Просто держи меня за руку (гет)

Enemy, familiar friend

My beginning and my end

Knowing truth, whispering lies

And it hurts again

Red

All the promises I made

Just to let you down

You believed in me, but I'm broken

Еvanescence**

Рано утром Гарри сидел на кухне, угрюмо пялясь на лежавшие посреди стола остатки медальона. Кричер, выползший было из своей каморки, чтобы приготовить хозяину завтрак, в ответ получил лишь приказ залезть обратно и спать дальше. Вчера, после ухода Снейпа, они так и не поговорили. Гермиона с чрезвычайно виноватым видом поспешно заперлась у себя в комнате, Рон пробормотал «ну и дела» и, завалившись на свою кровать, сделал вид, что спит. Гарри, все еще шокированный случившимся, долго пытался уснуть, но когда ненадолго уснул, то увидел одни кошмары. Вконец измучившись, он вылез из постели, раздраженный громогласным храпом Рона, и ушел на кухню, где было чище и уютней всего. Он не знал, что и думать. Все, что ему было известно о Дамблдоре, полностью разрушилось за последние пару недель. Прошлое директора, его дружба с Гриндевальдом, планы взять под контроль маггловский мир, его наплевательское отношение к брату и сестре — единственным родным людям, которые у него еще оставались. Его непрестанные заверения, что он, Гарри, обладает всем необходимым, чтобы победить Вольдеморта.

Верь мне. Верь мне, Гарри.

После гибели Дамблдора Гарри возненавидел Снейпа больше, чем когда-либо — и тут оказывается, что Дамблдор сам приказал своему шпиону убить его и тем самым окончательно закрепить доверие Темного Лорда, а заодно избавить старика от мучений. Только вот Дамблдор, похоже, не подумал, что за это убийство Снейпа будут ненавидеть все, даже те, кто не испытывал к нему ненависти раньше. И это очень осложнит ему работу.

Во что теперь верить? И кому?

Это было больно. Это было нечестно. Несправедливо.

Гарри оперся локтями о столешницу и уткнул лицо в ладони. Его отношения со Снейпом не сложились с самого начала. Они возненавидели друг друга с первого дня практически рефлекторно, но Гарри так до конца и не понимал причины этой ненависти. Опять же, Дамблдор и здесь не сказал ему всю правду. Или же просто ее не знал. С первого дня все вокруг не уставали повторять, каким талантливым и прекрасным человеком был Джеймс Поттер, как его все любили, каким он был героем, и какой замечательной была их компания (если не считать предателя Петтигрю). Вероятно, с подачи Дамблдора. Но с тех пор Гарри успел узнать, что его отец регулярно травил однокурсников в целом и Снейпа в частности, а Сириус едва не довел обернувшегося в полнолуние Люпина до убийства, заманив Снейпа в ловушку, где тот едва не угодил к оборотню в зубы. Если бы эта «шалость» удалась, Люпина бы тоже приговорили к смерти.

Нет, помимо предрассудков, у Гарри хватало поводов ненавидеть Снейпа, зельевар вечно искал поводы придраться к нему к школе, но…

Но при этом он уже несколько раз спасал им жизнь. А теперь еще и принес им один из крестражей. Если бы они пошли добывать его сами — с большой долей вероятности попались бы. Да и уничтожить вряд ли бы сумели.

На лестнице послышались легкие шаги, и на кухню зашла Гермиона. В руках у нее был тот самый блокнот и обычная маггловская шариковая ручка. Увидев Гарри, она нерешительно остановилась на пороге:

— Доброе утро. Ничего если я… тут побуду?

Гарри жестом указал ей на соседний стул и снова уставился на медальон. Гермиона осторожно присела на краешек стула, положила блокнот и ручку на стол и сложила руки на коленях:

— Гарри… давай поговорим.

— Да что тут говорить, — пробормотал он. — Я не знаю, что сказать. Честно.

— Ты вообще спал сегодня?

— Почти нет, — он бросил на нее косой взгляд. — Ты, кажется, тоже.

— Я просто… Я искала кое-какую информацию. Но пока ничего не могу найти.

— Есть какие-то новые идеи?

— Никаких. Не зная, чем Сам-Знаешь-Кто руководствовался при выборе артефактов для создания крестражей, мы вряд ли поймем, что именно нужно искать. И где именно.

Гарри помотал головой и снова закрыл лицо руками:

— Все это сводит меня с ума. Я думал, Дамблдор знает, что делает…

— Мы все так думали. Гарри, мне очень жаль, что так вышло.

— Ты ни при чем, Гермиона. Мне следовало понять раньше, вот и все.

— Понять что?

— Что мне не стоило возлагать все надежды на Дамблдора. Я был уверен, что он всегда будет рядом... Что он всегда будет говорить мне, что делать. Он оставил меня разгребать все это дерьмо, но ничего не сказал о том, как это выполнить. Оставил нам по завещанию кучу непонятных вещей — и догадывайтесь сами, зачем они нужны. Ну, с книгой хоть стало понятней… Но старый снитч? Делюминатор?

