
В последний раз обняв и поцеловав сыновей, она со слезами просила Северуса «приглядывать» за Гарри. Тот, конечно же, обещал.
Стоило им оказаться в купе, как Северус достал очередную монографию зельевара, взятую из родовой библиотеки, и пропал для мира.
Гарри же, заняв диванчик напротив, с интересом смотрел в окно, периодически задавая Севу вопросы.
Устав от восторженной трескотни брата, тот решил пройтись. Он сказал Гарри, что собирается поискать тележку со сладостями, и наказал сидеть в купе и никуда не выходить. Тот тут же отдал честь:
— Слушаюсь, мой генерал! — и залился весёлым и звонким смехом.
Старший из Снейпов покачал головой и вышел.
Стоило ему скрыться из виду, как в купе проникли двое: один — маленький и юркий, с каштановой шевелюрой и причёской «упал с самосвала, тормозил головой»; второй же наоборот — высокий и худощавый, с чёрными до плеч вьющимися локонами. Что их объединяло, так это одинаковая чертинка в глазах и лукавые усмешки на губах. Присев напротив Гарри, они наперебой стали спрашивать:
— Привет, а ты кто? Мы тебя раньше не видели.
— Ты вроде не первокурсник… Где ты был до этого?
— На какой факультет думаешь поступать?
— А как тебя зовут?
Поначалу Гарри пытался отвечать, но вопросы сыпались без остановки, и он махнул рукой: вот выдохнется эта парочка, он на всё сразу и ответит.
— Ты что, немой? — спросил «длинный», как про себя окрестил его Гарольд — ребята так и не представились.
— Нет, почему… Просто жду, когда вы дадите мне слово вставить. — Парни переглянулись, но ничего не сказали. Странный подросток же продолжил: — Зовут меня Гарри, мне четырнадцать, обучался на дому, факультет, скорее всего, Хаффлпафф или Слизерин — как Шляпа решит. А вы, ребята, кто и откуда? — спросил в свою очередь он, отметив, как новые знакомые скривились, когда прозвучали названия факультетов. Дураком Гарри не был, и сразу понял, что им конкретно не по пути.
— А это, — раздался от дверей бархатный баритон Северуса, — «золотая молодёжь» всея Хогвартса: наследники Блэк и Поттер. Их несчастные родители так и не смогли объяснить детям, что при знакомстве следует сначала поздороваться, а потом — представиться.
— Ты-то что здесь забыл, Нюниус? — внаглую развалившись с ногами на месте Северуса, полюбопытствовал один из «наследников» — тот, что с шухером на голове. — Мы тебя не звали, иди куда шёл.
— Да и вас, я так понял, не приглашали, — отбрил тот. — А я уже на месте. И, кстати, убери ноги с моего диванчика.
Грубияны сели, переглянулись и выдали гениальную фразу:
— А чем докажешь?
— Докажу что? Что я первым занял это купе? Пожалуйста: на верхней полке лежит сундук с моими инициалами, который, кстати, вот-вот упадёт на ваши и без того скорбные головы.
Оккупанты тут же подскочили со своих мест и, не прощаясь, вымелись из купе. Последними их словами были:
— Мы ещё с тобой встретимся, Нюньчик!
Северус только фыркнул в ответ.
Гарри наблюдал за перепалкой с открытым ртом. В груди закипало глухое раздражение: да как они смеют так разговаривать с его братом?! Они что — в лесу росли?! А новоявленный Принц, присел к окну и, раскрыв свой фолиант, с чувством полного удовлетворения продолжил чтение. До самого Хогсмида их никто не беспокоил.
1) По легенде он при помощи Мерлина провёл ночь с понравившейся ему замужней дамой.
2) О значении имени Бонифас смотрите главу «Письмо к деду и его последствия» (в документе о проверке крови стоят сноски)
3) Абраксас намекает, что магии Малфоев в Северусе почти нет.
Примечания:
Одна из спорных глав, по моему скромному мнению. Обязательно читайте все сноски))
«Вместе весело шагать…Главное — знать куда и с кем.» Северус Снейп, «Мысли вслух» (ненаписанное)
Переодеваясь в форму, Северус инструктировал Гарри:
— Сейчас нам придётся разделиться: я пойду к каретам, а тебе нужно будет к Хагриду — это полувеликан, он обычно первокурсников везёт через озеро: с воды Хогвартс выглядит особенно волшебно. — На этих словах он снял с полки оба сундука (форму домовики уложили в отдельные сумки) и вручил один брату с напутствием: — За мной в Слизерин не рвись — ты там не выживешь.
— А как же дед? Он сказал, что все Принцы — слизеринцы… И мама… она расстроится…
— Они поймут. Или думаешь, им будет приятнее узнать, что тебя гнобят на факультете?! Выяснить статус крови и причину твоего «домашнего» обучения для старых семей не проблема. Конечно, напрямую тебе вредить поостерегутся — не захотят проблем с дедом, а вот по мелочи пакостить будут: то сумка вдруг порвётся, то чернила на готовое домашнее задание выльются — плавали, знаем.
— Правда?.. А если Шляпа…
Гарри привычно взлохматил волосы на макушке, и Северус улыбнулся: этот жест не смогли вытравить ни услиленная муштра деда, не увещевания матери, что «невместно потомку Принцев ходить растрёпой». Поставив свой сундук на пол, он одним движением палочки привёл причёску Гарольда в порядок и в очередной раз подумал: «Ну какой из тебя слизеринец?» Однако, посмотрев в испуганные глаза мелкого — ну вылитый олешка(1)! , — твёрдо ответил:
— Ну, тогда ничего не попишешь — буду тебя своим авторитетом ядодела прикрывать. Не боись, прорвёмся!
* * *
Спрыгнув с приступки, Гарри бодро зашагал в сторону нечёсанного здоровяка, орущего на всю платформу:
— Первокурсники! Первокурсники, сюда!.. Эй-эй-эй, парень! А ты куда? Ты на первокурсника не похож.
— Привет, Хагрид, я — Гарри, новенький! — Открыто улыбаясь, он протянул великану руку. — Я никогда не видел Хогвартс — только на картинке, а мне сказали, что со стороны озера — самый лучший вид…
— Это да… С озера вид что надо. — Хагрид, задумавшись, запустил свою пятерню в спутанные космы и вздохнул. — Ладно, со мной в лодку сядешь — всё веселее будет… Я — хранитель ключей и лесов школы, много чего знаю, погуторим (2) по пути.
Гарри, усмехнувшись про себя такому родному жесту великана, решил, что они непременно поладят. Он бросил внимательный взгляд на уставших и напуганных первачков:
— Хагрид, — шепнул он провожатому, — а у вас всегда так?
— Как это «так»? — не понял большой ребёнок. — Чегой-то я в толк не возьму…
— Да детишки какие-то пришибленные, — терпеливо объяснил Гарри. — Приободрить бы надо.
— А как их приободришь-то, коли они от мамки с папкой впервые так надолго уехали?.. Вестимо, страшно им.
— Вот, и я об этом, — согласился Гарри, — давай споём: я классную походную песню знаю. И дойдём быстрее, и не потеряем никого. Давай, я начну, а ребята подтянут.
— Ну, попробуй, коли тебе охота, — махнул ручищей Хагрид. — Я-то петь не мастак, но, если детишкам так спокойней будет, то я завсегда «за».
Гарри обратился к малышне:
— Привет всем! Я — Гарри, и, так же, как и вы, впервые уехал из дома. Кто-нибудь из вас ходил в поход?
Ребята зашушукались, и вверх осторожно поднялись несколько рук.
— Негусто, — почесал в затылке самоназначенный вожатый, — попробуем по-другому. Петь все умеют?
— Да!!! — раздался дружный хор детских голосов.
— Отлично! Тогда разбиваемся на пары и запоминаем слова и мотив:
«Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету.
Тем, кто дружен — не страшны тревоги,
Нам любые дороги дороги,
Нам любые дороги дороги.
Мы своё призванье не забудем —
Смех и радость мы приносим людям!
Нам дворцов заманчивые своды
Не заменят никогда свободы,
Не заменят никогда свободы.
Наш ковёр — цветочная поляна,
Наши стены — сосны-великаны.
Наша крыша — небо голубое,
Наше счастье — жить такой судьбою,
Наше счастье — жить такой судьбою.(3)»
— Запомнили? Молодцы! А теперь: слушай мою команду! Парами по росту ста-но-вись! Весёлую походную песню за-пе-вай! — И сам же начал петь.
Детки приободрились и, быстро построившись, зашагали за Хагридом. Гарри остался замыкающим, как и положено запевале.
На берег озера дети вышли уже в приподнятом настроении, и тут слово взял полувеликан. Он обратил внимание ребят на Хогвартс, и те так и застыли с открытыми ртами: с озера прекрасно просматривались все шпили, башенки и переходы; от замка веяло ощущением чего-то родного, туда тянуло… Над водой пронёсся общий вздох восхищения.
— Так, ребятки, садимся в лодки: в каждую по четыре человека. А ты, Гарри, со мной.
Когда все расселись (что получилось намного быстрее, чем обычно), флотилия отчалила от берега, и Хагрид снова заговорил:
— Здорово у тебя получилось детишек организовать… Где ты этому научился?
— Да я в школе скаутом был, — начал было Гарри, но, увидев непонимающий взгляд, принялся объяснять: — Это молодёжное движение так называется. Чтобы детки по подворотням не шастали, их в группы по возрасту распределяют и по разным местам возят — то в лес, то на озеро, а кто постарше — в горы. Когда переход длинный, без песни никак.
Так слово за слово они договорились, что Гарри к Хагриду придёт и ещё парочку «походных» песен ему запишет. Ну, и напоёт, конечно. Перед самым туннелем Хагрид дал команду пригнуться, и все с удовольствием продолжили игру.
На причале их встретила высокая леди средних лет, одетая в зелёную «шотландку» и с остроконечной шляпой на голове. Суровая дама представилась Минервой Макгонагалл и забрала детей, с подозрением оглядев «великовозрастного» Гарри. Он тут же приосанился и, отвесив церемонный поклон, поприветствовал декана Гриффиндора:
— Доброго вам вечера, госпожа Макгонагалл! Да осветит Ваш путь яркая звезда, пусть этот учебный год не принесёт Вам проблем! — и очаровательно улыбнулся.
Зардевшаяся от смущения Минерва (это в её-то годы!) чуть приподняла уголки губ в ответном жесте:
— Очень надеюсь, что столь учтивый молодой человек окажется на моём факультете.
Тяжело вздохнув, Гарри подумал, что если он, паче чаяния, окажется на Гриффиндоре, ему в срочном порядке придётся брать уроки у «кузена Люциуса» — вот уж кто на комплиментах собаку съел.
* * *
После того, как малышей «помариновали» в предбаннике и напугали привидениями, их проводили, наконец, в Большой зал. Звёздное небо над головой впечатлило всех.
Макгонагалл вынесла трёхногий табурет и латанную-перелатанную шляпу. Жалостливые девчонки вздохнули:
— Какая она древняя… А она не рассыпется?.. А чего её в порядок не привели?
Шляпа тем временем запела. Скрипучим голосом, не попадая в такт, она рассказала обо всех факультетах и принципе отбора. Гарри приуныл — на Слизерин к брату ему точно не попасть.
Началось распределение. Шляпа вела себя по-разному: то она выкрикивала название факультета, даже не коснувшись головы, а то ребёнок застревал на стуле на минуту или даже две. «Она что, беседы там с ними ведёт, что ли?» — удивлялся про себя Гарри. Наконец, очередь дошла и до него. Он решил, что постарается не засиживаться: после него ещё оставались дети, и они явно были голодны и устали после длительного похода.
— Ну, здравствуй, Гарольд Тобиас Снейп-Принц! Куда путь держишь?
— Это вы мне скажите, уважаемая Шляпа, где судьба меня ждёт, — отшутился тот. — Только поскорее решайте — малышей жалко…
— Ну, раз так, не быть тебе слизеринцем — тебе прямая дорога в… ХАФФЛПАФФ!!! — прокричала она вслух, и Гарри, усмехнувшись, под общие аплодисменты направился к столу под жёлто-чёрным знаменем с изображением барсука.
— Что смешного сказала тебе Шляпа? — спросила толстушка с пышной копной светло-русых волос, перетянутых газовым шарфиком. Мечтательные зелёные глаза смотрели на него из-за огромных круглых очков, делавших девушку похожей на стрекозу. — Ты усмехнулся, когда услышал вердикт.
— Ничего особенного — она сказала, что с моей любовью к детям на Слизерине мне делать нечего…
Внезапно девчонка схватила его за руку и, усадив рядом с собой, зашептала на ухо с таинственным подвыванием:
— Тот, кто может становиться невидимым, уже задумал недоброе, но отольются кошке мышкины слёзки…
— Чего?! — опешил от неожиданности Гарольд. — Какой невидимый, что за слёзки?
Девушка сидела, непонимающе хлопая ресницами.
— Не обращай внимания, Гарри, — ответила за неё миловидная брюнетка. — Это Сибилла Трелони, с ней так часто бывает: скажет что-нибудь своим замогильным голосом, а потом не помнит, что говорила…
Гарольд задумался — было в этом поведении нечто знакомое: вроде он читал где-то о подобном…
— Меня, кстати, Эммелиной зовут, — представилась собеседница.
Дальнейший разговор они вели уже втроём и были довольны друг другом. Тем временем распределение завершилось, и после приветственной речи директора на столе появилась еда.
Поскольку нормально поесть за целый день Гарри не удалось, он выбрал пастушье рагу(4) и немного картофельного пюре — до конца дня должно хватить. Когда все наелись, директор предложил спеть гимн Хогвартса «каждый на свой любимый мотив» и взмахнул палочкой: под потолком появился текст. Надо ли говорить, что все первокурсники пели на мотив походной песни? Директор прослезился…
После пира старосты попытались собрать первокурсников, но не тут-то было: все малыши упрямо смотрели на Гарри. Пришлось им напомнить, что он тоже новенький и не знает, где располагаются гостиные факультетов, и по секрету сказать, что свои обязанности вожатого он делегирует ребятам со значками (то есть старостам). Счастливые дети разошлись по своим факультетам, а малыши-барсучата всё равно скучились вокруг Гарри, и старосты махнули рукой — он тоже новенький, так какая разница, кто объяснит ему правила входа в гостиную.
Дойдя до тупика, где лежали и стояли несколько бочек, староста мальчиков отстучал по одной из них замысловатый ритм, и откуда ни возьмись появилась дверь — круглая, как днища тех самых бочек(5).
«Надо же, никогда не думал, что буду жить в хоббичьей норе(6)», — с восторгом подумал Гарольд.
Стоило им оказаться в гостиной, как все, кроме новичков, «рассосались» по своим норкам — так, оказывается, на факультете назывались спальни. В общей комнате остались только первокурсники, Гарри и старосты-шестикурсники.
— Поздравляем с поступлением на самый дружный факультет Хогвартса! — поприветствовал их староста мальчиков. — Меня зовут Эдгар Боунс, и следущие два, а если повезёт, то и три года я буду вашим старостой. Мою напарницу зовут Доркас Медоуз, и Мерлин вас упаси её злить. Герб нашего факультета — барсук: очень спокойный и даже апатичный зверь, если его не трогать. Однако при необходимости он вполне способен дать отпор и крупным хищникам. Подобно этому зверю мы будем защищаться сами, а также вступимся за наших друзей и близких: нас никому не испугать.
Дальше продолжила Доркас:
— Как вы уже видели, вход в нашу гостиную находится рядом с кучей пустых бочек, стоящих в тупике коридора, ведущего на кухню. Постучите по второй бочке снизу в середине второго ряда в ритме «Хельга Хаффлпафф» — и дверь проявится. Если же вы ошибётесь бочкой или неправильно отобьёте ритм — вам в лицо прилетит струёй уксуса, так что будьте внимательны. Наши норки-спальни весьма уютны. Там можно с комфортом как учиться, так и отдыхать. Мы никогда не бродим по замку после отбоя, в отличие от студентов с других факультетов. Спальни девочек расположены справа, мальчиков — слева. Приятных вам снов, ребята!(7) Мистер Снейп, — окликнула она Гарри, — с вами хотела побеседовать наш декан — позвольте, я провожу.
— Добрый вечер, мистер Снейп, Доркас! — поздоровалась профессор Спраут, как только ребята вошли в её апартаменты. — Хотите чаю? — На маленьком журнальном столе тут же появились три чашки чёрного байхового чая, а к ним — молочник сливок, тарелочка воздушных пирожных с заварным кремом, розетка с мёдом и вазочка с имбирным печеньем. — Признаюсь честно, ваше появление меня немного насторожило, — обратилась декан к своему новому студенту. — Но после того, как я увидела, насколько профессионально вы общаетесь с с первокурсниками…
Гарри зарделся, а профессор Спраут продолжила:
— Знаете, мой дорогой, если вы сможете всю эту компанию привести мне на помощь в теплицы, я выделю вам отдельную комнату, как старостам.
Глаза младшего Снейпа зажглись неподдельным интересом. Декан уже успела пожалеть о своём поспешном обещании, но Гарри заговорил отнюдь не о комнате.
— А сколько у нас теплиц и что нужно делать?
— Чуть больше десяти, а у меня в помощниках только домовые эльфы да пара-тройка любителей.
— Угу. — Гарри на минуту задумался и потом продолжил:
— А сколько у нас на факультете ребят? А вообще в Хогвартсе? Мне Северус говорил, что за провинности назначают отработки, а нельзя ли отправлять ребят на работу в теплицы? Это же сколько пользы будет! Мне бы всю статистику…
Поток вопросов не заканчивался, и мадам Спраут еле успевала конспектировать всё, что тараторит мальчик. Когда «поток сознания» иссяк, тот выжидательно посмотрел на своего декана. Преподаватель даже смутилась под его внимательным взглядом:
— С… так… тистику, я вам обязательно предоставлю завтра, мой дорогой, а сегодня, думаю, Вам необходимо отдохнуть.
Поблагодарив мадам Спраут за чай и вежливо с ней попрощавшись, ребята вернулись в гостиную и расползлись по своим «норкам».
Пробравшись к спальням четвёртого курса (туда из гостиной вёл длинный туннель), Гарри обнаружил, что у него двое соседей: высокий смуглый брюнет с ореховыми глазами и небольшого росточка полноватый голубоглазый огненный шатен, или, попросту говоря, рыжий.
— Привет, я — Гарри, — в четвёртый раз за сегодня представился подросток.
— Привет, — ответил брюнет. — Я — Диего Коннар(8) и у меня сегодня день рождения. А это мой друг — Габриэль Груннер, и мы рады, что ты с нами.
— День рождения, серьёзно?! — удивился новенький и зачем-то полез в свой сундук. Изрядно там порывшись, он вытащил стильный кожаный браслет с металлическими вставками и протянул его имениннику. — Поздравляю, Диего! Это — простейший щит и сигналка в одном: простые сглазы он отбивает в пославшего, а в случае чего-то серьёзного даёт сигнал в Мунго.
— Не стоило, приятель, — смутился тот. — Дотаточно простого поздравления. Прости, это было грубо с моей стороны.
— Ничуть, — ободрил его Гарольд, — мне приятно подарить тебе что-нибудь в залог нашей дружбы.
На этом ребята решили закончить беседу, ибо впереди был трудный день, и к нему необходимо было подготовиться.
* * *
Утром Октавиус с дочерью получили от Северуса отчёт о том, что Гарри попал на Хаффлпафф, а после пира устроил форменный цирк, собрав вокруг себя всех первокурсников.
Надо сказать, лорд Принц с облегчением выдохнул: «барсуки» не придавали особого значения чистоте крови, а вот преданность семье и любовь к детям была у них в чести — значит, с младшим (дед перенял привычку наследника именовать Гарольда именно так) всё будет в порядке.
Про «цирк» лорду уже донесли — восторженные первокурсники описали родителям, как под «весёлую строевую» новенького шагали за огромным Хагридом через тёмный лес. Естественно, родителям стало интересно, что четырнадцатилетний парень делал среди малышей, и, взглянув на гобелены, обнаружили, что у Принцев теперь есть не только наследник, но и боковая ветвь — а это в перспективе два очень выгодных жениха. В Принц-мэнор полетели совы…
1) Новорождённый оленёнок
2) просторечное «поговорим, пообщаемся»
3) Мультфильм «Бременские музыканты» (кстати, можно сказать, первый фанфик, ибо от истории батьев Гримм там осталось лишь название и имена персонажей) был выпущен в 1969 году, а, значит, по времени вполне вписывается в нашу историю. Одновременно он был выпущен на грамм-пластинках, так что будем считать, что одна пластиночка контрабандой попала за «железный занавес», хоть и считается, что он стал рушиться только к концу восьмидесятых. Магия она такая магия))
4) Баранина, тушёная с овощами
5) Я знаю, что у Роулинг открывалась сама бочка, но, честно говоря, мне жалко деток: по лесу прошли, по воде плыли, а теперь в подземный ход лезть… По-моему это слишком…
6) «Хоббит, или туда и обратно» Р.Л. Толкиена был написан в 1937 году, а значит, проживший 13 лет в мире магглов Гарри вполне мог знать о нём.
7) Речь старост с небольшими изменениями взята с сайта Поттер-вики.
8) выдуманный автором персонаж
«Бесконтрольная самостоятельность — та же анархия»Минерва Макгонагалл
Сегодня по расписанию у Гарри первой стояла трансфигурация, и опаздывать ему не хотелось вовсе: профессор Макгонагалл за завтраком сверлила его недобрым взглядом, будто он наступил на хвост её любимице.
Урок, однако, прошёл в штатном режиме: проходили трансфигурацию живого в неживое, а в качестве практики превращали мышей в табакерки. Гарри было жаль мышек, но с учебной программой не поспоришь. В конце занятия Макгонагалл, фыркнув, как рассерженная кошка, попросила Гарри задержаться. Тот кивнул Диего и Габриэлю, чтобы не ждали, а по возможности предупредили Слизнорта о том, что он задержится. Те, обеспокоенно взглянув на него, ободряюще похлопали его по плечам и вышли. Когда дверь за ребятами закрылась, профессор, поджав губы, сказала:
— Мистер Снейп, вы уже с первого дня в школе окружены любовью первокурсников. Как вы добились этого?
— Да тут ничего сложного: просто в самый трудный для ребят момент я оказался рядом и смог переключить их внимание… А что, вы так не можете?
— Нет, — от неожиданности честно ответила Минерва, но тут же исправилась, — сейчас речь о другом. Ваши «подопечные» терроризируют шестикурсников!
Глаза Гарри невежливо вылезли из орбит. Он хмыкнул и уточнил:
— Всех шестикурсников?! Позвольте вам не поверить…
— Нет, не всех, — нехотя признала профессор. — Только двоих: Джеймса Поттера и Сириуса Блэка. Наказания на ребят не действуют, а разговаривать они хотят только с вами. Ничего не понимаю…
— Зато я, кажется, всё понял. Вы у Поттера с Блэком пытались узнать причину такого повышенного к ним внимания?
— Они тоже отказываются назвать причину.
— Понятно. Где сейчас ваши «смутьяны»? Пойдёмте разбираться… — Тяжело вздохнув — и здесь судьба третейского судьи его настигла! — Гарри собрал вещи и выдвинулся вслед за профессором.
* * *
За столом в кабинете замдиректора сидел практически весь первый курс Гриффиндора (шесть из восьми человек) и писал строчки. Увидев Гарри, ребята повскакали с мест и облепили его со всех сторон.
— Гарри! Мы так соскучились! Почему ты к нам не заходишь? — то и дело раздавалось со всех сторон.
Гарри, как сумел, обнял всю честную компанию и подождал, когда его отпустят. Затем принял грозный вид и, оглядев «нарушителей», строго сказал:
— На вас жалуется ваше командование, ребята. В чём дело? Мы же вроде бы ещё на пиру договорились: вы переходите в подчинение старост и декана. Что за бунт?
Ребята понурили головы и вытолкнули из своих рядов самого умного:
— Мы открыто выразили вотум недоверия старостам! Они не справляются со своими обязанностями.
— О как! — слегка опешил Гарри. — И в чём же это выражается? Желательно с примерами, а то госпожа декан, очевидно, не в курсе.
Минерва стояла и, что называется, обтекала: подумать только, первокурсники не только заметили все нарушения порядка её любимыми шестикурсниками, но и решили с ними бороться. А началось всё с того, что весело отметившие начало учебного года бутылочкой огневиски из подвалов древнейшего и благороднейшего дома Блэк Сириус и Джеймс на всю гостиную заявили, что, раз теперь до «Нюньчика» не добраться (информацию о принятии Северусом статуса наследника Принцев «по-братски» слил Регулус), они займутся новеньким… Поскольку среди первокурсников большинство составляли магглорождённые, они быстренько объяснили остальным, что «заняться кем-то» — это не значит «подтянуть по предметам».
Девочек «мстители» благородно решили не подставлять: это уже чистокровные разъяснили наивному большинству, что в магическом мире всё ещё в ходу телесные наказания. Теперь стало ясно, отчего нарушителями спокойствия оказались исключительно "мужское население".
Первокурсники честно признались, что следили за парочкой великовозрастных балбесов и, по возможности, старались не выпускать их лишний раз из башни. А сделать это было проще простого. Ну, какой старшекурсник будет обращать внимание на первачков? Бегают себе и бегают. В группки собираются, шушукаются по углам — дети, одним словом. А тем временем эти дети организовали целую сеть, позволявшую отслеживать перемещения трёх объектов (кто был третьим, думаю, объяснять не надо). Когда «жёлтый» находился в опасной близости к «красным», то «мстителям» поступал сигнал тревоги, и «группа быстрого реагирования» из первокурсников и их фамильяров выдвигалась на место. И начиналось представление: то Поттеру с Блэком кот под ноги бросится, а его хозяин — следом, то кто-нибудь из малышей подойдёт с вопросом…
Сначала, с подачи объектов, конечно, с ребятами пробовали договориться старосты: им предлагали помощь в домашних заданиях, участие в кружках по интересам, но всё тщетно. Только пара Поттер-Блэк — за порог гостиной, под различными предлогами исчезают и первокурсники. Естественно, к делу подключили декана, и она, толком не разобравшись, грудью встала на сторону «обиженных». Результат — весь первый курс то пишет строчки, то драит коридоры — посменно.
Гарри по-тихому угорал, очень жалея, что к детям нельзя применять ментальное воздействие, а, значит, и воспоминания из их изобретательных голов не достать — а так хотелось повеселить Северуса.
Для Макгонагалл же эта беседа стала откровением — она осознала, что самостоятельность детей также должна контролироваться, иначе она грозит вылиться в полнейшую анархию — а это уже неприемлемо. «Похоже, придётся жёстко поговорить с Альбусом об уменьшении мне административной нагрузки и, очевидно, замене Люпина на посту старосты в связи с его неспособностью повлиять на друзей», — размышляла декан, сидя за своим столом и наблюдая, как прямо на ковре расположились первокурсники, окружившие Гарри Снейпа.
О Минерве можно было сказать многое, но она безусловно была справедливой. Поэтому, принеся ребятам извинения, она спросила, кого они видят старостами факультета. Те отреагировали моментально, сказав что Фрэнк Лонгботтом может стать отличным напарником для Лили Эванс. Декан выдохнула и пообещала уладить этот вопрос с директором. Но партизанскую войну с шестикурсниками она попросила прекратить.
* * *
Когда самым активным мародёрам стало известно о замене в составе старост, они сразу поняли, кто в этом виноват. Отчего-то ни у Поттера, ни у Блэка не возникло сомнений, что без новенького тут не обошлось, и они тут же решили мстить за «поруганную честь» друга. Хотя сам друг, казалось, был только рад избавиться от лишней нагрузки в виде ночных дежурств, весьма негативно влиявших на успеваемость.
Подкараулить Гарри одного никак не выходило: он везде ходил в толпе друзей, а нападать на троих или уж тем более пятерых «барсуков» было чревато. Тем более, новая пара старост сквозь пальцы на их выходки смотреть не собиралась. Однако заклинания подножки или «случайно» упавшие доспехи, спокойно стоявшие на постаменте чуть ли не с самого основания Хогвартса, сыпались в сторону четверокурсника с ужасающей частотой.
Гарри же не обращал на «охоту» внимания: после пары падений на ровном месте он каким-то образом стал чувствовать заклинание и в последний момент просто уходил с его траектории, а от доспехов просто отпрыгивал. Хулиганы злились: теперь отправить мелкого Снейпа в Больничное крыло стало для них делом принципа. И вот однажды у них созрел План.
Мародёры решили очаровать одну из подружек мелкого и попросить вызвать Гарри на беседу — якобы для примирения. Встал вопрос: кто из однокурсниц их неприятеля более легковерен? О Сибилле Трелони по школе ходили странные слухи, поэтому с ней решили не связываться, а вот Эммелина Вэнс… Она, конечно, тоже не дурочка, но природное обаяние Сириуса и не такие крепости брало. К тому же Эммелина была красавицей — чуть выше среднего роста, хрупкая брюнетка со стального цвета глазами, внешняя часть радужки которых была чёрной. Да если бы не статус её крови (полукровка), то все старые семейства, в том числе и Блэки, давно бы сражались за её руку. Вот эту-то девушку и выбрали целью мажоры, чтобы «достать» Снейпа.
План трещал по швам уже в самом начале — девушка отказывалась даже смотреть в сторону лощёного ловеласа Блэка. Ни подарки, ни комплименты не работали: она как будто не видела Сириуса. Того уже начало потряхивать. И вот, в конце концов, сорвавшись, Блэк догнал Вэнс в тёмном коридоре и прижал к стене. Но не успел и слова сказать, как за спиной раздался холодный мальчишеский тенорок:
— А ну отпусти её немедленно! Или наследник древнейшего и благороднейшего рода не считает нужным соблюдать приличия в отношении девушек?!
Когда Блэк обернулся, то окончательно скис: за спиной мелкого, ощетинившись палочками, стояли две (!) пары старост (Гриффиндор и Хаффлпафф) и Северус Принц собственной персоной.
Сириус понял: план провалился — хорошо, если сейчас просто дадут уйти, а то ведь и отработки могут назначить (о количестве баллов, которые точно слетят с факультета, думать не хотелось): нападение на девушку, причём младшекурсницу… Матушка за такое голову оторвёт, и не только. И ей будет плевать, что он уже год как живёт у Поттеров: «придёт в гости» к кузине, как бы от обеих не прилетело.
«Будь осторожен в словах и поступках — результат может быть неожиданным.»Северус Снейп, «Мысли вслух»
Аккурат на Хэллоуин, или Самайн, как этот праздник называли во всём остальном магическом мире, Гарри пришло письмо от деда:
«Здравствуй, внук!
Несмотря на все наши предосторожности, старые семьи тебя вычислили, и у меня весь стол завален письмами с предложениями помолвки(1).
Предупреждаю, если к Йолю у тебя не будет невесты, мне придётся выбирать из предложенного.
P.S. Гарри, напоминаю, что помолвка (если договоришься сам) — ещё не брак, её всегда можно расторгнуть.
Любящий тебя дед, Октавиус Принц».
Сразу после завтрака Гарольд отвёл Эммелину в сторону и попросил о разговоре. Та, конечно, напряглась, но кивнула, и ребята, покинув Большой зал, вошли в первый же заброшенный кабинет.
— Ну, что же ты хотел мне сказать? — резко обернувшись, буркнула она. При этом её локоны подпрыгнули, а с ними — и сердце Гарри.
Он покраснел до корней волос и опустил взгляд.
— Эмми, скажи: ты мне друг? — произнёс он, разглядывая свои ладони.
— Да, конечно.
— То есть, если я попрошу, ты мне не откажешь? — допытывался подросток.
— Нет… Гарри, у тебя что-то случилось? Какие-то проблемы? Не молчи, пожалуйста!
Тот кисло усмехнулся:
— Проблемы — не то слово, я бы назвал это катастрофой. За завтраком я получил письмо от деда. Он пишет, что, если не выберу себе невесту до Йоля, — тут он всё же поднял взгляд на сокурсницу и боязливо посмотрел ей в глаза, — он займётся этим сам: ввиду того что Принцы уже полвека не пересекались с британскими магами, — парень и сам не заметил, как сболтнул лишнего, — многие семейства захотели разбавить свою кровь за мой счёт. Деда завалили брачными предложениями. Так вот — ты можешь стать моей невестой? Хотя бы на время обучения…
Эммелина прыснула…
— Это самое невероятное предложение помолвки, которое я слышала!
— Значит, это всё-таки «нет»… — отчаявшись, прошептал Гарри.
— Это — «да», дуралей, — взлохматила ему волосы Эмми. — Разве я могу отказать такому выгодному жениху. К тому же, войти в род Принц (пусть и в будущем) предлагают не каждый день.
Зелёные омуты Гарри выражали искреннее удивление.
— Так ты знала?! — воскликнул он.
— Это все знают, глупый, — ответила Эммелина, не став «тыкать носом» друга в его беспечность. — Северус, прежде чем стать Принцем, пять лет был Снейпом, так что несложно догадаться… Не дуйся. Кстати, а почему ты не предложил Трелони, а? Вы же с ней тоже вроде бы дружите?
— Сибилле? Ну уж нет… Она, конечно, классная девчонка, но, ради Мерлина — она же видящая. Пусть дар у неё и сбоит, но своим детям я такого «счастья» не желаю.
С каждым словом Гарри лицо Эммелины становилось всё серьёзнее.
— То есть, ты настроен серьёзно, если даже о детях подумал.
— Это что-то меняет? — Гарри мысленно дал себе пинка за длинный язык, но подруга не разочаровала:
— Только не для меня — теперь я совершенно уверена: можешь писать деду, что договорился о помолвке. Моё полное имя — Эммелина Розалия Вэнс, и я согласна выйти за тебя замуж, Гарольд Тобиас Снейп-Принц.
Опекуны Эммелины просто не успели объяснить ей разницу между брачными и «помолвочными» клятвами…
Глаза Гарри засияли, он подскочил к девушке и чмокнул её в уголок губ.
— Я люблю тебя, Эммелина Розалия Вэнс! — крикнул он. — Ты — самая лучшая!
Внезапно пару окружило белым сиянием, которое, рассеявшись, оставило на руках ребят серебряные помолвочные браслеты.
— Ой! — хором воскликнули они.
Едва новоиспечённая невеста пришла в себя от потрясения, она серьёзно посмотрела на Гарри и заявила:
— Я, конечно, понимаю твои чувства, дорогой, но ещё раз ты накинешься на меня с поцелуями без спроса — получишь в нос, для придания тебе, так сказать, фамильного сходства.
* * *
После обеда Гарри отловил Северус. Он резко схватил Гарри за запястье и вдруг отдёрнул руку, будто обжегшись. Хотя почему «будто»: на ладони у Принца проявилась ярко-красная полоса.
Испуганный взгляд Гарри без слов давал понять: такого эффекта он не ожидал.
— Что. Это. Было? — с расстановкой спросил Северус.
— Прости-прости-прости! — зачастил Гарри. — Наверное, это особенность моего нового украшения. — Затаив дыхание, он продемонстрировал серебряную полоску браслета, на котором чётко выделялись руны огня.
Гарольд надеялся, что это объяснение утихомирит Северуса, однако всё произошло с точностью до наоборот. До боли сжав ему кисть, тот практически зашипел:
— Новое украшение, говоришь?! А тебе известно, что это за украшение?!
— Ну, да… Мы с Эмми всю библиотеку перелопатили вместо истории магии (всё равно готовимся самостоятельно). Это — помолвочный браслет, благословение самой Магии; кроме основной функции — отмечать предназначенных друг другу волшебников, имеет и другие опции. С одной из них — защитой от резкого захвата — мы, очевидно, и столкнулись. Дай руку, я попробую снять ожог.
Северус протянул ему ладонь — ходить с отметиной он не собирался, — но вот отповедь безголовому братцу приготовил. Пока Гарри, еле шевеля губами, водил над ожогом палочкой, наследник Принц ворчливо выговаривал:
— А ты в курсе, что теперь навечно связан с этой… как её… Эмми? Вам теперь одна дорога — к родовому алтарю. Нет, есть, конечно, и другой вариант — безвременная кончина невесты, например… — Но, взглянув в серьёзные, предупреждающие от дальнейших шуток, глаза Гарольда, решил сменить тему. — Кстати, а кто эта Эмми, что ты из-за неё согласился выйти из семьи?
— Это моя однокурсница, Эммелина Розалия Вэнс; статусом крови не интересовался, но, скорее всего, магглорождённая или полукровка. Из семьи я не выхожу — Эмми высказала желание войти в род Принц. Родителей и других родственников, способных повлиять на её решение, у неё нет, но, в крайнем случае, один из наших младших детей наследует роду Вэнс. Вот и всё. Не больно? — Последняя фраза относилась к повреждённой руке.
Северус осмотрел совершенно здоровую конечность и для верности несколько раз сжал и разжал пальцы — боли не было. Прокрутив в уме всю информацию, он довольно хмыкнул и покачал головой:
— Всё с тобой ясно, братец. Деду-то хоть сообщил?
— Не успел ещё. Кстати, это всё из-за него: напугал меня в письме, что с Йоля будет мне невесту подыскивать, если сам не озабочусь этим вопросом. Вот я Эмми и попросил меня «прикрыть» до выпуска из Хогвартса… Кто ж знал, что магия примет нашу договорённость всерьёз?
К концу тирады Северус с трудом удерживался от смеха. Гарри вроде бы и учил теорию с историей магии, а рассуждал, как маггл с палочкой. Немного успокоившись, он решил прояснить один момент:
— Поведай мне, о мой любимый, но невежественный брат: как именно вы закрепили помолвку? — Хотя уже примерно знал, что услышит, он, посмеиваясь про себя, ждал ответа.
— Не понял, что значит — «закрепили»?
— Ну, что вы сказали или сделали перед тем, как у вас на руках появились эти браслеты?
Гарри зарделся, как маков цвет… Кажется, до него стало доходить.
— Сначала Эмми назвала своё полное имя и выразила согласие выйти за меня замуж; я обрадовался и, чмокнув её, кажется, в щёку… — тут он по привычке скрестил за спиной пальцы, — сказал, что она — лучшая и я её люблю… Но я же по-дружески!
— Братец, ты — балбес: это же практически супружеские обеты! Теперь только смерть сможет вас разлучить, и то — не факт. Ладно, что сделано, то сделано. Деда сам обрадуешь или мне написать?
Гарри ответил, что привык сам отвечать за свои поступки, и распрощался с Северусом. Его ждал практический урок ЗОТИ.
1) Октавиус обеспокоен, поскольку Гарольду, как младшему из наследников и, к тому же, полукровке, предлагают войти в род жены.
«Будь готов отвечать за всё добро, что ты причинил.»Северус Снейп «Мысли вслух»
Гарри вошёл в класс и сперва опешил: парт не было, даже учительский стол был задвинут в самый угол. Профессор Меррисот(1) стоял посреди совершенно пустой комнаты и вещал:
— Добрый день, класс! Сегодня у нас практическое занятие, так что разбиваемся на пары.
Ребята зашумели, задвигались и в результате в центре осталась группа из пяти человек: Гарри, Диего, Габриэль, Эммелина и Сибилла.
— Какие-то проблемы? — спросил преподаватель. — Мисс Трелони, встаньте в пару с мистером Снейпом, мисс Вэнс — с мистером Коннером, а мистер Груннер сегодня составит пару со мной. В следующий раз поменяетесь. А теперь задание: по очереди тренируем щиты.
Всё было спокойно, пока профессор не объявил смену позиций: теперь те, кто защищался, должны были атаковать. Сначала Гарри не придал этому значения — за последнее время он натренировался работать в обе стороны. Но когда он мельком взглянул на приятеля, стоявшего напротив его Эмми, понял: сейчас что-то будет — на правой руке Диего по-прежнему красовался его подарок.
Прозвучала команда «начали», и в Диего полетело ватноножное. Тот, очевидно, забыв о защитном амулете, крикнул: «Протего» и, столкнувшись с двойной преградой, проклятие отскочило в сторону атаковавшей, при этом ещё и усилившись. Эмми не ожидала такого эффекта, и прикрыться явно не успевала. Гарри бросился заклинанию наперерез; его щит не выдержал попадания сразу двух проклятий и лопнул. Как результат: Гарри под действием ватноножного упал на пол, а от риктумсемпры Сибиллы стал загибаться от хохота. Урок был сорван.
Распустив класс, профессор Меррисот потребовал объяснений у виновников происшествия. Гарри, которого освободили от действия заклинаний, пояснил свои действия. Выслушав объяснения, преподаватель покачал головой:
— Ваша самоотверженность достойна факультета Гриффиндор. С чего вы решили, что мисс Вэнс что-то угрожает? Даже если бы то проклятие вернулось, максимум, что ей грозило — упасть на маты.
Гарри переглянулся с Эммелиной, и когда та кивнула ему, расстегнул манжет рубашки.
— Понимаете, профессор, с некоторых пор я чувствую, когда Эммелина в опасности, — задрав рукав, Гарри продемонстрировал помолвочный браслет, — поэтому не мог не среагировать на предупреждение.
Сказать, что преподаватель удивился — это ничего не сказать. Меррисот только читал о том, что иногда Магия благословляет пары на брак, но чтобы в таком юном возрасте… Поразительно! Вздохнув, он огласил вердикт:
— Что ж, похоже, вы нашли свою пару для практических занятий, мистер Снейп. Следующий вопрос у меня к мистеру Коннару: кто вам разрешил приносить защитный амулет на урок?! Откуда он у вас и почему вы не знаете принципов его действия?! Что было бы, поставь я напротив вас мисс Трелони?!
