Год, какого ещё не бывало (джен)

— Директор, — поприветствовал Снейп старика, когда они с Гарри вышли из камина дома номер двенадцать по площади Гриммо, — есть важные новости?

Альбус Дамблдор кивнул, глаза его были печальными и мрачными.

— Я присутствовал, когда авроры обследовали совятню и осматривали тело молодой леди. Даже без вскрытия они смогли определить, что перед смертью на мисс Паркинсон наложили проклятие Corpus Aqueous.

Снейп бросил взгляд на Гарри.

— Это проклятие увеличивает содержание воды в организме. Оно само по себе может быть смертельным, если будет действовать достаточно долго, — взгляд тёмных глаз вернулся к Дамблдору. — И что с того?

— Её прокляли непосредственно перед тем, как вышвырнуть из окна совятни, но погибла она от удара о землю.

Снейп нахмурился.

— Я так понял, авроры предполагают, что Corpus Aqueous наложили только из чистой злобы? Чтобы как можно сильнее изуродовать тело?

— Истинной целью было связать преступление с кем-то, кто, как полагают, яростно ненавидит мисс Паркинсон. И действительно, авроры уже узнали от нескольких «услужливых» слизеринцев, как рассердился мистер Малфой тогда на твоём уроке, Северус, как он кричал, что заставит её и её родителей пожалеть.

И снова Снейп пояснил Гарри:

— После Самайна мисс Паркинсон провела выходные дома. Незадолго до этого она разорвала отношения с Драко, но напала на него только после того, как вернулась от родителей. Драко обвинял их во внезапном резком ожесточении мисс Паркинсон. К сожалению, в тот день он громко высказывался по этому поводу на занятиях.

— И поэтому теперь авроры считают, что он намеренно сделал её смерть настолько ужасной, чтобы родители даже не смогли опознать любимую дочь.

Борода директора пошевелилась, когда тот печально покачал головой.

Гарри не смог удержаться от вопроса, который немедленно пришёл ему в голову.

— Но Драко же ничего этого не делал. Не накладывал Corpus Aqueous, не убивал Панси. Может быть, проклятие использовалось не для того, чтобы подставить его, может быть, оно должно было затруднить выяснение личности погибшей? А вдруг Драко прав, и это вовсе не Панси?

Конечно, такая версия не объясняла того, что они видели на карте, но карте нельзя было верить, это они уже поняли…

— Правильно рассуждаешь, мой мальчик, — похвалил его Дамблдор, хотя в его добрых глазах сейчас не было привычных искорок. — Однако нет никаких сомнений в том, что скончалась именно мисс Паркинсон. Книга учеников Хогвартса обновляется магически, и имя Персефоны Паркинсон уже вычеркнуто с пометкой «нет в живых».

Дамблдор вздохнул, затем печально продолжил:

— Кроме того, родители смогли опознать её, хотя и не физически, но магически. Видишь ли, остатки магической подписи волшебника сохраняются некоторое время после его смерти. Как правило, этого недостаточно, чтобы тело было опознано незнакомыми людьми, но те, кто знает человека всю жизнь, часто могут почувствовать остаточную магию.

— Разве оборотное зелье не может имитировать магическую подпись? — настаивал Гарри.

Снейп вздохнул.

— Гарри, я понимаю, чего ты хочешь добиться. Узнав, как сильно смерть мисс Паркинсон повлияла Драко, ты пытаешься зацепиться за малейшую надежду. Но увы, это бесполезно. Была убита именно Панси Паркинсон, и намекать Драко на обратное было бы отвратительно, жестоко и только продлило бы его горе.

— Хорошо, — вздохнул Гарри. — Я не буду больше. Я просто думаю... Это проклятие

— оно лишнее, и это более чем странно. Подозрительно, я имею в виду.

— Без сомнения, целью было наложить проклятие с помощью палочки Драко. Когда заговорщикам не удалось это сделать, они, несомненно, решили, что само наличие проклятия поможет изобличить Драко, поскольку весь Хогвартс знал, насколько сильно он разозлился на моём уроке.

Дамблдор слегка напрягся.

— Тебе удалось что-то узнать, Северус?

Этот вопрос смутил Гарри, но Снейп вытащил из-под мантии гладкую палочку, в которой Гарри узнал палочку Драко.

— Пока нет, но полагаю, что этот предмет может быть нам полезен.

Он протянул палочку директору. Тот задумчиво завертел её в руках.

— Откуда ты её взял? Добби должен был принести её мне, — возмутился Гарри.

— Он и хотел, — подтвердил Снейп. — Добби довольно активно сопротивлялся, но ведь он работает в Хогвартсе. Магические ограничения, регулирующие поведение домовых эльфов, требуют, чтобы он выполнял приказы сотрудников школы, а не учеников, даже горячо любимых учеников.

Гарри нахмурился.

— Но Добби не связан с Хогвартсом магическими узами, не так ли?

— Технически нет, — пробормотал Дамблдор, снова и снова пропуская палочку между пальцами и уставившись на неё так, словно пытался прочесть её мысли. — Я подумал, что лучше не привязывать его к школе, особенно учитывая, что Люциус Малфой — член

Попечительского совета. Однако я приказал Добби подчиняться персоналу школы.

— Мне всё равно это не нравится, — возразил Гарри. — Я сказал ему, чтобы он никому, никому не говорил, что я послал его искать палочку.

— Он и не сказал, — нетерпеливо сказал Снейп. — Я и без него знал об этом. Гарри, я не сомневаюсь, что эльф предан тебе, но он знает о том, что я являюсь твоим законным опекуном и принимаю близко к сердцу твои интересы. Я сказал ему, что дал тебе снотворное и что верну палочку, как ты и просил. Тем не менее, мне пришлось применить к нему, скажем так, небольшое магическое давление, чтобы отобрать у него палочку.

— Ты не причинил ему вреда?

— У меня нет времени спорить об этичности принуждения непокорного домового эльфа к выполнению приказа декана факультета, — нетерпеливо ответил Снейп.

— Расскажи, пожалуйста, как и где вы нашли её, — тихо попросил Дамблдор.

— Когда палочка отказалась подчиняться заговорщикам, они, должно быть, поняли, что оставлять её у себя опасно. Палочка стала бы уликой скорее против них, чем против Драко. Они не могли оставить её в совятне, так как на ней не осталось следов Corpus Aqueous, от которого пострадала мисс Паркинсон. Поэтому они вынесли палочку из замка и спрятали во дворе. Предполагая, что Драко может попытаться обвинить их в краже палочки, они окружили довольно большую часть двора сильными заклинаниями против призыва, а затем воткнули палочку в землю, — Снейп перевёл дыхание. — Кроме того, они заколдовали большой камень и положили его сверху. Подозреваю, что это было сделано для того, чтобы найти палочку, если она вдруг понадобится. Добби, кстати, сейчас сидит в засаде неподалёку от этого камня со строгим наказом предупредить меня, как только кто-нибудь проявит чрезмерный интерес к этому углу двора.

— Значит, Добби призвал её с помощью Accio?

Мастер зелий покачал головой.

— Нет. Как оказалось, зелье родства, которое Драко нанёс на свою палочку, делает её невосприимчивой к магии, которую творит любой волшебник, не носящий фамилию Малфой. Даже я не могу призвать её. Сомневаюсь, что смог бы её найти, но поскольку Добби раньше принадлежал Малфоям...

— Зелье родства! — воскликнул

Гарри. — Оно заставило палочку... э-э, просто откликнуться кому-то, связанному с семьёй Малфой или что-то в этом роде? Я имею в виду, чтобы Добби смог её обнаружить?

— Да, именно так. Зелье так крепко связало палочку с именем Малфоев, что эльф смог отследить её. А я, как сотрудник школы, смог выследить эльфа. Когда я добрался до него, Добби только что выкопал палочку из земли.

Директор нахмурился.

— Это не очень благоприятное развитие событий, Северус. Если Accio не сработало на этой палочке, то и на Priori Incantatem она вряд ли отреагирует.

— Согласен, директор. Вариант зелья, который использовал Драко, не позволяет никому, кроме члена семьи Малфоев, использовать палочку или применять к ней магию.

— Значит, палочка не поможет оправдать Драко? — вздохнул Гарри. — Если он единственный, кто может применить Priori Incantatem… Авроры вряд ли удовлетворятся результатами. Или... Думаю, заклинание мог бы наложить Люциус Малфой, но ему не доверяем мы…

— Щекотливая ситуация, — согласился Дамблдор.