— И меч Гриффиндора, — напомнила ему Гермиона. Гарри отнял руки от лица и кивнул:

— И меч тоже. А теперь еще и выясняется, что они со Снейпом спланировали это убийство и никому ничего не сказали. Никому из Ордена. И у меня возникает вопрос: если никто из старших ничего не знает — какого хрена он оставил эту подсказку в книге для тебя? Для чего ему было нужно, чтобы мы об этом узнали? И для чего столько сложностей? Почему нельзя было просто сказать?

— Я не знаю, Гарри, — Гермиона беспомощно развела руками. — Я тоже долго над этим думала и понимаю не больше тебя. Может… может, он понял, что мы не справимся в одиночку? Поэтому придумал вот такой способ свести нас всех в одну команду.

— Идиотский способ, — буркнул Гарри, откидываясь на спинку стула. — Зачем столько хитростей, если один-единственный случайный шаг может все это разрушить? А Снейп? Если бы сейчас министерством управлял не Сама-Знаешь-Кто, что бы было с ним? И как, в таком случае, он мог бы нам помочь, если бы ему самому пришлось скрываться?

— Скорее всего, за его голову установили бы награду. Как сейчас за твою. Потом, наверное, убили бы. Он двойной агент, Гарри. Если он переживет эту войну, его все равно посадят или убьют. Даже если мы победим, и он будет активно помогать нам в этом.

— Думаешь, его помощь не засчитают в плюс? И этого не хватит, чтобы перекрыть формальные обвинения в убийстве и шпионаже?

Гермиона покачала головой:

— Думаю, что не хватит. Не в этом случае. Один раз за него уже поручились после Первой войны. Он сел бы в Азкабан, если бы Дамблдор не свидетельствовал в его пользу. Вряд ли ему так повезет снова. Но всех тонкостей я не знаю. Может, и есть какие-то лазейки.

— Черт… Еще вчера я ненавидел его так, что готов был убить сам, а сейчас… Я не знаю, что я чувствую. Я больше ничего не понимаю.

— Я тоже не понимаю, — признала Гермиона. — Я как-то не ожидала, что все вот так обернется… Но, Гарри, мы должны радоваться, что все так вышло. Снейп действительно может нам помочь.

— Да уж… А лихо он вчера сжег медальон. Я не знал, что так можно. Эти заклинания в книге показались мне очень… злыми.

— Он же специалист по защите от темных сил. Ему положено знать такие вещи.

— Ну, знать, да, но использовать? — с сомнением проговорил Гарри. — Чем он тогда лучше остальных Пожирателей?

— Может, и не лучше, — печально отозвалась Гермиона. — Но он, по крайней мере, не применяет это во вред другим.

— Чем он, по-твоему, занимается сейчас в Хогварце? Думаешь, Сама-Знаешь-Кто отправил его туда просто руководить? Черта с два.

— Не надо, Гарри… Пожалуйста. Мне и так страшно. Но в Хогварце и без Снейпа полно Пожирателей. Если Невилл, Джинни и Луна соберут остатки ДА и продолжат деятельность... а они, скорее всего, так и сделают... им не поздоровится. И Снейп не сможет им помочь, не подставившись.

Об этом Гарри как-то не подумал. Сдвинув брови, он с тревогой посмотрел на подругу:

— Но ведь он же директор. Все будут делать, как он скажет.

— Я не уверена, — протянула Гермиона, кусая губы. — Если он попытается, его раскроют. Возможно, он сумеет смягчить наказание, но… не отменить его совсем.

— Но это же… это…

— Это война, Гарри, — прошептала она едва слышно. — И мы нужны друг другу. Если твоя теория о том, что в Хогварце спрятан один из крестражей, верна, нам потребуется помощь Снейпа. Без него мы ничего не найдем. Мы даже не сможем проникнуть в замок.

— Если он причинит вред Джинни, я… Я не знаю, что я с ним сделаю, — процедил Гарри сквозь зубы. Гермиона тяжело вздохнула:

— В общем... Он сказал мне, что они в самом деле собрались снова. В Хогварце есть и другие Пожиратели, помнишь, мы их видели на Карте? В школе стало опасно. Может, если бы они знали, что он на нашей стороне... Но мы не можем им сказать. И вообще никому не можем. Чем больше людей будут об этом знать, тем выше риск. Гарри, умоляю тебя, не впускай Сам-Знаешь-Кого в свою голову. Если он увидит, что Снейп уничтожил один из крестражей — нам всем конец.

— Я стараюсь, — огрызнулся он. — Но в основном он сам от меня отгораживается. Кажется, он слишком занят, чтобы вообще лезть ко мне в голову. Да и в прошлый раз ему тут совсем не понравилось.