С каждым словом преподавателя голова Диего опускалась всё ниже и, когда, наконец, возмущённый профессор замолчал в ожидании ответа, тихо произнёс:
— Простите, сэр! Последнее время рядом с Гарри всё взрывается и падает — такое впечатление, что на него кто-то охоту устроил, вот я и надел его подарок, чтобы и себя обезопасить, и того, кто рядом… А потом просто забыл снять. Про то, что он заклятия отбивает, я тоже забыл… Ещё раз простите!
— Понятно всё с вами. Склероз в столь юном возрасте излечим, в основном, трудотерапией. Что выбираете — Зал наград или теплицы Хогвартса?
— Теплицы, — ещё раз вздохнул несчастный парень (Гарри убедил весь факультет просить отработки у своего декана, потому что: «жалко же женщину» и «овощи со своего огорода всегда вкуснее»).
— А вот ваш браслет мне хотелось бы изучить на досуге в компании профессора Спраут и мадам Помфри — у них обеих есть мастерство в колдомедицине. Кто говорите, автор сего любопытного артефакта?
— Я, сэр! — сделал Гарри шаг вперёд. По собственному опыту он знал: признаешься сразу — достанется меньше (не в случае с магией, конечно, но тот эпизод он предпочитал не вспоминать).
У профессора Меррисота брови поползли вверх, но он быстро взял себя в руки:
— Что ж, Диего, похоже у вас напарник появился — не так обидно будет лопатой махать, — а в голове в это время крутились мысли…
«Откуда у него такие способности? Надо поговорить с коллегами — наверняка они что-то знают. Да и по своим каналам надо поспрашивать, пусть развлекутся».
— И ещё, мистер Снейп: присоединяйтесь к нашему обсуждению в эти выходные. После него и определим окончательное место вашей отработки — чтоб и с пользой, и наука была. О месте и времени встречи сообщу дополнительно. Свободны, — отпустил ребят преподаватель.
Как только за ними закрылась дверь, Гектор Меррисот сел за письма: первое, с просьбой «нарыть информации по одному магу», он отправил в аврорат своему лучшему другу; второе, с описанием артефакта и указанием возраста автора, — тётушке Галатее(2); в записках-приглашениях же он описал произошедший инцидент и свои выводы. Запечатав свитки особым заклинанием (привычка со времени работы с Отделом тайн), Гектор направился к окну и издал условный свист. Вскоре ему на плечо опустился рыжий в чёрную крапинку ушастый филин по кличке Аскалаф.
Гарри, вернувшись в гостиную факультета, решил написать письмо домой: рассказать обо всём и спросить совета.
«Здравствуйте, дедушка! — после долгих раздумий, как обратиться, написал он.
Ваше поручение, что вы передали в прошлом письме, я выполнил: девушку зовут Эммелина Розалия Вэнс; дата рождения 25 мая 1962 года, статус крови — полукровка. Она сирота, поэтому с радостью войдёт в род Принц. На зимних каникулах я представлю её семье.
Нумерологический рассчет на совместимость можете не делать — нас благословила сама Магия. Знаю, этого не планировалось, но с Великой не спорят…»
Мальчик взглянул на свой браслет, и на его щеках заиграл румянец: вспомнилось, какое именно действие косвенно повлияло на столь категоричное решение Магии.
«Теперь к другим новостям. Во-первых, из-за меня произошёл раскол в стане гриффиндорцев. Первокурсники, с которыми я прибыл в Хогвартс, выступили всем фронтом (мужской его частью) против двоих шестикурсников, наследников родов Поттер и Блэк, желая оградить меня от нападения с их стороны. Надо сказать, им это вполне удалось. В результате значок старосты мальчиков поменял своего владельца, что весьма огорчило его друзей (тех самых Поттера и Блэка), и они стали подстраивать мне «несчастные случаи» — то споткнусь на ровном месте, то доспехи на меня свалятся. Но, поскольку мы по одиночке не ходим, то до открытых столкновений не доходило. Так Блэк на Эммелину переключился, еле отбили…
А мой браслет работает! Я его однокурснику подарил, соседу по спальне, и сегодня он случайно забыл его снять на практике по ЗОТИ. Не волнуйся, никто не пострадал. Меня правда, на ковёр вызвали, «поучаствовать в обсуждении свойств артефакта». О результатах «обсуждения» сообщу в следующем письме».
Здесь Гарри подумалось, что нужно будет придумать что-то подобное и для Эмми — что-то изящное, вроде колечка или брошки.
«А в эту субботу мы с Эммелиной в Хогсмид пойдём — могу устроить неофициальную встречу. И, я хотел узнать, как мне теперь себя вести? Думаю объявить о помолвке в школе, но как это сделать?
И ещё… Не могли бы Вы пообщаться с лордами Поттер и Блэк, пока их наследники не доигрались: это ведь они терроризировали Северуса, пока он титул наследника не принял.
Любящий Вас внук,
Гарольд Снейп.»
Аккуратно свернув послание, он направился в совятню, где на жёрдочке его ждала любимица — полярная красавица Хедвиг.
Ответ на письма пришёл уже на следующий день с утренней почтой. К профессору Меррисот подлетели аж две совы: одна неприметно-серая в ошейнике с бляхой, а вторая — огромная и рыжая в крапинку, с ушами как у кошки. Сибилла ахнула и быстро-быстро зашептала Гарри на ухо, что это — фараонов филин. В это время на стол перед Гарри спланировала белоснежная Хедвиг и тут же протянула лапку. Филин моментально отошёл на второй план.
— Какая красавица! — заохали девочки.
Пока уставшая сова наслаждалась всеобщим вниманием и лаской, Гарри отвязал дедово послание и спрятал в карман мантии. Потом он угостил Хедвиг беконом и отпустил в совятню.
Закончив с завтраком, Гарри подхватил сумку с учебниками и вышел из Большого зала. До первого урока оставалось чуть меньше получаса — как раз хватит прочитать ответ и не опоздать.
Зайдя в ближайший заброшенный класс, Гарри запечатал вход магией, чтобы никто не вошёл, и погрузился в чтение.
«Дорогой внук!
Ты просто не представляешь, какую тяжесть снял с моих плеч. Теперь я спокоен и за тебя, и за твою избранницу, с которой, кстати, очень хочу познакомиться (и не только я). Есть у меня для неё прекрасный подарок.
О твоих приключениях читали всей семьёй, спасибо, повеселил.
С лордами пообщался, так что вскорости жди вызова к директору: устроим вам очную ставку.
Результатов «обсуждения» жду с нетерпением, и, чтобы там ни было, знай — я всегда с тобой.
Твой любящий дед,
Октавиус Принц.»
С облегчением выдохнув, Гарри отправился на урок. Его ждала нудная лекция по истории магии от профессора Бинса…
А в это время профессор Меррисот также читал корреспонденцию. Сначала он вскрыл послание от тётушки — эта дама преклонных лет ждать не любила.
«Здравствуй, племянник!
Во-первых, поздравляю тебя с назначением. Служи на этом посту честно, любимчиков не заводи, но и не придирайся попусту. Старайся общаться со студентами на равных — дети это оценят.
Теперь к твоему вопросу. Уж не знаю, поздравить тебя или посочувствовать. Мальчонка этот, Гарольд Снейп, не так прост оказался. Ты на посту первый год, а потому не знаешь, что он не первый студент с такой фамилией(3). Есть на шестом курсе на факультете Слизерин юноша по имени Северус. Ты его знаешь как Принца, но вот до этого года он был Снейпом. Смекаешь, откуда ветер дует?
Дедом этих ребят является Октавиус Принц, известный зельевар, имеющий кольцо магистра (но об этом молчок!), а вот бабкой была Элладора Принц, в девичестве Розье. У неё был дар колдомедика, так что твой ученик вполне мог его унаследовать.
В общем, я очень хочу посмотреть на этого гения и пообщаться с ним. Напиши, когда вы планируете «обсуждение свойств артефакта», и пригласи туда старушку, сделай милость. А то дома скучно, хоть с молодёжью пообщаюсь.
На этом всё.
Твоя старая тётка Галатея.»
Гектор усмехнулся: тётушке, конечно, уже под сотню, но выглядит она куда лучше директора Дамблдора — лет на шестьдесят, не больше. Покачал головой и принялся за второе письмо. Его прислал друг, работавший в аврорате архивариусом.
«Привет, Гектор!
Давно от тебя вестей не было, я уж забеспокоился…
«Пробил» я твоего мага. Интересный паренёк, скажу тебе: вроде как и полукровка, а вроде и нет… Ладно, давай по порядку, что удалось «нарыть».
Гарольд Тобиас Снейп-Принц родился 31 июля 1962 года в Галифаксе, в семье маггла (?) Тобиаса Снейпа и волшебницы (та-дам!) Эйлин Принц, имеет старшего брата Северуса. В этом году был принят в род Принц боковой ветвью, с правом основать собственный род. В архиве пылится свидетельство о проверке крови его старшего брата, так вот там гоблины очень рекомендуют проверить Гарольда на принадлежность к роду. Вот и думай, откуда это чудо появилось…
Ты бы присмотрелся к парнишке повнимательнее — такие тёмные лошадки всегда с сюрпризом.
К сожалению, для более точных сведений нужен биоматериал объекта, достанешь — продолжу копать, только нужно ли оно тебе?
Ладно, пока. Не пропадай больше.
Твой друг
Курт.»
Гектор почесал в затылке: действительно, есть о чём подумать. «Даже если связь с Принцами — доказанный факт, кто такие Снейпы? И почему их принадлежность к роду не просматривается даже гоблинским ритуалом? Так, сначала надо написать ответ тётушке и вложить туда приглашение на нашу встречу…»
* * *
Приглашение «на чай к декану» Гарри пришло вечером в пятницу, время было указано четыре пополудни. «Как мило с их стороны», — подумал он. — «Значит, не нужно отменять поход в Хогсмид с Эммелиной — она так хотела показать мне самую лучшую чайную…»
* * *
Посидев в чайной «У Ли»(4) и погуляв по деревне, Гарри предложил Эмми зайти в «Три метлы». Он так и не нашёл подходящих слов, чтобы сообщить ей о предстоящей встрече.
Когда они вошли в бар, из-за углового столика им навстречу встал высокий волшебник и приветливо махнул рукой. Гарри улыбнулся и, схватив Эмми за руку, потащил к тому столику, на ходу объясняя:
— Прости, что не предупредил сразу, но дедушка очень хотел с тобой познакомиться в спокойной атмосфере. — И, остановившись перед столиком и отдышавшись, выдал: — Привет! Знакомься — это Эммелина Розалия Вэнс, моя невеста.
— Очень приятно, — ответил, по-видимому, лорд Принц, галантно поцеловав кончики пальцев девушки. — Меня зовут Октавиус Принц, я — дедушка этого шалопая. Похоже, он так и не набрался смелости сказать Вам о встрече, не так ли?
Эммелина была очарована. Она представляла аристократов этакими холодными сухарями, с кислой миной взирающими на тех, кто волей судьбы оказался ниже их по положению. Поэтому на самом деле была очень благодарна Гарри, что тот ничего не сказал — с неё стало бы отказаться или под любым предлогом сбежать.
Октавиусу с первого взгляда невеста внука приглянулась. Скромная, но знающая себе цену, она могла бы стать украшением для любого рода, но повезло именно им, Принцам. Видел он также и взгляды, которыми, не осознавая ещё, обменивались ребята: пока они только друзья, но пройдёт пара лет — и их отношения безболезненно разовьются в нечто большее, а после Хогвартса и свадьбу можно будет сыграть. Как жаль, что у него с Элладорой не было этих дополнительных лет…
Они сели за столик и поговорили часа два, а на прощание Октавиус вытащил из кармана небольшую шкатулку и сказал:
— Эммелина, в знак моего к вам расположения, я прошу — примите в дар эту скромную камею с портретом моей почившей супруги. Это украшение подойдёт к любому наряду для Рождественского бала, внук ведь уже пригласил Вас?
— Дед! — воскликнул красный до корней волос Гарольд. — До него ещё полтора месяца!
— Ты собираешься пригласить кого-то другого? — холодно спросил лорд Принц. — Так знай, в свете ваших обстоятельств это неприемлемо. Ты обязан быть на балу со своей невестой. К тому же, как ты верно сказал: ваш статус пора раскрыть, и чем раньше, тем лучше. Как? Сначала можете ограничиться вашим факультетом, а там эта новость сама расползётся по школе.
— Я всё понял, дедушка. Прости, я не подумал. — И, обернувшись к Эмми, глядя в её волшебные очи, спросил: — Эммелина Розалия Вэнс, окажите мне честь быть моей парой на Рождественском балу Хогвартса!
— Я подумаю, — ответила та, но, увидев ужас в глазах Гарри, улыбнулась и продолжила: — Я согласна, Гарольд, но, если Вы и в следующий раз будете тянуть с приглашением, можете и не успеть.
Гарри выдохнул и вновь виновато поглядел на свою невесту.
— Прости, Эмми, я обещаю, что больше никогда-никогда не буду тянуть с этим, и больше мне не потребуются подсказки от старших.
— Ну всё-всё, довольно самобичеваний, — похлопал его по руке дед. — Со всеми бывает. А сейчас мне, увы, пора. Был рад знакомству, мисс Вэнс, прощайте. Внук, мы ждём вас вдвоём на празднование Йоля. До свидания.
Ребята вышли из «Трёх Мётел» и тихонько пошли в сторону Хогвартса. Гарри проводил Эммелину до гостиной, а сам отправился в кабинет профессора Спраут на беседу по поводу его артефакта.
* * *
Когда он вошёл, то оказалось, что, кроме троих знакомых лиц, там присутствовала ещё одна пожилая леди, чем-то неуловимо напоминавшая профессора Меррисота.
— Здравствуй, Гарри, заходи, не стесняйся, — поприветствовала его декан. — Позволь представить тебе мадам Галатею Меррисот — двоюродную тётю твоего профессора ЗОТИ. Ей очень хотелось познакомиться с тобой.
— Добрый день, мадам, — поздоровался с ней Гарри. — Приятно с вами познакомиться.
— Мне тоже, дружочек, мне тоже, — улыбнулась пожилая леди. — Не мог бы ты рассказать поподробнее, как тебе удалось создать этот артефакт и кто тебе помогал?
По правде говоря, Гарри не очень любил вспоминать период своего восстановления, но ведь ему необязательно углубляться в подробности, верно?
— В начале этого года у меня проснулась магия, и, чтобы взять её под контроль, целитель Сметвик предложил начать что-то мастерить. Он заметил у меня на тумбочке ворох разных ниток — я тогда увлёкся макраме, — и стал давать мне задания: например, думать во время плетения о каком-нибудь медицинском случае. Потом забирал этот браслет, клал его в подписанный мешочек и рассказывал о другом случае. В конце лета целитель принёс обрезки кожи, разные бусины и металлические вставки, сказав, что это — подарок от клиники святого Мунго за помощь. Я решил изготовить себе амулет для защиты — ведь впервые уезжал так надолго, — но, когда закончил работу, понял — артефакт не мой, и решил подарить его первому своему другу. Так он и попал к Диего.
— Поразительно! — воскликнула мадам Галатея, — То есть при работе ты просто думал о свойствах, которые должен иметь артефакт, и он их приобретал?
— Да, мадам, — подтвердил Гарри, — но иногда я чувствовал, что плетение идёт не так, и приходилось переделывать…
— Невероятно! — повторила уже мадам Помфри. — У вас, Гарри, скрытый талант целителя-артефактора. Его необходимо развивать. Я настаиваю, чтобы все отработки этого молодого человека проходили в Больничном крыле.
— Вот и договорились, — кивнул профессор Меррисот. — С завтрашнего дня вы на целую неделю поступаете в распоряжение мадам Помфри с шести до восьми вечера по будням и с восьми утра до полудня — в выходные. Вы свободны.
Гарри попрощался с профессорами и почти уже вышел за дверь, как его остановил голос декана:
— Постойте, Гарольд! Ваш профессор говорил о каком-то серебряном браслете, что предупреждает вас об опасности для некоей юной мисс. Можете рассказать поподробнее?
Гарри тяжело вздохнул, хотя чего уж там: дедушка советовал поскорее объявить о помолвке, а кто это сделает лучше, чем декан родного факультета. И рассказал. Сначала о письме от дедушки Октавиуса, потом о самой помолвке (без подробностей) и, наконец, о результатах полуторачасового исследования и подкрепления теории практикой (на примере брата и инцидента на уроке ЗОТИ).
— Что же, дорогой, соглашусь с коллегами: вы просто уникум. Завтра же во время утренней трапезы мы объявим о вашей помолвке. Идите, предупредите мисс Вэнс, чтобы для неё это не стало неожиданностью. До свидания, и спасибо за интересную беседу.
Гарольд вновь поклонился и, наконец, покинул кабинет декана. Он был не в обиде за отработки, ведь с самого начала года мечтал напроситься в помощники к медиведьме.
Примечания:
Филин Аскалаф- https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f8/Bubo_ascalaphus_-Kakegawa_Kacho-en%2C_Kakegawa%2C_Shizuoka%2C_Japan-8a.jpg
Подарок лорда Октавиуса — https://sunlight.net/wiki/wp-content/uploads/2020/09/RUCHNAYA-RAbota-serebro.jpg
1) Галатея Меррисот (Вилкост, Потешанс), преподававшая ЗОТИ у Тома Реддла, ушла в отставку в 1945 году; допустим, что в 1976 этот предмет вёл кто-то из её родственников.
2) ага, той самой, что полвека трудилась на посту преподавателя ЗОТИ
3) Гестия, хоть и ушла «на покой», но рабочие связи сохранила. Гораций Слизнорт, высоко ценивший её за преподавательский талант, вполне мог похвастаться гениальным студентом.
4) придумка автора
«Жизнь — череда выборов, делать которые нужно разумом а не чувствами.»Октавиус Принц
Когда за завтраком директор вдруг поднялся из-за стола, Гарри напрягся: неужели это случится сейчас? При всём уважении, но ему совсем не хотелось, чтобы об их помолвке узнали так. Куда предпочтительнее было бы рассказать на факультете, в домашней, так сказать, атмосфере, а там уж как пойдёт… Он тихонько сжал под столом прохладную ладошку Эмми — она тоже волновалась.
Но Дамблдор заговорил о другом: он напомнил, что через полтора месяца, перед самыми каникулами, для старших курсов состоится Рождественский бал. Старшими, вещал директор, считаются курсы с четвёртого по седьмой. Также для всех желающих попрактиковаться в бальных танцах открылся факультатив. «Слава Мерлину, мне он не нужен», — подумал Гарри. — «Матушка, несмотря на протесты отца, занималась со мной не только теорией магии, но и бальными танцами». Однако, подумав, всё же решил спросить:
— Эмми, хочешь пойти на этот факультатив?
— На самом деле со мной раньше занималась мама, но это было давно… Я бы, наверное, повторила основные шаги.
— Значит, пойдём, — ободряюще улыбнулся ей Гарри.
Втайне друг от друга они радовались, что не отдавят в танце своему партнёру ноги.
За разговором они благополучно пропустили следующее, напрямую касавшееся их объявление, которое сделала декан Спраут. Внезапно воцарившаяся тишина заставила ребят поднять глаза на преподавательский стол. Как только они это сделали, директор, расплывшись в (приторной или всё же приветливой?) улыбке, провозгласил:
— Какое счастье видеть, что и в наши дни молодые люди не пренебрегают священными традициями. Да пребудет с вами благословение Великой! — Однако острый взгляд, брошенный на пару, подсказал Гарри, что очень скоро их (а, скорее всего, его одного) позовут «на ковёр».
«Надо писать деду!»
Поскольку завтрак был окончен, Гарри встал из-за стола и протянул руку Эмми ладонью вверх. Та с благодарностью вложила в неё свои пальчики, и ребята покинули Большой зал, не обращая внимания на сопровождавшие их шепотки и косые взгляды.
Дойдя до гостиной, Гарри призвал перо и пергамент и принялся за послание.
«Здравствуйте, дедушка!
Сегодня в Большом зале профессор Спраут объявила о нашей с Эмми помолвке. Директор, конечно, произнёс пафосную речь, но, чует моё сердце, скоро мне придёт от него записка с приглашением на беседу. Если бы Вы на ней поприсутствовали, мне было бы куда спокойнее…
Ваш внук,
Гарольд Снейп.
P.S. Ещё сегодня объявили о Рождественском бале — он пройдёт в последний день перед каникулами. Как хорошо, что я уже пригласил Эмми! Интересно, с кем пойдёт Северус?»
Перечитав письмо, Гарри положил его в сумку, чтобы после уроков отправить с Хедвиг.
* * *
А вечером в Принц-мэноре состоялся «военный совет» — именно так его окрестил Октавиус Принц. На повестке дня было два вопроса: во-первых, как попасть на беседу в кабинет директора — запугивать внука лорд Принц никому не позволит, даже Дамблдору; а во-вторых, перед Принцами встала нетривиальная задача — одеть на бал троих подростков, причём для двоих из них он первый в жизни.
С ребятами всё было проще: чёрные классические брюки и рубашки (синяя для Северуса и малахитовая — Гарольду), а сверху — парадные мантии цвета ночного неба с окантовкой в тон рубашкам. На мантии Северуса будет вышит герб Принцев. Всё. А что делать с девушкой?
Отец с дочерью понимали, что одевать невесту внука должны они, и тихо радовались, что Эммелина и цветом волос, и фигурой похожа на Эйлин в молодости. Осталось выбрать фасон платья. Вот тут-то и разгорелись нешуточные баталии. Единственное, в чём соглашались спорщики — цвет платья: глубокий синий, на тон светлее мантий ребят.
Эйлин, вспоминая свой первый бал, хотела нарядить девочку в воздушную органзу с короткими рукавами-фонариками, завышенной талией и струящимся шлейфом. Это же так романтично!
Лорд Принц на это отвечал, что бал будет в Хогвартсе, а не в мэноре: там и потолки выше, и каминов в Большом зале не предусмотрено. К тому же у «романтичного» наряда глубокое декольте — будущая свекровь уже так ненавидит невестку, что желает ей смерти от воспаления лёгких?! Ну, и со шлейфом тоже мороки полно — наступит кто-нибудь нечаянно (а, скорее всего, специально) и девочке весь праздник испортит!
— Да уж, нравы и воспитание сейчас не те, что прежде, — с обидой в голосе вздохнула Эйлин. — Но не одевать же бедняжку в шерстяное закрытое платье с воротником-стойкой (чтоб не простыла) и рукавами до самых пальцев(1)! Как она танцевать-то будет?
— Ну, зачем такие крайности, дорогая, — примирительно улыбнулся лорд Принц. — Ткань должна быть плотной, но не обязательно шерстяной: шёлк или, скажем, атлас, подойдёт идеально. Лучше, если платье будет закрытым (вдруг ребятам захочется выйти прогуляться), но длина рукава пусть будет классической — до запястий. Украшений, вышивки — по минимуму, она всё-таки юная девушка. На шее у неё будет жемчужное ожерелье с камеей — портретом твоей матери.
Эйлин насупилась, хотя и понимала, что отец прав: всё же бал будет зимой, притом в Шотландии… Тяжело вздохнув, она сказала:
— Давай отправим девочке приглашение к нам в мэнор: закажем платья и покажем ей — пусть сама выбирает.
Октавиус задержал дыхание, мысленно подсчитывая, во что выльется ему эта идея, но чего не сделаешь ради счастья дочери и внука. В конце концов, второе платье тоже можно будет надеть на какой-нибудь домашний праздник. Он кивнул и сказал:
— Отличная мысль, дорогая. Я сейчас же отправлю Гарри ответ с приглашением для Эммелины.
* * *
Ответ Октавиуса и записка от директора прибыли почти одновременно: первый — с совой по воздуху, вторую передал один из пробегавших мимо первокурсников. Оба послания полетели в сумку с книгами.
Примечания:
К сожалению, цвета платьев не соответствуют((
Платье-мечта Эйлин должно быть лазоревым (нежно-голубым) — https://mykaleidoscope.ru/uploads/posts/2020-11/1604529428_4-p-platya-v-stile-19-veka-obraz-9.jpg
страшное тёплое платье — https://madparis.fr/IMG/jpg/m-2008-0251.jpg
платье с кружевным верхом (по задумке авторов синее) — https://nevessta.ru/wp-content/uploads/2021/02/грейс.jpg
платье, в котором Эммелина пойдёт на бал, глубокого синего оттенка (вечернее небо), а манжеты и пояс — малахитовые (тёмно-зелёные): https://www.tizgroup.ru/images/photo-tema-2018/istoricheskie/galereya-kostyum-dvoryanki-19-veka-dva.jpg
1)
Время до бала пролетело незаметно. Северус появился там в гордом одиночестве, а на убогие подколки мародёров с достоинством ответил, что не желает компрометировать чужих невест. Все знали, что слизеринки, начиная с третьего курса, а то и раньше, были уже помолвлены, а девушки с других факультетов просто не приняли бы приглашение «змеёныша», боясь осуждения товарищей.
Тем не менее, эффектный внешний вид и независимое поведение сделало своё дело: Северус ни одного танца не стоял «в сторонке». Девушки, чьи парни вовремя не записались на факультатив Макгонагалл, с удовольствием вальсировали с наследником Принц. Он же после галантно возвращал их партнёрам — и все были довольны.
Гарри никогда не думал, что бал — это так весело. Они с Эмми танцевали до упаду, потом делали перерыв на бокал пунша и возвращались на танцпол. В конце вечера их совершенно заслуженно объявили королём и королевой бала. Под улюлюканье и дружеские подначки Диего и Габриэля пара поднялась на помост, и Дамблдор с Макгонагалл надели им на головы вполне реальные венцы. Зал рукоплескал.
А на следующий день все разъехались по домам. Эммелина написала знакомым, у которых жила до школы, а потом и в каникулы, что её пригласила к себе семья жениха, и те с облегчением выдохнули: девочка пристроена и долг перед её родителями они выполнили. И вот счастливый Гарольд тянул за собой по платформе 9 и ¾ локомотором два сундука, а улыбающаяся Эммелина шла рядом и что-то с упоением ему рассказывала. Северус ушёл вперёд, чтобы найти встречающих. Ими оказались оба старших Принца — отец и дочь.
Оказавшись дома, ребята тут же отправились по своим комнатам. Эмми досталась та, в которой проходила примерка платьев, обставленная, как для маленькой принцессы с поправкой на возраст: светло-бежевые стены с цветочным орнаментом прекрасно гармонировали со светлым берёзовым паркетом; у окна стоял письменный стол и резной стул, и то и другое — белое, как, впрочем, и полки над столом, и тумбочка в ногах узкой девичьей кровати под розовым пологом. Розовыми же были и гардины на окне, и подушки на широком бежевом диване. Причём оттенок был очень спокойный и мягкий. Эммелина и представить себе не могла, что ей так понравится розовый цвет!
Пока она восхищались убранством комнаты, лорд Принц сидел в кабинете и писал приглашения на приём по случаю представления наследника (ну, а заодно и его брата с невестой). Оповестив всю местную аристократию, он вспомнил о заграничных родственниках: кажется, в Испании тоже жили Принцы, или, в их случае, Принсы. Интересно, остался ли кто-нибудь из них? Помнится, лет сорок назад там разразилась гражданская война(1)… Однако, если хоть кто-то жив, его надо пригласить. И за океан полетело письмо, адресованное испанскому гранду Принсу.
* * *
За обедом Октавиус предупредил Гарольда, чтобы тот не строил планы на вечер: им предстоял поход в Гринготтс. Гарри очень не хотелось оставлять Эммелину, но дедушка заверил его, что Эйлин найдёт чем занять гостью. Эмми ободряюще сжала его руку — надо значит надо, а они посидят-посекретничают о своём о девичьем… Всё будет хорошо. Гарри вздохнул и смирился.
После обеда они, одевшись в строгие костюмы и мантии, отправились в Косой переулок. Зайдя в общий зал, лорд Принц выбрал ближайшего гоблина и обратился к нему с ритуальным приветствием, а затем сказал:
— Нам необходимо увидеться с мастером золота Огбертом по вопросам рода.
— Прошу за мной, лорд Принц.
Незнакомый гоблин спрыгнул с банкетки и направился вглубь зала. Открыв дверь в коридор, которую, казалось, никто больше не видел, он сказал:
— Кабинет номер семь. Вас уже ждут, — и вернулся на своё рабочее место.
За дверью с указанным номером за массивным дубовым столом сидел древний, по-другому не скажешь, гоблин. Он был небольшого даже для гоблина росточка с огромными заострёнными ушами и лысоватой седой головой.
— Приветствую вас, мастер Огберт, — поздоровался Октавиус. — Около трёх лет назад в банке проходил проверку крови мой старший внук. Тогда после указания полного имени и статуса крови его брата стояла рекомендация уточнить данные при личной проверке крови. На тот момент это было невозможно, поэтому мы пришли сейчас. Вот свидетельство о проверке крови моего наследника.
Огберт протянул руку и, схватив пергамент, принялся его изучать. Он вертел его, сгибал под разными углами, нюхал и даже пожевал уголок. Наконец, свидетельство было признано подлинным.
На столе появились серебряная чаша и нож, чистый пергамент и странный порошок, который был похож на песок, которым присыпали чернила, чтобы они быстрее высохли. Гоблин протянул ритуальный кинжал Гарольду:
— Сделайте надрез на правой ладони и нацедите треть чаши крови. Спасибо.
Затем он бросил в чашу щепотку порошка и размешал свёрнутым с трубочку пергаментом сначала по, а потом против часовой стрелки. Когда кровь полностью впиталась, Огберт развернул свиток, на котором проступили каллиграфические строчки.
«Полное имя: Гарольд Максимилиано Тобиас-Принц — маг, чистокровный, жив;
Отец: Максимилиано Венкеслас Принс-Тобиас — сквиб (?), чистокровный, жив (?);
Мать: Эйлин Принц — ведьма, чистокровная, жива;
Брат (по матери): Северус Бонифас Малфой-Принц — маг, чистокровный, жив».
— Как интересно, — протянул лорд Принц, только взглянув на пергамент. — Многоуважаемый Огберт, можете пояснить изменения в имени и статусе крови моего внука? А также вопросы, стоящие в строчке со сведениями о зяте?
— Ну что ж, попробую. — Озадаченный гоблин почесал маковку когтистым пальцем. — Но предупреждаю — это всё из области моих догадок.
— Хорошо, мастер, пусть так.
— Тогда начнём с пометки «жив». Скорее всего, этот человек сейчас находится на Грани, или, как говорите вы, люди, на пороге смерти. В этом состоянии слетает всё наносное — закладки, проклятия… Отсюда и остальные изменения. Очевидно, отец вашего внука вспомнил, кто он на самом деле, но магией не владеет, поэтому «сквиб». Вопрос же стоит, поскольку неясно, природный он или стал таким в результате несчастного случая. Далее: поскольку отец вспомнил своё настоящее имя, логично, что и у сына оно изменилось, ну, и статус крови… думаю, тут всё понятно. Но для полной ясности рекомендую ввести вашего зятя в род — возможно, это что-то прояснит.
— Я согласен, мастер Огберт. Что нужно делать?
— Варианта, на самом деле, два. Первый — вы признаёте родственником отца вашего внука. Тогда ритуал можно провести здесь и сейчас. Минус в том, что мы не знаем точно, где сейчас объект и как он отреагирует на изменения. Второй — чуть дольше, и, возможно, потребует дополнительных вложений. Вам нужно будет разыскать отца мальчика и взять у него образец крови. Как поступим?
Октавиус посмотрел на внука: что он скажет? Гарольд же, помолчав, выдал:
— Я за второй вариант, но с оговорками. — Убедившись, что его слушают, он продолжил: — Отца нужно найти и убедиться, что он себе не навредит. В идеале его бы в Мунго поместить хотя бы на время. В род же вводить по моей крови, ведь, как я понимаю, Принсы родственны Принцам. Или я неправ?
— Ты совершенно прав, Гарольд. Принсы — испанская ветвь Принцев, поэтому, может статься, что ты — последний из их рода. Я имею ввиду дееспособный. — Тут он вспомнил про письмо, что всё же не вернулось… — Хорошо, будь по-твоему: завтра же найму сыщика — пусть проверит ваш дом и ближайшие больницы. А ещё поговорю со Сметвиком о переводе твоего отца в Мунго.
— Спасибо, дедушка.
— Пока не за что, Гарри, пока не за что. Мастер Огберт, тогда на сегодня мы закончим. Деньги за ритуал спишите с моего счёта. До свидания.
* * *
Первым делом Октавиус написал Сметвику, чтобы подготовить того к приёму весьма сложного пациента. Каково же было его удивление и, чего уж там, радость, когда из Мунго пришёл ответ, что означенный маг уже находится у них… в отделении Януса Тикки. Радость несколько поутихла — в этом отделении лежали неизлечимо больные. Но, может, принятие в род что-то изменит? И как сказать об этом Гарри? Он же такой ранимый, и отца всё ещё любит…
Подождав для верности пару дней, Октавиус позвал Гарольда в кабинет, где и сообщил эту неоднозначную новость: его отец уже в Мунго (искать не надо), но шанс на выздоровление — минимален. Гарри с надеждой заглянул ему в лицо:
— Но ты же не отступишься, правда?
Да Октавиус был на всё готов, только бы не видеть слёз в этих глазах, так похожих на глаза любимой.
— Конечно же нет, Гарри. Я ведь обещал. Прямо сейчас и поедем.
Они собрались и, не сказав никому ни слова, отправились в Гринготтс, а оттуда — сразу в Мунго: узнать прогноз. Около полудня дед с внуком в сопровождении целителя Сметвика стояли у дверей палаты.
Примечания:
комната Эммелины — https://mebel169.ru/images/contents/articles/idei-dizajna-dlya-komnaty-devochki-podrostka-351500-content-item-image-lg-mob.jpg
1) Guerra Civil Española (17 июля 1936 — 1 апреля 1939) между республиканским правительством (коммунистами) и монархическим движением при поддержке армии и нацистской Германии (то есть в нашем случае, пособниками Гриндевальда)
Он спал и видел сон. Только вот сном это не было. Перед глазами мужчины проносились воспоминания.
Вот он в коляске, а над ним привычно переругиваются два голоса:
— Не смей называть нашего сына Максом! — шипел мужской чуть хрипловатый бас. — Он — Максимилиано Венкеслас, чистокровный волшебник первого поколения! Наш сын прославит род Тобиасов, Принсы ещё локти кусать будут, что не признали тебя!
— Я не сомневаюсь, что наш сын будет знаменитым, но для меня важно, чтоб он был ещё и счастливым! — отвечала женщина певучим контральто. — А это невозможно с такими жутко-длинными и труднопроизносимыми для ребёнка именами. Знаешь, ты как хочешь, а я буду звать нашего малыша Тоби…
Картинка сменилась.
Он с няней вернулся с прогулки и увидел родителей. Они лежали на полу в лужах чего-то почти чёрного, отдающего металлом, и спали… Он кричал и звал маму, но она так и не проснулась. Где-то внутри запульсировал шарик: он рос и рос, грозясь взорваться… Тут ему прилетел ощутимый шлепок пониже спины, и сердитый голос няни зашипел в ухо:
— Немедленно успокойся! Если ты сейчас выдашь магический выброс, они вернутся, и я не в состоянии буду тебя защитить!
Так маленький «Тоби» запомнил, что магия — это опасно: из-за неё можно умереть, и пожелал никогда-никогда не быть магом. Его желание исполнилось.
Через некоторое время из его жизни ушла и няня — в прямом смысле этого слова. Она просто посадила малыша на скамейку, приказала никуда не уходить, а сама развернулась и ушла.
Вечером туда же присела пара. От печальной женщины вкусно пахло грудным молоком — «Тоби» помнил этот запах: несмотря на то, что ему было почти три, мама ещё прикладывала его к своей груди. Мама… Малыш посмотрел в тёмные глаза незнакомки и протянул к ней ручки.
— Что ты хочешь, мальчик? — недовольно проворчал спутник той, кого малыш мысленно назвал своей мамой. За него ответил его животик: он громко и требовательно заурчал.
— Маленький, да ты голодный! — всплеснула руками женщина. — Дорогой, давай возьмём его, пожалуйста? Он так похож на нашего сынишку…
— Милая, он же не щенок или котёнок, чтобы вот так взять и забрать его, верно, парень? Где твои родители, они же придут скоро?
В ответ мальчик только качал головой и плакал.
— Вот видишь, дорогой. Нет у него никого: не может мать вот так оставить ребёнка на скамейке даже без куска хлеба. Прошу, давай, возьмём его, воспитаем, как собственного сына… Вон, у меня и молоко ещё не перегорело, не в кормилицы же мне идти. Как зовут тебя, малыш?
— То… Тобиас, — вспомнилось полное, как он считал, имя.
Женщина вскинула восторженный взгляд на своего мужа:
— Дорогой, это судьба — ведь в переводе с иврита это значит «Дар Бога». Не стоит разбрасываться такими подарками, иначе Всевышний может прогневаться.
Мужчине ничего не оставалось делать: отправившись в ближайшую ратушу, они представили мальчика как своего дальнего родственника, потерявшего родителей, и заявили о своём желании его усыновить. Документы были тут же оформлены и вручены новоиспечённым родителям, а через некоторое время семья переехала в Британию и поселилась в Галифаксе.
Потом вспомнились школа, колледж, работа на фабрике и печальные тёмные глаза — только уже не мамины, а юной семнадцатилетней девушки. Они поженились, и через три года родился их первенец — Северус. Тогда-то он и узнал страшную тайну Эйлин: она — волшебница. Вспомнилось забытое увещевание няни, и Тобиас принялся «внушать» жене, а потом и малолетнему сыну: колдовать нельзя! Но каждый раз после «разборок» он шёл в кабак, топя ненависть к себе в крепком алкоголе…
Поэтому, когда жена сообщила о второй беременности, Тобиас поклялся, что костьми ляжет, но не допустит, чтобы младший стал магом. И почти четырнадцать лет всё было хорошо. А за полтора месяца до своего дня рождения Гарри выдал магический всплеск такой силы, что воздух зазвенел! Не чувствуя под собой ног, он бросился на кухню, а там счастливый малой размахивает материнской палочкой и что-то весело щебечет! Разум помутился, в глазах — пелена… Далее воспоминания урывками: свист ремня, крики боли, запах крови и располосованная спина его младшего сына…
Отрезвила его воцарившаяся тишина. С мыслью, что убил своего ребёнка, Тобиас спустился в гостиную, рухнул на диван и больше ничего не помнил…
* * *
Постепенно в сознание стали проникать звуки извне.
— Целитель Сметвик, как он?
— Пока жив, лорд Принц, пока жив. Возможно, этому способствовало принятие его в род.
При этих словах веки пациента дрогнули, и он открыл глаза. Рядом с его кроватью стояли двое высоких широкоплечих мужчин, только один был похож на Тобиаса (тот же римский профиль, тёмные глаза и волосы), а второй — с кудрявой русой шевелюрой и смеющимися серыми глазами («ясно, это — врач», — подумалось Тобиасу, нет, всё же Максимилиано Венкесласу).
— Доброе утро, уважаемый, — поздоровался последний. — Меня зовут целитель Сметвик, а Вас?
— При рождении отец нарёк меня Максимилиано Венкесласом, я был чистокровным магом первого поколения, а фамилия моя была Тобиас. Но когда мне было чуть меньше трёх лет, моих родителей убили, и новые опекуны стали звать меня Тобиасом Снейпом.
— То есть, вы — маг? — поражённо спросил второй посетитель, по-видимому, лорд Принц.
— Я был им, наверное, до трёх лет, а после смерти родителей решил, что лучше лишусь магии, но не подведу своих опекунов, приютивших меня. Магия — опасна, из-за неё убили моих родителей…
Лорд Принц и целитель переглянулись. «Очевидно, непроизвольная закладка или самопроклятие», — одними губами пояснил Сметвик. — «Кто-то внушил ещё совсем крохе, что колдовать опасно».
Октавиус согласно кивнул: возможно, если бы Максимилиано попал в семью волшебников, блок снялся бы сам собой, но его усыновили магглы… Он задал самый волнующий для себя вопрос:
— Скажите, а как вы познакомились с Эйлин?
— Она просто сидела на скамейке. Такая печальная… Я предложил ей помощь, и вскоре мы поженились. А когда появился Северус, я узнал, что она — ведьма, а сын — маг. А ещё через два года родился Гарри… Я думал, он родился без магии, и очень его любил, а потом… Я просто обезумел от страха, что они нас найдут, ведь у Гарри случился очень мощный выброс. Я наказал его… Больше ничего не помню…
Посетители опять переглянулись, и лорд Принц со вздохом сказал:
— Гарри жив и здоров. На следующее же утро я забрал их к себе, и после недавней проверки крови у него слегка поменялось имя. Теперь его зовут Гарольд Максимилиано Тобиас-Принц. Он поступил на четвёртый курс Хогвартса и увлёкся колдомедициной. Летом будет проходить здесь практику.
— Можно его увидеть? — с надеждой спросил пациент.
— Только ненадолго, — ответил целитель и, открыв дверь, сказал: — Гарри, можешь зайти.
