Справедливость жизни (джен)

Расположившись в кресле, Снейп подавил в себе желание пропустить стаканчик огневиски и выбрал крепкий чай в качестве бодрящего напитка, который ему был в данной ситуации необходим. Произошедшее сегодня перевернуло его взгляд на Поттера с ног на голову. Он был целиком и полностью уверен в том, что «золотого ребенка» на руках носят и пылинки с него сдувают, а тут такое!.. Конечно, у него самого порой чесались руки наподдать Поттеренышу как следует — и ведь было за что, — но не до такой же степени! Мальчишка на деле оказался неплохим актером, ведь никто в Хогвартсе даже не догадывался, как несладко ему живется у родственников. Хотя почему никто? Дамблдор не то что догадывался, он это знал.

Из размышлений Снейпа вывел голос Поттера:

— Здесь есть кто живой?

Проснувшись, Гарри почувствовал дикую головную боль и резкую боль в шраме — совсем как тогда, при встрече с Квирреллом. Мальчик по привычке попытался нащупать очки на тумбочке рядом с кроватью, но, вопреки его ожиданиям, тумбочки там не оказалось. Сбитый с толку, Гарри пытался сообразить, где находится. Очертания комнаты были размыты, и мальчик не без труда смог сделать вывод, что он не в своей спальне. Одежда, в которую он был одет, тоже принадлежала не ему. Попытавшись встать, он почувствовал дикое головокружение и вновь рухнул на постель. После призывного крика за дверью послышались шаги, и в комнате появилась фигура в черном.

— Как ты себя чувствуешь, Поттер?

Гарри не мог разглядеть лица говорившего, но этот голос он узнал бы среди тысячи. Но этого не может быть, потому что не может быть в принципе!

— Снейп?! — вырвалось у Гарри. — Что вы здесь делаете?!

— Профессор Снейп, Поттер, — поправил его зельевар раздраженно. — Я все же твой учитель. Что касается второго твоего вопроса, то гораздо уместнее было бы спросить, что ты здесь делаешь, так как это ты находишься в моем доме, а не я в твоем. И я повторяю свой вопрос — как ты себя чувствуешь?

Гарри мысленно застонал. «И угораздило же меня попасть в дом к самому ненавистному учителю... Но как?» Последнее, что помнил мальчик, это как висел на дереве вниз головой, а дальше как будто вырезали из памяти последующие события. Правда, что-то смутно вспоминалось — как будто кто-то поил его какой-то дрянью. Хотя почему кто-то? С большой долей вероятности можно было сказать, что это был Снейп. Решив, что в третий раз зельевар повторять свой вопрос не будет, гриффиндорец соизволил ответить:

— Шрам болит и голова тоже, и... — и мальчик осекся, не желая выдавать профессору информацию про ноющую спину и пятую точку.

— И? — нахмурившись, спросил маг.

Гарри судорожно соображал, что бы такое соврать. Неожиданно для себя самого он увидел повязку на правой руке и решение пришло в голову само:

— И рука чуть-чуть... правая. И еще я без очков очень плохо вижу, — вынужден был пожаловаться гриффиндорец, — только силуэты и очертания.

Снейп протянул мальчику очки.

— Спасибо, — сказал Гарри, неловко водружая очки на положенное место, и тут же поморщился от боли, задев порез на переносице. Комната приняла четкие очертания, и теперь Гарри мог разглядеть, что она обставлена более чем скромно. Сам же Мастер зелий, вопреки ожиданиям гриффиндорца, был одет не в привычные черную мантию и сюртук, а в самые обыкновенные брюки и рубашку.

— Ты пытался вставать? — осведомился Снейп, направляя на Гарри палочку, чтобы провести диагностику, но мальчик истолковал это жест по-своему, закрывшись одной рукой в оборонительном жесте.

— Что вы делаете? — испуганно крикнул Гарри и тут же поморщился от боли.

— Просто. Отвечай. На вопрос. Поттер! Я не делаю ничего плохого, только пытаюсь тебе помочь.

— Пытался, — недовольно буркнул Гарри.

— Голова сильно кружится? Тошнота есть?

— Да и еще раз да!

— Плохо, очень плохо, — покачал головой Северус.

— Что плохо?

— У тебя сильное сотрясение мозга, — без утайки сказал профессор. — Если там есть чему сотрясаться, в чем я лично сомневаюсь.

Гарри хотел уже что-то возразить, как вдруг почувствовал резкую боль в шраме и ощутил, что по его лицу течет кровь.

