Бесконечная история (гет)

Как ни странно, остаток дня прошел вполне нормально. Гермиона благополучно трансфигурировала чемодан в цветочный горшок с розовыми слониками и оставила его в холле между кадками с пальмами. Она еще хотела посадить в него какое-нибудь полезное растение, но благоразумно рассудила, что оставлять без присмотра растения, тем более полезные, в месте, кишащем иностранными ботаниками, — не самая удачная идея.

Она даже успела смешаться с толпой, выходящей с лекции Хельмута, который увидев Гермиону, радостно распахнул объятия. И с этого самого момента она совершенно спокойно чувствовала себя в бурном потоке самых последних веяний и инноваций в гербологии. Ведомая пожилым волшебником, она посетила еще два семинара, а так же практические занятия по выращиванию самоопыляющихся баобабов. Старательно конспектируя и выслушивая вдохновенные восторги мистера Клеодница, мисс Грейнджер перестала ломать голову на предмет того, зачем все-таки ведущего специалиста Отдела Тайн по рунам и древним языкам отправили на слет ботаников. Пути бюрократические неисповедимы, а потому Гермиона с удовольствием предвкушала окончание дневной программы: океан манил ее в объятия своей аквамариновой глубиной и белыми шелковистыми пляжами.

Ближе к вечеру ей удалось, наконец, распрощаться со своим проводником по волшебному растительному миру и она сразу же направилась в сторону берега, благо отель находился на первой линии и идти было совсем недалеко.

Гермиона скинула босоножки и пошла босиком, наслаждаясь бархатистостью песка. Она уже представила модель купальника, который трансфигурирует, как вдруг ее бесцеремонно схватили за руку и прижали спиной к ближайшей пальме. Нет, мисс Грейнджер всегда была за сюрпризы и романтику, но рефлексы оказались сильнее. Кончик ее волшебной палочки весьма недвусмысленно уперся прямо в шею незабвенного Юсуфа аль Мардуффа, успевшего сменить роскошный халат на шикарный бурнус белой шерсти. Только что изнывавший от пагубных страстей мужчина застыл и скосил голубой глаз на магический артефакт.

— Я вас внимательно слушаю, — вежливо сказала Гермиона. Ей было неудобно и жарко: всякие разные экстравагантные сексуальные отношения с шикарными чернокнижниками — это из области легенд и преданий, а зовущий океан — вот он, под боком...

— Эм-м-м... — выдал немного информации красавец, а она томно вздохнула и усилила нажим:

— Ну?

— О, прекрасная ханум, свет твоих очей... — внезапно начал Юсуф, чем вогнал Гермиону в ступор, и только благодаря этому она узнала много нового о собственной коже, глазах, губах, зубах и шее. Когда он перешел к описанию прелестей расположенных ниже, она пришла в себя, то есть оттолкнула распалившегося колдуна и скептически поинтересовалась, не опуская волшебной палочки:

— Так чего же вам от меня надо на самом деле? На ботаника вы похожи еще меньше, чем я, так что выкладывайте.

— Неужели слова мои, о, луноликая, не убедили тебя в моей искренности?

— Скорее наоборот. Вы за женщиной в последний раз в каком веке ухаживали?

— А что, плохо получается? — Юсуф раздраженно откинул капюшон. — Я подозревал, что с вами будут проблемы.

— Да, я такая, — скромно сообщила Гермиона. — Может быть, перейдем к делу?

— Ваши прекрасные глаза пленили меня...

— Все, я пошла, — мисс Грейнджер уже сделала шаг в сторону от пальмы, как вдруг почувствовала, что ноги ее оторвались от земли, а сама она зависла в воздухе, который удивительно цепко держал ее в своих объятиях, не давая пошевелить даже пальцем и забив рот невидимым кляпом. Гермиона яростно застонала.