В палату вошёл красивый зеленоглазый паренёк, приблизившись к кровати, он присел, взял больного за руку и выдохнул:
— Привет, па!
Глядя в наполненные слезами глаза, Максимилиано попросил у сына прощения за то, как он поступилс ним в начале лета, и Гарри молча обнял его.
За несколько минут они умудрились переговорить обо всём: сын даже показал колдофото своей невесты. Подумать только, Гарри ещё нет и шестнадцати, а он уже сговорен!
— Красивая, — оценил Максимилиано. — Почти как твоя мама… Только глаза не такие тёмные. Ладно, Гарри, ты иди. Устал я что-то…
Он закрыл глаза и, казалось, заснул. Только вот рука, когда её отпустил Гарольд, безжизненно повисла…
Мальчик аккуратно положил её вдоль тела и, тихонько открыв дверь, вышел.
Примечания:
портрет Эммелины — https://ibb.co/PQJp7vV
Примечания:
С лёгкой руки соавтора ввожу в историю нового персонажа. Надеюсь, дорогие читатели, вы не закидаете нас за это тапками)))
Испанский гранд Алессандро Принс был поздним ребёнком. Он родился, когда его отцу стукнуло шестьдесят. Его холили и лелеяли, не отпуская от себя надолго. Хрупкий болезненный ребёнок рос среди бесконечных виноградников, где каждая ягодка подмигивала ему налитым соком бочком. Когда пришла пора учиться, ему наняли лучших преподавателей, среди которых была прекрасная молодая девушка с длинными блестящими волосами, которые она заплетала в традиционные косы, и тёмными, как безлунная ночь, глазами — лет на десять старше юного гранда. Она учила его этикету и истории магии.
Однажды, когда они стали разбирать родословные, Алессандро спросил:
— Сеньорита Катарина, а кто такие бастарды?
Гувернантка вздрогнула от этого вопроса и помрачнела, но ответила:
— Непризнанные дети, рождённые вне брака.
Глаза у мальчишки загорелись.
— То есть, теоретически, у меня могут быть братья и сёстры? — Алессандро всегда мечтал о большой семье. — Как их можно найти?
— С помощью зелья родства, — на автомате ответила Катарина: она была единственным человеком, которого можно было спрашивать обо всём. — Зачем тебе это?
— Как зачем?! — воскликнул Алессандро. — Они же — семья!
— Официально — нет, — грустно улыбнулась Катарина. — Чтобы они стали таковыми, их надо ввести в род, а это могут сделать только два человека: отец — по праву крови, и гранд — по праву главы рода. До этого бастард — не часть семьи.
— Когда я стану грандом, то найду всех бастардов рода и приму их в семью. Даже если мне придётся отправиться за океан!
Глаза девушки потеплели, и она рассмеялась от такой горячности.
— «Знай: близка судьба твоя…», — процитировала она любимую сказку и взлохматила воспитаннику волосы.
Алессандро уцепился за эти слова:
— Ты хочешь сказать… Ты — моя сестра?! Клянусь: как только приму титул гранда, тут же введу тебя в род… — Яркая вспышка магии показала, что клятва принята.
У Катарины по щеке скатилась слеза.
Он не успел. На следующий же день после принятия титула он поехал за город, где она поселилась с мужем и ребёнком. Но, когда он уже подходил к воротам, из них вышли люди с носилками, а на них лежали два безжизненных тела.
Юному гранду долго снились кошмары об этом дне.
Потом они сменились другими: в них Катарина умоляла найти её сына. Не вышло: Алессандро Принс нанял лучших сыщиков, но они все разводили руками — мальчик трёх лет от роду как в воду канул.
А сегодня Катарина вновь посетила его. На этот раз она улыбалась.
— Мы встретились с сыном. Теперь мы все вместе. На днях тебе придёт приглашение — не вздумай отказаться!
Алессандро усмехнулся: кому он нужен — старый чудаковатый гранд, в свои пятьдесят так ни разу и не женившийся.
— Тебя ждёт большой сюрприз, братец, — отзеркалила она усмешку. — Обещаю, тебе понравится.
* * *
Через пару дней на его имя действительно пришло письмо.
Дальний родственник с Туманного Альбиона приглашал на приём по случаю представления наследника. Оно было написано по-испански, сухим, канцелярским языком, но Алессандро понимал: этому может быть множество причин, и желание нанести оскорбление в этот список не входит. Поэтому он написал пространный ответ, где сначала поздравил лорда с обретением наследника, а потом выразил горячее желание присоединиться к празднеству.
Девятого января он надорвал письмо-портал и в мгновение ока перенёсся в Англию, на аппарационную площадку перед воротами старинного мэнора.
* * *
После оглашения Алессандро Принс вошёл в холл и обомлел: на ступеньках его встречало всё семейство Принц. Справа и слева от лорда стояли его дочь, хозяйка вечера, и наследник — виновник торжества. Все трое — высокие черноглазые брюнеты с римским профилем. А ступенькой ниже — пара подростков лет четырнадцати: хрупкая девушка с глазами цвета стали и невероятный юноша… Волосы, пусть и короткие, вились, создавая на макушке «художественный беспорядок»; тонкий прямой нос и
чётко очерченные брови вразлёт… Если бы не ярко-зелёные глазищи, гранд бы решил, что сошёл с ума: мальчик был невероятно похож на Катарину!
Весь приём он то и дело поглядывал на молодую пару, силясь понять: кто они и откуда. Конечно, это не осталось незамеченным: очень скоро к нему подошёл хозяин мэнора.
— Дон Алессандро, Вас, я вижу, заинтересовал наш Гарольд и его спутница. Я готов ответить на любые вопросы. Задержитесь после приёма: мне нужно показать Вам несколько воспоминаний, после которых многое прояснится. Сейчас могу сказать одно: мальчик — мой родной внук, и в обиду я его не дам. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Гостю оставалось лишь кивнуть.
* * *
Когда местная аристократия покинула мэнор, Октавиус пригласил Алессандро в свой кабинет. Он достал из шкафа омут памяти и сгрузил туда несколько серебряных нитей, не предложив, однако, к просмотру. На вопросительный взгляд же ответил, что они посмотрят их вместе, но чуть позже. Алессандро согласился. Тем временем хозяин мэнора начал свой рассказ:
— Меня зовут Октавиус Принц. Так уж повелось — в нашем роду всем детям давалось лишь одно имя. Женился я довольно поздно — около тридцати, поэтому единственная дочь была для меня и моей супруги всем. Несмотря на это, девочка росла замкнутой и неулыбчивой. В одиннадцать лет она, как положено, пошла в Хогвартс и окончательно прекратила с нами общаться: первым и последним её письмом было сообщение, что она поступила на Слизерин. А после выпускного она просто не вернулась домой. Мы искали её целый год, пока не выяснили, что она сбежала к магглам, где и вышла замуж… Моя любимая супруга заболела и буквально за месяц угасла. Я, в расстроенных чувствах, обвиняя дочь в смерти Элладоры, отрезал её от рода, а когда та пришла просить за сына — отказал, сочтя это пустой тратой денег. Но в начале этого лета мне пришло письмо…
Октавиус подробно описал, в каком состоянии прибыли к нему дети. Не стал скрывать, как воспитывался Гарри до тринадцати лет и какие способности открылись у него после того, как он очнулся в мэноре.
Дон Алессандро был в восторге — такой необычный дар надо развивать, но как? Что предложить этому неогранённому алмазу, чтобы хоть как-то заинтересовать?
В конце своей речи лорд Принц признался:
— Боюсь, если Гарольд нас покинет, мы снова отдалимся друг от друга… А теперь давайте посмотрим воспоминания, — и на счёт «три» они опустили головы в думосбор.
Алессандро Принс увидел сорокалетнего мужчину на больничной койке. Он с ужасом понял, что этот неприятный с виду субъект и есть сын Катарины и отец Гарольда — его племянник. История этого человека поразила гранда в самое сердце: если бы он поехал за сестрой сразу после принятия рода под свою руку, то без сомнения успел, и всё было бы по-другому!
Но, как уже не раз было в его жизни, не случилось… Зато есть Гарри — пусть и не прямой его потомок, но, в отсутствии собственных детей, вполне реальный наследник. «Только вот как сообщить ему об этом? И захочет ли он уезжать из любящей его семьи в чужую страну со стариком, которого видит впервые? К тому же здесь у него невеста… Хочешь не хочешь, надо поговорить с парнем. Но это, очевидно, уже завтра».
Закончив свои безрадостные размышления, дон Алессандро попрощался с лордом Принцем и отправился в отведённые ему покои.
* * *
А в это же время ребята собрались в уютной, хотя и темноватой гостиной наследника. Северус, призвав личного домовика, заказал ему чай с пирожными и открыл импровизированное собрание.
— Такое впечатление, что сегодня дедушка устроил смотрины: не только меня представил как наследника и будущего лорда Принц, но и вас тоже — и как пару, и вообще. Видели, как на вас тот старик странный пялился? Будто привидение увидел…
— Да, — согласилась Эммелина. — На меня он смотрел поскольку-постольку — я ведь всё время рядом с Гарри была, а вот за ним… Казалось, что каждый его шаг отслеживал и оценивал!
Ребята обратили взор на Гарольда. Тот почесал маковку, пригладил волосы, вздохнул и сказал:
— Как только я его увидел, знаете, кого он мне напомнил? Дона Кихота. Тоже высокий сухощавый старик с печальными глазами. Похоже, я напомнил ему о ком-то близком, кого он потерял очень давно…
— Но ты же не уедешь с ним, правда? — непонятно отчего встрепенулась Эммелина, и Гарри успокаивающе взял её за руку.
— Конечно же нет, Эмми. Во-первых, у меня ещё два с половиной курса Хогвартса — глупо, отучившись всего полгода, срываться с места, где только-только нашёл свою нишу. Во-вторых, он — испанский гранд, а я ни их традиций, ни даже языка не знаю… Ай! За что?! — Это Эммелина стукнула его кулачком по руке. — Я не сказал про тебя, потому что не сомневаюсь: где бы я ни оказался, ты будешь рядом. Нас связала Магия, помнишь? И, к тому же: я… тебя… люблю!.. — Последние слова Гарри прошептал своей невесте на ухо.
— Кхм-кхм! — привлёк к себе внимание Северус. — Я всё понимаю, но у нас проблема: что делать будем, если сеньор Принс решит увезти Гарри? Они с дедом сразу после приёма в кабинете заперлись.
— Не знаю — почему, но я лорду Октавиусу верю. Слишком он много сил вложил, чтобы я учился в Хогвартсе, чтобы так просто отпустить. Да и потом, не будет он ничего против моей воли делать — иначе просто выбрал бы предложение повыгоднее и от моего лица заключил помолвку, а не гонял Корвуса с письмом.
— Согласен, — кивнул Северус. — На дедушку можно положиться. Но как узнать, что нужно этому «рыцарю печального образа»? Может, ему тоже наследник нужен? Что тогда — откажешься или поедешь?
— Ну, вообще-то, самый лёгкий способ всё выяснить — просто поговорить. Ну, и намекнуть, конечно, что невеста у меня уже есть, как и школа; что из языков я знаю английский, латынь и, условно, руническое письмо, а, следовательно, к постоянному проживанию заграницей непригоден (пока). Мне кажется, он разумный волшебник и всё поймёт.
— Ладно, — поднялся с места Северус. — Время позднее, пора и честь знать. Ты, Гарри, можешь проводить Эммелину до её покоев — и спать. Утро вечера мудренее, как говорит один мой знакомый.
Примечания:
Катарина Тобиас — https://i.pinimg.com/originals/90/4b/d9/904bd91085870f6ec45b06a015a677
e0.jpg
Гранд Алессандро Принс — https://encrypted-tbn0.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcQnjbfqDoUjyzJa9KUC-os1rntr4TwxSX9i8A&usqp=CAU
Завтракали Принцы в расширенном составе: кроме, собственно, семьи — отца с дочерью и двух внуков — присутствовала невеста младшего из ребят и дальний родственник из Испании. После вкусного десерта, как всегда, приготовленного Гарольдом, Эйлин подхватила невестку под локоток и увела на свою половину. В столовой осталась мужская часть семьи, и подростки тутже сели поближе друг к другу. Для себя Северус решил: в крайнем случае он схватит мелкого и аппарирует прочь, а уж куда… да хоть в Тупик Прядильщиков или Малфой-мэнор, но увезти из страны не даст!
Напряжение между поколениями можно было пощупать.
Октавиус вздохнул: как он мог забыть, что Северус очень привязан к брату и имеет на него огромное влияние… Надо срочно исправлять ситуацию, пока ребята дров не наломали.
— Где Эммелина? Куда они с мамой ушли? — посыпались вопросы от Гарри. Всё понятно: парень нервничает. Волнуясь, он становился не в меру любопытным.
Октавиус обошёл внуков, присевших на диван, со спины и в успокаивающем жесте положил им руки на плечи:
— Спокойно, мальчики: это я попросил отвлечь Эммелину, пока мы здесь знакомимся. Ты, Гарри, уже знаешь, что я — твой дедушка по матери, а вот дон Алессандро — родственник по отцовской линии, пусть и двоюродный. Прошу: выслушай его предложение.
— Меня зовут Алессандро Серджио Принс, — начал гость издалека. — В середине тридцатых годов в Испании вспыхнула гражданская война и унесла с собой жизни моей старшей сестры Катарины и всей её семьи. Так, по крайней мере, я до некоторого времени считал. Оказалось, что её сына забрала на воспитание бездетная пара и увезла сюда, в Англию. Здесь он вырос, женился и «родил» двоих сыновей.
Гарри раскрыл было рот, но Северус предупредительно сжал руку брата и покачал головой.
— Недавно он умер… но меня предупредили, что в Англии меня ждёт замечательный сюрприз. Ты так похож на неё, Гарри…
— Чего вы добиваетесь, дон Алессандро? — спросил тот — ему совсем не понравилось, что его сравнили с незнакомой женщиной: от этого у него по спине бегали мурашки.
— Не буду скрывать, Гарольд, мне нужен наследник. Своих детей у меня нет — слишком близко я видел смерть… Но сначала я хотел бы узнать вас получше. Кроме обширных виноградников, нашей семье принадлежат несколько теплиц с редкими растениями.
При этих словах у наследника Принцев заблестели глаза. «Хорошо, один союзник есть», — мысленно потёр руки старый гранд.
— Потом, — продолжил он, — на гасиенде есть неплохая подборка древних манускриптов по целительству и сопряжённым с ним наукам — например, артефакторике.
Взгляд Гарри из настороженного стал заинтересованным.
— А в сокровищнице наверняка найдётся всё необходимое для практики, — добил испанец: теперь-то мальчик обязательно приедет — хотя бы на экскурсию. И добавил: — Прошу, не отказывайся сразу.
— Дон Алессандро, вы должны знать одну очень важную вещь, — нервно сглотнув, заговорил Гарольд. — Я практически женат. — Лёгким движением руки он поддёрнул рукав рубашки, чтобы стал виден серебряный браслет с рунной вязью. — Так что если вы планировали династический брак — у вас ничего не выйдет: нас благословила сама Магия. Невесту мою вы вчера видели, она — достойная девушка. Потом: ни традиций, ни испанского языка я не знаю, а, значит, сам того не желая, могу поставить вас в неудобное положение. Поэтому у меня встречное предложение: сейчас мы расстаёмся, я продолжаю учиться, включив в своё расписание традиции и язык Испании, а также время на переписку с Вами, а на летних каникулах мы невестой можем несколько дней погостить у вас — погреться на солнышке, поесть фруктов. Если к этому времени ваше желание видеть меня своим наследником не угаснет, я рассмотрю такую возможность, но, опять же, не раньше, чем закончу Хогвартс.
Испанский гранд усмехнулся: мальчик основательно подготовился. Или его проинструктировали? Да нет, говорил он гладко, не запинаясь — эмоционально, а не как заученный текст… «Думаю, мы поладим со временем. Пусть учится, а как получит диплом — поступит в ученичество, уже на моей территории».
— Что же, Ваше предложение вполне разумно. Думаю, именно так мы и поступим. И, Гарольд, мне будет приятно, если в нашей переписке и при личном общении Вы будете звать меня дедушкой. По-испански это — «abuelo». До свидания, nieto(1).
Попрощавшись с лордом Принц, Алессандро с лёгким сердцем отбыл обратно в солнечную Испанию, где даже зимой деревья шумят зелёной листвой.
* * *
Эммелина нервничала: ещё ни разу её так демонстративно не выпроваживали с важного разговора. Будучи сиротой, она привыкла быть в курсе всех событий — как её, так и близких ей людей.
Эйлин несколько раз пробовала завести разговор о свадьбе: какое она хочет платье, торт, каким должен быть букет невесты? Всё напрасно — Эмми сидела как на иголках и со всем соглашалась, даже когда предлагались совсем уж чудовищные варианты! «Увести её было очень плохой идеей: вот решит, что ей не доверяют, и что тогда? Ладно, попробуем ещё раз…»:
— Милая, тебя что-то беспокоит?
— Да, мам, — слетело с губ девушки. Та примерка(2) показала, что они во многом родственные души, поэтому обращение нисколько не покоробило ни ту, ни другую сторону. — Я очень боюсь, что этот гранд уболтает нашего Гарри и заберёт его с собой. А там тепло, и карнавалы, и девушки в ярких платьях с огромными маками в волосах… Вдруг он не захочет возвращаться?!
Эйлин едва заметно улыбнулась и покачала головой:
— Эммелина, скажи честно: ты Гарри веришь?
— Да, конечно, но…
— Если ты ему веришь, то позволь решить самому эту маленькую проблему. Или ты думаешь, что Северус так просто даст умыкнуть твоего суженого?
— Нет, конечно, — смутилась Эмми, — но ведь если лорд Принц скажет, они не смогут противиться.
— Да, слово лорда — закон для всех членов рода. Но уверяю тебя: лорд Октавиус никогда не злоупотреблял своей властью. Разве то, что он предупредил Гарри о свалившихся на него брачных предложениях, ничего не говорит?
— Да, конечно, но в то же время он запретил жениться Северусу… Я своими ушами слышала разговор двух слизеринок…
— Ну, Северус и сам жениться не спешит. Очень его обидела одна рыжая особа с Гриффиндора(3). А этот «приказ» очень хорошо прикрывает его от ненужного интереса. Только это, как ты понимаешь, секрет, — совсем по-девчоночьи хихикнула Эйлин. — Не волнуйся, всё будет хорошо. А мы давай пока попьём чаю со вкуснейшими пирожными, которые приготовил наш Гарри!
Они вызвали домовика, и тот вмиг сервировал столик на две персоны. Беседа потекла в более привычном русле.
1) Внук
2) Глава «Муки выбора»
3) у мамы всегда свой взгляд на вещи)
Оказавшись дома, дон Алессандро заперся в кабинете и послал слугу за домочадцами. Он всё же исполнил свою клятву и ввёл в род, пусть и не бастардов, но потомков сквибов Принс — чтобы их найти, достаточно было взглянуть на гобелен с древом, тогда как незаконнорожденные дети на нём не отображались.
Через пару минут в дверь уже постучались, и, после приглашения войти, на пороге показались две девушки двадцати пяти и восемнадцати лет. Гранд Принс тепло улыбнулся внучкам.
— Консуэлла, Кармелита, mis nietitas(1)! Я нашёл его, нашёл вашего брата! Он — копия Катарины, только глаза зелёные, как молодая листва!
Девушки переглянулись, и Консуэлла, старшая, осторожно спросила:
— Значит, нам нужно готовиться к скорому замужеству, abuelo? Судя по твоим рассказам, ему должно быть около сорока лет. Кого из нас ты собираешься сделать его женой?
Покорность девушек восхищала.
— Вашему брату четырнадцать, он — сын того мальчика, которого я разыскивал, и у него уже есть наречённая. Успокойтесь, cariñas(2): я помню о своём обещании.
— Тогда зачем ты нас вызвал? Что от нас требуется? — взволнованно спросила Кармелита: в глазах девушки засверкал неуёмный интерес.
— Ты совершенно права, nieta: мне очень нужна ваша помощь. Я видел эту девушку, и она вполне может иметь испанские корни. Давайте я покажу вам воспоминания, а потом будем думать.
Алессандро вытянул всё, где фигурировала мисс Вэнс, и опустил в стоявший тут же омут памяти, представлявший собой огромный кубок, искусно декорированный виноградной лозой из варисцита(3).
— Прошу.
Минут пятнадцать девушки отсутствовали. Когда старый гранд уже начал волноваться, они, наконец, вынырнули из чаши, но выражение лиц было задумчивым. Заговорила Консуэлла, саршая:
— Девочка действительно похожа на испанку, только кожа бледноватая. Хотя с таким же успехом в ней можно признать и гречанку, и турчанку — для всех этих национальностей характерны тёмные волосы и тонкие черты лица. Глаза, кстати, тоже у всех тёмные, в отличие от этой сеньориты… но тут, скорее всего, отцовское наследие. Как, ты сказал, её фамилия?
— Когда лорд Принц представлял своих домочадцев, то назвал её мисс Вэнс. Тебе это о чём-то говорит?
— Нет, но, помнится мне, что где-то в начале шестидесятых — ещё до того, как ты меня забрал, — к нашим соседям приезжал молодой человек, англичанин. Приезжал по делу — договариваться то ли о поставке поделочных камней, то ли о покупке месторождений, — а уехал с женой. Он пару раз отбил Мариэтту у хулиганов — она за ним хвостиком потом так и ходила. Гость сделал предложение по всем правилам, а на следующий же день после свадьбы они уехали.
— Ты ещё поддерживаешь связь с теми людьми? — спросил гранд. — Нужно узнать фамилию того молодого человека.
— Да, раза два в месяц хожу на почту и отправляю подружкам открытки, и завтра могу поинтересоваться про Гонсалесов. Я-то с ними не сильно дружила: мала была…
— Хорошо, если всё так, как ты говоришь, можно будет в их генеалогии покопаться — может, отыщется волшебный род, благодаря которому в обычной семье родилась девочка «с особенностями». Я ведь правильно понял, что травили Мариэтту именно из-за странностей?
— Да, как бедняжку только ни называли, а она — ничего, со всеми была приветлива, молчала и терпела. Только пришлый и вступился…
— Тогда мы сейчас напишем по письму. Ты — подружкам, а я — Гарольду, пусть про родственников у невесты поспрашивает. Найдём пересечения — там и копать будем.
— Последний вопрос, abuelo: зачем это нам?
Гранд задумчиво оглядел своих внучек. Он искренне восхищался их умом и проницательностью, поэтому не стал ничего скрывать.
— Связи, nieta, — нашим миром правят магия и связи. Взять в жёны внучку гранда почётно, но если этот гранд ещё и родственен, скажем, Осуньо или Альба(4) — это же ещё и престижно.
— Я поняла, дедушка. Спасибо.
Письма были составлены и разосланы по адресам. Оставалось только ждать, а уж это Алессандро умел, как никто.
* * *
Когда Гарри прочитал письмо от сеньора Принса, то, мягко говоря, выпал в осадок. С чего вдруг его заинтересовали родные Эммелины? Несмотря на свой благообразный вид, новый родственник доверия не вызывал от слова «совсем», а вот подозрений — вагон и маленькую тележку. Прежде чем паниковать и писать деду, Гарри решил посоветоваться с братом: он слизеринец, а, значит, интригу или подставу за милю почует.
Подловив Северуса после ужина, Гарри затащил его в уже знакомый заброшенный класс, что возле Большого зала. Тот обернулся и, скрестив руки на груди и выгнув соболиную бровь, молча ждал объяснений. Гарольд так же молча подал ему письмо. Прочитав, Северус фыркнул:
— Я-то думал — случилось что! — Но, тут же оставив неуместное веселье, заявил: — А теперь без шуток: сеньор Принс настроен весьма решительно. Он очень хочет привязать вас к Испании — не мытьём, так катаньем. Не получилось увезти сразу — теперь он будет пытаться строить отношения таким образом, чтобы ты сам захотел остаться. Будь осторожен.
На вопрос Гарольда: «что делать?» он ответил:
— Пока ничего. Можно порасспрашивать Эммелину, но перед тем, как писать в Испанию, расскажи о своих подозрениях дедушке: возможно, он как-то повлияет на родственника. Ладно, уже поздно, а у меня завтра первым уроком трансфигурация — надо ещё раз просмотреть домашнее задание. Гарри, не переживай раньше времени, и не совершай опрометчивых поступков!
Он одним движением кисти снял запирающие чары с двери и вышел.
* * *
Гарри не преминул тут же воспользоваться советом Северуса и поговорить с Эммелиной, но, войдя в гостиную, увидел её рыдающей над каким-то письмом. Все мысли, кроме одной — выяснить, что стряслось, — испарились.
Он присел рядом и, нежно приобняв за плечи, поцеловал Эмми в макушку. Та затихла, и несколько минут ребята так и просидели в обнимку.
Потом девушка подняла на Гарри заплаканные глаза и молча протянула ему пергамент. Тот удивился, но с каждой прочитанной строчкой всё яснее понимал: это письмо — ответ на все его вопросы.
«Здравствуй, дочка!
Если ты сейчас читаешь это письмо — значит, нас с отцом нет в живых. Молю Бога, чтобы у тебя были люди, которым ты небезразлична.
Я родилась в Испании, в зажиточной семье, где была младшим ребёнком. Чуть ли не с самого рождения меня окружали странности: то игрушка с верхней полки упадёт мне прямо в руки, то нелюбимая каша испарится из тарелки, а то и прямо из кастрюльки… Меня стали сторониться сначала в семье, а потом и чужие. Только прабабка Лусия радовалась моим «чудачествам», а когда я заикнулась, что хотела бы быть как все, рассердилась, сказав, что это — дар, а подарками не разбрасываются. По поводу моих страданий она, покачав головой, заметила, что Господь всё видит, и, если я буду терпеливой, то дождусь своего счастья.
И я терпела.
Однажды к нам приехал по какому-то делу англичанин. Высокий, статный, с открытой улыбкой и добрыми серыми глазами. Все девушки сходили по нему с ума. Звали его Эрнест Вэнс. Он несколько раз защитил меня от нападок деревенских хулиганов и объяснил, что со мной происходит: сказал, что я — волшебница. На следующий же день он попросил моей руки у родителей. Когда отец согласился, я была на седьмом небе от счастья! Жаль только, бабка Лусия не дожила до того дня…
Эрнест увёз меня в своё поместье в Англии, где спустя два года и родилась ты.
Твой отец — последний из рода Вэнс, поэтому умоляю: постарайся отыскать свои корни. Юной девушке без поддержки рода очень сложно. К сожалению, я мало чем могу помочь: знаю только, что мою прабабку-сквиба звали Лусия Мария Кардава-Гонсалес. Ты — сильная ведьма, тебя они примут.
Удачи, доченька. Будь счастлива.
Твои любящие родители».
— И что теперь делать? — еле слышно спросила Эммелина.
— Ну, во-первых, — так же тихо начал Гарри, — прекратить плакать. Во-вторых, нужно написать деду и приложить это письмо: он обязательно даст дельный совет. Ну, и в-третьих, у нас в Испании есть один знакомый гранд, которого мы можем попросить об услуге (считай, переложить эту проблему на его широкие плечи). Думаю, он нам не откажет — это и в его интересах. Ну как, успокоилась?
— Да, Гарри, спасибо. Ты настоящий друг.
Тот усмехнулся:
— Благодаря Магии я теперь больше, чем просто друг. Ты — часть моей семьи, и я обязан о тебе заботиться. Ну как, пишем деду Октавиусу? Обещаю перед отправкой дать прочитать.
Письмо было написано, прочитано и отправлено, и ребята окунулись в школьную рутину.
* * *
Спустя неделю после запроса на имя Гарольда, в руках у дона Алессандро оказалось два письма: одно — от знакомых Консуэллы, а второе — от лорда Принца. «А мальчик-то не так прост, как кажется», — подумал гранд. — «Или это всё влияние старшего брата?»
Ознакомившись с содержанием корреспонденции, сеньор Принс довольно потёр руки: даже копать практически не пришлось. Зная полное имя сеньоры Кардавы-Гонсалес, по хроникам можно будет установить, к какой ветке рода она принадлежала, а уж потом и об аудиенции главы рода просить. Мисс Вэнс — красивая и сильная ведьма, тем более, уже просватанная, так что её без вопросов примут в род. К тому же иметь в родственниках начинающего целителя-артефактора дорогого стоит. «Начнём с малого: надо поручить Кармелите изучить хроники».
Спустя неделю упорных поисков девушка выяснила, что девочка по имени Лусия Мария родилась ровно двести лет назад в семье Диего Луиса Кардавы-и-Веласка, графа Кавры. Когда же обнаружилось, что девочка сквиб, её отдали в немагическую ветвь рода в бездетную семью, оттого и фамилия у неё сохранилась.
Обрадованный гранд отправил прошение нынешнему графу Кавра об аудиенции, и через три дня получил официальное приглашение. Собрав все документы и свои воспоминания и вознеся горячую молитву о благополучном завершении дела, сеньор Принс перенёсся к воротам древнего замка.
У порога гостя встретил дворецкий и проводил в кабинет графа. Тот встал и поприветствовал его:
— Добрый день, сеньор Принс. Какими судьбами? Судя по вашей депеше, дело срочное?
— Добрый день, граф. Вы совершенно правы: у меня есть сведения о некоей молодой волшебнице, которая является праправнучкой Лусии Марии Кордавы.
— Она первая волшебница в этом роду?
— Нет, граф. Она — дочь слабой волшебницы Мариэтты Гонсалес и английского лорда магии Эрнеста Вэнса: достаточно сильная ведьма, иначе ей не пришло бы письмо из их школы. Слышал, там весьма суровый отбор… Вот документы, подтверждающие мои слова.
Некоторое время граф молча изучал бумаги, а затем, пожевав губами, спросил:
— Что вы хотите от меня, гранд? Скажу прямо: я уже немолод, и возиться с подростковыми проблемами и капризами, тем более женскими, у меня нет никакого желания. К тому же на меня ляжет обязанность устроить её судьбу. Я недавно выдал замуж последнюю из своих двоюродных племянниц, и переживать этот кошмар снова — увольте!
— Дорогой граф, очевидно, вы невнимательно читали: девушка уже просватана за моего внучатого племянника, Гарольда Максимилиано Тобиаса-Принца, которого я тщусь сделать своим наследником уже этим летом. Чрезвычайно одарённый молодой человек: проявляет склонность к целительству и артефакторике. Я навёл справки: в начале прошлого лета в качестве реабилитации после особенно мощного магического выброса он изготовил несколько браслетов-артефактов, с помощью которых целителям клиники святого Мунго удалось спасти нескольких человек — в основном маленьких детей — а к ним, как вы знаете, не всякую магию применять можно.
— Ну, будет вам, будет, гранд! Вы так его расхваливаете… Хорошо, я признаю Эммелину Розалию Вэнс своей троюродной внучатой племянницей и введу в род малым ритуалом. Всё равно она уйдёт к вам через пару лет. О приданом поговорим ближе к делу. У вас всё?
— Да, граф. Благодарю, что согласились меня выслушать.
— Это я должен благодарить вас, гранд: в наше время любая капля волшебной крови на вес золота, тем более, если это родственники. Предлагаю в дальнейшем обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Хоакин Карлос, для близких друзей — Хоакин.
— Благодарю за доверие, Хоакин. Моё имя — Алессандро Серджио, или просто Алессандро.
Поклонившись друг другу, испанские гранды расстались, втайне довольные сделкой.
Примечания:
Украшения из варисцита — https://okaratah.com/drugoe/kamen-variscit-svoystva.html
1) внученьки мои (исп.)
2) Дорогие
3) камень, по цвету напоминающий бирюзу или малахит — используется для работы с подсознанием и восстановления забытых воспоминаний.
4) Самые «именитые» фамилии Испании.
Наконец настал вечер пятницы, и все «барсуки» с лёгким сердцем разместились в гостиной, расслабляясь каждый по-своему: первокурсники писали родителям, студенты второго и третьего курса играли в плюй-камни и взрыв-карты, шестой курс — в волшебные шахматы, а пяти- и семикурсники потихоньку штудировали вопросы к СОВ и ЖАБА. Практически весь четвёртый курс обсуждал последний квиддичный матч, ибо двое из ребят играли в сборной факультета. Не принимали участие в беседе трое — Эммелина, сидевшая у камина с толстенным фолиантом, Сибилла, что напротив подруги раскладывала пасьянс, и Гарри, внезапно рванувший в совятню. Однако он вскоре вернулся, но вёл себя очень странно.
Его лицо, обычно живое, фонтанирующее эмоциями, скрылось под маской чистокровного аристократа, но было таким одухотворённым, что, казалось, светилось изнутри. Он весь вытянулся в струнку и, заметив Эммелину, твёрдым шагом направился к ней. «Что-то будет…» — пронеслось в головах всех присутствующих, и ребята навострили уши.
— Моя дорогая леди, — склонился Гарольд над рукой невесты, оставив на ней лёгкий поцелуй.
Глаза Эмми стали размером с кофейные блюдца его матушки, а на щеках расцвёл лёгкий румянец.
— Что с тобой, Гарри? Ты не заболел? — Свободной ладошкой она ощупала лоб наречённого. — Так, уроков этикета сегодня у тебя не было — значит, ты пообщался с испанским конкистадором.
— Почти, моя прекрасная леди. Позвольте предложить вам прогулку? — Глаза Гарри просто молили дать согласие.
«Понятно», — догадалась Эмми. — «Гарри получил важные новости, которые не может или не хочет афишировать. Ладно, примем правила игры».
— О, мой добрый сэр, — ответила она, закатив глаза. — Уже вечер, и на улице свежо — вряд ли нас выпустят побродить под луной…
— Не волнуйтесь, моя леди, — успокоил её Гарольд, — я знаю место, где, не выходя за пределы замка, можно насладиться хоть закатом, хоть рассветом — на ваш выбор.
— Как интересно! — воскликнула Эмми, прижав руки к груди. — Ведите меня в ваше волшебное убежище, только не забудьте о времени: к десяти мы должны вернуться.
Гарри помог ей встать с кресла, и они под руку покинули переполненную гостиную.
В коридоре Эмми попыталась узнать, что стряслось, но Гарольд приложил указательный палец к губам и покачал головой.
Секретными переходами они за пять минут добрались до восьмого этажа, и Гарри трижды прошёлся мимо странной картины, на которой тролли в розовых пачках танцевали балет. После третьего раза в стене появилась дверь, но не обычная, дубовая с металлическими накладками, а из матового стекла, украшенная воздушным кружевом стальной решётки — будто калитка в прекрасный сад.
Гарри толкнул её, и они оказались на опушке Запретного леса у Чёрного озера. На их любимом месте под ивой стояла резная скамейка, обращённая к великолепному летнему закату.
— Присядем? — отбросив высокопарный слог, предложил Гарри. — Прости за представление, но мне очень не хотелось, чтобы наш директор был в курсе потрясающей новости: дед написал, что сеньор Принс добился признания тебя родом твоей прапрабабушки. Вот послушай:
«Дорогой внук!
Спешу тебе сообщить о результатах нашего исследования. Всё получилось. Вчера я был в министерстве, где мне вручили официальную бумагу, где указана степень родства нашей знакомой с неким графом. Родство, конечно, не близкое и, полагаю, чисто номинальное, но нам большего и не надо. Главное, в глазах общественности брак (когда он состоится) не будет восприниматься как мезальянс, и наследников в нём будет достаточно двоих — по одному для рода каждого из родителей.
Надеюсь вскоре увидеться с тобой и твоей прекрасной невестой.
Всегда твой дед,
Октавиус Принц.»
— Ух ты, какая таинственность! Это ты за ним в совятню бегал? Кстати, как ты узнал? — как из рога изобилия посыпались на Гарри вопросы.
— Мы вместе с дедом и Северусом на каникулах посидели-подумали, и изготовили парные артефакты в виде колец. Одно из пары надели на наших почтальонов, а второе — вот оно. — С этими словами Гарри тряхнул левой рукой, и на мизинце проявилось тоненькое колечко из серебристого металла. — Когда наши совы пересекают школьный защитный барьер, на кольца приходит сигнал, и — вуаля! Мы получаем письмо не на виду у всей школы, а тогда, когда нам удобно.
— А как ты думаешь: никто не заметит, что ты вдруг перестал получать почту? — поинтересовалась Эмми. — Вопросов не возникнет?
— Вообще, не должно, — потёр шею Гарольд. — Но, в крайнем случае, можно сказать, что родные отправились на отдых за океан — оттуда сова не долетит.
Посидев ещё примерно с полчаса (при этом темнее совсем не стало), ребята договорились, что говорить в ответ на вопросы однокурсников, которые обязательно возникнут, и, вздохнув, отправились в обратный путь.
В гостиной Гарри решил завершить представление: пропустив Эмми вперёд, он так же церемонно приложился «к ручке» и поблагодарил за приятную прогулку. Эмми ответила ему неглубоким книксеном и попыталась скрыться в спальне. Не тут-то было: её окружили подружки, наперебой выспрашивая: «Что это было?» и «Куда вы ходили?»
На последний вопрос Эммелина, сославшись на древнее поверье, отвечать отказалась: «Куда не спрашивают»(1). На первый же она ответила, как и договаривались: Гарольд взялся изучать этикет Испании, поскольку летом их ждёт увлекательное путешествие к родственникам на континент, а её выбрал в качестве «учебного пособия».
В другом углу комнаты скучковались мальчишки, и задавали примерно те же вопросы.
— Ну, Снейп! Ну, ты даёшь! Прямо настоящий испанский гранд! С чего ты вдруг в изучение этикета ударился?
Гарри усмехнулся и даже головой покачал: знал бы Диего, насколько близок к правде, живым бы не выпустил — у него в Испании тоже родственники есть.
— Да так. Дед сказал, что этим летом в Испанию поедем. Не могу же я ставить его в неудобное положение. Мне бы ещё язык выучить, хотя бы азы: «здравствуйте», «до свидания», «пожалуйста», «спасибо», «как пройти в библиотеку(2)/музей» — тогда я вообще спокоен буду.
— С языком я тебе помогу, — вызвался Диего. — Не только азы, но и произношение поставлю, и простейшую грамматику объясню: она во многом на английскую похожа, быстро разберёшься. Наконец-то мне будет с кем по-испански поговорить, а то ведь я тут считай целый год торчу — так и позабыть недолго.
На том и порешили: каждую среду и пятницу вечером они будут заниматься испанским, а в качестве оплаты Гарри обязуется сплести парочку защитных амулетов — сделку скрепили крепким рукопожатием.
* * *
Перед сном Гарри обернулся к Диего и сказал:
— По поводу амулетов, что я обещал изготовить…
Диего тут же вскинулся, ожидая, что приятель откажется — мол, времени нет или навык не отработан. Однако Гарри удивил:
— Ты, пожалуйста, выясни любимые цвета и материалы тех, для кого сюрприз готовишь. В идеале было бы их мне в пакетике предоставить, но можно и так, списочком: я потом по своим каналам достану. Чего напрягся-то? Думал — откажусь?
Тот беспомощно кивнул: кто знает, что этот Снейп за недоверие сделать может. Но Гарри только грустно улыбнулся.
— Не бойся — я своё слово всегда держу. Меня так отец воспитал.
Сказано это было как-то горько, поэтому дальнейших расспросов не последовало.
* * *
Через несколько дней Диего передал Гарри два мешочка с материалами, и в каждом лежало колдофото. Гарри вздёрнул бровь и строго спросил:
— Это что?
— Ну, мои, очевидно, подумали, что ты на колдо взглянешь, рукой энергетику считаешь, и поймёшь, какие камни и какие материалы использовать, — усмехнулся Диего. — Я им ничего такого не говорил, честно.
— Ладно, — вздохнул Гарри. — Я, конечно, так не работаю, но можно попробовать.
* * *
Эммелина сидела в комнате, когда туда ворвалась Сибилла. Выглядела она встрёпанной: шарфик с волос размотался и висел на шее, а глаза, казалось, были больше стёкол очков.
— Эмми! Эмми, там Гарри!..
— Где? Что с ним?!
— В гостиной… Сидит у камина, смотрит на какую-то колдографию и ни на кого не реагирует…
— Колдо, значит, — медленно закипала Эмми. — Не реагирует… Ничего — на меня отреагирует! — И вылетела из спальни.
1) Не знаю, как в Англии, а в российской глубинке оно до сих пор бродит: о запланированной поездке ни в коем случае нельзя спрашивать «куда?», если совсем не терпится — спрашивай «далеко ли?». Ну, а в нашем случае Эмми просто не захотела отвечать.
2) Очень люблю фильм «Мы из джаза»
Получив посылку, Гарри отправился с ней к небольшому столу в гостиной факультета. Вытащив первое колдофото, он вгляделся в лицо смеющегося малыша. Пол его определялся с трудом — ангельское личико с голубыми глазами окружали густые тёмные локоны.
Вспомнив уроки целителя Сметвика, Гарольд принял удобное для себя положение — сел в позу лотоса, слегка откинувшись на спинку дивана, и положил руки с колдо на пересечение ног. Постепенно, водя большими пальцами по изображению и не разрывая зрительного контакта с портретом, он погрузился в транс.
