Фанты, или Пока мы молоды (гет)

В старом пабе было душно и шумно. За покосившейся деревянной дверью луна обретала безусловную власть над сменой времени суток, и метель настойчиво играла полами мантий заблудившихся, задержавшихся или просто не вовремя прогуливающихся. Но в пабе было душно и шумно, и, наверное, поэтому в этот день там скопилось столько народу, что хозяин то и дело потирал ладони в ожидании предстоящего подсчета выручки.

Молодой человек стряхнул с ворота мантии снег, забрал сливочное пиво и недовольно осмотрел все до единого занятые столики. Его взгляд остановился: в темном углу был замечен свободный стул; за столиком, спиной к нему, сидела девушка. На спинке ее стула красовалась мантия последнего писка магической моды. Парень махнул рукой и уверенно зашагал в ту сторону, инстинктивно пряча собственную мантию за спину, все еще не привыкший к тому, что его одежда теперь стоит не меньше, чем у этой дамочки. Ну, может немного...

— Эй! — возмутилась молодая особа, когда незнакомец сел напротив нее, и брезгливо глянула на старую пивную кружку.

— Все вокруг занято, — он пожал плечами, как бы извиняясь, повесил мантию на стул и пригладил влажные от снежных хлопьев волосы. — Да я ненадолго, скоро уйду.

Девушка настырно скрестила руки на груди и сощурила глаза.

— Я жду человека.

Парень удивился про себя, как этот «человек» разглядит ее в этом темном углу. Хоть бы лицом к входу села, что ли.

— Я ненадолго, — повторил он.

Красотка молча сжала губы и отвернулась, застыв, как статуя, со скрещенными на груди руками.

Незнакомец сделал первый глоток холодного пива и едва слышно вздохнул. Он снова обвел взглядом шумные компании, прячущиеся от ужасной погоды в этом старом, но уютном, пропитавшемся бледным желтым светом и пряными запахами пабе. Сможет ли он когда-нибудь прийти сюда только ради веселого времяпровождения? Сможет, наверное; не вечно же прятаться от знакомых (очень уж они любопытные и сострадательные). Интересно, что здесь делает эта напыщенная модница? Молодой человек тут же схватился за эту волю любопытства, но она быстро ускользнула, оставляя за собой привычную пустоту и тоску.

— От меня девушка любимая уходит, — тихо произнес он, оставляя за дамочкой свободу выбора: ответить и поддержать, или сделать вид, что ничего не расслышала. Во втором случае, загадал парень, он ничего больше не скажет, допьет пиво и уйдет.

Однако эта леди оказалась непредсказуемой и не сделала ни того, ни другого.

— Девушка, — фыркнула она и на какое-то время замолчала. Ее взгляд опустился в пол, но собеседник этого не заметил в силу плохого освещения и укола обиды, что над ним, над его таким большим горем, посмеиваются. — А от меня муж, — неожиданно добавила барышня, сглотнув, повернулась к молодому человеку и положила руки на колени. — И тоже любимый, как ни странно.

Тот не знал, как на это ответить, и поэтому сделал еще два торопливых глотка из кружки. Она тем временем чертила ногтем на деревянном столе какой-то затейливый узор.

— Из-за..? — наконец произнес он, не до конца пока уверенный, что это будет удачный вопрос.

— Ага, — горько хмыкнула девушка. — Из-за какой-то.

— Что, даже не знаешь, из-за кого?

Она сжала губы и покачала головой. Незнакомец вздохнул и запрокинул голову, уставившись в грязно-желтый потолок.

— А я вот знаю, — произнес он после долгой тишины. — Только от этого ни черта не легче. Может, даже, — хуже.

Собеседница подняла глаза, вцепившись взглядом в молодое лицо, черты, ожесточенные тоской и усталостью. Возможно, он бы мог ее понять. Этот мужчина, которого она определенно где-то видела, может быть, не скажет, что в распаде брака по расчету есть свои огромные плюсы, так, как будто сам разводился двести раз. Он, возможно, выслушает ее без этих скептических взглядов с оттенком осуждения. Девушка даже готова была выслушать его, если история не затянется до утра. Но ведь ей не так уж привычно раскрывать всю подноготную перед каким-то любителем пива. Стоит ли оно того?

