Как взрослые люди (джен)

Это была одна из тех мерзких ночей, когда ничего хорошего произойти не может.

Воздух на лесной поляне был морозен и свеж, раннее ночное небо утопало в звёздах. Восхитительное ледяное мерцание небесных светил заворожило бы кого угодно. Только не Северуса Снейпа, который смотрел на небо, хмуро кутаясь в дорожный плащ.

Ничего восхитительного этой ночью не произойдёт. При оптимистичном исходе к рассвету Северус будет не в самой лучшей форме, а при пессимистичном... лучше не думать об этом в сотый раз. Так или иначе, на его воображаемой шкале перспектив смерть до восхода солнца располагалась где-то посередине.

В общем, кроме неба со звёздами — абсолютно ничего хорошего.

Единственным утешением от безрадостного пребывания посреди ночного Лунолесья он мог бы считать разве что тот факт, что толпа несносных хогвартских подростков осталась вдалеке, за сотни миль отсюда.

Порыв ветра взъерошил его чёрные волосы и всколыхнул плащ, но Северус упрямо расправил плечи, подавив желание съёжиться от холода.

Эта январская ночь заставила его почти всерьёз пожалеть о том, что он худой и высокий, а не наоборот. Низкие толстые люди не так уязвимы для капризов столь нелюбимой им зимы.

Электрический щелчок аппариции разорвал тишину, и смёрзшиеся остатки опавшей листвы заскрипели под внезапно обрушившимся на них весом, раздавленные ботинками худой женщины с растрёпанными тёмными волосами. Она осмотрелась вокруг, двигаясь быстрыми рывками, как хорёк в поисках добычи, полностью лишённая той грации, которую можно было бы ожидать от её красоты.

— Снейп, — её большие карие глаза искрились безумием.

И Северус тут же почувствовал, как накатывает головная боль.

— Беллатрикс.

Она плотнее завернулась в длинный фиолетовый плащ, защищаясь от кусачего холода, и направилась к Северусу походкой настолько нетвёрдой, словно каждому её шагу мешало землетрясение. Опередивший её аромат жасмина и амбры на мгновение заставил Северуса задуматься, не использует ли она эту дурманящую смесь, чтобы отпугивать диких зверей в лесу.

Ещё один шаг — и она наступила бы Северусу на ногу.

Она откинула назад голову и заглянула ему в глаза, выдохнув облачко пара в морозный воздух между ними. Беллатрикс всегда пугала его — не магической силой, но своей звериной жестокостью. Она улыбнулась широкой, бездушной улыбкой, и Северус почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Готов избавить мир от Сириуса Блэка? — спросила она негромко.

Северус усмехнулся.

— Уже десять лет как.

— Отлично.

Воздух за ним затрещал от очередной аппариции, и Северус, обернувшись, увидел Гойла — крупного, грубо сложенного мужчину. Спрятав палочку в складках своего плаща, он оставил его расстёгнутым — как будто напоказ, силясь продемонстрировать, что великанам вроде него неведом холод. Как и здравый смысл.

Но прежде чем новоприбывший успел сказать хоть слово, невдалеке возник ещё один силуэт. Он развернулся и направился к ним, волоча по мёрзлой лесной грязи нелепую, восхитительно неуместную роскошь своих шелков и бархата.

— Господа, — обратился он к остальным и опустил капюшон, открывая бледное резкое очерченное лицо Корбана Яксли. — И дамы, — добавил он, сверкнув неприятной улыбкой в сторону Беллатрикс, которая в ответ лишь скривила губу, не пытаясь скрыть отвращения.

Северус кивнул в знак приветствия.

— Полагаю, обмен любезностями можно опустить, — сказал Северус. — Беллатрикс, ты уже знаешь, что привело нас сюда. Яксли, Гойл, я сейчас коротко объясню, по какой причине распорядился вас вызвать.

На этих последних словах Яксли скривился в неопределенной гримасе, и Северус от души этому порадовался. Да, Северусу было всего тридцать пять лет, а Яксли терпеть не мог, когда кто-то столь молодой им распоряжался.

Что поделаешь, всем не угодишь.

— Этой ночью, — продолжил Северус, — мы схватим и приведём к Тёмному Лорду того, кто слишком долго наслаждался свободой, — а именно Сириуса Блэка. Сейчас он на задании, ищет Жемчужный Клюв, хотя сомневаюсь, что вам хоть что-то об этом известно...

Северус переводил взгляд между двумя мужчинами и видел, как раздраженно хмурится Яксли. Возможно, как раз именно сегодня не стоило бы нарываться на неприязнь товарищей по ближнему кругу. Но Северус пока ещё не дошёл до того, чтобы лизать сапоги Яксли и ему подобным.

— Блэк сейчас в укрытии недалеко отсюда, один. Важное требование Тёмного Лорда — привести его живым. Он бесполезен, если...

— В гробу он точно полезнее, чем на свободе, — перебила Беллатрикс.

— А живой и связанный ещё полезнее, — Северус осуждающе взглянул на неё, сохраняя холодный и ровный тон. — Что не значит целый. Или невредимый. Так что... Всем приятного вечера.

Он опустил на лицо покрытую инеем маску пожирателя смерти и повернулся.

— Люмос.

На кончике палочки загорелся круглый огонек, и, освещая себе путь, он направился с поляны в глубь Лунолесья. Остальные последовали за ним.

Укрытие Блэка совсем недалеко. Ночная охота началась. У Северуса был план… и нарастающая уверенность, что всё это кончится плохо.

Предыдущей ночью…

— Летучие шипучки.

Ровно за одну минуту до полуночи горгулья отпрыгнула в сторону от полированной дубовой двери с молотком в виде грифона, и Северус вошёл в кабинет директора.

Большая круглая комната была тускло освещена, а её хозяин, похоже, отсутствовал.

Северус подошёл к окну на другой стороне и, повернувшись к нему спиной, окинул взглядом пространство кабинета, до предела загромождённое старинными картинами, книгами и причудливыми инструментами. Один вид этого бардака вызывал головную боль. Лишь крошечный, чудом уцелевший пустой участок, случайно обнаруженный им на стене, позволил ему дать отдых глазам и ещё раз обдумать и без того малоприятные обстоятельства своего визита.

С протяжным скрипом отворилась маленькая дверь в углу, и из личной спальни вышел Альбус Дамблдор. Он был занят тем, что пытался поаккуратнее запахнуть потёртый фиолетовый халат поверх ночной рубашки. Длинные серебряные волосы и слегка вьющаяся борода старого волшебника непокорно торчали во все стороны, — ничего удивительного, учитывая, что его только что разбудили.

Он на мгновение прекратил борьбу с собственной одеждой и взглянул на гостя поверх очков-полумесяцев.

— А, Северус, — сказал он без особого удивления и по трём ступенькам спустился из спальни в кабинет. Халат всё ещё не слишком аккуратно висел на его плечах, но он оставил его в покое.

— Прошу прощения, что поднял вас посреди ночи, директор, — сказал Северус. — Возникли некоторые сложности.

Жестом руки Дамблдор предложил гостю присесть, но Северус отрицательно покачал головой. Директор пересёк комнату и с вздохом погрузился в кресло за своим столом.

— Лимонную дольку?

— Нет, спасибо.

— А я, пожалуй, возьму одну, — Дамблдор слегка улыбнулся и через стол потянулся к фарфоровому подносу за конфетой. — Я недавно узнал, Северус, — чтобы сделать лимонные дольки, настоящие лимоны вовсе не нужны. Представляете?

— Вполне. Изобретательность магглов не знает границ, не так ли?

— Очевидно, так.

— Да уж, поразительно. Тёмному Лорду известно о миссии Блэка в Лунолесье, — сказал Северус, наблюдая, как Дамблдор, прервав борьбу с непослушным фантиком, медленно кладёт конфету на стол. — Я возглавляю операцию по его поимке — уже завтра после заката.

Взгляд Дамблдора какое-то время оставался неподвижным.

— Ты знаешь, — тихо спросил он, — как об этом узнал Лорд Волдеморт?

— Нет, — сказал Северус, решив пока что оставить свои подозрения при себе. — Ведь это было известно только Ордену…

— Только Ордену, — подтвердил Дамблдор.

— Разумеется. Мы бы не оказались в этой ситуации, — сказал Северус, — если бы вы отправили в Лунолесье кого-нибудь другого. Кажется, у Блэка особый талант привлекать внимание.

— Северус…

— Вполне достаточно того, что вы терпите Блэка в Ордене. Нет никакой необходимости ещё и удовлетворять его бессмысленную потребность погеройствовать.

Дамблдор даже не нахмурился и не повысил голос — видимо, сказался его многолетний опыт общения со студентами, которые постоянно ставили под сомнение его решения:

— Никто не терпит Сириуса. Тебе известно, что он полноправный член Ордена. Как и ты, Северус.

Разумеется.

Очевидно, он случайно пропустил момент, когда шпионаж за Тёмным Лордом стал таким же комфортным, как домашние посиделки в компании полоумного эльфа. По крайней мере, так представлялось Дамблдору из его уютного кабинета.

— Кроме того, — добавил Дамблдор, и всепонимающая улыбка появилась на его старом лице, — Сириус — анимаг, и в отличие от обычных людей, в лесу он на своём месте.

— Честно говоря, на своём месте этот анимаг был в Азкабане.

— Не верю, что ты это всерьёз, Северус, — лицо Дамблдора стало непроницаемым, а взгляд — холодным как лёд, и хотя он не повысил голоса, Северус понял, что, возможно, зашёл несколько слишком далеко. Самую малость.

Дамблдор встал.

— Я должен предупредить Сириуса, — сказал он. — Ему придётся вернуться.

— Не стоит этого делать, — сказал Северус немного поспешнее, чем собирался. — Тёмный Лорд поставил в известность только меня и Беллатрикс. Если возникнет подозрение, что Блэка предупредили... Полагаю, можно не пояснять, что за этим последует.

Дамблдор кивнул, хотя, казалось, это было больше в ответ на его собственные мысли, чем на слова Северуса.

Северус продолжил:

— Как вы знаете, Тёмный Лорд сейчас на подъёме, он собирает силы... у него много шпионов, очень много, а будет ещё больше, в то время как у нас... — он прервался, глядя на Дамблдора, который встал и подошёл к окну.

Блестяще, он даже не слушает. Северус вздохнул.

Он проследил за взглядом Дамблдора, устремлённым на стекло, сквозь которое было видно лишь бесконечную черноту зимней ночи и размытое отражение комнаты.

— Только ты, — после паузы сказал Дамблдор, всё ещё глядя в чёрное окно, — у нас только ты.

Вот именно.

— Если Блэк сбежит до нападения, я не смогу вернуться в их ряды. Надеюсь, вы это понимаете.

Дамблдор обернулся. Взгляд его бледно-голубых глаз рассеянно блуждал в пространстве, как будто он пытался оценить положение дел в шахматной партии, известной лишь его разуму, и Северус впервые понял, что не горит желанием узнать, как директор собирается двигать фигуры. Чем и кем именно он готов пожертвовать в этой войне?..

Северус заговорил первым, не дав Дамблдору возможности ответить.

— Есть один способ. Других вариантов я не вижу. Лёгкой прогулки не обещаю, но... Я предлагаю организовать отвлекающий манёвр.

— Продолжай.

— Если в качестве контр-заклятия к Оглушающему применить Ларваенум Инвения, то это поможет отвлечь нападающих как раз на то время, чтобы сбежать через каминную сеть. Камин всё ещё подключен, я проверил.

— Садовое заклинание?

— Садовое заклинание, — подтвердил Северус. — Когда оно сталкивается с оглушающим, оно... я покажу вам.

Оба достали волшебные палочки и отошли на безопасное расстояние друг от друга.

— Осторожнее, — предупредил Северус, — а то придётся потом убираться.

Северус произнес оглушающее заклинание, Дамблдор — садовое, их магия столкнулась и расплескалась сверкающей волной. Из этого действительно получится безупречный отвлекающий маневр.

Когда всё закончилось, Дамблдор смотрел на него с лёгким удивлением, подняв серые брови и растянув морщинистые губы в мягкой улыбке.

— Что же, Северус, это блестяще!

Вот именно.

— И оглушающее заклинание бросишь ты сам? — произнес Дамблдор скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Только в крайнем случае, — ответил Северус. — Я удивлюсь, если оглушающие не посыпятся градом и без меня. Блэк нужен Тёмному Лорду живым.

— Я понимаю. Бабочки… Надо же… — задумчиво бормотал Дамблдор. — Как ты вообще про это…

Северус покачал головой.

— Неважно. Главное, чтобы Блэк в точности придерживался плана. Он должен освоить заклинание и в нужный момент использовать его, чтобы отвлечь нападающих, и немедленно сбежать через каминную сеть. К этому моменту у него уже должен гореть огонь, и он должен находиться рядом с камином…

— И иметь летучий порох под рукой, конечно, — подхватил Дамблдор, и в его голосе зазвучал энтузиазм, которого Северус совсем не разделял. — Я поговорю с Сириусом и передам ему детали плана.

— И ещё одно, — добавил Северус. — Никто не должен знать, что это был я.

— Но, Северус…

— Никто, Дамблдор. Я понятия не имею, откуда Тёмный Лорд узнал о местонахождении Блэка. Я знаю, вы доверяете каждому из Ордена, но я такой роскоши себе позволить не могу.

— Они все с самого начала на нашей стороне.

— Отрадно слышать, но, похоже, всё-таки не все. Если бы это вам приходилось через день склонять перед ним голову, каждый раз задаваясь вопросом, а что именно он узнал о тебе в промежутках между встречами, — я уверен, вы бы разделили мои опасения.

— Но уж верность Сириуса, полагаю, даже у тебя не должна вызывать сомнений?

В голосе Дамблдора зазвучали отцовские интонации, от которых у Северуса возникло ощущение, будто он жуёт лимон. Не лимонные дольки, а настоящий лимон, кислый и резкий. Это напомнило ему о школьных временах, когда директор верил, что каким-то образом сможет помирить Северуса с Блэком, Поттером и всей их невыносимой компанией.

— Я прошу вас не говорить ему, — повторил Северус, сохраняя спокойствие. — Не говорить никому. Не говорить, что предупреждение получено от кого-то из причастных к нападению. Достаточно информировать Блэка о плане, и на этом всё. Если Блэка схватят, то Тёмный Лорд извлечёт моё имя из его воспоминаний. Я предпочёл бы избежать этой неприятности.

И, честно говоря, Северус скорее станцует на именинах Лонгботтома в нарядах его бабушки, чем позволит Блэку узнать, что он хоть пальцем шевельнул, чтобы спасти его никчёмную шкуру.

— Если Сириуса схватят, Лорд Волдеморт найдёт в его воспоминаниях достаточно, чтобы догадаться о твоей роли, — сказал Дамблдор. — Полагаю, это ты понимаешь.

Северус отвёл взгляд к уродливому портрету на стене.

— Да, и всё же...

Нарисованная худощавая старуха мирно дремала в своём кресле.

Он не был идиотом. Конечно, он это понимал.

— Что ж... — сказал Дамблдор. — Если ты так решил…

Было это вопросом или утверждением, Северус не мог сказать. И то и другое в его глазах не имело особого смысла.

— Похоже, — сказал Дамблдор через некоторое время, — что Жемчужный Клюв предстоит забрать Ремусу.

— Я предпочёл бы этого пока не знать.

Некоторое время Дамблдор изучал его задумчивым взглядом, словно ожидая каких-нибудь откровений свыше, а затем кивнул.

— Если это всё, — заключил он невозмутимо, — я отправляюсь к Сириусу.

— Не совсем, — сказал Северус, тщательно подбирая слова. — Я вынужден кое о чём вас попросить. Собрание Ордена назначено на среду, следующий вечер после операции. Я прошу перенести его на один день. Иначе, если я не приду на встречу сразу после покушения на Блэка, это вызовет у Ордена подозрения.

— А почему ты не придёшь, Северус?

Он же не всерьёз спрашивает?

Дамблдор моргнул, слегка подняв густые брови.

О, он всерьёз.

Северус не просто участвует в операции, он её возглавляет. Побег Блэка будет его личной неудачей, за которую ему придётся отчитываться перед Тёмным Лордом. А Тёмный Лорд не отличался благосклонностью к неудачникам. Сложить два и два было несложно…

— В среду, — сказал Дамблдор своим спокойным поясняющим тоном, который только раздражал Северуса ещё больше, — я отправляюсь в длительное путешествие на остров Фарингейл.

— Это прекрасно, рад за вас, счастливого пути. Убеждён, что ваш отъезд может подождать. Это всего лишь один день, Дамблдор.

Выражение лица Дамблдора нисколько не изменилось — он всё ещё смотрел на собеседника так безмятежно, как будто они обсуждали погоду. Его явно не смутили ни некоторая несдержанность Северуса, ни прискорбный идиотизм той миссии, которую он на себя зачем-то взвалил.

Северус не мог понять, почему Дамблдор так себя ведёт. Это было бессмысленно, и откровенно говоря, неуместно.

Он устал от всего этого и едва сдержал импульс потереть лоб, покачать головой и со всей прямотой объяснить директору, куда он может отправиться…

Северус вздохнул. Хотелось только одного — покончить с этой встречей и хоть немного отдохнуть... перед всем остальным.

— Я всего лишь прошу, Дамблдор, — тихо сказал он, — чтобы вы перенесли собрание на следующий день. Это может иметь решающее значение.

Дамблдор внимательно изучал его, словно ожидая продолжения, и Северус понял, что, возможно, тот упустил из виду кое-какую мелочь из его предыдущих объяснений.

Повторять было неловко. Контекст ситуации был неприятно прямолинеен.

— За успех операции отвечаю я.

Глаза Дамблдора странно блеснули, внезапно став чуть шире, и спокойное выражение лица наконец исчезло. Северус, посчитав озабоченный взгляд слишком некомфортным для себя, отвёл глаза. Допустим, на худощавую старушку, дремлющую в кресле на своём портрете. У вас тут уютно, не так ли?

— Ты? — спросил Дамблдор.

Северус коротко кивнул.

— Это значит…

— Это значит, да, — резко ответил Северус. — Один день, Дамблдор. Пусть собрание будет в четверг.

— Хорошо, — сказал Дамблдор. — Северус, ты…

— В таком случае я пойду, — прервал его Северус. Он хотел сбежать от этого невыносимого разговора как можно быстрее и как можно дальше. — Пожалуйста, убедитесь, что Блэк будет чётко следовать плану.

— Конечно, — мягко сказал Дамблдор. — Ни о чём не беспокойся.

И эти добрые слова Альбуса Дамблдора, подобно чарам Эванеско, очистили его разум от пыли и грязи всех тревог и сомнений... Ах, если бы.

Он коротко кивнул и направился к двери, отчаянно размышляя о своей постели, подушке и перспективах заснуть при таком избытке накопившегося раздражения.

— Северус, — произнёс Дамблдор. — Ты действительно готов на такие жертвы ради Сириуса?..

Северус замер, но не обернулся.

“Жертвы ради Сириуса”. Эти слова заставили его поёжиться. Максимум, чем он готов пожертвовать ради Сириуса, это какой-нибудь старый носок, и то не факт.

Он положил руку на холодную дверную ручку и долго смотрел на неё. Он вовсе не “делал что-то ради Блэка”. Он просто не отправлял его на смерть. Небольшая, но значимая разница.

— Немного удачи, — произнес Северус, — и никому ничем не придётся жертвовать.

Он открыл дверь и вышел из кабинета.

Вот только в удачу Северус не верил.

Заиндевевшие листья похрустывали под ногами, а сквозь морозный воздух сзади доносилось тяжёлое дыхание Гойла.

Северус размышлял, что если удача или что-то отдаленно на неё похожее вообще существует, то сегодняшняя ночь вряд ли станет этому подтверждением.

До укрытия Блэка было недалеко. К нему вела узкая, изрытая корнями тропинка, петлявшая между стволов и бессчётных теней. Северус добавил света заклинанием.

В промёрзшем лесу не было слышно ни воя волков, ни криков птиц, только монотонные шаги Беллатрикс, Гойла и Яксли. Будь у Северуса выбор, он предпочёл бы волков.

Он всё ещё не мог объяснить себе, по какой непостижимой причине ввязался во все эти неприятности. Да ещё и ради Блэка. Он никогда не любил Блэка — точнее, терпеть его не мог, как средневековые магглы каких-нибудь крыс. Блэк был самодовольным и высокомерным засранцем, а мрачная история их отношений вовсе не добавляла взаимного дружелюбия.

Всего неделю назад они едва не перегрызли друг другу глотки на той проклятой кухне у Блэка.

А теперь — вы только посмотрите на него.

Им руководила не какая-то тайная склонность к героизму. На самом деле безрассудным подвигам он всегда предпочитал порядок и книги, всегда. Альтруизм его тоже не интересовал. Северус не собирался помогать Блэку. Он всего лишь не желал собственноручно вести его на казнь. Между этими двумя действиями была тонкая грань. Да и тонкая ли?

Он даже подумывал не вмешиваться, изобразить своё бессилие перед сложившимися обстоятельствами — так вышло бы намного проще и удобнее, достаточно лишь заявить всем, что у него не было выбора, не правда ли? Но… он просто не был таким трусом.

Кроме того, ему совсем не хотелось делать из Блэка мученика. Он бы предпочёл, чтобы Блэк умер как-нибудь особенно бестолково и бессмысленно, например, запутавшись в собственных шнурках или поскользнувшись в ванной.

Тёмное кружево листвы над их головами растворилось, уступая место звёздному небу и свету луны. Они вышли на лужайку и увидели впереди маленькую хижину, из трубы которой лениво вился дымок.

Северус резко повернул запястье, и кончик его палочки погас. Позади него свет тоже потускнел, но не исчез полностью, и Северус даже не оборачиваясь понял, кто именно сплоховал.

— Погаси палочку, Гойл, — раздражённо сказал он. — Мы действуем ночью, чтобы застать Блэка врасплох, а не чтобы изображать Александрийский Маяк.

Свет погас под ворчание то ли о магглах, то ли о маньяках. Гойл, конечно, не был самым умным в команде, но сейчас Северус мог этому только порадоваться.

Теперь они продвигались гораздо медленнее, почти вслепую, и Северусу приходилось осторожно ощупывать неровную землю каждым своим шагом, пока его глаза привыкали к темноте.

Дурное предчувствие всё сильнее расползалось в груди. План был, мягко говоря, рискованным. Что ещё хуже — он полностью зависел от того, насколько точно Блэк будет следовать инструкциям. А ожидать от Блэка, что он сделает как сказано… не слишком разумно. Если раньше у Северуса были сомнения, то теперь он с абсолютной уверенностью ожидал катастрофы.

Они остановились перед небольшой деревянной постройкой. Похоже, когда-то она была приютом для путешественников, но в последние годы о ней явно никто не вспоминал.

Какое-то время Северус просто смотрел на покрытую мхом дверь. До этого момента он даже не осознавал, насколько сильно нервничал. Желудок скрутило в узел, а кровь в груди стучала так горячо, что он больше не чувствовал ночного холода.

Он сделал глубокий вдох и крепко сжал гладкую рукоятку волшебной палочки. На мгновение он позволил себе погрузиться в раздумья — о рисках, последствиях, обо всём своём плане от начала до конца — и убедился, что лучше всего было бы убить Блэка собственными руками.

Что ж, отступать было некуда. Сердце колотилось, но руки были твёрдыми. Он больше не колебался.

Это закончится плохо. Или ещё хуже.

— Беллатрикс, — наконец произнес он, и в ледяном воздухе голос прозвучал ровно и спокойно, — прошу, окажи нам честь.

Мрачно улыбнувшись, ведьма шагнула вперёд и встала рядом.

— Не ожидала от тебя хороших манер, Снейп.

На ней больше не было маски пожирателя смерти, да и зачем? Она хотела, чтобы Сириус Блэк видел её лицо, когда её палочка споёт ему прощальную песню. Она подняла правую руку и крикнула:

— Редукто!

Сгусток голубого света врезался в дверь. На мгновение та затрещала и прогнулась под его напором, а потом взорвалась в щепки и пыль. Не зря у Беллатрикс была репутация мастера эффектных появлений.

Северус вошёл в хижину. Под его ботинками хрустели тлеющие головёшки, и ему пришлось задержать дыхание, пробираясь сквозь удушливый дым.

Они оказались в узком грязном коридоре. Из какой-то комнаты в дальнем конце коридора пробивался слабый золотистый свет.

— Сюда! — сказал Северус и побежал через коридор. За ним последовала Беллатрикс, за ней Яксли и Гойл. От грохота их шагов дрожали изношенные полы, словно в ожидании грядущих разрушений.

Северус ворвался в комнату и вслепую бросил заклинание, не утруждаясь тем, чтобы прицелиться или осмотреться.

Теперь они были в столовой — большой и вытянутой сумрачной комнате. Большую часть пространства занимали несколько крепких деревянных столов с пеньками вместо стульев. Вдоль стен стояли шкафы, повсюду был разбросан разный хлам.

На другом конце комнаты по стене прыгали золотистые всполохи. Предположительно, отсветы огня в камине. Хотелось бы надеяться.

— Где же ты, выходи, я иду искать... — издевательски напевала Беллатрикс, протискиваясь через узкое пространство между столом и креслом-качалкой.

Северус пытался определить источник света в дальнем конце комнаты, но его заслоняла массивная деревянная книжная полка.

Беллатрикс легко и изящно скользила через узкие проходы, словно танцуя под только ей слышную музыку. Лицо её светилось хищной радостью от преследования жертвы. Из её палочки вылетела струя голубого света, и один из шкафов у стены рассыпался в пыль.

— О, дорогой кузен, ну что же ты, не будь таким, — продолжала она.

ХРЯСЬ! Ещё один шкаф разлетелся на куски.

— Ну что за невежливость! У тебя гости, дорогой, выйди и встреть нас.

ХРЯСЬ!

— Инсендио! — крикнул Яксли из дверного проёма, и на люстре, свисавшей с потолка, зажглись многочисленные свечи. — Зачем же сидеть в темноте.

Впереди раздался звон.

— Он там! — заорал Яксли, протискиваясь в зал мимо Гойла, с его палочки уже срывался яркий луч.

Заклятие пролетело через всю комнату и врезалось в дальнюю стену, в нескольких дюймах от растрёпанного человека в изношенной одежде — Сириуса Блэка.

Пока что всё шло просто превосходно. Гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Северус и пожиратели смерти ворвались в хижину и нашли там Сириуса Блэка. А Блэк, который по плану должен был притвориться неготовым к нападению, как ни удивительно, так и сделал. И был в этом настолько убедителен, что даже вышел из-за стойки без волшебной палочки.

Безоружный Блэк пробирался вдоль стены под сияющим дождём искр, которые сыпались от разрывающихся над его головой заклинаний. Наконец он рванулся вперёд и, задыхаясь, схватил свою палочку с деревянной полки. Он тут же создал магический щит и едва успел блокировать фиолетовый луч, нацеленный ему в сердце.

Северус не мог не отметить, что вот так хладнокровно встретить четырёх нападающих даже без палочки в руках — это требовало определенной смелости. И тут же напомнил себе, сколь тонка грань между смелостью и безрассудством: одно питает другое и заставляет неосторожных людей выглядеть храбрее, чем они есть на самом деле. Впрочем, ему стоило сказать это и себе тоже.

Беллатрикс атаковала стремительно и беспощадно, но Блэк парировал, и его магия выстояла. Северус тоже атаковал резким и быстрым заклятием. На этот раз защита Блэка рассыпалась со звоном разбитого стекла.

Впрочем, Блэк быстро пришёл в себя. Его магия подняла в воздух массивный стол, который принял на себя взрывной удар заклинания Яксли и с грохотом свалился набок. Блэк тут же нырнул за него, укрывшись от следующих атак. Заклятья продолжали лететь в опрокинутый стол, но он, по-видимому, пропитанный защитной магией Блэка, не поддавался.

Среди суматохи заклинаний и лабиринта столов, стульев и всего остального, забивающего пространство, Северус продвинулся влево и наконец рассмотрел источник света рядом с Блэком. Это заставило его улыбнуться под маской пожирателя смерти.

В дальнем углу комнаты ярко и золотисто горел огонь в грубом очаге — путь Блэка к бегству через каминную сеть. От взгляда нападающих его частично скрывала стоящая рядом большая книжная полка. Великолепно.

Сегодня всё шло идеально.

Горящий огонь, прикрывающая его книжная полка, беспорядок, который замедлял их продвижение к Блэку и мешал скоординированным атакам — чувствовалось, что всё тщательно организовано Дамблдором. Для удачного стечения обстоятельств это было слишком хорошо, а для тактических талантов Блэка — слишком умно.

Фиолетовая вспышка ослепила Северуса, и он инстинктивно отразил её. Воздух перед ним задрожал мелкой рябью, реагируя на появление магического щита.

Северус ответил взрывающим заклинанием, но Блэк отразил его. За ним последовало заклинание разрушения. Блэк всё ещё держался. Северус атаковал всё яростнее, Блэк парировал все удары.

Блэк был хорош, но Северус был лучше. Возможно, всё дело в том, что их было четверо против одного… Впрочем, как Северус знал из личного опыта, численное превосходство Блэка никогда особо не смущало. Он послал ещё одно заклинание.

Возможно, эта ночь всё-таки будет восхитительной. Ещё заклинание, и Блэк вновь скрылся за своей импровизированной баррикадой.

Справа раздался шум, и Северус увидел, как Гойл топает вперёд, а на кончике его палочки сгущается зелёный световой шар. Этим заклинанием можно сравнять всё вокруг с землёй.

— КРУЦИО! — диким голосом выкрикнула Беллатрикс, и Гойл рухнул на мокрый пол бесформенной кучей, хрипя и корчась, как раненый кабан. Зелёный шар на конце его палочки погас.

— Ты, свинья! — крикнула Беллатрикс. — НЕ СМЕЙ МНЕ МЕШАТЬ!

— Ты всем мешаешь, Гойл. Держись пониже! — крикнул Яксли из задней части комнаты. Он выстрелил в Блэка магическим лучом, но промазал, лишь слегка опалив волосы Гойлу. — Ты ВСЕМ мешаешь!

Действительно, мешает.

В этой тесноте и без того не хватало пространства для манёвра, а Гойл, эта безмозглая туша, нашёл идеальное место, чтобы перекрыть Беллатрикс и Яксли линию огня.

И в самом деле, эта ночь просто не могла начаться лучше.

Северус снова атаковал, его магия с шипением разбилась о щит Блэка. Тот немедленно ответил серией собственных яростных ударов. Всё больше сияющих искр мелькало в воздухе.

Неужели это всё, чем ты можешь порадовать, Блэк?

Северус продолжал бой. В этот момент из задней части комнаты вылетела серебристая вспышка, и Блэк едва успел нырнуть на пол.

Он тут же вскочил обратно на ноги, и мощная невидимая волна из его палочки ударила Гойла прямо в лицо, отбросив его назад на четыре фута. Тот рухнул на спину.

Глупо, очень глупо. Но конечно, Гойл, стоявший посреди комнаты, сам сделал себя лёгкой мишенью.

Северус нападал, Блэк уклонялся. Беллатрикс, впав в неистовство, без остановки палила какой-то адской испепеляющей магией. Гойл валялся на грязном полу, то ли мёртвый, то ли просто считал звёзды.

— СТУПЕФАЙ! — прокричал Яксли, но Блэк уже был наготове.

— Ларваенум Инвения!

Зелёная пыль, сорвавшись с палочки Блэка, разлетелась туманным облаком. Застряв в нём, оглушающее заклинание сжалось в светящийся шар, остановилось на мгновение, замерцало, как перегоревшая лампочка, — и взорвалось тучей маленьких гудящих точек — бабочек.

Тысячи и тысячи серых, коричневых и всяких разных истерически жужжащих насекомых заполнили воздух. Они отчаянно лупили пыльными крыльями, хаотично кружа по комнате. С каждой секундой их как будто становилось всё больше. Над комнатой словно повисло плотное шерстяное одеяло.

Северус, не в силах ничего разглядеть сквозь этот гудящий поток, поднял руку, чтобы защитить лицо.

— Что это за чертовщина? — Яксли пытался перекричать дикое жужжание. — Что за напасть? Как... — он закашлялся, вероятно, подавившись бабочкой, или сразу несколькими.

Каким бы он ни был неумёхой, Блэк исполнил заклинание безупречно. Северус почти пожалел, что бой вот-вот закончится. Он не мог не признать, что это было захватывающе.

— Прочь отсюда! — кричала Беллатрикс, поливая огнём насекомых в попытках очистить воздух вокруг себя.

Теперь сквозь жужжащее мельтешение пробивались только яркие вспышки её заклинаний. Различить Блэка и камин было невозможно.

Да уж. Отвлекающий маневр получился идеальным. Слишком идеальным, чтобы быть правдой. Теперь всё, что нужно сделать Блэку, это бросить горсть порошка в камин и исчезнуть.

Вот только он этого не сделал. Ну, разумеется.

Со стороны Блэка вылетел ярко-красный луч, пронзивший клубящиеся рои бабочек. Страшный грохот сотряс комнату, и Беллатрикс упала, крича от боли и шока. Её тут же настигла ещё одна вспышка, серебристая и холодная, и теперь она могла только скулить жалобнее раненой лани.

Ей едва хватило дыхания, чтобы простонать "Протего!", и в ту же секунду яростный удар Блэка разнёс её щит на куски.

И тут сквозь бешеное жужжание бабочек пробились порывы внезапно возникшего ветра, которые быстро набрали силу и сошлись в центре комнаты, образовав маленький смерч. Насекомые отчаянно метались в воздухе, но вихрь затягивал и поглощал и их, и книги, сковородки, кастрюли и всё остальное, чему не хватало веса и устойчивости, чтобы сопротивляться силе его притяжения.

Северус пригнулся за шкафом, вдруг ощутив нелепое беспокойство от мысли, что ветер может вырвать из рук палочку.

Довольно быстро воздух начал проясняться. Северус увидел, как на ноги поднимается Беллатрикс. Через её левую щеку шёл длинный порез, кровь стекала вниз по шее. В остальном она казалась невредимой.

В дверном проёме стоял Яксли, направив палочку на смерч, с помощью которого он зачищал пространство от вторгшихся насекомых.

Вихрь начал слабеть, последние бабочки исчезали в его замедляющейся воронке. Наконец он затих и распался в воздухе, оставив после себя хаос разбросанной посуды, черепков, обломков и пыли.

Шумная суматоха сменилась оглушающей тишиной. Пространство перед пожирателями смерти было полностью свободно от бабочек, от малейших следов какого-либо порядка — и от присутствия Сириуса Блэка.

Северус неверяще смотрел перед собой. Идеальный исход его плана. Во всяком случае, могло быть и хуже.

Он обнаружил, что какое-то время задерживал дыхание, и с облегчением выдохнул.

И тут всё пошло к чертям.

— Акцио коробок! — хриплый шепот прорезал воздух, и горло Северуса сдавило бешенством.

Блэк всё ещё был здесь.

Блэк снова крикнул, на этот раз громче:

— Акцио коробок!

Маленькая металлическая шкатулка взмыла в воздух откуда-то из центра комнаты и устремилась к большой книжной полке у камина. Блэк протянул руку и схватил её.

Беллатрикс тут же взмахнула палочкой, и невидимая сила вырвала Блэка из-за полки и швырнула его на пол. Он быстро вскочил на ноги, всё ещё крепко прижимая к себе коробок, словно от него зависела его жизнь. Впрочем, в каком-то смысле так и было. Внутри, несомненно, был чёртов летучий порох для побега через камин: когда магический смерч выхватил его из рук Блэка, тот оказался в ловушке.

Блэк кинулся к полке и забросил коробок вглубь комнаты, поближе к камину.

Он едва успел сдавленно крикнуть "Протего!", защищаясь от взрывного заклинания, а в следующее мгновение укрылся за опрокинутым столом — своей импровизированной баррикадой.

Северус нацелил оружие на Блэка. Кровь бешено пульсировала в висках. Он физически ощутил, как его магия устремилась к палочке безжалостным потоком. Чёрт побери, он рисковал всем. Всем! И всё ради того, чтобы Блэк смог сбежать! А тот, даже не представляя, сколько усилий пришлось и приходится тратить, перечеркнул их своим непостижимым высокомерием! И ради чего? Ради возможности хоть как-то прикоснуться к общей победе? Только чтобы прослыть героем, который вывел из строя Беллатрикс Лестранж, самого опасного бойца Тёмного Лорда?..