Через пальцы потекло привычное, как при работе с материалами, тепло, и Гарри стал мысленно подбирать составные части и форму амулета. Он почувствовал, что камень должен быть овальным и обязательно синим с чёрными прожилками. Идеально было бы вставить его в серебряную оправу, но это уже задача для ювелира: он пока такими навыками (и инструментами) не владел. Чем же заменить серебро? Так, чтобы и плелось легко, и амулет свойств не растерял. «Эх, надо было сначала заглянуть в мешочек с материалами», — подумалось Гарри, но мысли несли его дальше: перед глазами замелькали разноцветные пятна — ещё чуть-чуть, и он почувствует правильное сочетание, однако в этот момент щёку обожгла сильная боль.
Гарри открыл глаза и увидел разгневанное лицо своей невесты. Стальные глаза потемнели и метали молнии, в волосах потрескивали синие искорки, а хрупкие ладони с тонкими пальчиками сжимались в кулачки.
— Эмми?..
— «Эмми?..» — передразнила маленькая фурия, чей голос просто звенел от напряжения, тонкий стан вытянулся в струнку, а лицо выражало полнейшее разочарование в любимом. — Да, Эмми! А ты думал, это девчонка из твоих грёз?! Бегу со всех ног: думаю, плохо ему… а он… Сидит и на колдо слюни пускает!!! Гад! — Эммелина замахнулась для удара, но в последнюю секунду её запястье удержали крепким, но аккуратным захватом.
— А вот это было обидно, — спокойно констатировал Гарри, легонько толкнув Эмми в кресло напротив, одновременно ставя чары отвлечения внимания (вдруг кто войдёт). Сам он опустился перед ней на колени, а холодные ладошки, чьи запястья по-прежнему сжимал, приложил к своим щекам. — Эммелина, прошу, успокойся и объясни толком: что стряслось?
Голос Гарри был ровным, однако в глазах читалось искреннее беспокойство: такой Эмми он видел впервые.
Захлёбываясь рыданиями, та начала рассказ.
— Я сидела, читала… Вдруг в спальню влетела Сибилла… Глаза как у совы, волосы в полном беспорядке — и лепечет… что ты в гостиной сидишь… на вопросы не реагируешь. Я к тебе, — подуспокоилась Эммелина, — а тут картина маслом: ты с блаженной улыбкой сидишь, а в руках — колдофото!
Гарри вздохнул и, переместившись с пола на подлокотник кресла, обнял ревнивицу и протянул ей злосчастную карточку. Эмми непонимающе воззрилась на него:
— Зачем мне твой снимок?! — возмутилась она, поведя плечом, дабы скинуть его руку. — Хочешь, чтоб я заценила?
В её голосе всё ещё слышалась обида.
— Что-то вроде того. Помнишь, я на днях договорился с Диего, что он будет обучать меня испанскому?
— Да, но причём тут это? Или ты мне зубы заговариваешь?
Гарольд закатил глаза, в этот момент как никогда напомнив старшего брата.
— Ни в коем разе. Слушай дальше: в качестве оплаты он попросил изготовить ему два защитных амулета. Я согласился. Сегодня пришли материалы для работы, — Гарри потряс перед хлюпавшей носом Эммелиной бархатными мешочками, — и в каждом — фотография того, кому предназначается артефакт. А теперь взгляни, на кого я по твоим словам «слюни пускал». — Он снова протянул ей колдографию. Та взяла и, увидев изображение, зарделась от стыда. Зарыдав с новой силой, Эмми бросилась на шею Гарри.
— Прости-прости-прости! — Она нежно погладила любимого по щеке. — Не обижайся, ладно?
— Нет, милая, конечно же, нет, — ласково целуя её ладонь, ответил тот.
В глазах Эмми, ещё блестевших от слёз, зажглось любопытство.
— А второй портрет ты ещё не смотрел? Можно?
— Конечно, — с облегчением выдохнул «мастер».
Эммелина развязала тесёмки и вытащила небольшой снимок. При взгляде на него у неё вытянулось лицо. Гарри испугался:
— Что там?
Эммелина развернула к нему карточку. Гарольд прыснул:
— Ну, надеюсь, к этой почтенной леди у тебя нет претензий?
Эмми окончательно смутилась и, опустив очи долу, ничего не ответила. Гарри притянул её к себе, слегка чмокнул в макушку и успокаивающе зашептал:
— Ну что ты, хорошая моя, всё же прояснилось. Я не сержусь. Зато теперь я точно знаю, что ты меня любишь, — игривым тоном произнёс он Эмми в самое ушко и тут же получил острым локотком в бок.
— Задумаешь ещё раз меня «проверять» — ещё не так прилетит, — буркнула она.
Затем они распотрошили оба мешочка с материалами и в один голос ахнули: наряду с камнями там лежали аккуратно свёрнутые волосы чёрного единорога (очевидно, для мальчика) и шёлковые нити акромантула (для пожилой леди).
Оценив длину волос, Гарри понял, что их вполне хватит на цепочку к кулону, а вот для леди можно набрать браслет: кто-то очень предусмотрительно вложил в мешочек пергамент с мерками запястий «клиентов».
Камни были уже подготовленные (с отверстиями), а цветовая гамма представлена всеми оттенками синего и зелёного, попадались также розовые и белые образцы. Собрав нужное для работы в один мешочек, во второй Гарри сложил остатки, намереваясь вернуть, и положил его во внутренний карман мантии. Туда же он отправил и обе колдофото.
— Ну вот, — вздохнул он. — С завтрашнего дня можно будет начать плетение. Ты же поможешь мне, верно?
Эмми кивнула: после устроенной сцены она была готова на всё, только бы загладить вину.
* * *
Незаметно для всех подкрался вечер среды. Заниматься было решено в спальне — никто не побеспокоит, да и начинающему испанцу Гарольду будет спокойнее.
Когда в назначенное время он зашёл в комнату, то увидел, как Диего с очень серьёзным видом перекладывал на столе пергаменты.
— Hola, Diego! — поздоровался по-испански Гарри. — Мне уже бояться?
— Зачем? — не понял шутки тот. — Просто, как я понял, тебе к летним каникулам нужно уметь худо-бедно общаться. Вот я и систематизировал все свои знания, загнав самое основное в сравнительные таблицы. Мне показалось, так нагляднее.
— Ого! Да тебе прямая дорога в профессора! — восхитился Гарольд.
— Смотри не перехвали, — попытался отмахнуться тот. — Мы ещё не начали.
— Так я уже весь внимание. Прошу, профессор Коннар, начинайте!
Диего коварно усмехнулся и сказал:
— Ну что, amigo, ты сам напросился, — и, встав у стола, указал ладонью на стул с другой стороны: — Estudiante Snape, tome su asiento(1).
Гарри, повинуясь жесту, присел «за парту» и стал внимательно слушать.
— Сегодня я бы хотел коротко ознакомить тебя с испанским алфавитом — хотя по написанию буквы почти не отличаются от английских, там есть небольшие (ну, как посмотреть, конечно) отличия в произношении, не говоря уже о названиях.
Далее Гарри узнал, что испанский алфавит всего лишь на одну букву длиннее английского (добавилась «энье» ñ, которая читается как «нь»). Также вместо четырёх основных диграфов(2) там есть только два: «ch» — привычное «ч», — и «ll», звучащее как «й». Дифтонгов(3) в этом языке, хвала Мерлину, нет. Некоторые буквы читаются по-разному, в зависимости от их местоположения, что, в принципе, тоже привычно, а вот то, что «h», то есть «аче»(4), в начале слова не читается, стало небольшим сюрпризом (рассказывая об этом, Диего усмехнулся: оказывается его имя по-испански будет писаться через «J» — «хота»(5), как у знаменитого певца(6)). Впрочем, в английском есть немая «е», а к странному написанию имени привыкнет… Названия букв алфавита — отдельная песня, но это осталось для домашнего изучения. Диего, протягивая пергамент с таблицей, сказал:
— Просто выучи, как они называются — уверяю, пригодится не раз, — и тут же перешёл к частям речи.
Казалось бы, сначала всё как обычно: части речи делятся на самостоятельные и несамостоятельные. Состав этих групп тот же, что и в английском, но… дьявол кроется в деталях: у существительных всего два рода — мужской и женский, причём некоторые слова принадлежат к совмещённому роду — это значит, что вместе с родом будет меняться и значение слова. Прилагательное принимает род и число существительного, к которому относится (то есть они оканчиваются одинаково). Глаголы, подобно латинским, делятся на три группы (они называются спряжениями) и изменяются соответственно, ну, и куда же без неправильных глаголов: их в испанском очень много — правда, там есть типовые группы, благодаря которым учить их будет проще.
В общем, к концу занятия голова у Гарри распухла от обилия информации, а сумка — от пергаментов с таблицами.
— Ну, и в конце нашего занятия я хочу познакомить тебя со словами, обозначающими степень родства, — произнёс «преподаватель» и, оставшись глух к стонам обучаемого, положил на стол ещё один пергамент.
Ещё четверть часа ушло, чтобы прочитать эти, казалось бы, простые слова. Диего заставлял повторять каждое до тех пор, пока не удовлетворился звучанием, а потом (очевидно, из личной вредности) потребовал «разложить» их на буквы, а также объяснить, какое слово относится к какому роду и почему.
До конца дня Гарри принципиально молчал.
Примечания:
улыбающийся малыш — https://i.pinimg.com/originals/4f/23/1c/4f231cea024464b8dfbee98eae52aaf8.jpg
Вторая «клиентка» Гарри — https://noi.md/uploads/newsthumbs/760_500/439338.jpg
1) Студент Снейп, займите своё место
2) сочетание согласных
3) сочетаний гласных
4) Испанское название буквы
5) Для недружащих с Английским, напоминаю: на родном для Гарри языке его имя пишется «Harry» или «Harrold»
6) имеется ввиду Хулио Иглесиас — Julio Iglesias
Примечания:
В качестве извинений за задержку выкладываю ещё одну главу.
Приятного чтения)
Для того, чтобы привыкнуть к новому расписанию, Гарри потребовалось недели две. Теперь у него кроме школьных заданий были и языковые, причём Диего настаивал на ежедневной практике речи. Снейп возмущался: в его словарном запасе не было и сотни слов — как с таким количеством можно общаться?! Однако Коннар был неумолим:
— Чтобы сломать языковой барьер (побороть страх перед общением на иностранном языке), нужно как можно больше говорить. Пока мы не касались грамматики, ты просто можешь вставлять испанские слова в свою речь — так твой речевой аппарат привыкнет к новым звукам. Постепенно мы изучим самые распространённые фразы и вопросы — вот тогда-то у нас начнутся полноценные диалоги.
«Студенту Снейпу» оставалось только вздыхать и мученически закатывать глаза. Он и раньше-то выделялся среди сокурсников, а теперь ещё и говорить будет на смеси «французского с нижегородским», как сказал великий русский классик(1).
С изготовлением артефактов дело тоже застопорилось. Камень-кулон оказался слишком тяжёлым для жгута-косички. К тому же техника плетения макраме, к которой Гарри привык, здесь не подходила — волос единорога оказался слишком тонким. Промаявшись без толку несколько дней и потерпев неудачу, он вспомнил, что Эмми обещала помочь, и, выбрав удачный момент, подошёл к ней и спросил совета.
Та внимательно выслушала рассказ, рассмотрела неудачные образцы и хмыкнула:
— Гарри, вот скажи: ты серьёзно решил плести цепочку целиком из волоса?
— Да, а что не так? — Сейчас он уже не был так уверен в правильности своего решения, но признаться в этом не мог.
— Ну, то, что этот материал слишком тонкий и рвётся, это ты и сам понял. Потом, как любые здоровые волосы, они слишком гладкие, и завязать их в узел практически невозможно.
— И что же делать? — ужаснулся Гарри: время шло, а ему вовсе не улыбалось расписываться в своей несостоятельности как мастера.
— Ничего особенного: просто шнурок надо плести из обычных ниток — мулине или ириса(2) (смотря к чему ты привык), соединённых с волосами единорога. Таким образом, и шнур прибавит в прочности, и фонить избыточной магией от артефакта не будет — это для защитных амулетов тоже немаловажно (сложнее обнаружить, а, значит, и снять).
— Здорово! А откуда у тебя столь глубокие познания в артефакторике?
— Гарри, ну, я же всё-таки девушка — будущая мать семейства: должна уметь защитить свою семью. Нам это чуть не с колыбели внушают и в игре преподают.
— Как же мне с тобой повезло, любимая! — Памятуя о запрете на экспрессивность, Гарри не рискнул целовать Эмми в щёку, ограничившись костяшками пальцев. — А где мне эти нитки достать?
— Нет ничего проще: у меня где-то был каталог ателье мадам Малкин — там есть раздел домашнего рукоделия. Оформим заказ, пошлём совой — и уже завтра, в крайнем случае, послезавтра, его доставят сюда. Осталось определиться с тем, что заказывать и какого цвета.
— Я бы хотел попробовать оба варианта, — смущённо признался Гарольд. — С нитками я ещё ни разу не работал, только с полосками кожи и шпагатом — там узлы получаются крупные и красивые.
— Если для тебя привычнее шпагат, то с ирисом вы точно «подружитесь» — они по текстуре похожи. А вот мулине напоминают полоски ткани… Рисунок уже придумал или будешь однотонный плести?
— Думаю, однотонный — чёрный: всё же это просто шнурок… Но на всякий случай давай закажем ещё синий и белый — вдруг с шёлком та же история.
— Не должна бы, но как скажешь.
Эммелина сбегала к себе в комнату и принесла красочный журнал. Гарри рассматривал товары с равнодушным видом: всё же нитки, иголки и пяльца — это не его, но вдруг… Вдруг он заметил нитки, идеально подходившие для кулона: скрученные из двух цветов пряжи (чёрного и тёмно-синего), они прекрасно сочетались бы с синим кулоном.
— Эмми, стой! — попросил Гарри и ткнул пальцем в картинку. — Вот то, что нужно: чёрный шнурок с синими искрами — то, что нужно для детского амулета!
— Замечательно, — отозвалась Эммелина и записала в бланк заказа артикул товара и его стоимость. — Предлагаю взять два мотка, чтобы было на чём тренироваться.
Гарри согласно кивнул, и они продолжили знакомство с каталогом.
— Браслет для сеньоры ты собираешься плести или набирать? — как бы между делом поинтересовалась Эмми. — И какие камни ты выбрал: круглые, как для бус, или широкие и плоские?
— Мне кажется, нужно набирать: в её возрасте носить плетёные как-то несолидно, да и камни я возьму широкие и плоские, чтобы не пережимали тонкие сосуды(3).
— Согласна, — одобрила Эммелина. — а что с расцветкой?
— Я подобрал матовые камни с похожей энергетикой бирюзового, розового и белого цветов. Хочу расположить их через один. — И, не дожидаясь следующего вопроса, продолжил: — Поскольку и стар, и млад «грешат» нестабильностью магии и слабым здоровьем (в случае с ребёнком — предрасположенностью к травмам, особенно ладошек и коленок), необходимо наложить стабилизирующее магический фон заклинание, а также лёгкое анестезирующее и регенерирующее. Первое накладывается в процессе изготовления, последние — на готовое изделие(4).
— Великолепно! — похвалила Эмми. — Так, смотри: я заказала два мотка чёрно-синего ириса и один — белого, нити экстра-тонкие. Затем, для закрепления работы тебе могут понадобиться булавки или станок — в зависимости от того, какой формы ты выберешь шнур: витую цепочку (её можно сплести в привычной тебе технике макраме) или шнурок, тогда без станка не обойтись. Правда, его можно сделать и самим — я покажу, как. Потом (это уже на будущее) для бижутерии нужна фурнитура — застёжки, и будет лучше, если у тебя их будет несколько видов. Ничего не забыли?
— Кажется, мы с тобой — отличная команда, — как бы между прочим заметил Гарри.
Эмми выглядела неимоверно привлекательно: волосы слегка растрепались, на щеках играл румянец, а глаза горели азартом — по всему было видно, что тема разговора ей близка.
Она закончила заполнять бланк, свернула его трубочкой и протянула Гарри.
— Пошли своей совой, и через день сможешь приступить к работе.
Тот с благодарностью взглянул на свою невесту и, забрав бланк заказа, не откладывая в долгий ящик, направился в совятню.
* * *
А что же Северус? А он вместе с Люпином всё свободное время проводил в библиотеке.
Практически вся школа знала о взаимной неприязни этих ребят, и тем удивительнее было видеть их, мирно сидевших за одним столом и обсуждавших очередную статью из «Вестника Зельевара». Что же послужило примирению? Началось всё после неудачного(5) нападения Сириуса на Эммелину…
Лили распекала Блэка в гостиной, и тот в своё оправдание сказал, что хотел отомстить за друга, безвинно пострадавшего от козней коварного сли… то есть, подлого барсука! Люпин же вместо благодарности объявил, что очень доволен решением директора, чем спровоцировал в свой адрес обвинение в предательстве и исключении из клуба благородных мародёров.
Ничуть не расстроившись, Ремус направился в библиотеку, где, как он знал, «заседал» Северус. Он подошёл к нему и, извинившись за тот случай под ивой, предложил дружбу и помощь.
Наследник Принц, возможно, и послал бы его в пешее эротическое, но нынешний статус накладывал на него обязанность вести себя вежливо даже с неприятным для себя человеком, и это дало возможность Люпину объясниться. Так и оформилась идея улучшения аконитового зелья.
К сожалению, в хогвартской библиотеке были только самые общие сведения — кто и когда изобрёл, способ применения и противопоказания(6). Северус, конечно, не ждал, что ему принесут рецепт зелья на блюдечке, но всё же едва не скрипел зубами от разочарования. Чувствуя упаднические настроения коллеги, Ремус попытался разрядить обстановку:
— Да уж, видимо, кому-то очень невыгодно ставить производство этого зелья на поток.
— Не в этом дело, — отмахнулся Северус. — Судя по описанию, у него три существенных недостатка: во-первых, пить его надо постоянно, во-вторых, его нельзя принимать до совершеннолетия и, на мой взгляд, самый существенный недочёт — зелье только снижает агрессивность. Чтобы его захотели покупать, оно должно если не предотвращать трансформацию, то хотя бы оставлять оборотню человеческое сознание. Плюс, ингредиенты наверняка не самые дешёвые, да и работа денег стоит.
— Предотвращающее трансформацию зелье — это же мечта просто! — воскликнул Люпин.
— К сожалению, пока несбыточная, — спустил его на землю бывший Снейп. — У меня слишком мало опыта и знаний, чтобы замахиваться на такой проект. Предлагаю пока остановиться на сокращении курса приёма с «до конца дней без перерывов» до «за три дня до полнолуния», ну и токсичность, конечно, снизить — чтоб принимать можно было хотя бы с четырнадцати лет(7). А для этого нужно найти современные исследования по акониту.
Наметив себе цель, наследник Принц (а с ним и Люпин) уже не имели права отступать.
* * *
В последний день каникул Северус вошёл к деду в кабинет и, извинившись, попросил о разговоре. Октавиус поднял глаза от документов и кивнул на одно из кресел. Северус присел, и лорд Принц, окинув внука внимательным взглядом и выдержав паузу, спросил:
— Что случилось?
— Я хотел узнать: где можно достать информацию по исследованию аконитового зелья? Хочу улучшить его рецептуру и представить как экзаменационный проект на ученичество.
Октавиус был поражён:
— Северус, это очень серьёзное исследование. Не слишком ли ты торопишься? У тебя в запасе как минимум полтора года, а то и больше.
— Но седьмой курс — подготовка к ЖАБА, там мне будет не до собственных исследований…
— Я понял тебя, внук. Да если ты представишь только теоретическую часть разработки, то вполне можешь попасть в ученики к мастеру прямо с хогвартской скамьи! Дерзай. Первым делом напиши автору оригинального зелья. Ты, возможно, удивишься, но Дамокл с удовольствием тебя проконсультирует. Ему-то эта тема уже неинтересна, но поделиться опытом он всегда рад. Может, и какие-то свои контакты передаст.
— Спасибо, дедушка, — искренне поблагодарил Северус.
На следующий же день он отправил письмо многоуважаемому Дамоклу Белби с просьбой о консультации. Ответ пришёл тем же вечером.
Объёмную посылку принёс сердитый филин и, дождавшись, пока изумлённый юноша напишет благодарственное письмо, отбыл восвояси, даже не взглянув на предложенное угощение.
Развернув упаковку, Северус с благоговением уставился на толстенную тетрадь, где шаг за шагом описывался ход исследования. Под ней лежала короткая записка от автора:
«Уважаемый Северус Принц!
Не знаю, чем заинтересовало вас моё исследование: на мой взгляд, работа очень сырая, но если вам удастся хотя бы улучшить показатели зелья, я с радостью продам вам патент. У меня достаточно других, более прибыльных разработок.
Удачи, коллега!
P.S. Исследованием свойств аконита и родственных ему видов сейчас занимается некто К.П., попробуйте списаться с этим господином (госпожой?). Ещё раз удачи».
Пролистав тетрадь до самого конца Северус, наконец, увидел то, что так долго искал: полный список ингредиентов. Можно было начинать работу.
* * *
В библиотеке, куда наследник Принц отправился за таблицей сочетаемости, на него налетел раскрасневшийся Гарри. Сзади раздавалось такое знакомое и раздражающее ржание Блэка. Покосившись на книгу, которую брат прижимал к себе, как сокровище, Северус тоже мысленно усмехнулся: талмуд имел весьма нетривиальное название — «Плетения и наговоры: в помощь начинающему артефактору».
— Зачем тебе такое? — без обиняков спросил он.
— Меня однокурсник подрядился до лета испанскому выучить, — ответил пунцовый Гарольд, усиленно пряча глаза, — а за это попросил два амулета изготовить. Материалы уже пришли, осталось только плетение из ниток освоить — и можно к работе приступать.
— Ты смотри, сначала теорию выучи и плетения до автоматизма доведи, а потом уже наговоры прибавляй — а то до свадьбы не доживёшь, — напомнил технику безопасности Северус.
Гарри зыркнул на него исподлобья: мол, сам знаю, не дурак, перехватил книгу поудобнее и был таков.
1) Ну, изучаем же мы Шекспира в школе, почему бы Гарри не цитировать Пушкина?
2) Туго скрученная тонкая хлопковая нить
3) Простая физика: давление равномерно распределяется по всей плоскости, а не скапливается «точечно».
4) Эти знания он почерпнул из летних бесед со Сметвиком
5) Не исправлять: как вы помните, само нападение удалось, но вот последствия были весьма плачевными…
6) В моей истории его изобрели на сто лет раньше — в 1870-х годах, но, как будет указано чуть ниже, Ремус просто «не дорос» до его употребления.
7) То есть, с малого совершеннолетия
Дон Алессандро последнее время был задумчив и молчалив: он заметил, что его младшая внучка уже несколько месяцев вела с кем-то активную переписку. Сначала это его не слишком волновало, но когда после очередного послания, пришедшего за завтраком, Кармелита, спешно извинившись, скрылась в своих апартаментах(1), в голове зазвенели тревожные колокольчики.
Закончив завтрак, старый гранд поднялся из-за стола и постучал в дверь к внучке, решив больше не тянуть с разговором: может, его девочке нужна помощь.
— Кармелита, cariña(2), у тебя всё хорошо? Что это было за письмо?
— У меня всё прекрасно, abuelo, — ответила та. — Это рабочая переписка. Один юноша заинтересовался моим исследованием по аконитам.
Голос девушки был ровный и уверенный, но всё же в сердце старика закрался червячок сомнения.
— Что за юноша? Откуда у него такие сведения: ты вроде бы отказалась публиковаться?
За дверью раздался тяжёлый вздох, щёлкнул дверной замок, и Кармелита пригласила войти.
— Присаживайтесь, abuelo. Вот Вам вся наша переписка — ознакомьтесь, если не доверяете. — На краю стола лежала внушительная стопка пергаментов.
Алессандро, мягко улыбнувшись, ждал продолжения: ему стало до жути интересно, что это за молодой человек, и как он нашёл Кармелиту. Та же, заметив выражение его лица, отложила перо, которым делала пометки в своём журнале экспериментов, и начала рассказ.
— Кто этот молодой человек, я точно не знаю, ибо подписывается он так же, как и я, инициалами: С. М-П. Почтальон каждый раз разный, из чего можно заключить, что либо у него нет личной совы, либо он находится не дома, а, например, в школе или университете. Его интересуют акониты и способы их взаимодействия с другими растениями: чтобы токсичность конечного продукта уменьшилась, а эффективность — повысилась.
— Похоже, он работает над усовершенствованием ликантропного зелья. Только с чего ты взяла, что это — юноша? Ты вот тоже одно время размышляла над данной проблемой…
— Очень просто, abuelo: по построению предложений — они очень чёткие, а формулировки — точные. Девушка так не напишет. Кроме того, он в первом же письме подчеркнул, что его ко мне за советом направил Дамокл Белби — а учитель делится контактами, только когда сам заинтересован в результате и испытывает доверие к собеседнику.
— Nietita, почему ты зовёшь этого сноба учителем? Вы же даже не представлены.
— К моему великому сожалению, — подавила вздох Кармелита. — Но благодаря ему я многому научилась, так что мне есть за что уважать этого человека.
Вчитавшись в письма, дон Алессандро не заметил важного для себя пункта. Его-то он и решил прояснить.
— Всё это, конечно, замечательно, но в чём твоя выгода? Насколько я знаю, ты альтруизмом не страдаешь.
Кармелита грустно усмехнулась: «Нет, abuelo, я им не страдаю, а наслаждаюсь», — ей безумно нравился этот незнакомец, но деду говорить этого было нельзя. Она вздохнула уже в который раз и начала вдохновенно (нет, не врать, что вы) фантазировать.
— Я решила пока не связывать его обещаниями: вдруг он, как и я когда-то, охладеет к этой теме — ведь любую теорию надо в конечном итоге проверять на практике, а где он возьмёт оборотня, согласного на эксперименты со своим здоровьем? Но если он всё же добьётся успеха, тогда можно будет и плату за помощь попросить.
При этом у девушки так блестели глаза, что сердце старого гранда заныло с новой силой: его обожаемая Кармелита влюбилась, и, как у всех Принсов (и Принцев) — эта любовь одна на всю жизнь. Пусть ему самому не посчастливилось встретить ту единственную — для внучки он готов на всё. Он отложит неприязнь к Белби и напишет ему письмо: необходимо узнать, кто этот юноша, и любой ценой убедить его заключить помолвку. Кармелите уже восемнадцать, ещё немного — и к нему полетят совы с брачными контрактами, а делать несчастной свою любимицу Алессандро не хотел. Внучке, конечно, он о переговорах ничего не скажет…
Гранд поднялся из кресла, ласково поцеловал Кармелиту, вышел в коридор и направился в свой кабинет. Там, присев за письменный стол, он углубился в размышления — как оформить послание, чтобы и ответ получить, и своей заинтересованности не высказать. Белби ещё тот жук — если почует свою выгоду, то отделаться от него будет сложно.
Просидев в кабинете часа два и испортив пару десятков пергаментов, дон Алессандро запечатал конверт с окончательным вариантом письма и вызвал своего любимца — ястреба по кличке Хоук. Оставалось только ждать: птица найдёт адресата везде — даже если тот уехал за океан.
* * *
Время не стояло на месте: близился апрель.
Гарри защёлкнул на последнем узелке эглет(3) в форме трёхгранной пирамидки и с облегчением выдохнул: наконец-то амулет для ребёнка готов. А казалось, что за неделю справится. Ага, как же…
Материалы прибыли быстро, прямо как и сказала Эммелина — буквально на следующий день. Тут же возник вопрос: какой формы будет цепочка — витая или классический шнур? Гарри решил попробовать оба варианта.
Большой плюс шнурка был в том, что его необязательно было плести весь за один день. Эммелина, немного поколдовав над пергаментом, изготовила прочный двухдюймовый диск для плетения «кумихимо», и Гарри принялся выплетать образец. На четыре дюйма шнура у него фактически ушло пять дней — занятия и уроки никто не отменял. На «хобби» у юного Снейпа оставался только час перед сном, а если ночью была астрономия, то и того меньше.
Несмотря на то, что нитки были «экстра-тонкие», жгут получился достаточно объёмным, и в прорезь кулона проходить не желал. Как, впрочем, и витая цепочка — это они выяснили ещё через пару недель. Здесь сложность была в самом плетении — узел вязался только с одной стороны, поэтому надо было внимательно следить и не менять рабочие нити местами слишком часто, иначе страдал рисунок.
Тогда-то Гарри в очередной раз возблагодарил Мерлина, пославшего ему такую разумную невесту: на нитках он мог не экономить — учитывая, что в каждом мотке было двести семьдесят футов(4), то двух мотков должно хватить на все эксперименты за глаза.
Эммелина же, тяжко вздохнув, погнала горе-артефактора в библиотеку:
— Спроси у мадам Пинс книгу по плетениям, — наставляла она жениха. — Там не только теория, но и практические задания имеются.
Гарри пошёл. Кто ж знал, что, когда он произнесёт название книги, рядом окажется Блэк. Как же он ржал тогда! А у самых дверей его, красного от стыда, поймал Северус. Тот, правда смеяться не стал, но лекцию прочёл.
Добравшись тайными коридорами (не дай Мерлин ещё какой-нибудь зубоскал увидит название фолианта!) до гостиной факультета, Гарри погрузился в мир макраме. Однако больше часа читать у него не получилось: пора было приступать к домашним заданиям.
Только дойдя до середины учебника, на что ушло три недели, Гарри, наткнулся на то, что нужно(5).
В этом варианте цепочка плелась на самом кулоне, каждая сторона отдельно. Единственное, что коробило Гарри: камень предполагалось переворачивать вверх ногами.
Приглядевшись к образцу внимательнее, он заметил, что камень в книге «проткнут» сверху, перпендикулярно плоскости, тогда как у его камней отверстие сбоку. Гарольд полез в мешочек с материалами (как хорошо, что ещё не успел отдать!) и, о чудо, там нашёлся подходящий держатель. Сделанный из серебристого чернёного металла в виде скрученной в дугу веточки с иголочками, направленными вовнутрь — самое то для детского амулета, и камень не придётся крутить. На глаза Гарри попались четыре цилиндрика из того же металла, что и держатель, и пара эглетов-пирамидок — он взял всё.
Собрав все составляющие, Гарри поспешил в спальню: там, даже если кто и придёт, издеваться не станет.
По специальной таблице в конце книги он определил, что максимальная длина цепочки на ребёнка четырёх-двенадцати лет составляет восемнадцать дюймов(6). Значит, ему нужны четыре нитки по девять футов(7) каждая. Отмотав необходимую длину, он продел их в петельку держателя и протянул до середины.
Развернув держатель вверх ногами, Гарри фыркнул: в таком положении веточки напоминали рога молодого оленя. Покачав головой над пришедшей на ум ассоциацией, он закрепил работу булавками на диванной думке.
Затем, положив рядом раскрытую книгу и сверяясь с каждым шагом, начал плетение: три плоских двойных узла с одной стороны, перевернуть, три узла с другой, соединить все нити и провязать ещё два узла. Петля готова. Снова разделить нити надвое.
На нити основы (две средних нитки) наложить волос чёрного единорога, временно прикрепить магией, провязать два дюйма(8) — отменить приклеивание. Повторить для второй половинки.
Продеть основу в первый цилиндр, закрепить одним двойным плоским узлом, после чего начать вывязывать витую цепочку, провязать четыре дюйма и закрыть вторым цилиндром. Повторить на второй части.
Гарри сладко потянулся, и в спине что-то хрустнуло. Поясница от напряжения просто разламывалась. Он вздохнул и перевернул думку обратной стороной, скрыв плетение — хорошего понемногу.
На «довязку» цепочки ушло ещё два дня, и вот сегодня Гарри с чувством полного удовлетворения вывязал замок и закрепил на концах эглеты. Всё, теперь набрать браслет для сеньоры — и можно сдавать работу Диего.
С ним было намного проще: никаких цепочек и застёжек. Вымоченная в специальном составе нить акромантула слегка растягивалась, поэтому всё, что было нужно — это нанизать пятнадцать камней на четыре параллельные шёлковые нитки и завязать. Через полчаса на столе лежало готовое изделие.
Теперь наложить комплекс лечебных заклинаний, и можно звать Диего. Однако Гарри решил отложить этот момент ещё на один день — слишком много сил ушло у него на амулеты. «Зарядить» он их сможет и завтра.
Спрятав готовые украшения в мешочек и убрав его в сундук на самое дно, он вышел прогуляться до кухни. Время ещё позволяло.
Пощекотав грушу и толкнув дверь, Гарри столкнулся нос к носу с Северусом. Тот даже бровью не повёл, на чём свет стоит ругая кого-то.
— Северус, приём! — помахал рукой у него перед лицом Гарри. — Ты где витаешь? Стряслось что?
Наследник Принц тут же схватил его за мельтешащую кисть и прошипел:
— Стряслось, Гарри, ещё как стряслось! Я теперь не наследник рода, а дуэнья для двоих подростков, которых ну совершенно некому больше сопровождать!
— Так… И чего ты злишься? Поездка на лето запланирована. Каникулы же — какая разница, где отдыхать?
— Тебе, может, и никакой, — обманчиво спокойным тоном ответил Северус. — Только я мечтал устроить одну важную для меня встречу, а дед упёрся — и ни в какую: поезжай и всё тут. Вот что я в этой Испании забыл, а?
— Ну, что я могу тебе сказать, — взлохматил свою шевелюру Гарри, — по-моему, дед не самодур, и, если он говорит «надо» — значит, действительно надо. Откуда ты знаешь — может, тот человек, с которым ты планировал встретиться, и живёт в Испании?
— Думаешь? — недоверчиво пробурчал Северус.
— А почему бы и нет? У деда везде связи. Поживём-увидим.
Часы в холле пробили половину десятого, а значит, обоим пора было возвращаться к себе в гостиную. Попрощавшись друг с другом, ребята вышли в коридор и разошлись каждый в свою сторону.
Примечания:
Держатель к кулону — https://stilnaya.com/upload/resize_cache/iblock/58e/450_450_140cd750bba9870f18aada2478b24840a/w0hvqtkq068ur8qmnsacfx9jmwpr1pyw.jpg
1) По моей задумке у каждого члена семьи в гасиенде несколько комнат — кабинет (куда попадаешь при входе), спальня и ванная.
2) Читается: {каринья}
3) концевик, служащий для «прятанья» узелков
4) чуть больше 82 метров
5) смотрите видео Macrame Forever. Цепочка для кулона
6) это около 45 сантиметров. Гарри учитывает, что малыш будет расти, поэтому не берёт возраст от одного до пяти
7) 270 см
8) пять сантиметров
А следующим утром гостиная Хаффлпаффа гудела, как растревоженный улей.
Гарри, который встал позже всех, вылез из своей «норки» и обвёл всех присутствующих удивлённым взглядом.
— Доброе утро всем! А что вы тут делаете? Что, завтрака не будет?
В гостиной повисла тишина — только ходики с кукушкой продолжали отсчитывать бег времени.
Эдгар Боунс, староста факультета и капитан квиддичной сборной, кровожадно улыбнулся:
— Тебя-то мне, Снейп, и надобно. Подходи поближе, не бойся, сейчас всё расскажу.
Гарри пробил озноб.
— Вот когда ты так улыбаешься, мне бежать хочется, и подальше, — признался он.
— Ты ведь в курсе, что скоро финальный матч по квиддичу? — спросил Боунс и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Так вот, наш бессменный ловец «очень резко заболел» — отлёживается в Больничном крыле после чьего-то сглаза — и, скорее всего, не сможет играть.
Гарри как-то невежливо фыркнул:
— Тоже мне, беда: заболел основной игрок — поставьте запасного, делов-то!
Капитан Боунс воззрился на него совершенно ошалелым взглядом.
— Что? Я опять глупость сморозил?! Просто в обычном мире в командных играх есть не только основной состав, но и дополнительный «набор» игроков. Как раз на такой вот случай. У вас разве не так?
Ребята молча покачали головами. Эдгар медленно выдохнул и признал:
— В этом есть смысл, и в следующем году, если я останусь на посту капитана, то наберу ещё и второй состав. Только вот сейчас устраивать отборочные испытания поздно: игра уже через две недели, а тренировок — пшик. В связи с этим у меня к тебе вопрос, Снейп: ты не против, если в финале за ловца сыграет Эммелина?
— Чего?! — не смог скрыть своего изумления Гарри. — А почему ты меня спрашиваешь? Если она не хочет, то я ей не могу приказать…
— Как же с вами, магглорождёнными, тяжело… — Эдгар сосчитал до десяти и пустился в объяснения: — Вы с Эммелиной официально помолвлены, так? — Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — Квиддич — опасный спорт, согласен? — Ещё один кивок. — Если Вэнс будет участвовать в матче без твоего ведома, и с ней что-нибудь случится, кто будет виноват? — Пауза. — Правильно: тот, кто ей это предложил, то есть я. — Боунс ткнул себя пальцем в грудь. — Мне проблемы не нужны. А потому ещё раз спрашиваю — ты не против? С Эмми я уже говорил — она согласна.
— Ну, если так, то пусть играет, конечно, — разрешил Гарри, а в голове уже крутилась мысль: «Играем с Гриффиндором: нужно срочно сделать оберег! Не хватало ещё, чтобы за ней Блэк с Поттером охоту устроили(1)».
Он круто развернулся и «уполз» в нору: «Лучше один раз пропустить завтрак, чем неделю носить передачи в Больничное крыло».
Гарри стал судорожно листать «Плетения и наговоры»: где-то он видел «крылатый» браслет… Если на оставшейся нити связать цепочку, получится красивейшее ожерелье, причём со смыслом. Или оставить браслетом? Нет уж, браслет у Эмми уже есть, магический, поэтому — ожерелье.
Наконец нужный оберег нашёлся. Но тут же начинающего артефактора ждало разочарование: в отличие от цепочки, где подробно расписывался каждый шаг, эта инструкция напоминала рецепт — слева были подробно выписаны «ингредиенты» (какого качества должны быть нитки, сколько и какой длины, хрустальная бусинка и две «чашечки»-держателя), а справа — ряд колдографий. Но мастер на них делал всё слишком быстро, и даже появлявшиеся порой пояснения о размерах добавляемой нити не спасали ситуации.
Гарри ещё раз взглянул на список необходимого и задумался: плести рекомендовалось из вощёной нити диаметром в восемь десятых миллиметра. Его же нитки, хоть и были жёсткими, воском не обрабатывались, да и, судя по маркировке, на две десятых миллиметра толще — повлияет ли это на плетение? Скорее всего, не сильно — узлы будут несколько крупнее, а само плетение — мягче. Не смертельно. Где брать хрусталик и «чашечки», Снейп уже знал: надо отправить заказ мадам Малкин, причём с пометкой «срочно». Для увеличения заинтересованности модистки в нём, как клиенте, Гарольд решил заказать ещё пакетик крупного золотистого бисера, желательно круглого (на отделку цепочки). Застёжку, скорее всего, нужно делать такую же, что и в прошлый раз — даже если кто-то и увидит украшение, она точно не подведёт и не позволит оберегу упасть.
Записав на чистом пергаменте всё необходимое, Гарри крупными буквами подписал «СРОЧНО» и трижды подчеркнул. Свернув пергамент в трубочку, он подошёл к камину. Да, у хозяйственных «барсуков» в каждой спальне был такой, но не транспортный, а почтовый: в совятню каждый раз не набегаешься, а письмо иногда нужно отправить очень и очень быстро и, желательно, тайно.
Бросив в огонь щепоть пороха и дождавшись смены цвета пламени с обычного рыжего на зелёный, Гарри бросил туда свой заказ. Теперь оставалось только ждать.
Затем он трансфигурировал один из испорченных пергаментов в планшет с зажимом и, используя перочинный нож, нарезал необходимое количество ниток: крылья его ангела будут белыми.
Как и всегда, перед началом работы он очистил сознание, отрешившись от всего и оставив лишь мысль о работе: какими свойствами должен обладать его оберег. Если он сделает его защитно-атакующим, то это сразу же станет заметно — бладжеры, летящие в загонщиков или огибающие ловца «по кривой» не оставят без внимания… Вот оно — надо отвести Поттер-Блэку глаза: сделать так, чтобы при мысли навредить его Эмми (не просто сбить с метлы, а покалечить) они наносили удар по «своим». Если у наследничков мозги в порядке, то после первого же раза успокоятся и будут играть честно.
Приняв такое решение, Гарри вздохнул и взялся за работу, то и дело сверяясь с колдофото в книге. Время перестало для него существовать.
Он уже заканчивал первое крыло, когда пламя камина мигнуло зелёным, и ему в руки прилетел мешочек с заказом и запиской, на которой чётким наклонным почерком была обозначена сумма:
«Стоимость товаров — два галеона, за срочность — пятнадцать сиклей».
Призвав кошелёк, Гарри вложил требуемую сумму в мешочек, предварительно выложив товары, и отправил обратно в зелёное пламя. Завязав последний узелок, он перевернул работу.
Пришло время для хрусталика. Он специально не оговаривал цвет бусины, полностью положась в этом на портниху. Оказалось, не прогадал — между двумя белыми чашечками располагался солнечный камешек: будто само дневное светило выглядывало из-за мягкого облака. Красота!
