Год, какого ещё не бывало (джен)

Гарри не стал ничего рассказывать друзьям, когда присоединился к ним на пути в гриффиндорскую башню, но его сны той ночью говорили о многом.

«Он стоял перед заколдованной фоторамкой с волшебной палочкой наготове, затем отступил назад, когда стена растворилась и показала двустворчатую дверь, которая вела в зал заседаний. Дверь была закрыта, перед ней стояли Снейп и Драко. Снейп положил руку на плечо сына, подбадривая его напоследок. Двери открылись как по волшебству, приглашая обоих войти внутрь, но вместо того, чтобы посмотреть, как отец и брат заходят в зад заседаний, Гарри внезапно перенёсся в середину слушания.

Или суда, потому что на самом деле, это был суд.

Всё выглядело так же, как и в реальной жизни, вплоть до мельчайших деталей. Каменный табурет, на котором сидел Драко. Люциус, спокойный и слегка ухмыляющийся. Фадж, стучащий молотком, когда члены Совета начали переговариваться.

Потом Гарри заметил своего крёстного и понял, что не всё в зале осталось по-прежнему.

Сириус, живой и здоровый.

Он сидел за изогнутым столом вместе с другими членами Совета, как будто имел на это право, как будто был одним из них, хотя на самом деле он был беглецом, скрывающимся от извращённого правосудия Министерства. Как он мог сидеть вот так, открыто, когда сам министр магии находился всего в двадцати футах от него? А что, если давать показания придёт кто-то из аврората? Они узнают Сириуса, даже если никто другой, казалось, не узнавал. Сириуса бросят дементорам...

Но Гарри было что сказать по этому поводу.

Стоя вплотную к стене, он отчаянно думал о своем крёстном отце, пытаясь заставить стену сосредоточиться на нём одном, чтобы Гарри мог шёпотом предупредить его. Но ничего не произошло; Гарри видел весь президиум, а также Драко, Снейпа и Дамблдора. Снейп свирепо смотрел на него, его чёрные глаза были полны ярости, но, как ни странно, его гнев, казалось, был направлен не на Сириуса.

О-о-о ...

Снейп откуда-то знал, что Гарри снова использовал волшебную рамку для фотографий, знал, что Гарри злоупотреблял его доверием...

Но какое это имело значение, когда Сириуса могли арестовать в любую секунду?

Снова собравшись, Гарри стал думать только о Сириусе, сосредоточив все свои мысли на нём и только на нём, проникая глубоко в суть своего существа, чтобы извлечь каждую частичку магии, которой обладал. Защитить Сириуса — это всё, что сейчас имело значение. Отец рассердится, но это нормально. Он сказал, что не ожидает, что Гарри будет идеальным ребёнком; он пообещал, что они с Гарри справятся с любыми трудностями, которые могут возникнуть.

«Всё будет хорошо», — подумал Гарри. — «Я предупрежу Сириуса, чтобы он убирался, и как только он будет в безопасности, я заглажу свою вину перед Северусом. Как-нибудь. Всё будет просто замечательно...».

Однако в следующее мгновение Гарри понял, что всё далеко не так хорошо, как он надеялся. Стена перед ним разлетелась вдребезги, как зеркало, упавшее на каменный пол. Зазубренные куски гранита падали на землю с таким грохотом, что Гарри вздрогнул и заткнул уши.

Внезапно Снейп оказался в спальне, вместе с Гарри, качая головой.

— Глупый ребёнок, ты сломал рождественский подарок Драко!

— Но он же сломал мой, — ответил Гарри и тут же пожалел об этом, потому что на самом деле он не обижался на Драко. Он понимал, в каком состоянии был Драко в тот день. И теперь отец будет думать, что он идиот, или, по крайней мере, будет считать Гарри ребёнком, капризным ребёнком. И Снейп умел быть язвительным, не так ли? Он точно знал, как поставить Гарри на место, и без колебаний сделал бы это…

Но Снейп сказал лишь:

— О, ты же ранен, Гарри. Дай-ка я посмотрю. Ну же, дай мне посмотреть...

Гарри не понимал, о чём он говорит.

— А? Я не ранен...

Но только сейчас он осознал, что да, отец прав. Вся правая рука, казалось, горела огнём, и сильнее всего палец, на котором красовалось кольцо со змеёй.

— Северус, — сказал Гарри, его голос дрожал от шока, — я думаю, мне нужно зелье.

— Никакого зелья, — сказал Снейп сладким, как мёд, голосом, но в его интонациях было что-то зловещее. — Ты не заслуживаешь зелья после того, что ты сделал.

Затем Снейп уколол ему палец толстой длинной иглой, которая напомнила Гарри о Самайне, и Гарри вздрогнул. Кровь капала из раны на кольцо его матери. Но оно теперь принадлежало не только его матери, не так ли? Оно принадлежало и Северусу. А Северус был зол...

Гарри отдёрнул руку и начал тереть её о рубашку, пытаясь отчистить кольцо. Но кровь осталась, полностью покрывая кольцо, так что его почти не было видно. Кольцо было испорчено, а так называемая помощь Снейпа вообще не помогла. Гарри казалось, что палец его охвачен пламенем.

— Зачем ты это сделал?

— Потому что из-за твоих бессмысленных выходок Драко исключили, — выплюнул Снейп, гипнотизируя Гарри жёстким взглядом чёрных глаз. — Это ты во всём виноват, во всём!

— Это не так! Я только хотел поговорить с Сириусом. Ты видел его, он был там, в зале заседаний...

— Нет, его там не было. Твой крёстный мёртв, и ты видел его только потому, что он теперь — часть зеркала, которым ты пользовался!

Сириус — часть зеркала? Гарри вздрогнул, его мысли неслись так быстро, что ощущение было почти болезненным: «Я никогда не видел Сириуса в зеркале. Он упал в Арку ещё до того, как я нашёл зеркало. Но, может быть, зеркало может каким-то образом связаться с ним сейчас, и я смогу поговорить с ним…»

Схватив разбитое зеркало с кровати Драко, Гарри выхватил ещё один осколок. Тот сильно порезал ему руку, но Гарри едва заметил это. Он поднёс осколок к тому месту, где раньше висела рамка, хотя теперь, конечно, он смотрел прямо на лабораторию зелий, так как больше не было ни рамки, ни даже стены, чтобы повесить её. «Но магия всё ещё может сработать», — подумал он, вытаскивая палочку и готовясь произнести заклинание. Надо было всего лишь сказать: «Покажи мне Сириуса»…

Но прежде, чем он успел произнести эти слова, палочку у него выхватили.

— Непроверенная магия! Ты уже достаточно натворил!

— Но это же Сириус! Я хочу поговорить с Сириусом!

— И я хотел, чтобы Драко был оправдан, но вместо этого ты сделал всё, что мог, чтобы его исключили, вызвав мисс Грейнджер! — Снейп оскалил зубы. — Ты будешь держаться подальше от своей комнаты. И вообще, держись подальше от подземелий, Поттер. У меня нет никакого желания тебя видеть. Убирайся с глаз моих долой!»

Гарри проснулся весь в поту, со сжатыми кулаками. Ему с трудом удалось сдержать крик, когда он в дикой панике резко сел и огляделся.

— Ты в порядке, приятель? — пробормотал Рон, звук был приглушен занавесями вокруг их кроватей.

Гарри уже понял, что это был всего лишь сон, но сердце его продолжало бешено колотиться.

— Да, — наконец выдавил он ответить. — Кошмар. Извини.

Рон внезапно оказался рядом с ним, хотя Гарри и не слышал, как тот раздвинул занавески.

— Сам-знаешь-кто?

Гарри покачал головой.

— Хочешь спуститься к отцу?

Гарри слегка вздрогнул. Снейп сказал держаться подальше... Но нет, это было во сне. В реальной жизни Снейп никогда бы не сказал ему ничего подобного. Его отец любил его; Гарри знал это. Этот сон был ненастоящим. Сириуса не было в живых, и в зеркале его тоже не было.

— Гарри, может быть, ты хочешь, чтобы я спустился в подземелья и привёл к тебе Снейпа? — спросил Рон.

— Он в... э-э... — Фиделиус не позволил Гарри договорить, хотя остальные их соседи по комнате, скорее всего, спали. Но Рон всё понял.

— О, точно. Я тоже думаю, что он там, учитывая обстоятельства. — Рон внимательно посмотрел на Гарри. — Уверен, что с тобой всё в порядке?

— Да, я в порядке, — Гарри лёг на спину. — Честно. Я попытаюсь заснуть.

Кивнув, Рон вернулся на свою кровать.

Гарри перевернулся на бок и начал медленно, размеренно дышать, успокаиваясь. Но заснуть ему удалось не скоро.

* * *

После такого сна Гарри не очень хотелось идти на занятие по Зельям, но он знал, что лучше не давать отцу ещё больше поводов злиться на него. Снейпа ещё не было, поэтому Гарри сел на диван в гостиной и приготовился ждать. Больше делать было нечего, так как ему было запрещено даже входить в свою собственную комнату.

Вздохнув, Гарри устроился поудобнее.

Однако ровно в одиннадцать его ждал немалый сюрприз. Посреди комнаты появился свиток и развернулся, повиснув в воздухе. Вздрогнув, Гарри немного отпрянул назад, но пергамент не шевелился. Гарри быстро встал с дивана и подошёл достаточно близко, чтобы узнать характерные каракули Снейпа.

«Гарри,

В данный момент я занят, но приду, как только это станет возможным. Можешь зайти в свою комнату, если захочешь, я отменяю ограничения. Рамка для фотографий больше не работает; она не показывает ничего, кроме Гремучей Ивы. Заклинания, составлявшие каркас её магии, необратимо изменились, когда ты заставил их работать по-новому. Теперь магия рамки, похоже, зависит от разбитого зеркала, которое ты оставил валяться на кровати. Я забрал зеркало, чтобы предотвратить дальнейшие пакости с твоей стороны.