— Лежи, не шевелись, — приказал Снейп, а сам подошел к комоду за кровеостанавливающим.

— Профессор, шрам кровоточит из-за Волдеморта?

— Нет, из-за твоего недоумковатого кузена Дадли!

—Вы... — голос мальчишки дрогнул, — вы все видели?

— Видел.

Гарри охватило непонятное чувство — смесь ярости и стыда, — в носу защипало, и на глаза стали наворачиваться предательские слезы от того, что самый ненавистный учитель видел его унижение. «Наверняка Снейп слышал, что кричал мне Дадли, и, разумеется, про себя позлорадствовал, что «знаменитость магического мира» для родственников не более, чем мальчик для битья. Конечно, такой шанс выпал поиздеваться над сыном Джеймса Поттера». Не в силах больше сдерживаться он расплакался от обиды, злости на самого себя. В настоящий момент ему хотелось только одного — уткнуться в подушку и не видеть выражение лица профессора. Гарри только удивлялся, почему до сих пор его слезы остались без комментариев.

Но мужчина понял его поведение по-своему.

— Успокойся, — абсолютно спокойно сказал Снейп,— сейчас боль утихнет. Чем дольше не сможешь успокоиться, тем сложнее будет остановить кровь.

— Х-хорошо, — всхлипнул Гарри и честно попытался взять себя в руки. Но мысль о том, что Снейп посчитал его нытиком и неженкой, была настолько невыносима, что слезы потекли с удвоенной силой.

Северус, заметив это, закатил глаза и раздраженно прошипел:

— Мерлин милостивый! Я же тебя не Веритасерум прошу сварить, а всего лишь прекратить плакать. Неужели это так сложно?

«Да, сложно, если вы рядом!» — подумал про себя Поттер и стал мысленно ругать себя последними словами. Гарри твердо пообещал себе, что если сейчас же не перестанет реветь, то сам лично расскажет Малфою о воспитательных методах дяди Вернона. Естественно, такого гриффиндорец допустить не мог, и поток слез постепенно остановился.

— Хорошо, — одобряюще кивнул зельевар. И убедившись в том, что шрам перестал кровоточить, поинтересовался: — Ты голоден?

— Нет, — честно ответил мальчик, — меня тошнит.

Маг недовольно покачал головой.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

Гарри очень хотел в туалет, но не признаваться же в этом Снейпу? Нет уж, хватит с него Дадли, и вместо ответа мальчик сильно покраснел, чем выдал себя с головой.

«Тролль тебя раздери! — выругался про себя Северус. — Когда не надо из него красноречие так и прет, а как признаться в элементарной физиологической потребности, так духу не хватает! Эх ты, горе-гриффиндорец!»

И он молча наколдовал больничную утку:

— Когда сочтешь нужным, позовешь.

Гарри удивленно смотрел на закрытую дверь и думал: «Снейп?! Это точно Снейп? У этого сальноволосого урода есть чувство такта? Что ж 3:0, профессор, в вашу пользу». Первое очко мальчик записал на счет зельевара, когда тот оставил без комментариев сцену унижения, второе — когда никак не прокомментировал его слезы. И вот сейчас слизеринский змей по праву заработал третье очко.

Использовав утку по назначению, гриффиндорец вынужден был позвать Мастера зелий, который одним движением палочки ликвидировал утку вместе с содержимым и направился к выходу.

— Теперь поспи, тебе это пойдет на пользу. Или хотя бы полежи, ни о чем не думая, обычно это у тебя хорошо получается, — и с этими словами Северус вышел из комнаты.

«Уфф, все в порядке! — выдохнул Гарри. — это точно Снейп!» — и, положив очки возле подушки, провалился в сон.

~*~*~*~

Мальчик открыл глаза от того, что почувствовал чью-то холодную руку на лбу.

— Проснулся? — спросил знакомый бархатный голос.

— Как видите, — буркнул Гарри.

— Не хами, Поттер, ты сейчас не в том положении, — на удивление спокойным тоном ответил зельевар и встряхнул термометр. — Открой рот!

Гарри безропотно подчинился, так как на спор со Снейпом у него сейчас не было ни сил, ни желания. По истечении 5 минут маг вновь взял термометр в руки и поморщился от увиденного.

— Сколько? — рефлекторно спросил Гарри, напрочь забыв, что говорит со Снейпом.

— 38.5, — задумчиво ответил зельевар, и подошел к комоду с зельями.

— Я не буду пить эту гадость, — с отвращением сказал Гарри, — меня тошнит от нее.

— Что ж, тогда поворачивайся на живот и спускай брюки.