Гарольд определил камень на место и, закрепив узелком, принялся выплетать второе крылышко. Когда работа была закончена, Гарри удалил лишние нити и запечатал кончики — теперь не распустятся. Остались две нити, по одной с каждой стороны — основа для цепочки. Он измерил их и вздохнул: придётся наращивать. Отмерив три фута, он сложил получившийся «хвостик» пополам и отрезал сразу в двух местах: от мотка и на месте сгиба — получились две ниточки длиной по семнадцать дюймов каждая.
Приложив к свободному концу основы одну из них, Гарри живо представил, как ворсинки тянутся друг ко другу и сплетаются вместе, затягивая место соединения, и вот перед ним была уже нить почти в два фута — то, что целитель прописал.
Следующим шагом он отрезал две четырёхфутовых нити — они станут рабочими. Сложить каждую пополам и закрепить на основе. Вдох-выдох, и можно выплетать цепочку квадратными узлами и через каждые три (нет, лучше пять) добавлять по бисерине.
Руки делали всё сами, без участия головы, где набатом звучала мысль: «Пусть злобный взгляд не коснётся тебя».
Последний узелок — и правая часть цепочки готова. Теперь развернуть работу и повторить.
На этом этапе в голове возникла другая мысль: «Пусть моя любовь защитит тебя». Через четверть часа и вторая сторона была закончена. Остался «плавающий» замочек на шести нитках — и всё!
Наконец последний узелок был запаян, и Гарри вышел из транса.
И тут же услышал, как кто-то изо всех сил ломится в дверь.
Встав с постели и слегка размяв затекшие от долгого сидения мышцы, он дошёл до двери и открыл её.
Перед ним стояла рассерженная, метавшая глазами молнии Эммелина.
Гарольд жестом пригласил её войти, а потом наложил заглушку на весь периметр комнаты.
— Ты!.. — накинулась на него Эмми с кулаками, стоило ему повернуться к ней лицом. — Где ты пропадал?! Что ты тут делал, я тебя спрашиваю?!
Гарри решил отмолчаться — сейчас Эмми сама выложит всё, что стряслось.
— На завтраке его нет, на обеде — тоже! Дверь комнаты запечатана так, что ни декан, ни даже брат твой открыть не смогли! Зачем так запираться?
С каждой фразой девушки Снейп чувствовал себя всё более пристыженным: друзья беспокоились, а он «ушёл в астрал», никого не предупредив… «А если бы кому-то в голову пришла «гениальная» идея позвать на помощь директора? Ну, ничего, зато амулет готов — вот только до кровати дойти, и Эмми всё поймёт…»
Обняв её крепко-крепко, Гарри зашептал ей на ухо:
— Прости. Просто я как узнал, что наш новый ловец — ты, понял, что не могу выпустить тебя на поле к паре Поттер-Блэк без дополнительной защиты, и, наверное, слишком увлёкся. Пойдём. — Он отпустил затихшую Эммелину и, взяв её за руку, потянул к своей кровати.
Глаза девушки расширились, и она стала упираться.
Гарри не настаивал. Он выпустил из своих пальцев её ладонь, дошёл до своего спального места и, что-то взяв, вернулся к ошарашенной девушке, так и застывшей посреди комнаты.
— Ангел мой, я очень боюсь за тебя, поэтому прошу: надень это ожерелье и не снимай до самого конца игры. Кто знает, что взбредёт в голову этим горе-наследникам.
Когда Гарри поднял руки, то Эммелина увидела белоснежное «крылатое» ожерелье с солнечным хрусталиком на плетёной цепочке и с золотистой бисерной дорожкой по центру. От подобной красоты у неё захватило дух.
— Оно прекрасно, Гарри! — выдохнула Эмми и кинулась к жениху — на этот раз обниматься. Тот еле устоял на ногах.
— Отпусти, Солнышко, — засмеялся он. — Задушишь ведь. Разреши, я надену его на тебя, — мягко попросил Гарри, когда Эммелина разжала объятия и отошла на шаг.
Ничего не говоря, она поцеловала его в губы.
— Я так понял, это было «да»? — молвил смущённый подросток.
— Самое большое и горячее, — кивнула красная, как помидорка, Эмми.
Идиллию разрушило чьё-то вежливое покашливание. Подняв голову, Гарри с удивлением увидел в дверном проёме Доркас Медоуз — старосту девочек.
— Ну что, голубки, разобрались? — ухмыляясь по-доброму, спросила та.
У Гарри слова застряли в горле:
— Что?.. Как ты?.. Я же…
— Ты же, — необидно передразнила Доркас, — наложил идеальную заглушку, но совершенно забыл о запирающем. Работать тоже нужно в меру, Снейп, а то до свадьбы не доживёшь…
— Где-то я это уже слышал, — вздохнул он и спросил: — Сев долго ругался?
— Да нет, — фыркнула староста. — Просто пообещал надрать тебе уши за такие фокусы, так что ближайшие дня два рекомендую с ним не сталкиваться: пусть остынет слегка. Тебя, кстати, декан на беседу зовёт — после ужина, разумеется: она понимает, что сейчас тебе не до бесед. Иди уже. И чтоб съел всё, что появится на тарелке: мадам Помфри заказала эльфам для тебя особое питание против магического истощения. Это надо же — десять часов без еды просидеть! — Доркас ещё раз фыркнула и удалилась.
А после ужина на выходе из Большого зала Гарри поджидал мрачный Северус.
— Вот скажи мне, братец, это ты таким экстравагантным способом самоубиться решил?! — с места в карьер зашипел он. — Тебе жить надоело, спрашиваю?! Там на двери алмазная защита стояла: ни снять, ни пробить! Даже у деда такая максимум час держится! Но ты же уникум: я три часа прождал — так и ушёл ни с чем. Думал, всё, конец братишке — а он счастливый и довольный на ужин чуть не прискакал! Ещё раз такое учудишь — точно уши оборву, понял?!
Гарри всю тираду смиренно молчал, а когда фонтан возмущения иссяк, обнял брата и куда-то в плечо прошептал:
— Я тоже тебя люблю, Северус! Прости, я не нарочно, больше не буду.
— Конечно, не будешь, — уже более мирно проворчал Северус ему в макушку. — Тебе после таких подвигов сутки спать надо, и ещё двое — не колдовать.
Гарри от таких перспектив пришёл в ужас и попытался рвануть куда-то. Но наследник рода Принц был начеку:
— Так… И куда же ты опять полетел? Где на этот раз пожар?
— Нигде, — выдохнул Гарри, переминаясь с ноги на ногу, — просто меня декан ждёт на беседу: сказала сразу после ужина приходить, а я и так уже задержался.
— К декану, значит, — хитро прищурился Сев. — Ладно, братец, позволь я тебя провожу: не стоит тебе сейчас бегать по коридорам. — И они чинно пошли в сторону гостиной факультета Хаффлпафф.
У кабинета профессора Спраут Северус остановился и постучал.
— Да-да, войдите, — ответили из-за двери. — Мистер Принц? — удивилась Помона. — Что привело вас ко мне в столь поздний час?
— Вот, привёл своего брата — Гарри Снейпа, — ответил тот. — Он утверждал, что вы назначили ему встречу. Я решил проконтролировать.
— Весьма похвально с вашей стороны, Северус. Можете идти, — отпустила его профессор травологии. — Или вы хотели поприсутствовать? — подмигнула она ему.
— Нет, благодарю, — смутился юноша. — Мы уже всё выяснили. До свидания. — Развернувшись на пятках, он вышел.
Мадам Спраут улыбнулась своему незадачливому студенту.
— Ну же, Гарольд, проходите. Не стоит стоять в дверях. Чаю?
На столике у камина тут же появилось угощение. Как только Гарри сел за стол и взял свою чашку, декан начала мягко расспрашивать.
— Расскажите мне, пожалуйста, что послужило поводом вашей импровизированной голодовки в наглухо закрытой спальне? Вас обижают на факультете? — Последнее предположение было абсурдным — дружнее факультета не было во всём Хогвартсе, но надо же было с чего-то начать. Кажется, получилось: мальчик весело фыркнул и расслабился.
— Нет, что вы! Мне у вас очень нравится. Просто рано утром я узнал, что на место ловца в последней игре поставили Эммелину. А играем мы с Гриффиндором: у меня не сложились отношения с их загонщиками, а Эмми, как вы знаете, моя невеста. Они могут попытаться отомстить мне через неё… поэтому я решил изготовить оберег. Но я не запирался, честно: понятия не имею, как так вышло. Просто ушёл с головой в работу, и вот… Но я хорошо себя чувствую, правда!
— Тише, Гарри, тише. Тебя никто ни в чём не обвиняет. Просто мы беспокоились. Очевидно, Магия сама позаботилась о том, чтобы тебе не мешали. Я рада, что всё разрешилось. Передайте мои поздравления и пожелание удачи мисс Вэнс, но, думаю, с вашим оберегом ей бояться нечего. Спокойной вам ночи, Гарольд.
Гарри встал, поклонился и вышел: когда адреналин, наконец, схлынул, он почувствовал, что очень устал. «Только бы успеть добраться до кровати», — подумал он.
* * *
Наконец, настал день финального матча по квиддичу.
— Сегодня в воздухе сойдутся команды Гриффиндора и Хаффлпаффа, — прокатился над полем голос Доркас Медоуз, усиленный сонорусом. — Итак, команды уже на поле. У «львов» в составе изменений нет, а вот в стане «барсуков» сменился ловец: сегодня за него играет четверокурсница Эммелина Вэнс, пожелаем ей удачи! Капитаны пожимают друг другу руки, мадам Хуч даёт свисток к началу — пусть победит сильнейший!
Первые пять минут игра шла как обычно: охотники носились с квоффлом между кольцами, ловцы с высоты птичьего полёта высматривали снитч. Загонщики отбивали бладжеры в игроков. Как вдруг…
— Ой, что это! — в панике закричала Медоуз. — Похоже, загонщики Гриффиндора сошли с ума: они лупят по своим! Остановите их кто-нибудь!
Заметив неладное, капитан ало-золотых попросил тайм-аут. Команда спустилась на землю и сгрудилась у трибун вокруг тренера. Поттер и Блэк, яростно размахивая руками, пытались отбиться от возмущённый товарищей. Гарри, прошептав заклинание «чутких ушей», с удовольствием прислушался:
— Да не знаем мы, что происходит! — разорялся Блэк. — Мы только в сторону Вэнс посмотрим, как бладжер уже в наших летит. Наверняка это она на себя чары какие-то наложила! Это же не по правилам!
Прозвучал ещё один свисток. Доркас продолжила комментировать:
— Прозвучал свисток, однако это не сигнал к началу игры. Мадам Хуч требует спуститься ловца хаффлпавцев. Что случилось? Неужели были нарушены правила? Так и есть: тренер сканирует мисс Вэнс на артефакты. Неужели нашла? Вот она требует размотать шарф и расстегнуть куртку. На шее у Эммелины прекрасное плетёное ожерелье — неужели носить украшения во время игры запрещено правилами?
Тем временем мадам Хуч пустила в воздух жёлтые искры и провозгласила:
— На поле вызывается Гарольд Снейп!
Гарри, отменив заклинание, тут же встал с места и начал продвигаться к полю. Поскольку стадион был заполнен до отказа, на это потребовалось некоторое время. Наконец он перемахнул через заборчик и подошёл к Эмми. Он уже знал, зачем его вызвали.
— Гарольд, скажите, этот оберег — ваша работа?
— Да, мадам, — ответил он: смысла отпираться не было, а результат игры его совсем не волновал. Тренер оценила его желание идти на контакт и задала следующий вопрос:
— Какие функции у этого амулета? Зачем вы вообще его дали мисс Вэнс, если знали, что она будет играть?
— Понимаете ли, мадам, — вежливо склонил голову Гарри, жалея, что их разговор никто не слышит. — Я знал, что сегодня мы играем с Гриффиндором. А у наследников Поттер и Блэк со мной личные счёты. Я опасался, что они попытаются выместить злобу на моей невесте. — Он уже привычным жестом поддёрнул рукав рубашки, открывая вид на серебряный браслет. — Такой прецедент уже был, но тогда всё обошлось. Работая над ожерельем, я хотел оградить мисс Вэнс от дурного глаза, но, очевидно, перестарался. Простите, готов понести любое наказание.
«Повинную голову меч не сечёт!» — ухмыльнулся про себя Снейп, и, мадам Хуч, похоже, тоже знала эту поговорку.
— Что ж, быть по сему: матч переносится до выздоровления всех травмированных игроков. Поттер и Блэк исключаются из команды за неспортивное поведение, а мистеру Снейпу я назначаю месяц отработок в больничном крыле за то, что, защищая одного человека, он стал причиной травм своих гриффидорских товарищей. Пусть же теперь исправляет положение. Учитесь держать свой дар в узде, Гарольд. Иначе он может превратиться в проклятие.
Прозвучал свисток к окончанию матча, и Доркас как-то даже обиженно озвучила вердикт тренера. Но не удержавшись, добавила:
— Не расстаивайся, Гарри! Мы с тобой!
Снейп обнял Эммелину, и они вместе дошли до факультетской гостиной, где их ждал горячий чай с плюшками.
День пролетел незаметно, и только засыпая, Гарольд вспомнил, что на самом дне сундука дожидались «зарядки» два артефакта — его плата за уроки испанского.
«Ничего, займусь ими завтра», — подумал он. — «А сейчас — спать».
Примечания:
Амулет-снитч — https://encrypted-tbn0.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcQhXEZjXkzRluTEC6-0XRmOiWZP06y9-gHg0g&s
1) В этой реальности они — загонщики, как братья Уизли.
Разобиженные Поттер и Блэк, еле отбившись от однокурсников, заперлись в комнате и стали обдумывать месть.
Понимая, что лично им отомстить не удастся (с таким-то даром артефактора!), они решили возложить эту миссию на своих родителей. Джеймс взял перо и пергамент и в красках расписал, как их бедных-несчастных выгнали из команды. Пусть родичи и не фанаты квиддича, но за своих кровиночек вступятся обязательно.
Поэтому, когда после завтрака профессор Макгонагалл в своей чопорной манере сообщила Снейпу, что его ждут у директора, опальные загонщики победно потёрли руки: ну, теперь этому «барсуку» достанется! У обоих матери были Блэк, а это значит — весьма вспыльчивыми дамами.
Гарри же, заметив их ужимки, закатил глаза: «Ну что за поведение — ведь почти взрослые уже… будущие лорды…»
Ребята даже не предполагали, чем обернётся эта встреча.
Пока Гарри в сопровождении Минервы шёл к кабинету директора, сам светлейший принимал важных, но очень неприятных для себя гостей.
— Лорд и леди Поттер, леди Блэк, чем обязан? — не сдержав раздражения, поздоровался Альбус. — Если вы по поводу вчерашнего инцидента, то все виновные уже наказаны, а мистер Снейп вот-вот будет здесь для профилактической беседы.
— Вы правы, директор, нас очень обеспокоило письмо Джеймса, — ответил лорд Поттер. — По его словам, их с Сириусом отстранили от игры несправедливо. Однако мы решили побеседовать с вами и узнать, как всё было на самом деле. Разрешите, мы поприсутствуем на беседе с мистером Снейпом: под дезиллюминационными чарами, разумеется — мы ни в коем случае не хотим вмешиваться в воспитательный процесс.
Дамблдор, скрепя сердце и скрипя зубами, согласился. «Вот же ж: теперь надо будет строить разговор по-другому. И в голову паршивцу не влезешь — «гости» мигом почувствуют магический импульс и в аврорат доложат. Ну, ничего, и не из таких ситуаций выкручивались — одна «дуэль» с Геллертом чего стоит…»
Лорд и леди заняли кресла у стены и прикрылись чарами, и тут в дверь постучали.
— Здравствуйте, директор, — коротко кивнув, поприветствал Снейп.
— Минерва, Гарри, заходите, — отозвался Альбус. — Присаживайтесь.
Гарри сел на стул для посетителей, а замдиректора разместилась в кресле по правую руку от Альбуса.
— Гарри-Гарри, как же тебе не стыдно? — начал по-стариковски сокрушаться Дамблдор. — Зачем ты сорвал вчерашнюю игру?
Теперь ребята вместо того, чтобы готовится к экзаменам, будут вынуждены тратить время на дополнительные тренировки… К тому же из-за тебя у Гриффиндора теперь нет загонщиков. Не кажется ли, что это уже слишком?
Чего-то подобного Снейп и ждал, но эту битву решил выиграть любой ценой.
— Господин директор, — подчёркнуто вежливо обратился Гарри. — Если вам известен вердикт тренера Хуч, то, очевидно, вы знаете и причины данного решения. Что касается меня — все объяснения я дал вчера на поле во время тайм-аута, и получил наказание в виде отработок в Больничном крыле до конца года. Считаю инцидент исчерпанным.
Гарри не понимал странного поведения директора: ему явно что-то было нужно, но что именно? Почему бы не сказать прямо? От непонимания рождалось подозрение и недоверие к этому человеку.
— А тебе не кажется, что было неправильно давать своей девушке такой сильный амулет?
С лица у подростка пропали все эмоции, только резко дёрнувшаяся бровь выдала его негодование.
— Директор Дамблдор, — убийственно спокойным тоном заявил Гарри, — во-первых, мисс Вэнс не просто «девушка», а моя невеста: член семьи, и моя обязанность — заботиться о ней и защищать по мере возможностей. Амулет не содержал магических компонентов — только хлопок, стекло и эмалированный металл. Усиление свойств произошло, очевидно, из-за магии нашей связи — помолвка всё же магическая. Изначально я закладывал «отвод дурного глаза» — то есть те, кто задумал причинить вред Эммелине, не должны были её увидеть. Это не повлияло бы на игру — амулет «реагировал» только на желание нанести травму, а не просто сбить с курса. Согласен на любую проверку. Если бы наследники Поттер и Блэк не занимались сведением счётов, ничего бы не произошло. Но, поскольку я не учёл того, что магия помолвки может вмешаться, поэтому понёс справедливое наказание. И, в отличие от гриффиндорцев, не жалуюсь! — Гарри сам не заметил, как вскочил на ноги, сжав кулаки и с яростью глядя в лицо, но не в глаза (спасибо урокам деда) директору.
На мгновение повисла напряжённая тишина, которую разорвали сухие аплодисменты. Мальчик вздрогнул и пришёл в себя. Он уже хотел извиниться за то, что вспылил, но его прервал голос, не принадлежавший никому из профессоров.
— Браво, мистер Снейп! Вашей невесте невероятно повезло — такую преданность и заботу нечасто встретишь. Хотя чему я удивляюсь: вы — истинный сын своего факультета, верный и трудолюбивый. Сколько времени у вас ушло на оберег?
Обернувшись на звук, Гарри с удивлением увидел в пустом до этого кресле мужчину, поразительно похожего на Джеймса.
— Приветствую вас, лорд Поттер, — поздоровался он с магом. — Полагаю, леди Поттер и чета Блэк тоже здесь?
Карлус Поттер усмехнулся и снял заклинание со своих спутниц. Гарольд церемонно поклонился дамам, а потом ответил:
— На самом деле, я считаю, что это мне повезло — не всякая девушка согласится выйти замуж за человека, которого практически не знает. И потом, как оказалось, у нас общее увлечение (только не смейтесь, пожалуйста) — макраме. Именно в этой технике я выполняю свои работы.
Лорд Поттер вопросительно приподнял бровь:
— Почему вы решили, что я должен смеяться, Гарольд? Вы, возможно, не знаете, но узелковые артефакты — самые древние и мощные. Теперь я понимаю, отчего «пострадали» наши дети — действие всегда равно противодействию, и это касается не только маггловской физики: удивительно, как сами не покалечились с такими-то мыслями. За это вам отдельное спасибо: вложи вы хоть одно защитное заклинание — и лежать нашим наследникам в Больничном крыле, если не в Мунго. Так всё же: сколько времени вы потратили на оберег? И, как я понял, это не первая Ваша работа? Значит, у Вас уже есть учитель? — в голосе лорда послышались нотки ревности.
— Вы совершенно правы, лорд Поттер. Этим летом я занимался с целителем Сметвиком. Хотя занятиями это было назвать сложно — как-то раз он рассказал мне о девочке с «аллергией» на магическое лечение, а я сплёл для малышки браслетик, от всей души пожелав, чтобы она поправилась. Помогло. После этого целитель стал рассказывать больше, принёс целый мешок с материалом… Что? — перебил сам себя Гарри, заметив, как лорд и леди Поттер в шоке переглянулись.
— Хвала Магии, мои молитвы были услышаны, — ответил Поттер-старший. — В начале этого лета наш сын наотрез отказался заниматься развитием дара — видите ли, аврору такое умение не пригодится. И я поклялся, что передам все свои знания тому, кто захочет их взять. Поэтому, я спрашиваю Вас, Гарольд Снейп, хотите ли Вы стать учеником мастера артефакторики? Если да, то я сегодня же свяжусь с Вашим дедом и обговорю условия контракта.
— Кхм-кхм, — прочистил горло Дамблдор. — Кажется, Вы, лорд Поттер, обещали не вмешиваться в воспитательный процесс. И что теперь? Мальчик вместо наказания получает поощрение?!
— Странно слышать от вас такие слова, директор, — нисколько не смутившись, ответил тот. — Разве не Вы каждый раз повторяете, что необученный волшебник — бомбарда замедленного действия? Именно от недостатка знаний у мистера Снейпа и пострадало столько ребят. Слава Мерлину, что никто не погиб! Я же, в свою очередь, если, конечно, Гарольд согласится на обучение, обязуюсь контролировать его деятельность и оплачу все расходы на лечение пострадавших.
На этих словах у Альбуса глаза заблестели: если лорд Поттер действительно выплатит всем компенсацию, то…
— Ну, ты согласен, мой мальчик?
Первый шок от предложения лорда прошёл, и Гарри радостно закивал:
— Да. Большое спасибо! — Он лучше всех понимал, что ему необходимо учиться.
Пожав руку своему учителю и поклонившись леди, Гарри попрощался с профессорами и, счастливый, вылетел из кабинета. Он бежал по лестнице и не заметил, как оказался около гаргульи, из-за которой раздался противный смешок Блэка:
— Интересно, кто ему такое ускорение придал: твой отец или моя маман?
Услышав это, Снейп развернулся и бросился к Джеймсу. Тот не успел увернуться и был сжат с силой, неожиданной для такого задохлика. А чего вы хотели: частые походы, рыбалка с отцом, да и просто силовые тренировки сделали-таки своё дело. А то, что худым кажется — так это конституция тела такая. Вон Северус — тоже тонкокостный, хоть и повыше будет.
Испуганный Сири кинулся выручать друга и вдруг услышал, что лопочет это недоразумение:
— Спасибо-спасибо-спасибо!
— Да отцепись ты, макака! — От неожиданности Джеймс ничего лучше не придумал. — За что благодаришь-то? Совсем рехнулся?!
— Лорд Поттер предложил мне стать его учеником! — светясь, как начищенный галеон, объяснил Снейп. Магия мальчика разливалась вокруг, настраивая всех на мирный лад. Гарри хотел ещё сказать, что благодаря Джеймсу у него летом проснулась магия, но вовремя прикусил язык.
Тот же внимательно рассматривал своего недавнего врага, от счастья готового расцеловать весь мир, и удивлялся: чего это он так радуется?! Это же часами надо сидеть на месте: ни в квиддич поиграть, ни на мопеде летающем не погонять — скука! Но, видно, правду говорят: каждому своё. Затолкав язвительное: «чего лыбишься, как идиот?» поглубже, Джеймс протянул руку Гарольду.
— Поздравляю с ученичеством. Удачи! Я вот и полугода с отцом не выдержал — не смог. Не моё, видно.
Глядя на друга, Сири присоединился к поздравлениям. Похлопав по плечу, он сочувственно сказал:
— Держись: теперь отдых тебе будет только сниться. Дядя Карлус жуть какой требовательный. Это лучшая месть, которую мы могли придумать! — и рассмеялся своим лающим смехом.
— Дядя Карлус? — не понял Гарри.
— Ну да, — отсмеявшись ответил Блэк. — Ты разве не знал, что мы родственники?
— Нет, — честно признался Снейп. — Как-то не до того было, прости.
— Это ты нас прости, — повинился Джеймс. — Зря мы на тебя взъелись: нормальный ты парень, хоть и водишься с Ню… наследником Принц.
Гарри только усмехнулся:
— Как же мне с ним не водиться, ежели он — мой брат?
— Туше, — хором признали кузены. — Ну что, мир?
— Мир, — кивнул Снейп и, после крепкого двойного рукопожатия ребята разошлись по своим делам.
В прекрасном настроении Гарри влетел в спальню, достал из сундука мешочек с амулетами и юркнул на кровать, задвинув полог. Подвесив над собой шарик люмоса, он аккуратно вытащил оба украшения и разложил их на покрывале.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Снейп настроился: чтобы не повторять заклинание дважды, он решил наложить его сразу на оба предмета. Гарри вытянул над украшениями руки и мысленно произнёс формулу. Если всё получится, то и браслет, и кулон должны будут засветиться ровным золотистым светом (по крайней мере, так было написано в одном из учебников). Гарри открыл глаза — оказывается, он зажмурился от напряжения — на кровати светились два крошечных солнышка, по яркости не уступавших его же люмосу. Когда они, наконец, погасли, Гарри убрал амулеты в мешочек, отменил световое заклинание и отдёрнул полог.
Рядом обнаружился Диего, собиравшийся, казалось, «постучать» в шторку.
— Я думал, ты опять про обед забыл, — объяснил он своё присутствие.
— А сколько времени? — удивился Гарри: он-то полагал, что ещё нет и десяти часов.
— Говорю же: обедать пора. Чем ты тут занимался?
— Добавлял последние штрихи к твоему заказу, — пожал плечами Снейп. — После беседы с директором настроение было как раз подходящим. Принимай работу.
Диего распустил тесёмки и вытащил кулон: на чёрной с синими искрами плетёной цепочке качался синий с чёрными прожилками треугольник со скруглёнными углами. От амулета веяло спокойствием и надёжностью.
— Класс, — только и смог сказать он. — То что нужно для Микаэллы!
— Какой Микаэллы?! — испугался «мастер». — Я же зачаровывал амулет для мальчугана лет пяти…
— И почти не ошибся, — успокоил его приятель. — Мика — ещё та оторва! По крышам бегает, по деревьям лазает… В платье её можно увидеть только по праздникам, и то недолго — на время официальной части. — Диего отложил кулон, вытащил браслет и присвистнул: — Ну, надо же: амарикс, калифорнийская бирюза(1) и два вида кварца — вот бабуля обрадуется! Её как раз память подводить стала.
Гарри выдохнул: клиент доволен. Больше всего он боялся, что придётся переделывать кулон — ведь изначально договаривались на браслеты. Опустив руку в карман мантии, Снейп нащупал ещё один мешочек — с «остатками» материалов, и протянул его Коннару.
Тот удивился:
— А это что?
— Как что? Остатки волос единорога и шёлка акромантула, камни, фурнитура — то, что не пригодилось. Вот, возвращаю.
Диего покачал головой, и сказал:
— В нашей семье так положено — любая работа должна быть оплачена. Так что это — твоё.
— Но ведь мы договорились — услуга за услугу… — непонимающе хлопал глазами Гарри.
— Я же знаю, что у тебя вся семья — сплошь слизеринцы, — а значит, ты будешь чувствовать себя обязанным мне за уроки, вот и нашёл выход: и тебе польза, и мне есть чем семью порадовать. Так что бери, не сомневайся — здесь все камни хорошие, чистые, а фурнитура, пусть и не гоблинское серебро, но по свойствам ничуть не хуже. Тем более, я слышал, что ты в ученики к настоящему мастеру попал, значит, пригодится.
— А откуда сведения? — подозрительно прищурился Гарри.
Диего чуть не расхохотался:
— Ты ещё руки на груди скрести и правую бровь подними — точь-в-точь наследник Принц станешь. А если серьёзно, Поттер чуть на ушах не ходит от радости, что ты его место занял. Теперь почитай вся школа об этом знает.
— Трепло, — припечатал Снейп. — Я так хотел хотя бы этот год тихо-спокойно доучиться, так ведь всем амулеты понадобятся.
— А ты наставником прикройся: дескать, он теперь за тебя ответственность несёт, и после «фиаско» с игрой запретил браться за заказы без его ведома. Главное, не паникуй — и всё хорошо будет. А сейчас — шагом марш на обед, а то мне Эммелина всю печень выклюет(2). Ты же не допустишь этого?
И ребята, перешучиваясь, отправились в Большой зал.
Стоило им открыть двери, как раздался взрыв — взрыв аплодисментов с обеих сторон. Враждующие факультеты стоя приветствовали Гарри. «И что делать? Почему бездействуют преподаватели и директор?!»
К сожалению, сонорусом младший из Снейпов не владел, да и магических сил на «зарядку» амулетов потратил немерено. И тут ему вспомнилась любимая учительница музыки: она виртуозно справлялась с их довольно шумным классом. «Как она это делала? Попробуем: поднять раскрытые ладони на уровне плеч, совершить кистями круговое движение и «закрыть клювик» — прижать четыре пальца к ладони». Для верности Гарри ещё и мысленный посыл добавил: «Хватит!»
Результат превзошёл все ожидания — на зал опустилась блаженная тишина. И в этой тишине раздался звонкий, чуть насмешливый тенорок:
— От всей души благодарю за ваши поздравления (поклон слизеринцам) и выражение сочувствия (то же, но в сторону гриффиндорцев), однако на данный момент я бы хотел приступить к трапезе, чего и вам желаю. Приятного всем аппетита!
Директора аж перекосило — этот сопляк не только блестяще справился с устроенными ему «овациями», но и обстановку разрядил!
А между тем Гарри, закончив импровизированную речь, быстрым шагом пересёк весь зал до своего места, где чуть не упал на руки обеспокоенной Эммелине. Та помогла ему присесть за стол, и на тарелке тут же появились блюда «особого» меню. Гарри скривился.
— Нечего носом крутить! — проворчала Эмми. — Если ты меры в работе не знаешь, значит, хотя бы потом восстанавливайся. Тебе ведь, между прочим, ещё учиться надо и экзамены сдавать. А ты не двужильный! Кстати, я еле уговорила наших не присоединяться к поздравлениям.
— Ты моя спасительница, — с чувством поблагодарил Гарри, нежно поцеловав руку своей невесты. — Не знаешь, отчего наши профессора не прекратили это безобразие?
— Я, конечно, могу ошибаться, — пожала плечами Эмми, — но мне показалось, что директор так тебе за что-то отомстил. Зачем, кстати, он тебя вызывал?
— Наш добрый дедушка решил «пожурить» меня за сорванную игру и развить во мне комплекс вины, видимо, запамятовав, что меня уже наказали аж до конца года. Но хорошо всё, что хорошо кончается: мне предложил ученичество сам лорд Поттер, так что, боюсь, времени у меня теперь совсем не останется. — Последние слова были сказаны громко, во всеуслышание.
По поводу меню Гарри просто привередничал: у эльфов любые блюда получались вкусными, а какао, поданное ему вместо десерта, добавило в кровь эндорфинов(3), благодаря чему Большой зал он покидал спокойным и даже довольным.
Только Снейп переступил порог, как сработало кольцо-почтальон(4), поэтому он, извинившись, отправился в совятню, где его ждала Хедвиг с пухлым конвертом. Гарри забрал письмо и угостил совушку печеньем, которое постоянно носил с собой в отдельном кармашке.
Письмо было тщательно проверено на «шуточные» сглазы и яды: на каникулах дед обещал периодически устраивать подобные проверки бдительности и, убедившись в «чистоте» корреспонденции, Гарри сломал печать.
«Гарри, внук!
От всего сердца поздравляю тебя с ученичеством!
Сегодня со мной связался лорд Поттер и очень настойчиво просил заключить от твоего имени контракт, убеждая, что ты в курсе. Посылаю тебе копию документа: прочти, если там хоть что-то тебе покажется странным или неприемлемым, напиши — и мы внесём поправки.
Лорду Поттеру этот контракт нужнее, чем нам: он слишком надеялся на собственного сына, поэтому не брал других учеников, а первая обязанность каждого мастера обучить хотя бы троих.
Ещё раз поздравляю,
Гордый тобой дед,
Октавиус Принц.»
Внимательно перечитав контракт, Гарри не нашёл там никаких ловушек и подводных камней, о чём и написал деду на обратной стороне письма. Он вложил оба пергамента обратно в конверт, «починил» печать и, приласкав Хедвиг, попросил её отнести ответ. Та согласно ухнула и, подхватив клювом конверт, отправилась в обратный путь.
Гарри тоже спустился в свою гостиную, где его обступили однокурсники, желавшие узнать: как ему удалось стать учеником мастера в четырнадцать. Снейп не стал ничего скрывать и рассказал всё как было: и про то, что лорд Поттер тайно присутствовал на беседе с Дамблдором, и как открылся и предложил ученичество.
— Сам до сих пор в шоке, — признался он ребятам.
— Ну, теперь понятно, почему директор запретил унимать стихийные поздравления в Большом зале, — задумчиво произнёс Боунс. — Он хотел показать тебе, что слава — ещё не всё, что ты по-прежнему нуждаешься в его помощи и поддержке. А ты снова его «прокатил». Прошу: будь с ним поосторожнее — тебе ещё здесь выпускные экзамены сдавать. Кстати, как ты остановил «восторженную публику»? Я не знаю заклинания с таким рисунком движения палочки.
— Так это и не заклинание вовсе, — отмахнулся Гарри, но, вспомнив свой мысленный посыл, после которого чуть в обморок не грохнулся, исправился: — Ну, не совсем заклинание.
— То есть как это — не совсем? Объяснись, — заинтересовалась Доркас.
— Ну, вы же помните, что до Хогвартса я учился в маггловской школе? — Навострившие уши ребята почти синхронно кивнули. — Так вот, там у нас был факультатив — хоровое пение, а вела его девушка лет двадцати, и этим жестом она нас успокаивала. Ни разу голос не повысила!
— Тогда почему «не совсем…»? — продолжал докапываться кто-то.
— Ну… — Гарри смущённо посмотрел на Эмми. — Я не был уверен, что у меня получится, поэтому добавил мысленный приказ «хватит!»…
— Всё равно круто вышло, — похлопал его по плечу Эдгар. — А потом ты куда исчез?
— А потом я решил в совятню сходить: проверить, нет ли письма от деда — лорд обещал с ним связаться.
— Ну и как?
— Связался, — коротко ответил Гарри. — Контракт подписан, и первое занятие у меня в субботу после обеда.
— А почему так поздно? Или это специально, чтоб ты сначала Эммелину в Хогсмид сводил? — попытался подколоть какой-то шутник.
— Я бы с радостью, — не повёлся на провокацию Снейп, — да только вот отработки в Больничном крыле никто не отменял.
Однокурсники сочувственно вздохнули.
* * *
В субботу, как только закончилась отработка, Гарри вернулся в комнату, спрятал в карман мантии мешочек с материалами, что остались с его первого в жизни заказа, и лёгким шагом направился на обед. Он догадывался, что первое занятие не будет простым, учитывая, что у него уже был опыт работы. Следовательно, требовалось подкрепиться.
Обед прошёл штатно: никто его не отвлекал и не задерживал, и, окончив трапезничать, Гарри отправился в кабинет профессора Спраут. По контракту обучение должно было проходить на территории мастера — как объяснил дед, это нужно для плотного контроля магии ученика.
Постучав, он открыл дверь, вошёл и обомлел: его декан сидела на диване и вытирала слёзы.
— Мадам Спраут, декан, — позвал своего профессора Гарри. — Что случилось? Вас кто-то обидел?
— Гарри, дорогой, — откликнулась та, — ты уже здесь… Подойди, обещаю: надолго я тебя не задержу.
Как только Гарри присел рядом с профессором, то тут же оказался в её крепких объятиях.
— Прости мне мою сентиментальность, Гарольд, — шептала декан куда-то в его макушку. — Просто я так тобой горжусь, хоть, наверно, не имею на это права… Когда я была в твоём возрасте, я тоже мечтала попасть к лучшему мастеру-целителю, но это случилось только после выпуска из школы. Тебе так повезло, милый! Ладно, иди уже — мастера ждать не любят; только помни, что вернуться ты должен не позже десяти. — Профессор Спраут улыбнулась и по-матерински чмокнула Гарри в щёку.
Смущённый подросток скомканно попрощался, бросил в огонь дымолётный порох и, когда пламя стало зелёным, вошёл в камин и назвал пароль:
— Мастер!
Через несколько мгновений он оказался в другом месте, где его встречал лорд Поттер.
— Гарольд, добро пожаловать в Поттер-лодж — пристанище артефакторов! — поприветствовал его хозяин и протянул руку, чтобы помочь выбраться из камина. — Сегодня у нас будет ознакомительный урок: максимум, что мы сегодня обсудим — это материалы для работы. Пойдём со мной.
Пока они шли куда-то вглубь дома, лорд Поттер рассказал историю особняка, поведав, что он открывается только тем членам семьи, кто получил звание мастера артефакторики. Гарри ужаснулся:
— Значит после вас он уснёт, да? Ведь Джеймс отказался от обучения…
— Ну, почему уснёт… — замялся с ответом лорд. — Когда мастер берёт ученика, тот на время обучения становится членом его семьи — поэтому-то я так долго тянул: не хотелось расставаться с этой жемчужиной, но, видно, такова воля Магии.
— Намекаете, что этот дом может стать моим? — удивился Снейп.
— Не намекаю, — «оскорбился» Карлус, — говорю прямым текстом: если первым из моих учеников получишь звание мастера — этот дом перейдёт к тебе.
За разговором они достигли цели путешествия. Повернув ручку, лорд Поттер сделал приглашающий жест и произнёс:
— Это — святая святых дома: сокровищница! Здесь хранится всё, что может потребоваться в работе: от инструментов и материалов до самых редких компонентов животного происхождения, причём все они были подарены на… гхм… моим предкам добровольно. И в связи с этим у меня есть для тебя подарок.
Карлус достал из кармана мантии малюсенькую коробочку и, отменив уменьшающие чары, протянул Гарри деловой кейс. Гарри принял его и, подойдя к диванчику, притулившемуся в нише, открыл: всё пространство с обеих сторон занимали ячейки под индивидуальными крышечками.
— Он, конечно, пока пуст, — ответил на его вопросительный взгляд лорд, — но ты можешь походить здесь и заполнить его тем, что приглянётся.
Гарри, загадочно улыбнувшись, тоже полез в карман. Мастер с интересом наблюдал: вот в руках ученика появился бархатный мешочек — явно не пустой, — вот подросток распустил тесёмки и высыпал на сидение целое состояние — наряду с камнями неплохого качества и мотками хлопковых ниток там были пучки волос чёрного единорога и шёлка акромантула!
— Откуда у тебя такое богатство? — не удержался мастер-артефактор.
— Это остатки от двойного заказа, — спокойно ответил Гарри. — Я пытался вернуть, но заказчик отказался. — Заметив, как заблестели глаза у мастера, Гарри предложил поделиться, но тот, вздохнув, покачал головой — ну не мог он обирать юное дарование. Вместо этого Карлус присел рядом и посоветовал разложить материалы по местам.
Первыми в ячейку кейса отправились скрученные кольцом волосы единорога. На крышке тут же возникла надпись:
«Волосы из гривы чёрного единорога, обладают сильными защитными свойствами».
Про шёлк акромантула волшебное хранилище отметило: «укрепляет изделие, повышая износостойкость, владельцу при долгом ношении возвращает молодость и красоту».
Нитки удостоились комментария: «мерсеризированный хлопок — основа для плетения, нейтрален по свойствам».
Постепенно все камни нашли в чемодане своё место, и над каждым видом были краткие сведения — название, страна происхождения, свойства, использование.
— Ну вот, — довольно выдохнул лорд Поттер, — думаю, на этом наш ознакомительный урок можно закончить. Увидимся на следующей неделе: расскажешь, за какие заказы так щедро платят.
Они встали с диванчика и вернулись в комнату с транспортным камином.
— До свидания, мастер! — поклонился лорду на прощание Гарольд.
— До свиданья, наследник Принс, — высказал свою догадку наставник и задорно подмигнул удивлённому подростку, уже стоявшему в камине.
Последнее, что увидел Гарри — это детский жест лорда, во все времена означавший: «я никому не скажу».
Прибыв в Хогвартс, мальчик спешно направился в совятню, чтобы выяснить: откуда ноги растут у информированности учителя.
Всё оказалось до смешного просто: во время обсуждения контракта Карлус вдруг вспомнил, что на приёме по поводу представления наследника Принц Гарольдом интересовался какой-то явно не местный аристократ. Во избежание недоразумений Октавиусу пришлось признаться, что тот — двоюродный дед Гарри, не имеющий прямых наследников. Так что наставник просто сделал преждевременнные выводы.
Гарри с облечением выдохнул: подозрения о тайной слежке не подтвердились.
Примечания:
Поттер-лодж: https://encrypted-tbn0.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcSh5pT36NV0q3HpwnrfPMAejVVm3oZ5_LhARQ&usqp=CAU
1) И то, и другое — варисцит, только амарикс — зелёная, а калифорнийская бирюза — голубая его разновидности.
2) Миф о титане Прометее: За кражу священного огня Зевс приковал его к скале и каждый вечер туда прилетал орёл и клевал печень титана. За сутки она восстанавливалась, и пытка начиналась снова.
