Просто держи меня за руку (гет)

I can feel you calling me

I can see the cracks between these walls

But this pain, I choke on the words as they rise in me

To survive, I lockdown

Amy Lee**

 

Гермиона сидела за столом в библиотеке фамильного дома Блэков, глядя на разложенные перед ней книги рассеянным взглядом. В доме царила тяжелая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц, когда кто-то из мальчишек ходил по коридорам, или звуками старенького радиоприемника, по которому Рон пытался слушать новости. Гарри то часами неподвижно лежал на диване в гостиной, то метался по дому, ища себе занятие, чтобы отвлечься. Гермиона подозревала, что он опять что-то видит во сне или даже днем, когда не спит, но он упорно отказывался говорить об этом и всякий раз сбегал в другую комнату, стоило Гермионе заметить, как он морщится и трет лоб. Впрочем, его метания чаще всего шли дому на пользу — без пяти минут герой колдовского мира вычистил две спальни наверху и выдраил одну из ванных комнат и кухню, пока они ждали возвращения Кричера. Гермиона была вынуждена признать, что фокус с домовым эльфом удался на славу. Предложить ему старый медальон хозяина Регулуса… Да Кричер теперь ради Гарри будет готов заново нырнуть в то проклятущее озеро с инфери. Вернулся бы только поскорее. И желательно с хорошими новостями.

Сколько же еще они будут вот так сидеть здесь без дела?

Ей не очень хотелось признаваться себе в этом, но после стремительного и внезапного побега со свадьбы Билла и Флер их всех вновь охватил жуткий страх. Они собирались просто тихо уйти ночью, а вместо этого пришлось бежать в самый разгар празднества, когда прямо посреди шатра возник Заступник Кингсли и сообщил, что министерство пало, Скримджер убит, а Пожиратели уже на пути к Норе. Первый же взрыв разбросал людей к стенам, во все стороны хаотично полетели заклинания, и Гермиона едва успела добраться до Гарри и Рона, чтобы дезаппарировать в маггловскую часть Лондона, прежде чем их схватили Пожиратели. Потом не менее внезапный бой в кафе с Долоховым и Роули, снова побег, ужасающий призрак мертвого Дамблдора в прихожей дома на площади Гриммо, 12… И даже отчасти разгаданная загадка с фальшивым крестражем мало помогла делу. Гермиона боялась засыпать. Первые несколько дней они все спали в гостиной, разложив спальные мешки на полу. Потом Гарри настоял, чтобы они перебрались в одну из спален наверху — спать на полу было жестко и холодно. Кажется, из них троих более-менее приспособился только Рон — стоило ему улечься, как он мгновенно засыпал, а под утро начинал еще и храпеть. Гермиона видела, что Гарри часто не может сомкнуть глаз, а если и закрывает их, то все равно не спит. Только делает вид, чтобы она не приставала к нему с расспросами.

И все трое держали палочки под рукой даже ночью.

Словно этого было мало, на площади напротив дома появились две фигуры в черных плащах, непрерывно пялившиеся на дверь. Сам дом они не видели. Но явно знали, что он здесь, а это значит, что Снейп все же ухитрился как-то намекнуть Пожирателям на примерное местонахождение бывшей штаб-квартиры Ордена Феникса. Гермиону это крайне нервировало. Неизвестно, насколько сильным было защитное заклятие, наложенное Аластором Муди на вход в дом. Если бы Снейп дал им точный адрес — они бы уже проникли внутрь. А если адреса у них не было — почему они здесь? И чего ждут?

— Может, колданем их? — предложил Рон, неприязненно разглядывая наблюдателей в окно. — Если не спускаться с верхней ступеньки крыльца, они нас не увидят.

— И куда нам их потом девать? — уточнил Гарри. — Уберем этих — остальные решат, что мы точно где-то здесь. К тому же, никому из нас нельзя колдовать, пока мы не поймем, как нас нашли те двое в кафе. Если на мне все еще стоит «следилка»…

Аргумент показался Рону достаточно весомым, и радикальных мер он больше не предлагал.

Гермиона снова склонилась над книгой сказок, перелистывая страницы. Невозможность понять, чего от нее хотят, раздражала едва ли не сильнее всего. Она прочла всю книгу, но так и не сообразила, в чем подвох. Книга была до того старая, что текст во многих местах был полузатертым, разбирать его было крайне трудно, вдобавок, в очень многих словах руны были перепутаны местами, или же в конце стояли лишние знаки, что осложняло перевод. Наткнувшись на такое слово в первый раз, она долго искала его в словаре, пока не сообразила, что оно просто написано с ошибкой. Когда такие слова стали попадаться ей едва ли не в каждой строчке, это привело ее в страшное раздражение. Что за неграмотная бездарь это писала? Ей доводилось видеть очень старые, ветхие книги, но ни в одной из них не было такого количества ошибок.

Она переворачивала одну страницу за другой, пока не дошла до самого конца. Последняя сказка заканчивалась на четной странице, но после нее шла не обложка, а еще один пустой лист. Гермиона проверяла его на свет, искала невидимые чернила, испробовала на нем все заклинания обнаружения скрытых посланий, но лист оставался чистым. Пришлось сдаться. Может, его там оставили для каких-то заметок. Или же неверно рассчитали количество листов при прошивке.

Гермиона вернулась к первой странице. Долго разглядывала текст, кусая губы. Что все это значит?

«Ну же, Грейнджер. Думай».

Закрыв глаза, она с силой прижала веки пальцами, пока под ними не запульсировали огненные круги. Затем снова посмотрела на текст. Может, вся загвоздка в этих перепутанных символах?

Подтянув к себе чистый лист пергамента, она выписала с нескольких первых страниц все руны, которые стояли не на своих местах, и все лишние, проставленные в конце слов. И в полном ступоре уставилась на результат.

«Какая же ты идиотка, Грейнджер! Ответ прямо у тебя перед носом!»

Неужели все так просто?..

Если она правильно расставила пробелы между первыми словами, то последний лист в книге тоже служил явным намеком.

Тринадцатая сказка.

У Гермионы даже руки затряслись от волнения. Теперь нужно выписать все до конца. Она придвинула книгу поближе и взялась за работу. Выписанные руны заняли почти целый лист. Теперь надо правильно расставить пробелы. Черт возьми, если бы с этой загадкой столкнулся кто-то, кто не знает руны вообще — пришлось бы изрядно попотеть, копаясь в словарях. Перевести возможно, но в процессе неимоверно замучаешься, и это заняло бы не один месяц. А если это увидит кто-то, кто читает руны с листа без проблем?..

