Лабиринт (джен)

Ирригационная система шла по всему саду, сверху вниз. Как в садах Семирамиды. Только вода приходила не из акведука, а из заклятого камня в форме змеи на самом верху. Вода сочилась до сих пор, по капле, и падала в пыль.

— Это легко починить, — заявил Поттер, осмотрев камень. — Но сначала — каналы и трубы.

На следующий день они разделились и шли по двое, чтобы побыстрее охватить как можно больше территории. Поттер с Люпиным, сам Северус с Блэком. Северус расчищал канал, иногда прокладывал заново. Блэк крепил стены, тропу, восстанавливал трубы, где они были.

Пыль и грязь засыпались в башмаки несмотря на обмотки из остатков мантии Люпина. Ходить было неприятно, постоянно что-то чесалось. Будет вода, можно будет хотя бы ноги помыть… а может, и не только ноги. От заклятия очищения его кожа уже шелушилась и шла пятнами. А волосы начали сечься.

Поттер и Блэк сразу же решили не возвращаться ночевать, Люпин согласился, и Северусу пришлось согласиться тоже. Действительно, если что-то случится, Лили-призрак их оповестит, так будет гораздо быстрее… Но он все равно волновался. И, увы, скучал по кровати.

Про ночевки на голой земле интересно только читать. А проживать — скучно, грязно и холодно, особенно после двух ночей в пусть жесткой, но постели.

Когда они ложились спать на второй день земельных забот, «Луна» на потолке все еще показывала первую четверть. Фаза не изменилась ничуть. Северус полюбовался на нее, подумал, что, если сильно постараться, можно представить, будто он лежит в «своей» комнате и смотрит на нарисованные луны под потолком, их рисовала явно одна и та же рука.

Хорошо, что здесь нет полнолуния…

К вечеру второго дня они завершили внешний круг и спустились ниже. До кровати идти было всего ничего — если по прямой. Ломая ноги и прыгая через уровни. Или умея летать. Северус летать, к сожалению, не умел.

На поздний обед устроились все вместе на одном из карнизов для явно больших деревьев. Доели сыр. Поели каши.

— Скоро ее нужно будет трансфигурировать, — сказал Блэк, — во что-нибудь более вкусное. Мясо, например. Или торт.

— Предпочитаю торт, — Поттер улыбнулся.

— Я тоже, — сказал Люпин, — интеллектуально. Но мясо, к сожалению… —

И осекся. Охнул. Схватился за голову. — Не… не может быть!

— Что?

— Рем, ты чего?

Тот застонал, обвил себя руками, упал, изогнулся и закричал. Северус вскочил. Глянул на небо. Ведь не может же быть, совсем никак не может быть, чтобы…

Из-за края потолка уже вышла совсем еще бледная, но совершенно полная «Луна».

— Черт…

Северус попятился по тропе. Он никогда не видел, как трансформируется оборотень. И не мог оторвать взгляда.

Вот сейчас — сейчас — исчезнет человек. Тварь поднимет желтые глаза и разорвет ему горло.

Все внутри сводило от ледяного страха, а двинуться сил не было.

— Беги! — закричал Блэк.

Смысл? Оборотень в два раза быстрее человека.

Северус поднял палочку. Ожидал, что рука будет трястись, но — нет. Палочка уверенно указывала прямо на оборотня. Вот только его заслонял Поттер. И Блэк.

— Я брошу Аваду, — сказал он и сам не узнал своего голоса. — Я… Иначе… Отойдите. Быстрее.

Пока крики еще человеческие. Пока мы еще живы. Главное, не видеть лица. Иначе он не сможет. Ну же!

— Сдурел?! — вскинулся Блэк. — Это же… Тьфу. Снейп, слушай. Не паникуй.

— Я совершенно спокоен.

— Я так и понял. Мы умеем его успокаивать. Мы — анимаги. Мы отвлечем. Но ты беги к Лили. Давай! Может, тут полнолуние — неделя! Чего встал?!

— Анимаги?..