Гарри посмотрел на отца, который стоял, скрестив руки на груди.

— Почему тогда ты сказал, что палочка может быть полезна?

— Директор иногда может почувствовать… — пробормотал Снейп в ответ.

— К сожалению, я не могу понять, кто мог это сделать, — сказал директор, качая головой. — Я не чувствую даже твоих следов, или следов Добби, не говоря уже о заговорщиках. Всё так, как сказал Гарри... Эта палочка теперь просто резонирует с Малфоями.

Расстроенный, Гарри засунул руки в карманы.

— Ну зачем Драко понадобилось возиться с этим зельем!

— Если бы он этого не сделал, — напомнил Снейп, кладя руку ему на плечо, — палочка наложила бы проклятие Corpus Aqueous и послужила бы ключевой уликой против Драко.

— Так ты считаешь оправданным его заигрывание с Тёмными искусствами, не так ли, Северус?

— Нет, — коротко ответил Снейп. — Он определённо будет наказан, и я буду более тщательно следить за тем, какие книги оставляю в пределах досягаемости моих сыновей.

— Эй, я-то ничего не делал...

Один взгляд Снейпа, и Гарри замолчал.

Альбус Дамблдор наблюдал за происходящим, его голубые глаза были затуманены, как будто директор погрузился в размышления.

— И что теперь? — снова подал голос Гарри.

Дамблдор слегка кашлянул, затем отправил в рот лимонную дольку. Всего на секунду Гарри задумался, были ли глубокие карманы директора зачарованы, чтобы постоянно пополнять запас мармеладок. Но директор заговорил, и Гарри сразу забыл о сладостях.

— Когда Северус велел тебе посидеть с братом, я не ожидал, что ты воспримешь его просьбу как должное, учитывая все обстоятельства ваших отношений с Драко.

Снейп переступил с ноги на ногу.

— Альбус, я уже говорил вам, что я...

— Да-да, я знаю, Северус, — перебил директор. — Насколько я помню, ты довольно горячо высказывался на эту тему. Но Гарри не обязан разделять твои чувства.

— Я думаю, вы слышали, как я отношусь к Драко, — сухо пробормотал Гарри. Он вспомнил, как директор настаивал, чтобы Гарри объяснил, почему тот хочет, чтобы его усыновили. — Вам это нужно для планирования действий Ордена или выработки стратегии для войны? — резко спросил он. — Вы пытаетесь понять, является ли то, что я считаю Драко братом, преимуществом или недостатком для нашего дела? Или вы уже приняли решение, если уж назвали его моим братом?

— Тебя удивляет, что я встревожился, получив сообщение от твоих друзей? И затем увидев состояние твоего глаза?... — Альбус Дамблдор пожал плечами. — Возможно, я слишком остро отреагировал. В тот момент мне показалось вполне вероятным, что мистер Малфой окончательно сошёл с ума и вполне способен убить мисс Паркинсон.

Гарри вроде как понял резоны директора, но легче от этого не стало.

— Вы извинитесь? — упорствовал он. — За то, что допустили, что он мог стать убийцей? Я считаю, что вы обязаны извиниться перед Драко!

Взгляд директора смягчился.

— Я уже сделал это, когда вы с Северусом удалились в лабораторию, чтобы наколдовать Petrificus Totalus его палочкой.

Значит, директор уже знал о способности Гарри разрушать чары? Гарри отметил это, но сразу же вернулся к теме, которая занимала его больше всего.

— Если вы извинились, то почему Драко чуть не плакал, когда мы вернулись в спальню?

Дамблдор вздохнул.

— Я подумал, что будет лучше, если он подробно разберётся в том, каким образом происходит отчисление из школы. Министерство не может предъявить ему обвинение, не говоря уже о том, чтобы осудить и заключить в тюрьму, без определенного количества доказательств. Это работает на нас, так как есть шанс перехитрить тех, кто активно стремится сфабриковать улики против Драко. Однако отчисление — это совсем другое дело. Хогвартс — частное учебное заведение. Приём и отчисление студентов находится в компетенции Попечительского совета. Любой ученик может быть отчислен в любое время по любой причине.

— Или вообще без причины, — добавил Снейп.

— Я думал… — Гарри нахмурился. — Северус несколько раз угрожал исключить Рона. Я думал, что это решают учителя?

— Учителя могут вынести рекомендацию об исключении; окончательное решение остаётся за директором школы, после чего родители могут обжаловать это решение в Совете, если пожелают. Всё это прописано в школьном уставе, Гарри. Попечительский совет также может принять решение об исключении студента. Драко будет разрешено привести аргументы в свою защиту, но если совет всё равно исключит его, у него не будет права на апелляцию.

— Даже в Министерство?

— Хогвартс — частное учебное заведение, — повторил директор. — Мы подчиняемся указам об образовании, но исключение отдельных учеников из школы не касается Министерства.

— А что, если Министерство примет новый устав, в котором будет сказано, что касается?

— Ты серьёзно хочешь, чтобы Фадж решал, кто имеет право на магическое образование, а кто нет? — рявкнул Снейп. — Или, не дай Мерлин, какой-нибудь идиот решит провозгласить, что обучения достойны только отпрыски чистокровных аристократов? Все полукровки и магглорожденные мгновенно вылетят из школы!

— Подумать только, ты когда-то выступал за это, — пробормотал Дамблдор.

— Моему сыну, — ответил Снейп, — не обязательно напоминать об этом! Он прекрасно понимает, что в его возрасте у меня были совершенно иные идеалы и устремления, чем сейчас. Он также знает, как я пришел к пониманию неверности существующей теории о чистоте волшебной крови.

— Этот сын, — уточнил Альбус, — или оба?

Снейп раздражённо махнул рукой.

— С Драко я также обсуждал этот вопрос. Он по-прежнему более предвзят, чем мне бы хотелось, но я понимаю причины этого.

— С Драко всё в порядке, — запротестовал Гарри. — Я имею в виду, раньше он думал, что чистота крови — это всё, но теперь изменил своё мнение. Он сказал Гермионе, что она умная, и настоял, чтобы она участвовала в моём обучении, чтобы быть готовой помочь, если на меня нападут, когда я вернусь в класс. И да, он всё ещё заносчивый и всё такое, но... Ну, с ним всё в порядке, вот и всё... Но его убеждения не имеют значения и не помогут ему, если Попечительский совет может отчислять учеников просто по собственному желанию...

— Может. Боюсь, что Люциус сделает для этого всё.

— Почему они не понимают, что лучше не слушать таких, как Люциус?! — взорвался Гарри. — Это просто смешно! Когда-то он пытался убить учеников! Они должны понимать, что его место в Азкабане. Люциус уже несколько месяцев выманивает Драко из замка — вам не кажется, что эта подстава будет шита белыми нитками?!

— Я думаю, Люциус довольно тщательно обдумал свои дальнейшие действия, — пробормотал Снейп. — Что ж, займёмся уже нашими проблемами, хорошо? Директор, нам с Гарри нужно немедленно поговорить с Ремусом Люпином. Мы стали свидетелями убийства на довольно увлекательной карте, с которой, я полагаю, вы хотя бы мимолётно знакомы? Люпин, возможно, сможет пролить свет на данный инцидент.

Дамблдор прищурился.

— А, та карта, которая какое-то время была у Крауча, — он бросил хитрый взгляд на Гарри, — и которой ты неплохо воспользовался в прошлом году, чтобы перехитрить Долорес Амбридж?

— Да, спасибо, что вернули её мне.

— Как я мог поступить иначе, учитывая, что у тебя так мало осталось от твоего отца?

— Карта принадлежала не только ему. Ремус помогал с её созданием. Поэтому нам необходимо поговорить с ним о том, как они с Джеймсом зачаровывали эту карту.

Дамблдор постучал кончиками пальцев друг о друга, затем довольно строго посмотрел на Гарри поверх своих очков-полумесяцев.

— Ремус Люпин в настоящее время занят вопросами Ордена. Можно сказать, жизненно важными вопросами. Я бы предпочёл не беспокоить его.

— Скорее всего, нам понадобится не более нескольких минут его времени, директор, — сказал Снейп, вежливые слова контрастировали с его жёстким, решительным тоном.

— Дело не во времени, — объяснил Альбус, поворачиваясь к ним спиной и направляясь к дивану. Опустившись на подушки, он жестом пригласил Гарри и Снейпа присесть. Гарри подождал, пока сядет отец, затем последовал его примеру.