«Да, рискованно. Могли и заметить, что здесь столько ошибок, и что это явно не просто так. Но, может, в тексте нет ничего такого, и я зря забеспокоилась».

Гермиона шумно выдохнула, взяла еще один чистый лист и приступила к переводу.

А через десять минут в ужасе вытаращилась на выливавшийся из-под пера текст, чувствуя, как в груди что-то судорожно сжимается, мешая дышать.

Нет. Не может быть.

Не может быть!..

Тринадцатая сказка

Жил на свете могущественный волшебник. Не был он ни злым, ни добрым, а хитроумие его часто почитали за мудрость. Многие считали его достойным места правителя, но сколько бы ни предлагали ему править, он отказывался. Ибо власть была для него опасна.

Жил на свете злой колдун. С каждым днем он становился все сильнее и все больше рвался к власти. Но пока неподалеку жил тот самый хитроумный волшебник — злой колдун боялся захватывать власть. Хитроумие соперника пугало его, а сила его казалась колдуну непостижимой. Все, что непостижимо — вызывает страх.

Жил на свете сильный темный маг. Жил он уединенно и не доверял никому, ибо люди все время пытались его использовать. И хитроумный волшебник, и злой колдун хотели его к себе в услужение, и он поддался им обоим, заставляя каждого поверить, что только ему он верен, только ему служит. Его часто спрашивали, для чего он это делает, но он не говорил ни слова в ответ. Он слишком много времени провел в одиночестве. Одиночество и недоверие — убивают.

Хитроумие подвело могущественного волшебника. Однажды он тяжело заболел, так тяжело, что никакие снадобья и чары не могли продлить ему жизнь. И смерть его была бы мучительной, а умереть от своей же руки у него не хватало духу. Ибо даже могущественные порой боятся смерти. Волшебник знал, что, едва он умрет, злой колдун захватит весь мир, ведь бояться будет уже некого. И тогда он велел своему слуге убить его, дабы освободить от страданий. Тогда злой волшебник примет его как героя и раскроет свои планы…

Переводить дальше Гермиона уже не могла. Она вскочила со стула и заметалась по библиотеке, яростно зарываясь пальцами в волосы у висков. Мерлин всемогущий, не может все быть так просто! В таком случае, они же все слепцы, все! Ответ был прямо перед глазами, с самого начала прошлого года, но они не верили. Не хотели верить. Не хотели думать. Зная Дамблдора, можно было предположить куда более хитрый план, и они все искали какой-то подвох или хитрость. А все оказалось до того просто, что они проскочили мимо правильного ответа и углубились в какие-то дебри, осложнявшиеся ненавистью и недоверием. Гермиона остановилась посреди библиотеки, невидящими глазами уставившись на разбросанные по столу пергаменты. Ее охватила мелкая противная дрожь. Как они могли не заметить?

Все верно. Все сходится. Почерневшая рука Дамблдора — та самая «тяжелая болезнь», а, точнее, смертельное проклятие, о котором он так ничего и не рассказал Гарри. Внезапное назначение Снейпа на пост преподавателя защиты от темных сил, после множественных отказов. Должность проклята, директор это знал. Следовательно, он считал, что к концу года Снейп должен уйти из школы. Шпион больше не понадобится — шпионить будет не для кого. А если остальные учителя ничего не знают, они попытаются сразу же прикончить его, если увидят. Они трое и сами хотели его убить! Значит, Снейпу ничего другого не оставалось. Только сбежать. Сбежать, притворившись гнусным предателем.

Колени внезапно стали ватными. Гермиона, дрожа как в лихорадке, опустилась на пол, подтянула колени к груди, плотно обхватив их руками. Раскачиваясь взад-вперед, она отрешенно смотрела в одну точку перед собой, пытаясь собрать панически разбегающиеся мысли в кучу.

Выходит, Снейп убил директора по его же собственному приказу. И пожертвовал при этом собой. После такого ему одна дорога — в Азкабан, если бывшие соратники по Ордену не прикончат его раньше.

Теперь все встало на свои места. Убийство Дамблдора наверняка введет Снейпа в круг самых близких последователей Вольдеморта, и тот будет делиться с ним всеми своими планами. Возможно, Снейпу удастся выведать какие-то секреты. Может, даже про крестражи. И если Вольдеморт будет безоговорочно доверять ему, то…

Гермиона зажала себе рот обеими руками, только бы не завопить на весь дом. Если ее так потрясла эта новость, то что будет с Гарри и Роном, едва они узнают? Почему-то ей казалось, что Гарри в это не поверит. Он слишком давно и яростно ненавидел Снейпа, чтобы поверить в такую красивую легенду, даже если она будет подписана самим Дамблдором.

Гм… А для чего же все-таки пустой лист в конце книги? Только ли для того, чтобы намекнуть, что здесь есть еще одна сказка?

Девушка решительно поднялась с пола, уселась обратно за стол и принялась переписывать текст в книгу, рунами. Наверное, можно было бы и по-английски, но рисковать не хотелось. Едва она нарисовала последнюю руну и поставила точку, как текст под пером вспыхнул золотом, и внизу страницы проступила витиеватая подпись. Гермиона смотрела на нее, открыв рот.

«Что ты там только что подумала про подпись Дамблдора, Грейнджер? Уж не научилась ли ты прорицать? Или проявлять желаемое в реальности?»

Она снова сползла со стула на пол, обхватила колени руками и истерически захихикала. Это было уже выше ее сил.

Итак, Снейп не предатель. Он исполнил приказ Дамблдора и ушел к Вольдеморту. Значит, у них по-прежнему есть шпион в стане врага. Но как с ним связаться? Как дать ему понять, что ей все известно? С таким союзником, как Снейп, они, возможно, могли бы обнаружить крестражи куда быстрее, не говоря уж о том, чтобы найти способ быстро их уничтожить. Гермиона перечитала текст еще раз, дабы убедиться, что все перевела правильно. Последние фразы «сказки», все еще горевшие золотом на странице, заставляли сердце бешено колотиться о ребра.