3) «Гормонов счастья»
4) Амулет, связанный с кольцом на лапке совы, упоминается в главе «Чудесная новость»
Спустя несколько месяцев этот утомительный семестр, наконец, закончился. Экзамены были сданы на высокие баллы, и теперь ребят ждало новое приключение: поездка в Испанию в сопровождении Северуса. Тот, конечно же, был не в восторге, ворча, что его исследования важнее какого-то отдыха, а из-за навязанных ему обязанностей компаньона вся работа летит в тартарары, но дед настоял, и пришлось смириться.
И вот «день икс» настал: из отдела Международного сотрудничества пришло уведомление, что портал на гасиенду Принсов готов и его нужно забрать. Лорд Принц тут же покинул мэнор через камин и, вернувшись через полчаса, протянул Северусу, как руководителю группы, золотой брегет(1) на длинной цепочке.
— Северус, внук, прошу: присматривай за братом и его невестой. — Почувствовав сердитые взгляды в спину, он продолжил: — Всё же вы едете одни, и мы с мамой беспокоимся.
Тот насупился.
— Ты так и не объяснил, почему именно я должен играть роль дуэньи при брате — на мой взгляд, маме это больше подходит…
— К сожалению, у мамы слабое здоровье — она плохо переносит резкую смену климата, — терпеливо разъяснил Октавиус. — А вот тебе, как моему наследнику, необходимо налаживать связи с родственниками и не только — ты же слизеринец и должен понимать, что в нашем мире они играют не последнюю роль.
— Признайтесь, дедушка, Вы что-то задумали, — хитро прищурившись, наугад бросил Гарри.
Лорд Принц улыбнулся:
— Не без этого, Гарри. Но для претворения моих планов в жизнь Северус должен поехать с вами и осмотреться на новом месте. — И, обращаясь к Северусу, продолжил: — Я не требую от тебя ходить за Гарольдом тенью — поверь мне, нянек у него будет предостаточно. Исследованием своим ты сможешь заниматься и в Испании, причём, уверяю, с гораздо большим успехом, чем здесь, а вот посмотреть мир без особых хлопот тебе потом вряд ли удастся, так что наслаждайся!
Северусу оставалось только вздохнуть.
* * *
В назначенный день и час вещи были сложены, дети расцелованы и выведены за ворота мэнора. Последнее напутствие — и троица взялась за золотую цепочку.
— Ну, Мерлин вам в помощь, дети! — благословил их лорд Принц.
Портал засветился синим, и путешественники исчезли, чтобы через мгновение оказаться под палящим солнцем Испании(2).
Гостей уже ждали: у невысокого каменного забора с простой деревянной калиткой стояло всё семейство гранда — сам дон Алессандро и, по-видимому, две его воспитанницы.
Девушки тихонько перешёптывались и с любопытством разглядывали прибывших из-под длинных угольно-чёрных ресниц.
Гарольд вдохнул, выдохнул и, расплывшись в улыбке, поприветствовал хозяев:
— Hola, abuelo! Permítanme presentarles a mi hermano mayor Severus, el Prínсz heredero, Y a mi prometida, Emmeline Rosalía Córdava-Vance.(3)
Старый гранд вне себя от счастья ответил ритуальной фразой:
— Encantado de darle la bienvenida, queridos invitados! Por favor, siéntese: nuestra casa es su casa.(4) — И уже по-английски добавил: — Благодарю, что уважил старика. Надеюсь, твои познания в языке не заканчиваются этими фразами. Познакомься — это мои внучки, твои кузины: Консуэлла (старшая сделала едва заметный реверанс) и Кармелита (теперь присела младшая) — они очень ждали твоего прибытия. Не стойте на пороге, проходите в дом.
Девушки взяли гостей в оборот и повели в гасиенду. Дон же слегка отстал от молодёжи, и перед ним возник крошечный человечек с длинными, как у сидов, ушами, плотной шапкой чёрных с проседью кудрей, носом картошкой и лукавым, но добрым, взглядом. Одет незнакомец был просто, но не без щегольства: холщовые рубаха и штаны были украшены яркой вышивкой, а на голове красовался красный колпак(5).
— Хорхе, — обратился к нему по-испански хозяин, — это наши гости и родственники: прошу их любить и не обижать. Они ещё совсем юные и многого не знают, помоги им освоиться.
— Как прикажете, хозяин. Младший-то больно на сеньориту Катарину похож, и характером в неё, а вот второй — истый(6) ворон: хмурый и нелюдимый, тяжело с ним будет…
— Этот зельевар — будущий муж нашей Кармелиты, только т-с-с, — они об этом ещё сами не догадываются.
Старики бросили на означенную пару одинаковый лукавый взгляд и понимающе улыбнулись друг другу.
* * *
Дед оказался прав: в Испании работалось намного лучше — «мелких» взяли на себя сеёстры Принс — в основном Консуэлла или, как ласково её звал братец, Элла; жаркое солнце не способствовало долгим прогулкам (бледная кожа Принца, привыкшая к прохладе и темноте подземелий, быстро «сгорала», что не добавляло настроения), а вот уютный кабинет, соединённый со спальней и лабораторией, наоборот, располагал к экспериментам. Даже еда, в случае, если он вдруг заработался и не вышел к обеду вовремя, тихонько дожидалась его на столике в гостиной под чарами стазиса, и никаких истеричных воплей от домовиков — красота просто!
Всё омрачало странное поведение филина-почтальона, что уже на третий день начал коситься на него с каким-то осуждением. Вот и сейчас, привязывая ему на лапу очередное послание для коллеги, Северус был вынужден чуть ли не оправдываться:
— Ну что ты на меня так смотришь? Да, понимаю — загонял, но исследование вошло в заключительную стадию, и ошибаться нельзя — не можем же мы при первом же испытании лишиться единственного подопытного?.. Да если б я знал, где мой коллега живёт, стал бы я тебя мучить?! Ну, не упрямься же, давай лапу! Ай! Зараза кусачая!
Северус сунул пострадавший палец в рот, и тут в дверь постучали: на пороге стоял отвратительно счастливый Гарольд.
— Что, брат, совсем с катушек съехал — уже с филином общаешься? Ну, не смотри на меня волком: я к тебе с предложением. Не у тебя одного проект на стадии испытаний. Ты ведь хочешь узнать, чего на тебя этот грозный птиц взъелся? Вот… Я предлагаю тебе поучаствовать в тестировании одного артефакта: он работает по принципу сквозного зеркала, только в разы меньше и не требует специальной активации. — Всё это он произнёс чуть ли не речитативом, боясь, что грозный брат, обидевшись, его не только перебьёт, но и за дверь выставит.
Однако Северус идеей загорелся:
— Где там твой пробный образец, показывай.
Гарольд достал из кармана небольшую коробочку, обтянутую синим бархатом — точь-в-точь как для кольца, — и протянул брату.
Тот открыл её и обомлел — на подушечке лежал кристалл горного хрусталя: его можно было бы назвать линзой, если бы не пятигранная форма и наличие множества переливающихся граней на выпуклой стороне. Этот кристалл был пришит на чёрную широкую ленту.
— Достаточно закрепить эту ленту на твоём филине, и ты сможешь увидеть весь путь, который он проделает, и, конечно же, адресата. Единственный минус — артефакт двусторонний, то есть адресат сможет увидеть тебя… Ну, если, конечно, обнаружит артефакт и догадается заглянуть в кристалл…
Северус с сомнением посмотрел сначала на камень, потом на филина, и вздохнул:
— Как ты себе это представляешь? Я целый час убил на то, чтобы он письмо согласился доставить, а тут ему ещё ошейник надо нацепить…
Однако, как оказалось, птица была совсем не против украшений: бочком-бочком почтальон приблизился к Северусу и аккуратно потянул его клювом за рукав. Когда парень обернулся, то филин, поворчав слегка, сам наклонил голову: надевай, мол, кулончик. И, как только дело было сделано, царственно вытянул лапу, к которой, находясь в полном ауте, Северус привязал-таки письмо. Оба с облегчением выдохнули.
Филин отправился в свой последний, как он надеялся, рейс между окнами гасиенды, а Гарри протянул брату сквозное зеркало.
— Это зеркало привязано к артефакту, постучи по нему — и увидишь, где сейчас твой почтальон.
Северус хмыкнул и активировал «камеру». Вдруг его лицо вытянулось, глаза стали размерами с галлеон, а челюсть приготовилась встретиться с полом. Он перевернул отражающую поверхность, моментально закончив вызов:
— Этого не может быть!
Примечания:
http://ne-jit.narod.ru/luska/reports/trim8_5.html — испанский домовой или дуэнде: хозяин дома.
1) Для тех, кто забыл — старинные карманные часы с боем, отличавшиеся большой точностью и показывавшие числа месяца. (Информация взята из Викисловаря)
2) пусть разница между двумя государствами всего час, в Англии намного прохладнее, чем на родине конкистадоров
3) Здравствуй, дедушка! Позволь представить моего старшего брата Северуса, наследника Принц, и мою невесту — Эммелину Розалию Кордава-Вэнс.
4) Рад приветствовать вас, дорогие гости! Прошу, располагайтесь: наш дом — ваш дом.
5) испанский домовой, или дуэнде: хозяин дома.
6) просторечное сокращение от «истинный» — настоящий
Гарольд, увидев пантомиму на лице брата, не на шутку испугался: Северус ещё никогда так явно не терял контроль над своими эмоциями. Сделав шаг к нему, он осторожно встряхнул его за плечи:
— Северус… СЕВ!!! Да что ты увидел в этой стекляшке-то?! Ну, не Дамблдора же? До Британии дня три лёту.
— Да лучше бы я нашего директора увидел!.. Мой коллега по исследованию — Кармелита, внучка дона Алессандро… А я так надеялся, что всё получится… — Лицо Северуса, от природы бледное, стало почти прозрачным, как у человека в предобморочном состоянии.
Гарри отказывался что-либо понимать, ведь он не раз слышал от брата восторженные отзывы о неожиданном помощнике. Новость о том, что им оказалась внучка их госеприимного хозяина, скорее обрадовала юного артефактора, чем напугала.
— Северус, это же здорово: я поговорю с abuelo, и вы без проблем продолжите ваше исследование! Представляешь, будете работать вместе, без всяких сов — сколько времени сэкономите!
Лицо старшего брата словно по щелчку покрылось неровными красными пятнами, а ониксовые глаза начали метать молнии.
— РАБОТАТЬ ВМЕСТЕ С ДЕВИЦЕЙ!!! — Его голос звенел от негодования. — Да ты только вспомни моих однокурсниц: у них же в голове только чары гламура, а из любимых зелий — средства для волос, мягкости кожи и роста ресниц! О, Мерлин, за что?!
Гарольд пришёл в ужас от рассуждений брата: хотел уже наброситься на него с кулаками и наорать, но вовремя сдержался — у Северуса, можно сказать, жизнь рушится, а тут ещё он… «Эх, ну не зря же я попал на Хаффлпафф, а не в Гриффиндор — будем наводить мосты».
— Так, Северус, сядь и успокойся. Тебе её ведь Белби рекомендовал? Вот на него и ссылаться будешь: мол, попросил консультации у автора оригинального зелья, а тот посоветовал обратиться к своему ученику, занимавшемуся этим вопросом. Насколько я понял, они и сами знакомы лишь по переписке… Вам бы поговорить сейчас — как она сама видит своё участие в проекте. Напиши ей, назначь встречу, а после и о комиссии подумаешь.
В то же время чуть дальше по коридору
— О, Бубо! Ты уже вернулся? Это хорошо: сейчас проверю выкладки коллеги и напишу ответ. Давай лапку, малыш.
Но вместо лапы хитрый филин так и норовил подставить шею.
— Ну, ты чего?! Соскучился? Ладно, иди сюда — почешу за ушком.(1) — Удивлённая непривычной ласковостью питомца, Кармелита принялась наглаживать птицу за «ушами», периодически спускаясь на шею. Вдруг её пальцы зацепились за гладкую полоску ткани.
— Так… а это что? Коллега решил тебя порадовать, чтоб не привередничал? Или это мне, а?
Она сняла ленту с птицы и с удивлением воззрилась на кулон: внутри прозрачной линзы-пятигранника было очень чёткое изображение кузена — наследника британских Принцев… Лицо девушки вытянулось.
— Вот это да! Надо немедленно оповестить abuelo! — Захватив ленточку с «уликой», Кармелита направилась к кабинету дона Алессандро.
Требовательно постучавшись и дождавшись разрешения войти, Кармелита ворвалась в кабинет и со всего размаху хлопнула «украшение» на стол. При этом у девушки было настолько сердитое выражение лица, что сеньор Принс забеспокоился.
— Кармелита, cariña, что такое? Кто посмел обидеть мою любимую внучку?
У девушки от мягкого голоса деда затряслась нижняя губа, а глаза наполнились злыми слезами.
— Вот! — ткнула она пальцем в ни в чём неповинный артефакт. — Полюбуйтесь, abuelo, что я обнаружила на шее нашего Бубо!
Дон Алессандро со всей серьёзностью принялся рассматривать предмет. Расправив ленту, он надел специальные очки для наблюдения за потоками магии и с восхищением стал рассматривать плетения.
— Nientita, — обратился он к внучке, — разреши оставить этот артефакт у себя: боюсь, за ним скоро явится автор.
— Автор? Вы имеете в виду Северуса Принца?!
— Нет, дорогая, я говорю о твоём кузене Гарольде, что прибыл к нам с невестой. Артефактор в той семье именно он, а вот Северус — подающий надежды зельевар, да ты и сама, наверное, это поняла. Я ещё весной заинтересовался личностью автора посланий и навёл справки, списался с лордом Принцем: ваше исследование даст пареньку возможность пойти в ученики к мастеру сразу со школьной скамьи — очень неплохая партия.
— Партия?! Abuelo, он же ещё ребёнок — ему вообще семнадцать-то есть?
— Молодость — это недостаток, который с возрастом проходит, дорогая, — оборвал возмущение девушки гранд. — А Северус уже сейчас многим тридцатилетним оболтусам фору даст.
— Abuelo, Вы же обещали, что не будете заключать помолвки без нашего ведома и желания!
— Боже упаси, cariña. Какая помолвка?! Просто присмотрись к парню: стать женой наследника, а впоследствии — и леди Принц, не так уж плохо. К тому же общие интересы укрепляют брак. Кто бы что ни говорил, а отношения в семье за дверями спальни (уж прости старика) не заканчиваются. А на Гарольда не серчай — он, видимо, брату помочь хотел. Бубо у нас птиц своенравный, а вы его прямо-таки загоняли… Вот и придумал твой кузен, как вам, двум фанатам зельеварения, встретиться. Заодно и свой проект испытал. Талантливый он всё же юноша, очень нам нужен такой наследник… Ну что, приглашать Северуса на разговор, или сами разберётесь?
Вопрос заставил девушку серьёзно задуматься: упрекая Северуса в незрелости, она сама истерила как маленькая девчонка! Да она не позволяла себе такого даже на пике гормонального взрыва!
Девушка потупила очи долу:
— Он, наверное, и знать-то меня не захочет… Надеялся, небось, что ведёт переписку хотя бы с подмастерьем, а тут — я, девчонка чуть старше его. Наверняка сидит в комнате и ядом брызжет.
— Вот поэтому-то я и предлагаю устроить вам переговоры на нейтральной территории — в какой-нибудь траттории. Сходите, развеетесь. Но ты права: сначала вам надо просто познакомиться — уже не как родственникам, а как коллегам. Так я приглашу братьев? Заодно и артефакт вернём, а то Гарольду ещё отчёт по практике писать.
Кармелита, вздохнув, согласилась, и через пятнадцать минут в кабинет вошли братья Принц. Дон Алессандро встал навстречу гостям и жестом предложил занять удобные кресла.
— Наследник Принц, Северус, — обратился он к старшему юноше, — позвольте ещё раз представить Вам мою младшую внучку — Кармелу Принс. Именно ей принадлежат теплицы с редкими растениями, среди которых есть и несколько видов аконита. Несколько лет назад она работала с мастером Белби, но, к сожалению, тоже по переписке — иначе ей бы не удалось отвертеться от публикации во «Всемирной травологии» и «Международном Зельеваре».
— Abuelo! — оборвала оду своей гениальности Кармелита. — Я это делала из простого интереса, а не ради званий и наград — зачем они мне? На стенку повесить и любоваться?! — Почувствовав, что перегибает палку, она смутилась и вновь опустила глаза.
— Ну… — Северус взглянул на Кармелиту: глаза горят, кожа — кровь с молоком, в чёлке уже искры потрескивают… Сердце сдавила привычная тоска — такой же была его Лили, когда они обсуждали магию или зельеварение, или когда та сердилась на него… И уже по привычке принялся объяснять девушке реалии жизни магического мира: — Награды и звания — это в перспективе доход, а значит, и независимость. Допустим, я не всегда был наследником рода, и ученичество для меня было путёвкой в жизнь, я чуть ли не с шести лет грезил о мастерстве в зельеварении… Если у Вас есть способности и желание заниматься исследованиями — глупо зарывать талант в землю. Предлагаю использовать наш проект как общий старт: для меня — в зельеварении (кстати, один оборотень согласен поучаствовать в испытании конечного продукта), а для Вас — в травологии, если уж эта сторона науки Вам ближе.
— Это Вы меня сейчас купить пытаетесь?! — вскинулась Кармелита. — Как-нибудь без сопливых разберусь, что мне и когда делать!
В чёрных как ночь глазах наследника полыхнуло яростное пламя, и Гарольд тут же до боли сжал брату руку — ну откуда бедняжке было знать, что одним из прозвищ, которым наградили Северуса Мародёры, было «Сопливиус». Почувствовав неладное, девушка поспешила извиниться:
— Простите, наследник Принц, я не имела права так говорить.
— Не всякий мужчина вытерпит подле себя женщину, способную лишь усладить чувства, не утруждая при этом рассудок!
Кармелита вспыхнула, но под тяжёлым взглядом гранда всё же взяла себя в руки.
Градус напряжения никак не хотел спадать, но постепенно разговор перешёл с личностей на проблемы современной науки, и светская беседа потекла в более спокойном ключе. Испанский гранд позволил себе расслабиться и погрузиться в свои размышления.
Странно, а ведь ему казалось, что племянник — весьма серьёзный и сдержанный человек, а поди ж ты: под этой маской невозмутимости какой вулкан страстей! Вот была бы пара для его яркой и вспыльчивой Кармелиты!
«Надо всё же узнать, что в словах внучки так задело молодого человека. Брат явно в курсе, но распространяться не будет. Эх, придётся опять трясти старыми связями…»
1) Автор знает, что у птиц нет ушных раковин, зато у филинов есть перья, стоящие как уши
После напряжённой беседы Гарри утащил Северуса к себе в комнату. Во-первых, он не хотел, чтобы тот себя накручивал, а во-вторых, уж очень хотелось поделиться своими наблюдениями.
Подтолкнув брата к глубокому креслу, Гарольд сел напротив и заговорщически зашептал:
— Слушай, Сев, а ты заметил, как Мэл на тебя из-под ресниц смотрела?
— Ага, — насупившись ответил тот. — Как на сопливое недоразумение. И слова-то как точно подобрала!
— Ой, а сам-то! — фыркнул Гарри. — Ты ж её чуть прямым текстом «идиоткой» и «глупой куклой» не обозвал! Не сиди при вашем обмене любезностями abuelo, ходить бы тебе с расцарапанным лицом: Мэл — девушка темпераментная!
— Ага, — мрачно буркнул Северус. — Прям как Блэк.
— Бери выше, брат: как Принц — гордая, независимая и знающая себе цену. Никого не напоминает?
— Вот и женись на ней, раз так нравится! — возмутился сравнением Северус.
— Э, нет, брат, так не пойдёт. Во-первых, как ты знаешь, у меня Эмми есть. А во-вторых, ну что ты взъелся на девчонку? Да, сморозила глупость, но ведь извинилась же. И потом, ты что — из-за простого недопонимания проект похерить решил?! Что, ученичество больше не прельщает? Разве не ты мне соловьём заливался, какой твой коллега специалист прекрасный? А как узнал, что она, подобно тебе, — гений, даром, что девушка, — испугался? Или как это понимать?! Люпин, между прочим, на тебя надеется…
— Ой, вот только волка сюда не приплетай! Жил же раньше как-то — и дальше проживёт… — Однако по сердцу царапнули острые когти: он же обещал… Да и просто бросить дело на середине не позволял Северусу его внутренний перфекционист: дед засмеёт.
Видя, что брат впал в задумчивость, Гарри не стал его беспокоить: мысленно обратившись к Хорхе, он попросил перенести того в его комнаты.
Дуэнде по-стариковски поворчал, головой покачал, но просьбу дорогого гостя выполнил. Не оставлять же недотёпу спать, пусть и в мягком и удобном, но всё же кресле — этак и шею сведёт, и голова потом болеть-шуметь будет, а от того и настроение совсем пропадёт.
Старый Хорхе всё больше проникался к «юному хозяину» уважением, а вместе с тем и по отношению к его старшему брату оттаивал. Хотя тот ему ещё и слова ласкового не сказал, не поблагодарил за заботу ни разу — так и не обругал ведь, и в приказном тоне не разговаривал (а ведь в Англии, как знал старый дуэнде, помыкать духами дома — дело привычное).
Поэтому он не только перенёс наследника Принц в его апартаменты, а устроил со всеми удобствами в кресле у разобранной кровати: выйдет из своих раздумий — так сразу и спать ляжет.
А за свою помощь он, дуэнде, завтра получит вкусный тёплый крендель из рук «юного хозяина».
Очнувшись от тяжёлых дум посреди ночи в собственной спальне, Северус усмехнулся и покачал головой: опять мелкий что-то придумал — не на себе же он тащил его немаленькую тушку, пребывавшую в астрале. Растёт парень, надо будет поблагодарить.
С этими мыслями он разделся, забрался под одеяло и, как только голова коснулась подушки, отключился.
Во сне Сев опять видел Лили — она над чем-то весело смеялась, задорно блестя зеленью своих колдовских глаз. Только вдруг они приобрели тёмно-шоколадный оттенок, а волосы из огненно-рыжих стали цвета воронова крыла аж до пояса длиной!
Перед ним, нежно улыбаясь, стояла Кармелита Принс…
А вот у самой девушки уснуть никак не получалось.
Сначала вспоминались обидные слова наследника. «Вот умеет же,— думалось ей, — обозвал меня куклой раскрашенной, да так тонко, что и не придерёшься: ни одного бранного слова не сказал! Сразу видно — наследник рода, все они одинаковые… Носом облака подпирают… — Вспомнив фамильный профиль парня, Кармелита хихикнула. — А у этого так и вообще нос как у коршуна — длинный и крючковатый. — Она вздохнула. — Ну и я, конечно, хороша: ни с того, ни с сего сопляком обозвала, а ведь он — талант, прав дедушка. Даже предложил в проекте участвовать на равных, а я… Как же быть-то? И «подопытного» нашёл… Интересно, где? Ладно, завтра ещё раз извинюсь и скажу, что согласна на его предложение. Ой, звучит как-то неоднозначно, будто он замуж позвал… Или это у меня все мысли в одну сторону? Веду себя, как несдержанная девочка-подросток. Всё, Кармела, спать: утро вечера мудренее.»
Но не тут-то было: на ум пришла просьба деда присмотреться к гостю.
«А ведь верно: высокий, статный, серьёзный — даром, что на год моложе, — а как глазами сверкает: натоящий идальго! Ой, мамочки… Что ж я натворила-то! Как мне теперь ему в глаза смотреть? Хорошо, что дед рядом сидел — а то я бы, чего доброго, и в драку полезла в ответ на оскорбление. Нет, Мэл, — девушке очень нравилось звучное сокращение её имени, — на правду не обижаются… Так, кажется, ты отвечаешь всем своим оппонентам? Вот теперь и следуй собственному совету! Всё, с завтрашнего дня приступаю к работе над ошибками. А начать надо с повторных извинений и предложения помощи в проекте.»
Успокоенная своим решением, Кармелита наконец-то уплыла в царство Морфея.
* * *
А в августовском номере «Пророка» в разделе светской хроники появилась заметка:
«Две прекрасных полноводных реки — Принцы и Принсы — решили объединиться в единый поток!17 числа сего месяца было объявлено о заключении помолвки между представителями двух ветвей этого древнего рода — британской и испанской. Молодые люди, согласно пожеланию глав своих семей, решили не спешить с заключением брака, отложив это событие до получения обоими званий мастеров.Несмотря на то, что основное торжество откладывается, Принц-мэнор принимает поздравления от всех желающих.»
Прочитав звучный заголовок, Октавиус горько усмехнулся и покачал головой: тоже мне, полноводные реки — в каждой семье и пяти человек не наберётся. Однако общий настрой ему понравился, поэтому решил, что та начинающая журналистка, Рита Скитер, отработала свой немаленький гонорар полностью.
Во всех британских семьях с дочерями на выданье был объявлен траур, а где-то разразился форменный скандал: ведь теперь наследник Принц стал недоступен для матримониальных планов.
Принц-мэнор снова, как в сентябре, был атакован совами с поздравлениями и не только. На все завуалированные возмущения лорд Принц отвечал, что и сам не ожидал такой прыти от наследника, однако, коль скоро его прямой приказ — не вступать в брак до получения мастерства — нарушен не был, то и мешать счастью внука он не намерен.
Примечания:
Кармелита Принс — https://www.bekia.es/images/galeria/8000/8088_dafne-fernandez-en-la-presentacion-de-la-segunda-temporada-de-tierra-de-lobos.jpg
Слияние рек, благодаря которым у заметки появилось название — https://ex3m.com.ua/files/2015/09/Mesto-sliyaniya-treh-rek-Dunaya-Il-tsa-i-Inna-Germaniya.jpg
Гостей провожали со слезами на глазах.
Особенно сдружились девочки: на правах старшей Консуэлла, ставшая для удобства британских родственников просто Эллой, отвезла Эммелину знакомиться с семьёй её матери. И пусть знакомство не задалось — Мариэтта для них была давно отрезанным ломтём, — оно послужило толчком к сближению девушек.
Взрослая Элла, знакомая со всеми реалиями и обычаями нового мира, стала для Эмми старшей сестрой, о которой та давно мечтала. Консуэлла с удовольствием делилась с невестой кузена секретами красоты и подбирала ей платья, подходящие по статусу и возрасту. Если приехали ребята практически налегке, то в дорогу им собрали три (!) сундука нарядов. Бедняжка полдня убеждала сестёр, что в Англии слишком холодно для таких открытых вещей и те, вздыхая, убрали платья обратно в шкаф с условием, что и следующее лето она обязательно проведёт в их гостеприимном доме.
Дон Алессандро тоже расчувствовался, прощаясь с ребятами: шутка ли, теперь он имел полное право называть внуками обоих.
— Всё же жаль, Гарольд, что ты отказался от приёма в честь обретения наследника рода — девочки его так ждали.
— Abuelo, если я не ошибаюсь, наследник рода должен неотрывно находиться при главе, постигая премудрости управления. У меня же ещё до СОВ целый год, без этого экзамена меня из Хогвартса не отпустят, да и на самом деле хочется на выпускном погулять — а он только после седьмого курса. А ведь у меня ещё наставники есть: по артефакторике и целительству. Они не переживут мой отъезд за океан: Вы на одних порталах разоритесь — зачем такие сложности?
Сеньор Принс нахмурился: так долго ждать ему совершенно не хотелось. Но в чём-то парень был прав — первый квалификационный экзамен он должен сдать на родине.
— Хорошо, Гарольд, — скрепя сердце произнёс гранд. — Езжай, учись, но на следующий год, сразу после СОВ, я представлю вас с Эмми, как наследника Принс с невестой. Потом поедешь доучиваться, а здесь как раз всё уляжется — недруги, болтавшие о закате рода, заткнутся и привыкнут к мысли о возвращении Принсов в жизнь магической Испании.
Обнявшись в последний раз с хозяевами гасиенды, ребята прикоснулись к сияющему порталу и исчезли.
* * *
А дома их ждали.
Ещё не занялся рассвет, а домовики вычистили мэнор от подвалов до самой крыши и наготовили любимых блюд наследников. Ушастики соскучились — и по хмурому Северусу, и по открытому Гарри — и всячески пытались это показать.
Замок будто очнулся от двухмесячного сна: как любое родовое гнездо, он чувствовал грядущие изменения в жизни наследника рода — скоро, очень скоро (что для здания, простоявшего несколько веков, какие-то пять или пусть даже десять лет) по его коридорам и лестницам побегут детские ножки. Род не угаснет, а значит, ещё долго будет поддерживать его своей магией.
А уж как радовались приезду детей Октавиус и Эйлин — словами не передать!
Лорд, безусловно, знал о намерениях дальнего родственника обручить их внуков, но, зная характер Северуса, почитал это задачей из разряда «миссия невыполнима»: уж слишком самостоятельным вырос наследник. Однако же старый лис умудрился-таки уболтать молодёжь, и помолвка была заключена. Слава Магии, девушка тоже оказалась целеустремлённой, и брак отложили. «Очень бы хотелось увидеть ту красавицу, что растопила лёд в сердце внука. Попросить, что ли, слить воспоминание?»
Прибывших ребят отправили отдохнуть, дабы те привыкли к изменившейся температуре воздуха, да и впечатления слегка улеглись. Через пару часов их пригласили к столу.
Обед был выше всех похвал: лёгкий и сытный, а венцом его стало ассорти из свежих фруктов под взбитыми сливками!
Как только все наелись и перешли пить чай к камину, Октавиус начал расспросы:
— Северус, нам с твоей мамой весьма любопытно, как же ты нашёл себе невесту. Ведь ничего не предвещало?..
— Так уж случилось, что моим напарником по улучшению аконитового зелья, которого мне рекомендовал мастер Белби, оказалась Кармелита Принс — младшая из внучек дона Алессандро. Она на год старше меня и, по-моему, является потомком сквибов рода. Весьма сильна в травологии и, как следствие, неплохо разбирается в теории зельеварения — практику я ей не доверил.
— Как всегда: чётко и по делу, — похвалил внука лорд Принц. — А как же чувства? Наш род — один из немногих, где принято вступать в брак по любви. Ты уверен?
Северус поднял на деда лихорадочно блестевшие глаза.
— Да! Она удивительная: с виду нежная и хрупкая, как бутон утренней розы, а внутри — стальной стержень: уж если что решила, с места не сдвинешь. Да и в нашей с Вами работе собственный герболог лишним не будет…
Октавиус громко и заразительно рассмеялся — он понял, что эти двое действительно нашли друг друга, и скучать им не придётся.
Эммелину спросили, как её встретили родственники матери и была ли она представлена высочайшему родственнику? Когда же вместо ответа девушка потупила взор и отрицательно покачала головой, Октавиус сказал, что это не имеет значения — ведь она уже часть семьи Гарольда, а остальным — была бы честь предложена. Не хотят знаться — не надо.
Эмми благодарно улыбнулась лорду, а потом и Гарри, который молча держал её за руку, даря поддержку. Ей было так тепло в этой семье, что другой она и не желала.
— Только вот свадьбу им всё равно придётся играть в Испании, — вздохнул Северус, а на возмущённые взгляды подростков ответил: — А как вы думали? У Гарри очень близкое родство с испанской ветвью, и тебя Кардава-Гомес признал троюродной внучатой племянницей. Сёстры Принс уже придумали для тебя платье и решили, где и как они будут отмечать это событие. Что? Я всё же менталист, а они так громко думают… Да и потом, я, как наследник Принц, увезу Кармелу в Британию — так что всё справедливо.
Взрослые только покачали головами: неважно, где будут заключены эти союзы, главное — у детей впереди долгая и счастливая жизнь.
* * *
Бонус
Йоль 1978 года Принцы вновь отмечали в расширенном составе: кроме Эммелины, на праздник пригласили и испанскую ветвь рода. Гарри заявил, что это нечестно — его невеста с ним, а как же Северус?!
— Тем более, — хитро сверкнул он глазами, — по правилам этикета, дон Алессандро должен «отдать визит», а то летом он опять ждёт нас на гасиенде.
Октавиус улыбнулся и написал приглашение Принсам. Он был рад, что отношения с двоюродным дедом и кузинами у внука сложились тёплые, по-настоящему родственные, а значит, его там никто не обидит. Лорду Принцу порой снился один и тот же кошмар: что он не успел спасти этого солнечного паренька — после него Октавиус просыпался в холодном поту и полдня ходил мрачнее тучи.
* * *
Накануне праздника Гарри проснулся ни свет ни заря, и, завершив все дела на кухне (домовикам пришлось смириться, что к десертам их не подпускают), отправился в комнату с транспортным камином.
Чуть позже, когда туда же подходил лорд Принц, из-за двери раздался оглушительный мальчишеский вопль:
— Элла!
Единственная Элла, которую знал Октавиус, была его горячо любимая и, к сожалению, покойная супруга Элладора. Ускорив шаг, он ворвался в комнату, да так и замер на пороге — у камина стоял Гарри, обнявшись с обворожительной и статной брюнеткой. На вид ей было лет двадцать-двадцать пять, но лицо светилось царственным покоем и мудростью. Гранд Принс, в сопровождении юной сеньориты, стоя у камина, мягко улыбался на эту картину.
Девушка материнским жестом взлохматила волосы Гарри и поцеловала его в лоб.
— Здравствуй, Гарри. Я тоже рада тебя видеть, но по правилам этикета гостей приветствуют по старшинству — сначала главу семьи, а уже потом его спутниц. В дни семейных торжеств правилами можно пренебречь, но когда ты станешь наследником Принс, за тобой будут пристально следить и подмечать каждый промах.
Гарри смутился. Оторвавшись от старшей кузины, он вытянулся в струнку и официально, с положенными поклонами и «прикладыванием к ручке», поприветствовал гостей:
— Добро пожаловать в Принц-мэнор, гранд Принс, сеньориты Консуэлла и Кармелита.
От дверей раздался звук аплодисментов: Октавиус был горд младшим внуком. Он подошёл к группе и, в свою очередь поздоровавшись с грандом, тут же был представлен его спутницам:
— Лорд Принц, позвольте представить Вам моих внучек: Консуэллу, ставшую мне утешением и помощницей во всех делах, и Кармелиту — мою радость и гордость. Кстати, а где юный Северус? Кармела нам все уши прожужжала, так соскучилась.
Младшая девушка зарделась под слегка насмешливыми взглядами родственников.
Октавиус извинился за наследника — того срочно вызвали на комиссию в гильдию зельеваров на «предзащиту проекта», — и заметил, как нахмурилась юная гостья. Но рядом тут же появился Гарри и, взяв её за руку, затараторил в своей манере:
— Ну, Мэл, ну, не сердись: Дамокл Белби не выдержал и похвастался кому-то из своих знакомых, что «некое молодое дарование» взялся за усовершенствование его антиликантропного. Бедняга даже на пир в Хогвартсе не остался!
Девушка вздохнула и улыбнулась «братцу» — сердиться на него не было никакой возможности.
* * *
Во время обеда Эйлин отметила взгляды, кидаемые её отцом на старшую из внучек гранда. Та же всё своё внимание уделяла своему деду, по мере необходимого участвуя в общей беседе. Тем не менее, женщина решила поговорить с Консуэллой, выяснить, так сказать её планы на жизнь — не хотелось бы иметь мачеху почти вдвое младше себя. Поэтому, выходя из столовой, она окликнула девушку:
— Консуэлла! Могу я пригласить Вас на чай в свои покои?
Та удивлённо подняла бровь (совсем как Северус), но отказываться не стала. Они прошли в личную гостиную Эйлин, где расторопные домовики уже накрывали стол к чаепитию.
Разместившись в удобных креслах и поговорив минут пять «ни о чём», Эйлин наконец решилась задать главный вопрос:
— Простите моё любопытство, Консуэлла, но какие отношения связывают Вас с доном Алессандро? Мне показалось, что Вы испытываете к нему не просто родственные чувства. Простите, что вмешиваюсь, просто мой отец…
Молодая женщина грустно улыбнулась:
— Вы, наверное, в курсе, что мы с сестрой — не кровные внучки гранда? На самом деле мы очень дальние родственники, и поэтому нам так нужен Гарри — по крови он к abuelo намного ближе нас. А отношения… Когда я впервые увидела его, мне было лет девять — совсем девчонка. Дону же Алессандро было уже под сорок. Он пришёл к нам в дом и долго беседовал с моими родителями за закрытыми дверями. Я тогда поклялась сделать всё возможное, чтобы этот печальный господин улыбался… И держу слово. А abuelo… Он всегда видел во мне только внучку и относился соответственно — я не в обиде, и, если он всё же захочет выдать меня замуж, противиться не стану. Что же касается лорда Принц, не думаю, что он сделает мне предложение — его сердце по-прежнему принадлежит Вашей матери, а взгляды… Мне кажется, это ревность — Ваш отец очень привязан к Гарри, и ему неприятно видеть, что он общается с кем-то охотнее, чем с ним, родным дедушкой. Не беспокойтесь, стать падчерицей Вам не грозит. —
Консуэлла улыбнулась, отпивая из чашки ароматный чёрный чай с нотками бергамота.
Эйлин почувствовала смущение и лёгкую зависть к этой девушке, познавшей это великое чувство любви и готовой быть для избранника кем угодно, пусть даже и просто внучкой.
Поговорив ещё немного, женщины расстались почти подругами — всё же у них было много общего: обе были хозяйками в доме, у обеих на носу была подготовка к свадьбе наследника рода и обе хотели убедиться, что их близкому человеку будет комфортно в новой семье.
Эйлин осознала, что делить ей с Консуэллой нечего, а, значит, можно просто жить.
Примечания:
Ну вот, уважаемые читатели!
Этот фанфик завершён, личная жизнь у героев сложилась, но если возникнут вопросы или пожелания — оставляйте их в комментариях или же пишите в личку: постараюсь ответить на все.
Спасибо за внимание.
Примечания:
Глава посвящается несравненной Bertram, чья романтичная натура жаждала грандиозных торжеств! И пусть в реальности в Испании эта дата так не празднуется (не принято), но мне очень захотелось. Наслаждайтесь!
По мере приближения весны семьдесят девятого года старый гранд стал замечать за внучками всё больше странностей: то они шушукались по углам, то стали запираться у себя в покоях, опять же перешёптываясь и хихикая. В конце концов, когда строгий дед уже планировал призвать их к ответу, девушки, переглядываясь и подталкивая друг друга, пришли к нему в кабинет сами.
— Abuelo, — обратилась к гранду Кармелита, — скажите, а сколько лет Эммелине, невесте нашего Гарри?
— Хм… в конце мая должно быть шестнадцать…
— Что?! — возмутилась уже Консуэлла. — Зачит у неё не было fiesta del quinceañera(1)?! И то верно: зачем кому-то в туманной Британии чтить традиции другой страны. А между прочим, совершеннолетие бывает один лишь раз!
— Девочки, mis cariñas! Я прекрасно вас понимаю, но… мы ей — не родственники (пока!). Обещаю, я займусь этим вопросом: напишу Хоакину Карлосу, графу Кавра, что признал Эмми своей троюродной внучатой племянницей, и мы обсудим, где и когда лучше устроить церемонию. Он, как глава рода, знает, что призрение(2) сирот не остаётся без награды от Магии, врочем, как и наоборот…
— Спасибо, abuelo! — кинулись внучки к гранду с объятиями. — А то ведь могут слухи пойти: как это — невеста наследника Принс не чтит традиций своего народа, тут же припомнят её полукровность, и двери многих домов перед нами закроются!..
— Какие же вы у меня умницы, nientitas! — прослезился Алессандро: уж он-то видел, что дело вовсе не в общественном мнении — девочкам просто захотелось устроить подруге праздник!
* * *
В самом начале апреля к Эммелине за завтраком спустился великолепный ястреб, похожий на Хоука сеньора Принса, но какой-то более лощёный, что ли. Он с гордым видом протянул ей лапу и, не дожидаясь ответа, взмыл под потолок и был таков.
Эмми, пожав плечами, спрятала послание в сумку, чтобы вечером прочитать его вместе с Гарри.
День тянулся бесконечно долго. Но вот закончились уроки, пергаменты с домашними заданиями отправились к учебникам, и настало время узнать, чей это был таинственный почтальон. Ребята уселись на кровать Гарри и сломали печать.
«Любезная моя племянница!
Пишет Вам ваш троюродный дед, Хоакин Карлос Кордава, граф Кавра.
К моему сожалению, неотложные дела не позволили мне встретиться с Вами этим летом, когда Вы прибыли с визитом к родственникам жениха. Всей душой желаю загладить свою вину и предлагаю провести Вашу кинсеаньеру — торжество по случаю пятнадцатилетия — в этом году в нашем замке. Тешу себя надеждой, что Вы позволите исполнить роль Вашего отца на церемонии.
Вы, должно быть, удивляетесь, что это за торжество и зачем оно. С удовольствием поясню: эта самая важная церемония в жизни девушки (даже важнее свадьбы) — прощание с детством. Даже самая бедная семья старается устроить праздник для своей дочери в день её пятнадцатилетия.
Этот день рождения отмечается по-особенному. Исторически сложилось, что именно во время этого празднования отец девочки представляет её потенциальным женихам (в Вашем случае — наречённому). Поэтому особенно важно, чтобы о вашей fiesta de quinceañera узнала если не вся магическая Испания, то хотя бы аристократический бомонд, ведь Ваш жених — наследный гранд Принс.