Оба молчали. Наконец она встала, протиснулась к бару, взяла стакан воды и вернулась уже с твердым намерением облегчить душу.

* * *

— Сегодня в шесть, — громко произнесла Джоанна прямо над ухом Гермионы. — В кафе на первом этаже. Я заказала для нашего отдела огромный столик.

Гермиона с готовностью оторвалась от изучения прошения на благотворительные взносы в приют для сов, чтобы начать разговор, который готовила уже с утра. Она спокойно пронаблюдала, как ее коллега садится за свой рабочий стол напротив стола Гермионы, и положила пергамент, разглаживая его края.

— Джо, — начала Грейнджер, — ты уверена, что упомянутые в твоем объявлении «конкурсы» не... скажем, не нарушат уважительные отношения в нашем отделе?

— Отношения кого с кем? — деловито уточнила Джо. Но Гермиона видела по ее глазам, что подруга смеется над ней.

— Каждого... с каждым, — ответила Гермиона.

— Уверена. Да брось, это же всего лишь развлечение. Отдохнем, развеемся, узнаем друг друга получше. Мне исполняется двадцать пять, и я хочу, чтобы это было весело и запомнилось всем.

— Двадцать пять, а не десять, — покачала головой Грейнджер.

Джоанна успокаивающе улыбнулась ей и примирительно произнесла:

— Это будут приличные игры.

— Ага, — недоверчиво выдавила Гермиона, разыскивая новое перо в ящике стола. — Видела я твои глаза, когда рассказывала про маггловские «фанты». А это не всегда приличная игра... Ты заказала кучу любимого алкоголя для наших ребят, не так ли?

Джоанна снова послала ей улыбку, которая примерно значила: «Не будь ханжой», — полностью лишив уверенности, что именинница возьмет на себя ответственность за приличие вечера. Гермиона вздохнула, но больше ничего не сказала и вернулась к работе. Это ее день, день Джоанны, и она вправе распоряжаться им так, как ей захочется. Даже если большей части отдела будет об этом празднике стыдно вспомнить.

* * *

— Боюсь, такую сумму мы не осилим, — произнесла Джо, хмуро изучая пергамент, поданный Гермионой. — У нас еще Больница водяного народа на очереди. Давно обещали.

Они стояли у лифта, ожидая приближающегося скрипа. Отдел благотворительности, как они себя называли, состоял из двадцати человек и занимал один этаж высокого здания, по соседству с разношерстными компаниями. Но иногда все же приходилось перемещаться вдоль данного строения на лифте. Например, ближайший камин располагался на два этажа ниже.

На самом деле они были не отделом, а полноценной благотворительной организацией, но слишком малой, чтобы не зависеть от более крупных компаний, в известном смысле украшая их досье.

— Я все же надеюсь на Уотрика Долана — он говорил, что обладает немалой свободной суммой, — протянула Гермиона, с сожалением забрав пергамент и положив его поверх стопки похожих у себя в руках.

— Он просто пытался произвести на нас впечатление, — закатила глаза Джоанна.

— На тебя, — заметила Гермиона, внимательно глядя на коллегу и шагая вслед за ней в приехавший лифт.

Джо изобразила на лице брезгливость, и Грейнджер, улыбаясь, перевела взгляд на присутствующих. Двух молодых людей и женщину лет сорока она не знала, но на всякий случай кивнула им. Она знала в этом лифте только одного.

— Здравствуй, Драко, — поздоровалась Гермиона как можно более добродушно.

Он ответил ей холодным кивком, и Джо еле заметно покачала головой на кажущуюся ей бестактность. Гермиона же с облегчением отвернулась, в который раз наивно радуясь, что он не завел разговора, не выдал какой-нибудь язвительной реплики.

— Малфой, видел объявление? — бросила Джоанна через плечо. — Ты тоже приглашен.

На лице Малфоя выразилось крайнее нежелание, и Джо, заметив это, с легким упреком добавила:

— Не надо отделяться от коллектива. Получишь плохую рекомендацию.