Слуга дал слово, ибо знал он главные слабости злого колдуна. Он поклялся остановить его любой ценой — и заплатит эту цену сполна, когда придет время.

Значит ли это, что Снейп знает о крестражах? Наверняка должен знать, а иначе какой смысл?

Гермиона содрогнулась, все еще впиваясь глазами в текст. Если бы эти сказки попали в руки министра или, что еще хуже, в руки Пожирателей, захвативших министерство… Она боялась даже думать о том, что бы было тогда. Дамблдор страшно рисковал, указав эту книгу в своем завещании. Если бы счастливый случай не привел Гермиону в кабинет директора до того, как огласили завещание — Снейпа, вероятно, уже убили бы. Или что похуже. Но, по сути, о чем этот текст? Только о том, что Снейп действовал по просьбе директора. И можно было бы сомневаться, не предатель ли он на самом деле, если бы не последняя фраза.

Поклялся остановить любой ценой и заплатит эту цену сполна.

«Он действительно на нашей стороне, — все еще дрожа, думала Гермиона, до боли сцепив пальцы. — Он на нашей стороне, он может нам помочь, если мы придумаем, как с ним связаться…»

На этой мысли ее запал иссяк, а мозг, казалось, превратился в кашу. Гермиона с силой прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь успокоиться. А в следующее мгновение ее охватила невероятная злость на Дамблдора. Гарри может боготворить старика сколько угодно, но факт остается фактом: директор подставил их всех, и своего шпиона — в первую очередь! Ему достаточно было оставить какое-нибудь письмо с объяснениями, и Снейпу не пришлось бы бежать из замка и становиться предателем в глазах соратников. Если бы хоть кто-то из Ордена знал о планах Дамблдора, сейчас, возможно, все было бы иначе. Вместо этого Дамблдор оставил ей сказку, которую еще надо было расшифровать, изрядно потрепав при этом рунический словарь, а своему доморощенному Избранному вообще не сказал ни слова. Даже о своем смертельном недуге и то умолчал. И теперь Гарри ненавидит Снейпа еще сильнее. О какой дальнейшей совместной работе может идти речь?

Вот и верь после такого кому-либо.

От всего этого у нее жутко разболелась голова. Гермиона потерла глаза и встала с пола. Потрогала кончиками пальцев светящуюся подпись. Мрачно покачала головой. Дурдом какой-то. Хитроумие его часто почитали за мудрость. Это даже не хитроумие, это… это…

У нее не было слов, чтобы охарактеризовать всю глубину своих чувств к Дамблдору. А все мысли, которые в данный момент вертелись в голове, состояли сплошь из нецензурных слов.

Надо успокоиться. И заодно подумать, как рассказать об этом мальчишкам, да так, чтобы они не прибили ее на месте за ересь. Смогут они связаться со Снейпом или нет, но она почему-то ощутила облегчение от того, что где-то там, за пределами этого дома, есть кто-то, кто мог бы им помочь.

Если только они сумеют побороть свою неприязнь и довериться друг другу.

— Гермиона! — послышался голос Гарри откуда-то с первого этажа. — Гермиона, я принес еды, спускайся!

— Сейчас иду! — крикнула она. Быстро подтянула к себе блокнот, который был в свертке вместе с книгами про крестражи. Блокнот она тоже проверила, понадеявшись, что в нем может содержаться скрытое послание, но и тут ее ждало разочарование. Так что теперь она использовала его вместо дневника, записывая в него какие-то свои размышления о крестражах и возможных местах, где Вольдеморт мог бы устроить тайник. Коротко записав свои сегодняшние открытия, она почесала нос кончиком пера и еще раз пробежала глазами текст расшифрованной сказки.

Если все это действительно правда, а не ее бредовые фантазии — Снейпу сейчас, должно быть, очень и очень несладко. У нее хотя бы были Гарри и Рон. А у мастера зельеделия, похоже, не осталось никого.

Будь она на его месте — уже умерла бы от страха.

Закрыв блокнот, Гермиона сложила все свои записи в сумочку, затолкала блокнот и книгу сказок следом и отправилась на кухню — инспектировать сегодняшний улов продовольствия.

Гарри и Рон разбирали объемистый рюкзак, выкладывая на стол продукты. Гермиона остановилась в дверях, разглядывая гору пакетов:

— Ты это купил или украл?

— Примерно пятьдесят на пятьдесят, — ответил Гарри, но, заметив, как вытянулось ее лицо, поспешно добавил: — Я пошутил. Все честно куплено.

— Опять был в том же супермаркете?

— В другом. Не учи ученого. Меня никто не видел.

— Гарри, — она присела на краешек табурета возле стола, — мы ведь уже говорили о том, что тебе лучше не выходить отсюда. За продуктами можем ходить мы с Роном.

— Если я буду сидеть здесь безвылазно, сойду с ума, — буркнул Гарри, разгребая сваленные в кучу продукты. — Мне надо хоть чем-то заниматься. Тем более, мы выходим не каждый день. Кричер может отсутствовать еще неделю. Или две. Не сидеть же голодными.

— Да уж, — она осмотрела заваленный едой стол. — Ты нагреб на неделю вперед.

— Ага, как же, хоть бы на два дня хватило, — Гарри бросил красноречивый взгляд на Рона. Тот скорчил обиженную рожу:

— Вот только не надо на меня так смотреть. Можно подумать, я один много ем, когда нервничаю.

— Ты всегда много ешь, независимо от нервов, — улыбнулась Гермиона. — Ладно, кто мне поможет с обедом?

— Давай я, — Рон закатал рукава рубашки до локтей, всем своим видом выражая готовность выступить помощником шеф-повара. — Гарри, что там на улице, все тихо?

— Как обычно. Дежурят, но лиц я не видел.

Внезапно он бросил рюкзак и прислушался. А в следующую секунду уже бежал к двери с палочкой в руке. Гермиона и Рон отстали от него буквально на пару шагов. Притаившись в темноте у самого выхода в холл, все трое задержали дыхание, держа палочки наготове. Из-за входной двери доносились шорохи и едва слышный скрежет. Затем дверь распахнулась, и на пороге показались двое.

Оглушительно взвыли сигнальные чары, установленные Гермионой. К вою присоединился портрет миссис Блэк, изрыгавший проклятия вперемешку с грязными ругательствами. В конце холла рядом с ребятами из пола медленно поднялась зловещая серая тень и, вытянув вперед костлявую руку, понеслась на новоприбывших.