Северус»

Гарри не знал, что и думать. Ему разрешили заходить в свою комнату, что было хорошо, но это не стоило того, чтобы терять зеркало. С другой стороны, Снейп не знал, что зеркало было подарком Сириуса. Он не знал, что оно как-то связано с Сириусом.

Может быть, если бы он был в курсе, то вернул бы зеркало Гарри. А может, и нет, учитывая, что Сириус ему никогда не нравился. Снейп бы подумал, что зеркало годится только для злых проделок, если бы знал, что именно Сириус подарил его Гарри. И даже не зная об этом, он мог подумать, что, поскольку зеркало разбито, оно вообще ни на что не годится.

Гарри вспомнил, что Снейп выбросил коробку Сэл после того, как Драко разбил её. Репаро в этом случае не годилось: разрушились чары, наложенные на коробку. С чего бы Снейпу по-другому отнестись к разбитому зеркалу?

Что-то в душе Гарри разрывалось на части при одной мысли об этом. Он должен поговорить со Снейпом и убедиться, что тот не выбросил зеркало.

«Я должен был давным-давно рассказать отцу о зеркале», — уныло подумал Гарри. Снейпу вряд ли понравилось бы, что Гарри держал подобные вещи в секрете. Он также скорее всего не намеревался возвращать зеркало, учитывая, как Гарри им воспользовался.

«Ты сломал рождественский подарок Драко...».

Неужели и правда сломал?

Гарри решил пойти взглянуть на рамку. Его теперь ничто не удерживало: Снейп же сказал, что Гарри снова может заходить в свою комнату. Однако, вспомнив, как рассердился отец, Гарри решил проявить осторожность. Он хотел показать Снейпу, что ему можно доверять... Что он может быть хорошим.

Или, может быть, он пытался показать, что готов скорее потерять свою комнату, чем зеркало.

Снова вздохнув, Гарри опустился обратно на диван, слегка покачав головой, когда свиток свернулся и исчез с очередным хлопком. Гарри стало интересно, вернулся ли свиток к Снейпу.

Гарри быстро заскучал. Он никогда раньше не оставался в покоях Снейпа один. У него всегда был Драко, с которым можно было поговорить, хотя поначалу не то чтобы он очень ценил это. И сейчас Гарри мог думать только о Драко. Всё ли у него в порядке в Девоншире? Знает ли Драко, как скоро они покидают Англию или куда они могут направиться? Знает ли он о планах Снейпа больше, чем Гарри?

«Когда мне будет что тебе сказать, я скажу...»

Гарри пытался читать, но поскольку он не был заучкой, как Гермиона, книги Снейпа показались ему не такими уж интересными. Через некоторое время он схватил с нижней полки пергамент и перо и написал письмо Ремусу, сообщив ему все новости, которыми мог поделиться. О многом писать было нельзя, так как письмо могло быть перехвачено. Убирая письмо в карман, Гарри понял, что ему придётся спросить Северуса, как его доставить. Он не хотел просить Хедвиг лететь аж во Францию.

К тому времени уже почти настало время обеда, поэтому Гарри сделал заказ через камин. Сэндвич с сыром на гриле с чипсами и большой стакан апельсинового сока, и ещё клубничное мороженое, всё очень вкусное, но и есть в одиночестве было не очень-то весело.

После обеда он побродил некоторое время взад-вперёд по столовой и гостиной. Вскоре и это ему надоело. Почти с облегчением Гарри понял, что ему нужно в туалет. Он не мог покинуть подземелья без сопровождения, так что Снейп вряд ли мог винить Гарри за то, что он всё-таки зашёл в свою комнату, не так ли?

В тот момент, когда этот вопрос пришёл ему в голову, Гарри спросил себя, почему он вообще задаётся этим вопросом. В конце концов, Снейп сказал, что можно заходить в комнату. Он даже взял на себя труд написать Гарри об этом.

Гарри потряс головой, чтобы немного прояснить мысли и попытался перестать сомневаться в себе, открывая дверь. Проходя мимо фоторамки, он заметил, что там изображена Гремучая Ива, как и сказал Снейп. Он сделал свои дела в ванной, затем вернулся, чтобы немного изучить рамку. Ива, распускающая свежие листья. Гарри мог видеть, как трава колышется на ветру, так что изображение не было застывшим. Однако Снейп был прав: сколько бы Гарри ни думал о хижине Хагрида, или о теплицах, или о поле для квиддича, он не мог сдвинуть изображение с места. Рамка упорно показывала всё то же дерево.

Ну, на самом деле Гарри и не думал, что Снейп ошибается, хотя ему было интересно, можно ли заставить чары работать как раньше. Не то чтобы он собирался что-то пробовать, конечно же. Точно так же он задавался вопросом, появится ли когда-нибудь недостающий фрагмент его зеркала. Гарри решил поискать его, думая, что, если найдёт, ему придётся отдать его Снейпу, чтобы присоединить к другим осколкам.

Через некоторое время Гарри с ужасом понял, что недостающего осколка зеркала нигде нет. Однако он сразу отвлёкся от неприятных мыслей, найдя кое-что странное. Кое-что, что он сразу узнал.

Простой пергаментный конверт, лежащий на полке, где Гарри обычно хранил свои книги и кое-какие рождественские подарки. Теперь полки были пусты; не осталось даже вещей Драко. Лежал только этот конверт и то, что в нём находилось. Ключ из Гринготтса. Гарри знал это, даже не открывая конверта, потому что к тому времени он уже понял, что переживает события, которые ему снились.

Вещий сон…

Но Гарри знал, что Снейп не собирается отказываться от него. Он совсем не волновался об этом, уже целую вечность не волновался.

«Три месяца — это не срок, если тебе не шестнадцать…»

Ладно, значит, не прошло и ста лет. Но прошло достаточно времени, чтобы он понял, что может положиться на Северуса.

И кроме того, теперь, когда Гарри начал вспоминать свой вещий сон, ему пришло в голову, что его «я» из сновидения ни в малейшей степени не беспокоилось о логических несоответствиях. Он совсем не боялся, пока был внутри сна. Даже услышав то, что сказала ведьма, он чувствовал себя просто прекрасно. Гарри запаниковал только когда проснулся.

Однако его «я» из сновидения интересовалось этим ключом. Только чей он был? Подойдя к полкам, Гарри сломал простую восковую печать, скреплявшую конверт, и осмотрел крошечный ключ, выпавший ему в руку. Это был не его ключ. Определенно не его. Гарри предположил, что ключ мог принадлежать Драко, но если сейф Драко вернулся к Люциусу, разве ключ не перешёл бы к нему вместе со всеми вещами, которые Драко купил на свои деньги?

Так, может быть, это ключ Сириуса? Гарри же не знал, как он выглядит. Но почему этот ключ оказался здесь, да ещё и в конверте без опознавательных знаков? Он хранился у Дамблдора, и Снейп вряд ли мог попросить директора отдать ключ Гарри, чтобы тот мог передать его Драко. Снейп, наоборот, пытался подсказать Гарри, чтобы он вообще не поднимал вопрос о завещании.

Это был хороший совет, признал Гарри, и к нему стоило прислушаться. Но в тот момент идея казалась ему такой удачной! Он был уверен, что должен поступить именно так. Он хотел, чтобы деньги Сириуса перешли к Драко. И его интуиция редко ошибалась, не так ли?

По-видимому, не в подобных вопросах.

Глухой стук входной двери возвестил о том, что кто-то вошёл, и Гарри затаил дыхание, потому что сон продолжал сбываться… Это должны быть Снейп и омбудсман, обсуждающие что-то, что несколько месяцев назад он принял за разусыновление, но теперь...

«Если бы ты мог хотя бы пять секунд думать о ком-то, кроме себя…»

Оказывается, вот как всё получилось. Гарри интерпретировал этот ужасный сон, думая только о себе; ему ни разу не пришло в голову, что сон может быть связан с Драко. Естественно, нет. Ведь сон приснился Гарри сразу после того ужасного разговора «ты-не-заслуживаешь-быть-моим-сыном», и он не понимал, что у Драко тоже были проблемы. Серьёзные проблемы.

Что касается Гарри, то он считал, что Северус давно должен был усыновить и Драко тоже.

Это был просто позор, что всё произошло вот так, с исключением и потерей всего, что было у Драко. В результате усыновление выглядело так, будто Снейп сделал это не из любви, а под давлением обстоятельств. Гарри тоже вроде бы усыновили вынужденно, из-за защиты крови, и он помнил свои ощущения.

Из гостиной доносились знакомые голоса. И слова, которые он уже слышал. Высокий голос Амелии Тислторн невозможно было перепутать ни с чьим другим. Гарри засунул ключ обратно в конверт и положил на место, затем подошёл к двери, чтобы было лучше слышно, и прильнул к щели, подглядывая за Снейпом, который разговаривал с ведьмой из Службы защиты волшебных семей. Гарри хотелось выйти к ним, но во сне он этого не сделал, поэтому на всякий случай остался комнате. Он не знал, что может произойти, если он попытается изменить будущее, но если его действия каким-то образом помешают усыновлению, он никогда себе этого не простит.

— Ну, — говорила ведьма. — Я, конечно, не ожидала, что вернусь сюда так скоро и при таких ужасных обстоятельствах.

— Вы принесли документы? — спросил Снейп деловым, решительным тоном. — Я хочу, чтобы это закончилось как можно скорее.

Ведьма поджала губы.

— Вы же понимаете, на меня оказывают давление, чтобы я не позволила вам этого сделать.

Гарри увидел, что на лице Снейпа появилось насмешливое выражение.

— Мне даже не нужно спрашивать, от кого оно исходит. Он так любит дёргать за ниточки. Без сомнения, его не устраивает такое развитие событий, но... — Снейп пожал плечами, — боюсь, это необходимо. — Он прищурился. — Надеюсь, вы не поддадитесь его влиянию.

— Конечно, нет. Единственная забота Службы защиты волшебных семей — это соблюдение интересов ребёнка. Вы уверены, что нет другого способа разрешить ситуацию?

— Я абсолютно уверен, — ответил Снейп, решительно скрестив руки на груди.