— То, что делает профессор Люпин... Просто скажу, что я бы предпочёл, чтобы он сосредоточился на этом, а не на делах Хогвартса. И кроме того, мы не должны забывать, что он некоторое время был преподавателем мисс Паркинсон. Да, гораздо лучше оставить его в покое и позволить ему сосредоточиться на своём задании.

— Я почему-то сомневаюсь, — протянул Снейп, — что Ремус Люпин погрузится в бездну отчаяния из-за того, что один слизеринец умер, а другой обвиняется в убийстве. На самом деле Люпин ненавидит и Драко, и Панси. Он не раз жаловался мне, что они оба неизменно проявляли к нему неуважение, и настаивал, чтобы я вмешался как глава Слизерина. — Тонкая улыбка тронула губы Снейпа. — Естественно, я отказался. Отсутствие у него навыков управления классом было его собственной проблемой.

Гарри подумал, что вся эта речь была несправедливой, начиная с предположения, что Ремусу будет наплевать на смерть слизеринки, и заканчивая информацией о том, что Снейп держался в стороне от проблем коллеги-гриффиндорца. Но поскольку обсуждение этих вопросов не помогло бы убедить Дамблдора связать их с Ремусом, Гарри мудро промолчал.

Кроме того, у его отца был настоящий пунктик насчёт уважения, не так ли? Поэтому Гарри стоило подождать, пока они не останутся одни, прежде чем осмелиться назвать Северуса задницей.

Дамблдор также был слишком хорошо воспитан, чтобы при всех обзывать Снейпа задницей, но довольно ясно дал понять, что думает о сказанном.

— Ай-ай, Северус! — воскликнул он, театрально качая головой и сильно напоминая при этом Драко, — слизеринка или нет, но юная леди была его студенткой, и я не могу поверить, что Ремус Люпин настолько бессердечен, что его совершенно не тронет её трагический конец. И я слышу из твоих собственных уст, что ты помогал своим ученикам сделать его жизнь в Хогвартсе тяжелее, чем она могла бы быть! Когда ты прекрасно знал, что он регулярно болел после полнолуний? Стыдно, Северус, очень стыдно.

— Если Люпин был слишком слаб, чтобы преподавать, то он не должен был преподавать! — взревел Снейп, очевидно, этот вопрос всё ещё сильно задевал его. Очень сильно задевал. Настолько сильно задевал, что его обычно хорошо выверенная и контролируемая манера поведения дала трещину.

— Мы не должны говорить Ремусу о смерти Панси, — поспешил вмешаться Гарри, чтобы дать отцу время успокоиться. — Нам просто нужно спросить его, как была составлена карта, и что он знает о том, как её можно обмануть. Вот и всё. Нам вообще не стоит упоминать о Драко или Панси.

— Боюсь, я всё же должен отказать вам.

— Почему же, директор? — с вызовом бросил Снейп, наклоняясь вперёд так, что Гарри в голову пришло сравнение с атакующим хищником. Гарри инстинктивно отпрянул, немного нервничая, хотя и понимал, что гнев отца направлен не на него.

— У меня есть свои причины, — ровно ответил Альбус.

— Вы сомневаетесь в моей осмотрительности? Или в осмотрительности Гарри? Возможно, вы забыли, что мы оба — опытные окклюменты, которые успешно сопротивлялись самому Волдеморту?

— Прекрати, Северус, — упрекнул директор. — Это не вопрос доверия или уверенности в вас. Просто так нужно ради общего блага.

— Так нужно? — кисло переспросил Снейп. — «Так нужно ради общего блага»… Да, я помню эту фразу. Вы используете её всякий раз, когда знаете, что вашим действиям нет оправдания. Вы сказали мне, что так нужно для общего блага, когда отказались наказать эту дворнягу Блэка за то, что он чуть не скормил меня проклятому оборотню!

— Ты прекрасно знаешь, что Сириус Блэк был строго наказан...

— Тремя месяцами отработок, — усмехнулся Снейп. — И теперь общее благо означает, что ещё один слизеринец должен быть принесён в жертву на алтарь сохранения Ремуса Люпина в безопасности и уюте? Если вы думаете, что я буду это терпеть, то вы глубоко ошибаетесь!

— Ещё один слизеринец... — Гарри моргнул. — Что ты имеешь в виду?

— Я говорил тебе, что я недобрый человек, не так ли? — Снейп бросил в его сторону короткий взгляд. —  Как ты думаешь, стал бы я таким, если бы не решимость директора пожертвовать моей жизнью, чтобы не усложнять жизнь Люпину?

— Северус, ты не можешь обвинять нескольких гриффиндорцев в своих собственных ужасных ошибках...

— Альбус, у вас что-то со слухом? — холодно прервал директора Мастер зелий. — Кажется, я ясно выразился, что обвиняю вас, а не их.

Гарри видел, что этот спор ни к чему не приведёт.

— Послушайте, — вмешался он, бросив умоляющий взгляд на Дамблдора, — нам действительно очень нужно поговорить с Ремусом. На кону выбор между свободой и Азкабаном для Драко! И Северус в чём-то прав. Я имею в виду, вы даже не потрудились

спросить нас, почему мы думаем, что Ремус может помочь. Всё, что вы можете сказать, это «нет, нет и нет».

— Есть причины, мой мальчик...

— Мы видели на Карте Мародёров как происходило убийство в реальном времени, — решительно заявил Гарри, игнорируя душащую горечь, поднимающуюся из желудка. Отец был прав: необходимо рассказать директору всё. Поэтому Гарри пошёл дальше и объяснил: — Мы видели в совятне двоих, только двоих... Мы видели, как Драко вытолкнул Панси из окна. Но мы знаем, что всё произошло не так. Что Драко в это время был без сознания. Кто-то ещё должен был быть там, наверху, кто-то, кого карта не смогла показать. И Ремус может рассказать нам, как узнать, кто это был... или, по крайней мере, мы надеемся, что может. Нам больше некого спрашивать, профессор Дамблдор! Так давайте спросим Ремуса! Пожалуйста!

Дамблдор выглядел таким печальным, каким Гарри никогда его не видел.

— Я... понимаю твоё желание помочь, Гарри. И я услышал тебя. Но мне приходится учитывать больше факторов, чем вы можете себе представить. К сожалению, я должен отказать вам в вашей просьбе.

У Гарри отвисла челюсть. Он был уверен, абсолютно уверен, что директор передумает.

— Тогда я с сожалением должен информировать вас, директор, — спокойно возразил Снейп, выпрямляясь во весь рост словно для придания веса своим словам, — что я немедленно подаю заявление об отставке.

Директор тоже встал, его голубые глаза яростно засверкали.

— О да, слизеринец до мозга костей, — проскрежетал он, явно взбешённый. — Ты знаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе...

— На самом деле, не так сильно, как раньше, — ответил Снейп без особых эмоций.

— Возможно, ты больше не шпион, но, тем не менее, ты имеешь неоценимую важность для дела Света...

Снейп, казалось, ничего не слышал.

— Конечно, Мастера зелий найти довольно трудно, нас немного, и большинство не подойдут к школе и на тысячу лиг, но я уверен, что репутация Хогвартса привлечёт кого-нибудь. Accio, пергамент, — заявил он и взмахнул рукой, не затрудняясь поиском палочки. Затем Снейп извлёк из-под мантии вечное перо, подошёл к столу и, слегка наклонившись к столешнице, начал писать.

— Северус, ты ведёшь себя нелепо!

Снейп сделал паузу, оторвав перо от пергамента.

— Вы не понимаете, — заметил он. — это не каприз и уж точно не шантаж. Должен ли я повторить факты по этому делу, поскольку они, похоже, ускользнули от вашего внимания? — Выпрямившись, Снейп повернулся лицом к директору. — Я не желаю видеть Драко

несправедливо заключённым в Азкабан. Люпин — наша единственная надежда. Если вы не свяжете нас с ним, чтобы мы могли воспользоваться любым выходом из положения, который он сможет предложить, у меня не будет другого выбора, кроме как принять другие меры для защиты моего сына. Мы покинем страну, Альбус. Я использую все до последней уловки, которым научился в качестве шпиона, чтобы спрятаться там, где никто из Министерства никогда не сможет нас найти.

— Северус, я сказал тебе, что использую всё своё влияние, чтобы гарантировать, что справедливость восторжествует...

