Просто держи меня за руку (гет)

I don't like, like myself very much

Despite all your kind words

Can't explain why I'm hurting myself

But it feels deserved

Citizen Soldier

 

I am not okay

And I need you to see it

I have so much to say

And no one to hear it

Citizen Soldier

 

Been to hell and back

Dealt a real bad hand, but I live with that

I've learned to face my darkness

Now I embrace my doubt

Don't go and plan my funeral

Don't go and count me out

Living on a razor's edge

Danced with demons, tasted death

I've lost wars inside my head

But hallelujah, I'm not dead

Citizen Soldier

 

— Кто-нибудь объяснит мне, что это такое? — Кингсли шлепнул по столу свернутой газетой и выжидающе уставился на присутствующих. Гарри с тоской огляделся. Робардс скрестил руки на груди и смотрел в сторону, словно вопрос министра его не касался; Дэвидсон, начальник отдела магического правопорядка, хмурился и барабанил пальцами по краю стола; Патрисия Флеминг из отдела по связям с общественностью нервно мяла в руках стопку пергаментов. Гарри надеялся, что к вечеру народ все-таки расползется по домам отмечать Рождество, и кто-нибудь прихватит с собой Шеклболта, но не тут-то было. Судя по покрасневшим глазам, министр после бала до дома так и не добрался и спать тоже не ложился. Может, и на эту ночь останется в кабинете. Гарри, рассчитывавший все-таки улизнуть в Нору и вздремнуть пару часиков в укромном уголке, пока остальные будут распивать пунш, вздохнул и потянулся за газетой. Это был экстренный выпуск «Пророка» — когда только успели? — и на первой полосе красовался заголовок огромным жирным шрифтом.

ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР И СЕВЕРУС СНЕЙП МЕРТВЫ!

Нашему специальному корреспонденту стало известно, что во время рождественского бала в министерстве магии была проведена спецоперация аврората и отдела магического правопорядка. Подробности пока неизвестны, но в ходе операции многие сотрудники получили ранения и сейчас находятся в больнице Св. Мунго. Наш спецкор стал свидетелем душераздирающей сцены, когда в приемный покой доставили тела героини войны Гермионы Грейнджер и бывшего директора школы чародейства и волшебства «Хогварц» и профессора зельеделия Северуса Снейпа. Напоминаем читателям, что Северус Снейп, пострадавший в бою за Хогварц два года назад, внезапно исчез из колдовского мира и до этого дня считался пропавшим без вести. Наш спецкор провел независимое расследование, не увенчавшееся успехом, однако по некоторым данным к исчезновению знаменитого мастера зелий была причастна Гермиона Грейнджер. Инсайдеры сообщают, что оба героя войны на самом деле все это время тайно сотрудничали с министерством магии и готовили спецоперацию совместно с Гарри Поттером под прикрытием министерства. Получить комментарий Мальчика-Который-Выжил пока не удалось. Министр магии Кингсли Шеклболт также пока никак не комментирует ситуацию несмотря на то, что по всей стране за последние сутки были отмечены массовые вспышки стихийной магии, а сотрудников отдела магического правопорядка и профильных отделов по ликвидации последствий несанкционированного колдовства срочно вызвали на работу, невзирая на праздники. Редакция «Ежедневного пророка» надеется предоставить более подробную информацию в утреннем выпуске и выражает соболезнования родственникам и близким погибших.

 

Гарри беззвучно выругался и швырнул газету на стол. Хорошо хоть фотографий не было. Видимо, не успели сфотографировать, как они с Маккирби вывалились из портала и разбросали «трупы» по всей приемной.

— Я не понял… Скитер вроде под домашним арестом? Кто это писал?

— Вероятно, сама и писала, — Кингсли метнул гневный взгляд в Дэвидсона. — Разве я не говорил не спускать с нее глаз?

— Мы и не спускали, — начальник отдела магического правопорядка клятвенно прижал руки к груди. — Дом под охраной, она оттуда не выходила, я поставил самых надежных людей и следилками обвешал, муха бы не пролетела.