Это фирменная угроза Джоанны не заставила себя ждать. Они в своей организации были далеко не начальницами, но Генри Роскоз, создатель и «король благотворительности» для их небольшого коллектива, доверял им некоторые управляющие обязанности. Кадров все равно было мало, а девушки не отказывались, стараясь во всем помогать шефу. К тому же Джо нравилось, когда все — даже те, кого она недолюбливала, — пытались при увольнении получить от нее хорошую рекомендацию. А Малфоя она недолюбливала, но он никому нравиться не желал. Поэтому Джоанна с радостью пускала в ход шантаж.

Как-то раз, когда Малфоя только приняли в их благотворительный отдел, Гермиона и Джоанна столкнулись с ним в коридоре. И Гермиона, и Драко отреагировали на эту встречу удивлением и явным отсутствием радости, хотя быстро взяли себя в руки и поздоровались. Но Джо заметила, запомнила и при первом же случае поинтересовалась у Гермионы, откуда та его знает. Грейнджер попыталась ограничиться минимальным набором слов, что в конце концов сложилось в: «Учился на Слизерине, меня презирал, я его тоже. Богат, изворотлив, самооценка завышена». Она не вспоминала войны, не думала о том, изменила ли она его, потому что ей было тяжело. С каждым днем она отодвигала страшные воспоминания все дальше, и для такого пустого случая ворошить не зажившую рану не желала. Хотя и знала, что в самые безрадостные периоды ее жизни воспоминания будут без спроса возвращаться с новой силой.

Но Джоанна большего не требовала, да и вообще зацепилась только за одно:

— Богат? Почему тогда не значится в списках спонсоров? Более крупных организаций, например?

Гермиона только вздохнула и покачала головой.

— Зачем сюда устроился, как думаешь? — не унималась Джо.

Грейнджер пожала плечами:

— Образумился, что «активный благодетель» звучит лучше, чем «сбежавший с поля боя Пожиратель Смерти».

— Но одно другому не мешает.

Гермиона тогда только согласно кивнула. С тех пор у Джоанны выработалась твердая антипатия к Малфою-младшему: с ее любовью к жадным богачам дело обстояло хуже, чем с любовью аристократов к магглам.

* * *

Праздник был в самом разгаре, и Гермиона не могла про себя не заметить, что уставшие двадцать сотрудников и правда выглядели довольными. Они искренне поздравляли Джоанну, угощались завсегда вкуснейшей едой давно привычного кафе и беззаботно болтали. Заглянул даже шеф, вручил имениннице подарок, но, с сожалением сославшись на очень важные планы, тут же покинул праздник. «Правильно, мистер Роскоз, — подумала Гермиона, — а то, не дай Мерлин, вас еще заставят ухать совой под столом». И рассмеялась, когда Джоанна с наигранно расстроенным выражением лица запричитала о невозможности пригрозить шефу ужасной рекомендацией.

— Я на секунду, — улыбаясь, произнесла Джо и куда-то упорхнула.

Гермиона огляделась. Все, кто пришел в кафе вне данного торжества, с любопытством поглядывали на веселый коллектив, и Грейнджер с беспокойством предполагала, что посетителей ждет еще что-нибудь из ряда вон выходящее. День рождения Джоанны Прикстли не пройдет незаметно.

В дальнем конце зала Гермиона разглядела Малфоя, сидящего за стойкой бара, и ужасно удивилась, что он все же пришел. Должно быть, в хорошей рекомендации он нуждался не меньше остальных. К нему подсела миниатюрная блондинка, Керри, самая дружелюбная и разговорчивая в их отделе, и о чем-то воодушевленно щебетала. Малфой отвечал ей редкими кивками и постоянно поглядывал на часы.

Гермионе стало жалко Керри. Девушка была совсем юной и очень уж расстраивалась, если ей говорили о ее навязчивости и надоедливости. К тому же она была далеко не глупа — рано или поздно разглядела бы большую причину для расстройства. Гермиона уже было поднялась, собирая всю свою решительность, чтобы пойти и вытащить Керри из разговора с неудачным собеседником, когда в зал, сияя улыбкой от уха до уха, вплыла Джоанна. В руках у нее был красивейший черный блестящий цилиндр.

«Мерлин мой, — с ужасом подумала Гермиона, — все же фанты. Идиотские фанты».