— Альбус, — тихо перебил директора Снейп, в его тоне больше не было гнева или злобы, а только решимость. — Я помню, что вы мне сказали. Но у меня мало оснований доверять вашим намерениям, если вы даже не хотите оказать нам маленькой любезности и связать нас с Люпином.

«Подавись своими деньгами», — подумал Гарри. — «Подавись этим пергаментом».

— Вот, — сказал Снейп, подписывая заявление об уходе.

Альбус сжал руки в кулаки, когда Мастер зелий лёгким движением протянул ему пергамент.

— Я не подпишу. У тебя контракт с Хогвартсом.

— Можете подать на меня в суд за нарушение контракта — пожал плечами Снейп.

При этих словах Альбус сверкнул глазами, и пергамент внезапно вспыхнул ярким пламенем. Снейп уронил его, прежде чем огонь добрался до его пальцев, затем спокойно затоптал маленький пожар носком ботинка.

— Гарри. Я бы предпочёл, чтобы ты поехал со мной и Драко, но я оставляю решение за тобой. Бегство будет означать, что у вас обоих, скорее всего, не будет возможности должным образом завершить своё образование...

Гарри встал и подошёл к отцу. Он не знал, блефовал Снейп или говорил всерьёз, но ему это было и не важно. Он собирался поддержать своих отца и брата несмотря ни на что.

— Я уверен, ты сможешь научить меня всему, чему я захочу, — сказал Гарри, глядя в тёмные глаза Снейпа. — Я правда думаю, что ты научишь меня всему, что мне нужно, и позаботишься о том, чтобы я на самом деле этому научился.

— О, ради Мерлина, Гарри, — взмолился Дамблдор. — А как же пророчество?

На этот раз упоминание о пророчестве не вызвало у Гарри отчаяния или беспокойства. Только добавило решимости.

— Однажды это пророчество уже лишило меня семьи, сэр. Я не позволю ему сделать это во второй раз.

Снейп на мгновение сжал его руку и сказал:

— Если это пророчество истинно, Альбус, то я уверен, что оно сбудется так или иначе. Я не верю, что нам нужно приносить Драко ему в жертву.

— Я не приношу в жертву мистера Малфоя. Я делаю всё, что в моих силах в сложной ситуации!

— Как и я, директор.

Гарри прочистил горло.

— Сэр, а вы не задумывались... Почему вы всегда называете Драко мистером Малфоем? Я для вас Гарри, а он — Северус, и я слышал, что вы обращаетесь по имени к Рону и Гермионе. Но Драко всегда остаётся мистером Малфоем. Как будто... он для вас имеет меньшую ценность, чем любой из нас.

— О, Гарри... — печально пробормотал Дамблдор. — Сейчас очень многое поставлено на карту. Больше, чем ты думаешь. Но... Прекрасно. Поскольку вы так настаиваете, я организую для вас разговор с профессором Люпином завтра или, самое позднее, в понедельник...

— Сегодня, — прервал его Снейп. — Сейчас же. Сию минуту.

— О, но это и вправду неразумно...

— Это не так, — возразил Гарри. — Завтра авроры захотят поговорить с Драко. Если мы откажемся, да даже если и согласимся, они могут предъявить ему обвинение. Мы не можем терять время. Мы должны узнать, что происходит с картой, сегодня, сейчас.

— Более того, — добавил Снейп, — если Драко предъявят обвинение, нам будет гораздо сложнее выехать из страны. Я не собираюсь медлить, Альбус. Или я сейчас же поговорю с Ремусом Люпином, или я забираю сыновей и ухожу. И выбор, как я уверен, ты уже догадался, полностью за вами.

Дамблдор пристально посмотрел на них.

— И ты удивлялся, почему у меня были сомнения по поводу усыновления, Северус. Вы двое прекрасно спелись, как я и опасался.

— Мы будем прекрасно петь хором под вашим мудрым руководством, если вы только нам позволите, — парировал Снейп.

— Ну хорошо, — пробормотал Альбус, подходя к камину, и опустился на четвереньки, демонстративно скрипнув суставами. Гарри на это не купился. Он знал, что директор может быть весьма энергичным, когда ему это удобно.

Альбус повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на них.

— Вы сможете поговорить с ним сейчас, если желаете. Но если вам не очень понравится то, что вы узнаете, это останется на вашей совести.

— Вы имеете в виду, что Ремус ранен? — выпалил Гарри, когда Снейп схватил горшок с летучим порохом с каминной полки и протянул его директору. — На него набросились другие оборотни или что-то в этом роде?

— Волки, — усмехнулся Альбус. — О, конечно, он среди волков, всё верно. Так сказать, овца в волчьей шкуре. — Бросив в камин немного летучего порошка, он крикнул: — Номбре Сенк, улица Марсельский лес, Ним, Франция!

Когда директор по пояс углубился в камин, Гарри повернулся к отцу.

— Франция? Я думал, он уехал в Германию.

— Франция, — медленно повторил Снейп с траурной интонацией.

Прежде чем Гарри смог понять, что смутило отца, директор вылез из камина, неуверенно поднялся на ноги и пробормотал:

— Боюсь, вы будете несколько шокированы... Ах, Гарри, могу я на минутку взять твою палочку?

Гарри взглянул на отца, который ответил:

— Я сам подстрахую его.

Пожав плечами, Гарри передал палочку Снейпу.

Директор раздражённо скрипнул зубами.

— А кто подстрахует тебя, Северус?

Глаза Снейпа яростно сверкнули чёрным пламенем.

— Уверен, что смогу контролировать себя, директор.

— Вы думаете, что я не смогу контролировать себя? — спросил сбитый с толку Гарри. Затем обратился к Северусу: — Папа?

В этот момент огонь снова вспыхнул, и в гостиную дома номер двенадцать по площади Гриммо вошла высокая худощавая фигура. Но из пламени вышел не Ремус Люпин.

Это был Люциус Малфой. Гладко зачёсанные длинные светлые волосы лежали на плечах, спускаясь на спину, серые глаза бесстрастно смотрели на волшебников, собравшихся поприветствовать его. Однако, когда его взгляд остановился на Гарри, глаза сузились, у Люциуса вырвалось низкое шипение, и его черты исказились гневом.

«Должно быть, он убил Ремуса», запаниковал Гарри. Он совершенно забыл, что директор провёл Люциуса сюда, что директор хотел забрать его палочку... Гарри даже забыл о Fidelius, гарантирующем, что Люциус Малфой никогда, никогда не сможет войти в этот дом.

Гарри забыл обо всём.

Всё, что сейчас имело значение, так это то, что Люциус, блядь, Малфой стоял здесь,

в его доме, всего в нескольких футах от него.

Гарри ничего не мог поделать с тем, что произошло дальше. Ярость наполнила его, чистая чёрная ярость, какую он испытывал только однажды в своей жизни, в тот раз в Девоншире, когда он взорвал мантию и маску. Его рука сама по себе дернулась вверх, пальцы растопырились, в животе нарастала ярость, жгучая боль, которую нужно было утолить…

— Стоп! — резко прошептал Снейп, схватив Гарри за запястье твёрдой, теплой хваткой, которую Гарри не смог стряхнуть. Он притянул сына к себе, для верности спрятав лицо Гарри в своей мантии, подобно тому, как закрывал глаза в Девоншире, чтобы успокоить его, и, наклонившись ближе, сказал: — Директор говорил, что мы будем в шоке, помнишь? Это Люпин! Этот идиот принял Оборотное зелье!

— Это не Ремус! — кричал Гарри сквозь удушающую ткань, пытаясь вырваться, но Снейп надёжно удерживал его. — Ремус не смотрел бы на меня так, как будто он ненавидит меня...

— Гарри, кто-то подбил тебе глаз! — воскликнул Ремус, характерно для Люциуса растягивая гласные. — Если я выгляжу сердитым, то это потому, что мне не очень нравится то, что я вижу! Значит, Северус не заботился о тебе должным образом?

— Тебе повезёт, если я однажды не позабочусь о тебе должным образом, — мрачно пробормотал Снейп, прежде чем взглянуть на своего сына. — Гарри, теперь всё в порядке?

— Да, — прохрипел Гарри, прижимаясь к отцу. Он почувствовал, что начинает дрожать всем телом, неудержимая дрожь начиналась с пальцев ног и судорожными подёргиваниями пробиралась по каждой мышце. — О, Боже. Похоже, меня сейчас стошнит, — но когда Снейп сделал вид, что хочет сунуть руку под мантию, Гарри поспешно отказался: — Нет-нет, никаких зелий. Это пройдёт.