Гермиона, не зная, что еще сказать, умолкла. Открыв дневник, начала листать его, пока не дошла до последней исписанной страницы. Гарри бросил на дневник недоверчивый взгляд:

— Он что, в самом деле тебе отвечает?

— Я сама удивилась. Но другого способа связи нет. А этот — очень удобный. Только приходится постоянно держать блокнот при себе и регулярно проверять сообщения.

— У него ведь не будет проблем? А вдруг другие Пожиратели могли ощутить уничтожение? Раз Смертный знак реагирует на эту дрянь, то…

— Если он сказал, что никто не почувствует, не вижу причин не верить его словам, — Гермиона вспомнила энергетический рисунок, возникший при диагностике, и невольно поежилась. — Но нам надо использовать какой-то другой способ уничтожения.

— Ну, если найдешь еще одного василиска, я с радостью его убью, — вздохнул Гарри, вставая из-за стола, чтобы вскипятить воду для чая. — И тогда у нас будет сколько угодно яда, чтобы спалить все крестражи и самого Лорда в придачу.

Гермиона вдруг уставилась прямо перед собой, шевеля губами, а затем подскочила на стуле:

— Ну конечно! Гарри! Вот почему Дамблдор оставил тебе меч!

— Что? — он недоуменно повернулся к ней с чайником в руках. — А при чем здесь меч?

— Ты убил им василиска в Тайной комнате!

— Ну да, и что?

— Если я правильно помню, меч Гриффиндора выковали гоблины. Гоблинская сталь имеет свойство впитывать в себя все, что может сделать ее прочнее.

Гарри едва не выронил чайник. Провел рукой по волосам, взлохматив их еще больше:

— Ты думаешь, что…

— Мечом можно уничтожить крестраж, потому что клинок пропитан ядом василиска! О, боги… Надо написать профессору.

— Министр ведь сказал, что меч исчез, — медленно проговорил Гарри, напрочь забыв про чайник и про то, что собирался делать.

— Или его спрятали. Гарри, все сходится. Если мы найдем меч, половина проблемы решена. И Снейпу не придется прибегать к темной магии. Эти заклинания опасны.

— Гм... Да, наверное, так будет проще.

Гермиона нахмурилась, глядя в дневник. Она вчера здорово перепугалась. Хоть Снейп и велел им всем оставить его в покое, она, увидев, как его шатает на ходу, побежала следом и успела увидеть, как он вытащил из кармана сюртука сияющий знакомым звездным светом пузырек и вылил его содержимое в рот, после чего рухнул на пол, потеряв сознание. Его трясло, кожа была ледяной, а пульс стремительно падал. Ей никак не удавалось привести его в чувство — на стандартное заклинание Ennervate он не реагировал. И когда она уже решила, что ничего не сможет сделать, при последней попытке он вдруг шепотом позвал какую-то Лили — и пришел в себя.

Вот тебе и страшный темный маг.

Что они вообще о нем знали?

Она снова поежилась. Только после его ухода, закрывшись в своей комнате, она осознала, что произошло. Снейп никогда раньше никому не позволял настолько приближаться к себе. Его раздражала даже необходимость ходить по коридорам, где ходят другие люди, а вчера… Гермиона щупала у него пульс, трогала за шею, за руки, еще и положила его голову себе на колени — так было удобнее. О чем она вообще думала? В любой другой ситуации она ни за что не решилась бы прикоснуться к нему, но когда он упал, уровень адреналина резко рванул вверх, и Гермиона, забыв обо всем, бросилась на помощь.

«И это помогло, ведь так? Помогло же».

Наверное, не будь он так ослаблен этим откатом, уже наложил бы на нее какое-нибудь проклятие, чтобы больше никогда не смела приближаться. Гермиона была почти уверена, что у него не хватило бы сил и на Заклятие Забвения, только не после того, что она увидела при диагностике. Но он все же подчистил память Гарри и Рону, прежде чем выйти за дверь.

Кто бы знал, что Северус Снейп может быть… таким.

«Зато будет что вспомнить, — хихикнув, сказала она себе. — Ты потрогала Снейпа руками и выжила при этом».

Пока она пялилась на последнее сообщение, оставленное им вчера, из кладовки снова вылез Кричер:

— Хозяин Гарри! Господам не положено самим кипятить воду! О, что сказала бы моя бедная старая хозяйка, если бы видела! Вам надо было позвать Кричера, Кричер все сделает!

— Господам иногда бывает скучно, Кричер, — улыбнулся ему Гарри. — Но можешь приготовить нам завтрак, если хочешь.

— Сию минуту, хозяин. Что пожелаете — омлет, тосты, овсянку? Бейгели для мисс Гермионы?

— Спасибо, Кричер, — Гермиона тоже не могла не улыбнуться, глядя, как эльф кланяется им обоим и бодро шаркает по кухне, на ходу доставая нужную утварь. Гарри жестом указал на дневник:

— Напиши ему про меч. Только не говори, что я… ну…

— Что ты больше не ненавидишь его? — лукаво усмехнулась Гермиона. Гарри мотнул головой:

— Не уверен, что в нашем случае отсутствие ненависти возможно в принципе. Но, по крайней мере, я больше не считаю его предателем. Хотя мне, возможно, еще не раз захочется его удавить. По старой памяти.