Джо проплыла мимо Гермионы, подмигнув ей, что-то прошептала официанту, и уже через минуту стулья были выставлены в полукруг, а во главе Джоанна легким движением палочки подвесила в воздухе цилиндр.

— Друзья, рассаживайтесь, пожалуйста, — громко произнесла Джо, гостеприимно разводя руками. — Никто не отвертится, — со смехом добавила она.

Но Гермиона прекрасно понимала, что она это серьезно, и покорно уселась на самый крайний стул. Все остальные тоже поторопились, по пути обмениваясь оригинальными предположениями о том, что задумала Джо.

Джоанна удовлетворенно вздохнула, оглядывая повеселевших коллег, но в последний момент заметила пустующий стул. Ее взгляд тут же заметался по всем присутствующим и остановился на Малфое, с невозмутимым выражением лица сидящем на прежнем месте у стойки бара.

— Мистер Малфой? Отдельное приглашение? — поинтересовалась она, приподнимая красиво очерченные брови.

— Вряд ли я составлю вам веселую компанию, — бросил он, ненадолго задерживая на Джо свое внимание.

— Ну уж нет, — спокойно ответила она и приподняла палочку. — Будь добр подойти сюда своими ножками, если не хочешь получить опыт полёта над головами волшебников.

— Угрожаешь? — усмехнулся Малфой, но все же незаметно нащупал в кармане мантии собственное оружие.

Пара посетителей кафе хихикнули, наблюдая за действом. Они явно сомневались в способностях именинницы. Джо только нарисовала палочкой в воздухе что-то вроде знака бесконечности, как бы говоря, что за ней не станется. Малфой с отчаянием вздохнул, лениво поставил бокал на стойку бара и медленно поднялся.

— Вот и прекрасно, — обрадовалась Джоанна, пряча палочку, когда он сел на свободный стул. — Можем начинать. Прошу всех, выступающих против магглов, забыть на время о стереотипах, потому что они придумали невероятно замечательную игру.

Джоанна рассказывала правила, а гости становились все более заинтересованными и рвались в веселье с головой. Гермиона посчитала своим долгом добавить:

— Существует такое понятие, как «соскок». Ему нужно определить цену, и любой, кто ни под каким предлогом не захочет выполнять желание ведущего, может лишь заплатить эту...

— Это нам не понадобится, — перебила ее Джо, махнув рукой. — Мы все смелые.

— Я буду ведущим, — воскликнул кто-то из гостей. Все обернулись на голос Августа, с воодушевлением вскочившего со стула. — Со мной не соскучитесь.

Джо согласно поманила его рукой. Беспокойство стало накатывать на Гермиону с новой силой. Август — двоюродный брат Джо — известный весельчак и балагур, к тому же он был еще более весел от хорошей выпивки. В общем, Гермиона предсказывала, что игра не пройдет без того, что потом попадет на темные страницы истории их отдела.

— Отправьте в цилиндр свои фанты, пожалуйста, — обратилась Джо к гостям, разыскивая что-то в недрах карманов мантии. — Сначала я завяжу тебе глаза, Август. Ты тоже давай фант, дорогой.

Август кивнул и начал расстегивать часы, а гости принялись снимать заколки, кольца, запонки, вытаскивать из карманов завалявшиеся конфеты и разные амулеты. Гермиона расстегнула тонкий черный браслет и взмахом палочки отправила его в цилиндр, мысленно попросив напоследок не попадать в руку Джоанны.

Когда все сдали опознавательные вещички, Джо эффектным движением взмахнула синим платком, аккуратно перевязала им глаза брата и повернула его лицом к жертвам.

— И не сметь делать вид, что ваш фант вовсе не ваш, — со всей суровостью произнесла Джоанна, оглядывая гостей, чем вызвала легкий взрыв смеха. — Готовь свою фантазию, Август.

Широкоплечий шатен в предвкушении потер ладони, а рука Джо наполовину утонула в глубине цилиндра. Гермиона незаметно скрестила пальцы под сиденьем стула и закрыла глаза. Когда она приподняла веки, Джо, счастливо улыбаясь, держала высоко над головой какую-то фигурную монетку, красиво поблескивающую золотистым цветом.

— Что должен сделать этот фант? — пропела Джо. Она искоса поглядывала на нервно хрустящего костяшками пальцев Дерека, самого нового сотрудника их отдела.