— Я понимаю, что ваши чувства, возможно, изменились, но это так внезапно...

— Напротив. Это давно назревало.

Ведьма переступила с ноги на ногу, словно обдумывая, как преодолеть упрямство Снейпа.

— Я уверена, что молодой человек, должно быть, очень расстроен, что вполне естественно, учитывая...

— Мисс Тислторн, — мягко, но настойчиво проговорил Снейп, — пришло время положить конец этому... противостоянию, чтобы мы могли выбраться из прискорбного положения, в котором оказались. Надеюсь, я ясно выразился?

— Очень ясно, профессор.

С этими словами ведьма протянула Снейпу пергамент. Снейп взял его и, призвав перо, подписал.

— Я сейчас поговорю с Гарри, — сказала Амелия Тислторн. — Вы же понимаете, что он должен быть проинформирован об этом заранее.

Снейп кивнул, прядь длинных чёрных волос упала ему на лицо.

— Без сомнения. Я так понимаю, вы хотите побеседовать с ним наедине?

Она кивнула, и Снейп позвал:

— Гарри! Я полагаю, ты у себя?

Гарри покраснел от намёка на то, что он подслушивал. Неважно, что он и правда это делал. С другой стороны, когда по крайней мере один из беседующих людей точно знает, что вы всё слышите, являются ли ваши действия настоящим подслушиванием? Снейп точно знал, он же читал рассказ Гарри о своём сне. Должно быть, он понял, что сон сбывается и что Гарри под дверью ловит каждое слово.

Всё ещё покрасневший, Гарри широко распахнул дверь и вышел, чтобы пожать ведьме руку.

— Итак, я слышала, вы вернулись жить в гриффиндорскую башню, мистер Поттер?

— Да, это верно.

— И как вам там?

Гарри не смог удержаться от улыбки.

— Всё в порядке. Мои друзья считают довольно забавным, что когда Северус привёл меня, он велел мне вести себя хорошо. Понимаете, им кажется, что это не соответствует его имиджу, видеть что он ведёт себя... — Гарри подумал, что лучше не употреблять слово «мило», — как настоящий папа.

— А что вы сами об этом думаете?

— Хм, с ним всё в порядке. У нас обоих всё хорошо... — Гарри повернулся к отцу. — Ты же не оставил Драко одного?

— Конечно, нет. С ним Альбус.

— Ох. Итак, м-м... Ты можешь привести его домой прямо сейчас? Документ, который ты только что подписал, это свидетельство об усыновлении, не так ли?

— Драко тоже должен его подписать, — пробормотал Снейп, внимательно наблюдая за Гарри. — И необходимо соблюсти ещё несколько формальностей. Но как только он станет моим сыном в глазах Министерства, Драко сможет жить здесь, независимо от того, является он студентом или нет. Альбус откопал это положение в уставе Хогвартса.

Гарри понимающе кивнул, не обращая внимания на Тислторн.

— Но как насчёт Попечительского совета? Они хотели выгнать Драко... Как ты думаешь, они придумают специальное правило, по которому он не сможет здесь жить, несмотря на то, что он будет сыном преподавателя?

— Внесение изменений в устав Хогвартса займёт значительное время, — чёрные глаза Снейпа заблестели. — Более того, целью их действий было создать прецедент. Поскольку Драко останется исключённым из школы, где бы он ни жил, члены Совета, все, кроме одного, должны быть удовлетворены.

— И этот один будет продолжать создавать проблемы, — вздохнул Гарри.

Амелия Тислторн нахмурилась, уголки её пухлых губ опустились.

— Да, его действия стали осложнением, которого я не предвидела.

— Как вы могли что-то предвидеть, если всё это произошло только прошлой ночью...

Правда обрушилась на Гарри с такой силой, что он с трудом удержался на ногах.

— Ты уже давно занимаешься усыновлением Драко, — осознал он вслух, ненавидя себя за обиду, которая была слышна в каждом слове. — Я... Хагрид говорил, что ты сказал директору, что мне следует больше рассказывать о том, что происходит вокруг меня. Разве ты не это имел в виду?

— Ты прав, — Снейп провёл рукой по волосам. — Гарри, именно из-за Хагрида я не сказал тебе, что подал заявление на усыновление твоего брата. Мы с Драко хотели сразу же сообщить тебе об этом. Если ты помнишь, он пытался что-то сказать тебе, когда мы вернулись домой в четверг вечером после заполнения первоначальных формуляров и собеседования.

Это было верно, тем вечером Драко был ужасно взволнован... А Снейп прервал его и не позволил рассказать, где они были...

— Но здесь сидел Хагрид, — продолжил Снейп. — Он не из самых молчаливых личностей, и поскольку я не хотел, чтобы Люциус пронюхал о наших планах... Я намеревался проинформировать тебя, Гарри. Но затем мы столкнулись с тем, что казалось непреодолимой трудностью, и казалось, что усыновлению никогда не позволят осуществиться.

— Люциус, — сказал Гарри, поморщившись, вспомнив, как настроение Драко неуклонно ухудшалось в течение недели.

— На самом деле, нет, — ответила ведьма. — Это был мой собственный начальник, который громогласно возражал против всей этой идеи. Не забывайте, несколько месяцев назад мы провели эмансипацию мистера Малфоя. То есть, мы узаконили то, что он полностью дееспособен как взрослый волшебник. А чтобы осуществить усыновление, нам необходимо было отменить своё предыдущее заключение. — Тислторн отвернулась, как будто смутившись. — Боюсь, моё начальство не представляло, как это сделать. Они предпочли бы, чтобы общественность верила, что Служба защиты волшебных семей не совершает ошибок.

— Но вы только что сказали, что единственная забота Службы защиты волшебных семей — это интересы ребёнка!

— На самом деле это моя забота, — жёстко ответила Тислторн. — Вот почему я советовала вашему отцу не торопиться с усыновлением. Здесь на карту поставлены и ваши интересы, а поскольку дело об убийстве довольно туманно...

— Вы колебались, потому что думали, что это мог сделать Драко? — Гарри покачал головой. — Нет, он невиновен. Авроры всё поняли правильно, и Фадж пытался дискредитировать их выводы только потому, что он ест с руки у Люциуса Малфоя, понимаете?

— Министр Фадж, Гарри, — сказал Снейп.

— Министр Фадж. Но, честно говоря, я точно знаю, что Драко никого не убивал на прошлой неделе, мисс Тислторн. За всем этим стоит Люциус. Он изо всех сил старается добиться, чтобы Драко выгнали из школы. Так легче поймать его, чтобы доставить к Волдеморту.

Ведьма слегка вздрогнула, услышав это имя, но Гарри удалось не поморщиться.

— Но если за ниточки дёргает не Люциус Малфой, тогда кто?

— О, теперь, когда Люциус Малфой понял, как усыновление развяжет руки твоему отцу, он действительно дёргает за все ниточки, какие только может, — ответил Снейп.

— Он — член Попечительского совета, и не знал, о чём говорится в школьном уставе?

— Полагаю, тебе известно моё мнение о Совете.

«Если бы не присутствие омбудсман», — подумал Гарри, — «отец, скорее всего, высказался бы сильнее».

Как бы то ни было, Снейпу удалось несколькими словами выразить максимум презрения.

— Люциус, похоже, вчера всё-таки разузнал, что я собираюсь сделать, и сразу же начал чинить препятствия. Отсюда и довольно скверное настроение Драко перед слушанием...

— И после него, — добавил Гарри.

— Что ж, его надежды были жестоко разбиты. Как только Люциус сунул палец в пирог, Драко сильно засомневался, что мы с Альбусом победим. Ему следовало бы больше верить в нас, — чёрные волосы Снейпа качнулись, когда он покачал головой. — Во всяком случае, теперь ты знаешь, почему он так кричал на тебя. Надеюсь, ты не слишком встревожился?

Гарри ухмыльнулся.

— Эй, если я пережил то, как он меня постоянно посылает…

— Гарри!

«Упс. Омбудсман».

Однако Амелия Тислторн мягко улыбнулась, не обижаясь.

— Я очень рада, что вы, кажется, понимаете, когда стоит быть помягче, профессор. Это признак того, что вы — хороший воспитатель, и, должна сказать, я сомневалась, способны ли вы на это, учитывая вашу довольно устрашающую репутацию среди студентов.

Гарри немного позабавило, что на обычно желтоватых щеках Снейпа появилось что-то похожее на румянец.

— Благодарю… Но эти мальчишки — не мои ученики. Если только я не веду у них занятие, как вы понимаете.

— Он отлично справляется с жонглированием этими двумя ролями.

Румянец на щеках Снейпа стал ярче.

— Гарри, я не нуждаюсь в том, чтобы ты расхваливал меня перед мисс Тислторн.

— Да ладно тебе, пап.

Снейп наградил его сердитым взглядом, но на самом деле это было не всерьёз. Гарри был в этом уверен, и это было очень приятно. Однако настроение портили мысли о том, как Люциус Малфой узнал об усыновлении. «Так же, как он получил письмо с жалобой Гермионы», — подумал Гарри.

— Профессор Снейп, не могли бы вы оставить меня наедине с мистером Поттером? — намекнула Тислторн, бросив довольно многозначительный взгляд на камин.

— Конечно, — Снейп коротко кивнул ей, прежде чем обратиться к Гарри. — Я планирую оставаться с Драко, пока мы не получим официальное подтверждение усыновления и не сможем вместе вернуться домой. С тобой всё будет в порядке? Мы рассчитываем вернуться до наступления темноты.

— Так быстро?

— Я боюсь, что его заявление рассматривается даже быстрее, чем твоё, поскольку обстоятельства весьма срочные.

Гарри понравилась мысль о том, что он был не единственным, к кому относились по-особому.

— Тогда увидимся позже, — сказал он отцу. — Передай Драко привет от меня.

Как только Снейп ушёл, Гарри обратился к Тислторн. Он подумал, что в присутствии Снейпа лучше не указывать ей, как управлять её Службой; отец, несомненно, решил бы, что Гарри переступает границы дозволенного. Так же, как он настаивал, чтобы Гарри вежливо титуловал всех, о ком говорит. Но этот вопрос был слишком важен, чтобы упускать его.