* * *

Снейп проснулся поздно. Долго лежал, глядя в стрельчатый потолок директорских апартаментов и анализируя свое состояние. Вроде бы выспался — впервые за много дней. Со дня возвращения Вольдеморта у него опять обострилась бессонница, и более-менее поспать ему удавалось разве что под зельями или при предельной усталости. Похоже, вчера он реально вымотался. Кто бы знал, что уничтожать крестражи — такое энергоемкое занятие?

Можно было бы полежать еще, по выходным дням его присутствие на общем завтраке было необязательным, но ему предстоял проверочный обход замка и груда бумажной работы. Снейп выбрался из постели и поморщился — вчерашнее еще давало о себе знать. Потребуется день или два, чтобы восстановиться полностью. Только бы Вольдеморт не вызвал. Одевшись, он вышел из жилых комнат в кабинет.

— Доброе утро, директор, — приветствовал его Блэк. — С ночи никаких происшествий.

— Благодарю, Финеас, — Снейп повернулся к портрету Дамблдора и, избегая встречаться с ним взглядом, открыл нишу и достал дневник. Дамблдор, укоризненно поджав губы, наблюдал за ним. Снейп вызвал домового эльфа, чтобы тот принес ему завтрак и кофе, и уселся за стол. Портреты едва слышно перешептывались между собой, но Снейп уже успел привыкнуть к постоянному шумовому фону и перестал обращать на это внимание. Отгородившись от Дамблдора спинкой кресла, он открыл блокнот и пробежал глазами последнюю исписанную страницу.

Г: Как вы себя чувствуете, сэр?

Снейп еле удержался, чтобы не закатить глаза. Гриффиндорцы и их вечная страсть — лезть в то, что их не касается.

С: Вы хотите поговорить о моем самочувствии, мисс Г.?

Г: Да, сэр. Когда я проводила диагностику вчера, результаты… оставляли желать лучшего.

Еще бы. Такое кого угодно свалило бы с ног. Ну, кроме тех, кому терять уже было нечего из-за непрестанного применения запрещенных заклятий.

С: Состояние моего здоровья вас не касается, мисс Г. Займитесь лучше делом и поищите в книгах что-нибудь о реликвиях Основателей, раз одним из крестражей был медальон Слизерина.

Г: Я ищу, сэр. Есть упоминания о диадеме Равенкло, но она была утеряна много веков назад. Больше ничего. А Дамблдор разве не говорил вам, что В. украл чашу Хельги Хаффлпафф вместе с медальоном? Мы думали, что, возможно, он и чашу превратил в крестраж.

Снейп уставился на сообщение, мысленно чертыхаясь. Когда он в очередной раз пригрозил, что все бросит и уйдет, Альбус нехотя рассказал ему о крестражах, показал уже уничтоженные, сообщил о воспоминании Слагхорна и цифре семь, но не сказал ни слова ни о чаше, ни о медальоне. Про медальон Снейп узнал из размышлений Грейнджер в этом самом дневнике. Допустим, чаша тоже стала крестражем. Остается еще два неизвестных артефакта. И Поттер.

С: Что еще Дамблдор говорил Поттеру о крестражах?

Г: Он упоминал змею. Но это тоже неточно. Он говорил, что создавать крестражи из живых существ очень опасно и неразумно.

О благоразумии Темного Лорда можно забыть. За последний год он совсем слетел с катушек, так что превратить в крестраж свою любимицу — да запросто. Змея в самом деле не была похожа на обычного фамильяра. Она и ее хозяин существовали в тесном симбиозе, Вольдеморт полностью подчинил ее себе, и она повиновалась ему с полуслова. Значит, чаша и змея. И нечто неизвестное. Что ж, надо проверить. Если это подтвердится — у них пока есть с чем работать, прежде чем придется ломать голову над последним кусочком пазла.

Г: Сэр, а можно ли убить В. обычными способами? Ножом, например? Взрывчаткой? Все ведь пытались использовать против него только магию. Рон высказал мысль, что, может, нам не надо искать оставшиеся крестражи. Если убить тело последовательно несколько раз, с каждой смертью будет активироваться следующий крестраж, или это так не работает? Если бы мы собрали достаточно людей для массированной атаки? Или нашли какое-то другое средство, раз магия на него не действует.

Снейп живо представил лицо Вольдеморта при виде Поттера, направившего на него маггловский автомат вместо палочки — и неожиданно для себя расхохотался.