— Х-м-м... — протянул Август. — Начнем с простого. Двадцать комплиментов соседу справа!

Он слегка отодвинул повязку с глаз вверх, разыскивая обладателя фанта. Дерек тем временем с готовностью повернулся к Керри, сидящей по его правую руку, и вдохнул. Сначала комплименты сыпались из его уст плавно и быстро, но ближе к злополучному числу двадцать, поток начал иссякать, заставляя Дерека напрягаться и хмуриться в раздумьях, гостей — весело посмеиваться над ним, а Керри — смущенно хихикать. Наконец, когда похвала в честь девушки, начавшаяся с «ты замечательно выглядишь», закончилась «интересной походкой» и «стильной резинкой для волос», Джо, смеясь и хлопая в ладоши, натянула повязку обратно на глаза Августа:

— Следующий!

Гермиона незаметно для себя расслабилась и ждала момента истины уже не с такой опаской. Следующие фанты пели детские песенки, признавались в любви своему отражению в зеркале, падали перед первым, кто зайдет в кафе, на колени, умоляя его сказать, что мир прекрасен и Мерлин существует (Джек был так убедителен в этой роли, что зашедшая в злополучный момент женщина чуть было не вызвала целителей Святого Мунго), и делали еще какую-то ерунду. Новый оборот игра приняла на седьмом фанте.

— Что прикажешь этому фанту, Август?

— Начинаем по-серьезному! — крикнул тот. — Хочу стриптиза.

Мелания, единственная, кроме Малфоя, выпускница Слизерина в их отделе, с отчаянием смотрела на лимонную конфету в руке Джо.

— Мы в общественном месте! Какой стриптиз, вы чего? — встрепенулась Грейнджер.

— Да брось, Гермиона, не тебе же танцевать, — рассмеялся Август.

Джо тем временем, не теряя ни секунды, подозвала одного из официантов и что-то проговорила ему на ухо. Тот в ответ ухмыльнулся и пожал плечами.

— Управляющего сегодня нет, а мы вам запрещать не будем. Время-то вроде уже не детское.

И, пожелав удачи, ушел к другому столику.

— С ума сошли! — воскликнула Гермиона, уже, тем не менее, полностью потерявшая надежду пробудить у дорогих коллег благоразумие.

Джоанна подбежала к девушке, взяла ее за обе руки и подняла со стула.

— Покажи нам класс, Мел.

Мелания, до этих пор пребывавшая в шоке от неожиданности, вдруг распрямила плечи, вздернула подбородок и, искоса глянув на Джо, бросила:

— Музыку мне.

Раздались аплодисменты и улюлюканье гостей, а Джо запрыгала от радости. Спустя несколько секунд, Мелания, прислушиваясь к первым нотам мелодии, начала слегка покачиваться и стягивать заколку с волос. А через несколько минут, когда юбка, прикрывавшая ранее часть длинных ножек, лежала на полу, она расстегнула последнюю пуговицу на белоснежной рубашке, повернулась спиной и принялась стягивать каждый рукав по отдельности. Закончилось все тем, что, одевшись под аплодисменты, Мелания игриво поинтересовалась у Августа:

— Достаточно?

И тот, торопливо захлопнув рот, кивнул.

Понравилось это не только гостям праздника, но и официантам, и посетителям. День рождения Джоанны из небольшого торжества плавно трансформировался в незапланированную развлекательную программу кафе.

— Что должен сделать этот фант? — в очередной раз спросила Джо.

Гермиона с улыбкой наблюдала за тем, как один парень из их отдела умолял Мел согласиться на пару прогулок, а та шутливо отмахивалась. Она не видела, чей фант достали из цилиндра, задумавшись, какая популярность теперь будет у и без того успешной Мелании и рассматривая пеструю на должности толпу посетителей. Она лишь услышала краем уха, как Август протянул с явным удовольствием:

— А достань-ка еще один.

Когда Джо, пожав плечами, снова засунула руку в шляпу, чтобы выудить второй фант, Гермиона повернула голову, очнувшись от мыслей, и с ужасом, из-за которого кровь отлила от лица, поняла, что случилось плохое.