— Вы ведь знаете, что у вас в отделе крыса, не так ли?

Амелия Тислторн кивнула.

— Ричард Стейн, да. Мы с твоим отцом говорили об этом, когда сегодня утром забирали свидетельство об эмансипации мистера Малфоя из его личного дела. Ричард узнал о предполагаемом усыновлении только вчера, поскольку был в отпуске. Почти сразу после того, как Ричард вернулся в офис, мы начали получать сообщения от адвокатов, которые настаивали на том, что усыновление не должно состояться. — Она невесело рассмеялась. — Я боюсь, что мистер Малфой переиграл сам себя. Адвокаты начали с того, что заявили, что Северус Снейп вообще не подходит на роль родителя. По сути, требовали от Службы защиты волшебных семей согласиться с тем, что ваше усыновление было ошибкой. Что ж, мой начальник не собирается идти у них на поводу. Он всё ещё добивается, чтобы вашего отца наградили орденом Мерлина за то, что он так героически спас вас в Самайн! Когда клевета на вашего отца не сработала, адвокаты Малфоя начали угрожать, что гарантировало быстрое и надёжное течение процесса усыновления. Служба защиты волшебных семей не может допустить, чтобы кто-то сказал, что в результате запугивания мы проигнорировали соблюдение интересов ребёнка.

«Нет, если только для того, чтобы сохранить свою собственную гордость».

Однако Гарри подумал, что лучше этого не говорить.

— Вы имеете в виду, что Люциус Малфой, выступавший против усыновления Драко Северусом, в итоге помог его осуществить?

Её глаза блеснули.

— Иронично, не правда ли? Начальник решил, что лучше признать, что эмансипация была ошибкой, чем создать у общественности впечатление, что Службу защиты волшебных семей можно купить или запугать.

— Да, я понял, — Гарри погрузился в размышления, что-то беспокоило его, что-то не совсем сходилось ... — Оу. Но если эмансипация Драко будет отменена, разве это не сделает Люциуса снова его законным отцом? Я имею в виду, ненадолго?

— Свидетельство об эмансипации уже отозвано, и именно поэтому мне было поручено проверить что все свидетельства, принадлежавшие его отцу, магически уничтожены, включая то, которое было сдано в школу при зачислении мистера Малфоя. Однако Люциус был лишён родительских прав несколько месяцев назад, когда Служба защиты волшебных семей убедилась, что он заключил контракт на убийство собственного сына. Это неприемлемое поведение, — явно преуменьшая, закончила Тислторн.

— А его мать?

Ведьма презрительно махнула рукой.

— О, эта женщина отказалась от своих прав вместо того, чтобы встать плечом к плечу с сыном против своего мужа. Она тоже больше не имеет ничего общего с мистером Малфоем.

Гарри не был в этом так уверен. Он не мог забыть, как Драко повторял во сне: «Дракон, моё сокровище».

— А что со Стейном? — спросил он, вернувшись к исходной мысли. — Его собираются уволить? Ему предъявлено обвинение?

Тонкая улыбка ведьмы выглядела довольно злобной.

«Странно видеть такое на лице человека, посвятившего себя помощи детям», — подумал Гарри.

— Твой отец решил, что стратегически будет более выгодно оставить Стейна на работе, чтобы его можно было использовать для передачи ложной информации Люциусу Малфою.

— И вы согласились?! А согласится ли с этим ваше начальство?

— Они не в курсе виновности Ричарда и не поймут, если я вмешаюсь. Видите ли, я действительно забочусь о ваших интересах, мистер Поттер. Мне кажется, что дезинформирование Люциуса Малфоя могло бы помочь защитить вас.

Первой мыслью Гарри было: «Вау, отличная манипуляция для хаффлпаффки!». Конечно, план явно был разработан Снейпом, но Гарри всё равно был впечатлён.

— И вашего будущего брата, — добавила она, внимательно наблюдая за реакцией Гарри. Гарри понял, что собеседование вот-вот начнётся всерьёз. Но всё было в порядке, он был готов.

Жестом предложив Тислторн занять стул, Гарри взял себе другой и не забыл спросить, не хочет ли та чего-нибудь освежающего. И только после того, как они оба пригубили довольно приятную смесь чая улун, он ответил:

— Для меня ничего не изменится. Мы с Драко уже братья. Я уже говорил вам об этом, помните? Но было бы здорово, если бы это наконец признали официально.

— Почему?

— Драко, в целом, кажется, довольно хорошо справляется с неудачами, но в последнее время я беспокоюсь о нём. Видите ли, меня выпустили из подземелий, но он всё ещё остаётся взаперти... И я могу открыто сказать при всех, что Северус — мой отец, а он — нет. К тому же, Драко — слизеринец, даже если на его одежде нет факультетского герба. Я думаю, ему необходимо понимать, что мы с ним находимся в равных условиях.

— Вы говорите на удивление дружелюбно, — заметила Тислторн. — Вы понимаете, что для вас было бы совершенно нормальным чувствовать себя немного обиженным таким развитием событий?

— Я догадываюсь, — сказал Гарри, пожимая плечами и улыбаясь. — Думаю, что я уже прошёл эту стадию. Мы не создаём новую семью, мисс Тислторн. Мы уже давно являемся семьёй.

— Что ж, ситуация необычная во всех отношениях. Но поскольку вы так спокойно относитесь к этому делу, я не вижу необходимости рекомендовать консультацию психолога, — она оглядела Гарри с ног до головы. — Я так понимаю, вы с мистером Малфоем отказались от грубых маггловских развлечений?

— Э-э, да, — быстро сказал Гарри. Может быть, слишком быстро, так как ведьма бросила на него острый взгляд. — Я имею в виду, в основном. Мы знаем, что сейчас нужно вести себя аккуратнее. Хотя Гермиона действительно зря беспокоилась. Вы знаете, что её письмо оказалось у Фаджа?

— Это в высшей степени, в высшей степени неуместно. Министр должен знать лучше всех, что он не имеет права читать конфиденциальные документы СЗВС, не говоря уже о том, чтобы использовать их так, как он это сделал.

— Ну, это же Фадж… То есть, министр Фадж.

Тислторн откинулась на спинку стула и некоторое время молча потягивала чай, изучая Гарри.

— Кажется, вы полны решимости слушаться своего отца.

— Разве это не нормально?

— На самом деле, обычная реакция на усыновление — это не очень хорошее поведение. Преднамеренное неповиновение, когда ребёнок делает всё возможное, чтобы испытать пределы терпения своего нового родителя. Судя по тому, что я видела и слышала, вы, похоже, пропустили эту фазу, но я подумала, что будет разумно предупредить вас, что мистер Малфой может поступить иначе.

Гарри поставил свой недопитый чай на стол.

— С какой стати Драко... Он был очень груб в последнее время, но я уверен, что это из-за ужасного напряжения, в котором он находился. Я думал, что все наладится, как только его усыновят и он почувствует себя в безопасности.

— Ах, в том-то и дело. Если мистер Малфой будет мыслить так же, как мыслит большинство усыновлённых детей, то он не почувствует себя в безопасности до тех пор, пока полностью не убедится, что его новый отец останется рядом несмотря ни на что. Но имейте в виду, что не каждый усыновлённый ребенок прибегает к этой тактике. Вы этого не сделали. Но если мистер Малфой принадлежит к большинству, то какое-то время он будет вести себя как можно более неприятно.

— Я понимаю, — пробормотал Гарри. «Как можно более неприятно? Драко умеет быть чертовски неприятным». — А что делать мне? Я имею в виду, могу ли я чем-нибудь помочь?

— Он, вероятно, будет очень ревновать отца. Я бы посоветовала дать им двоим побольше побыть наедине в ближайшие недели.

— О, — Гарри это не понравилось. Но идея предложить Драко деньги Сириуса ему очень нравилась, и посмотрите, чем это обернулось. Кроме того, Снейп говорил что-то подобное, о том, что Драко нужно время, чтобы побыть с отцом. И о том, что Гарри следует на какое-то время поставить потребности брата на первое место.

В конце концов, Драко же поставил потребности Гарри на первое место, когда усыновили Гарри.

Тислторн допила чай и поставила чашку на стол.

— Не волнуйтесь. Просто проявите терпение, и ваш брат в конце концов поверит, что здесь его любят, и что он в безопасности.

— Я не думаю, что он... — Гарри резко замолчал, когда до него дошло, что он был близок к тому, чтобы выдать секрет Снейпа.

Амелия Тислторн, похоже, осознавала проблемы Драко с пониманием смысла родственной любви, но также и как будто одобряла осторожность Гарри.

— Терпение, — повторила она. — И ещё, пожалуйста, имейте в виду, что может пройти несколько дней или даже недель, прежде чем ваш брат сможет осмелиться проверить своего нового отца на прочность. В самом начале мистер Малфой, вероятно, будет чувствовать себя слишком уязвимым, чтобы пытаться раздвинуть границы дозволенного.

Сначала Гарри подумал, что она ошибается, и Драко — вовсе не ранимый человек. Но потом он вспомнил сцену, свидетелем которой стал прошлой ночью. Драко в коридоре, прижавшийся к Снейпу, едва сдерживающий слёзы отчаяния, вызванные ужасными угрозами Люциуса. Так что да, Драко был уязвим. Он просто не хотел этого показывать. И если он какое-то время побудет немного более ехидным, чем обычно, что ж, Гарри сможет с этим смириться. Он поможет Драко присоединиться к людям, которые понимают, что значит быть семьёй.

— Что ж, если у вас больше нет вопросов, я вернусь в офис и прослежу, чтобы дело было закрыто сегодня вечером, — сказала Тислторн, поднимаясь. — Хотя, учитывая, что глава СЗВС на данный момент поддерживает нашу точку зрения, проблем быть не должно.

Гарри кивнул.

— Хм, жаль, что меня не предупредили заранее. Я бы приготовил благопожелание.