Пожалуй, уже ради одного этого Уизли заслужил право входить в Золотую троицу. Идея на грани полного кретинизма, но рассмотреть ее можно, почему нет? Волшебники редко пытались убить друг друга чем-то кроме магии, и в данном случае их уверенность в собственной неуязвимости перед магглами запросто может сослужить им дурную службу. Да, в истории были случаи, когда кто-то перерезал кому-то горло во сне, но и только. По большей части, волшебники не владели холодным оружием, а уж об огнестрельном и вовсе ничего не знали. А ведь тот же автомат, наверное, мог бы сработать. Даже в местах, насыщенных магией. Возможно, Вольдеморт не принял бы такое оружие всерьез, он наверняка был уверен, что остановит любой выстрел взмахом палочки. Он вообще с презрением относился ко всему маггловскому. Но Снейп, полукровка, росший среди магглов и регулярно сталкивавшийся с маггловскими технологиями, не брезговал ими, когда возвращался домой на лето. Телевизор неплохо скрашивал одинокие вечера, когда от чтения уже тошнило; маггловская развлекательная литература была куда интереснее и разнообразнее колдовской; музыка — куда качественнее того, что передавали по колдовскому радио. Не говоря уж о различной аппаратуре.

Нет, ну каково — убить Вольдеморта три раза подряд, чтобы последовательно задействовать и выхолостить все крестражи!

Отсмеявшись под изумленными и шокированными взглядами портретов, он снова взялся за перо:

С: Мисс Г., передайте Уизли, что он придумал неплохой анекдот, но если только у вас не завалялось как минимум маггловской базуки, идея бесперспективна.

Гм. И все же интересно… Снейпу было доподлинно известно, что новое тело Темного Лорда обладало мощной магической защитой и свойствами регенерации, но даже это тело требовало определенной подпитки при помощи магии и снадобий. Он знал это, потому что сам же эти снадобья и варил раз в две недели. То ли Петтигрю допустил какие-то ошибки, когда готовил зелье, вернувшее Вольдеморту тело, то ли сам ритуал возрождения имел какие-то огрехи, сейчас наверняка уже не скажешь. Возможно… только возможно… если лишить Лорда этой подпитки, физическое тело постепенно ослабнет, и его можно будет уничтожить. Или же повредить настолько, чтобы активировать следующий по счету крестраж.

Надо подумать. Похоже, следующие несколько недель он насидится в библиотеке и начитается книг по запрещенным ритуалам до одури.

Г: Сэр, есть еще кое-что. Вы не знаете, где сейчас может быть меч Гриффиндора? Дамблдор по завещанию оставил его Гарри, но не сказал, для чего. Сегодня я вспомнила, что этим мечом Гарри убил василиска в Тайной комнате. Меч вроде бы гоблинской работы, а это значит, что клинок мог впитать яд василиска.

Снейп шумно вдохнул и выдохнул сквозь зубы. Ну все. Пора заканчивать с этими играми. Он поднялся с кресла и развернулся лицом к портрету. Скрестил руки на груди:

— Уверен, что ничего не хочешь мне сказать, Альбус?

— Что именно ты хочешь услышать? — бывший директор смотрел на него ангельскими голубыми глазами, никак не облегчая своему агенту жизнь.

— Меч Гриффиндора. Как же я сам не подумал… Клинок пропитан ядом василиска, ведь так? И поэтому им можно уничтожить крестражи.

Дамблдор растянул губы в легкой снисходительной улыбке:

— Я надеялся, что ты догадаешься быстрее, Северус. Это мисс Грейнджер тебе подсказала?

Вот это уже было обидно. Девчонка-семикурсница догадалась, а он, не раз державший этот меч в руках — нет. Снейп снова открыл нишу под портретом и достал меч. Пробежал пальцами по сияющему клинку, поднес его к глазам, затем вытащил палочку и провел несколько простых тестов.

Все верно: клинок пропитан ядом василиска. Гоблинская сталь впитывает в себя вещества, которые могут ее закалить и упрочнить. А вот обычная грязь на ней не задерживается. Даже чистить не надо.

Вернув меч в нишу, он закрыл ее и отступил на привычное место у стола:

— И когда ты собирался сказать мне об этом, Альбус? Или это ты так мстишь мне?

— За что бы я мог тебе мстить? — удивился тот. — Пока ты на нашей стороне и делаешь то, что обещал, я не собираюсь тебе мешать.

— Но и помогать не будешь, верно? Ты даже не сказал мне, что чаша Хаффлпафф и змея тоже могут быть крестражами. Что еще ты утаил от меня?

Дамблдор промолчал. Лишь снял очки и зачем-то начал протирать их краем мантии. Снейп безнадежно махнул рукой и вернулся в кресло. Наверное, вообще не стоит надеяться, что бывший наставник будет ему помогать после ссоры. Но и мириться со стариком он пока был не готов.

С: Мисс Г., я знаю, где меч. Когда найдем следующий крестраж, сможем им воспользоваться. Повторять вчерашний опыт мне бы не хотелось.

Девчонка ответила не сразу. То ли обдумывала это сообщение, то ли делилась с Поттером и Уизли. Наконец, по странице побежали новые слова, написанные несколько неровно по сравнению с предыдущими сообщениями. Должно быть, у нее дрожала рука.