— Я не убивал тебя, Альбус, — раздался знакомый голос.

Призрак Дамблдора взорвался, не долетев до двери, и рассыпался облаком пыли. Входная дверь закрылась. Гарри выступил из-за угла, держа пришельцев под прицелом:

— Ни с места! Поднимите руки, чтоб я их видел!

— Гарри! — Гермиона уцепилась за его локоть. — Гарри, это свои.

— Пусть сначала докажут.

Рон, поморщившись, ткнул палочкой в орущий портрет. Занавеси с громким хлопком закрылись, мгновенно заглушив крики старухи. Гермиона деактивировала сигнальные чары. И теперь все трое стояли плечом к плечу перед портретом, подняв палочки и направив их на стоявших у двери людей.

— Я — Ремус Люпин, оборотень, известен под кличкой Лунатик, один из четырех создателей Карты Мародеров. Я обучил тебя создавать Заступника, Гарри. Твой Заступник принимает форму оленя.

— Я — Кингсли Шеклболт, член Ордена Феникса, аврор, участвовал в эвакуации с Бирючиновой аллеи, сопровождал Гермиону Грейнджер под Оборотным зельем.

Гарри шагнул им навстречу, все еще держа палочку в атакующей позиции:

— Откуда вы узнали, что мы здесь?

— Мы не были уверены, — негромко ответил Люпин. — Решили проверить на всякий случай. Отличные сигнальные чары, Гермиона. Сама научилась?

— Добыла полезные книги, — улыбнулась она, опуская палочку. — Пойдемте на кухню, а то сейчас опять портрет проснется.

Подсвечивая палочкой дорогу, она повернулась и первой зашагала вниз по ступенькам. Остальные потянулись следом. На кухне Гарри разжег огонь в очаге и повернулся к Кингсли:

— Мы боялись связываться с остальными, чтобы… ну, чтобы никого не выследили.

Шеклболт кивнул:

— И хорошо, что не пробовали. Мы все под наблюдением. Если бы вы попытались связаться с кем-то из нас, вас бы наверняка уже вычислили.

— Как моя семья? — спросил Рон, тревожно глядя на Люпина. Тот успокаивающе поднял руки:

— Они в порядке. Твой отец продолжает ходить на работу. Билл и Флер уехали. Джинни готовится к школе. Фреду и Джорджу, возможно, придется закрыть магазин, но это пока неточно. Никто из них серьезно не пострадал, не волнуйся.

Рон, Гарри и Гермиона переглянулись. На лице Рона отчетливо читалось облегчение. Гермиона легонько пожала его руку в знак поддержки. Он не ответил, лишь сжал ее пальцы в ответ.

Люпин достал из-под плаща несколько бутылок сливочного пива и выставил их на стол:

— Вы в порядке? Вам что-нибудь нужно?

— Нет, у нас все есть, — ответил Гарри, усаживаясь за стол и жестом предлагая остальным сделать то же самое. — Что вообще происходит? Мы немного слушали радио, но здесь слабый сигнал.

— Ну, министерство полностью захвачено Сами-Знаете-Кем, — пояснил Кингсли. — Я успел предупредить всех, так что никто из наших не погиб, но многих пытали, чтобы узнать, где ты. На посту министра теперь Пий Тикнесс, марионетка Лорда. Думаю, часть работников под проклятием подвластия, но есть и много таких, кто согласился служить добровольно.

— А Орден? — спросил Гарри, напряженно всматриваясь в обоих мужчин. — Кто-нибудь что-нибудь делает?

— У нас почти нет возможностей что-то делать, — ответил Люпин. — Мы вынуждены вести себя крайне осторожно. Кингсли вообще практически в бегах, его едва не схватили, когда министерство пало. Штаб авроров был распущен в тот же день. Кто не успел сбежать — того бросили в Азкабан.

— Разве им не нужен кто-то, кто будет следить за порядком? — удивился Рон.

— У них остался отдел магического правопорядка. Некоторые авроры сами согласились продолжать работу на министерство. А еще набирают целые отряды егерей, которые будут охотиться на магглорожденных.

— Что?! — хором выдохнули Гарри, Рон и Гермиона. Кингсли кивнул:

— Это новая политика. Все магглорожденные подлежат регистрации и проверке. Если не удастся доказать, что в роду магглорожденного был хотя бы один волшебник — его лишат палочки. Могут и вовсе убить. Полноправными гражданами теперь считаются только чистокровные и полукровки. Магглорожденные приравниваются к магглам, а те в свою очередь приравниваются к животным.

— А как же Хогварц? Ведь там полно магглорожденных учеников.

— Больше нет, — угрюмо ответил Люпин. — Ни один магглорожденный теперь не имеет права на колдовское образование.

— Но это же абсурд, — Гермиона прижала руки ко рту, переводя взгляд с Люпина на Кингсли и обратно. — Как они могут это запретить? Есть же закон. Право на образование.

— Гермиона, боюсь, никакие законы и тем более права больше не действуют. И, кстати, не вздумайте называть Сами-Знаете-Кого по имени. На его имя установлено Табу.

— Что? — удивился Гарри. — Это еще что такое?

— Стоит произнести его имя, как все защитные чары рушатся, и к вам сразу аппарируют Пожиратели или егеря, — объяснил Кингсли. — Я уже испробовал это на себе. Еле вырвался. А потом узнал от Артура, что это была не случайность. Табу установили на второй день после захвата. Так они отслеживают всех, кто был в Ордене, ведь только мы называли Сами-Знаете-Кого по имени. Даже Пожиратели не осмеливаются.

— Так вот почему за домом слежка, — догадалась Гермиона. — Они аппарировали сюда по сигналу, но, очевидно, не могут пробиться сквозь Заклятие Верности. И именно так они нас нашли, когда мы прибыли в Лондон.

Кингсли поднял брови, глядя на Гарри:

— Все так же неосторожны, да? Продолжаете именовать его?

— Дамблдор не раз говорил, что страх перед именем только усиливает страх перед его носителем, — упрямо буркнул тот. Люпин покачал головой:

— Гарри, это все хорошо и похвально, но не теперь. Демонстрировать храбрость в данном случае неуместно. Заклятие Верности, возможно, продержится еще какое-то время, но не стоит недооценивать Сами-Знаете-Кого. Он может придумать способ обойти эти чары. Особенно сейчас, когда главный Хранитель Секрета мертв, и Хранителями стали более двадцати человек.