Далее: на праздник кинсеаньера (именинница) надевает официальное вечернее платье — традиционно длинное элегантное бальное платье, которое выбирает сама девушка, а чаще всего — её мать. Поскольку Вы сирота, то нарядом и макияжем займутся сёстры Принс. Как уверил меня дон Алессандро, девочки прекрасно знают ваш вкус и стиль.
Традиционно церемония начинается с визита в церковь — пусть мы и волшебники, но живём рядом с простецами и соблюдаем видимые приличия. Итак, девушка приходит в церковь в сопровождении своих родителей, крёстных (если у вас их нет, можно будет попросить лорда и леди Принц) и суда чести — группы избранных сверстников, состоящей из девочек и мальчиков, именуемых damas (дамы) и chambelanes (камергеры). Обычно двор состоит из семи-пятнадцати пар.
К религиозной мессе (службе) крёстные дарят девушке ожерелье с медальоном или кулоном. Это украшение предварительно зачаровывается представителем нашего Министерства. После Вам наденут тиару, как напоминание о том, что для близких Вы всегда будете принцессой. Букет дебютантки Вы должны будете оставить на алтаре, посвящённом Деве Марии.
Затем начинается сам праздник — приём. Он будет состоять из нескольких частей:
1. Официальный вход (La Entrada) — торжественный вход кинсеаньеры и рассадка основных гостей.
2. Первый танец — обычно вальс, в котором девушка танцует с отцом.
3. Семейный танец — вальс с участием только ближайших родственников, chambelanes, крёстных и друзей.
4. Любимая песня (Baile Sorpresa) — именинница танцует с гостями под свою любимую современную мелодию.
5. Общий танец — также обычно традиционный вальс.
6. И как венец праздника — церемония смены обуви, во время которой член семьи преподносит кинсеаньере первую пару туфель на высоком каблуке.
7. Интересна также ceremonia de la ultima muñeca (буквально: «церемония последней куклы»), во время которой отец преподносит девушке куклу, обычно одетую в платье, похожее на платье quinceañera — это весьма древняя волшебная традиция: эту куклу Вы передадите своей младшей родственнице после первой брачной ночи. Очень символичная и трогательная часть, однако не обязательная, и если Вам не по нраву — можем не включать её в регламент.
А вот без «церемонии пятнадцати свечей» никак нельзя. На этой церемонии именинница вручает свечу каждому из пятнадцати человек, которых она считает самыми главными в своей жизни. С каждой свечой она произносит речь, посвящая её одариваемому. Эта церемония имеет и другое название — «Древо Жизни»: пятнадцать свечей символизируют те годы, что девушка оставила позади. Каждая из свечей представляет собой особое воспоминание, момент, связанный с теми, кого она приглашает присоединиться к ритуалу. Кинсеаньера выражает благодарность этим людям, открывая гостям, как каждый из них помог ей.
В перерывах между танцами — фуршет, а перед сменой обуви — вынос огромного торта в цветах Вашего наряда.
Вот, наверное, и всё что я хотел Вам рассказать о празднике в честь совершеннолетия.
Прошу, начинайте готовиться уже сейчас — одних вальсов нужно три, а ведь ещё под Вашу любимую песню тоже нужно поставить танец.
Увидимся с Вами на пасхальных каникулах.
С нетерпением жду встречи,
Ваш троюродный дед
Хоакин Карлос Кордава, граф Кавра.»
— Ничего себе наши родственнички размахнулись! — высказалась, не скрывая раздражения, Эммелина. — Где мне столько друзей взять для сопровождения: семь пар минимум?!
Гарри же только улыбался и тихонько поглаживал её руку.
— Не волнуйся, Эмми. Обычно для «суда чести» приглашают профессиональных танцоров, чтобы избежать конфуза. А в нашем случае (мы всё же иностранцы) по-другому и не получится. Однако я бы посоветовал пригласить в сопровождение Диего с его парой — всё же он немало со мной помучился, пока языку обучал, и Северуса с Кармелой — чует моё сердце: без неё тут не обошлось.
Эммелина, соглашаясь, кивнула и, пересев за письменный стол, принялась сочинять ответ.
«Многоуважаемый граф Кавра,
Благодарю за столь подробное описание торжества — я впечатлена размахом. И в связи с этим у меня возникло несколько вопросов.
Во-первых, у меня нет столько друзей, знакомых с этой традицией. Поэтому хочу узнать: возможно ли пригласить в сопровождение старшего брата моего жениха — наследника Принц с невестой, и моего друга и однокурсника Диего Коннара с девушкой, а на остальные места — профессиональных танцоров?
Далее, Гарри (мой жених) сказал, что танец с отцом проходит под мелодию, рассказывающую об их знакомстве и взаимоотношениях — это как?
Поскольку мы с Вами ещё не представлены, возможно, идеальным будет вальс «Once upon a December»(3) — он нежный, воздушный и слегка грустный.
Для семейного танца идеально подойдёт вальс со сменой партнёров, а для общего — наверное, котильон. В выборе музыкального сопровождения целиком и полностью полагаюсь на Вас.
В качестве любимой песни прошу поставить «Tango Argentino» Хулио Иглесиаса — как Вы, наверное, догадались, под него мы с Гарри исполним аргентинское танго. Думаю, в нашей ситуации это возможно.
Боюсь, что сёстры Принс не позволят мне отказаться ни от одной части церемонии — тем более, как Вы говорите, такой трогательной. Поэтому включайте в регламент и церемонию последней куклы — девочки будут в восторге.
Теперь о времени проведения. Мой день рождения не попадает ни на какие праздники, поэтому, скорее всего, устроить торжество получится не раньше июля — когда мы выйдем на каникулы. Так что на Пасху состоится лишь наше с Вами личное знакомство.
Ещё раз благодарю, что принимаете такое живое участие в моей судьбе. С нетерпением жду нашей встречи.
С уважением,
Ваша троюродная внучатая племянница
Эммелина Кордава-Вэнс.»
Поставив последнюю точку, Эмми задумалась: а как доставить послание? Школьных сов было откровенно жаль, а спецпочтальонов, таких, как Хоук, у них не было.
На помощь пришёл Гарри, предложив отправить депешу через лорда Принца — официально. Заодно показать ему письмо графа и попросить выступить в роли крёстных — в согласии родственников он даже не сомневался.
На том и порешили: Гарри написал деду, вложив в конверт и испанский пергамент, и, подойдя к камину, отправил прямым ходом в Принц-мэнор.
— Вот так. И никакой любопытный директор нашу почту не перехватит!
* * *
Когда пламя в камине кабинета, где работал лорд Принц, окрасилось изумрудным, а в руки ему спланировал конверт, Октавиус не удивился: срочная корреспонденция из Министерства всегда доставлялась таким способом. Но, узнав почерк своего младшего внука, сердце сжалось в неприятном предчувствии.
Быстро пробежав глазами записку от мальчика и успокоившись, что ничего страшного не произошло, он более внимательно вчитался в строки письма из-за океана, отложив ответ Эммелины в сторону.
На моменте приглашения на встречу лорд покачал головой: сразу видно, что граф учился не в Хогвартсе — пятикурсников, готовящихся к сдаче СОВ, на весенние каникулы из замка не отпускали. «Ну, ничего. Как глава Попечительского Совета я могу принести официальную бумагу, по которой мисс Вэнс обязана отбыть за границу по делам рода. Декану и директору этого должно быть достаточно. Вот и то свидетельство о принятии в род сыграет, и неважно, что бумага об этом пришла ещё в прошлом году. Проблемы же не спрашивают, когда возникать.»
Приняв это воистину соломоново решение, Октавиус поспешил с ответом. Описав ситуацию с каникулами, а также возможный выход из ситуации, он предупредил Гарри, что, скорее всего, Эммелине придётся ехать одной, ибо приглашение подписано только ей. Зная беспокойный нрав внука, Принц попытался смягчить удар: ведь там будут Принсы, и они обязательно поддержат девушку при первом знакомстве с сиятельным графом. На просьбу выступить в роли крёстных Октавиус дал однозначное согласие (и за себя, и за свою дочь) — в конце концов, это их обязанность — помочь девушке влиться в новый для неё мир. В заключение похвалив Гарри за сообразительность, он запечатал свиток и отправил его в обратный путь. Письмо же мисс Вэнс он отправил адресату с Корвусом.
* * *
Ребята с нетерпением ждали ответа, сидя у камина в обнимку на том самом диванчике, где прошлой весной Гарри мастерил амулеты: за этот год Эмми свыклась с тактильностью своего наречённого и уже не избегала подобных контактов, в редких случаях становясь инициатором. Ожидание, однако, не было долгим.
Как только огонь полыхнул зелёным, оттуда арбалетной стрелой вылетел пергаментный свиток прямо в руки Гарольда Снейпа. Он уже привычно проверил его на «чистоту помыслов», полюбовался на герб Принцев, вскрыл печать и углубился в чтение.
Ему совсем не понравилась мысль, что его Эмми поедет одна, без него. Хоть он любил своих кузин и доверял им, в сердце зрел протест. Он нахмурился и молча протянул бумагу невесте.
Та также молча взяла её и пробежала глазами. Запрет на отъезд пятикурсников из замка неприятно удивил, но изящное решение лорда Принца восхитило. Обернувшись к Гарри, она наткнулась на по-прежнему смурной взгляд.
— Что случилось? Мне кажется, это выход…
— Да, конечно, но ты там будешь одна и так далеко… Вдруг что случится?
— Милый, помнишь, что нам профессор Флитвик недавно рассказывал о теории материальности мыслей? Если не думать о плохом, ничего не случится, да и я пробуду там не дольше трёх дней. И оглянуться не успеешь, как я вернусь. Ну, что ты?
— Я… я боюсь, — со вздохом признался Гарри. — Со времени нашей внезапной помолвки мы почти не расставались, и я привык чувствовать тебя рядом…
— Родной мой! Я тоже буду скучать. Давай так: перед отъездом ты наденешь мне то ожерелье-крылышки, что сплёл к квиддичному матчу, а когда я вернусь — снимешь. Так ты всё время будешь со мной. Ну, не хмурься.
— Хорошо, — от бессилья кивнул тот. — Только позволь мне наложить ещё и сигналку, тогда я точно буду спокоен.
— Радость моя, у тебя же есть наш браслет, через который ты чувствуешь опасность. Забыл? Иди ко мне. — Эммелина нежно обняла жениха, что был сам не свой от беспокойства. — Да и потом, до поездки ещё две недели(4) — успеем подготовиться.
Оказавшись в кольце тёплых рук, Гарри расслабился. Две недели, ещё две недели он сможет напитываться её спокойной энергией. А потом? А потом он просто будет прислушиваться к браслету и ждать встречи.
* * *
Время неумолимо бежало, и вот уже на носу забрезжили каникулы. В один из дней профессор Спраут подошла к ребятам и передала, что после обеда их ждут в кабинете директора. Поинтересовавшись причиной возможного вызова, она предложила поприсутствовать на беседе, ибо не в первый раз после визитов к Альбусу с её учеником что-то происходит. Гарри с Эмми переглянулись, но отказываться не стали — чем больше лояльных к ним взрослых, тем лучше.
Втроём они поднялись к кабинет Дамблдора и постучали.
— Войдите! — прозвучал ответ. — Спасибо, Помона, — обратился к декану барсуков директор, — я тебя больше не задерживаю.
От столь откровенного хамства со стороны Альбуса мадам Спраут подавилась воздухом.
— Господин директор, — сухо ответила она, — здесь двое моих подопечных, и я обязана знать, что они натворили. Добрый день, лорд Принц, какими судьбами?
Дамблдор, помешанный на контроле, тихо скрипнул зубами: ему так нужно было загнать ребят между двух огней, чтобы правильно настроить (точнее, расстроить) их — сдалась детям эта Испания: в конце концов, они — потомки британских фамилий и должны жить здесь! Но у этой глупой наседки свои принципы: семья прежде всего, и не важно, что из-за этого капиталы двух семей могут «уплыть» в другую страну!
— Как ни странно это прозвучит, декан, но это рабочий визит, — ответил в это время лорд Принц. — Мне необходимо забрать мисс Вэнс на каникулы по делам рода.
— Простите, лорд, но ведь делами рода Вэнс до совершеннолетия Эммелины занимаются её опекуны, — удивилась требованию мадам Спраут.
— Верно, но не так давно в Министерство пришёл запрос на имя мисс Вэнс от некоего графа. Он узнал, что она может быть его дальней родственницей, и хотел пообщаться. Вот бумага с приглашением — через три дня я верну её в школу.
— Эммелина, девочка, — обратился Альбус, сверкая глазами из-под очков, к своей студентке, — подумай, так уж ли необходим этот визит в преддверии экзаменов? Может, позже? — «Главное, до совершеннолетия не выпустить, а там уж она не нужна станет,» — думал Альбус. — «А Гарри что молчит?! Жених, чтоб его. Неужели не понимает, что Эммелину могут насильно замуж отдать? Намекнуть, что ли? Пусть подёргается — глядишь, потом в благодарность покладистее будет…» — Гарри, ты же понимаешь, тебя я отпустить не могу: приглашение выписано на одного человека. — «Ну же, просыпайся, мямля: у тебя невесту из-под носа увозят!»
— Да, господин директор, я понял, — совершенно спокойно ответил тот. — Я доверяю лорду Принцу: если он сказал, что Эмми вернётся через три дня после начала каникул — значит, так и будет.
— А ты не боишься, мой мальчик, что новый родственник разорвёт вашу помолвку и выдаст мисс Вэнс замуж по своему усмотрению, а? - «Ну же, соображай быстрей!»
— Альбус!!! — возмущённо вскрикнула мадам Спраут. — Прекрати немедленно давить на ребёнка (прости, дорогой)! Ежели граф Кавра волшебник (а это так), он прекрасно осведомлён, что бывает, когда идёшь против воли Магии! — И обратилась к Гарри, наградив директора гневным взглядом: — Не волнуйся, Гарольд, с Эммелиной ничего не случится.
От четырёх (!) неприязненных взглядов в сторону Альбуса, у него лимонные дольки не в то горло пошли.
— Господин директор, — вернул себе внимание лорд Принц. — Я не спрашиваю разрешения, я ставлю Вас перед фактом: как только начнутся каникулы, я заберу мисс Вэнс на три дня. Это не моя прихоть — это воля главы рода, подкреплённая Магией. Вам же не нужны проблемы?!
В очередной раз скрипнув зубами, Дамблдор ответил:
— Я Вас услышал, лорд Принц. Как только начнутся каникулы, Вы можете забрать Эммелину на три дня, но (!) из моего кабинета. Я сказал, да будет так! И как только ты вернёшься, Эмми, будь добра зайти ко мне. Всё, всем спасибо.
* * *
Тринадцатого апреля, в пятницу, Октавиус с Эммелиной переместились из кабинета директора в гостиную Принц-мэнора. Там их с порталом ждал улыбающийся гранд Принс.
— Моё почтение, Эммелина! Директор больше не докучал вам с Гарри?
— Добрый день, сеньор Принс. Нет, слава Мерлину. Последние дня три он был чем-то весьма занят.
— Что ж, нам пора. Спасибо за помощь, лорд Принц!
Дон Алессандро нежно обнял Эмми за плечи и, активизировав портал, исчез, не выходя из дома. Это стало возможным после обновления родственных связей между ветвями.
* * *
На следующий день у них была назначена аудиенция у сиятельного графа Кавры.
Сёстры Принс всё утро пчёлками вились вокруг гостьи, поправляя то причёску, то макияж, то закидывая вопросами насчёт их любимого братишки (Гарри) и наследника Принц.
Наконец, дон Алессандро, устав от мельтешений и трескотни, выставил обеих за порог гостиной:
— Кыш, сороки! Девочка и так места себе не находит! Всё, cara, сделай вдох, и отправляемся.
Сказав это, гранд щёлкнул крышкой брегета и улыбнулся. Через минуту они стояли у ворот замка сиятельного графа.
Ворота им открыл дворецкий и молча проводил гостей в кабинет — тот самый, где плёлся заговор двух испанцев(5).
— Гранд Алессандро Серджио Принс со спутницей! — объявил их дворецкий.
— Благодарю, Бенито. Можешь быть свободен.
Дворецкий с поклоном удалился.
— Приветствую вас, дон Алессандро и, если не ошибаюсь, Эммелина. Прошу, присаживайтесь. Я получил ваше письмо, сеньорита, и могу сказать одно: нет ничего невозможного. Это Ваш праздник, и только Вы вправе решать, как его провести. Можете даже поменять местами его части, оставив неизменной только вход — представление кинсеаньеры. Остальное — на Ваше усмотрение.
— Благодарю, граф. Тогда я бы хотела поставить церемонию пятнадцати свечей на самый конец.
— Согласен: никогда не понимал, почему огненное подношение перенесли в начало праздника. Что ещё? Вы упоминали, что хотели бы исполнить танго в паре с женихом — выбор необычный, но опять же, желание именинницы — закон! Только учтите, что Вам придётся переодеваться.
Тут слово взял сеньор Принс:
— С этим проблем не возникнет, девочки с радостью подготовят хоть два платья, хоть двадцать два: Эмми же у них любимая кузина.
— Значит, так и поступим: сейчас перепишем регламент, и Вы отправитесь готовиться, а встретимся мы с Вами в следующий раз на финальной примерке за день до праздника.
На письменном столе из ниоткуда возник чистый пергамент и остро заточенное перо.
— Да, спасибо, граф, — склонив голову, ответствовала Эммелина.
— Итак, пункт первый: месса. Возражений нет? Прекрасно. — Перо тут же записало сказанное. — Пункт второй: вход — представление кинсеаньеры. — Записано. — Далее: первый танец с отцом (вальс); танец с родственниками — котильон; любимая песня — аргентинское танго, танец с наречённым; после него можно вставить «церемонию последней куклы».
— А церемония смены обуви? — поинтересовался гранд. — Может, её поставить перед танго? Девушка на высоких каблуках в этом танце смотрится эффектнее, чем в балетках или лодочках.
Хозяин кабинета согласно кивнул и дал приказ перу:
— Исправь! Кстати, а вы придумали, кто будет проводить эту церемонию?
— О, да! Но… пусть это будет сюрпризом для нашей именинницы.
— Хорошо, — ещё раз кивнул Хоакин, — положусь в этом на Ваш выбор, Алессандро. После — общие танцы, затем торт (кстати, именинница должна сама его разрезать и разложить по тарелкам) и церемония «Древо Жизни» (не забудьте про обращение к каждому из «особенных» людей). Ну, вот и всё, по-моему. До встречи в начале июля!
Аристократы встали и раскланялись, граф церемонно поцеловал Эммелине руку и проводил гостей до ворот. Аудиенция завершилась.
Вернувшись на гасиенду, Эмми извинилась и заперлась у себя в покоях — ей надо было о многом подумать. А на следующий день было назначено возвращение в школу.
* * *
К собору подъехал кортеж из трёх открытых экипажей: в белом, с графской короной на дверце, ехала сама Эммелина, граф Кавра и гранд Принс, а в двух чёрных, поскромнее — «суд чести»: отдельно девушки, отдельно юноши.
Остановив лошадей, возница вышел и, открыв дверь, помог имениннице выйти. «Чувствую себя Золушкой» — подумалось Эмми.
Сёстры Принс нарядили её в нежно-голубое платье без рукавов, державшееся за счёт плотного корсета бирюзового оттенка, расшитого камнями. Крупные локоны были собраны в пышный пучок, украшенный заколками-невидимками со стразами разной величины. После церкви, как уверяли девушки, волосы можно будет распустить.
Макияж был лёгким, едва заметным: чуть подведённые глаза, обозначенные пудрой скулы и губы несколько ярче обычного. Общее восхищение выразил дон Алессандро:
— Вот теперь, мисс, Вы выглядите, как настоящая испанская принцесса!
Стоявший неподалёку лорд Принц молча раскрыл квадратную бархатную шкатулку — внутри лежало изумительное платиновое колье, стилизованное под чайку(6)и инкрустированное россыпью мелких бриллиантов.
— Позвольте Вашему названному крёстному завершить образ морской девы, — улыбнулся он.
Нужно ли говорить, что оно подошло идеально?
И вот такая красивая Эммелина стояла в окружении эскорта и оглядывалась по сторонам, когда к ней слева подошёл граф Кавра и предложил опереться на свой локоть.
— Вы прекрасны, — старался он подбодрить её. — Я горд, что у меня такая племянница.
— А где же лорд и наследник Принцы? Где Гарри?! — последнего Эммелина так за целый день и не увидела, только смутно ощущая его беспокойство.
— Не волнуйтесь, дорогая, все гости уже внутри. Наследник Принц и ваш друг, сеньор Коннар, кажется, присоединятся к эскорту, как только мы войдём в двери.
Эммелине ничего не оставалось, как только опереться на локоть троюродного деда и двинуться к величественному собору.
Войдя в храм, она ахнула: все скамьи были декорированы отрезами ткани в тон её платью и украшены миниатюрными букетами.
Их расположили на первом ряду.
После пышной мессы алтарник — мальчик лет десяти — вынес из алтаря на красной бархатной подушечке серебристую ажурную тиару, которую священник со словами: «Венчается девица, в возраст вошедшая» возложил ей на голову. Внимательно посмотрев ей в глаза, падре продолжил:
— Поздравляю: добро пожаловать домой! Да благословит Дева Мария путь твой, и да поможет она тебе сохранить чистоту души и магии! — и улыбнулся спокойно и уверенно, прекрасно осознавая каждое сказанное слово.
Видя замешательство внучатой племянницы, граф тихонько похлопал её по руке и пояснил:
— Падре Алонсо — сквиб, дорогая, к тому же наш дальний родственник, поэтому ничему не удивляйся. А теперь возьми свой букет и положи его у статуи Пречистой Девы в знак благодарности.
Эммелина молча подошла к скульптуре юной девушки и положила цветы к её ногам.
«Благодарю, Мария что хранила меня на чужбине и свела с такими замечательными людьми, как лорд Принц и гранд Принс с семьями, граф Кавра и, конечно же, Гарри, и вернула домой», — пронеслось в её мыслях.
— Вот и умница, — услышала она голос графа Кавры. — А теперь вперёд, в замок: нас ждёт великолепный приём, где я представлю тебя всей испанской аристократии. Сегодня Принсам будут завидовать многие, если не все в магической Испании!
Выйдя за пределы собора, несчастная девушка снова потерянно окинула взглядом пёструю толпу гостей, так и не разглядев в ней своего жениха…
* * *
Под звуки тожественного марша он ввёл Эммелину в просторный светлый зал, украшенный лентами и букетами. Вдоль стен располагались столы с закусками и напитками. Гости прохаживались по залу, изредка вступая друг с другом в беседы. Когда двери распахнулись и Хоакин Карлос Кордава, граф Кавра под руку с прекрасной девушкой вышел на середину зала, все разговоры смолкли.
Наколдовав себе сонорус, он произнёс:
— Дамы и господа, дорогие гости! Позвольте представить Вам нашу несравненную кинсеаньеру, мою троюродную внучатую племянницу, недавно вернувшуюся на родину, — Эммелину Кордаву-Вэнс. Сегодня её день. — Протянув руку, он спросил: — Не подарите ли Вы мне свой первый танец?
И тут же над залом полилась чистая светлая мелодия вальса. Эммелина с удивлением обнаружила, что танцевать с этим господином чистое наслаждение. Он, будучи ещё старой закалки, придерживал её за талию двумя пальцами, да и ладони едва касался, однако в его руках она ощущала себя в полной безопасности, будто и правда рядом с отцом. После трёх кругов по залу к ним присоединились и другие пары из эскорта, а также приглашённые. Музыка как-то очень быстро закончилась, и граф с поклоном проводил её к месту, где стоял лорд Принц с семьёй, со словами:
— Возвращаю Вам прекрасную принцессу, она — чудесная девушка, желаю ей счастья! — и удалился.
Тут же заиграл торжественный котильон. Октавиус на правах крёстного предложил ей руку, вывел в центр зала и, слегка улыбнувшись, прокомментировал:
— Знаете, в дни моей молодости этот танец прозвали «Снежный ком» — за то, что никто не мог устоять на месте…
Эмми перетанцевала со всеми своими сопровождающими, даже с грандом сделала круг, и когда, наконец, песня закончилась, в голове прозвучал такой родной голос: «Следующий танец — мой!» Щёки Эммелины залил яркий румянец, и она опустила долу сверкавшие счастьем глаза. Он пришёл!
Только она это подумала, как к ней подлетели Кармелита с Консуэлой и, смеясь, потащили прочь.
— Что? Куда?!
— А ты собиралась в этом танцевать танго?! Не выйдет, сестрёнка: танго — танец страсти, там другое платье надо… Гарри мы тоже переодели, так что потерпи.
— А где он? Я его так и не увидела…
— Зато он тебя видел. Весь испереживался: как же так, ты танцуешь — и не с ним!
За разговорами они добрались до чьих-то покоев, и девушки со смехом втолкнули туда именинницу.
Первое, что бросилось в глаза Эммелине — платье в испанском стиле. Оно было классически чёрным с облегающим лифом и многослойной юбкой с алой каймой по подолу, рукавам и даже V-образному вырезу. Для полноты образа не хватало заколки-мака.
Сёстры Принс сполна насладились немым восторгом, написанным на лице их кинсеаньеры, и стали помогать разоблачаться.
Распущенные было волосы снова забрали в пучок, но теперь он был очень тугим и гладким, ни одна прядка не выбивалась из него. Губы накрасили алым, а глаза густо подвели тушью, даже «стрелки» нарисовали.
— Ну, а это — для полноты картины, — усмехнулась Кармелита, вставляя в причёску живой мак.
— Вот теперь ты готова! — кивнула Консуэлла, придирчиво осмотрев Эмми со всех сторон. — Только туфли переодень.
В самом деле, лёгкие голубые балетки выбивались из образа страстной испанки. Сменив их на лодочки на небольшом каблучке, Эммелина ощутила такой азарт, словно ей море по колено.
Обратно в зал они шли другим путём, по каким-то древним переходам, и вышли не к центральным дверям, а… на помост, установленный, очевидно, специально для их танца.
В самом центре сцены стоял он и, улыбаясь, протягивал к ней руки. От восторга Эммелина забыла как дышать. Девочки действительно потрудились над образом испанского идальго: из-под чёрного укороченного пиджака, прозванного французами «фигаро», расшитого золотыми галунами, выглядывала кипенно-белая рубашка с пышным жабо. Чёрные же плотно прилегающие штаны до колен с золотыми позументами плавно перетекали в мягкие замшевые сапоги из яловой кожи. Яркость образу добавлял широкий алый кушак, перехватывавший талию. Да, этот костюм во многом не соответствовал классическому народному варианту: не было ни короткого жилета яркой расцветки, ни плаща; за поясом не торчал нож-наваха, а традиционных белых чулок не видно из-за голенищ сапог, НО он идеально подходил для их выступления. Даже отсутствие шляпы демонстрировало общественности чуть отросшие смоляные кудри юного гранда. Да, увидев Гарри таким, невозможно было усомниться в его происхождении!
— Ты прекрасна! — шепнул он на ухо Эмми и поцеловал ей кисть. — Но для этого танца нужна другая обувь.
По его знаку из толпы вышел… гранд Принс, держа в руках прямоугольную коробку. Гарри принял её и, открыв, опустился на одно колено и громко произнёс:
— Позволь мне примерить тебе эти туфельки.
Гарри с трепетом снял с правой ножки Эммелины «учительскую» лодочку и надел туфельку а-ля Лабутен: каблук там был внушительный, однако устойчивый. Повторив процесс со второй ногой, Гарри встал с колен и, крутанув Эмми, поцеловал ей кончики пальцев:
— Обворожительная колдунья!
Ребята разошлись в стороны, и заиграла их любимая мелодия в исполнении незабываемого Хулио Иглесиаса.
Только музыка, только партнёр — глаза в глаза… Когда танец закончился, их снесло шквалом аплодисментов. Зал рукоплескал: хотя для столь молодой пары выбор был более чем странным, исполнение было безупречным.
На сцену вышел граф Кавра и, обратившись к публике, произнёс:
— Дамы и господа, этот танец — прямое заявление о намерениях этих двоих. Это настоящее чудо — на берегах туманной Англии совершенно случайно встретились потомки славных испанских родов: Кордава и Принс. И не просто встретились — их связала сама мать наша Магия. Но сейчас не об этом. Дабы после такого горячего танца влюблённые не забылись, позвольте вручить нашей кинсеаньере подарок: её последнюю куклу.
В зал внесли игрушку в чёрно-красном наряде, как две капли воды похожем на платье самой виновницы торжества. Эммелина прослезилась: такой красоты у неё никогда не было. Весь оставшийся вечер она носила куклу на руках, не желая с ней расставаться.
Спустя ещё два обязательных (но от этого не менее прекрасных) вальса бал подошёл к концу. В центр зала повара вынесли торт в бирюзово-голубой гамме и вручили Эмми нож, дабы она своей рукой оделила каждого гостя.
После десерта наступило время для церемонии Древа жизни: в зал на подносе внесли пятнадцать зажжённых свечей. Сердце Эмми забилось о рёбра так, будто вот-вот выскочит.
Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, она пошла к подносу.
Поправив куклу на сгибе локтя, она начала свою речь.
— Я знаю, что по традиции должна вручить эти свечи присутствующим здесь людям, но, будучи сиротой, хочу затушить две из них, посвящая своим родителям. Милые, дорогие и любимые! Пусть вас нет со мной в этом зале, Вы навсегда останетесь в моём сердце! — и, дунув, потушила два огонька. Потухшие свечи тутже убрали с подноса.
Взяв третью, Эмми обернулась к хозяину замка.
— Сеньор Кордава, граф Кавра, мой многоуважаемый троюродный дедушка! Благодарю Вас за прекраснейший праздник, позволивший мне ощутить себя частью этой страны и культуры! — Протянув свечу, она нежно сжала его ладонь.
Вернувшись к подносу, она обратилась к следующему важному для себя человеку:
— Гранд Алессандро Серджио Принс, Вы — первый испанец в моей жизни, и я твёрдо знаю, что без Вас мой дед так бы и не узнал обо мне, поэтому эта свеча Ваша.
Следом девушка взяла сразу две свечи:
— Милые, добрые мои сестрички, Консуэлла и Кармелита, вы — те, о ком я мечтала и кого у меня до прошлого года не было. Счастья вам!
Следующая пара свечей была вручена лорду и леди Принц:
— Лорд Октавиус Принц, Вы с дочерью первым приняли меня и собрали на мой первый бал: примите эти свечи в знак признательности.
Потом Эмми обратилась к наследнику Принц:
— Северус, ты — мой единственный старший брат, самый серьёзный и надёжный. Это — тебе.
Ещё одна пара перешла к Диего и его спутнице, которой оказалась Сибилла Трелони.
— Ребята, вы — мои самые лучшие друзья, которые меня поддерживали буквально во всём. Спасибо!
Двенадцатую свечу Эммелина взяла с особым трепетом:
— Гарольд Максимиллиано Тобиас-Принц, с этой свечой я вручаю тебе, как своему будущему мужу, своё сердце, душу и Магию — ты мой единственный и самый любимый человек на свете. И пусть мы знакомы всего два года, для меня нет никого дороже тебя!
Когда Гарри принял дар, пламя свечи взметнулось под самый потолок, ребят осенило золотистой дымкой, и их браслеты сменили цвет и форму: теперь предплечья подростков украшали золотые виноградные лозы. Придти в себя от шока Эммелине помогло чувство, что кто-то настойчиво дёргал её за юбку. Опустив глаза она наткнулась на смутно знакомый взгляд пронзительно синих глаз.
— Микаэлла?! — «узнал» свою первую клиентку Гарольд. — Что ты хочешь?
Девчушка, влюблёнными глазами смотрела на куклу Эмми. Без сожаления девушка протянула ей игрушку:
— Возьми, cara. Тебе она больше по возрасту.
— Gracias(7)! — на личике малышки расцвела счастливая улыбка.
Как из-под земли рядом возник Диего и, подхватив свою родственницу на руки, с поклоном удалился.
А три последние свечи просто исчезли с подноса, будто их и не было.
Примечания:
https://lh3.googleusercontent.com/lr/AAJ1LKcu42I8I55gSJivhyzynpznFzG01sRKS-8rlgBfGyC6tzgU8PbNXkxeEdSDJaGZifWCKm7sfSAvfQYppo4PEShbQkNulG0dBsgkxAyFQZroh8nXx5FN6PwSfosVSvXG2BljctFpJnyT-SBT9JhC2Jl_jfKM_fIUcEZJ3ydr1uEMneSVUtALaFNoG7QDhMJQxSnzyT6duuYrRaGT0wqCSP0eQ-S2vQreEjyu1cjGNFjC_nj1_9dkTcFxgPg7FaIrCzhJAO0xefkscxqlJQ1rcQPwQj1SM4D1PWaWa0tsSMWrybVpiRRwF_Wunxktey0twLmXGs_u-lKcL7PMltBXEJsbBYZrklbAREvcIn2YsMis_BpCpXQTJVo6e6L8Xq5UboAu7dEjPF1tyNha_MBpXTqJ9ETN1L1FX4q8mJOIgjQy4oplRR9DXbPlBzw3zP-FfbCAWkM6TpevrfmHgcdkpLFCNrhtWLar0RqmQC44gF6am4iaj4nMvqAwiInrbN90M0SHdgmebByGGj1KnMkC_qaRFe5w27exNA5q5rRa6LbBnB7I_4cjtjC-xgMdgzOrR6yl_s1LIX9BdXEbnKJKHZ8w2-rQG0vagQqWJpRwH8tnl10c4LBh1aFZp3Hd2MHCqf6lgTBgWbi7UaA24DLa_bmOVk3fPiwQOTy8mYZ6fL1eNs9Us0wX1lj_73zcFh0DKUsz-iJHQIya7i6RDC_rD2I1xlET3UPFwsDFfeaI2hJdxmrJkR07WNQkTIwRoJ5Nta-oFkGnT27Bes7SFAeKz67hTYQpj1tkZbGcBuGZml2poOzciKiiY2Q1kyT-6t0RAGKePYRCJeqLVz2PwPxxdZUQL-G3dDu2R5zPE96c7F7IGbjysCD7XJ9LcwM1wQr7a9xUMBSIB1Tq53Z82DF-k4g2sVrKUTUw_RuDznslRRN4HuDan2bXXwPNJNPCmkT2OmAdEk5JTntMuJOkVguvQKStN6MfAj-l6IKDPFhDbAnT7_q11NLMV1c=w330-h330 — Эммелина-кинсеаньера
https://cdn.fishki.net/upload/post/2016/08/27/2056241/tn/df3f09cb11ecf5b28e3c63a41360b287.jpg — Кинсеаньера в окружении «суда чести»
http://ok.ru/video/94792190644 — аргентинское танго в исполнении Хулио Иглесиаса
https://encrypted-tbn0.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcT0OoD4qbZAuANIPcT — платье в испанском стиле
1) читается: «фиеста дель кинсианьера»
2) устар, «внимание, забота»
3) да, автор знает, что он появится только в девяносто шестом, но кто сказал, что в мире магии его не могло быть раньше?
4) Католическая Пасха в 1979 году приходилась на 15 апреля
5) Глава 13
6) как на афише МХАТ им. Чехова
7) (исп.) Спасибо
Примечания:
Посвещается тем, кто хотел за Северусом «подглядеть».
В главе присутствует «постельная» сцена. Ничего особенного — просто пробуждение после ритуала…
— Ну, миссис Принц! Ну, учудили! — восклицал старый гранд, наворачивая круги по кабинету. — Просто без ножа зарезали!
— Что я такого сделала-то?! — отбивалась Эмми. — И почему миссис Принц?
— Вы, моя дорогая, — как маленькой стал объяснять ей Октавиус, — своей речью, обращённой к Гарольду, буквально инициировали брачные узы! Если при заключении помолвки внук мог ещё что-то поправить, но по недомыслию не стал этого делать, то не принять свечу из ваших рук — оскорбление, наказание за которое — дуэль чести. Хоть с этим понятием Вы знакомы?
С лица бедной девушки смыло все краски: это был поединок со смертельным исходом… А лорд и не думал останавливаться.
— А защищать вашу честь должен был либо граф Кавра, либо кто-то из суда чести, а именно — Ваш приятель, Диего Коннар. И как Вы представляете себе смертельный поединок между друзьями?!
Эммелина никак не представляла этот кошмар. Закрыв лицо руками, она разрыдалась и упала на диван.
Рядом присел смущённый Гарри и легонько приобнял её за плечи.
— Ну, что вы напали на человека?! — проворчал он. — Ну, женаты, ну и что? Всё равно дело к этому шло.
— А консумацию брака ты как проводить собираешься, братец? — сочащимся ядом голосом поинтересовался Северус. — Для классического варианта вы ещё не доросли. Куклу Эмми уже подарила, так что Магия будет ждать положенного обряда.
— Так Эмми подарила куклу? — обрадованно воскликнул дон Алессандро. — Это как раз хорошо: обет дан, а значит, Магия не покарает откатом — по крайней мере, не сразу. К тому же, Северус, для консумации брака не обязательно делить ложе во всех смыслах. — На этих словах ребята залились ярким румянцем. Заметив это, лорд Принц ехидно добавил: — Только в самом прямом — спать в одной кровати. — Лица молодёжи сравнялись по цвету со свёклой.
— Проблема в другом, — вздохнул сеньор Принс. — Теперь нам надо спешно провести два торжества: представление наследника рода и его свадьбу. А подготовка даже одного события занимает не меньше месяца, а то и целый год.
— А если совместить эти мероприятия? — высказал вслух идею Гарольд. — В род меня вводить не надо, я и так ваш родственник — только представить предкам у камня рода. Там же можно и свадебный обряд совершить — тот, что на крови, — вот вам и консумация, а там Магия подскажет.
На последних словах Гарри совсем скис: слишком уж внимательно разглядывали его старшие маги.
— Хорхе! — тяжело вздохнув, позвал гранд Принс. — Помоги этим молодым людям облачиться в парадные платья(1) для беседы с предками в ритуальном зале. Самим, боюсь, нам не разобраться.
Старый дуэнде появился и, взглянув на испуганную пару, низко поклонился хозяину гасиенды.
— Будет исполнено в лучшем виде, сеньор!
Щёлкнув пальцами, он довольно оглядел результат: наряды совпали как по цвету — тёмный бордо, так и по типу украшений — что тот, что другой были расшиты тонким серебряным шнуром.
Верх костюмов, что женского, что мужского, сильно напоминал рыцарскую кирасу(2). В мужском варианте сверху плотного дублета(3) из серебристой ткани был надет бархатный хубон (удлинённый приталенный жилет) с наплечниками, но благо без откидных рукавов — их заменял чёрный атласный плащ с серебряной вышивкой по краям. Воротник-горилья — практически привычная стойка, а не кружевной ужас сэра Николаса(4). Кисти рук закрывали короткие коричневые лайковые перчатки.
Ноги от талии до колен прикрывали плотные штаны, украшенные снизу бантами, а голени затянуты в белые чулки. Стопы же были обуты в чёрные туфли с пряжками.
— Какой кошмар! — убито прошептал Гарри. — А я-то надеялся, что с этим позором покончено.
— Что не нравится молодому сеньору? — обеспокоился дух дома. — Это самый лучший костюм — как раз для вашей миссии.
— Костюм мне очень даже нравится, — попытался смягчить свои слова подросток, — просто мне не нравится, когда чулки видны.
— Нет ничего проще, — усмехнулся Хорхе, и одним щелчком длинных пальцев сменил придворную бархатную обувь на светлые яловые ботфорты с отворотами.
— Класс! — восхитился юный гранд.
От такой безыскусной похвалы кончики ушей дуэнде заалели. Кто бы мог подумать, что старик ещё не разучился смущаться.
Эммелина же с интересом рассматривала свой наряд. Она с облегчением выдохнула, когда поняла, что платье полностью закрыто — ей категорически не нравились те, что с глубоким квадратным декольте, украшенном накрахмаленными кружевами, с узкими корсетами и широченными юбками. И да, она совсем ничего не имела против аккуратного кружевного воротничка-гранголы, поддерживавшего голову. Что её смущало, так это двойные рукава лифа-хубона: нижние, съёмные — узкие из кружевной золотистой ткани, и верхние, более плотные — откидные «крылатые».
Непривычен был и жёсткий каркас с несколькими слоями юбок, но общий вид Эмми радовал. Теперь только бы научиться носить эту броню.
Почувствовав неуверенность любимой, Гарри предложил ей руку, и та с удовольствием оперлась на неё. Сделав пару шагов, Эмми поняла, что бегать в этом орудии пыток невозможно в принципе, а ходить — только после усиленных тренировок и с частыми остановками. Но вот как раз времени на эти тренировки совсем нет, так что используем кавалера вместо костыля — и вперёд в родовой зал.
У самых дверей кабинета Гарри обернулся:
— А вы разве с нами не пойдёте? Abuelo? Дедушка?!
Старики с усмешкой переглянулись.
— Вот так вот, кузен, — притворно вздохнув, обратился к лорду гранд, — молодёжь косячит, а нам разгребать (простите мой «французский»)…
— Ну, что Вы, кузен, — отозвался тот, — отвечать за свои поступки дети будут сами, но в родовой зал они, к сожалению, без Вас не попадут. Да и у свадебного ритуала должны быть живые свидетели. Пойдём, что ли? — И, нарочито кряхтя, старшее поколение присоединилось к будущей паре.
— Северус, а ты не пойдёшь?
— А я там нужен?