— Что муха бы не пролетела — это хорошо, — хрюкнул Робардс, — но вы же в курсе, что она анимаг и превращается в жука?

— Разумеется! Нас предупредили.

— Тогда как это попало в спецвыпуск?

— Она же не единственный корреспондент «Пророка», — возразила Флеминг. — Кто угодно мог написать.

— И подписать ее именем?

— Почему бы и нет? Это ведь по ее части — писать о скандалах и сенсациях, а тут такое событие… Она бы ни за что это не пропустила. Могла дать задание кому-нибудь из стажеров, они и...

— А я разве не говорил, чтобы все, что идет в печать и подписано именем Скитер, сначала приносили мне?

Флеминг потупилась. Гарри хмыкнул:

— Может, и приносили, но вас наверняка не было на месте… из-за всего… этого.

— Поттер, тебе слова не давали. Вы двое, — Кингсли кивнул Робардсу и Дэвидсону, — проверить редакцию «Пророка», немедленно. Я хочу знать, что они готовят в утренний выпуск.

— Так без ордера не имеем права.

— Будет вам ордер, Малый совет соберется через полчаса, подпишут задним числом.

— Шуметь начнут, — неодобрительно качнул головой Дэвидсон.

— Как начнут, так и кончат. Некогда мне еще и с прессой возиться, к утру надо составить списки всех «новорожденных», а их точное число до сих пор не установлено, выбросы продолжаются. Мисс Флеминг, соберите прессу, через час… нет, лучше через два, я сделаю заявление. И чтоб именно оно было на первой странице в утреннем выпуске.

— А с этим что делать? — она несмело указала на газету. Кингсли поморщился:

— Я еще не решил. Пока делаем вид, что этого не было, пара часов погоды не сделают.

— На Диагон-аллее народ собирается, — вставил Робардс. — Уже и слухи поползли — министерство взорвано, в Отделе Тайн выпустили неизвестный газ, и все магглы станут магами. К утру, наверное, о воскресшем Мерлине заговорят. Причем, слухи распускают в основном те, кто был на балу. Три группы эвакуированных подверглись нападению неизвестных, но, к счастью, сумели дать отпор нападавшим.

— Блин, еще и эти… — Кингсли скривился так, словно съел целый лимон без сахара. — Допросили?

— Среди сотрудников Отдела не числятся. Проверили на остаточную магию — те же заклятия, что и на тех, кого из Отдела вчера выкурили. А Скитер неплохо бы поставить на место хоть раз. Если вы опровергнете ее сообщение и скажете, что Снейп и Грейнджер живы…

— Чтобы в больницу ломанулось пол-Британии, поглядеть хоть одним глазком? — Гарри поднялся было со стула, но Кингсли так зыркнул на него, что он сел обратно и обреченно вздохнул. — Она за эти два года накатала столько откровенного вранья, что я бы не прочь запретить ей писать пожизненно, но вы же не хотите…

— Свое мнение по этому поводу я уже озвучивал, — Кингсли махнул рукой, — все за работу, а мистера Поттера я попрошу остаться.

Робардс, Дэвидсон и Флеминг выскочили из кабинета так поспешно, что на столе министра всколыхнулись бумаги. Кингсли закрыл за ними дверь взмахом палочки и повернулся к Гарри:

— Это, по-твоему, нормальный отчет? — и ткнул в мятый свиток, едва исписанный на треть. — Такое впечатление, что писал первокурсник.

— Ты же знаешь, что я ненавижу отчеты, — буркнул Гарри, мечтая о большой мягкой подушке и темной комнате, где не будет никаких министров, отчетов и всей прочей ерунды. Он натурально валился с ног, но Кингсли считал, что раз он сам на работе и спать не ложился, то и остальные тоже не имеют права. Отчет они писали вдвоем с дико уставшим Маккирби, от которого за милю несло Бодрящим зельем, и процентов на девяносто эта жалкая писулька состояла из безумных предположений, потому что, откровенно говоря, больше у них ничего не было. Кингсли взял свиток и помахал им перед носом Гарри:

— И что, по-твоему, я теперь должен сказать людям? «Извините, Надежда Магической Британии не способна написать отчет о проведенной операции, а потому дайте мне еще пару дней… или месяцев, и я во всем разберусь»?