— А Снейп?

— А что Снейп?

— То заклятие, которое здесь оставил Муди — оно ведь действует?

Люпин пожал плечами:

— Раз он до сих пор не явился сюда, а те, кто стоит снаружи, не могут войти — значит, действует. Но я все равно не советую вам расслабляться. Будьте готовы бежать отсюда в любой момент.

Кингсли внимательно смотрел то на Гарри, то на Гермиону:

— Дамблдор оставил вам какое-то задание, верно?

Гарри кивнул:

— Да. Но мы не имеем права о нем рассказывать. Он вам что-то говорил?

— Он только сказал, чтобы мы верили тебе. И чтобы помогли, если ты решишь обратиться за помощью. Гарри, мы знаем, что ты вполне способен о себе позаботиться, вы все уже совершеннолетние. Но Дамблдор, очевидно… не совсем трезво мыслил в последнее время. У него могло создаться ложное впечатление, что вы трое в состоянии выполнить то, что он вам поручил, не прибегая к помощи более опытных людей.

— А вы все в этом сомневаетесь? — вскинулся Гарри. Гермиона нахмурилась, глядя на Кингсли:

— Гарри, я думаю, он хотел сказать, что задание очень сложное для… не до конца обученных волшебников.

Кингсли кивнул ей:

— Спасибо, Гермиона. Мы пришли по поручению остальных членов Ордена. Узнать, не нужна ли вам помощь. Потому что, если верить всему, что мне рассказывала Минерва Макгонагалл, вы сами никогда в этом не признаетесь. Привыкли выпутываться самостоятельно.

— Это уж точно, — хмыкнул Рон, откидываясь на спинку стула. — Шесть лет подряд влипаем в какие-то истории. Но всегда выкручиваемся.

Гарри мотнул головой:

— Я благодарен вам за предложение, но Дамблдор оставил мне четкие инструкции. Если он сам не рассказал вам, чем именно мы занимаемся, то и я не стану.

Гермионе вдруг отчаянно захотелось пнуть его под столом. Вот упрямец! Неужели он настолько глуп, что не понимает очевидного? Им не справиться в одиночку. Пусть Орден не поможет им в непосредственном поиске крестражей, но им грозит масса опасностей. И желательно, чтобы кто-то прикрывал им спины, пока они будут искать. Она уже пыталась поговорить об этом с Гарри, но он был непреклонен: никто не должен знать.

Рон, очевидно, разделял ее сомнения. Он смотрел на своего друга с плохо скрытым раздражением, но рот не открывал. Люпин, уловив эти взгляды, нахмурился:

— Вам необязательно рассказывать все в подробностях. Просто скажите, что мы можем сделать. Мы можем обеспечить вам охрану. Или раздобыть какие-то сведения. Или… Да хотя бы еду вам приносить, чтобы вы не шатались по городу.

Гарри покачал головой:

— Я не могу. Это опасно. И для нас, и для вас. Если Вол… Сами-Знаете-Кто узнает, чем именно мы занимаемся, он прикончит нас всех.

— Гарри, тебе нельзя больше показываться на людях, — настойчиво произнес Кингсли. — За твою голову установлена награда. Десять тысяч галлеонов. За тобой будут гоняться все подряд.

— Значит, буду осторожнее.

Люпин неодобрительно цокнул языком:

— Ты совсем как твой отец… Тот тоже никогда не слушал ничьих доводов. Ладно. Но я все равно хотел бы обсудить с вами некоторые меры безопасности. Не знаю, смогу ли часто с вами связываться, но Дамблдор особенно настаивал на том, чтобы мы все вбили вам в головы кое-какие правила.

Гермиона перевела взгляд на Кингсли:

— Я бы хотела задать несколько вопросов. Наедине… если можно.

Гарри и Рон недоуменно воззрились на нее. Она только отмахнулась: мол, не сейчас, потом расскажу. Шеклболта, похоже, это удивило не меньше. Он грузно поднялся со своего места и последовал за девушкой прочь из кухни.

Гермиона тихонько миновала холл, чтобы не разбудить портрет миссис Блэк, на цыпочках поднялась по лестнице на второй этаж. Кингсли так же тихо шел за ней. Когда они очутились в библиотеке, он хмыкнул:

— Подозреваю, что сейчас услышу какой-то страшный секрет, с такими-то предосторожностями.

— Кингсли, кто-нибудь из Ордена осматривал кабинет Снейпа?

Этот вопрос застал его врасплох. Удивление на его лице было неподдельным.

— Авроры осматривали. После похорон Дамблдора.

— Нашли что-нибудь?

— Ничего особенного. Личных вещей там почти не было. Кое-какие снадобья и книги. Ничего, что могло бы натолкнуть на какие-то мысли.

— А кабинет Дамблдора? Я так понимаю, что министерство провело тщательный обыск после того, как было оглашено завещание?

Кингсли прищурился, глядя ей в лицо:

— Я не знаю всех подробностей, но Минерва говорила, что у Дамблдора тоже не нашли ничего, что могло бы помочь Ордену в дальнейшем противостоянии. Тебя интересует что-то конкретное?

— Кто-нибудь говорил с портретами в директорской? — продолжала допытываться Гермиона, цепляясь за каждое слово.

— Портрет Дамблдора разбудить не удалось. От остальных портретов толку мало. Они отвечают только действующему директору.

— То есть, профессору Макгонагалл? Ведь она теперь директор?

— Не уверен. Я думаю, что к началу учебного года в Хогварц пришлют кого-то руководить. Возможно, снова Амбридж.

— Что? — Гермиона едва не задохнулась от возмущения. — Амбридж — директриса Хогварца? Да ни за что! Замок ее не примет. Как не принял в прошлый раз.

— Вряд ли это будет существенно в сложившейся ситуации, — мягко возразил Шеклболт. — Если с ней пришлют целый отряд охраны или даже Пожирателей — учителям придется подчиниться. Минерва готова к этому. Она поговорила с остальными. Если это произойдет, все учителя останутся, чтобы защитить учеников. В противном случае школа рискует превратиться в пыточный лагерь. Мы не можем этого допустить.

— Так профессор Макгонагалл пыталась говорить с портретом Дамблдора?