Г: Сэр, вам нужно найти какой-то способ справиться с вашей… проблемой. Это ваше зелье, возможно, снимает симптомы, но проблему не решает. Вчерашняя диагностика показала сильный отток энергии в одних местах и такой же сильный перегруз в других. Если вы и дальше будете применять темную магию с такими же последствиями, это может плохо закончиться.

Наглая маленькая гадина. Снейп едва не задохнулся от возмущения. Первой мыслью было шваркнуть ее какой-нибудь гневной, язвительной тирадой. Что за фамильярность, в самом деле? Кто дал ей право лезть к нему? В конце концов, она всего лишь девчонка, с чего вдруг она решила, что может разговаривать с ним на равных?

Нет. Надо реагировать спокойнее. Как бы его ни бесила эта троица, он не может себе позволить вести себя с ними как раньше. И откровенным мерзавцем с ними тоже быть нельзя. Как бы ни было противно, но от Поттера зависело слишком многое. А Грейнджер сообразительна, и эта сообразительность сейчас нужна им всем не меньше, чем героизм и готовность умереть за правое дело.

Выдержав паузу, чтобы и самому не писать дрожащей рукой, он вывел чуть ниже:

С: Мисс Г., вы мне не мать и не целитель. Еще одна реплика о моем состоянии — и вы об этом пожалеете. Не суйте свой нос куда не надо.

Г: Если вы будете не в состоянии делать свою работу, много кто пострадает. Вы нужны нам, профессор. И Хогварцу тоже.

Вот же…

У него даже слов не было. В самом деле, что на это можно ответить? Она права. Он должен быть в форме, иначе могут пострадать вверенные ему ученики. Но лезть к нему с какими-то советами он никогда никому не позволял. Тем более, гриффиндорским выскочкам, выучившим три с половиной диагностических заклинания и тут же возомнившим, будто они смыслят в его состоянии больше, чем он сам.

«А ведь она пытается о тебе заботиться, — прошелестело изнутри. — Она считает тебя ценным союзником. Ты им нужен. У девочки есть склонность к эмпатии. Не она ли первой бросилась тебя поднимать, когда Люпин ударил тебя когтями в ту ночь? А вчера она первой среагировала, когда тебе стало плохо. И среагировала правильно, пусть и не совсем осознанно. Она хочет тебе помочь».

Снейп потер виски кончиками пальцев. Допил почти остывший кофе, раздумывая над ответом. Дамблдор никогда особенно о нем не заботился и не переживал, если не считать того случая, когда ему лично пришлось лечить своего шпиона от последствий пыточного проклятия. От Вольдеморта и подавно было глупо ждать заботы. Но Снейп никогда и не просил никакой помощи. Даже возвращаясь с вызовов на автопилоте, теряя сознание от боли и шока, он ни разу не обращался ни к Дамблдору, ни в больничное крыло. Он молча заползал в свою подземную берлогу, так же молча зализывал раны и утром как ни в чем не бывало выходил к завтраку и целый день вел уроки по расписанию. Если кто и замечал, что профессор зельеделия слегка не в себе, то все равно ничего не предпринимал по этому поводу. Дамблдор время от времени спрашивал его, все ли в порядке и может ли он работать, но и только. И винить его за это нельзя. Скорее всего, он бы оказал Снейпу какую-то помощь, если бы тот признался, что ему плохо. Но раз агент не признаётся — значит, может справиться сам. Все логично.

Проклиная свой нелюдимый характер на чем свет стоит, он написал ответ, тщательно подбирая каждое слово:

С: Я признателен вам за беспокойство, мисс Г., но я не нуждаюсь в опеке. Ваши комментарии по данному вопросу неуместны. Если мне потребуется помощь, я найду, к кому обратиться. Вы меня поняли?

Г: Да, сэр. Только пообещайте, что позаботитесь о себе.

Несносное создание. Она доведет его до нервного срыва когда-нибудь. Даже находясь на расстоянии. А ведь вчера он почти поверил, что она изменилась.

Как бы не так.

С: Обещаю, что сделаю все, чтобы остаться в строю, мисс Г. Устраивает?

Г: Да, сэр. Спасибо.

С: Отлично. Марш за книги и не отвлекайте меня по пустякам. Конец связи.

Г: Приятных выходных, профессор.

Снейп еще какое-то время посидел над раскрытым блокнотом, чувствуя непреодолимое желание улыбнуться, что было совершенно ему несвойственно. На фоне учеников Хогварца, каждый день пытавшихся сделать ему какую-нибудь гадость, такое искреннее беспокойство со стороны мисс Всезнайки было даже приятным. И неважно, что он им нужен просто как опытный маг, способный решить какую-то сложную проблему. Вчера девчонка вполне могла бы просто оставить его лежать в одеяле у камина, пока он не согреется. Вместо этого она держала его голову у себя на коленях, видимо, решив, что так ему будет комфортнее. И пыталась отвлечь разговором.