— Так а что я напишу? — взвился Гарри, начиная терять терпение. — Что мы под шумок взяли Отдел Тайн, в котором обнаружился проход аж до Озерного края и секретные лаборатории, где министерские работники резали людей, чтобы выковырять из них источник магии? Или что начальник Отдела Тайн саботировал работу министерства и покрывал преступные эксперименты? А потом меня в Азкабан за нарушение тайны следствия, да?

— Не преувеличивай, — Кингсли смерил его пристальным взглядом и вздохнул. — Если мы расскажем все как есть, доверие граждан к главному органу власти будет подорвано окончательно. Ты хоть представляешь, что это значит? Мне тут только госпереворота не хватало. Сейчас как вылезет очередной борец за все хорошее против всего плохого…

— Ты как будто первый день с народом общаешься, — фыркнул Гарри. — Ну скажи им, что Отдел Тайн — гады, что там процветала преступная деятельность, тщательно скрытая даже от министра… к слову, так и было… и что преступник пойман и будет наказан. Если напомнить о проекте Амбридж, проглотят и не подавятся. Ну пошумят немного… Тогда тоже шумели. Но успокоились же в итоге.

— А мне при этом что, опять увольнять всех к чертям и заново формировать отделы?

— Ну ты же министр, тебе виднее, что делают в таких случаях.

— А я не знаю, что делают в таких случаях! — Кингсли в бешенстве сгреб все бумаги со стола и плюхнулся в кресло, потирая переносицу. — Я, мать твою, никогда не видел ничего подобного. И Фадж не видел! И Визенгамот не видел! Маггловский премьер вообще пригрозил объявить чрезвычайное положение и задействовать войска.

Гарри прикусил язык, досчитал до десяти и только потом спросил:

— Сколько уже новеньких?

— Макгонагалл говорит, что в Книге Хогварца почти две тысячи новых имен, но она не уверена, что на этом все, — Кингсли снова схватил свиток с отчетом, пробежал его глазами и швырнул обратно на стол. — В общем, так. Рассказывать о лей-линиях нельзя. За любое упоминание древних ритуалов с высвобождением магии нас повесят прямо на Диагон-аллее.

— Так у нас есть отличный козел отпущения, — ухмыльнулся Гарри. — Вали все на Лоуэлла. Он уже вряд ли что-нибудь расскажет, если верить отчету из Мунго. Главный виновник повредился в уме, и выкорчевать информацию из его головы не представляется возможным, всё. Поприветствуем новых членов колдовского сообщества и разойдемся.

— У него, между прочим, семья, — буркнул Кингсли. — И если кто-нибудь узнает, их разорвут на части. А они-то ни в чем не виноваты и ничего не знали.

— Уверен?

— Уверен. Я их лично допрашивал. И это еще, — он брезгливо отодвинул спецвыпуск «Пророка».

— Ну, можно пока не опровергать, — осторожно сказал Гарри, лихорадочно соображая. Получалось неважно. Мозг настоятельно требовал отдыха. — Может, они сами захотят… э-э… остаться «покойниками».

— Не глупи, — отрезал Шеклболт и смахнул газету в мусорное ведро. — Я не собираюсь инсценировать их смерть, они эту кашу заварили — им и расхлебывать. Публично, если потребуется, — зыркнув на Гарри, он покачал головой. — Я смотрю, тут и Бодрящее не поможет. Вали домой спать. Завтра утром первым делом в Мунго, потом сразу ко мне. Может, она на тебя быстрее среагирует и проснется. И это… Только посмейте сболтнуть где-нибудь.

— Я вроде не совсем идиот.

— В последнее время что-то незаметно.

— Ну сам-то я болтать не буду, а остальные? — Гарри снял очки и невинно посмотрел на министра. Кингсли закатил глаза:

— Остальным тоже передай, что все особые статусы и привилегии отменяются. Впрочем, если кто хочет помочь, добро пожаловать, работа сейчас всем найдется. У меня огромный список людей, которые даже не догадывались о существовании магии. Если мы в ближайшее время их не успокоим и не объясним хотя бы азы, нас ждет еще больше проблем.

— Значит, опровержение статьи все же будет?

— А ты, я смотрю, очень хочешь, чтобы они остались официально мертвыми и смогли по-тихому слинять из страны? — Кингсли принял устрашающий вид и погрозил Гарри палочкой. — Не вздумай. Если они помогут разгрести этот бардак, я их сам отпущу на все четыре стороны, но не раньше.

— Слово министра магии?

— Не наглей, Поттер. Все, иди отсюда, у меня дел непочатый край. Но это я не приму, — он взмахом палочки испепелил злополучный отчет. — Перепишешь завтра как положено. И прежде чем писать, ознакомишься с пресс-релизом, чтобы версии совпадали, понял?

Гарри едва сдержался, чтобы не фыркнуть, и поспешно вымелся за дверь, пока его не успели загрузить еще какой-нибудь работой. Ему еще предстояло провести ликбез своему напарнику из маггловской полиции — тот позвонил днем, вне себя от радости, и сообщил, что теперь «и он тоже». Казалось бы, радоваться надо — столько новых магов. Но как объяснить это общественности? А министерствам соседних стран? А магглам? Впрочем, за магглов, наверное, можно не волноваться — прецеденты уже случались, причем, не так давно, при первом падении Вольдеморта, когда и стихийное колдовство отмечали по всей стране, и совы летали, и волшебники, не таясь, кидались обнимать недоумевающих магглов на улицах. Ничего. Как-нибудь утрясется. Главное, чтобы Гермиона пришла в себя.

* * *

Снейп проснулся от ноющей боли во всем теле, но едва открыв глаза, сразу закрыл снова, когда в них ударил яркий свет.

— Просыпаемся, просыпаемся, — услышал он. — Мне надо оценить ваше состояние. Как вы себя чувствуете?

Снейп с трудом разлепил губы и со второй попытки сумел выдавить:

— Приемлемо.

Голос был надтреснутый, сиплый, совсем как после встречи с Нагини. В горле и груди саднило при каждом вдохе и выдохе, язык с трудом ворочался во рту. Колдомедик издал смешок:

— Да вы и впрямь железный человек. Не зря о вас легенды ходят.

Отлично. Только легенд и не хватало.

Его несколько раз ткнули палочкой в шею и челюсть, затем в висок.

— Чувствуете боль?

Он кивнул. Это давалось чуть легче, чем слова.

— Придется немного потерпеть. Дозировку обезболивающего с сегодняшнего дня снижаем, вы и так пролежали под зельями слишком долго, — целитель чем-то зашуршал, вероятно, записывал новые данные в медкарту. — Откройте-ка глаза, я должен убедиться, что зрение в порядке.

Пересилив себя, Снейп поднял веки. Фокус не наводился, все вокруг расплывалось радужными пятнами. Очень хотелось потереть глаза руками, но на это не хватило сил. Целитель посветил палочкой поочередно в каждый глаз и цокнул языком:

— Пока неважно, но после таких повреждений это вполне ожидаемо. Не волнуйтесь, зрение восстановится, главное не торопиться и не делать резких движений, вам требуется полный покой.

Снейп пошевелил пальцами, нащупал край койки, потянулся дальше, но целитель перехватил его запястье и вернул обратно:

— Лежите, мистер Снейп. Сейчас выпьем лекарства, а потом ваш эльф приведет вас в порядок. Очень сообразительный, кстати, почти не отходит от вас и здорово нам помог.