— Ей не удалось. Я решил, что это странно. Обычно новым портретам требуется всего несколько дней, чтобы проснуться и адаптироваться. Но Дамблдор продолжает спать. Если бы мы могли разбудить его, то, возможно, он дал бы нам какие-то новые инструкции.

Гермиона сделала глубокий вдох. Медленно выдохнула. И уставилась в лицо аврору:

— Кингсли, мне надо кое-что тебе сказать. Но я не знаю, как. Мне очень страшно.

— Ты боишься за свою безопасность?

— Не только за свою. Прежде всего, я боюсь за Гарри. Ему предстоит решить очень сложную проблему. И никто, кроме него, не сможет это сделать.

— Это касается того пророчества?

— Да.

Кингсли внимательно смотрел на нее. Его лицо постепенно выровнялось. Глядя ей в глаза, он негромко произнес:

— Я уже сказал там, на кухне, но повторю еще раз: мы здесь для того, чтобы помочь вам. Гермиона, мне сложно говорить о доверии, особенно после того, что устроил Снейп, но нас действительно осталось не так много. Если мы не будем доверять друг другу, нам не победить Сама-Знаешь-Кого. Если ты можешь рассказать мне что-то, что поможет делу — я готов выслушать. Скажешь хранить это в секрете — буду хранить. Могу даже дать Нерушимую клятву, если тебя это успокоит. Когда мы вступали в Орден Феникса, мы давали клятву Дамблдору, что сделаем все, что от нас зависит. Мы все знали, на что идем.

Гермиона сделала еще один глубокий вдох. Затем сунула руку в свою сумочку и вытащила оттуда книгу сказок:

— Это книга, которую Дамблдор завещал мне. Сказки барда Бидла.

— Гм… Мне есть смысл спрашивать, откуда она у тебя?

— Нет. Ты читаешь руны?

— К своему стыду, почти нет. В стандартную подготовку авроров руны не входят. Но ты, я полагаю, уже сделала перевод? Министр был прав, в книге действительно есть подсказка? Скримджер очень расстроился, что не сумел найти то, что вам троим оставил Дамблдор.

— Открой последнюю страницу.

Кингсли взял книгу, открыл заднюю обложку — и уставился на подпись Дамблдора под текстом. Поразмыслив мгновение, вытащил свою палочку и проделал над книгой несколько замысловатых невербальных пассов. Нахмурился, когда подпись вспыхнула золотом.

— Подпись подлинная. Что в тексте?

— В книге изначально содержалось всего двенадцать сказок. Я не сильна в колдовском фольклоре, но Рон сказал, что их намного больше, просто здесь собраны самые известные. Я обнаружила в текстах множество слов, написанных с ошибками. Я долго не могла сообразить, почему здесь столько ошибок, мне никогда раньше не попадались книги, написанные настолько безграмотно. Но когда я выписала по порядку все руны, стоявшие не на своих местах, то получила текст тринадцатой сказки. Ну, то есть, это не совсем сказка, конечно. Скорей, просто послание в сказочной форме.

Кингсли нахмурился еще больше:

— Я так понимаю, сказку написал сам Дамблдор?

— Очевидно. Как только я выписала текст на последнюю страницу, внизу появилась его подпись. Видимо, для таких идиотов, как мы, чтоб мы убедились, что это действительно написано им. Вот перевод, — она снова запустила руку в сумочку и вытащила сложенный пергаментный лист. Кингсли развернул его, пробежал глазами и едва не выронил и книгу, и пергамент. Его лицо, казалось, почернело еще больше.

— Да он с ума сошел! — прошипел аврор, в ярости крутнувшись вокруг своей оси. Затем принялся мерить шагами библиотеку, перечитывая текст снова и снова. Гермиона облегченно вздохнула. Значит, ей не показалось, и она не сошла с ума — Кингсли увидел в тексте то же, что увидела она. Это радовало. В принципе, текст был достаточно прямолинеен. Если знать хотя бы часть истории, нетрудно догадаться, к чему относится все остальное.

Бросив книгу на стол, Шеклболт повернулся к Гермионе:

— Гарри знает?

— Пока нет. Я не знаю, что мне теперь делать с этой информацией. Это… это ведь все меняет, да?

— Определенно, — Кингсли зажмурился и с силой потер левый глаз пальцами. — Проклятье… Месяц назад мы все решили, что здесь нет никаких подводных течений, и Снейп — предатель. Но, похоже, Дамблдор был прав, когда говорил, что у него есть железные доказательства верности Снейпа. Даже не представляю, что это может быть, но если Дамблдор и впрямь выбил из него обещание совершить это… убийство, то… Это наверняка что-то такое, что не оставляет другого выбора.

— Нерушимая клятва?

— Если и так, то далеко не единственная. Он ведь уже дал одну кому-то из Малфоев? Гарри что-то такое говорил.

Гермиона кивнула:

— Да. И та клятва, вероятно, тоже касалась этого убийства. Если бы это не сделал Снейп, то сделал бы Драко. Кажется, профессору Дамблдору и впрямь повезло, что он уже был при смерти на тот момент… хотя, наверное, мне не следует так говорить.

— Василиск их всех сожри! — снова ругнулся Шеклболт. Еще раз перечитал текст. — Я понятия не имею, что теперь делать. Если он все еще на нашей стороне — он в смертельной опасности. Доверие со стороны Ордена к нему окончательно подорвано. Никто из наших ему не поверит и навстречу не пойдет.

— Даже несмотря на это? — Гермиона ткнула пальцем в лежавшую на столе книгу сказок. Кингсли печально покачал головой:

— Даже несмотря на это. Никому нельзя вот так убить Дамблдора — и сохранить доверие всех тех, кто его любил. Дамблдор мог хотя бы рассказать кому-то. Мы могли бы что-то придумать. Черт возьми… Я ведь тоже видел его руку. Но он сказал нам, что ничего страшного не произошло, и у него все под контролем. Ты кому-то еще сказала?

— Нет. Только тебе. Я не знаю, как рассказать ребятам. Они съедят меня живьем. Гарри ненавидит Снейпа. Они даже слушать меня не станут…

— В книге больше ничего нет? Какой-то способ связи?

— Ничего.

— Что ж… Значит, нам остается только ждать. Ты умеешь посылать сообщения с Заступниками?

— Я тренировалась, но еще не пробовала.