«И это, между прочим, остановило твой приступ, Северус».

Об этом он как-то не подумал. Но это действительно было так. Он отвлекся, переключился и… забыл о приступе.

Что-то в этом есть. Возможно, где-то здесь кроется изначальная причина его состояния. Или возможное решение. Но сейчас он был слишком взвинчен, чтобы об этом думать.

Пора браться за работу.

Снейп вернул дневник в нишу за портретом. Одарил ненавидящим взглядом стопку пергаментов на столе. Дамблдор кашлянул за его спиной:

— Не игнорируй меня, Северус. Что происходит? Впервые слышу, как ты смеешься. Вам удалось что-то разузнать?

— Нам даже удалось кое-что сделать, Альбус, — не поворачиваясь к портрету, сообщил ему Снейп, перебирая документы, которые ему предстояло завизировать и отправить в попечительский совет и в отдел образования в министерстве. — Настоящий медальон Слизерина найден и уже уничтожен.

— Что?! — взвыла многоголосая портретная братия со всех сторон. Снейп самодовольно ухмыльнулся:

— Оказалось куда проще, чем я думал. Но твой доморощенный герой, Альбус, несомненно, справился бы не хуже… если бы придумал, как проникнуть в министерство магии и не попасться.

— У кого был медальон? Северус, да говори же!

«Ага, занервничал?»

— У Долорес Амбридж.

— Гм… И как…

— Очевидно, она не смогла устоять перед моим обаянием, — ехидно скалясь, съязвил Снейп. — Я всегда был у нее на хорошем счету. Она отдала мне медальон, и я его уничтожил. Остатки у Поттера. Думаю, он очень рад, что ему не пришлось это делать самому.

— Чем уничтожил?

— Одним из заклинаний из списка, — Снейп снова повернулся к Дамблдору. — Есть идеи, где может находиться чаша?

— Нет. Но ты мог бы заняться змеей.

— Змеей придется заниматься в последнюю очередь. Если я хоть что-нибудь предприму против этой твари, Темный Лорд сразу поймет, что мне известен его секрет.

Дамблдор развел руками:

— Тогда мне больше нечего сказать. Я прошу тебя только напомнить мисс Грейнджер, что Тринадцатая сказка — не единственная загадка в книге.

Снейп нахмурился:

— Новые головоломки? Тебе еще не надоело издеваться над детьми?

— Как я уже сказал, мозги нужно тренировать, Северус, — загадочно улыбнулся Дамблдор. Снейп закатил глаза:

— Когда-нибудь я сожгу твой портрет, Альбус. И мой преемник, кем бы он ни оказался, только скажет мне спасибо.

— Как мальчик воспринял новость?

— Что я не предатель? Не очень хорошо. Ты разбил его сладкую мечту о том, как он задушит меня собственными руками, чтобы отомстить за твою смерть. Правда, у него даже без твоей смерти остается масса причин ненавидеть меня, так что, возможно, я таки бесславно умру от руки Поттера когда-нибудь. К восторгу всего колдовского мира.

— Судя по тому, что он уже рассказал тебе обо всем — он решил с тобой сотрудничать, — задумчиво протянул Дамблдор. Снейп презрительно фыркнул:

— Он? Сотрудничать? Да если бы не мисс Грейнджер, мы бы до сих пор ничего не достигли.

— Вот как? — в голосе бывшего директора послышалось нескрываемое любопытство. — Значит, я не ошибся.

«О, да. Восславим Мерлина — в кои-то веки ты хоть в чем-то не ошибся, лицемер ты этакий».

Нет, не надо было начинать этот разговор. Теперь у него опять испортилось настроение. Досадливо потерев лоб, Снейп уселся было в кресло с твердым намерением начать, наконец, разгребать накопившиеся за неделю бумаги, но не тут-то было. Зазвенели сигнальные чары, оставленные на лестнице, и сразу же зашумели портреты. Снейп, раздраженно передернув плечами, пересек кабинет, на ходу призывая мантию, открыл дверь и спустился вниз. У гаргульи стояла Септима Вектор, запыхавшаяся, растрепанная и с красными пятнами на щеках. Похоже, она бежала сюда со всех ног.

— У нас ЧП, директор, — выдохнула она, увидев его. — Наши… ответственные за дисциплину схватили нескольких учеников и хотели применить пыточное проклятие. Я напомнила им о том, что все наказания должны согласовываться с вами, но…

— В чем заключается нарушение?

— Они делали какие-то надписи на стенах в туалетах.

Снейп еле сдержался, чтобы не зарычать от злости.

— Кого поймали?

— Лонгботтом из Гриффиндора, Бут из Равенкло и Макмиллан из Хаффлпаффа.

Соплохвоста им всем под зад. Все трое — участники ДА. Если их поймали Кэрроу, замять не удастся. И спрятать тоже вряд ли.