В одной руке Джо, покачивая, держала тонкий черный браслет. Другой рукой она вытаскивала из цилиндра серебряную запонку.

Гермиона забегала взглядом, пытаясь определить, кто вторая жертва, но ничто не подсказало ей разгадку.

— Поцелуй, — твердо и громко сказал Август. — Только по-взрослому!

Он под радостные возгласы снял повязку и вопросительно развел руками.

— Чье? — Джо подняла браслет вверх за спиной Августа.

— Мое, — испуганно выдала Гермиона.

— А это?

Наступила тишина. Через несколько секунд, как гром среди ясного неба, раздалось:

— Я положил запонку.

Гермиона вздрогнула. Малфой смотрел на нее все тем же ничего не выражающим взглядом и не двигался с места. Но это сказал точно он.

— Ну, тогда, милости прошу, — поторопил Август. — Задание слышали.

Малфой вопросительно глянул на Джо, но увидел только веселье от удавшегося праздника в ее глазах.

— Я женат, — хмыкнул он, отворачиваясь и качая головой.

— Ну, Гермиона тоже, в принципе, занята, — беспечно заметила Джо, но перехватила убийственный взгляд Гермионы и зашлась в кашле.

— Нет, — заявила Гермиона, справившись, наконец, с замешательством.

— Эй, ребята, не тормозите игру, — снова подал голос Август.

Малфой нахмурился и полез во внутренний карман мантии.

— Ладно, сколько там стоит этот... «соскок»?

— Нет-нет, оставь галлеоны на благотворительность, — рассмеялась Мел, сидящая рядом с ним. Она подтолкнула его в спину, приговаривая: — Я тут раздевалась перед вами, а ты красивую девушку поцеловать боишься. Скажи спасибо, что тебе не выпала чья-нибудь еще запонка или, собственно, часы Августа.

Малфой бросил на нее хмурый взгляд. И, к испугу Гермионы, поднялся, разминая шею. Джо незаметно подошла к Гермионе сзади, положила руки на ее плечи и потянула вверх.

— Скорее. Милая, прости меня, но сегодня нет пощады.

Гермионе показалось, что она сойдет с ума от страха и стыда. Дома ее ждал Рон и представить не мог, что она собиралась сделать. А Малфой стоял перед ней, на голову выше, сложа руки в карманы, буравил ее тяжелым взором и проявлять инициативу, похоже, не собирался.

— Эй, ну что, век так стоять будем? — сердито протянул Август.

Гермиона закрыла глаза с надеждой, что все исчезнет, стоит их открыть. Но когда она вздохнула и открыла глаза, Малфой только стоял намного ближе. В нос ударил запах дорогого парфюма.

«Пара секунд, — истерично размышляла Гермиона, — и завтра об этом все забудут. И я забуду, и Малфой забу...»

Но закончить мысль она не успела. Не дослушивая очередное подстрекательство Августа, Малфой довольно жестко перехватил подбородок Гермионы пальцами и наклонился, прикасаясь своими губами к ее.

Кто-то из гостей напомнил, что секундное касание губ никого не устроит. И мир окончательно выбило у Гермионы из-под ног, потому что приказ Малфой мгновенно выполнил, а она даже не успела хоть как-то противостоять.

Грейнджер совершенно не имела понятия, сколько прошло времени, как долго длился их поцелуй, от которого, к ее неконтролируемому ужасу, подкашивались ноги. Но когда Малфой отстранился и сфокусировал взгляд на ее лице, по резко ворвавшимся в сознание голосам и смеху поняла, что дольше, чем следовало. И еще она подумала, что не упала в обморок от нервного перенапряжения только потому, что Малфой держал ее за талию.

— Малфой, знаешь, что? — рассмеялась Мелания. И неожиданно переменилась в лице, до смешного похоже изображая разозленного Малфоя: — Твоя жена узнает об этом!

Шутка была понятна далеко не всем, но пародия Мел все равно послужила причиной для нового взрыва смеха. Гермиона сделала два торопливых шага назад и села на стул; Драко, с чуть большей грациозностью, последовал ее примеру. Гермиона тяжело дышала и предпринимала одну за другой попытки собрать мысли в кучу.

Джо тем временем доставала из глубины блестящей шляпы очередной фант.