Он начал лихорадочно соображать, какие растения лучше всего подойдут для Драко.

— Благопожелание при усыновлении? — Тислторн, казалось, была поражена, но потом до неё дошло. — О, я понимаю. Это чудесная идея. Вы весьма милый молодой человек, если думаете о таких вещах.

— Драко первому это пришло в голову. Тогда, давно. Он хороший брат.

— А профессор Снейп — хороший отец. Не нужно больше убеждать меня, мистер Поттер. Сначала я подумала, что всё это происходит слишком поспешно, тем более что убийство ещё не раскрыто, но теперь я вижу, что вы прекрасно подходите друг другу. Просто помните, что я сказала о возможном поведении мистера Малфоя.

Как будто Гарри мог забыть.

* * *

Теперь Гарри уже не было так скучно в покоях Снейпа, потому что у него был проект, который нужно было сделать. Благопожелание. Книга, которую дала ему Джинни, всё ещё лежала в сундуке, и, конечно же, у Снейпа было множество книг с подробным описанием магических свойств растений. Естественно, они были разработаны больше с учётом употребления растений в зельеварении, но всё равно могли оказаться полезными. Гарри подумал, что было бы хорошо полистать книгу Драко, но той нигде не было. Гарри не знал, входила ли она в число предметов, исчезнувших по распоряжению гоблинов, или Драко просто взял книгу с собой.

«Драко, должно быть, чувствовал себя по-настоящему безнадёжно», — подумал Гарри, оглядывая комнату. — «Он вообще был не похож сам на себя, словно был уверен, что усыновление никогда не состоится и ему навсегда запретят посещать Хогвартс. Неудивительно, что он вёл себя враждебно. Конечно, по словам этой ведьмы, будет только хуже... Но мне удалось пропустить этот шаг, может, Драко тоже… Мы ведь уже семья…».

Но подсознательно Гарри понимал, что Драко на самом деле и в это не верил.

Гарри поужинал в одиночестве, заказав тушёное мясо в честь усыновления Драко, а затем вернулся к своим исследованиям.

Вспышка камина застала его врасплох. Вскочив, Гарри нервно оглядел себя. Он должен был ждать в парадной мантии, с благопожеланием в руке, а выглядел так, как будто весь день варил зелья! Хотя, конечно, официально у него и было занятие по Зельям. Снейп совершенно забыл о своём уроке, но Гарри не жаловался. Во-первых, Драко был гораздо важнее. А во-вторых, Гарри всё равно не очень любил зельеварение.

Драко первым прошёл через камин, за ним последовал Снейп, в руке у него была сумка. Маленькая сумка, в которой, вероятно, уместилось всё, что осталось у Драко в целом мире. Гарри подумал, что это довольно грустно, но теперь он знал, что не стоит предлагать Драко часть своего собственного богатства.

— Привет, — сказал Гарри, что, по его мнению, прозвучало довольно неубедительно, но он не совсем понимал, что должен сказать по поводу усыновления. «Этот день для вас полон радости», что-то в этом роде. Правда, придётся подождать, пока он соберёт все нужные растения. — Получилось? Официально?

Драко кивнул, не глядя Гарри в глаза. Он расстегнул мантию и, когда Драко снимал её, Гарри не мог не заметить чёрное пятно там, где раньше был герб Слизерина.

— Итак, у вас теперь есть сертификат с печатью, который можно вставить в рамку? — спросил он, чтобы разрядить напряжение.

— Нет, — отрезал Драко, и это короткое слово застало Гарри врасплох.

— О, я думаю, просто сова не смогла преодолеть Fidelius...

— Ты прав. Альбус доставил его лично, — сказал Снейп. Он вытащил свиток, перевязанный лентой, и протянул его Гарри.

Драко резко втянул воздух, но Гарри одарил его лёгкой улыбкой.

— Неужели ты думаешь, я буду против? Мне жаль, что тебе так тяжело пришлось в последнее время, но я рад, что могу порадоваться результату. — Большим и указательным пальцами Гарри потянул за конец ленты, но остановился. — Можно?

— Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делал.

— Гарри, пожалуйста, продолжай, — сказал Снейп, укоризненно глядя на Драко своими чёрными глазами, хотя голос отца оставался спокойным. — Ты же понимаешь, что рано или поздно он всё равно узнает.

— Я в курсе, что тебя усыновили, Драко, — съязвил Гарри.

— Ты не знаешь остального, хотя...

— Что за остальное?

Однако прежде чем Драко успел ответить, Гарри развернул сертификат и начал его читать. Ну, просматривать. В конце концов, пергамент был таким же, как его собственный. За исключением имени, выделенного светящимися золотыми буквами

«Драко Снейп».

Глаза Гарри чуть не вылезли из орбит.

Драко Снейп?

Гарри проверил ещё раз, но, конечно же, имя не изменилось.

— Ты сменил фамилию? — наконец спросил он, поднимая глаза и старательно сохраняя ровный тон. Гарри не хотел показывать, насколько странным ему кажется поступок Драко; ему казалось, что Драко уже был немного на взводе из-за этого.

— Да, — как будто нуждаясь в передышке, Драко пошёл к вешалке, повесил мантию, повернулся и уставился на Гарри с явным вызовом.

— Э-э, хорошо, — сказал Гарри, улыбаясь, несмотря на шок. Драко Снейп? Он прокрутил сочетание в уме, жалея, что не может попробовать произнести его, чтобы почувствовать, как оно звучит. Оно было просто... слишком странным, чтобы принять его сразу.

Очевидно, выражение его лица выдавало его мысли.

— Я подумал, что было бы неплохо начать с чистого листа, — сказал Драко беззаботным тоном, который не мог скрыть его оборонительную позицию. — Я устал от того, что меня вечно обвиняют во всём только потому, что он произвёл меня на свет.

Тогда Гарри вспомнил, как Снейп сказал, что Драко старается дистанцироваться от своего отца. Гарри просто не представлял, что Драко будет настолько стараться. Он всё ещё не мог осознать это.

— Ты ведь не ревнуешь, не так ли?

Моргнув, Гарри покачал головой.

— Нет, дело не в этом. Я просто удивлён, вот и всё. Ты ведь доволен, верно? Это всё, что имеет значение.

Драко царственно склонил голову.

— Я доволен, Гарри. В конце концов, это была моя идея. — Злая усмешка внезапно изогнула его губы. — Конечно, Люциус обязан расценить это как пощёчину. Так что всё отлично.

— Драко Снейп, — наконец произнёс Гарри вслух. Он не мог себе представить, что скажут его друзья. Но опять же, это вряд ли имело значение. — Хм. Ну, к этому нужно немного привыкнуть, но если тебя это устраивает, то и меня тоже.

Глаза Драко озорно заблестели.

— Ещё не поздно и тебе стать Гарри Снейпом...

— Э-э, нет, не думаю, — Гарри взглянул на отца, который не произнёс ни слова с тех пор, как передал свиток. — Без обид, Северус. Я горжусь тем, что я твой сын, и что весь мир знает об этом, но я не могу сменить фамилию, я просто не могу.

Отец нисколько не выглядел расстроенным; это было приятно.

— Ну что ж, — сказал Драко, делая шаг вперёд. Он поколебался, затем взял свиток у Гарри и быстро свернул его. Положив его на книжную полку рядом с сертификатом Гарри, «который можно вставить в рамку», Драко продолжил:

— Я думаю, это действительно делает нас братьями.

Гарри вздрогнул, эта фраза эхом пронеслась в его голове, а затем засмеялся.

Драко сощурился.

— Что?

Сделав несколько глубоких вдохов, Гарри сумел взять смех под контроль.

— Помнишь, как ты однажды спросил меня, что я видел в будущем? И я не ответил? Это было потому, что я видел именно это, Драко. Давным-давно, ещё до Самайна, мне снилось, что ты скажешь, что мы братья!

— И что в этом смешного?

«О-о, Драко, кажется, начал раздражаться».

Вспомнив, каким злым и нервным он чувствовал себя после собственного усыновления, как страдал от неуверенности приняли его или нет, хотя Снейп был исключительно добр, Гарри поспешил рассказать остальную часть истории.

— Это забавно, потому что ты столько раз говорил, что мы братья, что теперь я никогда не узнаю, какой из моментов я на самом деле видел во сне! И раньше я думал, что это имеет значение; я пытался понять, в каком порядке всё происходит, но ты сделал так, что я не могу этого определить. Смотри, сначала ты сказал: «Мы братья, потому что ты теперь тоже слизеринец», а потом Северус прочитал нам лекцию о том, что мы оба его сыновья, и ты сказал: «Я думаю, мы действительно братья», а теперь ты снова это сказал!

Голос Драко был холоден.

— Я и не подозревал, что ты так тщательно отслеживаешь мои слова.

— Ты бы тоже отслеживал, если бы тебе до Самайна приснилось, что я называю нас братьями.

— Хм, я полагаю, что да. Раньше я считал, что ты всё время пытаешься украсть мою популярность.

— Кто бы говорил! Что-то не припомню, чтобы всей школе раздавали значки «Малфой — вонючка».

— Неплохая идея на данном этапе, — сказал Драко, пожимая плечами. — Учитывая мою фамилию, меня бы это точно не задело. Хотя оскорблять одного из членов Попечительского совета, хотя он этого и заслуживает, может оказаться плохим тактическим ходом. Конечно, Люциус придёт в ярость из-за того, что Северусу удалось перехитрить его. И из-за смены фамилии. Это же оскорбление. Жаль, что я не увижу его лица, когда он прочтёт об этом в утреннем выпуске «Пророка».

Гарри чуть не поперхнулся.

— Вы решили это обнародовать?!

— Это политика СЗВС, поскольку теперь я снова считаюсь несовершеннолетним, — Драко скорчил гримаску, затем, казалось, стряхнул с себя мрачные мысли. — Итак, ты не против? Я имею в виду усыновление, а не смену фамилии.

— Ну, конечно. Мы и так уже были семьёй...

— Не так, как теперь.