Снейп притянул Гарри немного ближе и начал растирать ему спину, ворча:

— И это мне якобы должно быть стыдно, Альбус! В последний раз, когда Гарри видел это конкретное лицо и фигуру, ему выкололи глаза...

— Не нужно мне напоминать, — выдохнул Гарри, хватая ртом воздух.

Снейп поднял руку выше, чтобы погладить Гарри по затылку, как бы извиняясь за то, что упомянул об этом, но, когда он снова заговорил с директором, его тон не стал мягче ни на йоту:

— Я надеялся, что у вас сохранилось хоть немного элементарной порядочности, чтобы предупредить нас по-человечески, а не вот этим вот «вы будете несколько шокированы…»!

— Не было времени, — объяснил директор. — Я надеялся, что Ремус сейчас не в образе, так сказать, но так уж сложилась судьба...

— Времени было достаточно! — возразил Снейп, повысив голос. — Вам хватило бы двух секунд, чтобы предупредить нас, было бы желание! Просто сказать: «Между прочим, идиот, бродящий по Пиренеям под личиной Люциуса Малфоя и предупреждающий полукровок и магглорожденных, чтобы они бежали, прежде чем Волдеморт сможет напасть на них — это Ремус, мать его, Люпин! И сейчас он всё ещё под обороткой»!

— Это заняло бы значительно больше двух секунд, Северус, — защищался Альбус. — Нам нужно было как можно быстрее перекрыть подключение к камину на случай, если каналы связи отследят. Я бы сказал тебе заранее, если бы знал наверняка, что Ремус будет в этом обличье.

С трудом успокоившись, Снейп прорычал:

— Ты что, потерял и те крохи мозгов, которыми обладал раньше, Люпин?

—  Ну а ты так же вежлив, как обычно, — сказал Ремус голосом Люциуса Малфоя. — Гарри, что случилось с твоим глазом?

Гарри рискнул бросить на него ещё один взгляд и увидел серебристые глаза Люциуса, наполненные тем, что он никогда не думал в них увидеть. Состраданием. Заботой. Беспокойством. Это зрелище так взволновало его, что он тут же снова спрятал лицо в мантии отца и глубоко вдохнул исходивший от неё аромат гвоздики и корицы.

— Гарри? — снова позвал Ремус.

— О, дай ему минуту, чтобы прийти в себя, ради любви к Мерлину, — рявкнул Снейп. — Он ещё не отошёл от шока.

— Нет, со мной всё в порядке, — ответил Гарри, отстраняясь. Он удивился, когда Снейп слегка воспротивился, но это длилось всего секунду — и Мастер зелий отпустил его.

Собравшись с духом, Гарри оглядел «Люциуса Малфоя» с ног до головы. Умом он понимал, что это был Ремус. Снейп был уверен в этом, и Дамблдор тоже, и Люциус Малфой ни за что на свете не посмотрел бы на Гарри с любовью во взгляде... Но эмоции не успевали за разумом.

— Какое заклинание закрывает Карту Мародёров? — требовательно спросил Гарри.

Искренняя улыбка тронула губы Малфоя.

— Кажется, раньше у нас уже был подобный разговор. Ты подумал, что я — это он, — Ремус махнул рукой в сторону Снейпа. — И теперь ты не веришь, что я — это я? «Шалость удалась», Гарри. И ответ на вопрос, который ты задал мне в тот раз, — «Визжащая хижина».

— Ладно, ты — это ты, — произнёс Гарри, хотя всё ещё не мог сдержать дрожь. — О, Боже... Без обид, но в таком виде ты выглядишь ужасно.

— Мне очень жаль, что я испугал тебя, — Ремус пристально посмотрел на Альбуса. —Северус прав. Как только вы увидели, что я нахожусь под действием зелья, вы должны были вернуться, всё объяснить, и только затем попросить меня пройти. Как вы могли позволить Гарри даже на секунду подумать, что Люциус Малфой вошёл в его защищённый дом, после того, что произошло здесь в ноябре?

— Два подряд подключения к камину удвоили бы опасность для тебя, — мягко заметил Альбус.

— Как бы то ни было, директор, — прохрипел Снейп, — я скорее думаю, что это мелкая месть за неповиновение Гарри.

— Гарри, ты ослушался директора? — уточнил Ремус, осторожно делая шаг вперёд, как будто опасаясь, что это может напугать Гарри.

— Нет, — ответил Гарри, сбитый с толку. — Я не знаю, что он имеет в виду. — И тут до него дошло. — О, мы все только что поссорились, и Северус пригрозил уволиться с работы, и я сказал, что лучше пойду с ним, чем останусь в Хогвартсе...

— Ты глупый ребёнок, — тихо прервал его Снейп. Он оглядел Ремуса и вздохнул, затем снова посмотрел на Гарри, и его взгляд смягчился, когда он пожаловался в пространство: — Абсолютно бесхитростный.

Ремус громко откашлялся.

— Кто-нибудь, будьте добры, объясните мне, почему у Гарри такой ужасный синяк под глазом?

Снейп небрежно махнул рукой:

— Верно, ты же видел его только один раз после Самайна. Синяки появляются и исчезают, это совершенно естественно. Иногда на обоих глазах сразу, Люпин. — Мастер зелий издал осуждающий смешок. — Ты же не думал, что восстановление его зрения произойдёт молниеносно? Время от времени травмы пытаются сбросить магию, которую я вплёл в ткани. Однако ситуация постепенно стабилизируется.

— Да, — согласился Гарри. Ему не нравилось лгать Ремусу, но и признаваться, что его ударил Драко, тоже не казалось хорошей идеей. Достаточно того, как плохо это воспринял директор, не говоря уже о Роне и Гермионе! — В последний раз я почти месяц ходил с подбитыми глазами. Если хочешь знать моё мнение, мне действительно повезло, что мой отец — Мастер зелий. Никто другой не смог бы справиться с моими травмами и вполовину так хорошо.

— Уверен, что это так и есть, — прокомментировал Ремус, а затем гораздо более мягким тоном сказал: — Ты действительно кажешься счастливым, Гарри.

Гарри робко улыбнулся. Он хотел бы выразить больше энтузиазма, но улыбаться Люциусу было трудно, даже несмотря на то, что он знал, что там, внутри — Ремус.

— Знаешь, так и есть. Я действительно счастлив, Ремус. Северус правда добр ко мне. Я не мог бы и мечтать о лучшем отце.

Ремус только улыбнулся в ответ.

— Хорошо, теперь, когда я, очевидно, сдал экзамен по воспитанию юных волшебников, — презрительно произнес Снейп, — может быть, ты будешь так добр, что ответишь и на мой вопрос?

— Вопрос?

— Ты растерял остатки мозгов? — рявкнул Мастер Зелий.

— Ах, этот вопрос, — Ремус подошёл к одному из мягких кресел, стоящих напротив дивана, и опустился в него. — Полагаю, я должен спросить, откуда вы знаете о моей деятельности в Пиренеях?

— Вещий сон, — ответил Гарри, потирая виски. У него болела голова от одного воспоминания об этом сне, но почему-то стало немного легче, когда Снейп предложил ему сесть на диван, а затем занял место рядом.

— Я видел тебя в недавнем прошлом, хотя я не знал, что это было прошлое, и я не знал, что это был ты. Я проснулся и рассказал об этом Северусу, который помог мне вспомнить сон, чтобы мы могли по-настоящему внимательно рассмотреть его. Мы решили, что это не вещий сон. Я имею в виду, мы были уверены, что Люциус Малфой не мог заниматься тем, чем он занимался в моём сне!

Гарри подумал, что Ремус, возможно, пытается выглядеть озадаченным, но с чертами лица Люциуса это выражение выглядело скорее презрительным.

— Северус, ты Мастер зелий. Я отказываюсь верить, что ты не подумал об Оборотном.

— О, мы подумали о нём первым делом, — процедил Снейп сквозь зубы. Один Мерлин знал, чего ему стоило похвалить Ремуса. — Но имитация была настолько совершенной, что мы сразу же отвергли это объяснение!

Ремус слегка усмехнулся.

— Это же твоя улучшенная формула. Зелье не только действует дольше, но и обладает некоторыми дополнительными эффектами.