— Думаешь, ханум, твоя деревяшка может остановить меня? — Мардуфф подошел к ней совсем близко. Глаза их оказались на одном уровне. Он небрежно вырвал палочку из ее руки и аккуратно провел кончиком по лицу Гермионы, очерчивая скулы, потом опустился ниже к шее по направлению к подключичной ямке. Гермиона сглотнула. Ей хотелось выть от бессилия. — Жаль, ты не понимаешь, что женщина всегда должна оставаться женщиной. Ты такая хрупкая, — волшебная палочка с сухим треском переломилась в его руке, а в сердце Гермионы словно провернули острый нож и мелкие бисеринки слез брызнули из глаз. Его губы приблизились к ее уху, и он зашептал: — А знаешь, что самое интересное? Самое интересное — это воспитывать из таких дикарок, как ты, мягких покорных домашних кошечек с остриженными коготками. Чтобы ластилась и сама под руку прогибалась. Чтоб ждала и в глаза заглядывала, ожидая хозяйской милости...

Его ладонь медленно заскользила по ее бедру вверх. Гермиона глухо закричала, в надежде, что хоть кто-то ее услышит...

— На вашем месте я бы этого не делал, уважаемый аль Мардуфф, — раздался сбоку спокойный голос, и она едва не разрыдалась от облегчения.

Снейп вышел из-за пальмы, направив на чернокнижника волшебную палочку. Гермиона замычала, бешено вращая глазами. Северус даже бровью не повел в ее сторону — его внимание целиком и полностью было занято противником. Никаких спецэффектов: лишь магия. Воздух звенел от разлитого в нем напряжения. Бурнус Мардуффа раздувался, словно под порывами яростного ветра, а сам он оставался неподвижен как скала, лишь голубые льдинки глаз сверкали исподлобья. Волна энергии, сметающая все на своем пути, лавиной обрушилась на Снейпа. Едва уловимым движением он отбил атаку и перешел в нападение. Противники не издавали ни звука — только вспышки заклинаний и яростное рычание. Глаза в глаза, сила против силы.

Внезапно Гермиона почувствовала, как заклятье, удерживающее ее, ослабело, и она рухнула на песок. Одежда Юсуфа начала рваться, словно невидимые когти вспарывали ткань, не задевая кожи. И тут на его щеке появилась царапина. Небольшой порез, из которого медленно вытекла капля крови. Колдун упал на колено и бессильно опустил голову. Глубоко дыша, словно марафонец только что закончивший забег, Снейп опустил палочку и кивнул:

— До первой крови.

Темные мокрые от пота пряди прилипли к его лбу. Аль Мардуфф поднялся на ноги и поклонился Северусу. Потом обернулся в сторону замершей Гермионы:

— Мы еще встретимся.

— Не в этой жизни, уважаемый. Это моя женщина, — голос Снейпа был тих, но в нем звучала такая твердость и уверенность, что у нее по спине побежали мурашки, а где-то под ложечкой противно засосало.

— Ты врешь, колдун! — захохотал чернокнижник, и злобная гримаса исказила его красивое лицо. — Я видел звезды! Звезды говорят, что сердце ее свободно, а жизнь пуста!

— Неужели? — холодно уточнил Снейп. — А вам не приходило в голову, что астролог, вполне возможно, был пьян?

Юсуф сипло засмеялся:

— Можешь сколько угодно обманываться тем, что она любит тебя, — душа ее пуста и бесплодна как наша великая пустыня Руб-эль-Хали! Береги свою ханум, колдун! Скоро взойдет Темная Звезда Зугабад и я вернусь за ней! Что значат несколько дней по сравнению с веками! Я подожду...

Аль Мардуфф взмахнул широкой полой бурнуса и исчез в маленьком смерчике белого песка.

— Сколько патетики! — Снейп повернулся к заворожено глядящей на него Гермионе. — Поднимайтесь, женщина-с-сердцем-как-пустыня. Вас вообще нельзя ни на минуту оставить одну.

Он протянул ей руку. Кровь зашумела у нее в ушах, и резкая боль разлилась за грудиной. Она побледнела, зрачки расширились, заливая радужку чернотой, и Гермиона, задыхаясь, начала хватать ртом воздух. Последнее, что она запомнила, — это перекошенное лицо Снейпа, склонившееся над ней.