— Да точно также, — Гарри вздохнул, потому что, если Драко считает, что наличие сертификата что-то меняет, значит он реально никогда не понимал, что Гарри любит его. «Терпение», услышал он голос Тилсторн в своём сознании. Решив, что лучше не спорить по этому поводу, Гарри слегка улыбнулся.

— Я думаю, что в третий раз — на счастье.

— В смысле?

— Ты уже три раза сказал, что мы братья.

— Думаешь? На счастье?

Непонятно, как столько неуверенности смогло вместиться всего в два слова. Гарри сделал шаг к Драко и схватил его за руки.

— Послушай, Драко. Если бы я заранее знал, что вы запланировали, я бы сделал нормальное благопожелание. На самом деле я немного расстроен, что меня оставили в стороне...

— Я пытался сказать тебе...

— Я знаю. Всё в порядке. Здесь был Хагрид, поэтому Северус заткнул тебе рот.

— Я поощрял осторожность, — сухо поправил Снейп.

— Точнее, заставил меня замолчать, — так же сухо ответил Драко, — Я ещё раз пытался всё рассказать тебе, даже тогда, когда дело выглядело безнадёжно проигранным. Но Северус сказал, что в этом нет особого смысла, пока мы не узнаем результат. А потом меня исключили, и мне пришлось уйти, и я снова подумал, что уже пора тебе рассказать. Но когда мы с Северусом вернулись сюда, твои друзья ошивались поблизости, злорадствуя как сумасшедшие, что меня выгнали из школы!

— Они не злорадствовали.

— Уизли точно злорадствовал!

— Только после того, как ты опять ткнул ему в глаза его бедность. Вспомни, Драко, они же свидетельствовали в твою пользу! Они пытались заставить Попечительский совет признать, что те слизеринцы солгали! И сюда они пришли только потому, что Гермиона хотела извиниться передо мной за то, что её письмо было использовано таким грязным образом.

— Это передо мной ей стоит извиниться, — усмехнулся Драко. Гарри приготовился спорить, но его брат не стал продолжать, перейдя к более неотложной теме. — Так что же будет с Беллой и Эриком, Северус? Они сговорились добиться исключения своего сокурсника. Не говоря уже о том, что их захватывающее выступление на слушании наводит на мысль, что они участвовали в заговоре с целью убийства Панси. Иначе зачем бы они так старались подставить меня?

Снейп скрестил руки на груди и нахмурил свои тёмные брови. Глаза его неприятно заблестели, а голос прорезал воздух, как бритва.

— Я поговорю с мисс Уваннавич и мистером ВанВельзеером. Ты можешь на это рассчитывать.

Гарри бросил взгляд на Снейпа, гадая, что тот имел в виду. Однако он почему-то не думал, что Снейп захочет поделиться своими планами. И кое-что вспомнил…

— Знаешь, ты мог бы хотя бы намекнуть, что Аргентина отменяется.

Снейп вопросительно поднял бровь.

— Я намекнул.

О, точно. Намекнул.

— Ну, ты же знаешь, что я не поверил! Я подумал, что вместо Аргентины могла быть Боливия, Кения или что-то в этом роде, но я был уверен, что мы покидаем страну. И ты знал, что я так думал!

Снейп снял мантию и аккуратно повесил её на крючок.

— Откуда мне знать, что творится у тебя в голове? — немного ехидно спросил он. — Некоторое время назад ты дал мне понять, что я не должен применять к тебе Легилименцию, за исключением чрезвычайных обстоятельств.

— О, это к делу не относится!

— Прошлой ночью мне не хотелось обсуждать с тобой свои планы на поездку, поскольку ты серьёзно рассердил меня своим баловством с непроверенной магией!

— Значит, оставить меня в неведении было вариантом наказания?

— Я не задумывался об этом, — жёстко сказал Снейп. — Мне нужно было многое сделать и о многом подумать, помимо твоих нежных чувств.

— Гарри, — вмешался Драко, — разве ты не помнишь, как Люциус наказывал меня? Или что делали с тобой эти ужасные магглы?

— Помню, — признал Гарри. — И всё же заставлять меня думать, что я покидаю Хогвартс — это неправильно.

— Я не заставлял тебя так думать, глупый ребёнок.

— Давай закончим на этом, — сказал Гарри. Ему надоел бесполезный спор, и на самом деле всё это было не так уж и важно. На месте Снейпа он бы поступил по-другому, но опять же, все иногда совершают ошибки. И Снейп сам не мог знать наверняка, не придётся ли им всё же отправиться в путешествие. На тот момент усыновление всё ещё было под вопросом.

Драко вытащил из кармана светлую палочку и левитировал сумку, которую Снейп принёс из Девоншира.

— Что ж, мы достаточно поговорили об отъезде. А теперь я собираюсь обустроиться дома.

С этими словами он направился в спальню, сумка поплыла за ним.

Гарри оглянулся на отца и обнаружил, что тот внимательно наблюдает за ним.

— Гарри, — начал он, но что бы Снейп ни хотел сказать, его прервал Драко, выскочивший обратно в гостиную с открытым конвертом, зажатым в одной руке, и крошечным блестящим ключом в другой.

— Что это, чёрт возьми, такое, а, Поттер? Я же сказал тебе «нет»! — Драко бросил свирепый взгляд на отца. — Разве я не сказал этому дураку «нет»? Ну, разве не так? Ты же всё слышал! И посмотрите, что он сделал!

По комнате разнесся звенящий звук, когда Драко швырнул ключ на каменный пол.

— Гарри, — предупреждающе сказал Снейп и, словно о чём-то вспомнив, повернулся к Драко. — Это не то, что ты думаешь.

— О, прекрасно, — съязвил Драко. — Потому что я думаю, что богатый мальчик снова выпендривается, тычет мне в лицо, тем, как много он может отдать и как сильно он, должно быть, думает, мне это нужно, как будто я не могу жить без денег, ради Мерлина, как будто я просто зачахну и умру без его денег! Ты думаешь, что у меня нет гордости, Поттер? Ты не думаешь, что я переживал вещи и похуже этого, например, грёбаный контракт Люциуса с моими собственными однокурсниками, которые были только рады убить меня...

— Заткнись! — крикнул Гарри. — Боже, Драко, просто заткнись! Я не знаю, чей это ключ и откуда он взялся, ясно? Знаешь, ты мог бы попытаться задать пару вопросов, прежде чем делать поспешные выводы!

— О, поспешные выводы?! Ты только вчера вечером строил из себя благотворителя!

— Ну, ты меня просветил, не так ли? Ты бы не взял деньги Сириуса, даже если бы умирал с голоду на улице! Не слишком по-слизерински, если хочешь знать моё мнение!

Драко сузил глаза.

— Ну так и я тоже больше не слизеринец! И что это за чушь, что ты ничего не знаешь об этом ключе? Ключи Гринготтса не появляются просто так, из воздуха!

Гарри вздохнул, жалея, что упомянул Слизерин.

Снейп призвал ключ беспалочковым Accio и поймал его двумя пальцами.

— Этот ключ не принадлежит Блэку, Гарри? Ты не просил ключ у Альбуса, чтобы найти его в своей комнате и помочь своему вещему сну сбыться?

— Нет. Я даже не знал, что ты разрешишь мне войти в мою комнату, пока не спустился сюда сегодня утром. — Внезапное подозрение начало зарождаться в голове Гарри. — О, так вот почему ты смягчился, не так ли? Утром у вас всё получилось, и ты знал, что должно произойти, и ты помнил, что я должен быть в своей комнате, если вещий сон должен сбыться!

Снейп склонил голову.

— На самом деле мне следовало подумать об этом прошлой ночью. Однако я никоим образом не ожидал, что поведение Люциуса заставит Службу защиты волшебных семей так резко пересмотреть отказ по моему заявлению об усыновлении Драко.

Гарри кивнул, ужасное подозрение отступило.

— Ох. Я... да, я понимаю. И я полностью поддерживаю усыновление Драко. Я думаю, ты это знаешь? И тебе пришлось сделать исключение из твоего нового правила. Я понимаю.

— Судя по всему, не понимаешь, — тихо заметил Снейп. — Оглядываясь назад, я вижу, что запрещать тебе доступ в твою собственную комнату было несколько жестоко с моей стороны, тем более что я действительно хочу, чтобы ты считал себя желанным гостем в моём доме. В тот момент я просто не знал, что делать.

— Ты не знал, что делать?.. — Гарри был немного ошеломлён тем, что Снейп признал такую вещь.

— У меня было довольно много вариантов, — Снейп изобразил лёгкую улыбку. — Я думаю, ты догадываешься об этом.

— Да, иначе ты бы просто забрал рамку, хотя она принадлежит Драко, а не мне.

— Похоже, я достиг цели, забрав разбитое зеркало.

Постаравшись не вздрогнуть, Гарри обеспокоенно спросил:

— Ты же не выбросил его, правда? И не позволяй домовым эльфам принять его за мусор, хорошо? Потому что это не так.

— Я упаковал его и убрал, — сказал Снейп, внимательно изучая Гарри. — Поскольку оно явно было разбито уже давно, я подумал, что у тебя должна быть причина, чтобы хранить его.

— Как ты додумался... — Гарри покраснел, когда Драко недоверчиво посмотрел на него. —Ясно, твоя магия. Знаешь, не все выросли в окружении всяких непонятных заклинаний.

— Но почему ты сохранил разбитое зеркало?

Гарри ничего не мог с собой поделать; он всё же вздрогнул. Что, если Снейп не захочет сохранить зеркало, когда узнает, что оно было способом для связи с Сириусом? Отец может подумать, что для Гарри нездорово цепляться за такую вещь. И в любом случае, он хранил его не поэтому. Он хорошо понимал, что зеркало не может проникнуть за Завесу.

— Сентиментальность, — сказал он, ненавидя себя за хрипотцу в голосе. — Сириус дал его мне. Н-не выбрасывай его, ладно?

Пробормотав проклятие, Снейп сделал два шага вперёд и обнял Гарри, притянув его к себе, ладонью прижимая щёку сына к мягкой чёрной ткани своего жилета.