С этой минуты, что бы ни случилось с Блэком, Северусу наплевать. Он даже надеялся, что с этим кретином случится что-то ужасно болезненное. Он вполне это заслужил.

— Инсендио! — крикнул Северус, и жаркая волна пробежала по воздуху.

Сгустки неистово кипящей лавы собрались в шар перед его палочкой. Он отправил заклинание вперед, целясь слишком высоко. Удар пришелся на стену в нескольких дюймах над головой Блэка.

Блэк на мгновение застыл от неожиданности, и тут же серия проклятий от Яксли настигла его. Он схватился за плечо и со стоном упал на колени.

— Круцио! — крикнула Беллатрикс, и Блэк издал болезненный вой. Он опустился на четвереньки и судорожно сжал голову трясущимися руками.

Злобная улыбка расплылась на лице Беллатрикс, как будто дополнив её образ — теперь ведьма с раной на щеке и залитой кровью шеей выглядела как никогда безумно. Под её яростным взглядом Блэк кричал всё сильнее и сильнее, пока она не прервала действие пыточного проклятия.

— Только попробуй, — резко сказала она Яксли, который двинулся было к Блэку. — Только попробуй мне помешать после всего, что он сделал.

Яксли остановился, переводя взгляд с Беллатрикс на Блэка и обратно. В конце концов он осторожно отступил.

Отрывисто рассмеявшись, Беллатрикс снова наложила пыточное проклятие, и истошный крик Блэка пробрал Северуса до костей.

Неприятно, но Блэку придётся привыкнуть. Это была только разминка. Вскоре он предстанет перед Тёмным Лордом, а дальше — кто знает?

А сам Северус? Что ж, ему тоже стоит привыкнуть к этому зрелищу и звуку — представление будет длинным. Он задумался, продержится ли Блэк в живых достаточно долго, чтобы начать плакать и звать мамочку… Вполне вероятно. Порадует ли это Северуса?

Беллатрикс опустила палочку, но крики затихли не сразу. Она продолжала что-то говорить Блэку, и Северус слышал наслаждение в её голосе. Однако полностью сосредоточиться на её словах он не мог: всё расплывалось в тумане его собственных беспорядочных мыслей.

Он смотрел, как Блэк задыхается от боли, стоя на коленях, как ладонями упирается в пол в попытках выпрямиться. Его дыхание сбивалось, руки тряслись, но он всё ещё сжимал палочку.

Блэк повёл себя невероятно глупо, и теперь пожинал плоды своей самонадеянности. Разве не так?..

Разве не так, чёрт возьми?!

— Беллатрикс, — сказал Яксли из дверного проёма. — Лучше оглуши его, пока он ещё что-нибудь не выкинул.

— В чём дело? — спросила она с холодной улыбкой. — Не терпится получить свою долю развлечений? А я думала, тебе такое не по душе.

Беллатрикс засмеялась, пронзительно и слишком громко.

— Ты сама видела, какие трюки у него в запасе, — сказал Яксли, направляя палочку на Блэка. Весьма предусмотрительно: Яксли был трусом, но не глупцом. — Оглуши его. Я не сомневаюсь, что Тёмный Лорд ещё даст тебе время насладиться.

— Не вмешивайся, — отрезала она. — И это последний раз, когда я прошу вежливо.

Яксли больше ничего не сказал. Но и палочку не опустил.

— Дорогой кузен, ты уже отдохнул? — насмешливо сладким тоном спросила Беллатрикс. — Я заметила, если делать небольшие перерывы, то так даже больнее. Так что... надеюсь, тебе понравился маленький отдых.

Блэк, похоже, и правда успел немного прийти в себя. Он всё еще стоял на четвереньках, но Северус даже с такого расстояния видел, что он больше не дрожал и что его дыхание выровнялось. Он поднял взгляд на своих мучителей. Лицо было искажено болью, яростью и ненавистью — но на нём не было ни следа страха.

Ни малейшего признака трусости.

Да чтоб тебя, Блэк.

Северус всегда думал, что вид Блэка на коленях доставит ему удовольствие. Что ж, как выяснилось…

Беллатрикс снова бросила проклятие, но Блэк, всё ещё пребывая на полу, каким-то образом успел отразить его. Яксли тоже поднял палочку, но Северус среагировал быстрее, и его беспалочковая магия заставила руку Яксли неуклюже дёрнуться и отправить заклинание чуть в сторону, не попав в Блэка. Тот успел отскочить и спрятаться за своей баррикадой.

Яксли вновь атаковал, посылая проклятие за проклятием. Все они попали в опрокинутый стол, который, несмотря ни на что, оставался надежной защитой. Блэк продолжал отбиваться.

Теперь, когда Гойл больше не мешался, Яксли мог колдовать свободнее. Всё это время он не отходил от дверного проёма, благоразумно предпочитая держаться поближе к выходу.

— У меня палочка сломалась, — сказал Гойл, ни к кому особо не обращаясь. Удивительно, но он всё ещё был в сознании и теперь сидел на полу в центре комнаты со сломанной палочкой в руках.

В хаосе всего происходящего Северус осторожно подобрался к Гойлу. Сам обезоруженный громила его не интересовал. Однако ему очень нравилось то место, где он сидел. Весьма удачная позиция на поле боя.

Северус промахнулся. Промахнулся и Яксли, потому что теперь его обзор был заблокирован, а направить заклятье в спину Северусу он не осмелился. Беллатрикс кипела от ярости. Вместе с пыточными она теперь беспорядочно посылала оглушающие, рубящие и что попало ещё. Было заметно, что она уже устала и больше не рассчитывала на свою привычную меткость.

Кое-как она сумела выпустить одно хорошо нацеленное заклинание, но щит Блэка его выдержал, слегка задрожав.

И в этот момент Блэк выкрикнул что-то особенно громко, после чего всё произошло невероятно быстро. Острый луч света стрелой пронёсся по воздуху в сторону Северуса, и на этот раз он среагировать не успел. Заклинание Блэка прошло сквозь не до конца сформированный щит, как нож сквозь масло, и под рёбра ударила боль, настолько горячая и сильная, что в глазах помутилось, дыхание застряло в груди, а мир вокруг затих.

Ощущения были сюрреалистичными: один миг растянулся почти до полной остановки, а всё движение вокруг него замедлилось, став ленивым и вялым. Звуки, мысли, суета их боя — всё прервалось.

Ноги подкосились…

Блэк, какой же ты идиот.

…И он упал на колени.

Он увидел, как поблескивают торжеством глаза Блэка, когда тот приготовился нанести последний удар по своему поверженному на колени врагу. Северус рефлекторно вскинул руку, готовясь отбиться, — и ошеломлённо обнаружил, что палочки в ней нет. Наверное, она в другой руке?..

Не такой Северус представлял свою смерть. Умереть, пресмыкаясь перед Блэком, — какая-то квинтэссенция дурной иронии.

К счастью, этот фарс не продлился долго — Блэку пришлось забыть о своём триумфе и отпрыгнуть в сторону, когда чьё-то фиолетовое заклинание пронеслось над самым его плечом, пробив дыру в стене.

Северус не мог постичь, каким образом оказался на коленях — его ноги вроде бы не пострадали. Удар пришёлся в грудь, — возможно, сломана пара рёбер. Нет, точно сломана пара рёбер, но это же не повод так унижаться и ползать по полу. Надо взять себя в руки.

Со странным замешательством он осознал, что палочки в руках больше нет — он и не заметил, как выронил её.

Потоки энергии продолжали проноситься мимо со всех сторон. Он попытался встать, но движение вызвало пронзительную боль, перед глазами расплылась чернота. Комната качнулась, он потерял равновесие и окончательно рухнул на пол.

Сквозь мелькающие перед глазами брызги цвета было трудно понять, что происходит. Это звёзды? Или это потолок его спальни? Он смутно видел, как кто-то поднимает щит, и как через мгновение тот разбивается… Блэк. Это был Блэк. И это не спальня.

Нужно срочно найти палочку.

Блэк едва отразил еще одну атаку. Вероятно, заклинание Яксли или Беллатрикс...

Следить за ходом боя становилось всё сложнее. Реальность как будто ускользала…

Мимо пронёсся ещё один световой луч, и прочный стол, так долго служивший Блэку укрытием, наконец разлетелся в щепки под оглушительный грохот.

В ожидании неизбежного финала Северус смотрел в тот угол, где находился Блэк. Теперь тот был отрезан от высокой книжной полки, за которой скрывался спасительный камин. Еще один серебристый луч пронёсся по комнате, и Блэка швырнуло об стену с глухим ударом. Он вскрикнул, не выпуская из хватки палочку, и схватился за руку, из которой теперь бежала кровь.

Блуждающий разум Северуса продолжал вяло искать палочку, но происходящее всё больше уходило в туман…

Северус бросил еще один взгляд в угол и увидел, как Блэк полулёжа на полу отражает очередную атаку, стиснув зубы в железной решимости. Несмотря на крайнее измождение — ни малейшего признака трусости.

Вот что тебе стоило хоть раз в жизни побыть даже не трусом, а просто повести себя с разумной осторожностью? Сейчас мы оба были бы в относительной безопасности.

Еще одна вспышка вырвалась из палочки Блэка и искрами прорезала воздух. Беллатрикс издала громкий отчаянный визг: Блэк опять попал в цель.

— СУКИН СЫН! — крикнула она.

Лицо Беллатрикс исказилось от ненависти, в глазах вспыхнула ледяная ярость, и прежде чем она открыла рот, Северус уже знал, что будет дальше.

Его кровь застыла.

Он повернулся к книжной полке у камина. Разум охватила паника, и это каким-то образом прояснило сознание до одной простой мысли: всё, что у него сейчас было, — это одно беспалочковое заклинание.

— Локомотор, — произнес он без палочки, и магия его слов разломала доски в высокой полке и потянула массивную конструкцию в сторону, и она рухнула одновременно с пронзительным криком Беллатрикс.

— АВАДА КЕДАВРА, — голос Беллатрикс прорвался сквозь всеобщий гам.

Ослепительно вспыхнул зелёный свет, и в комнате резко похолодало. Бездушный вакуум убийственного проклятия пронесся по воздуху и ударился о падающую полку, как раз когда она рухнула, подобно поваленному дереву — прямо перед Сириусом Блэком.

Она взорвалась при ударе и вспыхнула фейерверком. Дикие искры зеленого пламени взлетели вверх, извиваясь и пожирая разлетевшееся в щепки дерево.

— Покажись! — закричала Беллатрикс.

В безумной попытке уничтожить всё, что скрывалось за горящей кучей дерева, Беллатрикс выпускала одно заклинание за другим в пламя, приближаясь к нему с каждым выбросом энергии.

Слева от Северуса вдоль стен осторожно продвигался Яксли с палочкой наготове. Он остановился перед зелёным огнем, который теперь быстро распространялся. Затем он резко опустил палочку, и зелёное пламя погасло.

— Его здесь нет, — спокойно произнес Яксли.

— Блэка здесь нет, — спокойно сказал Яксли.

— НЕТ! — Беллатрикс ринулась вперед. — Ты лжёшь! Он не мог просто исчезнуть!

Она с ненавистью пнула обгоревшие остатки стола, как будто Блэк мог спрятаться в тлеющей золе.

— Его здесь нет, — повторил Яксли и, взмахнув палочкой, с грохотом распахнул пару окон. Снаружи ворвался свежий морозный воздух.

Мысленно констатируя, что его миссия наконец завершена, Северус снял и бросил на пол маску пожирателя смерти. Плечи опустились. Никогда он не думал, что почувствует такое облегчение, зная, что Блэк просто не умрёт сегодня.

Должно быть, он и правда не в себе, раз уж в голову лезут такие мысли. Впрочем, в последнее время было достаточно поводов подозревать, что он не в себе.

Он поискал среди обломков свою волшебную палочку, но в комнате было слишком темно, а перед глазами всё расплывалось. Надо сосредоточиться: он только что остановил убийственное проклятие, чёрт возьми. Уж наверное он в состоянии справиться с простейшими чарами призыва.

Северус расправил ладонь и призвал палочку, по крайней мере, попытался. Ничего не произошло. Прекрасно. Столько лет беспроблемного сотрудничества, и именно сейчас его палочка решила проявить упрямство.

…Почему он это сделал? Зачем блокировал убийственное проклятье? У него не было ответа. Он вообще плохо соображал, пока всё вокруг плыло. На мгновение он даже отдался этому успокоительному покачиванию: это земля качалась под ним? Или это он сам?.. Так медленно, так завораживающе…

Прохладное прикосновение к ладони вернуло его в реальность, и он с лёгким удивлением понял, что его палочка вернулась. Он с облегчением сжал пальцы вокруг надёжной гладкой рукоятки.

Навалилась невероятная усталость. Соблазн поддаться головокружению и отключиться был почти непреодолим, но умереть сейчас было бы чертовски глупо, а он рассудил, что глупость ему не идёт.

Он неуверенно поднёс руку к правому боку под ребрами, пытаясь оценить ущерб. Рука дрожала, и это сбивало с толку, — у него никогда не дрожали руки. Никогда.

А ещё было непривычно холодно. Сознание подкинуло объяснение, что это из-за окон, — Яксли их открыл, и сразу похолодало.

Кончики пальцев Северуса скользнули по порванному плащу — видимо, удар повредил ткань. Он поднял руку, равнодушно посмотрел на пальцы — и с изумлением обнаружил, что они покрыты чем-то тёмным. Красным, на самом деле. Красным и скользким. Кровь.

Он переместил руку обратно к дырке в плаще, осторожно ощупывая влажную ткань, опускаясь всё ниже и ниже… Ого… Довольно много влаги, как он с удивлением осознал.

Это было ножевая рана, и она сильно кровоточила. Что ж. Это многое объясняет.

Блэк, какой же ты идиот.

Он попытался собрать мысли воедино, но это оказалось не проще, чем ступать по зыбкому болоту: медленно, мутно, безнадёжно.

Странно, на самом деле, что он чувствовал себя таким сонным, в то время как его сердце трепетало, как испуганная птица в клетке, а дыхание — он только сейчас понял — было поверхностным и неровным.

Его пробило холодное осознание: это не нормально, и он не в порядке. Внезапно впервые за этот вечер Северус всерьёз испугался умереть.

Он сконцентрировался, чтобы вложить каждую унцию энергии, которая у него осталась, в единственное заклинание исцеления. Теперь оставалось только вспомнить формулу, но слова пропали, словно издеваясь над ним.

Палочка выскальзывала из руки словно по своей собственной воле, накатил озноб, пугающий и холодный. Он вздрогнул, и эта резкая судорога вырвала его из смертельной задумчивости. Он не сдастся так жалко и бессмысленно. Не может же он умереть от руки Сириуса Блэка.

Без сил, но с вновь обретённой решимостью, стоя на краю мира — это действительно казалось краем — он сосредоточился на словах заклинания. И сквозь туман и дымку он наконец нашёл их: слова инкантации, раскрывающие магию, всплыли в памяти.

Он сделал дрожащий поверхностный вдох и произнес заклинание. Слова текли мягким древним напевом, и он эхом отражался в теле. В раненом боку появилась прохлада, затем словно поток колючего воздуха пробежал через его внутренности, и грубое ощущение заставило непроизвольно сжать челюсти.

Работа исцеляющего заклинания напоминала прикосновение наждачной бумаги к сырой плоти. Но дискомфорт скоро прошёл, головокружение постепенно прекратилось, разум прояснился.

Северус опустил палочку и втянул воздух, осторожно, чтобы не усиливать пульсирующую боль в правом боку. Просто спокойный вдох. Кажется, сработало.

Он моргнул. Поднял голову. И наткнулся на мало приятное зрелище трёхсотфунтового головореза, который возвышался над ним скалой.

— Нужна помощь? — спросил Гойл и, не дожидаясь ответа, подхватил его за плечи и не слишком нежно поднял на ноги. Северус стиснул зубы. — Стоять можешь?

Всё ещё не рискуя расцепить челюсти, Северус ожесточённо кивнул. Он был более чем благодарен, когда Гойл оставил в покое его плечи и отступил.

— Зацепки ищут, — сказал Гойл, заметив взгляд Северуса, прикованный к Яксли. — Что-нибудь о той штуке, за которой приходил Блэк… тот камень.

Не камень. Жемчужный Клюв.

Если можно назвать поисками ковыряние в мусоре кончиком ботинка, то — да, Яксли что-то искал в обломках. Но ведь он был не из тех, кто пачкает руки.

— Они ничего не найдут, — сухо сказал Северус, взглянув на Беллатрикс.

Та ничего и не искала. Просто стояла, уставившись в камин, где всё ещё мягко мерцало золотое пламя, отбрасывая тени, танцевавшие на её худом лице и тёмных, взъерошенных волосах.

На её левой щеке красовался длинный порез с уже подсохшей кровью. Великое достижение Блэка, ради чего он рискнул своей жизнью и жизнью Северуса, — теперь не более чем лёгкое оскорбление её самолюбия.

Тем не менее, Северус не забыл, как она защищалась от смертельной угрозы. Как она хриплым шёпотом творила щитовую магию, как в её голос пробирались душераздирающие нотки отчаянья и страха.

Может, она и сумасшедшая, но смерти боится так же, как все остальные. Как и сам Северус. Но о себе он это уже знал. И ещё знал, что повёл себя непозволительно беспечно.

В хаосе всего происходящего он нейтрализовал убийственное проклятие, заплатив за это осторожностью. Дерзко и невероятно глупо, будто какой-нибудь гриффиндорец. Как он дошёл до этого?

Кто угодно мог услышать, как он произносит блокирующее заклинание, — с тем же результатом можно было проорать клятву верности врагам Тёмного Лорда.

Хотя, судя по бессмысленному выражению на лице Гойла, тот ничего не заметил. Чего от него и следовало ожидать. А вот Беллатрикс и Яксли... Что ж, скоро он это узнает.

Как будто услышав мысли Северуса, Беллатрикс повернулась к нему со взглядом, пылающим ненавистью.

— Ты, — прошипела она и сделала шаг в его сторону. Воздух перед ней дрожал от мощи её магии.

Северус крепко стиснул палочку.

Губы Беллатрикс разошлись в безумном оскале. В её лице больше не было страха, она снова предстала перед ним беспощадным палачом.

Она направила палочку Северусу в грудь.

— Это ты сделал.

— Это ты сделал! — прошипела Беллатрикс.

Она двинулась к Северусу. Немигающий взгляд, невозмутимое спокойствие, и палочка, направленная ему точно в сердце.

Он много раз видел, как она уничтожает, пытает, убивает, — и всегда при этом она пребывала в своём безумном боевом бешенстве. Но сейчас в этом ледяном спокойствии она выглядела гораздо опаснее.

— Ты думаешь, я не поняла, что ты только что сделал? — сказала она, приближаясь к нему. — Ты думаешь, это могло остаться незамеченным, как ты позволил Блэку сбежать?

Беллатрикс не усмехнулась и не нахмурилась. С бесстрастным, словно камень, лицом она ещё раз шагнула вперёд. Её магия разворачивалась перед ней, неистовая, как одержимость в её глазах, и Северусу понадобилась вся его сила воли, чтобы не отступить на шаг назад.

Он сохранял внешнее спокойствие, держа палочку опущенной. Сердце билось как сумасшедшее, мозг лихорадочно искал выход.

Их приказ был захватить Блэка живым, и Северус действовал точно в соответствии с этим приказом. Может быть, ему удастся убедить её в этом. А потом обмануть ещё и Тёмного Лорда… Можно попробовать — и закончить ночь в жалобных рыданиях. Или можно выбрать лёгкий выход: спровоцировать Беллатрикс, чтобы она подарила ему быструю смерть, прежде чем всё окончательно пойдет прахом. В свете последних событий лёгкий путь начал казаться особенно привлекательным.

Ещё один шаг, и она остановилась перед ним.

— Тёмный Лорд, — сказала она, — доверил тебе честь привести Сириуса Блэка.

Её невидимая магия безжалостно пульсировала прямо над его сердцем. Он крепче сжал свою палочку, но не поднял её. Раненый, он не ровня Беллатрикс, и он прекрасно это понимал. Как ни больно было признавать, но волшебная палочка в его руке сейчас была всего лишь красивой безделушкой.

— И так ты отплатил ему? — продолжала она, подняв подбородок и стряхнув с лица спутанные волосы. Никогда раньше её горящий взгляд не пугал его так сильно. — Так ты чтишь его доверие? Слишком самоуверен, чтобы как следует подготовить атаку, слишком беспечен, чтобы перекрыть пути к побегу! Этот провал — полностью твоя вина. Результат твоей небрежности.

Она продолжала сверлить его яростным взглядом, и воздух вокруг них застыл. Но ни слов, ни обвинений больше не последовало. Она не слышала, как Северус блокировал убийственное проклятие, и Яксли тоже не слышал.

Беллатрикс возмутило не его предательство, а лишь его небрежность, из-за которой она сама предстанет перед Тёмным Лордом не в лучшем свете.

— Отвечай, — угрожающе произнесла она, — что мне мешает убить тебя прямо здесь и сейчас?

Он мысленно горько усмехнулся. Ничего. После провала этой ночи она вполне могла прикончить его, и Тёмный Лорд вряд ли бы её упрекнул.

Она нахмурилась. Её магия бушевала штормовым ветром, и рука Северуса опять дёрнулась к единственной защите, сколь бы иллюзорной она ни была. И вновь он упрямо проигнорировал импульс поднять палочку.

Нет, если у него сегодня и был шанс противостоять Беллатрикс, то магия ему явно не поможет. А что поможет — он пока не знал. Раньше её разум был для него словно песочницей — беспорядочный и изменчивый, он как будто приглашал Северуса играть с её волей и эмоциями по своему усмотрению. Но сейчас она стояла перед ним непроницаемая, как мрамор, и вся её боль и ярость сфокусировались на единственном непоколебимом намерении: положить конец его жизни.

— Никогда раньше не видела тебя таким молчаливым, Снейп, — сказала она с холодной улыбкой. — В чём дело? Язык проглотил?

И впервые в жизни перед ней он ощущал себя именно так. Он не мог найти ни единой трещины, чтобы проникнуть в её разум.

— Слишком уж быстро ты поднялся, слишком уж высоко, тебе не кажется? — сказала она. — Это вскружило тебе голову, ты возгордился как никогда раньше. Посмотри на себя… ты стал до беспечности самодовольным, потерял хватку. — Она улыбнулась жуткой холодной улыбкой, но всего на мгновение. — Теряй всё что хочешь, Снейп. Но ты пожалеешь, что втянул в это меня.

Она крепче сжала палочку, и Северус едва удержался, чтобы не отшатнуться. Признаться, его напускное бесстрашие становилось уже просто смехотворным. Он боялся её, и она наверняка это знала. Невозможно не испытать страх, столкнувшись с кем-то настолько могущественным. Ей это, должно быть, представлялось немыслимым.

А может даже — это было бы для неё обескураживающим?.. Может такое быть?

Что ж…

Она выпрямилась и расправила плечи, готовясь нанести последний удар, на её лице не было ни малейшего колебания. А Северус, стоя перед ней без защиты, без оружия, демонстрируя уверенность, которой вовсе не чувствовал, старался изобразить, что ситуация его забавляет. Он улыбнулся. Хотя, учитывая всё происходящее, улыбка, вероятно, получилась скорее безумной. Тем лучше.

Цепляясь за свою воображаемую уверенность, он свободной рукой медленно расправил полы своего плаща, и Беллатрикс невольно подыграла ему.

Она взглянула на переливающуюся ткань, затем на его палочку, и по морщинам на её лбу он понял: только сейчас она заметила, что его палочка всё это время была опущена.

Она молча наблюдала, как он с подчёркнутым спокойствием прячет палочку в рукав, и нахмурилась. Её взгляд вновь вспыхнул, впиваясь в него, безмолвно требуя поднять оружие.

Он не оказал ей этой услуги. Почувствовал ли он в этот момент ту самую... уверенность?

Беллатрикс озадаченно наморщила лоб. Она явно этого не ожидала.

— У меня не дрогнет рука ударить тебя и безоружного, — сказала она. — Возьми палочку, трус.

Внутренний голос бешено кричал ему то же самое, только называл его не трусом, а скорее глупцом. Северус знал, что ни то, ни другое к нему не относится. Он ответил на её взгляд таким же холодным и неумолимым взглядом.

— Против тебя она мне не нужна.

Она нахмурилась, её ледяное спокойствие пошатнулось. Её магия словно расплескалась в бурлящем вихре и больше не концентрировалась взрывоопасным потоком на кончике её оружия. Северус использовал её колебание.

— Опусти палочку, Лестранж, — он не мигая смотрел, как она застыла и даже перестала дышать. — Или я тебе с этим помогу.

Едва заметная дрожь пробежала по её лицу, и она на полдюйма отвела назад палочку. Беллатрикс замерла, чуть приоткрыв рот, и молча смотрела на него, и Северус почти увидел собственное отражение в её глазах: одно он мог сказать наверняка — он совсем не выглядел безоружным. Это смутило её и приоткрыло её разум для игры. Никакая магия не принесла бы ему сейчас такого преимущества.

Она оскалилась, опять подняла палочку и на этот раз не просто указала на него, а физически прижала её кончик ему под рёбра.

И Северус понял, что он находится в одном слове от победы или от быстрой смерти. Тогда он разыграл свою единственную карту.

— Я сказал — опусти палочку. Какой бы ни была моя вина… — он напряженно искал на её лице признаки реакции, — это Тёмный Лорд должен решать, как со мной поступить. Хотя, конечно, может быть, ты не доверяешь справедливости его суждений… Может быть, ты считаешь, что знаешь лучше, чем он.

Карие глаза блеснули в замешательстве, и её рот скривился от отвращения к сомнению, осквернившему её фанатичную преданность Тёмному Лорду.

Он выдержал её безумный взгляд, наблюдая, как она борется с собой. Её глаза перебегали с его лица на грудь, на безоружную руку, обратно на лицо.

Вся сила, которую она призвала, рассеялась, как куча песка на ветру. Затем, как будто её обожгло что-то невидимое, она резко убрала палочку и отступила на три шага назад.

Они смотрели друг на друга без слов. Молчание между ними было густым и горячим, как дым над полем боя.

Сейчас, разбитая и измученная собственными внутренними демонами, она была лишь тенью ведьмы, которая всего несколько секунд назад готова была призвать силу столь мощную, что заставила бы дрогнуть самого Альбуса Дамблдора.

В этот момент Северус уже не понимал, где нашёл силы противостоять её натиску. Но теперь эти силы уходили, словно их никогда и не было. Режущая боль вонзалась в грудь при каждом вдохе, и он вдруг почувствовал потребность обо что-то опереться.

Как он ни старался, по всей видимости, ему не удалось скрыть от Беллатрикс растущую слабость, потому что её выражение лица сменилось с недоумения на хищное любопытство.

Пытаясь угадать, какую тайную силу он скрывает, она изучала его пугающе внимательным взглядом, дюйм за дюймом, пока не обнаружила кровь на правой стороне его груди. Северус пожалел, что не додумался прикрыть рану плащом. А сейчас поздно — это лишь усилит её интерес.

— Ты ранен, — прошептала она, словно сама себе, и когда она подняла голову, на её лице играла какая-то эмоция, которую Северус не мог разобрать. — Ты... Ты блефовал.

Северус не нашёл, что ответить, и просто стоял, рассматривая её: тяжелое дыхание, твёрдые черты лица, подбородок, поднятый вверх, чтобы казаться выше, несмотря на давившую на плечи усталость. Не его одного истощил прошедший бой, понял Северус, и необъяснимое чувство поражения захватило его.

— Не радуйся, — наконец сказал он, больше не пытаясь скрыть усталость в голосе. — Ты смотришь всего лишь на засохшую кровь на ткани. Рана исцелена.

Беллатрикс ещё раз осмотрела его. В тусклом свете было непросто разглядеть пятно крови на тёмной ткани, но она не торопилась.

— Такая? Сомневаюсь, — сказала она с издевательским смешком. — Даже для человека твоих талантов, Снейп.

— Тебе есть чем заняться, помимо моего благополучия, Лестранж. Сегодня он тебя не тронет — это была не твоя миссия, как ты знаешь. — По тому, как она вздрогнула на его словах, Северус понял, что возможно, этого она и не знала. В любом случае, это была попытка Северуса отвлечь её от утомительной ссоры. — Это не значит, что сегодняшняя ситуация принесёт тебе его особое расположение в долгосрочной перспективе. Возможно, тебе стоит подумать об этом. Но кто знает? Если хорошо разыграешь свои карты, может быть, тебе удастся не потерять позиции, а то и вовсе оказаться его единственным приближённым… ненадолго.

Он не сомневался, что рано или поздно вернётся на вершину.

Её глаза беспорядочно блуждали по нему, словно она всё ещё пыталась в нём что-то разгадать, и Северус почувствовал себя как учебник по квантовой физике перед комитетом по зельеварению. Конечно, ничего она не поймёт. Тем не менее, ему становилось всё неуютнее под её настойчивым взглядом.

— Если бы я тебя всё-таки убила пару минут назад, то оказала бы тебе услугу, — наконец хмуро заключила Беллатрикс, и Северус был вынужден по крайней мере частично с ней согласиться.

Не произнеся больше ни слова, она повернулась к нему спиной и вышла, а Северус с чувством облегчения остался смотреть на оставленные ими разрушения.

С безопасного расстояния за ними с кислой миной наблюдал Яксли. Наверное, он был разочарован неудовлетворительной развязкой. Этот карьерист только порадовался бы, если бы два главных фаворита Тёмного Лорда порвали друг друга на куски и освободили ему путь вверх по иерархии. Можно подумать, он знает, что там, наверху, делать.

Вершина — это лезвие ножа, а не удобное кресло.

Впрочем, у Северуса были и более насущные заботы, чем мерзкое приспособленчество Яксли. Например, аппарация с едва залеченной травмой. Или доклад Тёмному Лорду о неуклюжем провале.

Он старался не уделять слишком много внимания первой проблеме. В конце концов, в маггловских больницах пациенты уже через пару часов после операций встают и ходят как ни в чём не бывало, хотя их операции — это когда буквально разрезают и штопают плоть, как какое-нибудь старое пальто.

Ради сохранения остатков самоуважения Северус предпочитал думать, что у него всё-таки побольше выдержки, чем у маггловской пенсионерки с только что удалённым аппендиксом.

С этой вдохновляющей мыслью он стиснул зубы и, стараясь не обращать внимания на боль в боку и неловкую походку, направился к антиаппарационному барьеру и к Тёмному Лорду.

Это будет долгая ночь.

Несмотря на вдохновляющие мысли, аппарация получилась жёсткой. Испытав лёгкое головокружение и схватившись за раненый бок, Северус едва не потерял равновесие, когда обнаружил себя на освещённой лишь факелами мощёной дорожке к поместью Малфоев.

Впереди возвышался величественный и до смешного роскошный особняк, слишком хорошо ему знакомый. На дороге стоял светловолосый мужчина в отделанной мехом мантии. Увидев гостя, он с благородной грацией прошествовал к нему и сердечно поприветствовал:

— Северус.

— Люциус, — ответил Северус, не вполне уверенный, как относиться к проявлению дружелюбия в таких сомнительных обстоятельствах.

— Это было… быстро. Честно говоря, я не ожидал тебя до полуночи, — сказал Люциус и довольно улыбнулся. Улыбка, впрочем, продержалась не более секунды и медленно сползла, когда он рассмотрел Северуса вблизи.

Бледное аристократичное лицо Люциуса напряжённо нахмурилось. Он собирался что-то сказать, когда в холодном воздухе раздался хлопок аппариции: Яксли и Гойл прибыли вместе, поскольку Гойл своей волшебной палочки лишился. За ними последовала Беллатрикс, и Люциус осмотрел всю четвёрку, сначала очень быстро, а затем тщательно и гораздо медленнее. Северус проследил, как его взгляд по очереди останавливается на каждом из них: один, два, три, четыре, — всё правильно, пятого нет.

— Не злорадствуй, — сказала Беллатрикс и промчалась мимо Люциуса к особняку.

Люциус взглянул на Северуса слегка расширившимися от внезапного страха глазами, а затем развернулся и отрывисто крикнул:

— Белла! Не в доме.

Беллатрикс остановилась и спросила едва слышным шёпотом:

— А где тогда?

— В старом амбаре.

Она выругалась и пошла к другой тропинке, узкой и тёмной. За ней последовали Яксли и Гойл, оставив Северуса наедине с Люциусом. В конце тропинки виднелось круглое серое строение с кирпичными стенами без окон высотой в два этажа. Когда-то в нём, видимо, хранили зерно.

Решив, что показное мужество лучше приберечь для грядущих событий, Северус всё еще держался за раненый бок, и Люциус задержал взгляд на кровавом пятне, прежде чем посмотреть ему в глаза.

— Это была твоя миссия?

Северус кивнул.

И Люциус, вовсе не склонный к беспричинным эмоциям, втянул воздух и слегка прикусил себя за костяшки пальцев.

Да, это будет та ещё ночка.

— Идём? — сказал Северус.

— М-м-м... Нужна помощь?

— Я в порядке.

Люциус улыбнулся напряженной и невесёлой улыбкой:

— Конечно.

Не тратя время на дальнейшие разговоры, Люциус достал палочку и направил её на Северуса.

— Тергео.

Лёгкий поток воздуха прошелестел по плечу, и Северус только сейчас обнаружил, что во всей этой суматохе забыл убрать засохшую кровь с одежды.

— Тёмному Лорду лучше бы не знать об этом, — сказал Люциус. — Не будем лишний раз разжигать его воображение…

О нет. Не будем.

Он молча поблагодарил Люциуса за очищающее заклинание и, прихрамывая, побрёл к тропинке. Люциус шёл рядом с ним, не быстрее, не медленнее, просто подстроившись под его неуклюжий темп.

Северус не мог решить, как отнестись к Люциусу: с благодарностью за его любезность или с раздражением от настойчивости, с которой тот впился взглядом в его лицо. Похоже, окружающие в последнее время завели неприятную привычку смотреть на него необыкновенно выразительно.

Они почти достигли небольшого строения, когда Люциус внезапно остановился и тихо позвал его по имени. Северус остановился и повернулся к нему. Обычно строгое лицо Люциуса стало непривычно эмоциональным. Он беспокойно переводил взгляд с Северуса на амбар и обратно.

Какое-то время Люциус смотрел ему в глаза с таким видом, словно собирался сказать что-то наболевшее, и даже открыл было рот, но осёкся и снова сжал губы в строгую линию. Наконец он отвёл взгляд в сторону, и, сделав неопределённый жест, озвучил итог своих внутренних метаний:

— Сюда, пожалуйста.

Северус взглянул в сторону странного жеста, но не увидел там ничего особенного, кроме круглого сооружения футах в сорока от них, куда они и без того направлялись. И что?

Беллатрикс, Яксли и Гойл уже ждали у закрытой двери, словно обозначая место на тот случай, если Северус вдруг заблудится.

Люциус махнул палочкой на входе, и дверь бесшумно распахнулась. Беллатрикс, Яксли и Гойл неуверенно шагнули внутрь, и Северус последовал за ними, более чем разделяя их опасения.

Внутри постройки было просторно и темно. Она отлично подходила для своих нынешних целей: звуконепроницаемые стены, нет окон, мощёный пол, легко вымыть. В поместье Малфоев можно найти помещения буквально для всего на свете.

Яксли и Гойл сразу отступили в дальний угол, а Беллатрикс продвинулась вперед на три осторожных шага.

В самом центре Cеверус увидел его. Тёмный Лорд стоял прямо, завёрнутый в тёмные одеяния, неторопливо рассматривая визитёров своими красными глазами. Его обтянутое бесцветной кожей, похожее на череп лицо нахмурилось, когда он остановил взгляд на пустом пространстве между ними.

— Где Сириус Блэк?

ЩËЛК. Замок за Северусом защёлкнулся, дверь надёжно закрылась, и шаги Люциуса прозвучали в дальнем углу комнаты и стихли.

Стоя у стены, Северус теперь заметил, что в комнате находится ещё около дюжины силуэтов, полускрытых в тени. Ему и не нужен был свет, чтобы узнать их: Фенрир Сивый, брат и сестра Кэрроу, Долохов и остальные из ближнего круга. Довольно радушный приём. Честно говоря, он надеялся, что сегодня обойдётся без аудитории.