— Мне ты нужен всегда, — смотря прямо в глаза брату, ответил Гарри.
— Ну, если так… Куда ж я от тебя денусь, малой? — Северус, подойдя вплотную, взлохматил ему вихры. — Пойдёмте, а то время упустим.
У массивной двери в подвал процессия остановилась. Гранд Принс вышел вперёд и, поранив руку об острый край ручки, напитал узор на двери своей кровью.
— Ты один? — неожиданно громыхнуло откуда-то сверху.
— Нет, — ответил вытянувшийся в струнку гранд. — Со мной наследник рода с невестой и его родственники по материнской линии.
— Хорошо, проходите. — Дверь со скрипом отворилась.
Гарри вслед за дедом прошёл в ритуальный зал и застыл. Ему вдруг вспомнился такой же зал в Принц-мэноре.
Вроде бы всё то же самое: подвал, чёрная глыба камня посреди зала, пентаграммы на полу и рунические цепочки на стенах — а вот ощущение магии совсем иное. В Принц-мэноре магия давила, испытывала (или он так чувствовал, будучи ещё не вполне здоров после мощного выброса), здесь же она как бы присматривалась, ластилась, как кошка. Ей хотелось напитаться впрок…
— Чувствуешь? — спросил его дон Алессандро. — Магия рода благоволит тебе. Представься и спрашивай.
Гарри кивнул, набрал в лёгкие побольше воздуха и подошёл к камню. Он погладил его тёплый шероховатый бок и мысленно поздоровался.
— Кто ты? — прозвучал у него в голове холодный вопрос.
— Я — Гарольд Максимилиано Тобиас-Принц, двоюродный внук гранда Алессандро Серджио Принса, возможный наследник.
— Неблизкое родство, — отозвался голос. — Чей ты сын?
— Я — сын пропавшего Максимилиано Венкесласа Принса-Тобиаса и британской ведьмы Эйлин Принц.
— Не помню такого, — задумчиво ответил голос. — Очевидно, он не был мне представлен. Когда он пропал?
— Где-то в сороковых годах, после смерти обоих родителей. Действующий гранд опоздал всего на сутки…
— Ясно. Чего ты хочешь?
— Стать достойным наследником и заключить союз с моей невестой — Эммелиной Кордавой-Вэнс. — Обернувшись, он притянул к себе Эмми.
— Ещё одна британка?
— Полукровка, так же, как и я. Мы познакомились в школе, когда я пришёл туда на четвёртый курс, и на Самайн у нас состоялась магическая помолвка.
— На Самайн? Я вижу другое… Больше ничего не происходило?
— Сегодня состоялась её fiesta del quinceañera, и во время церемонии «Древа Жизни» она обратилась ко мне, как к будущему супругу. Наши браслеты изменились.
— Да, я чую. Вы уже женаты, хотя и слишком юны. Хорошо, я созываю Совет Предков, будем решать.
Далее всё было как тогда, во время принятия в род: тьма в углах заклубилась, и из неё стали проступать очертания фигур — мужчин и женщин, — и все они внимательно рассматривали юную пару.
Эммелина с интересом отметила, что все предки одеты в костюмы, похожие на те, что «презентовал» им дуэнде. Видимо, это тоже имело значение.
— Дети! — обратился голос ко всем присутствующим. — Эта пара уже является мужем и женой перед лицом Магии, но в глазах живых они слишком юны. Как поступим?
Предки окружили родовой камень и принялись за обсуждение, но поскольку говорили они тихо, до живых доносился лишь гул, подобный шуму ветра в лесу.
Наконец, из толпы вышел седовласый старец.
— Я — Альберто Принс, один из патриархов рода. Подойдите к камню.
Призраки расступились, и подростки увидели, что на алом полотне, покрывавшем камень, стоял красивый, наполненный вином на два пальца кубок, а слева от него — серебряный нож. Эмми покачнулась: сказались длинный день и непривычная одежда. Хорошо, что рядом такое крепкое надёжное плечо Гарри, на которое можно опереться.
— Что с девушкой? — бросил Альберто. — Надеюсь, она не беременна? — Услышав такое предположение Эммелина выпрямилась и с гневом посмотрела на призрака.
— Нет, — успел вставить Гарри, крепко сжав её ладонь. — Просто устала: день был длинный, да и корсеты девушки не носят уже лет двести. — Заинтересованно поднятая бровь явно показала, что патриарх ждёт дальнейших объяснений. — Сегодня мы отмечали fiesta del añio(5) Эммелины.
— А, значит, сегодня сеньорите исполнилось пятнадцать! Странно, обычно в этот день у волшебницы открываются резервы, а тут полный упадок сил.
— Ей шестнадцать. День рождения был в конце мая, но из-за учёбы отпраздновать мы смогли только сегодня.
— Понятно. А сколько же лет тебе, юный паладин? Прости, но ты на пятнадцать не выглядишь.
— Вы правы, сеньор, — с поклоном ответил тот. — В конце месяца мне исполнится шестнадцать.
Патриарх рода в неверии воззрился на обоих: совсем дети!
— Как же вас угораздило активизировать магию брачных уз?! Нужно срочно проверить, не было ли стороннего воздействия!
— Нет! — испуганно выкрикнул Гарри. — Это было наше добровольное решение! — «Ну вот! Неужели директор был прав?! И нашу помолвку (хотя теперь уже брак) могут разорвать?»
— Мальчишка! — рыкнул старик, — Да ты хоть понимаешь, что, если тебя связали не с тем человеком, а мы брак закрепим — вы всю жизнь будете несчастны?! Оба! Сейчас у вас гормоны играют, а пройдёт пара лет, и вы проснётесь с абсолютно чужим человеком!
Слова предка Гарри напугали: делать Эмми несчастной он не хотел. Но и думать, что кто-то мог подстроить их магическую помолвку, тоже было неприятно. Он упрямо сжал кулаки, заиграв желваками.
— Остынь, наследник! — одёрнул его древний Принс. — Мы всего лишь проверим вас на ментальные закладки. Кстати, что там с директором? — Гарри устал удивляться: ведь про Дамблдора он только подумал, и решил просто ответить.
— Не желая отпускать Эммелину сюда на выходные к родственнику, он намекнул, что за три дня предполагаемого визита нашу помолвку успеют разорвать, а Эмми выдать замуж за другого.
— Ваш директор или совсем идиот, — припечатал дон Альберто, — или же преследовал какие-то свои цели. Не знаю уж, что хуже. — И, видя, что юнец всё ещё смотрел на него волком, пустился в объяснения: — Ни один здравомыслящий глава рода не навредит ни члену своего рода, ни, тем более, наследнику — Магия за этим ой как следит!
— Но я же ещё не наследник, — неуверенно возразил тот. — Только родственник, и то не близкий. Даже камень признал.
— Камень, говоришь? Одно то, что ты его слышишь, говорит о многом. Да и магия рода к тебе ластится, неужто не чуешь? Ты — достойный наследник, Гарольд Максимилиано Тобиас-Принц, наследный гранд Принс. Ну как, согласен на проверку?
Ребята переглянулись и, кивнув друг другу, ответили хором:
— Да!
— Ну вот и ладушки, — с облегчением выдохнул призрак. — Вставайте к камню, лицом друг ко другу. Так, молодцы… Теперь положите ладони на камень, закройте глаза и вспомните три момента: ваше знакомство, помолвку и церемонию пятнадцати свечей. Сосредоточьтесь на чувствах, что тогда испытывали. Кстати, а какая по счёту свеча тебе досталась, наследник?
— Двенадцатая, — ответил Гарри уже с закрытыми глазами. — Она же последняя. После того, как нас осенило золотистым облаком, а браслеты изменили форму, оставшиеся три просто растаяли в воздухе.
— Хорошее число: дом у вас полная чаша будет. Ну, готовы? Начали!
Перед мысленным взором ребят в ускоренном темпе полетели события прошлого: вот первое сентября семьдесят шестого — день их первого знакомства. Эйфория Гарри и заинтересованные взгляды Эммелины. Затем Самайн того же года — просьба Гарри и их внезапная помолвка: облегчение первого и восторг второй, несмотря на её сердитое ворчание. И, наконец, сегодняшние события: волнительное ожидание, зажигательный танец, церемония…
Когда «кино» закончилось, дети открыли глаза.
— Ну, что сказать, — в который раз вздохнул призрак. — Впервые вижу столь чистые и сильные чувства у столь юных волшебников. Закладок у вас нет, что и требовалось доказать. Так что можем приступать к ритуалу. Кто будет свидетельствовать?
— Мы, — откликнулось старшее поколение. Гранд Принс ответствовал первым. — Я свидетельствую на стороне жениха, так как он — мой наследник.
— А я, — вторил за ним лорд Принц, дёрнув себе за спину Северуса, — свидетель со стороны невесты, ибо являюсь её наречённым крёстным.
Старший внук, обиженно нахохлившись, встал в углу.
— Принято, — ответил на представление патриарх рода. — Наследник, рассеки ножом левую ладонь и нацеди крови на треть кубка. — Как только это было сделано, рана сама собой закрылась — и следа не осталось. — Дева из рода Кордавы, повтори действия наследника. — Эммелина взяла нож и резко полоснула им поперёк ладони: слишком глубоко, кровь зажурчала в кубок с неимоверной быстротой. — Остановись, дева! Наследник, проведи над порезом рукоятью ритуального ножа — это поможет ране закрыться. Хорошо, теперь, дева, возьми кубок обеими руками, а ты, наследник, накрой её ладони своими. Смотря друг другу в глаза, отпивайте из чаши по очереди, пока она не опустеет.
Ребята ошалело воззрились на патриарха: что, никаких клятв? Просто выпить из одного кубка вина, смешанного с их кровью?
— А что вы так удивляетесь? Все клятвы, какие могли, вы дали ещё два (ну, или чуть больше) года назад. Ритуал призван закрепить результат.
Понятливо кивнув, ребята завершили ритуал и, только кубок коснулся красной ткани, упали без чувств на руки свидетелей.
Из тёмного угла, где находился Северус, раздался испуганный вопль: «Гарри!», и юноша тут же оказался рядом с братом.
— А это что за вьюноша бледный со взором горящим? — с удивлением рассматривал явление призрачный Принс.
— Это — мой внук и наследник, — ответил лорд Октавиус, — а также старший брат наследного гранда, Северус Бонифас Малфой-Принц.
— Малфой?! Эти скользкие гады всё же пролезли к нам в родню?! Ну, будем надеяться, что их способность выходить сухими из любой передряги будет полезна вашему роду.
— Дед, он не просыпается! — чуть не истерил Северус. — Он холодный, дед! Что вы с ним сделали?! — Молодой человек вскочил на ноги и злобно уставился на предков Принсов. Крылья его тонкого носа гневно раздувались. Лорду стало не до смеха: он никогда не видел своего наследника таким. Значит, кошмары о смерти Гарри мучают не его одного…
— Северус, успокойся! С Гарри всё нормально. Вот, убедись сам. — Взяв его за руку, он приложил его пальцы к пульсировавшей венке на шее бессознательного подростка. — Он просто спит, как и Эмми. Они оба перенервничали, подверглись глубокой легилименции и потеряли много крови. Сейчас мы отнесём наших новобрачных наверх, и Хорхе уложит их отдыхать. Завтра, максимум послезавтра, они проснутся.
— Северус, я чувствую, что Вы связаны с Принсами не только через брата, это так?
— Да, — буркнул тот: ему на самом деле было стыдно, что он на пустом месте развёл панику. — Я помолвлен с Кармелой, младшей из внучек дона Алессандро.
— А-а-а… обмен крови… Одобряю. И давно состоялась помолвка?
— Прошлым летом, в середине августа.
— И школу ты уже закончил, наследник Принц?
— Да, — рашил не обращать внимания на фамильярное «ты» призрака. — С сентября я поступаю в ученичество к мастеру Скорцезе, а Кармела — к мастеру Белби.
— То есть, жениться пока не собираешься?! — как-то нехорошо сощурившись уточнил предок Гарри. — Зря. Вот уведёт её ваш Белби, к примеру, или ещё кто… Мало ли у нас красивых и богатых? Кармела — девушка видная, так что смотри, не упусти.
Северус в ответ молча кивнул, однако червячок сомнения поселился в его сердце. Он так и не заметил злобной усмешки старого призрака: тот не простил чужаку грубого тона.
Выйдя за пределы ритуального зала, гранд Принс призвал Хорхе и попросил уложить «детей».
Гордый заданием, дуэнде взял молодых за руки и в одно мгновение перенёс их в покои наследника. Уложив ребят на воздушные перины, он с любовью переодел их в мягкие пижамы, дабы юные умы не смущались, проснувшись в обнимку. Дети!
* * *
Когда Гарри открыл глаза, было уже далеко за полдень. Повернувшись на бок, он принялся рассматривать лицо своей молодой супруги, и чем дольше смотрел, тем сильнее становилось желание обнять и никуда не отпускать. Гарольд уже потянулся к девушке, но, опомнившись, всё же решил не смущать её «с утра пораньше», и, потихоньку встав с кровати, ушёл в ванную.
Совершив все положенные утренние процедуры, новоиспечённый наследник вернулся в комнату и, вызвав темпус, присвистнул: два часа пополудни! Это ж надо было так заспаться… Тем не менее, Эммелина всё ещё пребывала в царстве Морфея.
Гарри осторожно подошёл к постели и, не удержавшись, поцеловал кончики разметавшихся по подушке волос Эмми:
— Пора, красавица, проснись, — шепнул он ей на ушко.
— Ещё капельку, пап! — протянула та спросонья. — Папа?! — Резко подскочив, она с возмущением уставилась на нарушителя своего личного пространства. — Гарри?! Что ты делаешь в моей комнате?
Повисла неловкая пауза. Подросток во избежание отодвинулся от Эммелины подальше, выставив в защитном жесте открытые ладони и присев прямо на пол (благо, устланный толстым турецким ковром).
— Похоже, теперь это наша общая комната, — осторожно начал он разговор. — Что ты помнишь о вчерашних событиях?
Эмми сидела на кровати и, прижимая к груди одеяло, думала, как бы ей незаметно проверить состояние своей одежды… Обижать супруга (ведь супруга же?) недоверием не хотелось. Запоздало она поняла, что Гарри ждал ответ на какой-то вопрос.
— Прости, что?
Тяжело вздохнув, он повторил свой вопрос:
— Эмми, что ты помнишь о вчерашних событиях? Предлагаю разобраться сейчас, «на берегу», так сказать. А то потом набегут старшие, начнут грузить… Так как?
Когда Эммелина стала пересказывать события прошедшего дня, до неё постепенно дошло, что ничего такого у них с Гарри не было и быть не могло, ибо после ритуала они оба отключились. У Эмми гора с плеч свалилась: всё-таки ей хотелось бы запомнить свой первый раз…
Посовещавшись, ребята решили спуститься к обеду: наверняка за них волновались, а они и на завтрак не вышли.
Эмми смущённо посмотрела на Гарри и попросила «закрыть дверь с той стороны»: он-то уже был одет. Оставшись одна, она вздохнула — где взять одежду, она не представляла. Ну, не в парадное же платье ей опять облачаться? Однако по здравом размышлении девушка решила осмотреться.
Встав, наконец, с кровати, она подошла к массивному гардеробу светлого дерева — возможно, даже яблони. «Вот сейчас открою дверь и попаду в Нарнию», — усмехнулась она про себя. Сборник историй некоего Клайва Льюиса под названием «Хроники Нарнии» ей подарил отец на пятилетие — это была обещанная награда за освоение грамоты. Позднее книга стала единственным напоминанием о родителях.
Распахнув створки, Эмми обомлела: всё пространство шкафа было поделено пополам. Справа находились вещи Гарри, а слева — те, что сёстры накупили ей прошлым летом(6).
Так и не вспомнив, во что был одет муж, Эммелина вытащила из шкафа тёмно-синее платье с юбкой чуть ниже колена и обулась в стандартные «лодочки» — в туфлях на высоких каблуках ей было некомфортно.
Волосы Эмми расчесала и оставила распущенными, ниспадавшими до лопаток тяжёлыми волнами.
Полюбовавшись на себя в зеркало, она покинула комнату, а в коридоре её встретил взволнованный Гарри. Поцеловав самые кончики пальцев супруги, он предложил ей локоть, и молодожёны в торжественном молчании спустились в столовую. Надо признать, вовремя.
Когда открылась дверь, все головы синхронно развернулись к вошедшим. Послышался общий вздох облегчения.
К Эммелине подскочили сёстры Принс и, усадив рядом с собой, закидали вопросами: что произошло на церемонии «Древа Жизни», почему рассердились дедушки, и куда они все пропали — ведь если старшее поколение (включая Северуса) лишь задержалось к ужину, то ребята пропустили и ужин, и завтрак. Пришлось Эмми повторить утренний рассказ.
Гарри же в это время посадили по правую руку от гранда и только раскрыли рот, чтобы начать допрос, как…
— Abuelo, позвольте поинтересоваться.
— Слушаю, тебя, Гарольд. Что ты хотел узнать?
— Предков рода, я так понял, видели все. А вот кому принадлежал голос, встретивший нас у дверей, а потом созвавший Совет Предков? Мне показалось, что со мной говорил камень, но, судя по реакции духов, я не совсем прав.
— Ты прав и ошибаешься одновременно, — вздохнул дон Алессандро. — В стародавние времена тогдашний глава рода, чтобы защитить семью, отдал всю свою жизненную и магическую силу камню. С тех пор его голос слышен как главе рода, так и избранному наследнику.
— Понятно, — нахмурился Гарри. — А что было после ритуала? Ну, когда мы…
— Уснули? — пришёл на выручку внуку Алессандро. — Ничего особенного, кроме того, что вы сильно нас напугали. Как спалось? Как самочувствие?
— Неплохо, учитывая, что мы спали почти двадцать часов. Но никаких признаков истощения нет, если Вы об этом.
— Просто замечательно — значит, после обеда мы сможем обсудить торжество по случаю представления молодой четы Принц, как наследника с супругой. Нужно продумать список гостей, украшение зала и, конечно, стол. Обычно всем этим занимается Консуэлла, но она обязана учесть и ваши с Эммелиной пожелания.
* * *
После десерта все прошли в кабинет главы рода: составлять регламент праздника и список гостей. Это оказалось не так просто. Старшее поколение дружно взяло на себя составление списка гостей, решив, что главное в назревающем событии — представление наследника, а уже потом — оглашение свершившегося брака. Вся «мишура» предстоящего торжества осталась на откуп Консуэлле с Кармелитой.
Сёстры же Принс планировали традиционную свадьбу, в начале которой Гарри будет представлен гостям как наследник Принс. Однако этому воспротивилась сама Эммелина. Она попросила как можно меньше акцентировать внимание на их браке: всё же он слишком ранний, как бы слухи не поползли.
Было решено поставить на стол блюда из морепродуктов, а зал украсить ветками апельсинового дерева (без цветов). Платье Эммелины, заказанное Кармелитой ещё прошлым летом, с пышным с силуэтом «принцесса», было решено перекрасить в пастельно-бежевый цвет. Широкие кружевные бретели скрывали плечи и привносили в образ романтичные нотки, а отделка тюльмариновой юбки, выполненная из крупных кружевных аппликаций в виде бутонов, повторялась на расшитой мантилье (7). Талия была выделена витым чёрным пояском.
На вопрос Гарри: «Не многовато ли чёрного в свадебном наряде?» Консуэлла пояснила, что традиционно этот цвет в Испании ассоциируется с верностью и любовью до гроба, а когда Эмми пришла в ужас, что тот увидел «подвенечное» платье, фыркнула, что покупать его — святая обязанность жениха, и бояться совершенно нечего. Девушке оставалось только вздыхать: сколько стран — столько и суеверий.
Наконец, план торжества был составлен, приглашения разосланы, а оформление зала согласовано — оставалось только ждать.
* * *
Итак, за день до праздника ворота гасиенды, перила на лестнице к бальному залу, да и сам зал приёмов были украшены молодыми ветвями апельсинового дерева, перевитыми оранжевыми лентами. На верхней ступеньке стоял Гарри в чёрном парадном мундире под руку с Эммелиной и встречали гостей. Дело, в общем-то, несложное — знай кивай и улыбайся, — но какое же нудное! Но всё проходит — закончилась и эта пытка.
Когда последний гость прошёл в зал приёмов и за ним закрылись двери, подросток чуть не взвыл от облегчения. У него было целых пятнадцать минут на посидеть, привести себя в порядок и присоединиться к гостям (Эммелина отошла помочь Консуэлле).
Не желая сердить главу рода и расстраивать сестричек, он уложился в двенадцать минут. Стоило оказаться у закрытых дверей, как заиграла торжественная музыка, и они беззвучно отворились. Герольд трижды стукнул своим посохом и во всеуслышание возвестил:
— Гарольд Максимилиано Тобиас-Принц, наследный гранд Принс… с супругой!
На последних словах Гарри споткнулся, но его поддержала тонкая рука в длинной перчатке — Эммелина солнечно улыбнулась:
— Ну что же Вы, супруг мой, под ноги не смотрите?
— Виноват, дорогая, — ответствовал в том же тоне наследник, целуя ей руку, — искал глазами Вас.
И в полной тишине ребята прошли в зал, присоединившись к дону Алессандро и его внучкам.
— Уважаемые гости, сегодня для меня настал счастливейший из дней, — обратился к присутствующим хозяин гасиенды. — Род Принс обрёл наследника! Причём этот юноша благословлён Магией на брак с девицей из рода Кордавы, чему на днях многие из вас были свидетелями. Первый танец принадлежит виновникам торжества!
И зазвучал вальс Штрауса «Сказки венского леса».
Единственным, кто не смотрел в сторону танцующих, был брат наследного гранда, наследник Принц. Облачённый в традиционный фрак так любимого им чёрного цвета, с синим шейным платком с платиновой булавкой с ониксом поверх кипенно-белой рубашки, он из последних сил выискивал в толпе свою невесту.
«Куда же она запропастилась? Даже Консуэлла уже в зале и танцует с грандом. И что мне теперь делать?!»
Будто в ответ на мысленную тираду Северуса за спиной прозвучал вопрос:
— Разрешите пригласить Вас на танец, наследник Принц.
Северус развернулся к говорящей и протянул ей руку — это была Мэл.
— Где ты была? — требовательно, хотя и очень тихо спросил он.
— Помогала Элле, я же предупреждала: аbuelo повесил на нас весь приём.
— Но твоя сестра уже полчаса развлекает гостей на танцполе! Или, хочешь сказать, что она переложила все заботы на твои плечи?
— Нет, конечно. Консуэлла никогда так не сделает. Я уже направлялась к тебе, как встретила пару знакомых. Ты знал, что деды пригласили почти всю комиссию, перед которой мы защищали наш проект?
Северус не знал. В памяти вспыхнули моменты их защиты: на него внимания никто не обращал, тогда как Кармелиту чуть не раздевали взглядами! Все вопросы по разработке адресовались не ему — благо, Мэл была в курсе всего. Неужели старик Альберто был прав?
Чувствуя его раздражение, Кармелита, как только танец закончился, почла за лучшее удалиться — от греха подальше. Северус же, как обычно, занял стратегическую позицию в затенённом углу.
— Наследник Принц, приветствуем! — послышался жизнерадостный голос с лёгким испанским акцентом. — Вас просто невозможно найти! Не уделите нам минутку Вашего внимания?
— Сеньоры Забини, Сфорца, Медичи — приветствую, — поклонился каждому из гостей Северус: думать о них он мог что угодно, но вежливым быть обязан — эту истину дед в него вдолбил намертво. — Как вам приём по случаю представления наследника?
— О, приём прекрасен! Откройте нам тайну, наследник Принц, давно ли Ваш брат женат? — Сердце Сева похолодело: с этими господами нужно держать ухо востро — отравят, и концов не найдут.
— Брачный обряд был проведён недавно, но помолвка состоялась почти три года назад — на Самайн семьдесят шестого.
— Неужели? Что, и брачная ночь была? Молодёжь… — скабрезно усмехнулся Медичи. — Куда торопятся?
— Молодые выбрали ритуал на крови, — поставил точку в обсуждении брата Северус.
Лица любопытствующей троицы вытянулись:
— Как?! Это же не просто «пока смерть не разлучит», это — «и здесь, и в посмертии вместе»! Неужели никто не объяснил этим соплякам, чем чревата измена в таком союзе?!
— Свой выбор мой брат сделал давно: их благословила Магия, — сухо констатировал Сев. — Когда им было по четырнадцать.
— Не думаю, что в этом случае он был, этот выбор, — как-то обречённо вздохнул Сфорца.
— Прошу меня извинить, — постарался уйти от неприятного разговора и ещё менее приятных личностей юноша. — Мне надо найти свою невесту.
— Не смеем задерживать, — вежливо ответил Забини, и когда чем-то сильно обеспокоенный Северус удалился, заметил: — Ну, надо же — такой молодой и талантливый, но совсем не умеет вести светские беседы и держать лицо. Жаль, до обсуждения его зелья мы так и не дошли.
Отыскав в толпе танцующих Кармелиту, он дождался, когда кавалер его невесты отойдёт, и, склонившись в элегантном поклоне, позволил себе с некоторой резкостью взять её руку. Мэл посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Что-то случилось? — недоуменно спросила она. — Северус?..
Ответом ей был холодный взгляд и лицо, лишённое даже намёка на эмоции.
— Уделите мне минутку, леди. — Он слегка сжал свои пальцы на её локте.
— Чтобы поговорить со мной, не обязательно применять силу.
Северус разжал хватку и приглашающе вытянул руку вперёд. Только оказавшись в хозяйском крыле, он наконец, сбавил шаг, а потом и вовсе остановился.
— Что на тебя нашло, Северус, позволь спросить? — поинтересовалась Кармелита, нервно обнимая себя руками. — Твоё поведение, мягко говоря, настораживает. Да ты меня до чёртиков пугаешь(8)!
— Моё поведение?! — возмущённо зашипел он. — Леди Мэл, а позвольте узнать, как вы оцениваете собственное поведение? — Северус был мрачнее тучи. — Звание Вашего жениха позволяет мне напомнить Вам, что оно(9) не соответствует Вашему нынешнему статусу.
— Я, как хозяйка дома, обязана быть приветливой со всеми гостями!
— Приветливой?! О, да: ты просто змеёй вьёшься перед богатыми и знаменитыми гостями! — На последнем слове Северус сорвался на крик.
— Вы хотели сказать, в переводе на язык рабочих кварталов, что я хвостом кручу?! Да как Вы посмели?!
Кармелита сжала кулаки и, казалось, вот-вот налетит на своего суженого, а ледяной взгляд Северуса обжигал больнее самого жаркого пламени. Молодые люди стояли друг против друга, похожие скорее на двух бойцовых петухов, чем на влюблённых.
— Если Вам, наследник, что-то не нравится — можете поискать себе другую невесту! Возможно, для Вас более подходят чопорные холодные англичанки, раз Вы не видите разницы между гостеприимством и дешёвым флиртом! — Кармела гордо выпрямилась, а её лицо стало напоминать восковую маску.
Северуса как ушатом холодной воды облили: вспомнился пятый курс и его «грязнокровка» в сторону зеленоглазой гриффиндорки. Тогда у Лили тоже лицо закаменело и взгляд заледенел. Его плечи опустились, и он в отчаянии потянулся к невесте:
— Кармела! Мэл… Я… поддался эмоциям — здесь, в Испании, их слишком много, я не справляюсь… Прости, что обидел тебя! Ещё эти господа… Ко мне подошли три зельевара, что были в комиссии, ну, ты помнишь: Забини, Сфорца и Медичи, и завели разговор о брате — давно ли он женат и закреплён ли их союз. Если с Эммелиной что-то случится, Гарри не переживёт, а за ним уйдём и мы с дедом. Прости…
— Северус… — моментально оттаяла Кармелита, заключив в ладони его лицо. — Обещаю, с ребятами ничего не случится: названные тобой сеньоры — лорды Магии, поэтому сейчас ничего предпринимать не станут — побоятся её гнева. Но, если тебе будет легче, я могу поговорить с abuelo, и он попросит их покинуть праздник.
— Нет, — пришёл в себя Северус, — будет скандал, а это плохо скажется на вашей репутации. Сделаем вид, что всё в порядке. Может статься, что это лишь мои фантазии.
— Вот видишь, — согласилась Кармела, — ты и сам всё прекрасно понимаешь. Пойдём к гостям: недолгое отсутствие нам простят, а вот за полное игнорирование abuelo и на горох поставить может.
— Не будем сердить достойного гранда, — ухмыльнулся Сев. — Пойдём в зал.
— Да, и по поводу эмоций, разлитых в испанском воздухе: сочту это за комплимент моей родине, мой дорогой зельевар.
— По-моему, их стоит напрвить в мирное русло, дорогая. Потанцуешь со мной?
* * *
А поздно вечером из-под двери наследника Принца опять слышались звуки скандала:
— Ты!.. Бесчувственный, не разбирающийся в моде ретроград! Я, в конце концов, испанка, и имею право выйти замуж в платье-фламенко, как и моя мать когда-то!
— Только Вы забываете, дорогая, что выходить замуж будете на территории Британии, и я не желаю, чтобы на Вас пялились все приглашённые мужчины, а их жёны и дочери перемывали Вам кости! Если Вам не дорога репутация Принцев, подумайте о своём abuelo и Консуэлле! В конце концов, неужели Вам наплевать на то, что подумают о Гарри?!
Вспомнив о близких, что не смогут за себя постоять (по причине их возможного отсутствия на церемонии), Кармелита смиренно спросила:
— И что же ты предлагаешь?
— Вот, смотри, — взял со стола тоненькую брошюрку Северус. — Наряд А-силуэта с пышной юбкой и неглубоким декольте из жаккардового шёлка, вискозы и хлопка с узорами в виде символов Соединённого Королевства. По-моему, то, что нужно. В дань твоему происхождению можно заказать к нему мантилью.
— Северус! — ахнула Кармелита: платье было выше всех похвал. — Ты самый лучший! Я так тебя люблю! — Послышался звонкий чмок: это Мэл добралась-таки до щеки неприступного Северуса.
Мир был восстановлен. Надолго ли?
Примечания:
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/2/26/Giovanni_Battista_Moroni_001.jpg/640px-Giovanni_Battista_Moroni_001.jpg — вариант дублета
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8E%D0%BC#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB%3AFelipe_IV_de_casta%C3%B1o_y_plata%2C_by_Diego_Vel%C3%A1zquez.jpg — парадное платье Гарри (только костюм)
https://m.yandex.by/images/touch/search?p=1&source=related-query-serp&text=%D0%B8%D1%81%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%BA%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8E%D0%BC+17+%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%B0&pos=11&rpt=simage&nomisspell=1&img_url=https%3A%2F%2Fi.pinimg.com%2F736x%2Fef%2Fc6%2Fea%2Fefc6eabaeed91c746bf71f5ba7b72b01.jpg&lr=20765 — парадное платье Эммелины
https://www.sv-valens.ru/wp-content/uploads/2014/12/viellin-400x650.jpg — свадебное платье Эмми (без поправки на цвет)
https://images.app.goo.gl/z6Doz213xJCszNHH7 — парадный мундир наследника Принс
https://www.sv-valens.ru/product/ida-torez/almadem/ — платье мечты Кармелиты
https://n1s1.hsmedia.ru/d7/1b/41/d71b41e5002d0fed43e17eb7dce1f3ec/728x542_1_9b436376918950ef89a3132eaa525c9b@1000x745_0xac120003_16788834381562653552.jpg — а справа то, что понравилось Северусу
1) В старину все предметы одежды звались платьями — делалась лишь оговорка мужское оно или женское.
2) латы, защищавшие воина от шеи до пояса и чуть ниже
3) Мужская верхняя одежда, распространённая в Западной Европе в период с 1330-х по 1660-1670-е годы, плотно прилегающий к телу.
4) Если кто забыл: это привидение факультета Гриффиндор — почти безголовый Ник
5) «фиеста дель аньо», то же, что и кинсеаньера.
6) Будем считать, что закупались они в волшебных бутиках, и вещи подстраиваются под размер хозяина, так что они всё ещё впору Эммелине.
7) покрывале-фате, закрепляемой на голове невесты чёрным гребнем
8) Девушка до девяти лет жила со сквибами, так что это выражение знать могла
9) поведение
«Свадьба в Принц-мэноре: эпохальное событие в жизни Британских островов!
Свершилось: спустя пять лет после объявления о помолвке союз, наконец-то, заключён!
Я, как и большинство наших читателей, сгорала от любопытства. Ведь молодая пара так и не появилась ни на одном приёме, а на все вопросы о наследнике лорд Принц отвечал, что тот готовится к получению мастерства.
Однако, если Вы думаете, что торжество было выдержано в исконно британских традициях, Вас ждёт сюрприз — оно подчёркивало союз не только двух любящих сердец, но и культур так не похожих друг на друга Англии и Испании!
Гости собрались перед распахнутыми воротами замка, и с последним ударом часов к ним подъехал традиционно чёрный экипаж с золочёным гербом Принцев на дверцах. Из него с достоинством вышел наследник и подал руку супруге. Да, мои дорогие, я не оговорилась, именно супруге! Свадебный ритуал был проведён прошлой ночью в присутствии родных.
Пара прошла по устланной ковром из ромашковых лепестков дорожке до массивных дверей, где нашу процессию встречали лорд и леди Принц, а также семейство Принсов: гранд, его наследник с женой и старшая сестра молодой леди Принц. Перед самой лестницей их ждало первое в семейной жизни препятствие — скамейка, которую они, взявшись за руки, перепрыгнули одним махом.
Отдельно хотелось бы остановиться на свадебных нарядах пары. Классическое белое платье с длинным рукавом и весьма скромным декольте, целомудренно скрывавшем грудь новой леди Принц, было расшито символами Соединённого Королевства. Однако голову её покрывала не традиционная фата, а настоящая испанская мантилья (расшитое покрывало в тон платью), увенчанная диадемой из чернёного серебра с изумрудами — родовым украшением Принцев!
В букет невесты были вплетены веточки цветущего флердоранжа.
Костюм же её спутника был пошит из бархата цвета ночного неба с отделкой из серебряных пуговиц и пряжек. В сочетании с суровой «принцевской» внешностью выглядел он натуральным испанцем! Гости шептались, что это свадебный подарок жениху от главы рода Принс.
На приёме наряду с английскими звучали и испанские мелодии.
После танца молодых традиционно был танец с родителями. Если невеста танцевала с лордом Принцем и с грандом Принс — своим дедом, то наследник после танца со своей матушкой пригласил старшую сестру супруги, ибо девушка является сиротой.
Заключительным аккордом бала стал знаменитый испанский «денежный танец» — когда за право станцевать с невестой нужно заплатить звонкой монетой!
Ну, и, конечно же, свадебный торт, который молодые разрезали шпагой: древнейшая традиция испанской аристократии — символ того, что они всю жизнь пройдут рука об руку! Глядя на длинный клинок в руках хрупкой девушки, пусть и придерживаемый супругом, так и вспоминается Жанна Д’Арк, возглавившая борьбу с французами(1).
Не нужно быть Трелони, чтобы с уверенностью сказать: семейная жизнь этой пары скучной не будет!»
— Мордредова Скиттер! — зашипел Северус, отбросив смятую газету. — Кто только её пригласил?!
— Что тебе не нравится, дорогой? — ответила молодая леди Принц, чинно попивая свой утренний кофе из миниатюрной фарфоровой чашечки. — По-моему, очень хорошая статья. Да и лорд Октавиус сказал, что это было частью сделки: она пишет краткую заметку в «Пророк» о нашей помолвке, а взамен получает эксклюзивное право осветить свадебное торжество.
— Ты плохо знаешь эту стерву, Мэл, — вздохнул Северус. — Теперь она устроит на нас охоту. Шутка ли: два мастера смежных дисциплин в одной семье. Жизнь под микроскопом гарантирована!
— Милый, это ты, похоже, плохо знаешь своего деда: он ни за что не позволит этой даме преследовать ни нас, ни кого-либо другого из наших родов. Это ей будет очень дорого стоить!
* * *
Почему Скитер — стерва (бонус)
Лёжа в кровати, свернувшись калачиком под боком у любимого супруга, Кармелита задала вопрос, мучавший её с самого утра.
— Сев, милый, а почему ты назвал ту милую восторженную журналисточку стервой? Она так тебя расхваливала…
— Поверь, Мэл, за дело: она язва и сплетница. Ты правда хочешь знать?
— Да, Северус. А то мы знакомы уже шестой год, а я про тебя ничегошеньки не знаю…
— Ну, тогда слушай. История на самом деле некрасивая. Как ты знаешь, я не всегда был наследником Принц. До шестого курса меня звали Северусом Снейпом, и считали полукровкой, сыном простеца — это у же потом мы выяснили, что отчим в раннем детстве наложил на себя проклятие, заблокировав магию… К тому же, я учился на Слизерине — факультете тёмных волшебников…
— Ой, Сев, я тебя умоляю! Скорее, на факультете аристократов.
— Не суть. Остальные три факультета во главе с директором считали именно так, как я сказал. Так вот, я учился на Слизерине, а девчушка, с которой я дружил лет с девяти, поступила на Гриффиндор — «факультет благородных и отважных» — антагонист нашего факультета. Но мы продолжали общаться: сидели вместе в библиотеке, помогали друг другу с уроками, и всё было бы хорошо, НО — такое большое и жирное «но»: про нас написали в «Хогвартском листке». Вроде бы ничего особенного: первокурсники враждующих факультетов решили зарыть топор войны. И автором статьи была она, третьекурсница Рита Скиттер, — «глас» всея Хогвартса. За этой статьёй вышла целая серия: уж не знаю, как, но она раскопала историю нашего с Лили знакомства, а потом и про моих родителей… С её слов, девочка-гриффиндорка просто пожалела угрюмого слизеринца из неблагополучной семьи… Конечно, многим гриффиндорцам это не понравилось, а самые на голову отбитые гриффы — Поттер и Блэк — объявили на меня охоту. Чем-то я им с ещё в поезде не потрафил(2). Так длилось до пятого курса: мы с этой парочкой попеременно в лазарете отлёживались, Лили к нам с передачками бегала, а потом мозг проедала: «Надо жить дружно, мальчики!». Но вот, сдали мы СОВы, я расслабился… А зря: недруги подкараулили меня у озера, где я спокойно читал книжку и никого не трогал. Напали со спины, применив лично мной придуманное заклятие! Но это ладно: поболтался бы вверх тормашками на виду у всей школы, потом бы отомстил им за всё хорошее, но за меня втупилась Лили. Стыдоба: я застиранными подштанниками сверкаю, а она рядом великовозрастных лбов отчитывает. Ну, я вспылил и в сердцах обозвал её «грязнокровкой» — это…
— Я в курсе, что значит это слово. При чём тут Рита?
— Так она в своём драккловом «листке» написала, что — цитирую: «благородные гриффиндорцы вывели на чистую воду гадкого слизеринца и открыли глаза своей подруге», и ещё: она «возлагала надежду, что благоразумная девушка никогда не простит ему (то есть мне) такого оскорбления при всём честном народе»! А что с меня чуть портки не сняли на потеху публике (спасибо, декан отбил) — про это ни гу-гу (и слава Мерлину, я бы тогда от стыда повторно сгорел и в школу уже не вернулся)! Вот с тех пор я эту дамочку и не перевариваю…
— Так вот отчего ты такой холодный был при нашем первом знакомстве — чисто Снежный Король! Ничего, милый, я тебя отогрею и в обиду всяким папарацци, сующим свой нос куда не следует, не дам. Будем вместе стоять на страже нашего семейного счастья! Люблю тебя, Сев!
— И я тебя!
1) Ну и какая разница, что на самом деле она — французская героиня, которую англичане сожгли на костре… Маггловедение в Хогвартсе вообще на нуле — так что и удивляться нечему.
2) просторечное: «не угодил», «не понравился»
 |
|
|
Пока добрался до 8 главы. Очень странно воспылал приязнью старый Принц, после 20 лет полного игнора. Не прошло и месяца как уже он и дедушка и всё такое. Ну и сразу зашел на 3 курс Гарри, откуда он успел научиться то всему если магия только проснулась?
Магическая помолвка которую вот прямо все прекрасно восприняли, тоже как-то натянуто выглядит. А Гарри еще и артефактор-интуит... в общем слишком много мерисьюшных плюшек, как мне представляется. |
|
 |
Opk82автор
|
|
МайкL
Ну, так это сказка… К тому же, Вы читали не совсем внимательно: в беседе с лордом Принцем Северус упоминает, что знания Гарри находятся вполне на уровне - единственное, чего не было, так это практики. Эйлин с ним всё же занималась. Внезапная любовь... Знаете, в жизни и не такое бывает, а тут "звёзды сошлись": и наследник уже почти взрослый, обладающий родовыми дарами, и ещё одно чудо зеленоглазое - почему бы и не да? Магическую помолвку, опять же, приняли нормально только адекватные персонажи, но это ведь магия - против неё не попрёшь... Осторожнее надо быть в словах и действиях. Но если Вы видите другое развитие событий - пишите, я с удовольствием прочту. Спасибо за отзыв. 1 |
|
 |
|
|
Исправь неправильно порядок персонажей в шапке
|
|
|
Opk82автор
|
|
Вадим Медяновский
Исправила, хотя не считаю критичным. К сожалению, ОМП и канонный персонаж в пейринге встают только так. |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу