Как взрослые люди (джен)

Заиндевевшие листья похрустывали под ногами, а сквозь морозный воздух сзади доносилось тяжёлое дыхание Гойла.

Северус размышлял, что если удача или что-то отдаленно на неё похожее вообще существует, то сегодняшняя ночь вряд ли станет этому подтверждением.

До укрытия Блэка было недалеко. К нему вела узкая, изрытая корнями тропинка, петлявшая между стволов и бессчётных теней. Северус добавил света заклинанием.

В промёрзшем лесу не было слышно ни воя волков, ни криков птиц, только монотонные шаги Беллатрикс, Гойла и Яксли. Будь у Северуса выбор, он предпочёл бы волков.

Он всё ещё не мог объяснить себе, по какой непостижимой причине ввязался во все эти неприятности. Да ещё и ради Блэка. Он никогда не любил Блэка — точнее, терпеть его не мог, как средневековые магглы каких-нибудь крыс. Блэк был самодовольным и высокомерным засранцем, а мрачная история их отношений вовсе не добавляла взаимного дружелюбия.

Всего неделю назад они едва не перегрызли друг другу глотки на той проклятой кухне у Блэка.

А теперь — вы только посмотрите на него.

Им руководила не какая-то тайная склонность к героизму. На самом деле безрассудным подвигам он всегда предпочитал порядок и книги, всегда. Альтруизм его тоже не интересовал. Северус не собирался помогать Блэку. Он всего лишь не желал собственноручно вести его на казнь. Между этими двумя действиями была тонкая грань. Да и тонкая ли?

Он даже подумывал не вмешиваться, изобразить своё бессилие перед сложившимися обстоятельствами — так вышло бы намного проще и удобнее, достаточно лишь заявить всем, что у него не было выбора, не правда ли? Но… он просто не был таким трусом.

Кроме того, ему совсем не хотелось делать из Блэка мученика. Он бы предпочёл, чтобы Блэк умер как-нибудь особенно бестолково и бессмысленно, например, запутавшись в собственных шнурках или поскользнувшись в ванной.

Тёмное кружево листвы над их головами растворилось, уступая место звёздному небу и свету луны. Они вышли на лужайку и увидели впереди маленькую хижину, из трубы которой лениво вился дымок.

Северус резко повернул запястье, и кончик его палочки погас. Позади него свет тоже потускнел, но не исчез полностью, и Северус даже не оборачиваясь понял, кто именно сплоховал.

— Погаси палочку, Гойл, — раздражённо сказал он. — Мы действуем ночью, чтобы застать Блэка врасплох, а не чтобы изображать Александрийский Маяк.

Свет погас под ворчание то ли о магглах, то ли о маньяках. Гойл, конечно, не был самым умным в команде, но сейчас Северус мог этому только порадоваться.

Теперь они продвигались гораздо медленнее, почти вслепую, и Северусу приходилось осторожно ощупывать неровную землю каждым своим шагом, пока его глаза привыкали к темноте.

Дурное предчувствие всё сильнее расползалось в груди. План был, мягко говоря, рискованным. Что ещё хуже — он полностью зависел от того, насколько точно Блэк будет следовать инструкциям. А ожидать от Блэка, что он сделает как сказано… не слишком разумно. Если раньше у Северуса были сомнения, то теперь он с абсолютной уверенностью ожидал катастрофы.

Они остановились перед небольшой деревянной постройкой. Похоже, когда-то она была приютом для путешественников, но в последние годы о ней явно никто не вспоминал.

Какое-то время Северус просто смотрел на покрытую мхом дверь. До этого момента он даже не осознавал, насколько сильно нервничал. Желудок скрутило в узел, а кровь в груди стучала так горячо, что он больше не чувствовал ночного холода.

Он сделал глубокий вдох и крепко сжал гладкую рукоятку волшебной палочки. На мгновение он позволил себе погрузиться в раздумья — о рисках, последствиях, обо всём своём плане от начала до конца — и убедился, что лучше всего было бы убить Блэка собственными руками.

Что ж, отступать было некуда. Сердце колотилось, но руки были твёрдыми. Он больше не колебался.

Это закончится плохо. Или ещё хуже.

— Беллатрикс, — наконец произнес он, и в ледяном воздухе голос прозвучал ровно и спокойно, — прошу, окажи нам честь.

Мрачно улыбнувшись, ведьма шагнула вперёд и встала рядом.

— Не ожидала от тебя хороших манер, Снейп.

На ней больше не было маски пожирателя смерти, да и зачем? Она хотела, чтобы Сириус Блэк видел её лицо, когда ее палочка споёт ему прощальную песню. Она подняла правую руку и крикнула:

— Редукто!

Сгусток голубого света врезался в дверь. На мгновение та затрещала и прогнулась под его напором, а потом взорвалась в щепки и пыль. Не зря у Беллатрикс была репутация мастера эффектных появлений.

Северус вошёл в хижину. Под его ботинками хрустели тлеющие головёшки, и ему пришлось задержать дыхание, пробираясь сквозь удушливый дым.

Они оказались в узком грязном коридоре. Из какой-то комнаты в дальнем конце коридора пробивался слабый золотистый свет.

— Сюда! — сказал Северус и побежал через коридор. За ним последовала Беллатрикс, за ней Яксли и Гойл. От грохота их шагов дрожали изношенные полы, словно в ожидании грядущих разрушений.

Северус ворвался в комнату и вслепую бросил заклинание, не утруждаясь тем, чтобы прицелиться или осмотреться.

Теперь они были в столовой — большой и вытянутой сумрачной комнате. Большую часть пространства занимали несколько крепких деревянных столов с пеньками вместо стульев. Вдоль стен стояли шкафы, повсюду был разбросан разный хлам.

На другом конце комнаты по стене прыгали золотистые всполохи. Предположительно, отсветы огня в камине. Хотелось бы надеяться.

— Где же ты, выходи, я иду искать... — издевательски напевала Беллатрикс, протискиваясь через узкое пространство между столом и креслом-качалкой.

Северус пытался определить источник света в дальнем конце комнаты, но его заслоняла массивная деревянная книжная полка.

Беллатрикс легко и изящно скользила через узкие проходы, словно танцуя под только ей слышную музыку. Лицо её светилось хищной радостью от преследования жертвы. Из её палочки вылетела струя голубого света, и один из шкафов у стены рассыпался в пыль.

— О, дорогой кузен, ну что же ты, не будь таким, — продолжала она.

ХРЯСЬ! Ещё один шкаф разлетелся на куски.

— Ну что за невежливость! У тебя гости, дорогой, выйди и встреть нас.

ХРЯСЬ!

— Инсендио! — крикнул Яксли из дверного проёма, и на люстре, свисавшей с потолка, зажглись многочисленные свечи. — Зачем же сидеть в темноте.

Впереди раздался звон.

— Он там! — заорал Яксли, протискиваясь в зал мимо Гойла, с его палочки уже срывался яркий луч.

Заклятие пролетело через всю комнату и врезалось в дальнюю стену, в нескольких дюймах от растрёпанного человека в изношенной одежде — Сириуса Блэка.