— Где он? — повторил Тёмный Лорд, и тишина в комнате, и без того тягостная, словно заледенела.

Размеренным шагом Северус вышел вперед, не видя смысла прятаться за коллективной виной — это ничего не изменит. Сердце билось, как барабан, зато ум был кристально ясен. Было несложно предсказать, чем закончится эта ночь. Всё, что ему оставалось — это принять происходящее с каким-никаким достоинством, пока оно у него ещё имеется. Вряд ли это надолго.

Он опустился на одно колено перед Тёмным Лордом и склонил голову.

Давящая тишина мёртвым грузом навалилась на плечи.

— Милорд, Сириус Блэк сбежал. Я глубоко сожалею о своём провале.

Северус не мог видеть его лица, но чувствовал исходящую от него силу — тёмную, холодную, жестоко изуродованную. Чувствовал, как та на мгновение взорвалась вспышкой ярости, а затем снова сжалась в бездушное ядро.

— Ты дал ему сбежать?

Северус вздрогнул.

— Да, милорд. Невольно.

— М-м-м... — Тёмный Лорд, вероятно, воспользовался моментом, чтобы ещё раз осмотреть новоприбывших. Или Северусу так показалось — он не поднимал глаз с пола. Смотреть ему в глаза, когда он призывал к ответу, было бы крайней дерзостью. — И как же это произошло?

— Через каминную сеть, милорд, — сказал Северус.

— Я вижу... Ты не отрезал связь.

Северус почти хотел, чтобы они пропустили предварительные формальности и скорее перешли к делу, в чем бы оно ни состояло.

— Это был вопрос, Северус. Я ожидаю ответа.

— Я не отрезал связь.

— И поэтому он сбежал... Скажи мне, почему так вышло?

Сердце Северуса бешено билось, но дыхание и голос были ровными.

— Я предположил, милорд… здание заброшено уже более двадцати лет, и я не подумал, что каминная сеть может всё еще работать.

— Ты не подумал... нетипично для тебя, не так ли? Беллатрикс. Подойди, ты никогда не боялась моего общества.

— Милорд, — она повиновалась. Её голос был очень собранным, и Северус слышал, как её каблуки стучат по каменному полу, когда она прошла мимо него. Тук. Тук. Тук. Тук. Она встала ближе к Тёмному Лорду. Но не слишком близко.

— Хотя, пожалуй, — продолжил Тёмный Лорд, — задворки тебе лучше подойдут. Иди встань туда, Белла, рядом с Ноттом.

— Милорд, — она глубоко поклонилась. — Я бы никогда…

— Я жду.

— Милорд, — ответила Беллатрикс еле слышным шёпотом, и звук её шагов прозвучал тише, когда она отправилась в своё позорное изгнание.

— Итак, Северус, ты не подумал проверить каминную сеть. Как бы ты это назвал?

— Милорд, — он вздохнул. Чёрт возьми, кончится это плохо. — Небрежностью, милорд.

— Да, в этом мы, пожалуй, согласимся. Возможно, мы сойдёмся и во всём остальном. Ты ведь всегда давал полезные и… мудрые советы, Северус. Скажи мне, как нам поступить с этой твоей небрежностью? Ты ведь понимаешь, это не должно повториться.

— Это не повторится, милорд.

— Нет, не повторится... ни с твой стороны, ни с чьей-либо ещё. Ты сам давал мне советы о том, как обеспечить дисциплину, помнишь?

Северус помнил. Какая ирония.

Не так давно Тёмный Лорд поделился с ним соображением, которое впоследствии назвал дилеммой репрессий: если наказывать слишком часто, посеешь инакомыслие, если слишком слабо — взрастишь неповиновение.

«Наказывайте провинившихся настолько редко, насколько выдержит ваше терпение, и настолько сурово, насколько смогут выдержать они», — такое решение предложил Северус, и Тёмный Лорд остался до нелепости им доволен.

— Знай, Северус, это не принесёт мне удовольствия.

Длинные пальцы погрузились в тёмные одеяния и вытащили палочку.

Северус привык считать себя храбрым человеком, но сейчас он мог лишь констатировать, как сильно ошибался. Он был в ужасе. Страх словно просачивался в его тело с холодного каменного пола, поднимаясь вверх по позвоночнику. Желудок сжимался в узел, грудь превратилась в окаменевший лёд. Он взглянул на свои руки — как ни странно, они всё ещё не дрожали.

— Это будет пустая трата моей магии, — сказал Тёмный Лорд. — Но иначе нельзя.

Кровь в ушах стучала так громко, что следующие слова Северус едва услышал.

— Я не могу допустить... небрежности.

Взмах палочки, удар проклятия, и мир погрузился в черноту. Пронзительная и жгучая боль пульсирующими приступами вгрызалась в его тело. Она разрывала плоть, сверлила кости.

Рядом кто-то душераздирающе кричал, и только через два-три-четыре — или сколько их там было? — мучительных приступа Северус понял, что кричит он сам. Это было тошнотворно и до одури пугающе.

Нечеловеческая боль отступила, но дышать он всё ещё не мог — слишком сильно сдавило грудь. Наконец ему удалось втянуть воздух сквозь стиснутое спазмом горло, и хотя каждый вдох стоил ему жгучей боли в лёгких, он жадно глотал холодный воздух, скрючившись, дрожа и опираясь на локти.

Он уже стоял на коленях, когда проклятие обрушилось на него, и лишь поэтому он ещё не вытирал пол амбара своей мантией.

— Напомни мне, — спокойно произнес Тёмный Лорд, — сколько людей с тобой было?

Северус с трудом оттолкнулся от земли, чтобы встать на колени.

— Милорд, — сказал он между тяжелыми вздохами, — три человека.

— А сколько было против вас?

— Один.

— И ты дал ему сбежать?

Северус тяжело дышал, не отводя взгляда от грязного пола.

— Я задал вопрос. Я ожидаю ответа.

— Да, невольно, — тихо ответил он.

Заклятье ударило вновь, и он закричал, не в силах сделать ничего другого. В какой-то момент Тёмному Лорду, должно быть, надоел этот шум, и он заставил его замолчать, но не снимая боль, а выдавив воздух из его лёгких.

И Северус, задыхаясь — он каким-то образом оказался не на коленях, а на спине — судорожно сжимал грудь. Он цеплялся за воротник вокруг своей шеи, пытаясь его содрать. Разумеется, дышать это не помогало.

В какой-то момент боль утихла достаточно, чтобы он смог перекатиться на бок. Движения были мучительно медленными, а мозг, напротив, метался в панике. Лёгкие опять словно наполнились дёгтем, воздух исчез.

Его скрутило в приступе спазматической безрезультатной рвоты, что не принесло никакого облегчения. Он кашлял и отплёвывался несколько мучительных мгновений, пока дыхательные пути наконец не очистились, и он смог сделать вдох, и ещё один, и ещё — наслаждаясь самим процессом.

Он опустил лоб на каменный пол.

— Скажи мне, Северус, ты хорошо знаешь Дамблдора... и его людей, — небрежный голос Тёмного Лорда лениво проникал сквозь туман всего остального. — Скажи, обрадуются ли они новостям? Ведь один их боец победил четверых моих. В каком свете это выставляет меня?

Тёмный Лорд ходил кругами вокруг него, как догадался Северус. Он попытался собраться с мыслями, привести свой измученный разум в порядок.

— Милорд, для них это поражение, — ответил Северус, опять начиная задыхаться. — Теперь они будут вынуждены совсем отказаться от Жемчужного Клюва.

— Вот как... Встань, Северус. Ты сутулишься.

Северус поднялся на колени и кое-как выпрямил спину.

Если кто-то думал, что после снятия пыточного заклятия боль куда-то уходит, то он, видимо, не познакомился с ним достаточно близко.

— Ты говоришь, для них это поражение... А для меня? Что это для нашей стороны, как ты думаешь?

Теперь Тёмный Лорд не утруждал себя насмешливой имитацией разговорного тона. Его слова стали тяжёлыми и холодными, как куски льда.

— Готов ли ты назвать это победой?

Северус не был дураком. Хотя размышления сейчас давались ему тяжело, он всё-таки распознал в этих словах вызов.

— Милорд, я подвёл вас. Тот факт, что Клюв больше не попадёт в их руки, — держать голос под контролем удавалось с трудом, — это лишь скромное утешение, но оно может сыграть свою роль в этой войне.

— Так это победа или поражение, Северус?

Северус понимал, что попытка назвать этот бардак победой только выставит его полным идиотом, и выбрал единственный возможный вариант.

— Поражение, милорд.

— Как и я думал.

Взмах палочки. Удар проклятья. Ночь продолжалась.

Тяжело опираясь на локти, Северус пытался выпрямиться. Некоторого прогресса удалось достичь — по крайней мере, он поднялся на колени. Но эти усилия вызвали острую боль в повреждённом боку, и это заставило его сделать кое-что невероятно глупое — он судорожно схватился за раненое место. Секунду спустя он осознал свою ошибку и быстро отдёрнул руку.

Его собственные резкие движения разрушили хрупкое равновесие, и он рухнул вперед на руки, — туда, где и начинал свои неуклюжие попытки встать.

На мгновение он опустил лоб на пол, закрыв глаза и проклиная собственную неосторожность. Если Тёмный Лорд успел увидеть, что он ещё и ранен, то просто не сможет отказать себе в каком-нибудь безумном развлечении. Вроде того, чтобы расковырять едва залеченную рану своими отвратительными пальцами… или своей палочкой… или, скорее, чьей-нибудь чужой палочкой.

Сукин ты сын, Блэк…

Тук. Тук. Два шага. Тёмный Лорд склонился над ним, изогнулись тяжелые складки чёрных одеяний. Свистящее дыхание приблизилось настолько, что Северус ощутил трупный запах.

Проклиная себя за трусость, Северус не смел поднять головы и только ждал, когда Тёмный Лорд заставит его перевернуться на спину, как сорвёт с него плащ, как уродливые руки потянутся к его рёбрам…

Твою мать, Блэк, какой же ты идиот…

Но ничего подобного не случилось.

Вместо этого Тёмный Лорд поднялся, и, всё-таки заставив себя приподнять голову, Северус увидел, как чёрные одеяния скользят в десяти футах от него.

— Видишь ли, Северус, произошло недопонимание... относительно того, как именно ты разочаровал меня сегодня. Ты думаешь, что просто позволил ускользнуть Сириусу Блэку, но на самом деле, — Тёмный Лорд вздохнул, изобразив драматичное сожаление, — он же был и моим ключом к Гарри Поттеру.

Грудь сдавило ужасом.

— Блэк был моим единственным ключом, — ледяным тоном сообщил Тёмный Лорд. — А ты отнял его у меня.

И внезапно весь его безрассудный план и вся цепь его сегодняшних нелепых поступков обрели смысл. Как бы ни было тяжело в это поверить, но, похоже, он сделал правильный выбор. Северус попытался найти утешение в этой мысли и не смог. Вместо этого в голове крутилось только одно: для него самого всё хуже, чем он думал. Гораздо хуже.

— Теперь к более насущным делам... Есть и ещё одна проблема, — сказал Тёмный Лорд таким тоном, как будто обсуждал погоду. — Я строил планы, исходя из принятых тобой обязательств, Северус. Полагаясь на тебя, я пообещал присутствующим здесь людям, что Сириус Блэк послужит им некоторым развлечением, — он мрачно засмеялся. — Теперь получается, что я их разочаровываю. А в отличие от тебя, Северус, я никогда не разочаровываю.

Он же не всерьёз. Это было бы слишком.

— Милорд…

— Замолчи. Я не спрашивал твоего мнения. Мои дорогие последователи, — обратился он к пожирателям смерти широким жестом. — Я не хочу нарушать своих обещаний. Северусу не удалось привести к нам Сириуса Блэка, но… — он задержался на мгновение, достаточное для того, чтобы Северуса накрыло страхом и отвращением. — Но он добровольно согласился занять место Блэка на эту ночь. В качестве скромного утешения.

Чтобы эти грязные отбросы — Долохов, Амикус и кто там ещё — по очереди оттачивали на нем свое извращённое мастерство.

Нет. Просто нет. Этому не бывать.

Он был правой рукой Тёмного Лорда, и по влиянию с ним могла соперничать разве что Беллатрикс Лестранж. И теперь он просто позволит сделать из себя игрушку для этих жалких второсортных психопатов? Ни один из них не осмеливался косо взглянуть на него, пока он был при оружии.

— Ты ведь согласен, Северус? — спросил Тёмный Лорд, и Северус не увидел, но почувствовал по тону, как исказила его лицо зловещая ухмылка.

— Милорд, — произнес он, опять поднимаясь на одно колено и выпрямив спину, но продолжая держать голову опущенной. Кровь бешено билась в висках. — Милорд, я подвёл вас. Моя жизнь принадлежит вам, и вы вправе распоряжаться ею, как вам угодно. Так было всегда. И всегда будет.

Он глубоко вдохнул, сердце яростно стучало и грозило вырваться из груди. Однако его голос всё ещё был противоестественно ровным:

— Что до всех остальных, кто осмелится даже подумать о том, чтобы поднять на меня оружие. Помните: мы ещё встретимся, и при совсем иных обстоятельствах, — Северус говорил, не допуская ни тени сомнения, ни следа колебания. — И тогда, будьте уверены, у меня в руках будет волшебная палочка.

Он поднял голову. Не затем, чтобы испытывать терпение Тёмного Лорда. А чтобы обвести взглядом полускрытые лица пожирателей смерти: они молча скалились — дрожащие, ничтожные трусы.

Никто из них не пошевелился.

— О, — воскликнул Тёмный Лорд с поистине театральным пафосом. — Несгибаем даже в столь суровых обстоятельствах! А я чуть было не начал думать, Северус, что с тобой будет скучно.

Северус опустил взгляд, не зная, чего ожидать дальше. Но по крайней мере, ни один из присутствующих не осмелился обнажить палочку.

— Неплохо, неплохо, — насмешливо произнёс Тёмный Лорд. — Даже похвально. Обратите все внимание: кажется, здесь есть чему поучиться, особенно некоторым из вас.

Он прошелестел мимо Северуса:

— Яксли. Скажи, какой урок ты можешь извлечь из этой ситуации?

Северус не обернулся, но понял по звуку шагов и шороху ткани, что тот бросился в ноги Тёмному Лорду.

— Милорд, молю о прощении, милорд, — донёсся до Северуса тяжёлый приглушенный голос Яксли. — Я ничего не знал, милорд. Я не знал про камин… Снейп ничего не рассказывал про задание, держал всё в секрете.

Удивительно, как можно с такой решимостью произносить настолько бесхребетные слова.

— Всё так, он и должен был держать это в секрете, — ответил Тёмный Лорд. — Но я спросил не об этом.

— Милорд, прошу, пожалуйста!

— Я не принимаю просьб ни от тебя, ни от кого-либо другого. Кажется, Яксли, понятие, которое я имею в виду, настолько тебе чуждо, что ты не можешь его уловить, хотя оно прямо под твоим носом. Возможно, это потому что твой нос сейчас прижат к полу.

Неспешными шагами Тёмный Лорд вернулся, чтобы стать вплотную перед Северусом. Очень близко.

— Знай, Северус, — сказал он, и его тон был мягким, почти дружеским. — Мне всегда нравилось твоё нежелание склонять голову перед низшими. Это помогало тебе на пути. — Тёмный Лорд наклонился ближе, и Северус почувствовал холодное гнилое дыхание и не смог сдержать дрожь, когда шёпот коснулся его уха: — Я знаю, как много это для тебя значит.

Тёмный Лорд выпрямился.

— Достоинство, Яксли. Это называется достоинством. Избавлю вас всех от дальнейших лекций. Этой ночью ваш учитель — Северус, а его скромный урок о достоинстве заключается в том, — он сделал паузу, с маниакальным наслаждением смакуя сгустившийся в воздухе страх, — что оно не имеет никакого значения.

Кажется, он даже улыбался на последних словах.

— Круцио.

Странно, но несмотря на всё происходящее, мозг Северуса продолжал фиксировать даже самые мелкие детали. Слой пыли на полу, заполняющий ноздри отвратительный запах пота и грязи и ещё холод. Проклятый холод каменного пола вгрызался в плоть и вызывал страстное желание заплакать, свернувшись в комочек.

— Вставай, — донёсся откуда-то сверху голос Тёмного Лорда. — Тебе не идёт смирение.

Что ж, если он действительно начал замечать все эти детали, то пожалуй, он и в самом деле провёл на этом полу слишком много времени. Дрожа от боли и холода, он заставил себя подняться на колени.

— Нет. Поднимайся. Я хочу видеть тебя на ногах.

Северус стиснул зубы и попытался встать, не обращая внимания на пронизывающую боль под рёбрами. Он подавил импульс схватиться за рану и кое-как поднялся. Кое-как.

— Хорошо, хорошо, — сказал Тёмный Лорд и поднял палочку.

Тупая боль прострелила кости насквозь и опрокинула его обратно на колени. На какую-то секунду ему показалось, что он слышал смех, поначалу совсем слабый. Потом смех стал громче, и судя по усиливающемуся потоку жестокой магии в его теле, смеялся явно не Тёмный Лорд. Впрочем, скоро и смех, и эти размышления потонули в его собственных криках.

В конце концов Тёмный Лорд, видимо, снял проклятье, но Северус всё еще дрожал, как лист на ветру.

— Встать, — холодный голос еле пробился сквозь шум его сбившегося дыхания. — Поднимайся.

Он честно попытался, но тело, казалось, перестало подчиняться командам мозга. Он лежал на спине, и, должно быть, в какой-то момент потерял сознание.

Тёмный Лорд кружил вокруг него, наблюдая за его попытками перевернуться с лабораторным бесстрастием, как за каким-нибудь тараканом.

— Немного достоинства в том, чтобы вот так барахтаться, правда?

Слух снова уловил негромкое хихиканье, и одновременно пришло осознание: это превращается в шоу насмешек.

Северус каким-то образом смог переползти на бок, хотя руки и ноги сводило странной судорогой — определённо, нервы до такой степени лучше бы не пережаривать. Каждый вдох причинял боль. Он с трудом поднялся на колени, задаваясь вопросом, сколько это ещё продлится. Что если он ошибся, и он совсем не так незаменим, как о себе думал? И теперь это не закончится никогда…

— Не заставляй меня повторять трижды. Встать.

Северус искренне удивился, когда ему удалось подняться на ноги. После этого, дрожа от боли, истощения и тошнотворных предчувствий, он сосредоточился на том, чтобы не сдвинуться ни на дюйм. Ни на бесконечно малую часть дюйма. Вообще не двигаться, чтобы не нарушить тот жалкий баланс, который удерживал его в вертикальном положении.

Оказалось, что у его тела были другие планы. Оно шаталось из стороны в сторону, как будто невидимые порывы ветра толкали и тянули его в разные стороны. В какой-то момент воображаемый ветер настолько усилился, что его ноги подкосились, и он повалился на пол.

Кто-то засмеялся вслух — может, Долохов?

— Ему подходит ползать, — определённо, голос Долохова.

В ответ вокруг прокатились ещё смешки. Определённо, вытирающий грязный пол коленями, он представлял достойное развлечение — как какой-нибудь новобранец, которому устроили показательную выволочку.

Краем глаза он увидел какое-то шевеление, как будто сбоку кто-то приближался. Он резко повернул голову — и никого не обнаружил. Там были только лица, скрытые тенями, но он узнал каждого: Долохов, Кэрроу, Сивый и этот предатель Петтигрю. И все смотрят, как он валяется в грязи, и столько неподдельного счастья на их ухмыляющихся лицах.

— Я здесь, Северус, — донёсся до него бездушный голос.

Он обернулся, чтобы посмотреть перед собой, в полубреду забыв почтительно опустить взгляд, и увидел злорадную ухмылку Тёмного Лорда: на кончике его палочки пульсировало белое световое пятно, увеличиваясь в размерах.

Северус в рефлекторном жесте поднял руку, чтобы заслониться от удара — бессмысленная попытка, и она бы всё равно не спасла его от проклятия. Но удара не последовало.

Проклятия не последовало. Только шепоток за его спиной в дальнем конце помещения.

— Ну и трус.

И приглушенное хихикание.

Внутренности свело спазмом. Северус плотнее зажмурил глаза от осознания и внезапного холода. Он замер.

На этот раз его не хотели ударить, как он понял с раздражающей ясностью. Его хотели лишь высмеять. Тёмный Лорд развлекал собравшихся картинкой того, как Северус испугался всего лишь простого взмаха палочкой.

— Ну, и сколько времени ему ещё понадобится, чтобы набраться храбрости и опустить уже руку? — хихикнул кто-то ещё из темноты, и в ответ раздалось сразу несколько весёлых смешков.

Всё это было из категории пустяковых школьных унижений, но сыгранное очень чётко. Выверено, как по нотам.

Северус должен был догадаться, но не догадался. Измождённый разум заставил его почувствовать себя напуганным шестнадцатилетним мальчишкой, над которым издевались в школе и который сейчас беспомощно замер на полу, пряча лицо и зажмурив глаза. Если не двигаться, не смотреть и не дышать, оно исчезнет.

Но разумеется, ничто никуда не исчезло.

Он открыл глаза и опустил руку. И с мучительной ясностью увидел, что палочка Тёмного Лорда ему больше не угрожает. Нет ничего, что могло бы оправдать припадок страха.

Теперь оставалось только ждать.

На мгновение всё замерло, даже дыхание Северуса. Но не его сердце. Оно билось так громко, что должно было быть слышно всем присутствующим.

Один смешок нарушил тишину — это был Петтигрю — и комната взорвалась весёлым громким смехом. Они хохотали и фыркали, наслаждаясь его страхом и слабостью, смакуя его неудачу. Смех становился громче и громче.

ХВАТИТ, ТЫ ДОБИЛСЯ СВОЕГО!

Северус едва успел себя остановить, чтобы не прокричать это в лицо Тёмного Лорда, когда его опять ударило проклятье, и боль полностью завладела сознанием.

Возвращение в реальность из тисков пыточного проклятья не приносило особого облегчения. Северус задыхался на полу, стоя на четвереньках, как собака, и конвульсивно дрожал.

Интересно, сколько прошло времени. В помещении не было ни окон, ни даже щелей. Может, прошло четыре часа, а может, четыре дня, — понять было невозможно.

Он вспомнил про Блэка, который в эту минуту наверняка мирно дремал где-нибудь на своей кухне, и спросил себя: а хотел бы он, чтобы Блэк был сейчас здесь вместо него? Чтобы это он корчился от боли, балансируя на грани помешательства, а Северус бы наблюдал за этим с безопасного расстояния. Радовался бы этому зрелищу, бросил бы в пленника заклятие-другое, отпустил шутку за компанию с Долоховым, обменялся парой весёлых комментариев с ничтожным предателем Петтигрю…

Он же мог всего лишь ничего не делать и теперь наслаждался бы комфортом, стоя где-нибудь с краю. Так просто, не правда ли?

Как жалкий трус.

Упираясь ладонями в пол, Северус стиснул зубы и приложил все оставшиеся силы, чтобы встать, но, как назло, в плече кольнуло, руки протестующе задрожали, и подняться он не смог. Он опустился на предплечья и тяжело вздохнул.

Сбоку прокатилась ещё одна волна смеха — громче всех было слышно Кэрроу. Кто-то заметил, что ему пойдет на пользу немного спуститься с небес на землю. Впрочем, к этому моменту всё это вообще могло происходить только у него голове. Он не знал.

И как бы унизительно это ни было, Северус заметил, что ему становится всё более безразлично.

— Попробуй еще раз, Северус. Постарайся, — подбодрил Тёмный Лорд.

Что ж. Надо признать, Тёмный Лорд тщательно подобрал программу наказания конкретно для него. Подобрано превосходно под его, Северуса, персональный вкус. И Северус, вопреки собственным желаниям, участвовал в шоу.

Все крупицы слабости, даже те, о которых он и не подозревал, собрались воедино, чтобы превратить его в жалкую насмешку над самим собой.

— Милорд, я не в силах встать.

— Вижу. Ты разочаровал меня, Северус. Кажется, это входит у тебя в привычку.

На мгновение воздух слева от Северуса зашевелился, и он быстро повернул голову — в том значении слова "быстро", какое сейчас было ему доступно, — но опять ничего не обнаружил. Тёмный Лорд что, опять играет с ним? Или это кто-то из остальных? Или это его сознание скользит между явью и бредом, путая границы…

— Милорд, могу я кое-что сказать?.. — услышал он смутно знакомый голос откуда-то сзади. Но в нынешнем состоянии Северус был не способен понять, кто именно говорит.

— Разумеется, ты можешь кое-то сказать, Люциус. Мы же не животные.

— Благодарю, милорд. Вы весьма добры. Учитывая обстоятельства и хорошо зная Северуса, я имею основания полагать, что Сириус Блэк не мог бы сбежать без помощи извне.

Северус сначала подумал, что ослышался. Хотел бы он, чтобы так и было: возможно, это просто воображение играет с ним жестокие игры, выбрасывая на поверхность галлюцинаций худшие из его кошмаров.

— Я полагаю, что Блэк мог получить предупреждение, которое позволило ему подготовить побег, — продолжил Люциус, и Северусу вдруг показалось, что его сейчас вырвет. Спустя несколько мгновений он даже удивился, что этого не произошло. — Милорд, возможно, Северус не несёт всей ответственности за этот провал. Возможно, кто-то нас предал.

Люциус, ты кретин.

Северус едва не рассмеялся, не выдержав иронии этого мрачного фиаско, но в этом его опередил Тёмный Лорд. Его смех был холодным, безрадостным и опредёленно слишком громким.

А потом смех внезапно оборвался.

— Видишь ли, Люциус. Это весьма любопытно, что ты пришёл к такому выводу, — сказал Тёмный Лорд. — Дело в том, что я доверил это поручение только Северусу и Беллатрикс. И если Белла раз за разом доказывала мне свою неизменную преданность, то Северус всегда оказывался не на высоте.

— Милорд, — сказал Люциус. — Значит, я ошибся в своих предположениях. Простите мою дерзость.

— Нет-нет, Люциус, напротив. Твои слова были… я бы сказал, познавательными.

— Я не знал деталей, милорд. Но Северус бы никогда…

— Замолчи, Люциус. Мы не на дебатах.

Люциус отступил:

— Милорд, — прошептал он. И спустя пару вдохов добавил ещё тише: — Я прошу прощения.

У Северуса возникло ощущение, что последнее извинение предназначалось вовсе не Тёмному Лорду. Но, может быть, он и ошибался. Это было уже неважно.

Учитывая, сколь силён в Люциусе инстинкт самосохранения, ему наверняка потребовалось всё его мужество, чтобы осмелиться заступиться за Северуса. Это, конечно, невероятно утешало.

Оказалось, что Северус, который обычно не использовал крепких выражений, именно сегодня мысленно матерился со страстью, которой от себя не ожидал. Он внутренне проклинал весь мир вокруг и особенно так некстати возникшие добрые намерения Люциуса Малфоя, пытаясь вытеснить страх, неумолимо заполнявший его разум.

Впрочем, несмотря на все его старания, страх никуда не уходил, и врать в этом самому себе Северус даже не пытался. Ему было настолько страшно, что он удивлялся лишь тому, как его до сих пор не вывернуло.

Тёмный Лорд продолжал что-то говорить, но Северус больше не воспринимал смысла слов. Тело и разум оцепенели от страха. Теперь он словно смотрел на всё со стороны: тусклое помещение, фигура Тёмного Лорда и он сам, дрожащий у его ног. Весьма жалкое зрелище.

Он всегда знал, что может закончить вот так. Когда он раньше думал о возможных рисках, в его воображении всплывал миллион исходов, один хуже другого. Пока что самого дна он не достиг, и ему оставалось лишь наблюдать за разворачивающейся катастрофой.

— Северус, — Тёмный Лорд заговорил громче, словно чтобы докричаться до него с высоты. — Северус, обрати на меня внимание! Ты же не хочешь показаться невежливым?

С некоторым опозданием Северус резко дёрнул головой в сторону голоса.

— Вот так, — сказал Тёмный Лорд. — Я предлагаю тебе посмотреть на Люциуса и ответить на его обвинения. Вставать необязательно, на коленях вполне достаточно. Можешь остаться и на четвереньках, если на большее ты не способен. Полагаю, Люциус не будет возражать против такого положения. Верно, Люциус?

— Милорд, — после тихого ответа Люциуса последовала такая длинная пауза, что Северус мог бы забыть, с чего она началась.

— Будь так добр, Люциус, ответь на мой вопрос.

— Милорд... — ещё одна пауза, опять давящая тишина, а когда Люциус наконец заговорил, его голос был едва слышен. — Не буду.

— Видишь, Северус, он не возражает, так что можешь не вставать, если тебе так нравится. Повернись и ответь Люциусу. Я хочу, чтобы ты посмотрел ему в глаза.

Северус не повернулся. Не из неповиновения, а потому что не мог. Его разум, отстранившийся от всего этого, сейчас был парализован. Он не мог приказать своему телу совершить хоть что-то осмысленное, потому что понятия не имел, что именно сейчас имело бы смысл.

В этот момент он чувствовал себя полной развалиной.

По крайней мере, он пока ещё не звал мамочку. Он бы не удивился: ему приходилось видеть, как это делают мужчины получше него. Хотя эта мысль напомнила ему, что, возможно, стоило навестить её на Рождество в тот последний раз восемь лет назад.

— Ты не можешь этого сделать, — заключил Тёмный Лорд, и в его голосе не было упрёка. На этот раз он звучал почти утешающе. — Ты ведь считал, что можешь доверять Люциусу, а он тебя так подвёл. Это, должно быть, очень больно.

Он неторопливо расхаживал из стороны в сторону, и тяжёлые одеяния лениво шуршали по мощёному полу.

— Что ж, я не хочу быть жестоким. Если ты не в силах смотреть в глаза ему, то ответь мне, — он продолжал таким же непринуждённым тоном. — Что ты думаешь об обвинении, которое Люциус против тебя выдвинул? Что скажешь на это разоблачение?

Это ерунда, шептала Северусу трезвая часть его сознания. Люциус не сказал ничего особенно разоблачающего. Тёмный Лорд делал всё это из собственной прихоти, ради удовольствия поиздеваться над ним.

— Северус, я ожидаю ответа.

Ответа у него не было, мысли никак не собирались во что-то связное. Северус покачал головой или, может быть, кивнул — он сам не понял. Движение было таким слабым и медленным, что казалось почти дрожью, и он задал себе вопрос, что это, чёрт возьми, вообще должно означать.

— Жаль, — сказал Тёмный Лорд, и в его голосе прозвучало искреннее разочарование. Возможно, ему стало скучно, и это скоро закончится. Шуршание тёмных одеяний затихло — он наконец остановился и предсказуемо заключил: — Тогда я найду ответы сам — в твоём сознании.

Ни на что другое Северус и не рассчитывал.

Он бы подготовился, если бы понимал, к чему именно готовиться.

Легилименция Тёмного Лорда напоминала ледяное сверло, проникающее в череп. Северус едва успел отследить, как зашевелились и закружились его мысли и воспоминания.

Мрачная тропа в Лунолесье, коридор в заброшенном здании, заклинания, летающие по комнате, их столкновение в вихре бабочек.

Вихрь проносится по комнате, а Северус прижимается к стене, вцепившись в палочку, чтобы поток воздуха не вырвал её из рук. Достаточно ли крепко он её держит?

Холод чужого присутствия с голодной яростью рванулся в глубины его сознания. Северус не сопротивлялся: вперёд! к чёрту детали, лети вперёд, к тому моменту, где он, уже безоружный, стоит на коленях.

Он всё-таки выронил её. Заклинания скользят по воздуху. Беллатрикс произносит смертельное проклятье, и Северус…

Северус, с трудом цепляясь за остатки рассудка, искал концовку этого воспоминания. Самый конец — но не то, что было перед этим! — только конец. Безликая сущность проникала всё глубже, в мозг словно впивались осколки стекла. Его голова уже была готова взорваться, когда нужное воспоминание наконец развернулось полностью, и он увидел самого себя, в ужасе наблюдающего, как смертельное проклятие врезается в деревянную балку.

Чужое присутствие резко отступило, и Северус остался задыхаться на полу с раскалывающейся головой. Его разум больше не наблюдал за всем издалека, а свернулся вместе с ним в агонии. Мир безумно кружился вокруг, и он мечтал только о том, чтобы всё остановилось хоть на миг, чтобы он мог отдохнуть и ничего не чувствовать.

— Ты меня утомил, — равнодушно бросил Тёмный Лорд, как ребёнок, которому надоела старая игрушка. — Твой разум слишком упорядочен. Все дорожки ровные, все воспоминания чётко уложены. Это ужасно скучно.

Пошатываясь, Северус опять приподнялся на коленях.

— Что скажешь, если мы привнесём немного хаоса в этот аккуратный разум... Попробуем?

Северуса трясло.

Кровь, должно быть, вытекла из его тела, а то, что осталось, превратилось в лёд, — настолько невыносимо холодно ему стало. Он понял слова Тёмного Лорда с ошеломляющей ясностью: если он будет обыскивать его мозг под круциатусом, то, без сомнений, найдет измену. Эта ночь его измотала, и он не сможет противостоять вторжению под действием пыточного заклинания. Он знал свои пределы.

Тёмный Лорд расхаживал перед ним, убрав палочку и произнося что-то небрежным тоном. Его слова эхом отражались от каменных стен, но этот нечеловеческий звук терялся в страшном беспорядке мыслей Северуса.

Разум мог противостоять легилименции только тогда, когда он отстранён от эмоций, а сейчас это условие звучало издевательски. Отстраниться было невозможно: разум Северуса был вполне привязан к его телу, скован болью и панически напуган перспективой ещё большей боли.

Странно, он много раз представлял себе этот момент, но никогда не думал, что будет настолько бояться. Дыхание стало учащённым и поверхностным, грудь едва не разрывалась от бешеного стука сердца. Тёмный Лорд приблизился к нему ровными шагами. Один. Два. Три. И присел рядом.

Северус отшатнулся.

— Попробуй расслабиться, Северус, — сказал Тёмный Лорд, и Северус распознал насмешку в этих словах. В лицо ему он не смотрел, это расценивалось бы как неповиновение. — Не беспокойся. Я буду рядом.

Тёмный Лорд поднялся и отошёл на три шага назад.

— Не стоило тебе меня разочаровывать.

Северус дрожал на полу, без сил, без надежды. По всей видимости, он всё-таки закончит ночь в жалобных рыданиях. Только сумасшедший рассчитывал бы обмануть Тёмного Лорда в таком состоянии. А Северус не был сумасшедшим. Напротив, он всегда считал себя в высшей степени рациональным человеком. Он всегда тщательно взвешивал риски, оценивал вероятность каждого исхода — даже этого.

Хотя, если подумать, склонность играть с огнём, прекрасно зная о последствиях, — это ли не определение безумия? Может быть, он и вправду всё это время был не в своём уме.

А может, безумие и было его наиболее естественным состоянием.

Северус наблюдал, как Тёмный Лорд опять нарочито медленными движениями достаёт палочку из складок плаща. В самом деле, нужно быть безумцем, — похоже, он им и был, — чтобы снова и снова, раунд за раундом, возвращаться в эту игру, прекрасно зная, что в любой момент всё может закончиться вот так. Впрочем, до этого момента Северус хорошо справлялся с ролью.

Он посмотрел на палочку, которую Тёмный Лорд держал в своих мерзких пальцах. А ведь тот всё ещё пребывал в иллюзиях. Удивительно, но в этот последний момент Северус вдруг начал вспоминать всё, что сделал и кем был.

Он не какой-то полоумный, кого поймали на краже информации ради жалких крох славы. Нет, он пробился на самый верх, стал правой рукой самого Тёмного Лорда, — и попутно мешал каждому его шагу.

Сделать что-то подобное до него никто и не пытался. А после него — никто не осмелится.

Он стоял на коленях, ожидая начала последнего акта, и страх в каждой клеточке только усиливался до неведомых ему раньше пределов. Однако рассудок прояснился.

— Начнём, Северус? — мягко спросил Тёмный Лорд, медленно поглаживая палочку бледными пальцами — его явно забавляла это затянувшаяся извращённая игра. — Или, может, дать тебе время... подготовиться?

Северус едва не рассмеялся тем же безрадостным смехом, как до этого Тёмный Лорд. Он всё ещё не понимал, кто с кем играет. Он считал себя величайшим волшебником мира, хотя Северус много лет оставлял его в дураках.