— Ведите, — коротко велел он и зашагал следом. — Почему не прислали сообщение с Заступником?

— Ваш кабинет перекрыт от всех сообщений, включая каминную связь, — с явной неприязнью в голосе ответила Вектор. — Вам, видимо, нравится, что персонал вынужден бегать к вам через весь замок.

Точно. Он сам закрыл апартаменты от любых способов связи — первые три дня его непрестанно дергали даже по самым незначительным вопросам. Недоработка. Надо оставить проход для Заступников. Даже не удосужившись сделать Септиме выговор за непочтительный тон, он быстро шел за ней, лихорадочно перебирая возможные варианты. Скорее всего, нарушителей придется наказать, и наказать сурово. Мелкие пакости со стороны учеников успели изрядно надоесть ему. Мытье полов вручную явно не производило на детей никакого впечатления и воспитательного эффекта не оказывало. Но и зверствовать без крайней нужды Снейпу не хотелось. В конце концов, он же поклялся защищать этих мелких недоносков.

Амикус и Алекто Кэрроу держали под прицелом палочек троих парней у дверей мужского туалета на третьем этаже. Рядом стояла взбешенная Макгонагалл.

— Вот, поймали нарушителей, директор, — с гордостью сообщила Алекто, приосанившись от осознания собственной важности. — Оставляли надписи на стенах.

Снейп заглянул в туалет. По стене над умывальниками тянулись крупные красные буквы. Дамблдорова Армия! Объявляется новый набор! Долой пожирательскую шваль!

И что делать с этими идиотами? Написать такое на стене — реальный залет в нынешних условиях. И ведь наверняка сами понимают это.

— Месяц наказаний у мистера Филча, — прошелестел он самым вкрадчивым тоном, какой сумел изобразить. — Поставить на самую грязную работу. Без магии. Стены отмыть.

Минерва облегченно вздохнула. Похоже, боялась, что он и сам прибегнет к пыточному проклятию. Ну да, чего еще ждать от Пожирателя и убийцы…

— Возражаю, директор! — подал голос Амикус. — Вот этот, — ткнул он пальцем в Невилла, с вызовом смотревшего на Снейпа без тени страха в глазах, — постоянно нарывается! Срывает уроки и выкрикивает с места. Подбивает других к нарушениям. Вы ж видите, что он написал на стене! Жалкие отработки у Филча — это не наказание!

— Вот как? — Снейп медленно повернулся к нему и так же медленно поднял бровь. — Пожалуй, я соглашусь. Мистер Лонгботтом, надеюсь, вы осознаёте всю серьезность вашего проступка. В назидание всем остальным ученикам, дабы ни у кого не возникало желания портить школьное имущество подобным образом, вы примете то наказание, которое для вас изберет профессор Кэрроу.

У Амикуса загорелись глаза. Мерзкий ублюдок. Только и ждет, как бы причинить кому-нибудь боль.

«Держись, парень. Ты должен понять, что с этими людьми шутки плохи. И больше не попадаться. Чем скорее ты поймешь, что ситуация в школе изменилась, тем лучше для всех».

— Crucio!

Крики Лонгботтома сейчас наверняка услышит вся школа. Снейп молча отсчитывал секунды, сжав зубы и удерживая невербальным заклинанием Минерву, бесновавшуюся в двух шагах от корчившегося на полу мальчишки.

— Да как вы смеете! — визжала она. — Я доложу об этом попечительскому совету!

— Достаточно, Амикус, — холодно произнес Снейп, отсчитав семь секунд. — Минерва, отведите мистера Лонгботтома в больничное крыло. Вы двое, — кивнул он побелевшим Буту и Макмиллану, в ужасе таращившимся на своего друга, — поступаете в распоряжение мистера Филча с сегодняшнего вечера. Мистер Лонгботтом присоединится к вам, как только будет в состоянии это сделать. Все свободны.

Невилл, которого задыхавшаяся от возмущения Макгонагалл осторожно поднимала с пола, вонзил в директора полный жгучего презрения взгляд. Развернувшись на каблуках, Снейп пошел прочь по коридору, мысленно поклявшись переломать Амикусу хребет, как только представится возможность.

Как же он ненавидел эту школу, и этих людей, и вообще все это. Каждый шаг, каждый вздох, каждое слово причиняли боль. Горевшие ненавистью взгляды, направленные ему в спину, раздирали его на части, и защиты от этого не было. Не спасал ни привычный равнодушный вид, ни попытка убедить себя, что ему действительно все равно. Как он должен их защищать, если в этом замке его все считают предателем?

Если так пойдет и дальше, то к концу года от его души ничего не останется.

Примечание к части

** Враг, знакомый друг,

Мое начало и мой конец.

Зная правду, шепчешь ложь,

И это снова больно.

Red

Сколько обещаний, данных мной,

Привели к разочарованиям.

Вы верили в меня, но меня сломили.

Еvanescenсе