— Ты драпать будешь или нет?! — заорал Блэк. За его спиной на твари уже выросла шерсть. А вместо Поттера на ноги поднимался олень.

Северус кивнул. И понесся — вниз. Напрямик — по крутому склону. Увидев краем глаза, что Блэка позади уже нет. А есть — Грим. Огромный черный пес.

…Анимаги.

Оборотень завыл, и мысли вылетели из головы. Остался только склон, с которого нельзя было сверзиться, нужно было скользить, цепляться руками, ногтями и не упасть. Если он сломает ногу, то помощи не будет кто знает сколько времени…

Где-то на склоне он потерял башмаки и к двери подбежал в остатках носков. Хорошо хоть палочку не упустил — и только потому, что зажал в зубах, испытанным способом.

Влетел внутрь, протянул к двери руку — и замер. Нельзя ее закрывать. Мало ли что. Вдруг… Вдруг.

— Что случилось?! — переполошилась Лили, когда он ввалился в ее спальню.

— Полнолуние, — выдохнул Северус. — Остальные… они анимаги. Сказали, его удержат. Наверное, да. Они же каждый месяц, в школе… Ох, черт, Лили.

Он плюхнулся на пол. По настоящему ему стало страшно только сейчас, его заколотило. А ведь еще ничего не закончилось.

Что, если полнолуние действительно — неделю? И почему?..

— Они удержат, — успокаивающе сказала Лили, — ты не волнуйся. Сев, не волнуйся, все нормально, они умеют.

— Ты знала, что они анимаги?!

— Мне Джеймс рассказал, — улыбнулась она. — По секрету.

Вот как… У них уже секреты? Раньше ее секреты были только с ним! А теперь — от него… И когда это началось?

Он вздохнул. Потом. Все потом.

— Почему полнолуние сейчас? Была же только первая четверть…

— Я не знаю, — огорченно сказала Лили.

А «Годрик» на фреске поманил его к себе.

Северус поднялся с трудом. Ногу, похоже, он все-таки ободрал. Саднило сильно. Придется использовать неприкосновенный запас заживляющего…

«Годрик» показал на дверь, на лестницу.

— Мне нужно идти к себе?

Кивок.

Ну, ладно… Зачем только? Отдыхать ведь нельзя, вдруг оборотень ворвется?

— Я с тобой!

Спасибо, Лили.

Когда Северус вошел в «солнечную» комнату, среди солнц стоял «Годрик» и показывал вверх. Мечом. Северус поднял глаза, поглядел непонимающе на ленту лунных фаз. Это же просто украшение. Чтобы красиво…

Между первой четвертью и полнолунием фреска осыпалась.

— То есть… Если я сейчас…. — Он поднял палочку, . — Если я сейчас ее сотру, то… то…

Северус кинул Режущее. Аккуратно: ему совсем не хотелось, чтобы обвалилось совсем все. И отрезал от полной луны половину.

— Луна изменилась! — воскликнула выглянувшая в окно Лили. — Она такая же, как здесь!

«Годрик» уже исчез со стены. Северус решил, что обязательно его поблагодарит и повернулся к следующему полнолунию. Всего под потолком их было три.

— Вот, — сказал он, закончив.— Уничтожил произведение искусства. Древнее.

— Древнее — это правда, — улыбнулась ему Лили, — но искусства? Это невероятная магия, но ведь сами рисунки совсем простые. По технике, не по магии!

Северус пожал плечами.

— А по-моему, красиво. Пойду поблагодарю «Годрика», он нас всех спас сегодня.

— Мне кажется, — сказала Лили, — без тебя тоже не обошлось.

Северус отмахнулся, но слышать это было приятно.

На фреске в комнате Лили были только «Годрик» и «Хельга», ему казалось, они разговаривают. «Годрик» кивнул в ответ на его благодарность, а «Хельга» воздела руки, будто в отчаянии.

— Что случилось? — испугался Северус.

Она указала на свои ноги, он глянул вниз, на свои, в дырявых — уже ажурных — грязных носках, пошевелил голыми пальцами и рассмеялся.

— Да ладно, пустяки. Придумаю что-нибудь.