Его дыхание постепенно выровнялось, хотя кровь продолжала стучать в висках боевым барабаном.

Что такое ещё один раз?

Конечно, приятного будет мало, и под конец в нём не останется ни капли достоинства. Глупо было бы ожидать деликатности. Но пока может, он остаётся в игре.

Потому что в этом ему не было равных.

Он поднял голову.

— Мне нечего скрывать от вас, милорд, — и посмотрел ему прямо в глаза.

Искры гнева вспыхнули в красных глазах на изуродованном лице. Никто! Никто не смел так смотреть на него! Но не прошло и секунды, как ярость сменилась злобным удовлетворением: дерзкий жест был не вызовом, а приглашением Северуса войти в разум. Волдеморт улыбнулся, безгубо и жестоко.

В этот раз Северус намеренно позволил ему ошибиться, намеренно вызвал эту вспышку ярости. Сейчас ему просто необходимо было проявить хоть немного непокорности.

— Что же, Северус, давай растормошим твой разум.

Северус как мог выпрямил спину и поднял подбородок чуть выше. Если уж он спускается в ад, кто знает, может, ему придется сыграть с самим дьяволом. Он слегка кивнул, что было расценено как согласие. Он был готов, настолько, насколько это вообще возможно.

Он внутренне улыбнулся — немного безумно. Иди сюда, ублюдок.

И тут ад вырвался на свободу и обрушился на него.

Первой пришла боль. Краем сознания Северус успел отметить, что, оказывается, всё это время могло быть хуже, но эта мысль растворилась в его собственных криках.

Боль взорвалась в пояснице и жадно поползла вверх, посылая обжигающие импульсы через каждую мышцу, сухожилие, кость в его теле, и он почувствовал иррациональный страх, что его позвоночник треснет.

Ледяной поток проникал в его голову, уже не выискивая воспоминания, а впиваясь в них когтями, вырывая их, раздирая на части всё, что стояло на его пути, словно клочья бумаги.

Он смотрит на дом в лесу, где прячется Блэк. Сердце бешено бьётся, но он не намерен отступать.

Его тело билось в конвульсиях, разум больше не принадлежал ему, мысли ускользали и скакали в такт мучительным судорогам.

Он цеплялся за то единственное, что в его воспоминаниях оставалось настоящим, — его ненависть к Блэку. Ненависть разрастается внутри него, пока он ожидает начала штурма, и больше всего Северус сожалеет о том, что не может убить Блэка собственными руками.

Чужое безжалостное присутствие тянуло и разрывало воспоминания в пыль, давление внутри головы грозило расколоть череп, как яичную скорлупу.

Он снова на коленях на полу, а проклятия вокруг него прознают воздух. У него в руках нет палочки. Беллатрикс произносит непростительное, и он замирает.

Боль накатывала, вбиваясь в череп раскалённым железным прутом. Мир стал чёрным и неподвижным. Он пришёл в себя, повернулся на бок, сделал судорожный вдох — и закашлялся, выплёвывая воду.

Похоже, он потерял сознание, и его привели в чувство, облив водой. Когда же до этого дошло?

Кто-то что-то говорил, но мучительный кашель заглушал слова. Когда к нему наконец вернулась способность дышать, он набрал воздуха в лёгкие с такой жадностью, что снова закашлялся.

В мозг впился ещё один ледяной удар круциатуса. Северус мельком удивился, как при такой боли он ещё мог ощущать холод и беспокоиться о нём. Ещё одно воспоминание было вырвано у него безжалостными когтями, и он почувствовал во рту привкус крови, хотя не помнил, чтобы ему случилось прикусить язык.

Он стоит перед столом Дамблдора. Злой на старика, разъярённый на Блэка. Он держался за эту ярость всеми силами, чтобы не дать воспоминаниям переместиться вперёд или назад. Важно удержать их на месте! “Честно говоря, на своём месте этот анимаг был в Азкабане", — говорит он Дамблдору.

Воспоминание взорвалось, и Северус схватился за голову, но не для того, чтобы унять агонию, а чтобы череп не лопнул. Его действия, сведённые к судорожному беспорядочному нагромождению импульсов, больше не имели смысла. Даже для него самого.

Очередной приступ черноты заставил всё остановиться.

— Ты ленишься, Северус, — бездушный голос привёл его в чувство. — Знаешь, сколько раз мне пришлось использовать Энервейт?

Северус лежал на земле на боку, не помня, как там оказался и почему ему приходится выплёвывать кровь и грязь, чтобы дышать. В его затуманенном сознании всё свелось к тому, что он ненавидит Блэка, и его задача — ненавидеть его до последнего вздоха.

Было немыслимо холодно.

Он видит человека, который ухмыляется ему в лицо, — надменного и ненавистного. Блэк, это Блэк, смутно вспомнил он. Они стоят лицом к лицу на какой-то кухне, нацелив палочки друг на друга, готовые в любой момент выпустить смертельное проклятье...

Мысль разлетелась на осколки, мир погрузился во тьму.

Его снова вернули в сознание, хотя он и не мог понять, где начинается реальность и заканчивается всё остальное.

Болезненные конвульсии размыли границы между нахлынувшими образами: лицами, которых он не помнил, местами, которых больше не узнавал, и непроглядной чернотой.

Снова захлебнувшись водой и грязью, он увидел нависшее над ним лицо — уродливое и деформированное, наполовину человеческое, наполовину какое-то ещё.

Он судорожно вздрогнул, когда кто-то положил ему на лоб холодную, как сталь, руку, и закричал, почувствовав, как что-то острое пронзило его череп. Жидкость во рту имела вкус крови, и это казалось абсолютно бессмысленным.

Отвратительное лицо превратилось в старое и морщинистое, с длинными серебристыми волосами и бородой, и на нём появилась улыбка, слегка обеспокоенная — и это было так цинично неуместно в галлюцинаторном хаосе его собственных страданий.

Тело раздирали муки.

Перед ним снова было лицо в старческих морщинах. Оно перестало улыбаться, став суровым и страшным, как бушевавшая вокруг ночная буря.

Он не помнил, что привело его сюда, на вершину холма, поставив на колени перед этой фигурой абсолютной власти, но он был в отчаянии. Дело было не в этом человеке, и даже не в непрекращающихся боли и холоде. Это было нечто большее и ускользавшее от понимания. Вот-вот должно было случиться что-то ужасное, и это пугало его до мозга костей, так сильно, что он готов был вцепиться ногтями в землю под собой, лишь бы удержаться на месте в том потоке событий, который неумолимо тянул его… к чему? Что именно должно было случиться?..

Оно что-то говорило, это старое лицо, но слова не имели смысла — звуки на ниточке, подвешенные в воздухе, — они терялись в мешанине криков, хрипов и оцепенения.

Видения перетекали из одного в другое, и вокруг него кружился безумный хоровод из всё новых и новых сцен. Это почти гипнотизировало — наблюдать, как фрагменты его жизни, которые он уже не узнавал, вырываются из него и разлетаются на куски, один за другим, один за другим. Лица вокруг него становились всё моложе и моложе, и опять у него возникло странное ощущение, что он забыл что-то важное.

Двое мальчишек смеялись ему в лицо, достав палочки и говоря что-то непонятное. Он тоже направил свою палочку на одного из них — высокого, красивого и ненавистного, с тёмными волосами, падающими на глаза. Запах травы заполнял ноздри: это было на территории школы, у озера.

Что он упустил? Почему он здесь?

Позади них он увидел девушку, её волосы были оранжевого цвета — медно-оранжевого, такого яркого и теплого, самого красивого цвета, который он когда-либо видел. Её присутствие было настолько завораживающим, что она, должно быть, явилась из другого мира. “Оставьте его в покое!” — сказала она.

Это слова стали первым, что обрело смысл в терзавшей его безумной агонии. Но дело было не столько в самих словах, сколько в звуке её голоса и в том, что… это была она. И наконец-то, наконец-то он вспомнил. Он быстро отпустил её образ, отправил прочь, чтобы она растворилась в забытьи, и направил палочку, внимание и все свои силы на этого ненавистного темноволосого мальчишку.

Боль притупилась, когда они оказались лицом к лицу — он и этот ужасный, высокомерный мальчишка, — а мир вокруг них замер.

Воздух наполнился каким-то потаённым движением. Странная дрожь возникла внутри его головы — сперва едва ощутимая, она с тошнотворной скоростью усилилась до умопомрачительного, адски болезненного давления. Он почувствовал, как содрогается череп — как оболочка петарды в последний момент перед взрывом. Это было невыносимо. За гранью разумного. Он корчился и царапал ногтями камни под собой, как будто это могло сдержать напряжение. С последним проблеском ясности он понял: кажется, это и был ад. Место назначения.

А потом всё взорвалось, и мир исчез.

Возвращение в реальность оказалось жестоким. Хватая воздух ртом, он открыл глаза и увидел склонившегося над ним мужчину — бледного, с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами. Этот человек без устали тряс и дёргал его, а тошнотворная боль в голове и без того не давала мыслить ясно.

Он попытался оттолкнуть его, и обнаружил, что руки не слушаются. А вслед за этим он со странным отчуждением понял кое-что ещё: его никто не тряс. Это его собственное тело судорожно корчилось на полу.

Разбудивший его человек всё время оглядывался через плечо, словно опасаясь чьего-то появления, и что-то говорил, повторяя одно и то же слово снова и снова.

— Северус, Северус!

Это чьё-то имя. Нависший над ним человек кого-то звал.

Кого? Оторвав взгляд от светловолосого, он попробовал оглядеться вокруг, но его снова скрутил приступ судорог.

— Северус! Посмотри на меня, Северус.

Что за дурацкое имя.

Человек наклонился ближе, его бледно-голубые глаза тревожно блестели.

— Не поступай со мной так. Посмотри на меня, Северус.

О. Неужели это о нём?

— Вот так, хорошо. Хорошо. Давай, посмотри на меня. И слушай мой голос. Я вытащу тебя отсюда, только не отключайся. Ты понимаешь? Держись. Мне так жаль! Я правда не хотел... так жаль. Просто не отключайся, не будь дураком, сейчас совсем не время для этого. Оставайся со мной. Ты понимаешь?

А куда он мог бы пойти?

Совершенно исключено, что сейчас он каким-то образом смог бы встать или ползти, или даже перекатиться на бок. Светловолосый этого не понял, но называл дураком его? Он хотел рассмеяться от абсурдности происходящего, но вместо этого начал задыхаться, и мир вновь погрузился во тьму.

* * *

На этот раз он проснулся от доносившихся откуда-то ужасных душераздирающих криков. Его ослепил яркий свет, и он с трудом поднял руку, чтобы потереть глаза и разогнать замелькавшие перед ними яркие пятна. Двигаться и дышать было больно, хотя это была приглушённая, вполне терпимая боль, а вот голова раскалывалась совершенно нестерпимо.

Ощутив лёгкое прикосновение к запястью, он убрал руку с глаз. Блики света, беспорядочные линии и размытые контуры постепенно собрались в единый образ: это была женщина, бледная и светловолосая, с тонкими чертами лица и с глазами, похожими на льдинки. Она была такая красивая, что вполне могла оказаться сновидением. Возможно, это и был сон.

Её губы двигались, и казалось, что её голос доносится из какого-то другого мира, мира без криков и агонии.

— Ты в безопасности, — мягко сказала она.

Он не знал, что ответить, но хотел, чтобы она говорила и дальше. Хотел глубже погрузиться в звук её голоса, чтобы забыть о том, другом месте.

— Ты знаешь, кто я? — спросила она.

А должен знать?

— Нет, — хрипло прошептал он.

На лбу у неё появилась тонкая морщинка, и в светло-голубых глазах промелькнула печаль.

— Ты знаешь, кто ты? Помнишь, как тебя зовут?

Он задумался над её вопросом и с чувством неловкости признал, что не помнит.

— Нет.

Она огорчённо моргнула, а затем улыбнулась:

— Северус. Тебя зовут Северус.

Имя ничего ему не говорило. Ни проблеска воспоминаний, ни даже смутного трепета чувств.

— Всё в порядке, — сказала она. — Ты многое пережил. Не торопись.

Её улыбка была очень грустной, и он задумался, не он ли её огорчил. Он не знал, что именно сделал не так, но чувствовал ужасную несправедливость в том, что кто-то настолько красивый так сильно расстроен.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она. — Когда проснёшься, почувствуешь себя лучше.

Ему захотелось, чтобы она подольше не уходила. Без неё он снова останется наедине с холодом и страхом.

— Отдыхай, — повторила она с ободряющей улыбкой.

И он молча поддался, доверившись ей: она, наверное, и правда лучше знает, что делать, — в конце концов, он даже имени своего не помнил. Он закрыл глаза и позволил тьме обнять его.

* * *

Он кричал, захлёбываясь кровью и слюной. Холодный булыжник вдавливался в онемевший позвоночник. Голова раскалывалась, как будто череп изнутри покрылся изморозью.

Безликая сущность, холодная и смертоносная, пронзала его разум, разрывая мысли в клочья. Она проникала глубже, вонзая когти куда-то в самую глубину его души. Выхватывала. Выкручивала. Вытаскивала наружу.

А потом когти раскрылись перед его глазами, показывая добычу — то, что вырвали из его сознания, что он старался спрятать любой ценой, что оставило его беззащитным.

В этих чудовищных когтях пульсировало оранжевое, тёплое и мучительно трагичное воспоминание о Лили. Волдеморт нашёл её.

Для Северуса это был смертный приговор.

Он больше не сможет защитить её сына. Северус сам отправил мальчика на смерть, как и её... как и их всех. Он смотрел ей в глаза, зелёные, нежные, и просил прощения. Она улыбалась, и она была добра, и его сердце разрывалось от горя и от тысячи сожалений, и был свет.

Свет пульсировал, то усиливаясь, то ослабевая, и наконец, когда глаза Северуса привыкли к нему, успокоился. Исходил он от люстры, огромной и изысканной, — и это всё, что Северус смог осознать, проснувшись после кошмара. По затылку пробежал холодок, и его накрыло безотчётным страхом. В попытке хоть как-то отвлечься он продолжил смотреть на слабо мерцающие огоньки, и они отвечали ему холодным сиянием, равнодушные к болезненной мути его пробуждения.

Он понял, что лежит в постели, хоть и не мог вспомнить, как здесь оказался. И где это "здесь". Похоже, это спальня, и в богатом доме: высокие потолки, роскошная мебель, а сквозь неплотно задёрнутые портьеры внутрь зловеще заглядывала морозная ночь.

Ветер бился об стекло, пытаясь ворваться в дом. Северус почувствовал, как комнату заполняет холод, вгрызаясь в его кости и растворяясь в его крови. И снова до него донеслись крики, как будто выползавшие из его кошмаров.

Но это были не кошмары, а реальность. Страшная реальность.

Краем глаза он заметил, как в углу комнаты что-то шевельнулось, по воздуху пробежало цветное мерцание, и он увидел нечеловеческий силуэт Тёмного Лорда, а у его ног на полу кто-то дрожал. Даже не пытаясь вглядеться, Северус узнал в дрожащей фигуре самого себя, и это осознание не оставило в нём ни тени удивления.

То была всего лишь галлюцинация, и ему стоило бы взглянуть на неё внимательнее. Это не более чем плод его утомленного воображения, просто проекция взломанных воспоминаний. Она развеется, если смотреть на неё, искать детали и нестыковки. Растворится в воздухе.

Возможно, с его стороны было трусливо избегать контакта с воображаемыми сущностями, но он так и не повернул головы. Он позволил видению остаться на краю его зрения, не в силах себя заставить как следует посмотреть на эту сцену.

Он пытался собрать мысли, но они расползались обрывками без начала и конца. С ужасающей ясностью он вспомнил чужое присутствие в своей голове, Тёмного Лорда, раздирающую боль. Всё остальное было разбитым калейдоскопом воспоминаний, которые никак не вставали на свои места.

Раздался лёгкий шорох, — кажется, это было уже не у него в голове, — и он посмотрел в сторону, чтобы найти источник звука.

Там, у книжной полки, спиной к нему стояла женщина, стройная и изящная, и хотя они находились в одной комнате, он видел её словно издалека. Она достала книгу, пролистала её, положила обратно, провела пальцем дальше по ряду книг, взяла другую, повернулась и села в кресло, склонив лицо к страницам.

Он почувствовал себя в каком-то сюрреалистическом сне — холод вокруг, камера пыток, изящная женщина с книгой... всё слилось в его вялом сознании.

Женщина откинула светлую прядь волос с лица, и он понял, что откуда-то знает её. Но неровное биение воспоминаний лишь усугубляло его замешательство, и он долго не мог вспомнить её имя. Хотя он знал её всю жизнь. Во всяком случае, половину жизни.

Словно почувствовав его интерес, она подняла голову. Их взгляды встретились, и она вздрогнула. Мгновение спустя она сидела на кровати, склонившись над ним, и её светло-голубые глаза встревоженно изучали его лицо.

Она положила руку ему на плечо.

— Ты был ранен, — тихо сказала она. — Но теперь ты в безопасности. Ты знаешь, кто я?

Это нежное приветствие, терзавший его холод, тепло руки на его плече, как и вся окружавшая его обстановка, — всё показалось ему неуместным. А может быть, неуместным был он сам.

Как она догадалась, что он ничего не помнит? Не помнит события, которые привели его сюда… в дом Люциуса, — всё-таки понял он с небольшим опозданием. Он бывал в этой комнате раньше. Её имя он тоже откуда-то знал.

— Нарцисса, — сказал он так хрипло, что едва узнал свой голос.

Голубые глаза удивлённо сверкнули, и её лицо озарила улыбка облегчения.

— Да, — кивнула она, улыбаясь непривычно открыто и сердечно, почти смеясь. — Это я.

Всё это было бессмысленно: её тревога, её вопрос, её смех и всё остальное. Он никогда не видел на лице Нарциссы таких ярких эмоций.

Северус решил, что, должно быть, что-то случилось с Люциусом, и его удивило, как холодно он воспринял эту мысль. Его чувства — или их отсутствие — похоже, мало касались Люциуса. Всё вокруг казалось далеким и словно приглушённым. Как обесцвеченное зимней непогодой морское побережье, где граница между серым небом и серой водой теряется в тумане, а ветры растворяются в вялом течении волн.

Ему опять стало ужасно холодно.

Нарцисса что-то говорила, но он пропустил начало и теперь не мог уловить смысла её слов. Она выглядела обеспокоенной и подавленной. Что-то было не так.

— Как твои дела? — спросил он.

Она несколько раз моргнула, рассматривая его, и Северус подумал, что, возможно, она тоже с трудом его понимает.

— Всё хорошо, — наконец тихо ответила она. — Хотя это скорее мне следовало бы спрашивать тебя об этом. Ты помнишь, что случилось?

Он задумался, попытался вновь собрать воспоминания воедино и обнаружил, что они по-прежнему представляют собой мучительно болезненную мешанину. Он не помнил ничего, что имело бы хоть какой-то смысл. Но расспрашивать об этом Нарциссу почему-то не хотелось.

— Помню достаточно, — солгал он. — Но... как я сюда попал?

— Тебя принёс Люциус. Собрание было долгим, очень долгим, и... он сказал, что редко видел Тёмного Лорда таким взбешённым.

Да, было собрание... и, видимо, с Люциусом всё хорошо, и причина её беспокойства в чём-то другом.

— Люциус наверняка преувеличивает, — сказал Северус, всё ещё с трудом восстанавливая способность говорить.

— Непохоже на то. Ты был... — она внимательно изучала его лицо, как будто решая, стоит ли вдаваться в подробности, и Северус надеялся, что в подробности она вдаваться не станет. — Ты даже своего имени не мог вспомнить. Я боялась... я думала, что…

Она вздохнула и сжала губы, устало покачивая головой.

— Мне жаль, что тебе пришлось это видеть, Нарцисса.

Ему и правда было жаль. Наверное, он устроил целое представление.

Кажется, его слова огорчили её. Он не знал, что с этим делать. Всё было бессмысленно запутанным, как и сама Нарцисса... Она никогда не была лёгкой для понимания, даже в его лучшие дни.

Он оглядел комнату, пытаясь понять, как ему лучше всего сесть. В постели было мягко и удобно, но обстановка становилась некомфортной, и теперь он чувствовал себя довольно нелепо.

Видимо, что-то в его движениях выдало его беспокойство, потому что Нарцисса отстранилась и выпрямилась, убрав руку с его плеча.

— Отдыхай, — мягко сказала она. — Я уже порядком тебя утомила. Тебе что-нибудь нужно? Воды, может быть? Хочешь пить?

— Спасибо, — кивнул он.

— Сейчас.

Она встала с кровати и вышла из комнаты, оставив Северуса разбираться со всем этим бардаком в голове.

Тёмный Лорд проник в его разум самым жестоким образом, это он знал наверняка. Но больше ничего не складывалось: как он выбрался? Как попал сюда? Почему он всё ещё жив… и относительно здоров.

Он попробовал собрать воедино обрывки воспоминаний о легилименции Тёмного Лорда — и не смог. А может, на самом деле и не хотел.

Подняв руку ко лбу, он на мгновение прикрыл глаза. Назойливая головная боль не давала покоя, но, учитывая обстоятельства, удивления не вызывала.

Во всём этом хаосе была одна совершенно необъяснимая деталь: Тёмный Лорд каким-то образом пропустил все признаки его измены. Иначе Северус сейчас не лежал бы на мягких простынях...

Возможно, он искал не там, где надо, и потому не заметил обмана. Или, может, искал слишком поспешно и жестоко, раздробив разум Северуса на бессвязные осколки ещё до того, как смог найти хоть что-то полезное. Да, наверное, так и было.

В конце концов, легилимент может прочитать в чужом разуме лишь то, что этот разум способен осмыслить. А если разум разрушен, в нём остаётся только бессмысленный бред и бесполезные обрывки.

Как сказала Нарцисса, он даже собственного имени не помнил... Да, похоже, картина начинала складываться.

Странно, что в своих кошмарах он вспомнил о Лили, да ещё в таких обстоятельствах. Он пытался собраться с мыслями, но они не желали склеиваться, как осколки разбитого стекла.

Северус хотел подняться на локти, но ему помешала резкая боль под рёбрами. Сверкнуло воспоминание: он сам, стоящий на коленях, нацеленный на него серебристый магический луч, лицо Сириуса Блэка.

Сукин сын.

Однако этот образ, похоже, стал тем недостающим фрагментом, который связал воедино разрозненные части его воспоминаний о той ночи. С тошнотворной неожиданностью головоломка наконец собралась в законченную картину.

Удивительно, но мысль о Блэке вызвала лишь тусклое раздражение, и больше ничего. Возможно, он исчерпал всю свою ненависть, когда Тёмный Лорд изучал его разум. Или же просто слишком устал, чтобы кого-либо как следует ненавидеть… до поры до времени.

Перевернувшись на неповреждённый бок, Северус с трудом поднялся и сел на край кровати.

Двигаться было больно, но боль ощущалась как будто сквозь лёгкое онемение. Он предположил, что это связано с привкусом лекарства у него во рту. Наверное, по той же причине он чувствовал себя таким сонным. Или, возможно, та ночь далась слишком тяжело, и ему всё ещё нужен был отдых, много отдыха.

Да, звучит разумно.

Положив ладони на колени, он на некоторое время замер в неуверенной позе, пытаясь осмыслить происходящее. Он заметил, что его торс аккуратно и туго перебинтован. Неплохо. Но были и другие дела… Он осмотрелся вокруг в поисках часов, но лишь мрачные сумерки за окном подсказали ему, что было не раньше шести или даже семи часов вечера.

Он поёжился.

Его что-то иррационально беспокоило. Не темнота, а холод снаружи. Он был не настолько дезориентирован, чтобы бояться ледяного ветра — тот, разумеется, не мог проникнуть в комнату. И всё же он чувствовал, как холод пробирает его до костей, а вслед за этим где-то на краю поля зрения снова заплясали уже знакомые образы

Рассудив, что трусость ему ещё ни разу не помогала, Северус решил посмотреть на издевательские видения в упор, чтобы заставить их рассеяться и исчезнуть, хотя бы на время.

Повернувшись к иллюзии, он увидел себя, хрипло дышащего у ног Тёмного Лорда. Сцена была настолько яркой, что, казалось, протяни он руку к своему двойнику — и коснется пальцами настоящей плоти.

Ничего не рассеялось и не исчезло.

Он попытался встать — не он, а его проекция — но сразу же рухнул на четвереньки, задыхаясь как собака и почти уткнувшись лбом в грязный пол. Из теней донёсся издевательский смех. Долохов. Подумать только, этот скотоподобный варвар.

Северус отвёл взгляд, чтобы изучить своё другое — настоящее — окружение. Видеть, что произошло там, он не хотел. Думать об этом тоже. По возможности — больше никогда.

Но, конечно, мир его желания не учитывал.

События той ночи начали всплывать в его памяти ещё до того, как он по-настоящему очнулся, и вряд ли это скоро закончится. Сюрреалистичный спектакль обладал странной притягательностью — большей, чем он готов был признать. Словно под каким-то мерзким гипнозом он смотрел на собственный пыточный перформанс: его тело корчится в безумных судорогах, из горла рвутся нечленораздельные звуки, а пальцы с бессмысленной настойчивостью скребут мощёный пол. Тёмный Лорд опустился на колено рядом с ним, чтобы взглянуть на его мучения поближе, и сокрушённо повторил: «Напрасная трата магии». Потом он поднял глаза — не на проекцию, на настоящего Северуса — и улыбнулся с извращённой жестокостью.

Встав, Тёмный Лорд перешагнул через бессознательное тело и протянул руку. Длинные нечеловеческие пальцы приблизились к лицу Северуса, почти коснувшись его лба, излучая зловещий холод. Северус вздрогнул.

И отвёл взгляд…

…на книжную полку, шкаф, прикроватный столик. Хрустальный бокал показался ему достаточно интригующим, чтобы сосредоточить на нём внимание. Северус подумал, что мог бы пересчитать все украшавшие его завитушки, — и занялся этим, пока мрачное видение не отошло на второй план, став почти беззвучным и безобидным.

Опустив голову и подперев лоб рукой, он постарался сосредоточиться на своём окружении. На деталях реального мира, за которые его разум мог уцепиться, чтобы не соскользнуть обратно в другое место.

Он заметил, что кто-то наложил очищающие чары на его брюки, и был благодарен за эту любезность.

Он не мог не задуматься: неужели одной ночи хватило, чтобы погрузить его разум в такой хаос? Но большого значения это не имело.

В каком-то смысле ему повезло, что Тёмный Лорд был настолько жесток и нетерпелив со своей новой игрушкой. Он сломал её слишком рано — ещё до того, как могла бы раскрыться измена Северуса.

Какая-то бессмыслица.

Хоть в данный момент Северус соображал с трудом, он всё же заметил в своих рассуждениях зияющий провал. Тёмный Лорд никогда не совершил бы подобной ошибки. Методичное разрушение чужой воли он превратил в настоящее искусство, и всегда сохранял разум своих жертв в целости достаточно долго, чтобы добиться своего. Если он не поступил так же с Северусом, — значит, он ничего и не искал. Это была лишь демонстрация абсолютной силы, мастерски разыгранное предупреждение о последствиях небрежности.

Похоже, только это и спасло Северусу жизнь: безоговорочная вера Тёмного Лорда в то, что никто в здравом уме не осмелился бы предстать перед ним после такого великого предательства.

Что ж… Северус улыбнулся этому, немного безумно.

— Тебе лучше не вставать, — сказала Нарцисса из дверного проёма, и Северус задумался, как давно она там стоит.

— Я чувствую себя нормально, — тихо сказал он, — разве что немного скованно.

Кажется, её это не убедило.

По правде говоря, он чувствовал себя лучше, чем ожидал.

— Сегодня среда?

— Четверг…

Он рассеянно кивнул, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Ты не знаешь, который час?

Его вопрос заставил её нахмуриться, но она ничего не сказала. Затем она приподняла шёлковый рукав своей блузки и обнажила тонкие золотые часы на запястье:

— Десять минут восьмого.

— Спасибо.

— Куда-то торопишься? — немного наиграно пошутила Нарцисса, но Северус в ответ кивнул.

Она выпрямилась, пару раз моргнув, глядя на него безмолвно и почти оскорбленной. В первый раз за вечер она выглядела похоже на себя саму.

— Ты не всерьёз.

Северус не знал, что ответить. Его забавляло её внезапное возмущение.

— В таком состоянии ты никуда не пойдёшь, — сказала она. — Если понадобится, я запру дверь заклинанием.

Северус взглянул на пол, стараясь скрыть, что его позабавила её реакция. Эгоистично с его стороны, но он был рад компании Нарциссы. Её присутствие прогоняло неприятных гостей, которых так усердно создавало его воображение.

— Что ж… — она вздохнула и сказала более мягким тоном: — Не торопись уходить из-за меня. До конца недели я совершенно свободна. Вполне могу насладиться твоим обществом.

— А как же твои дела в институте?

— Взяла перерыв, чтобы побыть с тобой.

Северусу потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить её слова и придумать ответ.

— Это очень любезно с твоей стороны, Нарцисса. Я думал, у тебя есть домовой эльф для гостей, — сказал он неуверенно, — такой слегка сумасшедший…

— Шлевор? — сказала Нарцисса, подходя к столику в центре комнаты. — Оставить тебя на его попечение было бы преднамеренным убийством.

— Могу сходу назвать сразу нескольких людей, которые сказали бы за это спасибо.

— Да уж, это точно.

Она взяла маленький флакон из впечатляющего ассортимента, лежащего на столе.

— Вот, — мягко сказала она. — Хаксенхаль прописал принимать по одной каждые четыре часа. Это должно облегчить боль.

В воздухе запахло лекарственной камфорой, когда она перемешала бесцветное содержимое флакона в стакане с водой — зелье Йерба Кания: довольно сильное, без побочных эффектов, дорогое и дефицитное.

— Хаксенхаль? — переспросил он.

— Это главный целитель больницы Святого Мунго. И он очень хорош.

— Не сомневаюсь.

Учитывая, какой катастрофой была прошлая ночь и как Северус чувствовал себя сейчас, — Хаксенхаль не просто хорош, он великолепен.

— Это друг семьи, — сказала Нарцисса. — Он лечил тебя здесь. Люциус решил, что везти тебя в больницу после всего, что произошло, было бы неразумно.

— Конечно. Я благодарен за всё. И прошу прощения за это... неудобство.

Её тонкие губы сжались в ещё более тонкую линию, и она присела на кровать рядом с ним, держа в руках стакан с водой. Некоторое время она молчала, глядя в стакан и водя пальцем по его краям.

— Твоё присутствие не создаёт неудобства, Северус. Хотя я хотела бы, чтобы мы встречались как-нибудь по-другому.

Она бросила взгляд на его раненый бок, и Северус, удивив самого себя, попытался поднять ей настроение, хоть и довольно неуклюже.

— В следующий раз постараюсь для разнообразия подставиться каким-нибудь другим местом, — сказал он.

— Юмор тебе никогда особо не удавался, ты знаешь об этом?

— Наверное, ты права.

Она вздохнула. Светлая прядь волос упала ей на глаза, и она не стала её убирать.

— А ещё… Хаксенхаль сказал, что автор вот этого, — она жестом указала на перевязанный бинтами бок Северуса, — проделал потрясающую работу.

— Ты про заклятье или про чары исцеления?

— И то и другое, на самом деле. Но я имела в виду исцеление — твоя работа, я предполагаю? — сказала она с улыбкой. — Прими это как комплимент.

— Спасибо, Нарцисса, — Северус слегка поклонился, изображая учтивость. — Если я когда-нибудь решу сменить профессию, это послужит моей рекомендацией на стажировку в Мунго.

— С Хаксенхалем? Ты не продержался бы и дня. Я никогда не встречала такого скучного человека. И одновременно такого болтуна.

— Очаровательное сочетание.

Она от души улыбнулась и наклонилась вперед, опершись на колени локтями, зеркально повторяя его позу.

— Как дела в школе? — спросила она.

— Всё хорошо. Драко, как всегда, в числе лучших.

...Насколько я помню.

— Я знаю. Я имела в виду… Как ты?

— У меня всё хорошо.

— Первокурсники всё ещё сводят с ума? — она спросила.

— Даже не представляешь, насколько.

— Бестолковые?

— Бестолковые.

Она рассмеялась, и Северус едва не сделал то же самое.

— Твою статья хорошо приняли? — спросила она.

— Какую статью?..

— На симпозиуме, где ты выступал… Всё прошло хорошо?

— Ах, ты об этом… — произнёс он, глядя в пол. Он с нетерпением ждал этого события больше года, а теперь упоминание о нём оставило его равнодушным. Сейчас оно казалось таким далёким, будто произошло несколько месяцев назад. — Мне пришлось пропустить.

— Тебе… О. Это было… я думала, это было на этой неделе…

— Нет. Не вписалось в расписание. В любом случае, они все ужасно скучные.

Она наклонилась немного ниже, чтобы снова встретить его взгляд.

— Но рецензия комиссии на твою статью была хорошей, я предполагаю?

— Хорошей.

— Или даже… — начала она с осторожной улыбкой, — отличной?

Он опять кивнул и немного улыбнулся:

— Отличной.

— Естественно, — Нарцисса тихо рассмеялась. — Я ни на секунду не сомневалась.

Это было несколько неожиданно, и он точно не знал, что с этим делать, но её смех странным образом успокаивал.

— Я была бы рада видеть тебя чаще, — сказала она. — Иногда мне кажется, что... я скучаю по старым временам.

Долгое время Северус просто смотрел на неё — годы совсем не изменили её.

Даже с тёмными тенями под глазами, которых он раньше на ней не видел, и со слегка растрёпанными золотистыми волосами она выглядела безупречно, как всегда. Он улыбнулся, вспоминая все годы, что он её знал, и какой сварливой // стервой? он считал её в начале знакомства.

Что же, времена изменились. Он сам изменился. В свои тридцать пять он чувствовал, будто прожил уже три жизни.

— Я мог бы заходить на чай почаще, — сказал он через некоторое время, и она ответила улыбкой.

— Это было бы отлично.

В комнате было тихо и приятно тепло, и Нарцисса придвинулась чуть ближе. Её глаза загадочно блестели.

— Что-то с Орденом Феникса, не так ли? — спросила она. — Тебе поэтому надо идти?

— Это действительно не важно, Нарцисса.

Она немного нахмурилась, внимательно рассматривая его. Её взгляд скользнул с беспокойной тщательностью: его лицо, плечи, бок, покрытый бинтами. Затем долгое мгновение она смотрела ему в глаза, и Северус поймал себя на желании узнать, что заставляет её холодные глаза мерцать так пылко. И Нарцисса вздрогнула.

Она резко выпрямилась, как будто её напугал громкий шум, и протянула ему стакан воды, который держала в руках.

— Вот, — сказала она шёпотом. — Ты, наверное, хочешь пить, я чуть не забыла.

— Спасибо.

Северус выпрямил спину и взял стакан. Его рука дрожала — не так сильно, чтобы разлить воду и устроить сцену, но достаточно, чтобы показать, что пыточное проклятье сильно обожгло нервы. Неприятность, которая пройдет сама по себе. И всё равно это заставило его чувствовать себя неловко.

Нарцисса, должно быть, тоже в него не верила, потому что взяла стакан из его рук, как только он закончил пить, и поставила на пол рядом с диваном.

Он кивнул в знак безмолвной благодарности и наклонился вперед, опершись локтями на колени, не отводя взгляда от пустого стакана. Вообще-то он никогда не видел, чтобы Нарцисса ставила стакан куда-либо, кроме как на предназначенный для этого поднос на столе.

— Ты же не всёрьез прямо сейчас собираешься в Орден?

Её слова прозвучали так напряжённо, что Северус не смог себя заставить встретиться с ней взглядом. Он не нашёл, что сказать. Дело даже не в той неловкости, которая повисла между ними прямо сейчас, а в том, что произошло до этого.

Он прекрасно понимал, что не он сам был тому причиной.

У неё на этой войне муж и сын. То, что он вынудил её смотреть, что ждет их, если они оступятся перед Темным Лордом, — это было цинично, даже по меркам Северуса с его спорной моралью. Люциус дурак, что позволил ей это увидеть.

— Если ты сейчас, после покушения на Сириуса Блэка, явишься на собрание Ордена в таком виде, — сказала она, — тебя отправят в Азкабан ещё до конца ночи.