— Я сам его изобрёл, идиот, так что я знаю, что оно делает и чего не делает, спасибо! — рявкнул Снейп. — Оно только улучшает имитацию мелкой моторики, и в первую очередь на подсознательном уровне!

Внезапно на Гарри нахлынуло воспоминание: больница Фримли-Парк, Снейп в обличье Ремуса рядом с ним. Снейп, подписывает бумаги за Ремуса Люпина, и его почерк в точности повторяет почерк Ремуса, который Гарри только что видел в письме...

— Зелье не превращает человека в мастера подражания! — продолжил Снейп.

— Оно очень помогает, — настаивал Ремус. — А мой сценический опыт довершил остальное.

— Сценический опыт? — переспросил Гарри.

— Лондон, Вест-Энд, — пожал плечами оборотень. — Небольшие постановки. Крошечный театр, и, честно говоря, я всегда был только во втором составе, но я перенял много полезных техник.

— Техника сама по себе не поможет так слиться с образом. Актёру нужно изучить своего персонажа, — прорычал Снейп. — Когда у тебя была возможность подробно изучить Люциуса чёртова Малфоя?

Ремус уставился на Снейпа так, словно ждал, когда до него дойдёт.

Снейп внезапно откинулся на спинку дивана, потирая виски.

— О, долбаный Мерлин. В тот год, когда ты преподавал, ты ходил на все собрания попечителей, все до единого, и на все совместные мероприятия Хогвартса и Министерства... — Его смущённый взгляд отыскал Альбуса. — Только не говорите мне...

— Для этого я и нанял его, — признался Дамблдор, наконец тоже садясь. — Не пойми меня неправильно, Северус. Ремус — прекрасный и более чем опытный в своей области знаний учитель, но в первую очередь я пригласил его в Хогвартс, чтобы у него была возможность изучать Люциуса Малфоя.

— Ты же понимаешь, что меня никто не пригласил бы на светский приём. Даже до того, как ты рассказал всему миру о моей проблеме, моё социальное положение не позволило бы мне вращаться в тех кругах, где вращаются Малфои. Должность профессора в школе, которую посещал его сын, показалась мне подходящим предлогом, чтобы немного пообщаться с Люциусом.

Оскалив зубы, Снейп процедил:

— Вот почему ты постоянно жаловался мне на поведение Драко в классе и не слишком деликатно требовал, чтобы я вызвал его родителей!

— Драко Малфой был невыносимо груб; я действительно хотел поговорить с его родителями. Также я хотел продолжить изучение Люциуса. А ты только и делал, что препятствовал достижению обеих целей!

— Подождите, подождите! — закричал Гарри, пытаясь привлечь внимание взрослых. — Я не понял, Ремус. Если ты хотел поговорить с Люциусом Малфоем, ты мог бы просто сам связаться с ним.

— Обычно принято обращаться к декану факультета проблемного студента, — объяснил Ремус.

— Но когда ты разозлился на Рона, — пробормотал Гарри, глядя на отца, — ты сразу пошёл к Уизли.

— Ради твоего спокойствия, — объяснил Снейп. — Полагаю, тебе не хотелось, чтобы у твоего друга испортились отношения с профессором МакГонагалл? К тому же, я довольно близко знаком с семьёй Уизли.

Гарри понял, что в словах отца есть смысл.

— Хорошо, но что это за история с изучением Люциуса? Я имею в виду, как ты мог тогда знать, что Волдеморт вообще вёрнется, или что именно Люциус будет тем Пожирателем Смерти, за которого ты будешь себя выдавать?

Ремус слегка усмехнулся.

— О, Гарри. Корни планов директора уходят гораздо глубже. Как ты думаешь, зачем я вообще изучал актёрское мастерство? Ты меня неплохо знаешь. Ты можешь поверить, что я когда-либо был одержим желанием увидеть своё имя на афишах?

Гарри потребовалось мгновение, чтобы осознать услышанное. Он взглянул на директора.

—  Ещё до того, как мои... до того, как умерли Джеймс и Лили, вы знали, что однажды захотите… внедрить Ремуса в ряды Волдеморта?

— О да, — заверил его директор. — Гарри, этот план зародился ещё до твоего рождения. Видишь ли, искусно скрывая свою природу оборотня от других учеников, Ремус Люпин продемонстрировал огромный неиспользованный актёрский потенциал. Потенциал, который я рекомендовал ему развивать, чтобы когда придёт время, сторона Света могла извлечь из этого пользу. — Дамблдор кивнул сам себе. — Он мог бы стать звездой в огнях рампы, Гарри. Ремус не поднялся выше дублёра из второго состава только потому, что подчинился моей просьбе оставаться относительно неизвестным, оставаться в театральном мире исключительно для того, чтобы оттачивать своё мастерство. — Директор повернулся к Ремусу. — Были и другие люди, которым я предназначил более... героические роли в этой войне. Родители Гарри. Северус, когда он перешёл в наши ряды. Тонкс, которую я убедил поступить в школу авроров. И многие другие... Но годы твоего незаметного труда стоят не

меньше, чем их усилия, надеюсь, ты понимаешь, мой дорогой мальчик.

Ремус слегка наклонил голову. В исполнении Люциуса этот жест смотрелся по-королевски.

— Но тогда почему вы решили, что «подходящим временем» стал именно мой третий курс? — настаивал Гарри. — То, что Волдеморт возвращается, стало ясно только во время Турнира трёх волшебников… О, я понял, — он слегка вздрогнул. — Тайная комната.

— Именно так. Безумная попытка Люциуса Малфоя вернуть Волдеморта к жизни. Насколько я знал, его следующая попытка вполне могла увенчаться успехом. Когда летом члены Попечительского совета зарекомендовали себя полными безумцами, восстановив Люциуса в должности со всеми регалиями, я решил, что пора готовить его дискредитацию в рядах Пожирателей Смерти. Я пригласил в школу Ремуса и дал ему строгие инструкции как можно чаще контактировать с Люциусом.

— Я намеревался подружиться с Драко Малфоем, — признался Ремус, подхватывая нить рассказа. — Я надеялся, что меня пригласят на обед или приём в Малфой-мэнор, чтобы изучить поведение Люциуса Малфоя в его естественной среде. Но этот план оказался неосуществимым. Почему так случилось, Северус? Догадываешься? Может быть, потому, что ты настроил Драко против меня задолго до моего первого урока у Слизерина?

— Я... — Снейп резко закрыл рот.

— Ну что ж, — как всегда, Ремус проявил доброту и позволил ему сорваться с крючка. — На самом деле, большую роль сыграло то, что я увидел Гарри в поезде, и после этого мне было неприятно общаться с юным слизеринцем, который так стремился сделать сына Джеймса несчастным. Однако наблюдение за Драко с близкого расстояния помогло мне изучить немало малфоевских манер. Мальчик действительно очень похож на своего отца.

— Нет, это не так, — тихо возразил Гарри.

Ремус поджал губы, но не стал развивать тему, вместо этого уточнив:

— Единственным недостатком долгосрочного плана директора оказался тот факт, что эффект Оборотного зелья был очень ограниченным. Пока не была изобретена формула, которая в сочетании с моим актёрским мастерством смогла преодолеть пропасть между мной и Люциусом, было мало надежды привести наш план в действие. Мы знали, что моё перевоплощение должно быть безупречным, чтобы пройти любую проверку... Но потом ты улучшил Оборотное зелье, Северус...

Ноздри Снейпа раздулись, и это ясно показало Гарри, что разработка формулы не была случайностью. Дамблдор потребовал лучшую версию зелья, и Снейп приложил все усилия, чтобы создать её.

— Это дурацкий план! Пытаться дискредитировать Люциуса Малфоя, заставив его помогать жертвам Волдеморта, когда Люциус мог подтвердить, что в это время был на заседании Попечительского совета! Волдеморт слышал о Оборотном зелье, Люпин!

— Он также слышал об аппарации, — мягко ответил Ремус. — Люциус может добраться до Франции и обратно в мгновение ока, и все мои появления были тщательно рассчитаны. И кроме того, если бы кто-то начал подозревать применение Оборотного зелья, то с такой же вероятностью Пожиратели Смерти могли бы задаться вопросом, где был настоящий Люциус Малфой, а где — подменыш. Не аппарировал ли Люциус во Францию в то время как подготовленный им двойник сидел на собрании в Хогвартсе? Кроме того, Северус, в настоящее время план состоит не столько в том, чтобы убедить Пожирателей Смерти в нелояльности Люциуса, сколько в том, чтобы просто посеять раздор и разногласия в их рядах. Пустить слухи о светловолосом аристократе, предупреждающим маглорожденных... Пожиратели Смерти прибывают в дома своих жертв и обнаруживают, что дома пусты, птички улетели. Ты рассказывал Альбусу о междоусобицах среди Пожирателей. Мы надеялись извлечь из этого выгоду, создав впечатление, что у Люциуса были собственные планы, которые могли не совпадать с планами его Лорда.