«Хельга» покачала головой. Подняла платье — «Годрик», трагически изогнувшись, схватился за голову, — вытянула ногу, чтобы Северус мог разглядеть башмак. Добротный, будто из одного куска кожи сшитый, с деревянной привязанной подошвой.

— Да, — вздохнул Северус, — я бы от таких не отказался. У вас тут еще и склад одежды есть?

Склад инструментов — линеек, отвесов, компасов, шил и молотков — они уже нашли. Похоже, то была спальня «Ровены»: на незакрытой шкафами стене голубели горы Шотландии, и стоял трон женщины в синем, у его подножия лежал, свернувшись, белый змей. А поверх гор и поверх друг друга, прямо по фреске были процарапаны планы неизвестно чего. Комнат, лестниц. Блэку схемы что-то сказали, он тогда во время ужина молчал и черкал в дневнике-карте…

«Хельга» покачала головой. Достала из-за спины сумку — в точности такую же, как у Северуса, — и двумя движениями разъяла ее на лоскуты. Северус моргнул, не понимая.

— Она хочет тебя научить шить обувь! — воскликнула Лили. — Но это же, наверное, так сложно! Ты умеешь шить?

— Только носки штопать, — сказал Северус. — Но этим уже ничего не поможет. Обувь? Можно попробовать.

В конце концов, он ничего не теряет. Разве что сумку, но она и так почти пуста, припасы они съели, фонарь у Поттера, зелья на столе… А для остального мешок можно сделать из остатков мантии. До Хогвартса дотянет.

Он сел на пол. Призвал сумку. Пока та летела со склона сада, стянул носки и трансфигурировал один в ножницы, другой в шило. Иголку, нитки и нож он с собой брал, и если они не вывалились…

Не вывалились. Он вытащил одеяло, отбросил подальше, очистил сумку: она валялась в грязи, и по ней, похоже, ходили и бегали. Взялся на нож. Так, и как ее распарывать?.. Жаль будет, если кожи не хватит.

— Я тебе буду ассистировать, — сказала Лили и села рядом. — Полтергейст я или нет?

На два башмака у Северуса ушла почти вся ночь: раскроить, понять инструкцию, свернуть правильно, сшить и вывернуть — о, как неочевидно оказалось вывернуть нос башмака! — но он не жалел ничуть. Заснуть не получилось бы все равно, а работа его успокоила. И с Лили они смеялись и шутили совсем как раньше…

Когда за окном стало светлеть, он вынул палочку из-за уха, погасил Люмос. Надел новые башмаки и прошелся перед фреской. Оказалось удобно, и сами ботинки, и даже деревянные подошвы. Он так намучился их вырезая и привязывая, что ожидал всяческой подлости: и незамеченных шишек и неустойчивости. Всегда бы так обманываться.

«Хельга» улыбнулась ему, и все сапожные принадлежности вокруг нее исчезли. Лили захлопала в ладоши.

— А теперь ты спать?

— А теперь я работать, — сказал Северус. — Блэк же совершенно не умеет очищать каналы! Порушит еще что-нибудь!

— Порушить, — сказали от двери, — это запросто.

В комнату вошел Блэк, за ним Поттер. За их спинами Люпин смотрел в пол.

— Ты времени не терял, я вижу. Освоил новую профессию?

— Что нам, гениям, — фыркнул Северус. — Пустяк!

Он боялся встречи с Люпином, и не из-за него даже — из-за собственной паники, беспомощности, которая все мысли и все существо отравляла до того, что мутило и выворачивало, и хотелось бежать дальше и дальше, бежать от себя, все сделать, чтобы не чувствовать ее больше.

Похоже, этой ночью что-то изменилось. Сломалось, когда он не убежал, а поднял палочку и решился на Аваду. Он смотрел сейчас на Люпина и не испытывал совершенно, абсолютно ничего. Кроме интереса: какие вещи уцелели после вчерашнего?

— Это хорошо, что вы пришли, — сказал Северус. — Вы же не забыли и не разбили Горшок Каши? Жрать хочется, сил нет.