— Тебе и правда не о чем беспокоиться, — он попытался её утешить, а мысленно признал, что если вообще не явится, то окажется в Азкабане ещё быстрее. — Не думай об этом.

— Ты не обязан это делать. Ты ведь это понимаешь, правда?

— Нарцисса, тебе не стоит… Это не... Если бы были причины для беспокойства, я бы не...

Её яростно горящие глаза заставили его потерять ход мыслей. В её взгляде проявилась непоколебимая сила, ураган, который мог бы изменить баланс войны, если бы мир принудил её к этому. И в то же время она была такой хрупкой...

Северус глубоко вздохнул, слегка ошеломленный всем этим. Похоже, иногда ему было легче разобраться в мотивах кровожадных психопатов, чем понимать нормальных людей.

Или, может быть, он просто устал. Впрочем, с отдыхом придется немного подождать.

— Северус?.. — Он почувствовал нежное прикосновение Нарциссы на руке.

— М-м, все в порядке, — тихо ответил он. Он никогда не был силен в таких разговорах. — Всё будет в порядке, вот увидишь. На следующей неделе это всё уже будет забыто, и мы с тобой и Люциусом встретимся за чаем, без разговоров о войне или политике. Давно мы так не собирались, правда? Как насчёт пятницы, если у тебя нет других планов?

Пока он говорил, яростная вспышка в ее глазах угасла, и выражение лица смягчилось: она выглядела уставшей, возможно, даже больше, чем он сам.

— Тебя никак не отговорить, так ведь?

Когда он не ответил, она, должно быть, поняла его молчание, потому что улыбнулась горько и нежно.

— Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы даже не пытаться заставить тебя отступить от чего-либо, не так ли?

Она выглядела огорченной, и он не мог найти слов, его мысли были спутаны и болезненны.

— Ладно, — сказала она. — Если ты должен им противостоять, так и сделай. Это твой выбор; иди своим путем. Ты всегда так поступал, и, наверное, это не мое дело...

— Я никогда такого не говорил, Нарцисса.

— Нет, ты никогда такого не говорил. Вслух.

Это было незаслуженно, но он оставил это без внимания. Она тихо вздохнула, и он почувствовал, как ее рука на его предплечье слегка сжалась. Жест был едва заметным, но он его не пропустил.

— Если хочешь вернуться в Орден, вернись. Но не сегодня. Подожди, пока ты восстановишься, и сможешь в полную силу противостоять им. Просто — не так. Останься, пока ты хотя бы не поправишься, — сказала Нарцисса, ее нежная рука все еще лежала на его предплечье, почти умоляя его. — Останься еще ненадолго.

Ее голубые глаза грустно блестели, и он чувствовал себя потерянным в ее взгляде, в магнетизме ее голоса и теплоте прикосновения к его руке.

Он ошибся.

На самом деле, это было о нём, во всех возможных смыслах.

Она заботилась о нём искренне, а он предавал её самым жестоким образом, постепенно разрушая то, что защищало её в этой войне.

Это было не первое его предательство. В последнее время он всё чаще думал о Лили...

Он посмотрел на Нарциссу рядом с ним. Она не двинулась с места, но у него возникло неясное ощущение, что теперь она сидела гораздо дальше от него — как будто в другом мире.

Кажется, ее открытое предложение дружбы плохо подходило для творящейся войны и кровопролития. Его собственные действия были гораздо более уместны.

Когда он начал забывать об этом?

Он отвел взгляд от нее к неуловимой точке на краю своего зрения, где все еще весело разыгрывались кошмары, и начал смотреть, как Темный Лорд побеждает жалкое существо на полу, а затем подмигивает Северусу своей безгубой улыбкой.

И Северус чуть не улыбнулся в ответ и не поприветствовал его. Он воздержался от этого последнего импульса: это только заставило бы Нарциссу заподозрить, что он сошел с ума. Он не сошел. По крайней мере, не совсем.

— Мне пора идти, — сказал он и встал на ноги.

Боль в боку лишь частично вывела его из онемения, и он решил, что должен быть благодарен хотя бы за это.

Она встала вслед за ним, пока он осматривал комнату в поисках своей палочки и всего остального.

— Твоя рубашка была в ужасном состоянии, — сказала она. — Я принесу тебе что-нибудь из гардероба Люциуса.

Он кивнул в знак благодарности, все еще осматривая комнату. Где же опять его палочка?

— Люциус будет дома через час или около того, — сказала Нарцисса, ловя его взгляд. — Он хотел сказать тебе что-то важное. Ты не мог бы подождать?

Он взглянул на тонкие часы на ее запястье. Нет, подождать он не мог. И он не хотел видеть Люциуса прямо сейчас, хотя и не до конца понимал, почему.

— Он... упомянул, что именно хотел сказать мне?

— Нет, но он очень настаивал, чтобы я сообщила ему, если ты... если ты проснешься и... — да, и если его мозг снова будет нормально функционировать. Нарцисса заслужила его благодарность за то, что тактично не упомянула этого. — Мне показалось, что для него это и правда важно, — добавила она.

Вероятно, это связано с той ночью, хотя он не мог понять, как во всё это вписывается Люциус. Северус все пытался осмыслить свои воспоминания, но они отказывались складываться во что-то осмысленное, представляя собой мучительный хаос из боли, криков и страха, и… О, теперь он вспомнил Люциуса. Однако, странно, он не мог вспомнить конец этого бессмысленного помутнения. В любом случае, это, вероятно, было нечто, чего он видеть не хотел.

Он сдержал порыв закрыть лоб рукой, потереть виски и зажмурить глаза от всей этой неразберихи. Он ужасно устал. Впрочем, потирание лица и прочее патетичное поведение вряд ли что-то изменят, не так ли?

— Я знаю, что он не хотел, — сказал он Нарциссе. — Можешь передать ему это?

Её глаза встревоженно смотрели на него, и Северус понял, что он, должно быть, надолго потерялся в своих мыслях.

В конце концов она просто кивнула.

— Конечно.

Спустя несколько долгих минут на нем была новая рубашка, его собственная одежда, плащ и ботинки. Он нашёл свою палочку, — она всё ещё была в кармане плаща — ну разумеется, он не доставал её.

Даже если отставить в сторону его преувеличенную бодрость перед Нарциссой, он всё же ощущал себя вполне в состоянии пересидеть собрание: удобное кресло, удобный стол, — бывало и гораздо хуже. Чего ему по-настоящему не хватало, так это остроты ума, и это сильно его беспокоило. Он надеялся, что это не ввергнет его в ещё большие неприятности.

Холодный уличный воздух почти привёл его в чувство из полусонного состояния. А рывок аппарации, вероятно, сделает остальное. Хотя... он взглянул на место, где одежда незаметно прикрывала бинты и под ними великолепную работу Сириуса Блэка…

Хотя если честно, лучше бы аппарация обошлась без особых встрясок.

В доме номер двенадцать по площади Гриммо, на кухне Сириуса, в воздухе витали аромат мяты и волнение в преддверии собрания Ордена Феникса. Некоторые участники уже прибыли, другие были на подходе, а за окном темнела зимняя ночь.

За длинным деревянным столом уже разместились Сириус, Тонкс и Флетчер. Ремус и Артур Уизли до кухни пока не добрались, увлекшись разговором в коридоре. Молли занималась домашними делами, командуя Биллом.

Молли поставила перед Сириусом чашку мятного чая и одарила его сердечной улыбкой. Он молча поблагодарил её и снова с непонятным раздражением уставился на мрак за кухонными окнами. Он не мог понять, что именно его беспокоит. Но что-то было не так.

А может, просто вид на ночную темень навевал скуку. Неделю назад он избавился от занавесок в цветочек, оставшихся от покойной матери, — похоже, что напрасно, хотя занавески были поистине ужасны.

Он поправил волосы и устало потёр лоб. Засада в Лунолесье потрепала его сильнее, чем он готов был признать. Любое движение причиняло боль, дышать было тяжело, и даже размышлять он сейчас мог разве что о страшных занавесках своей мамаши. Это о многом говорило.

Он надеялся, что собрание Ордена поскорее начнется и ещё быстрее закончится. Хотя, честно говоря, шансов на это было немного.

— Нужно ещё раз сменить повязку, — не терпящим возражения тоном сказала Молли, поправляя фартук на пышных бедрах. — Лучше сейчас, чем после собрания. Так что — быстро снимай рубашку!

— Молли, в этом нет необходимости. Я в порядке. Повязка в порядке. Всё в порядке, правда.

Для убедительности Сириус хотел было помахать раненой рукой, но для этого рука была не настолько в порядке.

Брови Молли сдвинулись в хмуром неодобрении, её полное лицо покраснело и приняло строгое выражение, и Сириус благоразумно решил не искушать судьбу. Удивительно, как при росте шесть футов два дюйма Сириус мог опасаться кого-то размером с Молли. Но что поделать, он знал свои пределы и мог лишь принять поражение.

Через десять минут рубашка была снята, старая повязка тоже, безобразная рана под плечом снова очищена, а Сириус старался сохранять невозмутимое лицо, пока Молли накладывала свежий бинт.

— Ты видел кого-нибудь из них? — спросил Билл, подвинув кресло, чтобы сесть рядом с Сириусом.

— Оставь его в покое, — отмахнулась Молли от сына. — Скоро всё узнаешь на собрании.

— Мам, я только…

— Всё в порядке, Молли, — сказал Сириус.

— Нет, это не так, и не тебе тут решать. Тебе нужен отдых, и чем больше, тем лучше.

Сириус был тронут заботой Молли и по-настоящему благодарен за неё. Но в то же время вся эта суета вокруг вызывала у него неприятный зуд из-за ощущения, что он этой заботы недостоин.

Он кивнул и улыбнулся, решив, что это самый простой способ закончить всё это поскорее.

Молли понимающе улыбнулась в ответ и на секунду отошла, тут же вернувшись с тарелкой печенья, которую она поставила перед Сириусом — с ещё одной доброй улыбкой.

— Спасибо, — ответил Сириус, жалея, что не может уползти в какую-нибудь нору и прятаться там, пока все не уйдут. К несчастью, его дом не оборудован такими убежищами.

— Билл, найди аптечку и принеси ему настойку тысячелистника, ладно? — сказала Молли.

— Всё в порядке, я сам возьму, — сказал Сириус, но Билл уже ушёл.

Сириус послушно надел рубашку, двигаясь скованно и стараясь игнорировать протесты сломанных рёбер, раненой руки, да и всех остальных частей тела тоже.

После Лунолесья Молли была ниспослана небесами или, скорее, Дамблдором. Как мать шестерых сыновей она прекрасно управлялась с аптечкой и своим арсеналом волшебных трюков, и хотя это не шло ни в какое сравнение с полноценным визитом к целителю, Сириус не мог просить большего. Она даже сварила ему бульон.

И всё это только усиливало его чувство вины из-за того, что прямо сейчас он ни с кем не хотел разговаривать. Кроме Ремуса.

Но Ремус всё ещё был в коридоре, увлечённый восторженным рассказом Артура о последнем добытом им маггловском артефакте.

— Они называют это “зажигалка”, — восторженно говорил Артур, — это как магия, только без палочки. Смотри!

Брови Ремуса удивлённо подпрыгнули, и он улыбнулся в каштановые усы.

Из-за угла Сириус видел не всё, но он уже знал, что вызвало этот ажиотаж: карманный огнетворящий стержень. Только что Артур подарил его Сириусу, чтобы поднять ему настроение. А теперь ненадолго забрал обратно, чтобы демонстрировать всем, кто был готов проявить интерес.

Через плечо Артура Ремус бросил на Сириуса извиняющийся взгляд. Его можно было понять: ни у кого никогда не поворачивался язык перебивать такого искреннего и добродушного человека как Артур.

Сам факт спокойной беседы Рема и Артура показывал, насколько хорошо справлялись со своей задачей новые шторы, которыми Сириус прикрыл портрет своей покойной матери. Если б не это, она сейчас бы обрушивалась с оскорблениями на всех, кто осмелился ступить на порог резиденции древнейшего и благороднейшего семейства. Впрочем, Сириусу хватало дискомфорта и от одних лишь мыслей о том, что она там, нарисованная в полный рост.

— Вот, — сказал Билл, ставя на стол маленькую синюю бутылочку. — Тысячелистник, всё правильно?

— Спасибо! — ответил Сириус.

— Воды дать?

— Всё в порядке. Я сам возьму.

— Уже наливаю, — сказал Билл, подходя к раковине за спиной Сириуса, и через мгновение перед Сириусом стоял стакан свежей воды.

Он молча кивнул в знак благодарности.

— Ты не обязан за мной ухаживать, Билл. Ты ведь это понимаешь?

— Это всего лишь вода, — Билл почесал затылок, взъерошив рыжие волосы. — Помочь открыть его?

— Флакон? Да ты издеваешься!

— Прости, прости, это было слишком! — весело засмеялся Билл.

— Чуть-чуть.

— Но серьёзно, ты собираешься это пить?

Сириус взглянул на флакон.

— Подожду ещё немного... Может, выпью после собрания.

Билл недоверчиво нахмурился.

— Ну, он неплохо облегчает боль, — сказал Сириус. — Правда, влияет на магию.

— Если точнее, совершенно снимает боль, но на целые сутки полностью лишает магии, так? — засмеялся Билл.

— Да уж, точно.

— А зачем тебе сейчас магия?

Сириус пожал плечами. Это был хороший вопрос.

— Ну, никогда не угадаешь.

— Думаешь, со Снейпом дойдёт до дуэли?

Сириус мрачно усмехнулся.

— Вот уж насчёт этого и правда никогда не угадаешь.

— Билл, — позвала Молли сзади. — Достань, пожалуйста, вон тот чайник.

— Да, конечно.

— Без палочки, — сказала она, — а то уронишь миски. Он там, на верхней полке. Видишь?

— М-м.

Билл с лёгкостью достал медный чайник из шкафа и передал его Молли. Она выглядела очень довольной.

— Да, дружок, ты знавал лучшие деньки, — пробормотала она чайнику и наложила быстрые чары полировки, после чего его медная поверхность ярко заблестела.

Сириус воспользовался моментом, чтобы отодвинуть тарелку с печеньем подальше от себя.

— Возьму-ка одно, — сказала Тонкс, наклоняясь, чтобы ухватить кусочек печенья. — Вкусные, правда?

— Да, — ответил Сириус, взглянув на неё: круглое лицо, ярко-розовые волосы, весёлый блеск тёмных глаз. Она была слишком молода для всего происходящего безумия. Почему никто не скажет ей об этом, не отчитает и не отправит домой? Сколько ей сейчас, двадцать лет? Конечно, можно сказать, что Джеймс, Лили, Рем и он сам в первую войну были так же молоды — пятнадцать лет назад. Ну, и что это им принесло?... Ведь Джеймса и Лили больше нет…

— Передай, когда закончишь, ладно? — попросил Флетчер с другой стороны стола, улыбаясь спокойной, но кривоватой улыбкой.

Тонкс улыбнулась в ответ и протянула ему тарелку.

— Как ты? — спросила она Сириуса, поёрзав в кресле.

— Неплохо, вполне неплохо. А ты?

— Ничего особенного, знаешь. На работе последние пару дней, пока Аластор был в отъезде, такая суматоха была. Как будто любой желающий может мне поручить что угодно с милой улыбочкой: “займись этим, Тонкс, пока босса нет”, — она засмеялась. — Я на этой неделе раз десять, наверное, это услышала.

Сириус понимающе улыбнулся. Тонкс через его плечо кинула взгляд в коридор: Ремус и Артур всё ещё беседовали. Она откинула розовую прядь волос за ухо и немного выпрямилась.

— Как поживают твои рёбра? — спросила она.

— Почти их не чувствую, — соврал Сириус. — Я в порядке.

— Точно? — спросил Муди. Он, казалось, появился из ниоткуда, несмотря на грохот его деревянной ноги, который обычно выдавал его приближение футов за двадцать.

— Да, да. Я в порядке, — Сириус пожал плечами, игнорируя дискомфорт от магического глаза Муди, который изучал его с головы до ног прямо сквозь деревянный стол.

— Настоящие герои никогда не жалуются, не так ли? — морщинистое лицо Муди расплылось в улыбке, когда он сел в свободное кресло между Сириусом и Тонкс.

Мне-то откуда знать?

Сириус провалил свою миссию, и весь его улов по возвращении домой — два ушибленных ребра и раненое плечо. Если тут и присутствуют герои, то это точно не он.

— Северус, — громко прозвучал голос Артура в коридоре, и Сириус немедленно почувствовал головную боль. — Рад тебя видеть.

Замечательно! С каких пор такой энтузиазм по поводу присутствия Снейпа? Впрочем, это же Артур, в конце концов: даже если бы в дом вошёл какой-нибудь нечёсаный пудель, он всё равно был бы в восторге.

Ну, хорошо, допустим, Бродяга от пуделя тоже был бы в восторге.

Сириус повернул голову и увидел особенно угрюмого Снейпа, который стоял лицом к лицу с Ремусом и Артуром в коридоре.

Снейп поприветствовал обоих отрывистым кивком и, больше не обращая на них внимания, полностью сосредоточился на том, чтобы снять дорожный плащ и аккуратно разместить его на вешалке. Он действовал такими чопорными и выверенными движениями, словно проглотил метлу.

Да уж. В нелепом самолюбовании он сегодня просто достиг совершенства. Жаль, что самолюбование не добродетель: в кои-то веки Снейп мог бы превзойти себя в положительном смысле.

Идеально размеренным шагом он вошёл на кухню с почти неестественно прямой спиной, мельком взглянул на Сириуса и, пока кто-нибудь не затеял с ним разговора, быстро достал себе кресло — как можно дальше от Сириуса — и опустился в него с суровой грацией столетнего монарха.

— Будешь чай или кофе? — спросила его Молли, и Снейп кивнул в ответ, не потрудившись уточнить, чего именно он желает.

— Кого ещё ждём? — спросила Тонкс.

Сириус оглядел комнату.

— Наверное, только Дамблдора, Эммелину... и Шеклболта.

— Я здесь, — раздался сзади глубокий голос, и на плечо Сириуса легла рука.

— Кингсли, — Сириусу пришлось повернуть голову, чтобы увидеть высокого, широкоплечего волшебника. — Привет!

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответил Сириус.

Шеклболт, не склонный принимать слова на веру, окинул его внимательным взглядом прежде чем изречь:

— Рад это слышать.

Сириус смог только кивнуть и от души надеяться, что больше вопросов о его самочувствии ни от кого не последует.

— Он победил четверых! — сообщил Муди Шеклболту, когда тот садился слева от Тонкс. — Показал им, на что способны наши ребята!

Да уж. Как спасаться бегством — вот что он им показал.

— Кингсли, а как там расследование в Министерстве? — спросил Сириус, пытаясь избежать дальнейших неловких комментариев. — Всё еще ищете меня в Тибете?

Разговоры на кухне прервались ещё до того, как он успел получить ответ — в дверях появился Альбус Дамблдор. На его лице была крайняя обеспокоенность, и это очень удивило Сириуса, ведь он лично сообщил ему о своём спасении из засады — своевременно и подробно.

Ещё более удивительным было то, что Дамблдор, казалось, не обращал на него внимания. Его взгляд заскользил по комнате и остановился не на Сириусе, а на... Снейпе?

Он пристально рассматривал Снейпа, и на лице Дамблдора мелькнуло что-то: он чуть заметно нахмурил лоб, Сириус едва не пропустил. Ещё на несколько секунд взгляд Дамблдора, обычно ясный, затуманился неуверенностью, когда он наблюдал за Снейпом — за каждой чертой его непроницаемого лица. В конце концов, напряжение ушло, и он повернул лицо к Сириусу.

— Рад тебя видеть, — сказал Дамблдор слегка рассеянно, как будто его мысли были ещё где-то далеко. Однако через мгновение рассеянность исчезла, и он внимательно посмотрел на Сириуса, лицо его прояснилось, и он заговорил очень мягко. — Я не мог прийти раньше. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Беспокоиться не о чем, — ответил Сириус.

Дамблдор понимающе кивнул и занял своё место. Только теперь Сириус заметил, что Дамблдор одет в тёплую серую мантию вместо привычных ярких расцветок и без своих эксцентричных аксессуаров, и даже его кудрявая серебристая борода была аккуратно заправлена за пояс. Он что, собирается куда-то ехать?

В кухню вошла Эммелина Вэнс. Поправив своё и без того безупречное платье, она заняла последнее свободное место за столом.

— Добрый вечер, — поприветствовал Дамблдор всех собравшихся.

Ремус, сидевший справа от Сириуса, наклонился и прошептал ему на ухо:

— Поговорим после.

— Ага, — кивнул Сириус.

Сириус всё ещё думал о том, как настороженно и пытливо Дамблдор смотрел на Снейпа. Он задавался вопросом: неужели неожиданное нападение в Лунолесье пошатнуло доверие Дамблдора к Снейпу? Это было бы уже кое-что.

Возможно, этому бесконечному дамблдоровскому “я ему доверяю” всё-таки пришёл конец?

Дамблдор открыл собрание Ордена гораздо более мрачно, чем Сириусу было бы комфортно.

— Как все вы знаете, — сказал он, — Волдеморт попытался похитить Сириуса в Лунолесье. Лишь благодаря невероятной удаче и огромным усилиям ему удалось спастись.

Несмотря на замогильный тон, это объявление не вызвало особого трепета у присутствующих. После возвращения из Лунолесья Сириус связался с Дамблдором, который немедленно рассказал всё Молли, а дальше новости уже распространились со скоростью лесного пожара.

Однако помимо всеобщего беспокойства о здоровье Сириуса, — довольно бессмысленного, поскольку он сидел за общим столом явно живой и невредимый, — были и куда более насущные вопросы, которые пока никто не озвучил…

— А как... — Артур отставил в сторону свой чай и подался вперёд над столом. — Как Сами-Знаете-Кто узнал о Лунолесье?

...например, вот этот вопрос.

Сириус невольно посмотрел на Снейпа, сидящего напротив: тёмная одежда, тёмные волосы, измождённое и как всегда непроницаемое лицо.

Снейп, не обращая внимания на взгляд Сириуса — как всегда — сидел прямо, взгляд его скользил между присутствующими за столом, которые, как и Сириус, теперь смотрели на него. Артур, хотя и задал неудобный вопрос, был одним из немногих, кто вежливо смотрел в другую сторону.

— Прошу вас, — сказал Снейп непринуждённым тоном, который резко контрастировал с выражением его лица, — если кто-то за этим столом желает мне что-то сказать — пожалуйста, не стесняйтесь. Не сдерживайтесь только из вежливости, это вредит групповой динамике.

Муди заёрзал в кресле, его магический глаз был прикован к Снейпу, а настоящий — к Дамблдору, но Снейп не дал ему времени придумать, что сказать.

— Хорошо. Хорошо, что с этим мы разобрались, потому что я как раз хочу высказаться, — продолжил Снейп всё тем же угрожающе негромким голосом, — и здесь есть люди, которым не понравится то, что я сейчас скажу.

Если бы взгляды работали как волшебные палочки, у орденцев сейчас были бы дыры в груди. А у Снейпа, вероятно, дыра была бы размером с пушечное ядро.

— Да, давайте все послушаем, что хочет сказать... — Муди замолчал, видимо, подбирая подходящее слово: предатель, пожиратель смерти? — послушаем, что скажет доверенное лицо Сами-Знаете-Кого.

Снейп скривился, открыв рот, но вместо него заговорил Дамблдор.

— Аластор, Северус... Вы оба знаете, что подобные споры ни к чему не приведут, — сказал он таким рассудительным тоном, каким разговаривал с классом студентов. — Поэтому прошу вас не продолжать.

Муди нахмурился, Снейп — нет, и оба покорно замолчали и обменялись убийственными взглядами.

Вздохнув устало и торжественно, Дамблдор сложил руки на столе, переводя взгляд между Снейпом, Муди и всеми остальными. Было как никогда заметно, насколько он в действительности стар.

— Я полагаю, — сказал Дамблдор, — мы все согласимся, что существуют вопросы, на которые здесь и сейчас ответов не найдётся. Их мы сегодня обсуждать не будем.

— Вы имеете в виду, что..

— Именно это, Сириус, — очень мягко ответил Дамблдор.

Сириус, должно быть, неправильно понял. Информация утекла к Волдеморту — эта тема просто не могла остаться незатронутой.

— Но мы же не можем... — Сириус запнулся под внезапно наступившую тягостную тишину за столом.

На долгий момент комната замерла, впитывая слова Дамблдора, позволяя их едва прикрытому значению осесть и утонуть в сознании.

Похоже, мы можем это не обсуждать. И не будем.

На слона в комнате накинули покрывало непреложного вето Дамблдора, и проблема наличия среди них предателя осталась невысказанной.

Сириус невольно вздрогнул от воспоминаний. Он попытался избавиться от дежавю и не смог. Предатель в Ордене… Если бы пятнадцать лет назад всё было по-другому, Джеймс и Лили сейчас сидели бы с ними за этим столом.

Неловкую паузу нарушил Билл:

— Как тебе удалось сбежать?

На мгновение Сириус попытался собрать свои мысли, только чтобы понять: на самом деле мыслей не было.

— Случайно, — честно признался Сириус. — Просто случайная осечка с их стороны.

Он встретился взглядом со Снейпом, ожидая, что тот расцветёт злорадством из-за его скромного признания. Удивительно, но этого не случилось, и следующие слова у Сириуса вырвались, прежде чем он успел осознать:

— Как будто мне кто-то спину прикрыл.

— Чушь! — прогремел Муди. — Он выстоял против четырёх пожирателей смерти — четырёх! Один! Отправил их ползти обратно к своему маленькому лорду с пустыми руками. Да наплюй ты на эту скромность, Сириус — она тебе не нужна!

Он с чувством похлопал Сириуса по раненому плечу, и тому пришлось стиснуть зубы, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Для человека с волшебным глазом Муди чертовски плохо распознавал травмы.

— Лучше расскажи нам о той схватке! — предложил Муди. — Давно мы не слышали настоящих боевых историй.

Сириус потёр лоб, задумавшись, что, чёрт возьми, с этим делать. Муди в каждом ожидал увидеть героя войны вроде него самого — со шрамами на лице, утраченным глазом, отсечённой ногой, — вернувшегося на передовую.

Ну, сегодня он явно не по адресу.

— Они напали, я выбрался, — сказал Сириус. — Это всё. Боевых историй, боюсь, не будет.

— Нет причин так скромничать, Сириус, — Муди повернулся вместе с креслом, и Сириус почувствовал, как он сверлит его взглядом. — Это твоя первая победа в этой войне. Наша первая победа. Один против четырёх! Уж поверь мне — немногие могут похвастаться таким успехом.

— Аластор, это…

— Сириус сражался отважно, — вмешался Дамблдор. — И той ночью удача была на его стороне — удача, заработанная невероятным риском. Я безгранично благодарен за каждую унцию усилий, которая спасла его жизнь. Если бы обстоятельства повернулись немного иначе, та ночь могла бы стать очень мрачной для многих из нас.

Сириус молча кивнул. В отличие от всех остальных в этой комнате, он полностью понимал слова Дамблдора.

Муди скорчил хмурое выражение на изуродованном лице.

— Неужели ты не знал о нападении, Снейп? — Муди смотрел даже не на Снейпа, а на Дамблдора, и его тон становился всё более настойчивым. — Это странно, что, проводя столько времени на их стороне, он ничего не знал. Альбус, знал ли Снейп об атаке? Предупредил ли он тебя?

Муди был одним из очень немногих, кто мог себе позволить почти кричать, обращаясь к Дамблдору. А Дамблдор, похоже, пока не беспокоился о нарушении этикета, погружённый в свои размышления, взвешивая варианты, рассчитывая исходы.

Он перевёл глаза на Снейпа, и тот встретил его яростным взглядом.

Глаза Снейпа горели недобрым и болезненным огнём, когда он смотрел на Дамблдора. Может, он умолял Дамблдора о чём-то, а может, планировал его убийство, — Сириус не мог определить. Он так и не научился разгадывать Снейпа.

Что бы это ни было, Дамблдору потребовалось время, чтобы оторвать взгляд от Снейпа, и когда он наконец это сделал, то выглядел как человек, проигравший великую битву.

— Нет, — тихо сказал Дамблдор. — Северус ничего не знал об атаке. Он не мог… предупредить меня.

— Ха! — воскликнул Муди. — Я так и думал.

— Аластор! — прервал его Дамблдор.

— Только не говори мне, что ты…

— Аластор, — Дамблдор говорил совсем тихо. Он слегка приподнял подбородок, и теперь вся его поза напоминала о его могуществе.

Больше он ничего сказал и ничего не сделал.

И этого оказалось достаточно, чтобы Аластор Муди проглотил всё, что он еще не высказал, и чтобы все остальные в комнате замолчали вместе с ним.

Казалось, Дамблдору, который так много раз уверял всех в верности Снейпа, было нелегко перенести этот удар от трусливого ублюдка. То, что Снейп не рискнул предупредить его, предпочтя вместо этого сохранить тёплое местечко рядом с Волдемортом, вероятно, стало для Дамблдора личной потерей, открытой раной, на которую никто в комнате больше не осмелился нажимать.

Молчание нарушила Эммелина, которая неуверенно спросила:

— Что мы будем делать дальше? Мы продолжим поиски Жемчужного Клюва?

— Обязательно продолжим, — тон Дамблдора снова стал мягким. — Правда, это будет сложно. Северная часть Лунолесья невосприимчива к магии. Пройти её пешком занимает много времени и опасно для любого человека. Вот почему я попросил именно Сириуса сделать это. Но теперь этот путь закрыт.

— Я могу попробовать ещё раз, — сказал Сириус.

— Это исключено.

— Правда, могу! Дамблдор, это был несчастный случай. Второй раз это не повторится. Теперь я пойду другим маршрутом.

Дамблдор на мгновение посмотрел на него понимающе и непреклонно. Он покачал головой.

— Мы и так слишком сильно рисковали, — сказал Дамблдор, взгляд его на мгновение скользнул на Снейпа, так быстро, что это казалось непроизвольным. — В Лунолесье мы прошлись по тонкому льду — я даже не могу подобрать слов, насколько тонкому.

— Но я готов рискнуть! — воскликнул Сириус. Он даже повысил голос, отчаянно желая, чтобы Дамблдор понял, как важно дать ему возможность исправить свою ошибку. — Позвольте мне сделать это. Риск — ерунда! Если он есть, я с радостью его приму.

— Знаю, Сириус, — сказал Дамблдор с доброжелательной улыбкой. — Я в этом никогда и не сомневался. Ты бы пошёл на верную смерть без колебаний, если бы это обеспечило нам преимущество в войне. Однако я не позволю тебе этого сделать. В итоге, — сказал он, выпрямляясь в кресле, — у нас не так много вариантов отыскать Жемчужный Клюв. Ремус, что скажешь?..

Сириус посмотрел на Ремуса — карие глаза удивленно мерцали — затем на Дамблдора. И понимание проникло в него, холодное и трезвое.

Нет!

Ремус, придя в себя, кивнул.

— Я сделаю это.

— Нет, — громко сказал Сириус. — Для меня это слишком опасно, так что вместо меня вы отправляете Ремуса? Что это вообще такое?

Дамблдор улыбнулся спокойно, и Сириус почувствовал себя дураком. Чёрт возьми!

— Это не так опасно для оборотня, — сказал Дамблдор, его морщинистая улыбка не исчезла, а глаза почти блестели.

Для оборотня. Вот как.

— Но Лунолесье огромно, даже оборотню не под силу пересечь его всего за одну ночь. Он не сможет…

— Сможет, с правильным зельем... и Билл как раз его достанет, — сказал Дамблдор, — если мы тут не задержим Билла настолько, чтобы он пропустил паром.

— Вы все прекрасная компания, — засмеялся Билл, откидываясь на задних ножках стула. — Но я надеюсь, что до пяти утра мы всё-таки не засидимся. — Он отодвинул прядь рыжих волос со лба и добавил: — Шутки в сторону, но спать я сегодня лягу в порту. Ни за что на свете я не пропущу этот корабль.

— Мы тоже поедем с ним в порт, — сказала Молли.

Билл с грохотом опустил кресло на все четыре ножки.

— Как, вы тоже?

— Чтобы убедиться, что ты не проспишь, — объяснила Молли. — Верно, Артур?

— Да, да, чтобы убедиться... — Артур пытался сохранить серьёзное лицо. Ему это не удалось, и он расплылся в широкой улыбке. — И ещё на рыбалку.

— Отлично, — сказал Дамблдор, вставая со своего стула. — Мы поговорим подробнее, когда я вернусь после поездки.

— Тоже уезжаешь? — спросил Кингсли.

— Да. Прямо сейчас, если быть точным. И, если всё пойдет как надо, после моего возвращения у нас будет повод для празднования.

— Не расскажешь, куда именно?

— Вы всё узнаете в своё время. Сейчас мне нужно идти. Передо мной долгий путь, и я уже очень опаздываю — очень, действительно, — задумчиво сказал Дамблдор, глядя на часы на стене напротив двери: без четверти десять.

— Дамблдор, — вдруг произнёс Снейп, — я хотел бы поговорить с вами наедине.

Дамблдор встретил эту просьбу долгим оценивающим взглядом. У него не было магического глаза, но его взгляд проникал так же глубоко, как и у Муди, когда тот осматривал Сириуса. В итоге, каким бы непроницаемым ни был Снейп, Дамблдор, видимо, что-то рассмотрел, потому что морщины на его лбу разгладились, и он улыбнулся.

— Рад был видеть тебя сегодня, Северус. С тех пор, как мы разговаривали в последний раз, мне показалось, что время едва шевелится, — тон Дамблдора звучал нежно, и Сириус почувствовал, как спотыкается, пытаясь следить за этими смешанными сигналами. — К сожалению, больше я не могу задерживаться. Но не беспокойся, мы обязательно поговорим через несколько дней. Пока все в этой комнате в безопасности и невредимы... а я вижу, что это можно сказать про всех вас, — глаза Дамблдора мерцали всезнающим блеском, — нет ничего, что не могло бы подождать.

Снейп явно хотел что-то добавить. Ему, судя по всему, не нравился этот блеск в глазах Дамблдора. Но потом он оглядел комнату и увидел, что все смотрели прямо на него. На долгую секунду его взгляд задержался на Флетчере, еще дольше остановился на Шеклболте, а затем Снейп сжал губы в тонкую линию, — и промолчал.

С ещё одним кивком, не обращённым ни к кому конкретно, Дамблдор резко повернулся, взметнув за собой вихрь серых одеяний, и покинул комнату.

Напротив Сириуса, на другом конце стола, сидящий прямо и неподвижно в своем кресле Снейп выглядел ошеломлённым и подозрительно встревоженным…

— Там ведь была Беллатрикс? — спросил Шеклболт, выпрямляясь в кресле.

После ухода Дамблдора собрание Ордена в доме двенадцать по площади Гриммо продолжилось как ни в чём не бывало.

— Да, её я видел в лицо, — ответил Сириус. — Она единственная была без маски. Гойл тоже был там: кто-то из них назвал его по имени. А третий — может, Корбан Яксли из Министерства, мне показалось, я узнал его голос…

— Уверен? — переспросил Шеклболт.

— Нет, я сужу только по голосу.

— А ты в курсе, Снейп? Это был Яксли?

Снейп кивнул:

— Да, Яксли.

— Четвертого я не узнал, — продолжал Сириус. Но я его ранил, и очень может быть, что смертельно.

— Не обольщайся, Блэк, — вяло отозвался Снейп. — Прошлой ночью ты никого не убил.

Вообще-то это было позапрошлой ночью...

— Ты знаешь, кто был четвертым, Снейп? — спросил Муди.

— Не то чтобы кто-то важный. Новобранец, Роберт Маркан. Тёмный Лорд поручил ему задание только затем, чтобы приструнить Беллатрикс... но это уже другая история.

— Поручил задание? То есть он, — Муди жестом указал на Сириуса, — достал их главаря?

— В некотором смысле, — ответил Снейп.

— Он ещё жив? — спросил Сириус. — Если он возглавлял нападение, то, думаю, если его не убил я, то это сделал Волдеморт.

— Вопреки распространённому мнению, Тёмный Лорд так легко не избавляется от своих последователей, пока они ему верны. Это было бы несколько контрпродуктивно, не находишь?