— Я был слишком суров, если ты можешь так думать обо мне.

Пока длинные пальцы осторожно перебирали его волосы, Гарри с ужасом обнаружил, что вот-вот расплачется. В конце концов, он знал, что отец любит его. Он не сомневался в этом, даже когда Северус кричал на него и говорил, чтобы он поднимался в Башню и держался подальше от своей комнаты. Это прикосновение сейчас... Оно не должно означать для него так много.

Но означало, так что, возможно, кошмар расстроил Гарри больше, чем он думал.

— Возможно, — сказал Драко после долгого молчания, — кто-то из вас соблаговолит объяснить мне, что произошло во время слушания?

Гарри вывернулся из объятий отца и быстро заморгал, чтобы взять себя в руки.

— Эм, помнишь, как мы посмотрели по рамке матч по квиддичу, а потом мы...

— Ты наблюдал за слушанием, — сразу догадался Драко.

— Да, но мне пришлось объединить магические артефакты, чтобы они показали внутреннюю часть замка и... — Гарри посмотрел брату в глаза. — Я её сломал. Извини...

— Когда я вошёл в комнату, она показывала Гремучую Иву...

— Она больше не показывает ничего, кроме Ивы. Я думаю, потому что рамка показывала её непосредственно перед тем, как я связал артефакты. Она... зависла, или что-то в этом роде. Полагаю, я мог бы попытаться это исправить...

— Полагаю, нет, — твёрдо, но не сердито сказал Снейп. — Теперь у вас обоих есть анимированное изображение Ивы, и рамку вы больше использовать не будете. Драко, я надеюсь, ты поддержишь меня в этом вопросе?

— Как я могу держать Поттера в узде? «Объединить магические артефакты...» — Драко вздрогнул, что на этот раз ни в малейшей степени не выглядело притворством. — Ты хоть представляешь, насколько это опасно? А ты здесь, внизу, был совсем один! Полностью обученный волшебник не стал бы комбинировать артефакты, не изучив сначала этот вопрос, Гарри, и он убедился бы, что рядом есть кто-то, кто может помочь, если всё пойдет не так, как планировалось. Но только не Гарри Поттер, о нет. Он просто свободно выпускает тёмные силы! — Серебряные глаза сузились. — Это и был тот толчок, который потряс весь замок, не так ли?

— Эм, нет, на самом деле, это я изо всех сил старался не испепелить Люциуса...

— Ты мог бы расплавить весь замок вместе со всеми нами! — Драко сверкнул глазами, похожими на осколки замёрзшего серебра, когда снова перевёл взгляд на Снейпа. — Да, я помогу тебе. Я бы предпочёл уничтожить рамку, чем в конечном итоге наблюдать ещё одни ужасные похороны после того, как Гарри зайдёт слишком далеко и позволит проклятой штуке развеять его в волшебном пространстве!

— Ты смотрел похороны мисс Паркинсон, Драко?

Гарри постарался, чтобы его голос прозвучал мягко.

— Да, и ты не так уж сильно возражал тогда, правда?

— Потому что ты делал это раньше! — крикнул Драко, оскалившись. — Ты сказал, что делал! Я остановил бы тебя, если бы ты начал импровизировать, используя магию случайным образом!

Гарри так не думал; он думал, что Драко так отчаянно хотел увидеть похороны, что рискнул бы чем угодно. Но говорить об этом не было никакого смысла.

— Я больше не буду, — тихо заверил он отца и брата. — Я буду вести себя хорошо.

— Да, — довольно мрачно согласился Снейп. Гарри был уверен, что отец думал о зеркале. Вероятно, Гарри никогда больше не увидит своего зеркала. Ну или до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один или что-то в этом роде.

Гарри посмотрел на отца, в чёрных глазах которого мерцало что-то похожее на сочувствие, но лицо его выражало решимость. Гарри не смог сдержать вздоха. Сначала карта, потом мантия, а теперь ещё и зеркало. Ему начинало казаться, что у него методично отбирают все последние воспоминания о Джеймсе. Гарри не думал, что Снейп делал это нарочно... В конце концов, Северус даже не знал, что это парное зеркало принадлежало Джеймсу.

«Может, мне стоит рассказать ему», — подумал Гарри.

Но какой в этом был бы смысл? Снейп знал, что мантия-невидимка и карта принадлежали Джеймсу. Но он не вернул их, не так ли? И в любом случае, возможно, Гарри заслужил на некоторое время потерять доступ к своим волшебным вещам, если его экспериментальные заклинания были такими опасными, как, казалось, думали Снейп и Драко.

Хотя было бы неплохо, если бы ему больше доверяли...

— Ну теперь, когда этот вопрос мы прояснили, — немного раздражённо сказал Драко, — неплохо было бы вернуться к таинственному ключу. Что вы там говорили о вещем сне?

Гарри повернулся к брату.

— Я видел этот ключ в вещем сне. Сне, в котором, как я думал, меня разусыновляли, но всё оказалось наоборот, и сон показывал, что усыновляли тебя.

— Как ты мог перепутать?

Гарри слегка почесал в затылке.

— Теперь уж и не знаю. В то время это казалось логичным…

— Неправда. Я же сказал, что никогда не отрекусь от тебя, — Снейп посмотрел на Драко. — И от тебя тоже.

Драко ничего не ответил, хотя Гарри показалось, что он выглядел довольным.

— Так чей же тогда ключ? — задумчиво спросил Снейп через мгновение. Поднеся ключ к свету, он повертел его так и этак. — При нём не было никакой записки? Никаких указаний на то, кто его послал или почему?

— Нет...

— Дерьмо! — внезапно воскликнул Драко. Он смял конверт, но вдруг расслабил пальцы и расправил конверт между ладонями, чтобы разгладить его. — Держу пари, я знаю.

— Что?

Когда Драко поднёс конверт к губам и что-то прошептал, Гарри почувствовал, как его охватывает чувство дежавю. Он видел это раньше, не так ли? Драко вздыхал и тихо разговаривал с листом бумаги... Но в тот раз бумага парила в воздухе, а не была крепко зажата в его руке ...

«Письмо из Уилтшира, вот оно что», — подумал Гарри. — «Письмо от Нарциссы. Драко говорил с ним, и оно никак не отреагировало...»

На этот раз, однако, в тот момент, когда Драко закончил произносить своё заклинание, по конверту побежал текст. Написанный почерком, который Гарри узнал.

Почерком Нарциссы Малфой.

Руки Драко задрожали, когда он начал читать написанное. Казалось, он даже не заметил, как Снейп взял его за руку и мягко усадил на диван.

— Мерлин, — наконец выдохнул он. — Я... Ты знаешь, я собирался сам зарабатывать на жизнь. Правда. Ты был бы впечатлён, Гарри. У меня всё было спланировано.

Лично Гарри думал, что то, как Драко назвал его грёбаным идиотом из-за всей этой истории с хранилищем, не выглядело впечатляюще.

— О чём ты?

— Моя мать, — низкий смех вырвался из горла Драко. — Милостивый Мерлин, она может обвести Люциуса вокруг пальца, когда захочет. Просто она не часто этого хочет. Но она это сделала, ради меня.

К концу голос Драко звучал так, словно он был в восторге.

— Возможно, ты мог бы пояснить, — Снейп поднял бровь в ожидании.

— О, точно. Извини, — Драко начал читать вслух:

«Дракон, моё самое дорогое сокровище, если ты читаешь это письмо, это означает, что планы твоего отца принесли горькие плоды, и тебя исключили из школы. Без сомнения, он уже сообщил Гринготтсу, что содержимое твоего сейфа должно вернуться в семейное хранилище. У Люциуса есть способы отслеживать даже мои личные финансы, поэтому я не смею напрямую выступать против твоего отца, предлагая тебе какую-либо часть моих собственных активов. Но я не хочу видеть тебя обездоленным, и по счастливой случайности мой двоюродный дедушка Вальпургис внезапно заболел и умер. Ты помнишь, что он держался в стороне от войны, которая бушевала, когда ты родился».

Драко перевернул конверт и продолжил читать написанное на обороте.

«Когда ты впервые бросил вызов своему семейному наследию, я была в отчаянии, потому что предвидела, что это кончится трагически для тебя, Дракон, моё сокровище. Я встретилась со своим дядей, которого не видела много лет, и сказала ему, что ты отвернулся от нас, как когда-то сделал и он. Я надеялась, что он захочет что-нибудь сделать для тебя, но, боюсь, он не поверил в твою искренность, мой Дракон. Он думал, что вся эта история — какой-то заговор, чтобы заманить мальчика Поттера в ловушку. Но я знал, что твоё личное письмо убедит его — Вальпургис всегда считал себя тонким знатоком людей».

Снова перевернув конверт, Драко прочёл дальше:

«Спасибо, что написал ему, как я просила. Я знаю, что он так и не ответил, но он всё же кое-что сделал для тебя. Он сделал тебя своим единственным наследником, Дракон, моё сокровище, и назначил меня душеприказчиком, и поэтому я послала тебе ключ от его хранилища, теперь оно твоё. В этом сейфе больше денег, чем ты можешь потратить за всю жизнь, и я надеюсь, что ты используешь эти ресурсы мудро и правильно. Я знаю, ты не веришь, что я люблю тебя, Дракон, моё сокровище, и после моего публичного отречения я полагаю, что не могу винить тебя в этом. Но твоя судьба действительно занимала все мои мысли в течение этих долгих месяцев, и я сделала для тебя всё, что могла. Что хорошего вышло бы из того, если бы я открыто защищала тебя? Твой отец приказал бы убить меня, и тогда у тебя не было бы матери, которая могла бы обратиться за помощью к Вальпургису.

Я люблю тебя, Драко, и всегда буду любить.

Нарцисса Блэк Малфой».

Гарри не знал, что сказать; он был немного смущён тем, что к концу Драко явно с трудом сдерживал слёзы.

— Могу я посмотреть? — спросил Снейп, садясь рядом с сыном.

Драко дважды сглотнул, прежде чем ответить.