Снейп снова моргнул и шевельнул рукой в сторону.

— Где? — выдохнул он, стараясь не кривиться от боли.

— Мисс Грейнджер? Здесь, не беспокойтесь. Ее состояние тяжелее, чем ваше, но она тоже поправится, прогноз хороший.

Он облизал потрескавшиеся губы:

— М… магия?

— Ваша? На месте. Повезло вам с этим выбросом, я поднял ваш прошлый диагноз. Но колдовать вам разрешат не раньше, чем недели через две.

Выброс? Какой выброс?

— Вы… о чем?

— Ну в Отделе Тайн же что-то взорвалось, какой-то артефакт, накапливавший магию, и все сквибы в Британии стали магами. Министерство, правда, никакой точной информации не дает, — целитель понизил голос до шепота. — Суперсекретно, говорят.

А-а. Значит, они решили, что он тоже попал под выброс. Вот и славно.

Снейп слегка расслабился. Но только слегка. Что же с Гермионой? И почему у него по-прежнему все болит? Сколько они тут уже валяются?

— Число? — прошептал он.

— Двадцать восьмое декабря. Вашей персоной, кстати, очень интересуется министр, — целитель отодвинулся от койки и зашаркал по палате, звякая склянками. — Регулярно проверяет, не похитили ли вас отсюда. Охрану приставил. И Гарри Поттер каждый день заглядывает.

«Тоже мне, новость…»

Надо хоть придумать, что сказать Кингсли, когда он заявится в следующий раз. Небось на допрос потащит. Интересно, много ли удалось сделать за эти дни? И что с Каслриггом?

В рот влили что-то приторно-сладкое, приятно обволакивающее горло. Затем глаза закапали чем-то холодным — радужные пятна превратились в огненные круги, а мозг будто проткнули ледяными иглами. Снейп сморгнул выступившие слезы. Собственная беспомощность просто убивала.

— Отдыхайте, мистер Снейп. На ночь к вам зайдет дежурный, даст снотворное, если не сможете уснуть самостоятельно. Если боль вдруг усилится, не терпите, подайте знак вашему эльфу, он сообщит мне.

«Да уйди уже отсюда, сам разберусь».

Наверное, на его лице все-таки проступило раздражение, ибо мгновение спустя он услышал, как открывается и закрывается дверь. Тут же кто-то зашлепал из дальнего угла.

— Мастер Северус хочет чего-нибудь? Добби все сделает. Добби каждый день ухаживал за мастером Северусом и мисс Гермионой, Добби не позволял больничным эльфам прикасаться к ним.

Снейп с трудом шевельнул рукой, подзывая эльфа к себе:

— Помоги.

Судя по ощущениям, у него было обожжено горло, и помимо прочего его поили настойкой бадьяна — он чувствовал характерный привкус на языке. Что же тогда с Гермионой? Она ведь была в самом эпицентре… Добби послушно щелкнул пальцами, и Снейп почувствовал, как отрывается от койки, будто под ним появилась воздушная подушка. Повернуться в воздухе оказалось не проще, но хотя бы не так больно. Вторая койка стояла впритык, и он даже разглядел, что на ней кто-то лежит, но резкость навести так и не смог, поэтому принялся «осматривать» на ощупь. Потрогал забинтованную руку, грудь, шею, лицо, пригладил волосы. Вроде бы все на месте. Ее кожа была теплой. Когда он коснулся ее щек, Гермиона хрипло вздохнула.

— Мастеру Северусу нельзя трогать мисс Гермиону, — забеспокоился эльф. — Добби переворачивает мисс Гермиону каждые два часа, как было велено, но мастер Северус не должен ее трогать, пока целитель не позволит.

Формулировка его возмутила. Трогать нельзя, скажите, пожалуйста. А как еще он может убедиться, что она в порядке?

Гермиона шевельнулась под его рукой и, кажется, что-то сказала, но он не расслышал.