— Но, конечно, Волдеморт не отпустил его просто так, отругав и похлопав по спине, — Сириус недобро усмехнулся. — Я угадал? Как, ещё раз, его имя?

Снейп молча наблюдал за ним несколько долгих секунд. Выражение его лица было нечитаемым, а взгляд — неестественно напряжённым. Ухмылка Сириуса погасла.

— Хочешь знать, что с ним случилось?

Сириус был совсем в этом не уверен, но кивнул. Он выдержал взгляд Снейпа и сам не понял, почему его это встревожило.

— Роберт Маркан, — ровно сказал Снейп. — Когда Тёмный Лорд закончил с ним разбираться, он не мог вспомнить собственного имени.

— Так ему и надо, — хмыкнул Муди. — Он поганый пожиратель смерти! Ты молодец! — Он с гордостью похлопал Сириуса по раненому плечу, и Сириус, несмотря на очередной приступ боли, постарался сохранить невозмутимое лицо.

Он обнаружил, что не разделяет восторга Муди, и, как ни странно, вовсе не неуместное похлопывание было тому причиной. Обмен репликами со Снейпом, каким бы коротким он ни был, показался ему странным. Он не мог понять, в чём дело. Что бы ни было связано с Робертом Марканом, это, похоже, нервировало Снейпа. Может, они были друзьями, а может, смотреть, как кого-то пытают, было Снейпу не по душе.

Сириус предположил, что Снейпа пугает перспектива оказаться в том же положении, если он завалит какое-нибудь из грязных пожирательских порученьиц. Не мог же он бесконечно переползать из одного лагеря в другой и не ожидать последствий?

Что ж. Вполне справедливо, что у трусости тоже есть цена.

— Мы должны воспользоваться шансом и арестовать его! — неожиданно сказал Кингсли Шеклболт. — Говоришь, Маркан его фамилия?

— Что ты задумал? — спросил Муди, перегнувшись через стол, чтобы взять печенья. Его глаза блестели голодным блеском, и, вероятно, не из-за угощений Молли. — У тебя есть план?

— Этот человек ранен, — пояснил Кингсли, не обращая внимания на то, что Муди громко жует. — И ранен серьёзно, судя по тому, что сообщили Снейп и Сириус. Верно? Ему нужна медицинская помощь, поэтому он отправится в больницу Святого Мунго или, что ещё вероятнее, он уже там.

— Под своим настоящим именем он там не покажется, — заметила Эммелина.

— А нам и не нужно имя, — ответил Кингсли. — Нам нужно только состояние здоровья, чтобы установить личность обвиняемого. Что это было за проклятие?

— Транспунго. Где-то в районе живота или грудной клетки, — сказал Сириус и увидел, как вздрогнула Эммелина.

Муди с довольным видом засунул в рот ещё один кусочек печенья.

— Транспунго это раз, и еще от Сами-Знаете-Кого… — Кингсли бросил короткий взгляд на Снейпа. — Этого уже вполне хватит для идентификации. Его тёмная магия и так бросится в глаза при диагностике.

— Прекрасный план! Я свяжусь с… — магический глаз Муди остановился на Снейпе, и следующие слова он подбирал с особой тщательностью. — Со своим тамошним контактом. К концу дня эта жалкое ничтожество будет уже в Азкабане. Так, а какое обвинение мы ему предъявим?

Неудивительно, что все взгляды в комнате переместились на Сириуса. Да, вряд ли Министерство сможет обвинить кого бы то ни было в попытке убить беглого массового убийцу, тайно укрываемого Орденом, не так ли?

— Мы могли бы сказать, что нападению подвергся кто-то другой, — предложил Кингсли, его глубокий голос звучал лишь с лёгкой неуверенностью, — не Сириус.

Ремус неуютно заёрзал на стуле, но промолчал, сложив руки на столе.

— Это фабрикация доказательств, — сказала Тонкс.

Муди отреагировал горловым смехом.

— Ты совсем молода, Тонкс. Тебе ещё многому предстоит научиться.

— Я уверена, что выучила наш Кодекс Законов довольно хорошо, даже наизусть. — Для своего возраста Тонкс держалась перед своим наставником весьма смело.

— Она права, Аластор, — вмешался Артур, но это вызвало лишь новый приступ смеха со стороны Муди.

— Я был таким же, как вы... и посмотрите, к чему это привело, — Муди с грохотом стукнул деревянной ногой под столом.

Ремус снова сменил позу, и Сириус подумал, что он собирается что-то сказать, но Муди опередил его, хотя и менее жёстким тоном, чем раньше.

— В своё время ты узнаешь и Кодекс Действий, Тонкс. Они не следуют никаким кодексам, когда убивают и калечат наших ребят — и мужчин, и женщин. Зачем же нам спотыкаться о какие-то мелкие строчки на пергаменте?

Ни Тонкс, ни Артур не нашли, что на это ответить, и Муди откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

С другого конца стола Снейп молча наблюдал за разворачивающейся дискуссией, видимо, ощущая, как затягивается на шее петля. Вид у него был пришибленный.

Пока что петля была на шее некоего Роберта Маркана. Но, судя по всему, Снейп сегодня так подорвал доверие Дамблдора, что вскоре веревка окажется и на его горле.

— Кто это будет? — спросил Муди. — Флетчер?

Флетчер на мгновение застыл, а затем уточнил:

— Вы хотите всё представить так, будто это я был в Лунолесье... вместо Блэка?

Муди кивнул.

После мгновения раздумий Флетчер пожал плечами.

— Если так скажет Дамблдор.

— Дамблдора здесь нет, чтобы что-то сказать, — ответил Муди.

— Мы можем связаться с ним, — сказал Ремус, — через зеркало в его кабинете. Северус, у тебя же, наверное, есть доступ в его кабинет?

Снейп мгновение смотрел на Ремуса, лицо его выглядело совершенно обескровленным.

— У меня нет, — тихо ответил он. — На время долгих отъездов он запирает камин в своём кабинете.

— Если будем ждать, то потеряем шанс, — сказал Шеклболт, слишком громко, слишком рьяно, без свойственной ему тактичности. — Нельзя, чтобы формальные цепочки принятия решения помешали нам поймать пожирателя смерти.

— А тем из вас, кто думает, что Дамблдор был бы против этого, — усмехнулся Муди, — скажу, что вы его плохо знаете. Сделаешь это, Флетчер?

Флетчер кивнул.

— Спасибо, — сказал Шеклболт, и улыбка на лице Муди расширилась.

— Я против этого решения, — сказал Артур и выпрямился в кресле. Сириуса удивило, как он до сих пор не замечал, насколько на самом деле Артур высокий. — Это нарушает медицинский нейтралитет во времена войны. Я против.

— Согласна с Артуром, — сказала Молли. Ремус и Тонкс тоже кивнули.

Муди нахмурился, беспокойно теребя пальцами стакан с водой перед собой.

— Вы все сейчас серьёзно?

— Да, — ответил Артур.

Муди склонил голову, ожидая дальнейшего объяснения.

— Ты прав в своих рассуждениях, но лишь отчасти, — уточнил Артур. — Мы на войне. Но у нас всё ещё есть священные права. У каждого должен быть доступ к медицинской помощи… Нет, Аластор. Нет, послушай меня… Это не имеет ничего общего с Марканом: я тоже хочу, чтобы он оказался в Азкабане. Но не такой ценой. Мы словно продаём наши убеждения, и ради чего? Чтобы поймать мелкую пешку? Пожиратель смерти, убийца, кем бы он ни был — он того не стоит. Это первый шаг к тому, чтобы все мы скатились в хаос. Я не согласен.

— У тебя дети на этой войне.

— Я в курсе, что у меня дети, Аластор.

— Тогда, может быть, тебе стоит думать сначала о них, а не об эфемерных идеалах. Как бы благородны они ни были, они только в твоей голове.

Артур был спокоен и непреклонен.

— Если вы схватите Маркана в Мунго, — сказал он, — то очень скоро они атакуют больницу. Сейчас больница — нейтральная территория, убежище для всех, и это единственное, что защищает её — и для моих детей, и для всех остальных.

Артур взглянул на Билла, и тот, поймав взгляд отца, почти сразу отвернулся.

— А я хочу, чтобы эта война закончилась как можно быстрее, — сказал Билл. — Без задержек, без полумер. Так что давай не будем.

Артур не стал спорить.

— Пожертвовать ли Мунго ради быстрых побед — это не мне решать, — сказал Артур, обращаясь не к сыну, а к Муди. — И не тебе, Аластор. Или ты не согласен?

Муди, нахмурившись, неловко поднял свой стакан и тут же поставил его обратно на стол.

— Мунго они атакуют в любом случае, рано или поздно, независимо от того, что мы сделаем, — сказал он, стиснув стакан так крепко, что Сириус начал опасаться за целостность стекла. — Давайте воспользуемся нашим преимуществом, пока это ещё в наших силах.

Некоторое время Артур молчал, оглядывая сидящих за столом, обдумывая слова Муди или, возможно, свои собственные мысли. В конце концов, он покачал головой, молча смирившись.

— Не так нужно обращаться с больницами, — сказал он. — Совсем не так.

Кухня Сириуса определённо видела и более весёлые дни. Роберт Маркан, новобранец, “не то чтобы кто-то важный”, как выразился Снейп, и его судьба разделили членов Ордена как ничто другое: мораль и ценности столкнулись с неутолимым желанием избавить мир от зла.

Муди взглянул на присутствующих за столом, взвешивая лагеря: он сам, Шеклболт, Эммелин и Билл были за. Артура с его позицией против поддерживали Молли, Тонкс и Рем.

— Сириус, — сказал Муди. — Ты согласен?

Сириусу понадобилось сосредоточиться, чтобы найти ответ. Он откинулся на спинку кресла, потирая переносицу.

— Ты согласен, что мы поймаем пожирателя смерти в больнице Святого Мунго? — Муди повторил вопрос дружелюбным голосом.

— Я согласен, — сказал Сириус, — при условии… нет, если ты даёшь мне слово, что авроры предъявят обвинения для Азкабана, но не для Поцелуя.

Глаза Муди удивлённо расширились. Он, должно быть, рассчитывал на другой ответ: Сириус никогда не видел, чтобы тот так долго искал слова.

— Ты говоришь нелепости.

— В наших обстоятельствах Азкабан выглядит как разумный и гуманный компромисс, — сказал Сириус. — К тому же, я бы предпочёл иметь заключённых для обмена. Мало ли что.

— Подумай-ка ещё, Сириус, — негромко сказал Муди. — Мне казалось, что двенадцать лет в Азкабане наставят тебя на более… прагматичный путь.

— Я всего лишь прошу, чтоб это была тюрьма, а не казнь, — ответил Сириус. — Пообещай мне это, и я дам своё согласие.

Ещё одну длинную секунду Муди молча смотрел на него. В конце концов, он плотно сжал губы, приподнял подбородок, готовясь кивнуть, но Тонкс его опередила.

— Он не может обещать тебе этого, Сириус, — сказала она. — Мы предъявляем обвинения, просим о наказании, но после этого всё выходит из-под нашего контроля. Судьи и прокуроры могут изменить обвинения, как им угодно. Если ты ожидаешь чего-то другого, ты только обманываешь себя.

Сириус кивнул, переваривая её слова.

— Так что скажешь, Сириус? — спросил Муди. — Давай же поймаем пожирателя смерти, который напал на тебя. Который пытался убить тебя. Давай сделаем то, что нужно. Согласен?

Сириус не питал иллюзий. Для него это была не первая война. Он знал, что внутри Ордена Феникса, который он воспринимал стороной добра, не всегда всё будет безупречно. Он однако не ожидал, что всё так быстро скатится к грязи.

— Нет, я не согласен, — ответил он в конце концов.

Муди ничего не сказал и даже не нахмурился. Он отвернулся от Сириуса, и до конца вечера их взгляды больше не пересекались. Волшебный глаз Муди снова оценивал людей за столом, — тех, кто не был на его стороне: Артур, Молли, Ремус, Тонкс, Снейп. Он задержал взгляд на Снейпе.

Снейп изогнул бровь в ответ:

— Серьёзно?

— Нет, — признал Муди.

Внимание Муди вновь обратилось к его протеже: молодая и бесстрашная, движимая идеалами, она сидела в своём кресле, гордо выпрямив спину.

— Тонкс, — голос Муди был необычайно осторожным, когда он заговорил. — Я прошу… ты знаешь, о чём я должен попросить.

Её поза заметно напряглась.

— Аластор, — сказал Ремус. — Это не…

— Ремус, пожалуйста, не вмешивайся, — сказал Муди.

Ремус поймал взгляд Тонкс: та согласно кивнула, и Ремус, признавая поражение, отступил.

— Тонкс...

В ответ на это обращение, произнесённое Муди, она нахмурилась. Вежливость никогда не была отличительной чертой старого аврора, но Сириус совершенно не ожидал, что тот будет использовать свою власть над Тонкс таким образом, на публике.

Тонкс, покрасневшая от ярости, уставилась на Муди, а тот выдержал её взгляд, но в его глазах не было ни следа той властности, только спокойная мягкость.

Он опустил голову ещё на дюйм ниже, едва заметно склонившись перед ней. Он не принуждал — он умолял её. Как отец, который разыграл свою последнюю карту и, не имея больше ничего, отдаёт себя в распоряжение собственной дочери... и её благосклонности.

Тонкс сдвинулась на своём месте, напряжённо выпрямляя плечи в жёсткой позе. Казалось, она собирается встать и уйти, или схватиться за палочку, или послать всё к чертям и просто дать Муди пощёчину.

Однако она ничего такого не сделала. Вместо этого ещё крепче сжала губы, вытянула подбородок и проглотила несказанные слова — и в конце концов кивнула.

Её молчаливое согласие было встречено Муди ещё одним лёгким кивком головы в сдержанном жесте благодарности.

— Итак, мы приняли решение, — торжественно заключил Шеклболт. — Аластор, рассчитываю, что сразу после встречи ты организуешь всё необходимое в больнице Святого Мунго.

— Да, — подтвердил Муди. — Когда эта мразь — как его там? Как только он окажется в Мунго, его ждёт поцелуй дементора.

— Браво! — сказал Снейп, и Сириус почти ожидал, что он начнёт хлопать в ладоши. — Вы придумали идеальный план, чтобы потратить кучу времени и ресурсов и затащить больше половины здесь присутствующих в глубокую моральную яму против их воли. И главное, вы не достигнете этим ровным счётом ничего. После прошлой ночи никто из пожирателей не посмеет появиться в Мунго, потому что от вас они будут ожидать… как бы вам сказать… ну, именно этого.

После позапрошлой ночи. Что опять за провалы в памяти у Снейпа?

Муди расхохотался.

— Иронично, что именно ты рассуждаешь про моральные ямы.

— Вот именно, — ответил Снейп, раздражённо хмурясь на лающий смех Муди. — Представьте, что это значит, если лекция идёт от меня.

— Отдаю тебе должное. Хорошо, что ты стараешься, Снейп, — Муди отмахнулся от него, обнажая жёлтоватые зубы в ржавой улыбке. — Что касается пожирателя смерти, мы перекроем все пути отступления. Будем охотиться на него, как на собаку, которой он и является!

Кингсли кивнул, так же как и Эммелин и Билл; Тонкс сидела неподвижно. По крайней мере, они не размахивали факелами, готовясь к охоте.

У Сириуса возникло неприятное предчувствие по поводу всей этой затеи — частично из-за рассуждений Артура и частично из-за чего-то ещё. Он не мог понять, что это такое.

У него вообще было ощущение, что шестое чувство Бродяги сегодня вечером особенно буйствует.

Бродяга. Конечно, всё дело в тебе, дружище, мысленно проворчал Сириус. Он не очень-то любил такие предчувствия. Впрочем, злиться на пса было в высшей степени несправедливо.

Бокалы были многократно наполнены и опустошены, и до поздней ночи в доме номер двенадцать на площади Гриммо не затихали обсуждения.

А вот тарелки с закусками, напротив, остались почти нетронутыми: после мрачных разговоров о судьбе Роберта Маркана ни у кого не было особого аппетита.

Ни у кого, кроме Муди.

Невозмутимый аврор перегнулся через стол, схватил ещё один кусок печенья и запихнул в рот. Крошки сыпались на подбородок, грудь и живот, а его волшебный глаз перемещался по лицам собравшихся — с Тонкс на Артура, затем на Молли, на Ремуса, — старательно избегая Сириуса.

— Ты не готов провернуть это сейчас, с Марканом, но когда случится следующее нападение, ты первый порадуешься, что мы не позволили ему улизнуть, — сказал Муди, засовывая в рот оставшуюся половинку лепёшки.

По правде говоря, Сириуса совершенно не волновала судьба Роберта Маркана. Всё, о чем он сейчас мог думать, это о том, как сильно Сириус облажался в Лунолесье, и что разгребать последствия теперь придется Ремусу.

Даже для оборотня это очень опасно. Кто знает, сколько пожирателей смерти Волдеморт подошлёт за ним в лес? Сириус бросил взгляд на другой конец стола. Ну конечно. Снейп знает. Но ничего не скажет.

Ещё бы. Разве он когда-нибудь сообщал хоть что-то полезное?

— Нам важно разузнать подробности о ситуации в Лунолесье до того, как туда отправится Ремус… Снейп, — осторожно произнёс Сириус. — Ты что-нибудь об этом знаешь?

На эту искреннюю и вежливую просьбу Сириуса Снейп после нескольких мгновений размышлений ответил коротко и незаинтересованно.

— Нет, не знаю.

Конечно. Неужели Сириус на что-то другое надеялся?

— Сам-Знаешь-Кто посылал ещё людей в Лунолесье? — спросил Шеклболт.

— Насколько мне известно, нет.

— Может, патрулировать лес... искать следы, зацепки?

— Я же только что ответил, ты прослушал?

Шеклболт задумчиво кивнул, и Сириус почувствовал, как внутри начинает закипать ярость от этих скользких ответов.

— Снейп, это не игра, — сказал Сириус. Он прикладывал все усилия, чтобы не поддаваться эмоциям. — Ты ведь как никто другой должен понимать, что мы не можем позволить себе ещё раз облажаться.

— Ещё раз облажаться… — ответил Снейп. — А напомни, кто облажался в первый раз? Я, должно быть, пропустил это обсуждение.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты точно хочешь, чтобы я объяснил?

— Северус, — осторожно вмешался Артур, — и Сириус. Это ни к чему не приведёт. Мои дети ругались вот так, как вы сейчас, когда им по шестнадцать лет было.

— А до моей миссии в Лунолесье ещё много времени, — поддержал его Ремус. — Ещё пара недель у нас точно есть, чтобы успеть уточнить детали.

— Но начинать нужно уже сейчас, — Сириус откинулся в кресле, скрестил руки на груди и уставился в надменное лицо Снейпа. — Каким бы ни был план Волдеморта, он наверняка обсуждался после нападения.

— Да, действительно, — поддержал Шеклболт. — Они будут сами искать Жемчужный Клюв? Снейп?..

— Не знаю.

— Как можешь ты этого не знать?

— Это была долгая встреча, и я... ушёл до её окончания. У меня были другие дела.

— Как невероятно удобно, — мрачно усмехнулся Сириус.

— Да, очень удобно, — ответил Снейп так же мрачно. — На той встрече планы не обсуждались.

— А что тогда обсуждалось?

Вспышка гнева исказила лицо Снейпа.

— Ты, Блэк, — сказал он с тихим бешенством. — Ты. Тебе повезло — какой-то идиот облажался и занял твоё место.

Да, это все уже поняли. Ответы Снейпа водили их по кругу, сводя Сириуса с ума.

— Волдеморт не спрашивал о Клюве? — Сириус вернул разговор в нужное русло. — Он должен был хотя бы затронуть эту тему.

Снейп убийственно уставился на него. Если бы взгляды и правда могли убивать, Сириус был бы уже мёртв, причем трижды, никаких сомнений. Наконец Снейп повернулся к Ремусу, и гнев начал медленно сползать с его лица.

Вот-вот, это его ты подставляешь, а не меня. Если уж на то пошло, Ремус такого точно не заслуживал.

— Так что?..

Снейпу потребовалось время, чтобы найти ответ, тёмные глаза беспокойно блуждали где-то по паутине лжи. Должно быть, сеть была не из простых, потому что молчал он долго.

— Спрашивал, — в конце концов выдавил Снейп. — Я сказал, что вы больше не будете его искать.

— Да, так и сказал? — Сириус приподнял бровь. — И что, он сразу поверил?

Эту реплику Сириуса можно было бы назвать незаслуженно резкой, но ведь Снейп сам первым начал врать и изворачиваться. В любом случае, к этому моменту уставший мозг Сириуса был уже на пределе — он был взбешён тем, что Снейп ни на что не отвечал по-человечески, и его страшно нервировала опасность, которая предстояла Рему.

К удивлению Сириуса, на эту последнюю шпильку Снейп реагировать не стал. Он холодно смотрел на Сириуса, больше не хмурясь и не ухмыляясь. Он выглядел даже немного растерянным... как будто чужое вторжение в паутину его вранья заставило его потерять всякий интерес к разговору.

Сириуса сводило с ума, что этот человек готов был позволить Ремусу попасть в ловушку, не удосужившись даже глазом моргнуть.

В конце концов Снейп тихо ответил Ремусу:

— Не могу этого сказать. Я не уверен.

Ну конечно, не можешь.

— Того, что ты сказал, уже достаточно, — уверил его Ремус.

— Что-то от тебя вообще не много пользы, а, Снейп? — огрызнулся Сириус. — Всё играешь в какие-то игры.

— Да, Блэк, ты прав: играю. Игры и правда фантастические.

— И тебе это нравится, ведь так? Смеяться нам в лицо, не разглашая ничего стоящего.

— Сириус, давай просто...

Но примирительную речь Ремуса оборвал Снейп:

— Хочешь почувствовать собственную значимость, Блэк? Хочешь быть в курсе всего?

— Да, хочу. В частности, я очень хочу понять, как именно ты рассчитываешь каждый свой шаг, как выверяешь каждое слово, лишь бы сохранить тёплое безопасное местечко по обе стороны этой войны. Лишь бы быть абсолютно уверенным, что в случае чего успеешь перебраться в тот лагерь, где будет поудобнее.

Снейп невесело усмехнулся:

— Поудобнее? О, ты даже не представляешь, Блэк, насколько. Понятия не имеешь, — в его глазах появился недобрый блеск. — Но откуда тебе знать? Ты только и делаешь, что сидишь в доме своей матери.

— Мой дом… Нет, Ремус, не лезь в это... А ты, Снейп, где ты сидишь? На двух стульях? Уютно устроился при обоих могущественных магах, наблюдаешь за всем происходящим, избегая малейшего неосторожного движения. Ты прав, я понятия не имею. Так скажи мне ты, — Сириус расправил плечи, услышав, как Артур наклонился вперед к столу в попытке вмешаться, — каково это — быть таким трусом?

Несколько долгих мгновений Снейп молчал.

— Ты назвал меня трусом? — наконец тихо сказал он. — Это ты-то?

— А почему бы и не я? Что значит “ты-то”?

К этому времени рука Ремуса сжимала коленку Сириуса под столом, побуждая его отступить.

— Ты хочешь получить ответы, Блэк? На всё, о чем ты спрашивал?

Сириус кивнул, его сердце бешено колотилось, он был зол на Снейпа и зол на... что-то ещё, не так ли?..

— Да, хочу, — ответил Сириус.

Артур что-то громко сказал, но его слова затерялись в воздухе где-то между ними двумя. Ни один из них не обратил на это внимания.

Лихорадочный взгляд Снейпа устремился на Сириуса, и Сириус, у которого сердце бешено колотилось, а кровь кипела от ярости, удивился тому, как устало блестели глаза Снейпа. Он выглядел совершенно измождённым. Настолько, что это почти умерило ярость Сириуса. Почти.

Снейп насмешливо хмыкнул, и Сириус был уверен, что в этот момент ему только что мысленно посоветовали пойти в задницу.

— Расскажи мне ещё раз, Блэк, — сказал Снейп тихим голосом, и напряжение исчезло с его лица. — В чём именно состоит твоё великое достижение прошлой ночи? Разве ты не должен был принести Жемчужный Клюв? Прости за вопрос, но — где же он?

Рука Сириуса дернулась к палочке. Никто не смел говорить с ним в таком тоне!

Но ведь это правда, не так ли? Снейп просто был первым, кто сегодня произнёс это вслух. Сириусу захотелось оторвать Снейпу голову, и в то же время он испытывал нелепое иррациональное желание взять назад свои собственные слова — те, что были сказаны ранее, про труса.

Это было совершенно бессмысленно. В высшей степени.

Он слишком устал для этого дерьма, мысленно заключил Сириус, потирая рукой лоб. Его измученный мозг придумывал нелепые сообщения просто ради удовольствия, как это сегодня чуть раньше делал Дамблдор.

Снейп, в свою очередь, даже если почувствовав запах крови, но настаивать дальше не стал. Поразительно.

Встреча продолжалась долго. Они обсуждали миссию Билла в Перу, поездку Дамблдора, о которой ни у кого не было никакой информации — кроме того, что она была ужасно важной и даже могла стать решающей для хода войны, — и еще дюжину других вещей.

Сириус то и дело выпадал из разговора, не в силах ни на чём сосредоточиться. Обмен колкостями со Снейпом утомил его сильнее, чем он готов был признать.

Более того, он испытывал тошнотворное чувство, словно пнул кого-то, кто уже стоял на коленях. Это была нелепая мысль, глупая и совершенно неуместная. Никто тут на коленях не стоял. Снейп, в частности, вполне комфортно расположился в кресле, сыпя оскорблениями и скармливая всем полуправду.

Сириус действительно слишком устал.

— Если бы Бринстон выполнял свою работу должным образом, — донёсся до Сириуса голос Снейпа, — то не угодил бы в ловушку.

В ответ на это Муди яростно сверкнул глазами.

— Что?! Ну-ка повтори!

— Думаю, ты прекрасно меня слышал.

— Да он всем рисковал, выполняя это задание! — прорычал Муди. — Как ты смеешь…

— Да, рисковал, — сказал Снейп. — И это принесло ему много пользы. Или кому-то ещё. Ведь правда?

— Не смей так о нём говорить! — Муди хлопнул кулаком по столу, и Снейп дёрнулся и резко выпрямился, нахмурившись с плохо скрытым отвращением.

— Министерству следовало бы обучить своих авроров манерам поведения за столом, прежде чем выпускать вас на публику в таком виде, — пробормотал Снейп.

Он ткнул головой в сторону кулака Муди, который тот всё ещё сжимал, положив на стол. Муди усмехнулся, как будто его это позабавило.

— А что такое, Снейп? Я что, так испугал тебя? Мне показалось, ты сейчас чуть под стол не спрятался только от взмаха моей руки!

Муди разразился смехом, шумным и недобрым, заставив Снейпа растерянно моргнуть.

На лице Снейпа мелькнуло какое-то выражение, но оно было столь кратким, что расшифровать его было невозможно. Ответа для аврора у него не было, это было совершенно ясно.

Удовлетворённый своей маленькой победой, Муди повернулся к Шеклболту и Биллу и снова погрузился в разговор.

Снейп, неподвижно сидящий в кресле, настороженно оглядывал стол, проверяя реакцию, словно ожидая, что кто-то присоединится к предыдущему приступу смеха Муди. Разумеется, никто не стал этого делать: обсуждение уже перешло в другое русло — в конце концов, в комнате собрались взрослые люди, а не подростки, высмеивающие друг друга.

В последний раз, когда Сириус видел Снейпа таким нервным, им было по шестнадцать лет, и тогда они вслепую колошматили друг друга.

Снейп перевёл взгляд на Сириуса, поразительно напряжённый — тёмные глаза лихорадочно блестели, — и Сириус едва не отвёл глаза.

Но не отвёл. Он смотрел Снейпу в лицо, пытаясь понять, что, чёрт возьми, происходит.

Что-то в издевательском смехе Муди, подумал Сириус, или в его комментарии о том, чтобы спрятаться под стол. Снейп выглядел растерянным и определённо не своей тарелке.

Стараясь стряхнуть тревожный холодок, Сириус расправил плечи и выпрямил спину. Он пытался и не мог найти удовлетворения во всем этом. И это действительно было странно.

— Ну… а ты, Снейп, что ты думаешь об этой идее? — спросил Муди. — Согласен?

Сириус, увлёкшийся своими мыслями и нервирующим взглядом Снейпа, прослушал контекст вопроса Муди, и, судя по неловкому отсутствию ответа, Снейп тоже.

— Так что? — Муди явно требовал ответа, а Снейп тупо смотрел на него, словно еще не пришёл в себя настолько, чтобы разобраться в ситуации — или разобраться в чём-либо вообще.

— Знаешь, я тут подумал, Аластор, — неожиданно для самого себя вмешался Сириус, — раз уж ты заговорил об аврорате, мне пришло в голову, что ты мог бы выделить человека сопровождать Билла в путешествии.

Муди замолчал, упершись взглядом в стол, демонстративно игнорируя Сириуса и его предложение. Очевидно, он хотел показать, что их разногласия по поводу Маркана еще не забыты. Сириуса это не волновало.

— А неплохая мысль, — поддержал Ремус. — Их даже не нужно будет посвящать в настоящую цель путешествия.

Билл что-то возразил, Молли тоже, Муди ответил, и обсуждение пошло своим чередом.

Сириус, как ни старался, не мог понять, почему он сменил тему. Ночь была странной. Снейп выглядел странно. А Сириус, судя по всему, вёл себя еще более странно, чем оба эти обстоятельства вместе взятые.

До конца вечера Снейп больше ничего не произнёс, да и Сириус тоже.

Несмотря на все усилия, которые он прилагал, чтобы не отвлекаться от обсуждения, Сириус обнаружил, что ход беседы теряется под влиянием усталости и ноющей боли в сломанных рёбрах, которая мешала ему осознавать происходящее.

К тому времени, когда участники начали подниматься со стульев и собираться в группы по два-три человека, чтобы обменяться последними словами перед уходом, Сириус с удивлением отметил, что ещё не заснул. А может, и заснул, но никто не позаботился намекнуть ему об этом.

— Можно я возьму у тебя несколько зелий? — спросил Билл. Он стоял рядом с креслом Сириуса и выглядел забавно, пытаясь сглотнуть зевок. — Ты не против?

— Конечно, — ответил Сириус, обводя взглядом комнату. Теперь единственными сидящими людьми были он сам и Снейп на другом конце стола.

Сириус прижал ладони к столу и поднялся на ноги, стиснув зубы от пронзительной боли в грудной клетке.

— Спасибо! — сказал Билл, окончательно сдаваясь в борьбе с зевотой. — Мне и нужно-то всего несколько зелий, просто на всякий случай. Мы ведь все всё равно без конца ими обмениваемся, да?

Сириус устало улыбнулся в ответ. Ну да.

— Они в шкафу. Сейчас принесу.

Он взглянул на часы — пять минут пополуночи. Собрание сильно затянулось.

— Я отрываю вчерашнюю страницу, Сириус, — сказала Молли, перегнувшись через стойку, чтобы дотянуться до отрывного календаря на стене. — Сегодня шестнадцатое — чтобы ты знал.

Сириус кивнул, поблагодарив Молли и удивляясь, откуда у неё столько выдержки, чтобы не забывать о таких вещах. Каждому своё, — мысленно заключил он и повернулся к Ремусу, который был поглощён беседой с Тонкс, причём настолько глубоко, что не заметил, как Сириус дважды позвал его по имени.

— Рем, — Сириус похлопал его по плечу, чтобы добиться внимания.

Наконец Ремус всё-таки повернулся к нему. Его бледное лицо приобрело комичный розовый оттенок, и он выглядел немного смущённым.

— Рем, давай поговорим чуть позже, хорошо? Не уходи, — попросил Сириус.

— Конечно.

Сириус уже собирался повернуться к двери, когда его внимание привлекла суматоха на кухне.

— …Конечно, это важно, иначе мы бы не просили тебя об этом, — громко сказал Муди Снейпу, который, по-прежнему удобно расположившись за столом, явно больше интересовался дверью из кухни, чем самим Муди и тем, что тот намеревался сказать. — Но у тебя опять нет времени, так? Как всегда.

Окинув взглядом Муди и стоящего за его спиной Шеклболта, а затем снова посмотрев на дверь, Снейп, видимо, только что отклонил бесцеремонное приглашение Муди на приватную беседу.

— Если Кингсли может найти время, и я могу найти время, то не вижу причин, почему бы и тебе, Снейп, не найти время на небольшой разговор, — сказал Муди, его покрытое шрамами лицо исказилось в недобром оскале. — Или на ближайший час у тебя есть какие-то более неотложные дела?

Снейп раздраженно покачал головой и пробормотал что-то, в чём читались отвращение и признание поражения, после чего Муди и Шеклболт уселись за стол. Муди при этом бросил ещё один хмурый взгляд, а от Кингсли донеслось сердечное "спасибо".

Ну-ну, попробуйте разговорить его.

— Похоже, Нюниус тут собрал небольшой дополнительный кружок по интересам, — сказал Сириус Ремусу, но тот уже погрузился в очередной тесный обмен мнениями с Тонкс, невротично поправляя помятый воротник рубашки.

Она слишком молода для тебя, старый ты козёл, с усмешкой подумал Сириус, разворачиваясь и неловко выходя из кухни, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль в рёбрах и ощущение, что он буквально засыпает на ходу.

В конце концов Сириус отдал Биллу почти все зелья. Он даже настоял на том, чтобы тот их забрал: раны Сириуса хоть и ещё ныли, но уже почти зажили, так что ему самому лекарства были не особо нужны.

Настойку тысячелистника он оставил себе и с нетерпением предвкушал, как наконец выпьет её.

Теперь он запихивал обратно в аптечку всё, что не стал забирать Билл: несколько пузырьков, бинты и случайно попавшее туда зелье-шутка в затейливой бутылочке.

— Это от Фреда и Джорджа, — объяснил Билл. — Не понимаю, как оно здесь оказалось. Называется “зелье омоложения”.

По его словам, близнецы где-то раздобыли несколько экземлпяров этого зелья — у них всегда были свои источники, и Сириус не уставал этому поражаться. Впрочем, в данном случае зелье оказалось бесполезным для заявленной цели: эффект длился не более часа-двух, но проблема была не только в этом.

Выяснилось, что зелье возвращает внешность принявшего его к тому возрасту, к которому человек был наиболее эмоционально привязан. Например, Фреда, как и Джорджа, — подростка, живущего здесь и сейчас, — зелье делало моложе буквально на две-три недели, возвращая к моменту, когда он держал за руку девушку своей мечты. Или когда только что сдал какой-то очередной невероятно важный экзамен, от которого, безусловно, зависела судьба всего мира.

Сириус им обоим страшно завидовал.

Он глубоко вздохнул и вернул зелье омоложения на место в аптечке.

— Ты один? — Ремус, устало улыбаясь, просунул голову в дверь.

Сириус попытался улыбнуться в ответ:

— Один.

— Похоже, придется поговорить здесь, — сказал Ремус, заходя в небольшую комнату. — Кухня всё ещё занята.

Сириус уселся в кресло у стола. Тупая боль отозвалась в рёбрах, немного отвлекая от... других вещей.

Он наблюдал, как Ремус принялся собирать вещи, валявшиеся на небольшом диване напротив. Он подхватывал их одну за другой, аккуратно складывая их на подлокотник. Пуловер, рубашка, брюки, свитер…

— Рем, а ведь меня предупредили о засаде.

— Что?

Ремус замер с изъеденным молью свитером в руках.

— Дамблдор предупредил меня, — сказал Сириус.

— Дамблдор? Ого.

Ремус бросил свитер, отодвинул остальные вещи в сторону, чтобы освободить место на диване и сесть.

— Ух ты.

Сириус кивнул.

— Он в деталях спланировал моё бегство из той хижины. Я поклялся, что не скажу ни одной живой душе.

— А он сам как узнал?

— Да разве он скажет, — Сириус смотрел в пол. Он испортил отвлекающий манёвр Дамблдора, оказался во власти Беллатрикс и на пути у её убивающего заклятья, и лишь по счастливой случайности ему удалось уйти. — Это же Дамблдор: всё знает, ни с кем не делится.

Ремус размышлял над его словами, его взгляд в какой-то момент упал на дверь, ведущую в коридор.

— Да уж... Не делится.

Разговор перешёл на обсуждение засады в Лунолесье и предстоящей миссии Ремуса. Сириус не стал выражать собственные опасения: это казалось неуместным.