Гарри выпрямился и воскликнул:

— Вау, Ремус! Ты выполняешь важную и опасную работу! И сколько лет ты этим занимаешься? Со времён первой войны, правда?

— Глупый ребёнок, — пробормотал Снейп.

— Ну, ты говорил, что он ничего не делал для Ордена, а он делал, учился актёрскому мастерству и всё такое, — заявил Гарри. — Держу пари, он не был в восторге от этого. Он делал это ради Ордена. Он понимал, что учится, чтобы в конечном итоге выдать себя за какого-нибудь Пожирателя Смерти или кого-то другого, знал, насколько это будет опасно, и все равно шёл вперёд. Это смело.

— Успокойся, Гарри. Я не нуждаюсь в одобрении Северуса, — сказал Ремус с улыбкой, которая выглядела чужеродной на лице Малфоя.

— Слава Мерлину! — прорычал Снейп. — Я не раздаю почётные грамоты за дурацкие гриффиндорские трюки. На мой взгляд, всё это предприятие можно квалифицировать как полный бред. И насколько это было опасно на самом деле? Не думаю, что ты отправлялся к самому Тёмному Лорду, пытаясь выведать его секреты, не так ли?

Прядь белокурых волос затрепетала, когда Ремус покачал головой.

— Нет, Северус. Этого я не делал. Ты остаёшься самым храбрым человеком, которого я знаю.

— Но ты бы сделал это, если бы мог, держу пари, — настаивал Гарри. — Верно? Если бы был какой-то способ. Я имею в виду, если Люциус каким-то образом исчезнет, и мы будем знать, что он никогда не появится, тогда ты займёшь его место и будешь шпионить для Ордена, как это делал Северус...

— Ему пришлось бы убивать, — резко заметил Снейп. — Сомневаюсь, что у Люпина хватит на это духу.

— Поскольку Люциус Малфой вряд ли предоставит нам такую возможность, — вмешался директор, — я предлагаю прекратить обсуждение гипотетических ситуаций.

— Хорошая идея, — сказал Гарри, делая глубокий вдох, чтобы собраться с духом. То, что он собирался сказать... Отец вряд ли оценил бы это. Но он всё равно должен был это сказать. — Северус… то есть, папа. Ты должен извиниться перед Ремусом за то, что считал его слабым, бесхребетным и так далее. Это не так. Я думаю, теперь тебе придётся это признать.

Ремус покачал головой.

— У меня нет желания вставать между вами, Гарри. Давай не будем делать из этого проблему.

— Эй, он заставляет меня извиняться, когда я грублю! — запротестовал Гарри.

— Он — родитель, — ответил Ремус, качая головой. — Ты не имеешь права воспитывать его, Гарри.

— Да, — эхом отозвался Дамблдор, хотя его тон был явно более... слизеринским, чем у Ремуса. Учитывая, что Ремус говорил голосовыми связками Люциуса Малфоя, это смотрелось странно. — Северус — взрослый мужчина, Гарри, взрослый. Если он недостаточно зрел, чтобы признать свои ошибки, это его дело. Для тебя совершенно неуместно упрекать своего отца, как младенца, независимо от того, что его поведение скорее предполагает, что в глубине души он ещё не повзрослел…

— Хватит! — взревел Снейп. Он уставился на Гарри, явно обвиняя его в том, что тот начал разговор, но Гарри просто смотрел на отца в ответ, предлагая ему показать себя взрослым человеком.

Мастер зелий с отвращением скривил губы.

— Я вижу, нам с тобой придется ещё раз поговорить об уважении.

— Я уважаю тебя, — заявил Гарри. — Просто... Я бы уважал тебя ещё больше,

если бы ты мог отринуть свой гнев и увидеть Ремуса таким, каким он является на самом деле. Сколько раз ты говорил мне перестать судить Драко по его прошлым ошибкам? Что ж, то же самое относится и к тебе. Ремус — не тот мальчик, который сидел и ничего не делал, пока Джеймс вёл себя как идиот! Он вырос!

Снейп выглядел так, словно с удовольствием придушил бы Гарри, а затем Ремуса, а затем, вероятно, и директора для пущей убедительности. Однако он ограничился тем, что бросил насмешливый взгляд на оборотня и хрипло признал:

— Я... рад, что ты не погиб, участвуя в этом безумном заговоре, Люпин. И это самое большое извинение, которое ты когда-либо получишь.

— О, очень мило, — презрительно начал Гарри, но поспешно решил заткнуться, когда в глазах Снейпа забушевало пламя ярости.

— Теперь, если мы закончили разбираться со странной внешностью Люпина, — прорычал Снейп, ни к кому конкретно не обращаясь, — я предлагаю наконец обсудить вопрос, для которого он нам так срочно понадобился!

— Карта Мародёров, — кивнул Гарри. — Кто-то умудрился сделать так, что карта его не отследила. Мы подумали, что ты можешь знать как провернуть подобный трюк?

Ремус нахмурил брови, такое выражение лица у Люциуса выглядело очень странно.

— Мы экспериментировали с несколькими заклинаниями и чарами, но не смогли заставить ни одно из них работать должным образом. От некоторых из них мы покрылись ужасной сыпью.

— У мадам Помфри могут быть записи об этом?

— Нет, мы разобрались с ней сами, — признался Ремус с лёгкой улыбкой, вызванной очевидно приятным воспоминанием. — Когда мы отказались от попыток обмануть карту, сыпь побледнела и покрылась гнойничками.

Гарри не смог удержаться от гримасы, услышав это.

— Большинство из них легко убиралось простыми лечебными заклинаниями, —

заверил его Ремус. — В конце концов мы пришли к выводу, что карту обмануть невозможно. Нам ни разу не удалось даже частично надуть её.

— Итак, ты всё-таки покинешь страну, Северус? — надменно спросил Альбус. — Ведь Ремус не смог тебе помочь?

— Основной причиной было ваше нежелание пойти нам навстречу, — парировал Снейп. — Люпин, я бы хотел, чтобы ты записал всё, что можешь вспомнить о магии, которую вы использовали для создания карты. Всё до мелочей. Разговор — это прекрасно, но мне нужен письменный отчёт, подписанный твоей рукой.

Гарри задавался вопросом, требовал ли отец отчёт от Ремуса из недоверия или чтобы иметь юридический документ. Что, если Ремуса убьют во время его миссии во Франции? Чтобы помочь Драко, им, возможно, понадобятся доказательства...

Ремус кивнул и продолжил:

— Конечно, я напишу всё, что вспомню. Хотя я должен признать, что истинное авторство принадлежит Джеймсу и Сириусу. Это само собой разумеется. Они были настолько талантливы, что даже научились анимагии.

— Как и Петтигрю, — выплюнул Снейп. — Как много он мог знать о создании карты?

Ремус тщательно обдумал ответ.

— Думаю, очень мало. Он всегда был поблизости, но почти не участвовал в наложении чар. Это всё равно, что учиться зельеварению по книгам, не имея никакого практического опыта, Северус. Кроме того, магия Джеймса и Сириуса была очень синергична. Иногда, наблюдая за ними, я переставал понимать, что и как они делают, а я был более внимателен, чем Питер.

— Но ты запишешь всё, что знаешь? — отчеканил Снейп так настойчиво, что Гарри внезапно убедился: его отец знал, что задание Ремуса было очень опасным.

— Да, конечно, — подтвердил Ремус, оглядывая всех по очереди. — А что произошло-то?

— Ах, я боюсь, что нам просто необходимо ознакомиться с этой информацией, мой мальчик, — успокоил его Альбус, вставая, подходя к камину и жестом приглашая Ремуса последовать за собой, — и тебе совершенно определённо не стоит знать, зачем нам это нужно. Я хотел бы, чтобы ты немедленно вернулся во Францию и продолжил свою работу, которая реально опасна, хотя Северус, похоже, этого не осознаёт. Ты не должен беспокоиться о том, что происходит в Хогвартсе; мы держим всё под контролем.