— Давай научу, пока у нас есть немного времени. Заодно покажу, как отсрочить сообщение, чтобы Заступник находил адресата только тогда, когда тот один. Иначе рискуешь сообщить какой-нибудь секрет целой толпе людей. Научи Гарри и Рона делать то же самое. И еще… Ремус говорил мне, что Снейп пытался учить Гарри окклуменции год назад. Это правда?

— Да. Но у Гарри ничего не получилось.

— Ты знакома с этой техникой?

— Только в теории.

— В библиотеке Блэков наверняка есть книги на эту тему, окклуменция и легилименция были довольно известными темами среди чистокровных волшебников. Найди все, что сможешь, и попробуй научить Гарри ставить хоть какой-то блок. Да и вам тоже не помешает. С учетом этого, — он встряхнул пергаментом, — лучше в голову никого не пускать.

— Думаешь, мне такое под силу? — удивилась Гермиона, потрясенная тем, сколько всего знает Кингсли. Тот усмехнулся:

— Дамблдор был уверен в том, что в вашей троице одна ты способна решать какие-то головоломки и самостоятельно разучивать сложные чары. Он не рассказывал нам всего, но основное известно ближнему кругу. В него входили старшие Уизли, Сириус, Люпин, я, Тонкс, Макгонагалл, Муди и Снейп. Как видишь, большинство еще живы. Со Снейпом, конечно, будут проблемы. Но если мы сможем получить неоспоримые доказательства того, что он по-прежнему на нашей стороне — эта война еще может закончиться нашей победой. Он очень сильный боевой маг и хороший специалист по темной магии, так что такой союзник нам бы точно не помешал сейчас.

— Это если Сам-Знаешь-Кто не убьет его раньше, — тихо произнесла Гермиона, кусая губы. Шеклболт качнул головой:

— Если не убил до сих пор — уже не убьет. Ему такой тоже нужен. На самом деле, если отвлечься от всех рефлексий по поводу случившегося, план Дамблдора гениален. Ужасен, но гениален. Снейп теперь наверняка герой среди Пожирателей. Может, даже стал правой рукой Лорда.

— И получает доступ ко всей секретной информации, да, — Гермиона кивнула, обхватив руками плечи. — Но это все равно страшно. Его же… его фактически подставили, не дав возможности объясниться.

— Это правда, — снова помрачнел Кингсли. — От Дамблдора я такого не ожидал… Но, возможно, других вариантов действительно не было. Ладно. Не будем пока об этом думать. Спасибо, что рассказала мне. Я хоть не убью его сразу, если увижу. И я думаю, что об этом нужно рассказать Макгонагалл.

— Нет, — Гермиона затрясла головой. — Нет, пока нельзя. Сначала я должна рассказать Гарри. И пусть он потом сам решит, кого еще в это посвятить. Я не имею права принимать такие решения. Никто из нас не имеет. Чем больше людей будут знать, тем выше риск. Его же могут раскрыть. Одно неосторожно сказанное слово… или пытка… или легилименция…

— Да, я понимаю. Хорошо. Когда решите, что с этим делать, сообщи мне. Клянусь не предпринимать никаких серьезных действий, не уведомив вас.

— Спасибо, Кингсли, — Гермиона слегка покраснела, польщенная тем, что он, опытный аврор, прислушивался к трем подросткам. Что же такого Дамблдор им всем наговорил? Но теперь, когда в тайну оказался посвящен такой человек, как Шеклболт, Гермионе стало гораздо легче дышать. Она и без того умирала от страха, а хранить такой секрет в одиночку было не только крайне неприятно, но и опасно. Осталось только решить, как рассказать об этом Гарри, чтобы он не убил ее сразу. А потом не кинулся убивать и Снейпа.

Кингсли быстро показал ей нужные заклинания для отправки сообщений с Заступником, после чего они спустились обратно на кухню. Люпин как раз закончил свой ликбез. Перед Гарри лежал обычный блокнот, в котором он составил целый конспект, что для него было совсем нетипично. Гермиона одарила его одобрительным взглядом и посмотрела на Люпина:

— Значит, пока все остается как есть?

— Мы со своей стороны будем делать все, что сможем. Через две недели начнется учебный год, кто-то из нас будет держать связь с Минервой Макгонагалл, на случай, если ей потребуется помощь. В остальном же… Просто не высовывайтесь. И лучше бы вам все же убраться из этого дома. Меня нервируют эти соглядатаи снаружи, — поморщился Люпин. Кингсли кивнул:

— Да, я бы тоже рекомендовал вам спрятаться в каком-то другом месте. Чем чаще вы будете менять убежища, тем лучше. Меньше шансов, что вас обнаружат. И помните про Табу. Как ставить защитные чары, знаете?

— Да, — кивнула Гермиона. — Я тоже думаю, что здесь не очень безопасно. Мы это обсудим… как только решим кое-какие вопросы.

— Хорошо, — Люпин поднялся на ноги, запахивая мантию на груди поплотнее. — Тогда мы уходим. Если что — зовите, соберем всех, кого сможем.

Гарри и Рон пошли провожать взрослых до входной двери. Гермиона осталась на кухне. Быстро просмотрела сделанные Гарри заметки в блокноте, вздохнула и, включив радиоприемник, чтобы было не так тихо и тоскливо, взялась готовить обед.

Рон, вернувшись, молча встал рядом и забрал у нее из рук нож, которым она чистила овощи. Гарри плюхнулся на стул:

— Ну, и что вы думаете?

— Они правы, нам нельзя здесь оставаться, — ответила Гермиона, вытаскивая палочку, чтобы наколдовать огонь под кастрюлей с водой. Как хорошо, что можно снова пользоваться магией. — Как только вернется Кричер, надо уходить.

Рон, сдвинув брови, вслушивался в шипение и свист, раздававшиеся из радиоприемника. Из-за слабого сигнала голос диктора прорывался сквозь помехи отдельными словами.

— Слушайте! — вдруг воскликнул он и потянулся к приемнику, чтобы сделать погромче. Из маленького динамика сквозь треск долетело:

— …новым директором школы чародейства и волшебства «Хогварц» назначен Северус Снейп, бывший преподаватель зельеделия и защиты от темных сил…

— Что?! — взвыл Гарри, так резко вскочив на ноги, что опрокинул стул. — Снейп — директор? СНЕЙП?! Да чтоб они все провалились!..