— Да. Но только из моих рук, Северус, иначе надпись исчезнет навсегда. Это особые чары, которые моя мама использует в очень личной переписке.

Кивнув, Снейп наклонился, чтобы прочесть надпись на конверте, его тёмные глаза были задумчивыми. Каждый раз, когда Мастер зелий смотрел на него, Драко переворачивал конверт, чтобы отец мог продолжить чтение.

— Это просто чудо, — не мог не сказать Гарри. — На лицевой стороне заколдованы две разные части письма, одна под другой.

— Моя мать — настоящая ведьма, — в голосе Драко звенела гордость, — и теперь мы знаем, почему она не воспользовалась совиной почтой, чтобы доставить то, другое письмо.

— Верно, — прокомментировал Снейп. — И ты подозревал, что она что-то замышляет, насколько я помню.

— Да, но я думал, что она замышляет что-то против меня, Северус.

— Я не понимаю, — сказал Гарри.

— Магия домовых эльфов, — объяснил Драко, его злость на домовых эльфов была настолько сильной, что сквозила в его голосе даже несмотря на эйфорию. — Как только Соплю пригласили войти, это дало ему возможность вернуться, чтобы оставить мне этот ключ. Я полагаю, что магия крови удержала бы его, если бы он хотел причинить тебе какой-либо вред...

— Домашний эльф может проникнуть в любое место, куда его когда-то пригласили?

Это звучало как-то неправильно.

— Нет, но он эльф Малфоев, не так ли, а здесь был я — Малфой, и я впустил его...

— Но я думал, что ты не Малфой, — сказал Гарри. — Драко Снейп?

Драко покраснел и отвёл взгляд.

— Верно. Но это было подтверждено только сегодня, сразу после усыновления. Вонючка, наверное, пробрался сюда прошлой ночью, когда я ещё был Малфоем.

— Драко...

— Что, Северус? — слегка фыркнул Драко. — Что? Он наверняка так и сделал!

Мастер зелий пристально посмотрел на мальчика, а затем, казалось, смягчился.

— Хорошо.

Гарри посмотрел на них и пожал плечами. О чём бы ни говорили отец и брат, это, очевидно, оставалось между ними.

— Если Дабби принёс ключ прошлой ночью... Ну, тебя исключили, и твоя мать явно знала об этом, так почему она отправила своё письмо сюда? Она, должно быть, знала, что Северус готовил твоё усыновление? Странно, что она не сказала об этом ни единого слова.

— Факт, что она послала сюда Вонючку с ключом, говорит сам за себя, — улыбнулся Драко. — Помнишь то письмо? «У меня нет Северуса Снейпа, который мог бы меня приютить...» Она предпочла бы, чтобы мы не ссорились с Люциусом, но раз уж так случилось, она вверяет меня Северусу.

Гарри кивнул.

— Вы ели что-нибудь?

— Я не голоден, — сказал Драко, зевая. — Полагаю, мне следует написать в Гринготтс, чтобы узнать, что именно находится в этом хранилище. Я совершенно уверен, что Нарцисса в качестве душеприказчика положила туда какие-либо документы на собственность и прочее; Вальпургис владел по крайней мере парой поместий. Но это может подождать до завтра. Я устал.

— Странно, что твой родственник так вовремя умер, тебе не кажется? Я имею в виду... Как думаешь, твоя мать имеет к этому какое-то отношение?

Драко уставился на него, затем расхохотался.

— Ну ты и тормоз! Нет, я не думаю, что она имеет к этому какое-то отношение; я прекрасно знаю, что она отравила его чай или сделала что-то подобное! Вероятно, прошлой ночью, как только она услышала, что меня исключили. Как ты думаешь, как она так быстро передала мне этот ключ? Должно быть, она вчера была у него в гостях.

— Своего любимого дядю?

Гарри втянул в себя воздух.

— Ну, технически он не был её дядей, он был троюродным братом её дедушки, когда-то изгнанным, или что-то в этом роде. И она не видела его много лет из-за скандала с подменой детей. Очевидно, она связалась с ним только в этом году, чтобы убедиться, что он умер и оставил мне все свои мирские блага. Счастливое совпадение, чёрт возьми. Она прикончила его, это ясно как день.

— И это тебя не беспокоит?

Улыбка Драко была несколько снисходительной.

— Я не знал его, Гарри, даже если меня изначально назвали в его честь, по крайней мере частично. Возможно, она общалась с ним только для того, чтобы выманить у него деньги для меня, но это стало спорным вопросом, как только мы узнали о его грязных деловых операциях. Видишь ли, для Малфоев это — испорченные деньги. Во всяком случае, убивать его было не моей идеей. Я даже не знал, что она собирается это сделать, так что ты вряд ли можешь возлагать вину за его смерть на мои плечи.

— Я не обвинял тебя, — Гарри повернулся к отцу. — А ты не хочешь поужинать?

— Возможно, что-нибудь лёгкое. А потом я продолжу попытки выяснить, почему эликсир причинял тебе такую боль. Я все ещё надеюсь, что твой глаз придёт в норму.

Упоминание о глазе заставило Гарри вспомнить кое-о-чём ещё, что, вероятно, требовало внимания.

— А как насчёт ожога Драко? Разве теперь ты не можешь его исцелить? Я имею в виду, что он больше не нужен в качестве доказательства, не так ли? Расследование Министерства и исключение, всё закончилось?

— Мы заживили его настолько, насколько это возможно, — кисло сказал Драко. — Прошлой ночью мы попробовали Scaradicate. Несколько раз. Но твой проклятый амулет просто не мог вовремя остановиться. Он излучал не только тепло, но и какую-то магическую энергию. Это оставило след, который мазь не может устранить.

Гарри поморщился.

— Извини. Я не думал, что, нагреваясь в знак предупреждения, амулет причинит тебе боль. Правда.

— Но он это сделал. И оставил отвратительный след!

Гарри старался сохранять спокойствие.

— Не то чтобы я планировал это, Драко.

— Нет, но доверься Гарри Поттеру, и он выберет амулет с тёмными силами! — Глаза Драко сузились. — Может быть, в следующий раз ты просто купишь мне что-нибудь маггловское, потому что мне не очень нравится ходить со шрамом всю оставшуюся жизнь!

Очевидно, Драко не нужны были те несколько дней, о которых говорила Тислторн; он и так вёл себя как полный придурок. Гарри мог придумать множество вариантов ответа. «По крайней мере, твой шрам не известен всему миру. Он даже не выставлено на постоянное обозрение. И как, по-твоему, мне нравится иметь глаз, который не работает, а?»

Однако он ничего этого не сказал. Может быть, и сказал бы, если бы они с Драко были одни, но под наблюдением Снейпа, под пристальным взглядом его чёрных глаз? Драко мог не обратить внимания на то, что отец слышит, как он осыпает Гарри несправедливыми обвинениями, но Гарри не мог забыть об этом ни на минуту. Он не хотел снова разочаровывать Снейпа. Достаточно того, что ему придётся ответить за непроверенную магию.

— Нечего сказать? — Драко замахал руками, чтобы подчеркнуть вопрос, и выпустил из рук пергаментный конверт, который всё это время держал в руках. — О, замечательно, Поттер! Из-за тебя я потерял последние слова моей матери, обращенные ко мне! Я хотел их скопировать!

— Гарри не виноват, что ты ведёшь себя как ненормальный, — холодно упрекнул сына Снейп. — Он не желал тебе ничего, кроме добра с этим амулетом. И ты знаешь это, Драко. Помнишь, я как-то спросил тебя, который час?

Драко прокричал в ответ:

— Да, я помню! Но, боюсь, я больше не могу проверить, пришло ли время извиняться, Северус. Эти часы исчезли вчера вместе с лучшей частью всего, что было со мной в Хогвартсе! —Однако, когда Снейп строго посмотрел на него, Драко уступил. — Я сожалею о своих словах. Я знаю, что ты по глупости решил, что амулет будет безопасен.

— Драко...

— О, ну ладно. Я надел его, так что я так же виноват, как и ты. Разве это что-то изменит к лучшему?

Гарри проглотил едкую реплику, вертевшуюся на кончике его языка.

— Тебе лучше спросить Северуса. Я не обижаюсь, правда.

— О, конечно, правда. Ты просто пытаешься снова выставить меня на посмешище, выставляя напоказ свою идеальную гриффиндорскую сущность...

— Джентльмены, — спокойно прервал его Снейп. — Мне кажется, я уже высказывал вам своё мнение о соперничестве между братьями и сёстрами. Я этого не потерплю. Это понятно?

Гарри кивнул.

Со своей стороны, Драко довольно высокомерно пожал плечами.

Должно быть, это разозлило Снейпа, следующие слова которого были настолько созвучны с тем, о чём Гарри недавно думал, что он бросил на отца острый взгляд. Положа руку на сердце, он не подозревал отца в использовании Легилименции, но всё же... Это было странно. А может быть, это просто означало, что Снейп хорошо его знает.

— Я скажу, Драко, что небольшой шрам, оставшийся на твоей груди, не очень значителен по сравнению с тем фактом, что твой брат уже больше недели наполовину слеп.

Драко опустил глаза, упрёк попал в цель.

— Могу я помочь тебе исследовать глазной эликсир?

«Остаться наедине», — подумал Гарри. Тислторн предупреждала его, что им это понадобится.

— Да, поработайте над этим вдвоём, — сказал он, отступая. — Как ты думаешь, я могу использовать камин, чтобы попасть в кабинет директора? Он мог бы проводить меня обратно в Гриффиндор...

— Ты останешься здесь, поскольку являешься неотъемлемой частью исследования, — твёрдо сказал Снейп.

Поскольку это было логично, Гарри кивнул. Он мог бы остаться на ночь, мог бы остаться, пока Рон и Гермиона не вернутся за ним. А потом какое-то время он будет осторожен, чтобы не навещать отца с братом слишком часто; он позаботится о том, чтобы Драко и Снейп проводили вместе столько времени, сколько им может понадобиться.

Его отец не сможет снова обвинить его в том, что он думает только о себе.

Гарри просто не даст ему повода.