— У Гарри нет никаких неприятностей?

— Нет, на этот раз мы беспокоимся не о Гарри. А теперь ты возвращайся, собери свои вещи и переместись на следующую конспиративную квартиру. Понимаешь, кого я имею в виду? Хорошо. И немедленно запиши свои воспоминания о карте; ты знаешь, как передать их мне, мой мальчик...

— Почему у меня такое чувство, что меня выгоняют? Я мог бы написать здесь...

— Нет-нет, — настаивал Альбус, — у нас есть еще несколько дел, связанных с проблемой, которая привела тебя сюда. А время имеет решающее значение. Так что, не мог бы ты просто попрощаться с Гарри и уйти?

Ремус протянул руки и улыбнулся.

Но Гарри не мог приблизиться к нему, просто не мог.

— Я... Извини, — сказал он, покачав головой. — Я знаю, кто ты на самом деле, но… Нет. Я надеюсь, что увижу тебя снова, Ремус, в твоём настоящем теле. Если моё последнее воспоминание о тебе останется таким... Тьфу.

— Я понимаю, Гарри, — тихо ответил Ремус. — Северус, позаботься о нём хорошенько.

Снейп вздёрнул подбородок.

— Да уж как-нибудь справлюсь, Люпин.

— Да, я вижу, что ты справляешься, — вздохнув, Ремус ступил в камин и взял щепотку пороха. — Тогда до свидания.

А потом он выкрикнул свой адрес в Ниме. По-французски.

Гарри повернулся к отцу.

— Но... Во сне... Если Ремус знает французский, почему бы ему не говорить на нём, когда он выполняет своё задание?

— Он недостаточно владеет французским для этого, — презрительно бросил Снейп. —и уж конечно, не классическим французским, которым любит хвастаться Малфой. Отсутствие свободного владения языком, быстро положило бы конец любому притворству. Похоже, его актёрское образование не включало в себя надлежащий курс изучения языков!

— Вообще-то, включало, — вставил Дамблдор, — но бывают моменты, когда Ремус хочет, чтобы всё выглядело так, будто Люциус пытается замести следы.

— Отвлекающий манёвр, — выдохнул Гарри.

Снейп бросил на него свирепый взгляд.

— В исполнении гриффиндорца? Не смеши меня.

— Сколько яда, — мягко прокомментировал Альбус. — Я думал, ты будешь рад узнать, что вопреки всем твоим жалобам в прошлом... О, я потерял счет годам, разве это не

свидетельство того, насколько я стар?.. В любом случае, разве ты не рад узнать, что Ремус Люпин не только исправно тянет свою лямку, как тебе и хотелось, но и делает это уже очень, очень давно?

Подойдя ближе, Снейп с высоты своего роста посмотрел на директора и прохрипел:

— Возможно, когда Гарри запаниковал, подумав, что Люциус Малфой снова пришёл, чтобы выколоть ему глаза, в пылу эмоций вы пропустили наш диалог о вещих снах, вы, старый маразматик? Гарри рассказал мне сон о совятне, и мы пришли к выводу, что этот сон не является вещим! И почему, я вас спрашиваю? Может быть потому, что вы не соблаговолили уведомить меня о том, что Ремус Люпин разъезжает по Франции под видом Пожирателя Смерти?

— Я счёл, что тебе не обязательно знать такие подробности.

— О да, ваше вечное оправдание! — закричал Снейп. — А я-то думал, что, как очень важный, ценный и, как вы утверждаете, практически главный член Ордена, я должен быть в курсе всех важных событий!

Гарри знал, что это совсем не весело, но не смог сдержать смех.

— Теперь ты знаешь, как я себя ощущаю всё время.

— Постфактум я осознаю, что тебе было необходимо знать об этом, Северус, — признал Дамблдор. — Однако, прежде чем ты окончательно выйдешь из себя, вспомни, что ты никогда не рассказывал мне об этом сне. Иначе я сразу бы увидел взаимосвязь, и сказал бы тебе об этом.

— Но вы всё равно не рассказали бы мне о Люпине!

— Нет, скорее всего, нет.

Снейп заскрежетал зубами.

— Ты только что солгал Ремусу Люпину о причине появления синяка у Гарри, — указал директор. — Что это было, как не умалчивание?

— Мне вряд ли нужно было, чтобы он злился на Драко, — парировал Снейп.

Гарри уже услышал достаточно. По долгому опыту он знал, что в этом споре победить невозможно, но уже хорошо, что Снейп разделял его чувства. На самом деле Снейп уже давно выразил своё понимание в этом вопросе. «Ты лучше справляешься, если владеешь большим количеством информации...» И директор тоже начинает это понимать... Правда, Гарри совсем не был уверен, что Дамблдор начинает что-то понимать. В чём он был уверен, так это в том, что их ждёт брат.

— Вспомни о Драко, — попросил Гарри отца. — Давай отправимся в Девоншир? Драко, должно быть, в ужасном состоянии, гадает, что сказали авроры, переживает, что с

ним будет дальше.

— Да, пора в Девоншир, — согласился Снейп, кивнув, и раскрыл Гарри объятия, чтобы, как всегда, защитить его от худших проявлений аппарации.

Гарри молча прижался к отцу, но за секунду до того, как они аппарировали, спросил:

— Как ты думаешь, когда я когда-нибудь увижу настоящего Люциуса Малфоя, я... э-э, я так и буду стоять столбом?

— Ты не стоял столбом, — заверил отец, притягивая его ближе и согревая теплом своего тела. — Ты бы напал, если бы я не остановил тебя, и если бы у тебя была палочка...

— О-ой, — простонал Гарри, понимая, что легко мог убить Ремуса. Отец был прав: ему действительно нужно было поработать над своим самоконтролем. Он не смог бы вынести ответственности за смерть ещё одного любимого человека. — Спасибо, — вздохнул Гарри, потёршись щекой о мягкую, ароматную шерстяную ткань мантии, обтягивающей грудь отца. — Просто... спасибо.

Альбус Дамблдор слегка кашлянул.

— Не пора ли вам? Гарри прав; мистеру Малфою... то есть Драко, наверняка не терпится узнать, что произошло за время его отсутствия.

Гарри слегка отстранился, чтобы посмотреть на отца.

— Я полагаю, мы не собираемся рассказывать Драко, чем занимался Ремус, чтобы не покончить раз и навсегда с его мечтой?

Мастер зелий покачал головой.

— Во благо, Северус? — слегка усмехнулся директор. — И ты удивляешься, что мне приходилось принимать подобные решения в прошлом. Ты понимаешь, насколько важной может оказаться миссия Люпина? Ты...

— Да, директор, я понимаю, — подтвердил Снейп резким тоном. — Но вот чего вы не понимаете, так это того, что, поскольку я полностью вовлечён в каждый нюанс жизни Гарри Поттера, мне нужно знать о любой малейшей детали, которую вам удастся раскопать! Я ожидаю, что меня будут держать в курсе действий Люпина, это ясно, Альбус?

— И я ожидаю того же самого! — заявил Гарри, но тут же наткнулся на свирепый взгляд Снейпа.

— Ты не взрослый и не являешься членом Ордена. Ты даже не полностью обученный волшебник, — он понизил голос. — Кроме того, ты сказал мне, что хочешь знать, каково это — быть ребёнком. Ты только что сказал Люпину, что я — хороший отец. Теперь ты собираешься сопротивляться моим стараниям оставаться таковым и далее?

Гарри обдумал сказанное и вздохнул.

— Ладно, я понимаю, о чём ты... Но просто постарайся быть хорошим отцом и для Драко, хорошо? Потому что... Послушай, я не утверждаю, что знаю, в чём он нуждается, но я почти уверен, что десять миллионов строк или тысяча баллов, снятые со Слизерина заставят его почувствовать себя несправедливо обиженным.

— Тысяча баллов со Слизерина, — передразнил Мастер зелий. — И не мечтай.

— Я уверен, что ты этого не сделаешь, — признал Гарри. — Ну давай. Драко, наверное, уже на стену лезет.

— Маловероятно.

— Потому что у Драко настолько спокойный характер?

— Нет, потому что я дал ему Успокаивающее зелье, — сообщил Снейп. — Держись

крепче, чтобы оно и тебе не понадобилось.

Закрыв глаза, Гарри обнял своего отца, и мир вокруг них исчез.