— Сегодня вечером я отправляюсь в порт, — сказал Ремус как бы вскользь.

— Ты едешь с Биллом?

— Нет, только в порт, на пару часов, — сказал Рем. — Ночью там будет Патролчо: Дамблдор договорился, чтобы мы с ним встретились по поводу ликантропного.

— Патролчо... Ты имеешь в виду — тот самый?..

— Ага, — кивнул Ремус. — Тот самый. Во плоти.

— Ну и дела, — удивленно поднял брови Сириус. — Что привело его в Англию?

— Ежегодный симпозиум по применению зелий в медицине, — ответил Ремус с умеренной самодовольностью. — В этом году он проходил в Эдинбурге.

— И ты что, был там?

Вся скромность растворилась, и теперь Ремус улыбался от уха до уха.

— Был!

— Расскажи!

— Это было просто потрясающе! Там даже была панель по эндокринологическим подходам к ликантропии — наконец-то появился хоть какой-то прогресс, по крайней мере, её признают как область исследований, — и Ремус пустился в описание доклада группы из Японии. Он выглядел счастливым. Более того, — он буквально сиял. И Сириус, хотя ему было плевать на медицину и симпозиумы, почти разделил с ним эту нелепую радость.

— Я лучше завтра зайду, — оборвал себя Рем, — когда мы оба отдохнём. Тогда и расскажу тебе обо всём, если захочешь послушать.

— Расскажи сейчас.

— Уже поздно, и мы оба устали. Ты вообще спал после Лунолесья? Выглядишь ужасно.

Сириус потёр лоб:

— Не особо мог уснуть. Спал пару часов с тех пор, как вернулся домой — сам не знаю почему. Кажется, мой мозг перегружен и просто не может отключиться.

— Да, мозги склонны к этому, когда они перегружены, — сказал Ремус, осматривая его с беспокойством.

— Ну уж сегодня я точно буду спать как убитый.

— И прекрасно! Ты когда в последний раз нормально отдыхал? Предполагаю, в ночь самой засады ты не спал, — Ремус усмехнулся, хотя и немного грустно. — А накануне ты всю ночь тренировался. Я не знаю ни одного мозга, который бы не перегрузился после всего этого — четыре дня без сна поверх всего, что ты пережил.

Сириус почувствовал себя некомфортно под настойчивым взглядом Ремуса.

— Так симпозиум был хорош?

Ремус мягко улыбнулся и не стал спорить с неуклюжей сменой темы.

— Да, мне и правда очень понравилось.

— Если Снейп узнает, что ты там был, с ума сойдёт от зависти.

— Вообще-то он тоже должен был присутствовать.

— Да ты что?

— Ага. Я видел его имя в программе — он должен был представить доклад. Похоже, он отказался в последний момент.

— Доклад? — Сириус удивленно поднял брови. — Я думал, он ужасный докладчик. Гарри всегда так говорит, да и не только Гарри, все остальные тоже.

Ремус, конечно, не стал этого подтверждать, — как благородно.

— Преподавание и исследования — это совсем разные вещи, — сказал он мягким тоном. — Я расстроился, что его не было. Хотелось бы послушать его доклад.

— А он должен был быть на той же панели, что и Патролчо?

Это заставило Ремуса рассмеяться.

— Он хорош, но не легенда.

Сириус слегка улыбнулся. Он взял наполовину наполненный стакан воды со стола и откинулся в кресле, глядя в него, но думая о бутылке с огневиски в кухонном шкафу.

— Ты это слышал сто раз сегодня вечером, но... — серьёзно сказал Ремус. — Как ты? Ответь мне честно — как ты?

Сириус, пытаясь собрать свои мысли, горько улыбнулся.

— Нормально, — ответил он в конце концов. — Правда. Просто... — Он потёр лоб, глядя в пол, и замолчал. Всё не то.

На самом деле, подобрать подходящий ответ было непросто.

— Ты переживаешь насчёт Лунолесья. Что мне грозит опасность. Так, Бродяга?

Сириус взглянул на него, не кивая и не отрицая этого. Тёмные тени под глазами Ремуса стали глубже, чем в последний раз, когда он его видел. И он был очень бледен, как будто с него сошла вся краска — не только с лица, но и со всего остального, — кроме разве что его глаз, сверкавших и отливавших янтарём. Может, дело в приближении полнолуния?

— Для кого-то, кто знает меня так долго, ты, кажется, очень мало в меня веришь, — без упрёка сказал Рем. — Я же оборотень.

Ремус откинул голову назад и слегка наклонил её сначала в одну сторону, затем в другую, как будто пытаясь сбросить онемение. Затем он резко выпрямился.

— Если в Лунолесье появятся люди Волдеморта, — он улыбнулся холодной улыбкой, — угадай, кто за кем будет охотиться.

Сириус вздрогнул.

Он посмотрел на Ремуса, и его сердце застучало чуть громче: бледный, худощавый, его янтарные глаза хищно сверкали. Он выглядел бесстрашным и величественным, как дикий зверь.

Сириус напомнил себе, что Ремус ему не младший брат, за которым нужно присматривать, — уж это-то Сириус должен был усвоить. На этой войне они сражались бок о бок. Ремус был во всех отношениях отличным бойцом, а раз в месяц ещё и самым настоящим оборотнем.

— Ну что ж, — Сириус усмехнулся, как умел только он. Лунатик разорвёт этих неудачников в клочья. — Славной охоты, друг.

Ремус довольно откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.

Да уж, огневиски было бы сейчас весьма кстати, мысленно признал Сириус, поднеся стакан с водой к губам и представляя, что вместо воды в нём приятно обжигающая жидкость.

— Ты думаешь, это был Снейп? — спросил Ремус, лениво опираясь головой о спинку дивана.

Сириус задумался на мгновение, глядя, как в стакане шевелится вода, подчиняясь медленным, очень медленным движениям его руки: повращать по часовой стрелке, потом против…

Уж от Ремуса он меньше всего ожидал этого вопроса.

— Я не знаю, Рем. Я, конечно, никогда его не любил. Но как-то не верилось, что он на это способен. Может, я всё ещё не верю... до конца... — Вода, должно быть, действовала как огненевиски, потому что Сириуса внезапно потянуло на откровения. — Наверное, я просто не хочу верить, что он предатель, несмотря ни на что. Я могу допустить, что он слишком труслив, чтобы рискнуть…

— Э-э, Бродяга, — сказал Ремус.

— Или он просто слишком нас ненавидит и делает это ради удовольствия. Знаешь, чтобы отомстить нам за то, что было двадцать лет назад, за…

— Сириус, — Ремус выпрямился, и Сириус наконец взглянул на него. — А может, это Снейп предупредил тебя?

— Что?.. — Сириус перестал качать стакан и тоже выпрямился. — Ты что, серьёзно?

Ремус не ответил. Его лицо было неподвижно, светло-каштановые усы не двигались, он не улыбался, не щурился и не покачивал головой.

— Нда. Похоже, ты серьёзно.

Сириус не смог удержаться от горькой улыбки.

— Ты всегда хочешь видеть в людях добро. Ведь так, Рем?

— Не знаю... Мне кажется, я не смог бы жить, если бы ошибся в ком-то и понял это слишком поздно.

Сириус был несправедливо осуждён. Двенадцать лет в Азкабане и ночные кошмары, вероятно, на всю оставшуюся жизнь — какая скромная цена за ошибки других.

Но в отношении Снейпа это ничего не меняло.

— Ты не хочешь думать, что он грязный предатель, я понимаю. Я тоже не хочу, — Сириус неожиданно для самого себя понял, что это правда. — Может, это потому, что я знаю его слишком долго, и мне не хотелось бы признавать, что он бы... Я не знаю. Но даже по твоим меркам это переходит все границы. Ты правда думаешь, что он рисковал своей шкурой, чтобы предупредить меня? Ты понимаешь, что лепишь из него какого-то… героя?

Сириус невесело рассмеялся, наблюдая, как Ремус бросил на него очень долгий и очень острый взгляд, полный неодобрения. Или это было разочарование? Он не понял.

— Рем, когда ты получил место учителя в Хогвартсе — это ведь была первая хорошая новость в твоей жизни за долгие годы страданий и невзгод после смерти Джеймса. А Снейп забрал его у тебя, не моргнув глазом. Нет-нет, позволь мне закончить: он забрал его у тебя, и был так этим доволен, что чуть ли не вечеринку в честь этого был готов устроить.

Ремус, выслушав его молча, но даже не нахмурившись, заговорил как всегда мягко:

— Действительно, это было нехорошо с его стороны. Но правда о том, что я оборотень, рано или поздно всё равно выплыла бы наружу.

— Рем, он пытался отправить меня на поцелуй дементора! — Сириус повысил голос. Он хотел, чтобы Ремус понял, чтобы он увидел истину за его воображаемой завесой доброты, которую он так настойчиво пытался набросить на всех остальных. — Поцелуй, Рем! Это самое страшное, что только может случиться!

— Он считал тебя виновным в смерти Джеймса и Лили... весь волшебный мир так думал.

— Чепуха, приятель, — горько засмеялся Сириус. — Как будто он хоть сколько-нибудь заботится о них.

— Он дружил с Лили…

— Это было двадцать лет назад. Ты посмотри на него. Он ничего не знает о дружбе. Или о верности. Или о том, чтобы иметь хотя бы каплю смелости.

Это был бессмысленный спор.

Ремус хороший человек. Хороший человек, который думал, что может озарить всех своей добротой и сделать мир вокруг себя немного лучше. Или хотя бы немного менее болезненным.

Это ужасно утомляло.

Сириус наклонился вперед, опершись локтями на колени, и на мгновение опустил голову на руки.

— Ты всегда старался видеть в нём хорошее, Рем. А что, если в нём нет ничего хорошего? — вздохнул Сириус. — И никогда не было…

Сириус пожалел, что разорался на Рема, это было неуместно. Усталость заставляла его быть импульсивнее, чем обычно. Как бы он ни старался это отрицать, приключение в Лунолесье далось нелегко, а из-за недостатка сна удерживать чувства и темперамент под контролем было ещё сложнее.

— Ты же не думаешь всерьёз, что это мог быть Снейп?... — спросил Сириус, вглядываясь в жидкость в своём стакане.

— Может быть, и думаю, — прозвучал ответ Рема.

— Снейп рискнул жизнью, чтобы предупредить Дамблдора?

— Я этого не исключаю.

— Угу, — сказал Сириус, совершенно не убеждённый. — А потом вернулся к Волдеморту как ни в чём не бывало? Да ну, брось. Он бы не стал.

Ремус посмотрел на дверь, размышляя.

— Или стал бы?

— Не знаю, — вынес вердикт Рем. — Может и нет. Никто в здравом уме не сделал бы этого.

Сириус вздохнул, устало потирая лоб.

Кажется, этот разговор высосал из них все остатки энергии. Ленивое молчание растянулось между ними, пока они оба погружались в свои мысли или в унылое их отсутствие.

— Мне пора, — сказал Ремус через некоторое время.

Он поднялся без особого энтузиазма, и Сириус так же вяло последовал за ним, досадуя на свои треснувшие ребра.

Они молча шли к выходу, и Сириус заметил, что в кухне всё ещё горит свет и из-за полузакрытой двери слышен низкий голос Шеклболта.

— Я, наверное, задержусь ещё на несколько минут, — сказал Ремус, когда они дошли до входной двери, бросив взгляд через плечо Сириуса.

— Тебе нужно обсудить что-то с Муди?

— Не с Муди.

— Тогда с Кингсли?

Ремус покачал головой.

— Со Снейпом... — протянул Сириус. — Ты серьёзно?

Ремус пожал плечами:

— Он как-то неважно выглядит.

— А когда он выглядел нормально? — засмеялся Сириус. — Так ты просто хочешь спросить, как он себя чувствует?

— Кто-то должен, — устало сказал Ремус.

— Ну да, ну да.

Сириус вздохнул. Он пожалеет об этом. Точно пожалеет.

— Ладно. Я это сделаю.

Его предложение встретило один из особых подозрительно долгих и скептических взглядов Рема.

— Ты?

— Ну, ты уже опаздываешь, у тебя же дела. Так что можешь идти.

Ремус изучал его долгое мгновение, недоверчиво сверкая глазами.

— В чём дело? — Сириус изобразил дьявольскую ухмылку. — Боишься, мы отгрызём друг другу головы?

Рем улыбнулся.

— Что-то вроде этого. Учитывая обстоятельства, если дойдёт до волшебных палочек, я даже не знаю, на кого сделать ставку.

— Ты как всегда честен, — Сириус улыбнулся еще шире, не принимая замечание Рема близко к сердцу.

— Иначе тебе было бы скучно.

— Было бы... наверное. Кстати, как это получилось, что ты встречаешься с Патролчо так поздно?

Рем пожал плечами с забавной улыбкой.

— Он живёт по боливийскому часовому поясу.

Это заставило Сириуса подавить смех.

— Тогда тебе стоит поторопиться. Думаю, в Боливии достаточно рано, чтобы вы с ним ещё успели поболтать. Тебе прям не терпится, да?

— Не терпится, — признал Рем, его усталая улыбка стала ещё шире.

— Ну иди, иди. Не волнуйся обо всём этом, — Сириус махнул рукой в сторону кухни. — Я буду хорошо себя вести, ладно?

Возможно, бесшабашная улыбка Сириуса Ремуса и не успокоила, но он лишь кивнул, никак больше не прокомментировав подозрительно добрые намерения друга.

— Постарайся выспаться, — только сказал он Сириусу перед уходом.

— Можешь мне поверить — всю ночь буду заниматься только этим.

Сириус закрыл за Ремусом дверь, мечтая поскорее выпить настойку тысячелистника и обнять подушку.

На выходе из комнаты он столкнулся с Муди и с облегчением обнаружил, что между ними установился негласный консенсус, признающий, что для очередного обмена любезностями они все слишком устали.

Муди коротко кивнул, схватил пальто и меньше чем за минуту выскочил за дверь. Шеклболт, напротив, тщательно уложил множество слоёв своих одеяний и только после этого проследовал в прихожую. А Сириус, верный своему слову, просунул голову на кухню, чтобы — ох, ну и ну — проведать Снейпа.

— Налаживаешь отношения с Бешеным Глазом? — непринуждённо спросил Сириус, прислонившись к дверному косяку. Вполне себе начало разговора, чтобы немного растопить лёд.

Сидевший за столом Снейп поднял на него глаза. Он действительно выглядел как чёрт знает что. На секунду он замешкался, и казалось, что он вот-вот что-то скажет. Но потом он посмотрел мимо Сириуса в коридор, где Шеклболт всё ещё обматывал вокруг шеи фиолетовый платок, раздражённо нахмурился, поджал губы, и на этом всё закончилось.

Вот и попробуй растопить лёд с таким.

— Слушай, Снейп, — сказал Сириус и, потирая лицо, попытался сообразить, что говорить дальше. — Уже поздно, — он взглянул на часы в другом конце комнаты. Было действительно поздно. — Можешь остаться на ночь, если хочешь.

Ох, как Ремус гордился бы им! Как он вежливо пригласил на ночёвку заклятого детского врага!

— Если, конечно, ты не горишь желанием тащиться пешком две мили до Хогвартса, — добавил Сириус под звук шагов Шеклболта по коридору. — Там ведь с тех пор не передвинули антиаппарационный барьер?

Снейп молча наблюдал за ним, его усталые глаза мутно блестели. Скорее всего, он размышлял над каким-нибудь остроумным ответом, чтобы максимально оскорбительно отклонить предложение о перемирии.

Что ж, по крайней мере, Сириус попытался.

— Это очень любезно, — наконец тихо сказал Снейп.

Сириус опешил. Только сейчас он со всей очевидностью понял, насколько привлекательнее было бы услышать в ответ язвительную ремарку и драматичный хлопок дверью с той стороны.

Металлический замок на входной двери как раз звякнул, возвещая о том, что Шеклболт ушёл, и теперь они, судя по всему, остались вдвоём до конца ночи.

Ох, как весело.

— Наверху несколько спален, — сказал Сириус. — Выбирай любую. Только не ту, что напротив лестницы, — это моя. И не ту, что рядом с ней, — это для Гарри.

Он повернулся и направился к шкафу, мечтая о лекарстве и о спокойном уединении своей постели.

Через несколько минут Сириус вернулся на кухню, вооружившись настойкой тысячелистника, пустым стаканом и не слишком устойчивой решимостью игнорировать временно поселившееся здесь чужое нежелательное присутствие.

Он повернул кран и наполнил стакан… Да честное слово, неужели Снейп собирается спать за столом?

— Надеюсь, ты не ожидаешь ночных светских бесед, — сказал Сириус с другого конца стола, помешивая тысячелистник. — У нас с тобой, знаешь ли, никогда особо не получалось вежливых разговоров.

И что его дёрнуло пригласить Снейпа остаться? Он всего лишь пообещал Ремусу проведать его.

"Ты в порядке, Снейп?" — "Да, Блэк, отвали". И всё. Элементарно. Устраивать пижамные вечеринки он не подписывался.

Должно быть, заразительная доброта Ремуса передалась Сириусу. А может быть, это боль в рёбрах и утомительное недосыпание заставили его чувствовать себя не в своей тарелке и вызвали странные эмоции... вроде сочувствия к Снейпу.

Одна только мысль об этом заставила Сириуса вздрогнуть. Хорошо, что он хоть не поперхнулся содержимым своего бокала и всё-таки допил его до дна.

Тем временем, на другом конце стола Снейп наконец-то поднялся. Выглядел он и правда неважно.

Он так тяжело опирался на стол, что это вызвало у Сириуса подозрение, что он еле стоит. И эти подозрения усиливало то, как именно Снейп косился на дверь — словно прикидывая количество шагов до неё.

— Тебе что, плохо? — спросил Сириус.

Снейп настороженно наблюдал за ним.

Он выглядел бледно и устало, а его взгляд горел неестественным блеском. Сириусу показалось, что он набирается храбрости, чтобы сделать что-то очень рискованное, или очень глупое, или…

— Блэк, пожалуйста, — наконец осторожно произнёс Снейп, — ты не мог бы помочь?

Сириус нахмурился.

Что-то не так. Может, он ослышался, а может, что-то упустил. Если уж на то пошло, он только сейчас заметил, что Снейп прижимает руку к животу, как от боли. Может, готовит какую-то пакость? Сириус поискал в человеке напротив зловещий оскал, насмешку или что-то ещё, что могло бы выдать намерение обмануть его. Но ничего не нашлось — только лихорадочный блеск в глазах, которые смотрели на него не отрываясь, и Сириус мог только тупо смотреть в ответ, пытаясь собрать всё воедино. Должно быть, в какой-то момент бессмысленных взглядов стало слишком много, потому что Снейп раздражённо нахмурился, и с какой-то горькой покорностью отвёл взгляд.

— А, да, конечно, — Сириус вынырнул из своих размышлений и обошёл стол, чтобы приблизиться к Снейпу. — Сейчас.

Этот придурок принял его колебания за отказ, хотя то было всего лишь крайнее изумление настолько нехарактерной просьбой.

Еще пару секунд Сириус неловко стоял перед Снейпом, оценивая его и взвешивая имеющиеся варианты.

— Так, сейчас.

Достойных вариантов не было. Вблизи Снейп выглядел ещё хуже.

— Услышу хоть одну жалобу — оставлю спать на кухне, клянусь.

Сириус положил руку Снейпу на спину, чтобы поддержать его, а его руку закинул себе на плечо, твёрдо решив не обращать внимания на протест собственных сломанных рёбер.

— Вот так, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Сейчас пойдем наверх, в кровать. А там посмотрим.

Снейп не жаловался, и они медленно двинулись к кухонной двери, причём Сириус быстро понял, что из-за резкой боли в груди шаги получаются весьма ненадёжными.

Сириус был выше Снейпа на пару дюймов и шире в плечах, и он наивно полагал, что это даст ему преимущество в этом неуклюжем упражнении. Ничего подобного. Не помогало и то, что Снейп никакого полезного вклада в их якобы совместные усилия не вносил.

Неужели он всё-таки издевается?

Сириус попытался перехватить Снейпа поудобнее, но, будучи не в лучшей форме, в итоге споткнулся и едва удержал их обоих от падения на пол.

— Нет, так не пойдёт, — пробормотал Сириус, таща Снейпа за собой. Они успели добраться до стены, но не до двери. Он опустил Снейпа на пол, не слишком осторожно, затем присел на колени, пытаясь справиться с головокружением и отгоняя белые пятна, которые расплывались в глазах.

Совсем не так он представлял эту ночь.

От боли приходилось дышать короткими вдохами, а болеутоляющее ещё не подействовало. И что, чёрт возьми, случилось со Снейпом? Эх, надо было просто отправить его домой.

Чтоб я ещё хоть раз послушал твои блестящие идеи, Ремус! Да никогда в жизни!

Сириус бегло оценил состояние Снейпа: тот дышал с явным дискомфортом и ссутулился на полу, как если бы опустошил бочку огневиски в "Трёх метлах". Сцена была поистине бредовой, и Сириус бы не удивился, окажись всё это просто выдумкой его усталого разума.

— Встать можешь? — спросил Сириус.

Он почти надеялся, что Снейп отругает его за наглое предположение о его неспособности стоять, и был даже разочарован, когда вместо этого Снейп уставился на него с озадаченным видом, словно пытаясь найти верный ответ на этот вопрос.

В конце концов Снейп стиснул зубы, упёрся в пол слабыми ладонями, попытался встать, потерпел неудачу и оказался там же, где и начал: на кухонном полу.

Он прислонился спиной к стене, переводя дыхание, и с большой задержкой ответил:

— Нет, не могу.

— Да уж, полагаю, это мы выяснили.

Ничего весёлого. Простого "нет" вполне хватило бы, зачем было тут устраивать драму. Сириус не любил, когда люди страдают. Как выяснилось, даже если это Снейп.

А жаль.

Сириус вздохнул, признавая поражение.

— Ну, что ж, на полу так на полу, — решил он, стараясь не выдать раздражения.

Как он ни старался, у него не получалось. Это было абсурдно, нелепо и не вписывалось ни в какие рамки.

— Из всех мест в мире, Снейп, ты выбрал пол моей кухни, другого места не нашлось!

Снейп нахмурился, но ничего не сказал, и Сириус мысленно смирился с тем, что о причине всего этого переполоха в его родительском доме придется догадываться самому.

Снейпу не мешало бы проявить хоть немного такта и сразу сказать, что у него там стряслось. Хотя, конечно, тактичность никогда не была его сильной стороной, и выглядел он сейчас так, словно для красноречия ему не хватало сил.

— Честное слово, Снейп, если у тебя расстройство желудка, просто прислал бы сову, что заболел, — Сириус наклонился и потянулся к руке Снейпа, которую тот прижал к правому боку. — Зачем было разыгрывать этот спектакль?

Снейп даже не протестовал, когда Сириус осторожно взял его за руку, и это само по себе сбивало с толку. Но ещё больше обескуражила красная влага на ладони Снейпа. Только теперь Сириус заметил, что вся правая сторона его тёмного сюртука перепачкана кровью.

— Да что, чёрт возьми, с тобой приключилось?

Снейп по-прежнему молча смотрел на Сириуса взглядом, не допускавшим двойных толкований. Снейп хотел его смерти. Зарезать, придушить, сжечь. Всё сразу.

Не обращая внимания на эти молчаливые угрозы, Сириус расстегнул пуговицы на сюртуке Снейпа и распахнул его, обнаружив под окровавленным сюртуком то единственное, что и следовало ожидать: пропитанную кровью рубашку.

Но Снейп же не мог… Нет-нет-нет. Это просто удачное совпадение.

Ладно, может, не такое уж удачное, если судить по живописному виду снейповской одежды.

Делая вид, что руки у него вовсе не дрожат, Сириус расстегнул пуговицы на некогда белой рубашке Снейпа, обнажив аккуратный бинт, эффектно перепачканный красным.

Под повязкой обнаружилась окровавленная, покрытая синяками кожа и, похоже, свежая ножевая рана под рёбрами.

Вот это совпадение.

Необработанная плоть вокруг разреза выглядела так, словно на ней в какой-то момент образовался шрам, который затем снова разорвали, а теперь рана, видимо, уже давно медленно и неуклонно сочилась кровью.

Осознание происходящего накрыло Сириуса быстрее, чем он успел его зафиксировать. Снейп участвовал в нападении, он и есть тот вероломный предатель, и это он пытался подло убить Сириуса. Или же он тот, кто предупредил его. Одно из двух. Третьего не дано.

Сириус ещё раз оглядел Снейпа, который ответил ему холодным нечитаемым взглядом, — и от души понадеялся, что Снейп предатель. Потому что если это не так, а Сириус…

Встав на ноги, Сириус выскочил из кухни. Коридор был тускло освещён, и в голову лезли мысли, которых он совсем не хотел.

Снейп предатель, а Ремус ошибся. И Сириус не был полным идиотом. Это рассуждение показалось ему достаточно стройным.

Он поднялся по лестнице в свою спальню, осмотрелся в поисках аптечки, вспомнил, что отдал зелья Биллу и что аптечка осталась в кабинете на первом этаже, а потом ещё вспомнил, что у него есть магия.

— Акцио аптечка!

Снизу раздался треск, но коробка с лекарствами не появилась. Он попробовал ещё раз: снова грохот и снова безрезультатно. И тут он вспомнил, что принял настойку тысячелистника.

Чёрт бы побрал этот тысячелистник!

Сириус сбежал вниз и обнаружил, что кожаная коробка валяется в коридоре, притянутая его остаточной магией. Теперь его магия была опьянена обезболивающим, но по крайней мере, боль в рёбрах исчезла. Схватив аптечку, он поспешил на кухню и без сил опустился на колени возле Снейпа.

Он достал чистые тряпки, сложил их вместе и прижал к кровоточащей ране. Снейп, в свою очередь, за всё это время не проронил ни слова, и за это Сириус был ему искренне благодарен.

И только когда Снейп после необычайно мягкого указания "придерживай" прижал повязку к ране, Сириус наконец набрался смелости.

— Это же моих рук дело? — спросил он тихо, и это прозвучало совсем не похоже на вопрос.

И даже если бы это было вопросом, молчание Снейпа послужило достаточным ответом.

— Я не хотел. Неважно, что за мелкие ссоры между нами… — запинаясь, сказал Сириус. — Неважно, что ты… Хоть ты и пытался… Я бы никогда…

Снейп смотрел на него, не меняя выражения лица. Он даже ни разу не моргнул, ожидая, пока Сириус закончит лепетать.

— Хоть я и пытался — что? — сказал Снейп и, вероятно, это прозвучало бы угрожающе, если бы его голос не был настолько слаб. — Продолжай... Закончи мысль, Блэк. Хоть я и пытался...

И Сириус не смог. Потому что впервые за эту ночь он с ужасающей ясностью понял, на что всё это время был направлен гнев Снейпа: это Снейп предупредил его.

А Сириус…

— Ты идиот. Безнадёжный, — сказал Снейп, и в голосе его прозвучала обречённость. — От тебя требовалось только вовремя убраться, ничего больше.

Сириус обнаружил, что не может подобрать слов, если сейчас вообще уместно было хоть что-то сказать.

Спустя несколько мгновений молчание нарушил Снейп.

— Ты сможешь?.. — он показал на палочку Сириуса.

— Нет… Я выпил настойку тысячелистника. Я не смог бы залечить и занозу на пальце.

— Да ты и в лучшие-то времена не смог бы, — по крайней мере, оправившись от неудачной попытки покинуть кухню, Снейп вернул немного своего несносного остроумия. — Зелья есть?

— Отдал их Биллу в поездку.

Снейп прислонился головой к стене и прикрыл глаза.

— Великолепно.

— Ты отправишься в Мунго.

— Я не могу.

— Ну ещё бы, — Сириус окинул его взглядом и встал. — Конечно, не можешь. Я тебя отведу.

Снейп смерил его очень долгим и очень пристальным взглядом:

— Ты правда хочешь пойти в Мунго?

— А что ещё делать? — спросил Сириус, хватая свой свитер со спинки стула и натягивая его на голову. — Ты чудесный гость, Снейп, просто душка, и нам вдвоём ужасно весело. Но ты тут развёл грязищу, а я слишком люблю свою кухонную плитку, чтобы позволить её так пачкать.

Он присел перед Снейпом:

— Ты сейчас в силах на парную аппарацию?

— Ты серьёзно?

— Серьёзно, аппарировать можешь?

— Это очень благородно с твоей стороны, Блэк. — Да уж, саркастическая нотка в тоне Снейпа присутствовала безошибочно. — Но я не из-за этого никуда не пойду. План Шеклболта — видишь ли, я предпочёл бы избежать неудобств, связанных с нежным прикосновением дементора. Хотя я никогда не думал, что увижу, как ты мечтаешь о собственном Поцелуе. Ты что, настолько истосковался по интимному общению?

Сириус мрачно рассмеялся.

— Можно подумать, у тебя в последнее время было много поцелуев, Снейп. Слушай, я расскажу им, что произошло на самом деле, а ещё Дамблдор расскажет, и уж ему они поверят.

— А ты не очень-то догадлив, да?

По правде говоря, Сириус и сам начал это о себе подозревать. Он потёр переносицу и брови, пытаясь собрать мысли воедино.

— Никто за пределами Ордена не знал о твоём задании в Лунолесье, — продолжал Снейп. — И всё же это стало известно Тёмному Лорду. Может, это был чей-то случайный промах, а может, и нет. Хочешь сделать ставку?

— Ты не доверяешь Ордену?..

— Если в Ордене узнают, что это я подстроил твой побег, и эти слухи дойдут до Тёмного Лорда — что ж... даже ты не настолько тупой.

— Ты поэтому припёрся на собрание в таком виде и вёл себя как ни в чем не бывало?

Снейп откинул голову назад. Он выглядел измученным.

— Если бы ты был на моём месте, Блэк... ты бы стал рисковать?

Оказаться перед Волдемортом как тот, кто его предал?

— Нет, — тихо сказал Сириус.

По сравнению с поцелуем дементора или гневом Волдеморта полежать в луже собственной крови на кухонном полу — да это почти праздник.

Что ж, оказалось, что играть на два фронта не так комфортно, как Сириусу хотелось бы думать. Меньше всего это было похоже на выбор труса. И вы только посмотрите, кто у нас играет в эту опасную игру, на самом острие…

Куда катится мир?

— Как ты вообще?.. — Сириус наклонил голову в сторону безобразной раны, не зная, что спросить. — Это же было…

— Не обольщайся. Сейчас это уже далеко не так впечатляюще… — Снейп раздражённо покачал головой. — Она почти зажила, но сначала неудачная аппарация, потом это бесконечное собрание, и ещё Муди…

— Муди тот ещё засранец. Не слезет так просто, да?

Снейп моргнул, слегка удивившись, и устало ответил:

— Не слезет.

— Это точно, — сказал Сириус. — Хотя сегодня не он был самым большим засранцем.

— Нет, не он. Это достижение по праву твоё.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Сириус, вставая. Не слишком ли он нервничает? То встанет, то сядет, то встанет, то сядет. — Давай я скажу, что мы подрались после собрания, и я тебя случайно поранил?

Снейп презрительно хмыкнул.

— С каждой минутой ты становишься всё более предупредительным. Что это с тобой, Блэк? В Мунго всем будет наплевать, что именно ты там расскажешь.

— Я буду убедителен, — Сириус изобразил безумную ухмылку, но через секунду понял, на что намекал Снейп.

Ухмылка погасла.

— Разговор приобретает всё более комичные ноты, — ровно заметил Снейп, не обращая внимания, что Сириус больше не улыбался. — Ты тупой, но не настолько, так что, полагаю, на самом деле ты уже всё понял... просто ты медленно экстраполируешь. Собственно, только поэтому я и поделился со всеми вами некоторыми деталями, — тон Снейпа оставался таким же монотонным. — Скажем так: моя ночь закончилась не столь благополучно, как твоя, и уж точно она закончилась не бульончиком от Молли. Вот почему я не могу показаться в Мунго. И это последний раз, когда мы это обсуждаем. Ясно?

Если до этого Сириус и правда не догадался экстраполировать, то теперь он наконец сообразил. Роберт. Маркан.

Сириус на подогнувшихся ногах присел перед Снейпом и потёр лоб, как будто это могло соскрести воспоминания о собрании Ордена и обо всём, что там было сказано.

«Когда Тёмный Лорд закончил с ним разбираться…»

Зря он тёр лоб, это совершенно не помогало.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Сириус. — Я позову на помощь.

Он подумал обо всех, про кого знал, где искать: Дамблдор был уже далеко. Рем, Артур, Билл, остальные Уизли — все они сейчас одинаково далеко.

— Ты сам можешь с кем-нибудь связаться? — спросил Сириус.

Снейп размышлял над вопросом три или четыре секунды и в завершение отрицательно покачал головой.

Сириус удивлённо моргнул. Снейп никогда не был популярен, но неужели настолько?

— Действительно?

— Я вращаюсь в тех же кругах, что и Тёмный Лорд, — сказал Снейп. — Большинство людей предпочитают не доверять мне свой домашний адрес. А у тебя какое оправдание?

Сириус решил в уплату долга подарить Снейпу маленькое утешение и хоть немного поднять ему настроение:

— Адреса мне не помогут, — ответил он. — Я же прикован к дому матери.

Кажется, это показалось Снейпу довольно приятным.

— А как насчёт кого-нибудь из… другого лагеря? — попробовал Сириус.

Ещё один отрицательный жест.

— Что, правда?

— Правда, Блэк, правда. Если я появлюсь в таком виде прямиком из твоего дома, то это вызовет кучу вопросов: получается, ты теперь знаешь, что я пытался захватить тебя в Лунолесье, а зная это, позволил мне уйти, а собственно, почему? Если только у тебя есть причина мне доверять.

На мгновение Снейп замолчал, как будто взвешивая варианты, принимая решения. Когда он наконец заговорил, его голос был еще тише, чем раньше, и звучал он неуверенно.

— В общем, это будет, мягко говоря, подозрительно. Может привести меня под пристальное внимание. Даже очень вероятно… Не знаю… — он колебался. — Нет-нет, это последнее, что мне сейчас нужно… Точно нет.

Сириус кивнул. Похоже, это был способ Снейпа признаться, насколько чудовищно он напуган перспективой попасть под пристальное внимание Волдеморта. Сириус и сам хотел бы не понимать, что он имеет в виду.

— И ещё про другой лагерь, — продолжил Снейп. — Если возникнет подозрение, что их дружба ко мне перевешивает их верность Тёмному Лорду — только подозрение — это подвергнет опасности сразу всю семью.

Вероятно, он говорит про Малфоев, решил Сириус, и эта мысль показалась ему довольно мрачной. Всё, что касалось Снейпа в последнее время, отдавало мрачной тревожностью.

— Может, ты сам попробуешь? Самоисцеление это довольно сложно, но иногда возможно…

— На одну и ту же рану второй раз не подействует, — сказал Снейп.

Всё ещё сидя на корточках, Сириус с досадой закрыл лицо ладонями, уже начиная беспокоиться. Они совершенно безнадёжны, оба.

Он чувствовал себя героем того комедийного маггловского кино, куда однажды притащил его Артур. Классический ход, как объяснил Артур, где два идиота застряли вместе в безнадёжной ситуации, и единственное развитие сюжета заключалось в том, что идиоты по очереди доказывали, что они ещё бестолковее, чем в начале. Выбрались ли кино-идиоты из своего затруднения, Сириус не знал, потому что уснул.

Он растерянно уставился на Снейпа.

— Я схожу к Ремусу. Может быть, он уже вернулся. Или, может, я найду у него что-нибудь — у него всегда есть лекарства, — сказал Сириус, глядя на тряпку, которую Снейп прижимал к ране.

Кровь пока не просочилась. Значит, кровотечение было медленным. У них ещё достаточно времени, говорил себе Сириус.

— Послушай, — несколько неуверенно сказал Сириус, — тысячелистник уже подействовал, и я чувствую себя вполне бодро. Давай помогу тебе подняться в кровать наверх. Хочешь?

Снейп рассмотрел предложение и отказался.

— Я бы предпочёл избежать лишних телодвижений.

— Ты уверен? Я тоже обожаю эти полы, но лежать тут — как-то не очень удобно. Я правда помогу — больше не споткнусь о свои шнурки, обещаю.