— З-зачем?

— Поттер, тебе уколы не делали никогда?

— Делали, — подтвердил гриффиндорец. — Но меня уже не тошнит, совершенно точно не тошнит.

Снейп презрительно хмыкнул:

— Держи пузырек и выпей все до дна. Ясно?

Гарри кивнул и принялся глотать противную жидкую субстанцию. Сделав последний глоток, мальчик отдал Снейпу флакон и тут же закрыл рот рукой, подавляя рвотные позывы, но организм был настроен против него и никак не хотел принимать зелье. Северус, быстро среагировав, вновь наколдовал больничную утку и склонил Гарри над ней (как оказалось, очень во время), а затем протянул Поттеру стакан воды и велел:

— Прополощи рот, самому же неприятно, — мальчик нехотя подчинился. — Как бы тебе этого не хотелось, но придется делать укол.

— Нет, — крикнул Гарри и тут же поморщился от боли в голове. — Профессор, пожалуйста, не надо, — и укрылся одеялом по самый подбородок.

— Я всегда знал, что ты трус, Поттер.

— Я не трус!

— Так докажи это! — мальчик зло посмотрел на профессора, но не шелохнулся. Северуса происходящее начинало злить, но он понимал, что повышать голос на ребенка сейчас, учитывая его состояние, не стоит. Поэтому, тяжело вздохнув, маг, стараясь не выдать своего раздражения, сказал: — Поттер, хочешь ты этого или нет, но укол сделать придется. Добровольно или с применением силы — решать тебе. Правда, во втором случае будет больнее, поэтому рекомендую выбрать первый вариант.

Из двух зол Гарри выбрал меньшее и, откинув одеяло, приготовился к неприятной процедуре, уткнувшись лицом в подушку. Мысль о том, что Снейп сейчас раскроет вторую его тайну, окончательно морально уничтожила мальчика и у него из глаз потекли злые слезы, а до зельевара стали долетать приглушенные всхлипы.

«Что-то не то с ним твориться. Видимо, здорово головой приложился, — озадаченно подумал мужчина. — Поппи никогда не жаловалась на капризность Поттера, как пациента, да и трайпанофобией он вроде не страдает» Но одного взгляда в область ягодиц стало достаточно, чтобы оправдать поведение мальчика, и Северус мысленно отвесил себе оплеуху, вспоминая себя на месте Гарри. Действительно, следы, оставленные ремнем, это не то, что хочется демонстрировать кому-либо, а уж тем более тому, с кем у тебя натянутые отношения.

Действуя уверенно, зельевар сделал мальчику две инъекции: восстанавливающего и обезболивающего. Воспользовавшись удобным случаем, зельевар закатал рубашку на спине Гарри и осторожно стал обрабатывать поврежденные места.

«Что он делает? Может быть, он подумал, что это я получил при падении, — в надежде подумал гриффиндорец, и грустно вздохнул. — Нет, Снейп хоть и сволочь, но не дурак. Значит, все понял...» — и от безысходности сжал руки в кулаки.

Дождавшись, когда бальзам впитается, зельевар осторожно сказал: « Одевайся», а сам отошел к комоду с зельями. Быстро вернув одежду на законное место, Гарри поспешил скрыться под одеялом.

— Сильно не укрывайся, — посоветовал Северус, — спровоцируешь температуру, а она и так у тебя не в норме.

Нехотя, Гарри раскутался и, собрав в кулак всю свою гриффиндорскую решимость, поднял глаза на профессора. В его взгляде читалось ожидание реакции Снейпа. Но тот лишь молча повел плечами, всем видом давая понять, что ничего не произошло.

— Профессор... — негромко начал Гарри.

— Что?

— Я у вас дома сейчас?

— Об этом я тебе уже говорил.

— В смысле, я у вас останусь жить или...

— Оставим этот разговор на завтра, — отрезал Снейп. — Скажу лишь, что к своим родственникам этим летом ты больше не вернешься. А сейчас, спокойной ночи.

— Спокойной ночи...

Оставшись в одиночестве, мальчик испытывал двойственные чувства. С одной стороны он был благодарен профессору за то, что тот сделал вид будто ничего не видел, а с другой же— он уже давно хотел кому-нибудь высказаться на тему домашнего террора у Дурслей, но жаловаться ему не позволяла гордость, а тут был такой шанс рассказать о наболевшем, да и тот он упустил. Еще раз все взвесив, Гарри решил, что зельевар не тот человек, которому бы он хотел открыть душу, и, прежде чем заснуть, подумал: «4:0 в пользу Снейпа».