— Повтори, — выдохнул он как можно громче. Треклятые связки не слушались.

— Се… ве… рус, — так тихо, что и не разобрал бы, если бы не движение губ под его пальцами.

К горлу подкатил комок. Если только ему удастся встать на ноги, он больше никогда не допустит, чтобы с ней случилось… такое.

Снейп погладил ее по щеке. Мышцы протестующе заныли, когда он склонился еще ниже и почти невесомо коснулся губами ее губ. Больше ничего он сделать не мог, по крайней мере, не в этом состоянии. Но она, наверное, почувствовала. Шевельнула губами в ответ и вздохнула — кажется, даже умиротворенно.

Добби аккуратно вернул его в исходное положение, засуетился, поправляя подушки, принес воды («Целитель сказал, не больше глотка, понемножку!») и ретировался куда-то в угол. Снейп закрыл почти бесполезные сейчас глаза и надолго задумался, восстанавливая в памяти хронологию событий. Надо было сочинить какую-нибудь правдоподобную сказку на случай, если придется объясняться с Визенгамотом, но дыхание Гермионы действовало усыпляюще, и он сам не заметил, как опять уснул.

* * *

— …нельзя будить, пока не восстановятся…

— …мне нужны ответы, и немедленно!..

— …Поттер, чего вы от меня хотите? Она не может…

— ...внутренности как кисель, да как с таким вообще можно...

— …связки не заживут, если будете так шипеть на всех…

— …Бен просил передать…

— …хватит уже пичкать меня снотворным, я ни черта не соображаю!..

— …если успеешь искупить.

Голоса всплывали как предметы в темной комнате, на миг выхваченные Люмосом. Она слышала их всякий раз, как просыпалась от боли, силилась понять, о чем они говорят, но не разбирала половины слов и снова тонула в темноте. Это раздражало. Ни снов, ни видений не было — она просто засыпала и просыпалась под очередную перепалку, так и не поняв, сколько времени прошло. Иногда она ощущала легкие прикосновения Северуса и слышала его дыхание совсем рядом, прежде чем опять отключиться. Иногда пыталась сказать что-нибудь, но губы плохо слушались, она кривилась от досады, что ничего не получается, и ее сразу же усыпляли вновь.

Когда она пришла, наконец, в себя и не услышала голосов, то долго не могла сообразить, где она и что с ней. Каслригг, подземные пещеры и мерзко ухмыляющийся старик казались такими далекими, будто это произошло много лет назад. Она перебирала в памяти обрывки услышанных фраз, пока не зацепилась за последнюю.

Если успеешь искупить.

Северус. О, боги, Северус!.. Что если его опять лишили магии?..

Она резко открыла глаза и зашарила руками вокруг себя. Правую кисть тут же перехватили чьи-то прохладные пальцы.

— Что? — спросил глухой хрипловатый голос. — Больно?

Гермиона открыла рот, но вдохнула слишком резко и зашлась кашлем. Скрипнула кровать, по полу зашлепали чьи-то ноги, совсем рядом зажегся свет. Она охнула и прикрыла глаза.

— Притуши, — приказал кому-то Северус, и свет потускнел. — Гермиона, где больно?

Она прекратила метаться и прислушалась к себе. Больно вроде бы не было. Немного щипало глаза, и кожа на руках казалась болезненно стянутой и сухой. И слабость. Она с трудом поднесла подрагивающую руку к лицу, силясь разглядеть пальцы. Даже от этого движения в голове опять помутилось. Кто-то зазвенел склянками, и она испугалась, что ее сейчас снова погрузят в искусственный сон.

— Не надо! — взмолилась она. Голос звучал как во время сильной простуды. — Хватит… хватит лекарств!

— Это просто вода, — по ее губам провели мокрым куском ткани, и она тут же жадно их облизала. Голову слегка приподняли вместе с подушкой, ко рту поднесли стакан. Она сделала глоток, подавилась, но следующий глоток получился лучше.