— Мне и тут нормально, — ответил Снейп. — Не сомневаюсь, что твои кровати прекрасны. Просто… несколько неудобно сейчас двигаться.

Сириус неуверенно кивнул.

— Я к Рему ненадолго, — сказал он. — Жди меня здесь.

— Не смог бы сбежать, даже если б хотел.

Да уж.

Зелёное пламя камина погасло, и Сириус ступил в тусклую гостиную Ремуса.

— Ремус! — позвал он. — Рем! Рем, это я. Ты дома?

Ну конечно, Ремуса не было.

Сириус пробежал по коридору в узкую ванную комнату, где нашёл аптечку: потёртая коробка в заплатках и со сломанной ручкой, — та самая, которую Рем таскал ещё в школе. Он снял её с полки, поставил на пол и осторожно открыл.

Снотворное, снотворное, настойка тысячелистника, опять тысячелистник, и ещё, и ещё, — да сколько тут его? Зелье от гриппа, зелье от мигрени, мазь с бадьяном. Вот мазь с бадьяном должна помочь. Кровевосстанавливающего не обнаружилось, но это не так важно: если мазь сработает, восстановление крови не понадобится.

Сириус схватил мазь и два флакона с тысячелистником, просто для самоуспокоения, и подошёл к столу Ремуса. Он вскрыл верхний ящик и нашёл красный лист бумаги, который быстро разгладил, прижав к столу. Не садясь, он окунул перо в чернильницу и написал:

«Срочно зайди ко мне. Принеси кровевосстанавливающее зелье. Б.».

Он сложил бумагу пополам и надписал сверху: «Ремусу Люпину, когда он придёт домой».

Срочное волшебное послание он составил просто на всякий случай. Мазь из бадьяна сработает, и восстановитель крови вообще не понадобится. Ругаясь про себя, Сириус снова раскрыл красный листок и в спешке написал ещё одну строку.

«И оживляющий эликсир (на всякий случай)».

Он снова сложил волшебное послание и покинул квартиру Ремуса через камин. Пробежав по коридору своего дома, он вошёл на кухню, где обнаружил, что Снейп, как и обещал, никуда не ушёл. Сириус опустился на колени рядом с ним, представив скромную добычу.

— Болеутоляющее, — сказал Сириус, протягивая синий флакон. — Это настойка тысячелистника.

Снейп отказался, слегка покачав головой:

— Предпочту сохранить свою магию. А это что?

— Мазь с бадьяном. Должна остановить кровотечение.

— Должна.

— Так вот. Сначала нужно очистить рану, — сказал Сириус, немного запыхавшись. — Поскольку ты всё ещё магически трезв, можешь наложить чары.

Снейп неуклюже потянулся за своей палочкой, которая лежала у него на бедре, а Сириус, закатав рукава, подошёл к кухонной раковине, открыл кран и тщательно вымыл руки.

— Я оставил волшебное послание для Ремуса, — громко, чтобы перекричать шум текущей воды, сказал Сириус. — Он вот-вот вернётся домой и увидит его. Он принесёт кровевостанавливающее зелье. Знаешь… на всякий случай.

Вымыв руки и подготовившись, Сириус обернулся на каблуках и увидел, как Снейп борется с палочкой, пытаясь наложить очищающие чары на кровоточащую рану. Сириус с тревогой понял, что для этого у Снейпа слишком дрожат руки.

Может, это из-за большой кровопотери или из-за передозировки круциатуса, — ни одно из объяснений Сириус не находил утешительным.

— Давай помогу, — предложил Сириус, прерывая борьбу Снейпа с палочкой. — Старым добрым маггловским способом. Если, конечно, не боишься, что немного пощипет…

Снейп, внимательно смотрел на него, взвешивая варианты, и в конце концов молча кивнул. Через несколько мгновений Сириус присел рядом с ним с миской воды. К тому времени кровь уже просочилась сквозь ткань, и Сириусу пришлось приложить усилия, чтобы не нахмуриться, когда он снимал повязку, чтобы осмотреть рану.

— Ну, я видел и кое-что похуже, — сказал Сириус, избегая встречаться глазами со Снейпом. — Да, сильно хуже.

Он окунул чистую тряпку в воду и начал аккуратно очищать рану. Пока Сириус ковырялся в растерзанной плоти, Снейп упрямо молчал.

А жаль. Сириус предпочёл бы, чтобы он ныл и жаловался, чтобы неприязни Сириуса было за что зацепиться. Он что, так много просит?

Сириус намазал рану бадьяном, — самым толстым слоем, который только смог соорудить, и взглянул на часы: четверть второго. Минут через двадцать придётся повторно нанести мазь, чтобы рана не открылась снова.

— Вот так. Всё готово, — объявил Сириус, когда он наложил на рану свежую повязку, и Снейп крепко её прижал. — Ночь отдыха, и будешь как новенький.

Снейп, по-видимому, не впечатлённый громкой уверенностью Сириуса, не посчитал нужным как-то отреагировать. Он устало прислонил голову к стене и прикрыл глаза.

Сириус оставил его в покое.

Он не знал, что теперь делать с Снейпом, который неожиданно оказался не таким бесхребетным трусом, каким Сириус его всегда считал.

Обратившись к более насущным делам, Сириус обнаружил, что кровь Снейпа и мазь из бадьяна оказались на его руках в виде слипшейся скользкой массы, которую, как он быстро убедился, нельзя было счистить, просто потерев ладони о штаны. Он сосредоточенно отмывал кровь с пальцев под струей воды из-под крана и в процессе решил не думать о чём-либо.

— Ты не мог бы передать стакан? — спросил Снейп, когда Сириус закрыл кран.

Сириус отстранённо кивнул.

— Конечно.

Снейп просто хотел пить, не более. Всем иногда хочется пить.

— Вот, — Сириус поднёс стакан к губам Снейпа, вспоминая недавнюю дилемму с дрожащей палочкой и дрожащими руками. — Не пей больше нескольких глотков.

Снейп явно чувствовал себя некомфортно, он переводил взгляд с стакана на Сириуса и на пол, и Сириус почувствовал потребность оправдать свой жест.

— Ну, ты устал, — осторожно пояснил он, — ещё прольёшь всё на себя. Я не собираюсь тебя раздевать, если это случится.

Приняв этот полуправдоподобный аргумент, Снейп отпил из его рук — не больше трёх маленьких глотков.

— Только попробуй. На пару атакующих заклинаний меня точно хватит, — предупредил Снейп, когда Сириус отодвинул стакан.

Сириус улыбнулся.

— Смешно, что ты это говоришь, — он сел на кухонный пол рядом со Снейпом, подтянув к груди одну ногу. — Не помню, чтобы ты возражал, когда я твою рубашку расстёгивал.

Снейп уставился на него сухо и раздражённо, без признаков весёлости.

Сириус покачал головой и вздохнул. Если беседы со Снейпом стали приобретать непристойные нотки, значит, ситуация и впрямь плачевна. Сириус очень надеялся, что бадьяновая мазь сработает, прежде чем их обмен репликами уйдет в неведомые глубины взаимного презрения.

Что там дальше? Травить полуночные шутки про члены?..

Сириус сидел на кухонном полу рядом со Снейпом и большим пальцем водил по краю круглой баночки с мазью бадьяна, читая инструкции на потёртой этикетке. В двадцатый раз за эту ночь.

Он старался не задаваться вопросом, зачем, чёрт возьми, он вообще начал читать инструкции. Он применял эту мазь на ранах друга-оборотня бесчисленное количество раз. Он прекрасно знал, как это проклятое средство работает: показания, противопоказания, побочные эффекты, — он знал всё наизусть. Сириус щёлкнул по крышке и начал читать сначала. Двадцать первый раз.

Он злился, и не мог понять почему.

Ещё четыре минуты и пять прочтений этикетки спустя Сириус снова мыл руки с мылом. Кухонная раковина стала его ближайшим спутником на ночь. Шум текущей воды заглушал тревожные мысли и неприятное чувство, поднимающееся в животе. Вооружённый мазью от Лунатика, он снова присел рядом со Снейпом.

— Опять? — спросил Снейп.

— Нет, снова, — ответил Сириус.

Оба отвели взгляд, каждый куда угодно, только не на лицо другого. Ни один не чувствовал себя комфортно. Их обмены репликами были вынужденными, молчание — неловкими, и то, что они оба чувствовали себя в ловушке, не облегчало ситуацию.

Сириус открутил крышку, стараясь не обращать внимания на то, что дыхание Снейпа за последние минуты стало более поверхностным и осторожным, как будто ему больно было втягивать воздух в лёгкие. Вероятно, так оно и было.

К этому моменту он отдал бы правую руку, чтобы вернулся старый Снейп, надменный, высокомерный придурок — человек, которого он называл трусом. С тем Снейпом Сириус чувствовал себя довольно комфортно, и всё это было бы перенести куда легче.

— Инструкция на этикетке говорит, что надо нанести повторно, даже если кровотечение остановилось, — объяснил Сириус, как будто кто-то его об этом спрашивал. — Так что этого не избежать.

— То есть теоретически ты всё-таки способен следовать инструкциям.

Что ж, несносное высокомерие Снейпа всё ещё никуда не делось. Однако, не развивая свой второсортный сарказм, он убрал руку с окровавленной тряпкой от раны, и Сириус отвернулся, про себя проклиная весь весь окружающий мир. Вслух он ничего не сказал.

Кровотечение не остановилось. Он снова нанёс мазь, наложил свежую повязку и осторожно прижал её к ране.

— Иногда это занимает больше времени. — Сириус произнёс это так тихо, что сам вздрогнул. Хотелось что-то ударить, сломать, разбить на куски. — Не волнуйся. Ремус скоро будет здесь с кровевосстанавливающим. Он придёт вовремя — он всегда приходит вовремя. Увидишь.

Ещё один уклончивый взгляд на лицо Снейпа, ещё один подход к раковине, ещё один раунд отмывания крови с рук.

Мазь бадьяна работала слишком медленно. С Ремусом такое случалось всего дважды: тогда понадобилось нанести её аж три раза, прежде чем мазь начала действовать. И тогда раны Ремуса выглядели чрезвычайно впечатляюще.

Сириус вздрогнул.

Знатно он отделал Снейпа. То, что он не знал, кто это был, представляло слабое утешение. Он как одержимый продолжал тереть руки под проточной водой.

Может, для лечения раны уже использовали какое-то друго заклинание или зелье, и теперь это замедляет действие бадьяна? Но у Сириуса всё равно не было других вариантов, кроме как положиться на то единственное лекарство, которое у него было. Снейп отправился в ад, чтобы спасти жизнь Сириуса, а Сириус... ну, Сириус отправился в дом Ремуса, пытаясь сделать то же самое.

Такой вот он человек.

Он закрыл кран, подозревая, что кухонная раковина уже не справляется с тем, чтобы заглушать неприятные мысли.

Через минуту или около того он снова подносил стакан воды к губам Снейпа, сопровождая это малоубедительным комментарием о том, что у него нет желания проливать воду на пол. В ответ Снейп решил оскорбить его хозяйственность, указав, что его полы как раз не помешало бы помыть. Вероятно, Снейп был прав. Вся эта ситуация сводила с ума.

Он присел рядом со Снейпом и закрыл глаза.

— Ты же разумный человек, Снейп, — сказал он. — Ты всегда рассчитываешь риски. Как, чёрт возьми, ты позволил Дамблдору втянуть себя в его абсурдный план?

Отчасти Сириус малодушно надеялся оправдаться перед собой: наверняка Снейпа заставил вмешаться Дамблдор, а сам Снейп, бесхребетный и беспринципный, каким его знал Сириус, никогда не сделал бы ничего подобного по собственной воле.

Каким образом он рассчитывал улучшить этим своё самочувствие, Сириус и сам не знал.

Когда ответа не последовало, Сириус повернул голову, чтобы посмотреть на Снейпа, и обнаружил, что вопреки усталости тому удалось выразить взглядом полнейшее презрение.

— Единственное, что было абсурдным в этом плане, — наконец отозвался Снейп, — это что он полагался на твою способность следовать договорённостям. Но ты, конечно, не смог удержаться: это же Лестранж, это же шанс на вечную славу…

— Тебе не понять, — пробормотал Сириус и тут же пожалел о своих словах.

— В таком случае, прошу, объясни.

Сириус и себе не мог бы объяснить, зачем это ляпнул. Вероятно, воспоминание о том старом Снейпе.

— В этой войне... — Начав объяснять, он понял, что проще тонуть дальше в собственной глупости, чем найти смелость взять слова обратно. — Вывести из строя Беллатрикс…

— Ты думал, что война будет наполовину выиграна, если ты её убьёшь. Так ты думал? Что в героическом порыве ты бескорыстно пожертвуешь жизнью, чтобы дать преимущество своей стороне. Так, что ли?

Слова Сириуса были даже не глупыми. Они были просто жестокими. Однако теперь не имело значения, попытается ли он взять их назад: для извинений было слишком поздно.

— Так что? — настаивал Снейп. — Чего мне не понять?

Он устало вздохнул с видом даже не раздражённым, а как будто подавленным. И отвёл взгляд.

А Сириус остался сидеть, дурак дураком, чувствуя себя так, как будто он проделал в этом человеке ещё одну дыру.

После всего, что произошло, он не нашёл ничего умнее, как сказать — это? «Тебе не понять» — ?

Да что, чёрт возьми, Сириус, с тобой не так?

— Ты просто идиот, Блэк... — рассеянно сказал Снейп, от усталости даже как следует не вложив душу в оскорбление. — Чёртов идиот. План придумал не Дамблдор.

Каким-то образом подтекст, тон и вся эта выматывающая до мурашек обстановка смешались воедино, и слова Снейпа обрушились на Сириуса, как удар по затылку. Это ощущалось почти физически.

Они оставили его дезориентированным и непривычно опустошённым.

* * *

В сотый раз за эту ночь Сириус взглянул на тряпку в руке Снейпа, аккуратно прикрывающую безобразную рану. Она всё ещё была белой. Возможно, мазь сработала, и кровотечение остановилось. Он посмотрел на часы — было два часа ночи, потом на Снейпа — бледный и больной, тот уставился мутными воспалёнными глазами в окно.

Сириус проследил за его взглядом, но за стеклом была только мрачная ночная тьма, и ничего больше.

Тем не менее, Снейп был полностью поглощён этим видом. Его взгляд блуждал, созерцая какую-то только ему доступную сцену. На мгновение Сириус подумал, что он знает, каково это. Ему вспомнились рассказы о Роберте Маркане и его собственное время в Азкабане, и видения, которые преследовали его с тех пор.

Снейп оторвал взгляд от окна, и его глаза встретились с взглядом Сириуса, в них мелькнуло что-то непонятное, и у Сириуса возникло странное желание положить руку на плечо Снейпа и сказать ему, что всё будет хорошо.

Но это было бы неуместно.

— Неплохо бы помыть, да? — вместо этого сказал Сириус. — Я про окна.

— Вероятно, — ответил Снейп, и его выражение лица снова стало сдержанным.

Они опять замолчали. И Сириус продолжил переключать взгляд между тряпкой и часами, стараясь не обращать внимания на комок в горле.

— Ты начал экономить на отоплении? — внезапно спросил Снейп. — Не припоминаю, чтобы раньше у тебя было так холодно.

Сириус посмотрел на него с беспокойством. Было не холодно, даже наоборот. После возвращения из Азкабана Сириус неустанно следил, чтобы в доме был тепло как в печке. Он ненавидел холод: холод слишком напоминал дементоров.

— Ну, содержать дом недёшево, и бережливость никогда не помешает, не так ли? — пошутил Сириус без удовольствия и встал на ноги, бросив ещё один взгляд на повязку.

Через ткань под ладонью Снейпа начало проступать красное.

С давящим чувством в груди Сириус вооружился маггловским артефактом от Артура и коллекцией старых выпусков «Ежедневного Пророка» для растопки и без происшествий разжёг камин.

Это было как волшебство, только без палочки. Впечатляющий маленький зажигалец, как называли его маглы. Или правильно «зажигалка»? Сириус не был уверен. В любом случае, это не имело значения. Важно было то, что скоро кухня станет тёплой и уютной, и Снейп больше не будет мёрзнуть.

Через несколько мгновений Сириус был наверху в своей спальне в поисках чего-нибудь, чем можно согреть Снейпа. Он торопливо засунул лежавшее на кровати письмо обратно в коробку, дёрнул одеяло, и что-то лёгкое упало на пол. Он не заметил, что это было, потянулся за этой штукой — и поднял фотографию Джеймса, Лили и Гарри.

Цвета на ней со временем немного поблёкли, за исключением медного оранжевого цвета волос Лили, который всё ещё ярко светился, как и наполненная гордостью улыбка Джеймса.

— Что скажешь на это, Джеймс? Ты думаешь, он притворяется — чтобы я его подоткнул ему одеялко?

Джеймс с фотографии, конечно, не ответил.

Сириус взглянул вверх на потолок.

— Ты там в восторге от всего этого, да? Не могу тебя винить, это целое шоу — как мы со Снейпом всю ночь болтаем на кухне моей матери. Наверняка ты и представить себе не мог, что доживёшь до этого дня.

Всё так. Он вздохнул, опустилив плечи, и поставил фотографию на тумбочку. Джеймс и не дожил до этого дня.

Сириус бросил ещё один взгляд на изображение Гарри и Джеймса с его гордой улыбкой и Лили с её тёплыми медными волосами. Затем он схватил одеяло и торопливо вышел из комнаты.

Вскоре Сириус присел рядом со Снейпом с толстым пледом в руках. Он осмотрел Снейпа, стараясь не выдать своего беспокойства.

— Никто не смеет сказать, что в доме Блэков не обеспечивают уют гостям, — сказал он с невесёлой улыбкой, заметив, что Снейп слегка дрожит.

— Изъеденное молью покрывало это твой максимум, — Снейп, признаться, тоже не вложил много энергии в ответ.

В правой руке, лежавшей на полу, как заметил Сириус, Снейп сжимал волшебную палочку. Он было задумался, зачем она ему, но тут же отвлёкся, потому что в другой руке Снейпа тряпка пропиталась кровью.

— Вот, — мягко сказал Сириус, — дай мне посмотреть.

Он аккуратно поднял руку Снейпа и повязку под ней.

Мазь не сработала. Ещё одна попытка, — и если на этот раз снова не подействует — Сириус не знал, что делать дальше. В такой ситуации он раньше не оказывался. Он снова нанёс мазь.

— Три — счастливое число, знаешь ли, — на этот раз улыбнуться Сириус толком не смог. — Не волнуйся, Ремус скоро будет здесь. Он придёт, и всё наладится.

Он приложил новую повязку к ране, руку Снейпа сверху — «держи» — и укрыл его покрывалом, оставив правую руку сверху и положив палочку на пол рядом с ним, в пределах досягаемости.

Он собрал испачканные кровью повязки, которые накопились на полу, и скинул их в раковину. Такими темпами чистые бинты у них закончатся задолго до конца ночи.

Сириус открыл кран и дал воде потечь по кровавой куче тряпок в раковине. Придёт Ремус, и всё будет хорошо.

Вода смешалась с кровью, и раковина залилась красным. Он сосредоточенно стирал повязки. Он тёр их, мял, и сколько бы он их ни выжимал, кровь всё текла и текла. Она кружилась в стоке, всё больше и больше, ярко-красная, раздражающе красная.

Ремус задерживался. И Снейп всё ещё истекал кровью. И всё, что мог делать Сириус, это смывать кровь.

К тому времени, как Сириус закончил с повязками, они были не белыми, а розовыми, и у него всё ещё оставалась кровь на руках, застрявшая вокруг ногтей. Он взял щётку и стал тереть, но она не уходила.

Он продолжал тереть.

Возможно, Сириус и не имел права смывать это. Возможно, так и должно было быть: кровь Снейпа на его руках. И никакое количество воды этого не смоет.

Кухонная раковина и проточная вода больше не помогали сдерживать зловещее чувство в животе и навязчивые мысли.

Сириус закрыл вентиль, хотя больше всего ему хотелось просто выдрать проклятый кран с корнем.

Ремус не придёт.

Снейп даже не жаловался и не ругался на него, что только ещё больше раздражало Сириуса. Вместо этого Снейп просто сидел на полу, спиной упершись в стену и мутно уставившись на что-то в дальнем конце комнаты. Сириус проследовал за его взглядом: это был маленький флакон настойки тысячелистника, он лежал на столе рядом с немытыми чашками и медным чайником, который ярко светился оранжевым в тёплом свете от камина.

— Что, сожалеешь? — неуверенно спросил Сириус.

Снейп взглянул на него, слегка ошеломлённый. Он выглядел так, будто его застали врасплох, и на мгновение на его лице не было обычной самоуверенности, словно он не мог найти достойный ответ.

Сириус притворился, что не замечает этого.

— Вот, — пробормотал Сириус, взяв флакон тысячелистника. — Я разведу это в воде, ладно? На случай, если ты передумал по поводу этого.

Снейп взглянул сначала на флакон в его руке, затем на стол, где остались чашки и тот медный чайник, и его выражение лица снова стало сдержанным.

— Нет, я в порядке.

В полном порядке, оно и видно.

— Нет никакого стыда в том, чтобы этим воспользоваться. Слушай, я просто положу это рядом с тобой и отвернусь, — сказал Сириус с горькой улыбкой. — Сделаем вид, что этого не было.

Снейп устало моргнул. Сириус с внезапным ознобом понял, что тот растерял большую часть своего темперамента.

— Дело не в этом. Если я сегодня... — Снейп сжал губы в тонкую линию. И Сириус не мог решить, что более тревожно: то, что Снейп вообще об этом думает или то, что он боится сказать это вслух. — Пусть лучше со мной будет магия.

— Я понимаю, — тихо ответил Сириус.

Он и правда понимал. Он выбрал бы то же самое.

Сириус присел перед Снейпом, потирая лоб, пытаясь собраться с мыслями. Надо было достать это кровевосстанавливающее, и он даже знал, где его взять. Просто... мысль оставить Снейпа в таком состоянии вызывала у Сириуса такие чувства, которые он не мог даже распознать.

Он перестал тереть лоб, сообразив, что это может нервировать Снейпа, и сложил руки вместе. Снейп внимательно и настороженно изучал его, как будто пытался разгадать Сириуса — нервное потирание лба, компульсивные походы к раковине, всё остальное. Снейп скорчил недовольную гримасу.

— Теперь ты понимаешь, зачем мне магия? — сказал он. — Чтобы избавиться от тебя заклинанием, если будешь слишком раздражать.

— Это не лишено смысла, — мягко заметил Сириус.

Странный узел в животе сжался ещё сильнее, поднимаясь выше в район груди. Одеяло и камин не помогали — Снейп всё ещё дрожал.

— Шансы у тебя неплохие, признаю, — улыбнулся Сириус. — Если я сейчас попытаюсь взять в руки палочку, то, наверное, взорву себе голову.

— Звучит не так уж и плохо…

— Немного контрпродуктивно, — Сириус попытался посмеяться.

— Немного.

— Как же мы до этого дошли?..

Риторика его собственного вопроса была по меньшей мере глупой. Снейп не стал это подчёркивать, и то, что он этого не сделал, лишь обозначило глупость Сириуса ещё заметнее.

— Камин горит, — сказал Сириус, — так что скоро потеплеет, вот увидишь.

Снейп кивнул. Он выглядел бледным и истощённым, и Сириус всё продолжал представлять то, что произошло с ним за последние два дня.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Сириус и с горькой усмешкой добавил: — В смысле, из того, что у нас тут есть.

— Нет, ничего.

— Ты такой приятный и неприхотливый гость, — сказал Сириус.

Снейп смотрел на него пару секунд.

— Надеюсь, ты не ожидаешь от меня ответного комплимента, Блэк.

— Не так чтобы, — сказал Сириус с осторожной улыбкой.

— Хорошо, что хотя бы в этом мы договорились.

— Снейп, у меня вопрос…

— Слушаю.

— То смертельное заклятье... Это ведь была не случайная осечка?

Снейп мгновение молчал, будто решая, что на это сказать. В итоге он покачал головой и очень тихо ответил:

— Нет.

— После того как я... — Сириус указал на кровоточащую рану.

— После того самого.

Воздух вокруг вдруг стал чуть плотнее и определённо непригоднее для дыхания.

— Чёрт возьми… Да чтоб тебя, Снейп.

Сириус уже и так догадывался об ответе, он и не думал, что подтверждение станет для него таким потрясением. Что ж, он ошибся.

— Это…

Сириус сам не знал, что хочет сказать. Внутри поднималась волна печали и сожалений, и он никак не мог решить, что со всем этим делать.

— Это был самый дурацкий поступок, который ты когда-либо совершал, Снейп, надеюсь, ты это понимаешь.

Сириус слабо покачал головой, как будто это могло вытащить его из дурного сна, который и не думал заканчиваться.

— Всё это время, — еле слышно сказал он, — ты насмехался над нами за то, что мы носим сердце на рукаве, а теперь я понял. Я наконец-то понял.

Снейп, выглядевший недвусмысленно неуютно, отвёл взгляд.

Будто неловкость Сириуса ставила его в предельно неприятное положение, и он искал хоть какой-нибудь выход.

— Не воображай о себе слишком много, Блэк, — сказал Снейп тоном слишком холодным, что выдавало дискомфорт. — Если бы тебя поймали, то Тёмный Лорд нашёл бы в твоих воспоминаниях что-нибудь, что неизбежно привело бы ко мне. Не мешало бы иногда предполагать, что, возможно, не всё в этом мире вращается вокруг тебя.

— Эй, Снейп…

— Что?

— Мы говорим про смертельное проклятье.

Какое-то время Снейп молчал. На его лице появилась тонкая линия складок, и он поднял руку, чтобы прикрыть лоб и глаза, сильно надавливая пальцами на виски. Его хмурый взгляд стал болезненно напряжённым, он прикрыл глаза. Только через несколько тихих секунд он наконец произнёс с обезоруживающей искренностью:

— Видимо, я и правда устал… мысли путаются... и я не знаю, что со всем этим делать.

— Да, и я не знаю, — сказал Сириус, наблюдая, как Снейп опускает руку. Он немного наклонил голову, чтобы поймать взгляд Снейпа, и добавил с лёгкой улыбкой: — Но, думаю, ты это про меня уже понял.

— Понял.

— И что меня выдало? Можешь быть со мной честным, Снейп. То, как я потираю лицо или то, как я без конца сажусь и вскакиваю?

— Ни то, ни другое. Это лишь подтвердило догадку.

— Не хочешь говорить, да?

— Нет.

Сириус вздохнул.

— Придётся мне смириться с неопределённостью.

— Справишься?

— Постараюсь изо всех сил, — он коротко рассмеялся.

— Я должен кое-что рассказать тебе, — сказал Снейп, совсем не улыбаясь. — Волдеморт считает, что ты можешь помочь ему добраться до Поттера. И зная мальчика, могу сказать, что он не ошибается. Мне не удалось поговорить с Дамблдором, поэтому имеет смысл, чтобы ты узнал сейчас на случай… на всякий случай.

— Никаких “всяких случаев”, — Сириус сложил руки вместе, чтобы ненароком не коснуться плеча Снейпа. — Не говори ерунды, тебе не идёт. Никаких всяких случаев.

Снейп кивнул.

— Я много раз использовал бадьян для Рема, — сказал Сириус, глядя на повязку, где начинало проявляться небольшое красное пятно. — Иногда для заживления раны требуется несколько применений…

— Я знаю, как работает мазь.

— Иногда это занимает больше времени… хотя, конечно…

— …сейчас немного слишком долго.

— Немного.

Снейп кивнул. Сириус кивнул в ответ.

— Наверное, — сказал Снейп, — скоро придёт Люпин…

— Нет, забудь о Люпине. Его ведь тут нет, да?

Снейп удивлённо моргнул.

— Обойдёмся тем, что у нас есть. Мне нужно уйти на некоторое время, — тихо сказал Сириус, крепче стискивая руки. — Чтобы достать кровеостанавливающее зелье.

— Где?

— Я знаю одно место. Просто это может занять время. Прежде чем я уйду, мне нужно кое-что спросить. Что ты… после всего, что случилось в Лунолесье, что именно ты…

Снейп резко выпрямился, хотя ему, судя по всему, было не очень удобно.

— Мне нужно знать, — Сириус подбирал слова осторожно, стараясь не заходить слишком близко к темам, о которых Снейп явно не хотел говорить. — Короче, после Лунолесья и... всего остального — ты принимал какие-нибудь лекарства, которые могут мешать действию бадьяна или другим методам лечения?

После этих последних слов напряжение у Снейпа спало, и он выдохнул с явным облегчением. Про вопрос Сириуса он, похоже, забыл.

— Я что-то не то сказал? — нахмурился Сириус.

Через пару секунд Снейп слегка смущённо покачал головой. Он выглядел измученным.

Казалось, что попытки Снейпа угнаться за Сириусом и неопределённостью, которая его окружала, и эти эмоциональные качели их общения были для него сейчас слишком непосильны.

Сириус не хотел этого. Последнее, чего он желал, — это вносить дополнительный сумбур в его мысли.

— Я думал, — сказал Снейп через некоторое время, — думал, ты о другом спросишь.

— О чём?..

Сириус не ожидал ответа, тем более честного. Но Снейп ответил.

— Ты мог бы спросить, чем я купил себе жизнь.

— Что?!

— Ты понял, о чём я.

Нет, Сириус сначала совсем не понял.

— Ох… — Но потом до него дошло.

— Я знаю много такого, — сказал Снейп, секунду поколебавшись, — что могло бы подсластить ему настроение, и мог бы купить себе некоторое снисхождение почти в любой ситуации, если хорошо разыграть карты. Тебе это прекрасно известно. Лунолесье было грандиозным фиаско, однако я всё ещё жив. Наверняка ты задаёшься вопросом, как так получилось… Меня удивило, что ты не спросил… — Он устало выдохнул и пробормотал: — Не очень на тебя похоже.

Сириусу потребовалось время, чтобы осознать эти слова и собрать мысли по этому поводу: какова вероятность, что Снейп сдал какую-то информацию, чтобы подсластить настроение Волдеморту после Лунолесья… и какие у этого могли быть последствия.

— Ты прав, — ответил Сириус. — Я не спросил. Но я дал тебе все основания ожидать от себя такой низости, да?

— Далеко не самый твой низкий поступок. Даже можно назвать прагматичным.

На это Сириус мрачно рассмеялся:

— Прагматизм никогда не был моим коньком, и ты это знаешь, — его смех быстро стих. — Теперь отвечу на твой вопрос, Снейп. Я не спросил, потому что это неважно. Это сейчас совершенно неважно. Главное вытащить тебя из этого бардака, плевать на остальное. К чёрту, всё подождёт. Позже разберёмся и всё уладим.

Сириус сам не понимал, что заставило его так говорить со Снейпом. Его мысли, казалось, выливались без какого-либо контроля.

— Хотя, пожалуй, — продолжил он в том же плохо контролируемом ритме, — теперь, когда я об этом думаю — и, твою мать, Снейп, ты сам виноват, раз поднял эту тему, — нет там ничего, с чем нужно было бы разбираться позже, я прав? Хотя это даже не вопрос, это утверждение. Ничего ты ему не сказал. Я абсолютно уверен.

Его собственные слова удивили его. Сириус не заметил, как всё скатилось к этой точке. Всё произошло как-то слишком быстро.

Снейп выглядел не менее удивленным, если не ещё больше, ему потребовалось время, чтобы осознать слова Сириуса.

— То, что ты сказал сегодня вечером, — ты говорил серьёзно?

Сириус вздрогнул.

Из всех ужасных вещей, которые он сказал — о чём именно он спрашивал? Теперь Сириус жалел о каждой из них.

— Что ты бы никогда не... — неуверенно сказал Снейп.

Сириус бросил короткий взгляд на повязку на ране.

— Нет, — ответил Сириус. — Я бы этого не сделал.

Снейп обдумал это, задумчиво, затем неопределенно кивнул.

— Так и думал, — сказал он срывающимся голосом. — Может быть, я и не так уж ошибался насчёт тебя.

Долгую секунду он смотрел на Сириуса в молчании, беспорядочно скользя глазами по его лицу.

— И всё же, — заключил Снейп, — может быть, я и не во всём был прав. — Он сжал губы: это была не вполне улыбка, но это было самое близкое к тому, когда Сириус вообще видел его довольным. — Для разнообразия, Блэк, это даже неплохо.

Сириус вздрогнул. Он что, прощается?

— Не глупи, Снейп. У нас еще впереди ещё куча времени, чтобы ругаться, как последние идиоты, — Сириус сдержал порыв сжать плечо Снейпа или похлопать его по спине. — Слушай... давай перевяжем это, прежде чем я уйду, ладно?

Через несколько мгновений рана была снова смазана бадьяном и накрыта свежей повязкой. Кровотечение не прекратилось, хотя к этому моменту Сириус уже ничего другого и не ожидал.

Он осторожно взял руку Снейпа и прижал её к повязке. На пару мгновений Сириус удерживал в своей руке его ладонь, чувствуя, как она слегка дрожит, и как в его собственной груди всё плотнее сжимается болезненный узел.

— Не отпускай, пока я не вернусь. Хорошо? Я вернусь с зельями.

В ответ Снейп кивнул.

— Перед тем как уйти, мне нужно знать — ты принимал что-нибудь, что могло бы помешать другому лечению?

— Возможно, я точно не знаю.

— Как так — ты не знаешь?..

— Вот так. Это долгая история. Была долгая ночь. И долгий день… — он на мгновение замолчал, словно пытаясь упорядочить свои мысли, а потом добавил: — Два дня. И я не могу сказать, что всё это время... был активно вовлечён.

— Я сожалею.

Снейп устало нахмурился, глядя на Сириуса так, словно тот выдал какую-то угрюмую и безвкусную шутку.

— О чём ты?

— О том, что произошло в Лунолесье, — ответил он. — И на собрании. Обо всём, — сказал Сириус, собрав всю волю в кулак, чтобы не отводить взгляд. — Я прошу прощения.

— Ты поступил глупо и самонадеянно, — сказал Снейп. Его тёмные глаза неярко блестели, и закончил он совсем тихо: — Но остальное было моим собственным выбором.

Хотя Сириус и сидел на корточках, он вдруг почувствовал слабость в коленях. На долю секунды у него возникло впечатление, что пол под ним задрожал, и его выбросило из равновесия.

Пол, конечно, не двинулся. Сириуса потрясли слова Снейпа, сказанные без обиды, и всё остальное, что происходило, слишком неожиданно, слишком быстро.

Это, должно быть, было заметно, потому что Снейп почти улыбнулся, горько развлекаясь.

— Я всегда думал, — сказал Снейп, — что услышать от тебя искреннее извинение будет чем-то особенным. Оказывается, это не то, чего я ожидал.

Снейп неуютно отвёл взгляд, на его лице появилось выражение, будто он собирался отказаться от какого-то тайного решения. В конце концов, он опять прямо взглянул Сириусу в глаза и твёрдо произнес:

— Лунолесье было моим выбором, Блэк. Ты ни при чём. Если это как-то успокоит твою совесть, знай, что я даже... не уверен, что жалею о чём-то.

Сириуса это совсем не успокоило. Это пробило дыру в его груди.

Сириус попытался кивнуть, не зная, что сказать, чувствуя, как слова Снейпа прорвали плотину, и поток сырых чувств хлынул наружу. Сожаление, отвращение к себе и еще кое-что, что Сириус не мог ни назвать, ни понять, и, сильнее всего, — разрушающий страх потерять сейчас этого человека.

— Хотя, зная тебя, Блэк, ты всё ещё можешь заставить меня передумать.

— Я стараюсь изо всех сил, — улыбнулся Сириус с грустью.

Он всё-таки положил руку на плечо Снейпа, надеясь, что это успокоит Снейпа больше, чем его самого.

— Всё будет хорошо, — сказал Сириус. — Мы как-нибудь справимся. Я достану кровевосстанавливающее и что-то, чтобы остановить кровотечение. Я отлучусь совсем ненадолго — просто чтобы найти всё необходимое. Я скоро вернусь.

— Куда ты?

— Я знаю одно место. Просто оставайся здесь. Я вернусь. Сириус импульсивно сжал плечо Снейпа, словно не хотел отпускать. — Не делай глупостей.

Через мгновение он отпустил Снейпа, встал и впервые за эту ночь с трезвой ясностью осознал, что делать дальше.

Он только надеялся, что не посмотрит в глаза дементора, прежде чем сможет сюда вернуться.