У Гермионы дрогнуло сердце. Они ведь только что обсуждали это с Кингсли. Как теперь сказать?

Рон, нахмурившись, ухватил друга за плечо:

— Где Карта? Надо посмотреть, где он сейчас.

— И что нам это даст? — вскинулась Гермиона, страшно нервничая.

— Посмотрим, сможет ли он войти в кабинет директора. Хогварц в прошлый раз не принял Амбридж. Значит, и его не примет. Давайте убедимся и успокоимся.

Гарри, чертыхаясь, вытащил Карту Мародеров и разложил ее на столе. Постучал по ней палочкой со знакомым «торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего».

— Помогите найти его.

Все трое склонились над картой, всматриваясь в переплетение линий. Повезло, что учебный год еще не начался, и замок был почти пуст.

— Вот он! — воскликнула Гермиона, ткнув пальцем в один из коридоров, ведших в подземелья. Ребята напряженно следили, как точка с подписью «Северус Снейп» проследовала в гостиную Слизерина, пробыла там несколько минут, затем поднялась на уровень выше, где находился кабинет преподавателя защиты от темных сил. В кабинете Снейп пробыл гораздо дольше — видимо, проводил инвентаризацию украденного и конфискованного имущества.

— А кто еще с ним? Он же не мог прийти туда один? — Гарри в замешательстве провел рукой по затылку, взъерошив волосы. Рон быстро сканировал карту глазами:

— Вот. Двое Кэрроу, Эйвери… это точно Пожиратели, я от отца слышал… И еще пятеро возле центрального входа, не знаю, кто такие, но наверняка из той же шайки. Как-то их мало. Я думал, они туда явятся целой армией.

— А толку? Кого там захватывать? — возразила Гермиона. — Школа сейчас почти пустая. Но Макгонагалл наверняка должна быть на месте.

— Вот она, — Гарри ткнул пальцем в кабинет трансфигурации, всматриваясь в надписи. — С ней еще двое. И Флитвик.

— Жаль, на карте не видно, чем именно они заняты, — вздохнул Рон, возвращаясь взглядом к Снейпу, который поднимался из подземелий к кабинету директора. Затаив дыхание, все трое следили, как крохотная точка движется по коридорам, а затем… беспрепятственно проходит в кабинет.

Гарри и Рон переглянулись. На их лицах был написан одинаковый, непередаваемый шок. Гермиона поджала губы:

— Это значит, что Хогварц его принял.

— Не может быть… Гермиона, этого не может быть. Он убийца! Замок не мог принять его! Вспомни Амбридж!

— Дамблдор тогда был жив, — возразила она тихо. — Возможно, он сам запечатал кабинет или наложил на него какие-то чары, чтобы он не открылся никому, кроме него самого. Но теперь он мертв. Мы не знаем, как действует магия Хогварца в таких случаях.

— А в этой твоей любимой «Истории Хогварца» разве ничего нет на эту тему?

— Есть, но… Все равно непонятно. Теоретически, школа принимает любого официально назначенного директора, который клянется не вредить ученикам. Амбридж хоть и была назначена официально, но вспомните, скольких она покалечила этими своими кровавыми перьями и другими наказаниями, еще до того, как стала директором.

— Значит, ты думаешь, что… что Снейп поклялся не вредить ученикам?

— Гарри, я не знаю, — она беспомощно развела руками. — Я могу только предполагать.

Но Гарри смотрел на нее так, словно подозревал в каком-то преступлении.

— О чем вы там с Кингсли шептались так долго? — спросил он, прищурившись. Гермиона оскорбленно уставилась на него:

— Ты что, думаешь, что мы сговаривались за твоей спиной? Гарри, я же всегда на твоей стороне, помнишь?

— Помню, но… Ладно. Извини. Вот только…

Гермиона и Рон с тревогой смотрели, как взгляд их друга расфокусировался на несколько секунд, а затем уперся в одну точку где-то на потолке.

— О, черт! — прошипел он и, выхватив палочку, вылетел из кухни. Друзья побежали за ним.

Молнией взлетев на второй этаж, Гарри ворвался в одну из комнат, где висел портрет Финеаса Найджелуса Блэка, и одним махом сорвал его со стены. Портрет, к счастью, был пуст — Блэк явно находился сейчас в кабинете директора в Хогварце.

— Гермиона, надо закрыть его чем-нибудь. Закрыть и оглушить, чтобы он не видел, что мы здесь.

— Давай засунем его в мою сумку, — предложила она. — Там он точно ничего не услышит.

Эта идея пришлась мальчишкам по вкусу. Они помогли ей затолкать портрет в сумочку, в которой и без того уже много чего лежало, после чего с чувством выполненного долга зашагали обратно на кухню — доготовить обед. Гермиона, замешкавшись, смотрела на торчавший из сумочки уголок резной рамы. Если Снейп сейчас в директорской, возможно, она могла бы поговорить с ним через Блэка. И выяснить хотя бы, знает он о плане Дамблдора насчет крестражей или нет. А еще ей вдруг захотелось услышать голос Снейпа. И пусть бы ругался, рычал и называл ее невыносимой всезнайкой или как-нибудь еще. По крайней мере, это было бы привычно. Хоть что-то знакомое. Что-то, что всегда давало ей понять — она еще в школе, за нее кто-то несет ответственность и защитит в случае необходимости. И ей не нужно самой принимать решения, в которых она совершенно не уверена.

Впрочем, нет. Пока никаких разговоров. Это и впрямь опасно. Для начала нужно потихоньку выведать у Блэка, что сейчас происходит в Хогварце. А дальше будет видно.

Гермиона тяжело вздохнула, упихивая портрет глубже в сумочку, чтобы закрыть ее. Похоже, покой им всем только снится. Она терпеть не могла скрывать что-то от Гарри. Особенно сейчас, когда такая информация могла бы запросто изменить ход событий. Но вариантов не было. Ей надо подготовиться как следует. А пока…

А пока — наглухо закрыться. От всех. Иначе ни о какой победе можно даже не мечтать.

В конце концов, у девушки могут быть свои секреты.

 

---

Примечание к части

** Я чувствую, как ты зовешь меня,

Я вижу трещины меж этих стен.

Но эта боль, я давлюсь словами, когда они поднимаются во мне.

Чтобы выжить, я замыкаюсь.

Amy Lee