— Еще, — попросила она, но стакан уже убрали.

— Позже.

— Я… плохо вижу, — пожаловалась Гермиона, пытаясь проморгаться. — Здесь… темно?

— Почти, — Северус склонился к ней, его лицо было по обыкновению занавешено волосами. — Как ты себя чувствуешь?

— Странно, — она потянулась к нему, потрогала волосы, скользнула пальцами по лицу. — Что со мной?

— Много чего. Но целители говорят, что ты поправишься. Говоришь ты лучше, чем я пару дней назад.

— А с тобой что?

— Со мной все в порядке.

— А… — от волнения она запнулась, ища какие-нибудь слова попроще, — магия?

— На месте.

— Ты проверял? Точно?

— У меня нет палочки, но я могу левитировать предметы, значит, все в порядке.

Гермиона облегченно вздохнула:

— Поможешь сесть?

— Тебе еще рано.

— Но мне не больно.

— Добби, — позвал он, — подними ее. Аккуратно. И только посмей уронить.

— Никогда! — возмутился эльф, щелкая пальцами. Гермиона почувствовала, что приподнялась над койкой как на воздушной подушке. Ощущения ей понравились. Северус тем временем поправил постель и подтянул ее повыше:

— Опускай.

Ее мягко опустили обратно, только теперь уже в полусидячее положение.

— Спасибо, Добби.

Эльф призвал еще одну подушку и пристроил ей под голову:

— Мисс Гермиона выздоровеет, обязательно выздоровеет, и можно будет вернуться домой.

— Как там Лапик? — вспомнила Гермиона. — Я же…

— Все в порядке, мисс Гермиона, Добби его кормит и следит за чарами вокруг дома…

— …которые придется обновить, — вставил Северус, придвигаясь ближе. — Фиделиус больше не работает, Хранителями стали все, кто у тебя хоть раз бывал. Добби использует чары домовых эльфов, чтобы закрыть дом от посторонних.

— У меня бывали только Гарри, Джинни и ты, так что пока не страшно.

— А Драко?

— Нет, он не знает адрес.

Ей по-прежнему не удавалось навести резкость в полумраке, но она каким-то образом почувствовала, что выражение лица у него изменилось.

— Я же видел. Он с тобой ночевал.

— Это было на Гриммо, — Гермиона сощурилась, всматриваясь. — Ты что, ревнуешь?

— Вот еще, — он отвернулся к светильнику на тумбочке, чем-то звякнул и как ни в чем не бывало продолжил: — Все самое серьезное уже залечили, но вставать тебе пока нельзя. Если сейчас придет дежурный целитель и увидит, что ты сидишь, меня попросту отселят в другую палату, чтобы я тебя не беспокоил.

Гермиона потянулась к нему и скривилась, когда внутренности пронзила резкая боль. Очевидно, он прав. Но что же с ней все-таки случилось? Как она ухитрилась получить такие повреждения? И что у нее с руками?

— Расскажи мне, — попросила она, потирая живот. В желудке неприятно булькнуло. — Давно мы тут?

— Сегодня Новый год, — он взял ее руку и ощупал каждый палец. — Так не больно? Кожу наращивали заново.

Ага, понятно, откуда такие ощущения. Но она совершенно не помнила, как сожгла себе руки. Может, и не только руки? Она испуганно схватилась свободной рукой за лицо, но нащупала только гладкую кожу:

— А… остальное… тоже?

— Только руки. Наверное, потому, что ты касалась ими камня. Чувствительность уже восстановилась, остальное требует чуть больше времени. К счастью, это не Адское пламя и не драконий огонь. Остальное я смогу исправить, как только попаду в лабораторию, — он легонько погладил тыльную сторону ладони. — Но есть еще кое-что. И тебе это не понравится.

Она похолодела. Желудок завязался в узел, в ушах зашумело.

— Бен считает, что пока рано делать выводы, и нужно проверить тебя как следует, но…

— …у меня нет магии? — обреченно прошептала Гермиона. Северус покачал головой:

— На схеме не видны энергоканалы. Вообще ничего не просматривается. Как будто их и не было.

Она судорожно сглотнула. Сердце на миг запнулось и тяжело заколотилось о ребра.

Проверить. Надо проверить. Беспалочковым заклинанием? Но сейчас ей для этого не хватит ни сил, ни концентрации, а знать она хотела немедленно.

— Мне нужна палочка.

Он тяжело вздохнул и придвинулся еще ближе:

— Послушай… Ты говорила, что для тебя это не важно. Мне тоже не важно. Даже если у тебя нет…

— Я должна проверить.

— Палочек нет. Твою Поттер так и не нашел. Моя у целителей, и мне ее пока не дают.

— А запасные? У нас же были запасные.

— Забрали вместе со всеми вещами.

— И ты до сих пор их не выкрал? — удивилась она. Он хмыкнул:

— Хорошего же ты обо мне мнения.

— Можно попросить Добби, он что угодно достанет.

— Добби может, мисс! — пискнул эльф, но Северус оборвал его:

— Мало того, что сама меня обворовывала, так еще и домовика хочешь научить?

— Ой, да ладно! С каких пор ты стал таким правильным? Ты сам украл медальон у Амбридж среди бела дня прямо в министерстве.

— Ради «всеобщего блага».

— А теперь ради «всеобщего блага» выкради нам палочки. И вообще, это не воровство, мы же не чужое берем, а свое.

— Я бы предпочел, чтобы ты пока не пробовала колдовать, — строго сказал он. — До тех пор, пока мы не выясним…

— Вот мы и выясним, — не сдавалась она, изо всех сил отгоняя страшные мысли и цепляясь за его руку. — Это же самое… самое главное сейчас.

— Послушай меня. Самое главное сейчас — это выйти отсюда в нормальном состоянии и не угодить за решетку. Кингсли приходит каждый день. Едва я смог держать в руках перо, он потребовал полный отчет о том, что было внизу.

Гермиона нахмурилась:

— Что, все и правда так плохо?

— Больше двух тысяч новых магов. Нас с тобой, кстати, объявили покойниками. Весь госпиталь хохотал.

— И что, никто не опроверг?

— Кингсли решил придержать эту информацию. Скитер каждый день строчит новую статью и все никак не определится, кто же мы — герои или злодеи. Зато Поттер приносит интересные сплетни, но об этом потом. Если завтра Кингсли придет и увидит, что ты в сознании, он начнет выбивать из тебя подробности.

— Что ты ему сказал?

— Только самое основное. Что мы проводили обратный ритуал, чтобы «усыпить» Каслригг. Лоуэлл пытался нам помешать, и с ним случилось то же, что и с его подопытными.

— Он лишился магии? — Гермиона вытаращилась на него. Раздраженно потерла пальцами глаза. — Но как? Я же… Когда я уходила, вы…

— Мы сражались. Я толкнул его в пещеру прямо под каменным кругом.

— Там, где…

— В аномалию, да. Он остался жив, но лишился магии. И, кажется, сошел с ума. Зато его дочь и внуки, родившиеся сквибами, стали магами.

— Хрена себе, — только и сказала она и обмякла на подушках, напряженно обдумывая услышанное.

— Кингсли не знает про аномалию. И мы с Беном так и не решили, говорить ли ему. Слишком уж фантастическая история. Если мы расскажем все, это неизбежно приведет к вопросу о том, как ко мне вернулась магия.

— И что же мне тогда говорить?

— То же, что сказал я. Что ты, работая с лей-линией, додумалась до этой схемы — закольцевать поток через камень сброса. Что в результате этого лей-линия «уснула», а нас обоих накрыло откатом. А Лоуэлл просто влез куда не надо, забыв, что к камню можешь безопасно прикоснуться только ты.

— Он поверит?

— Не знаю… Он все-таки не специалист. И ему тоже приходится несладко. Он выступил с заявлением перед прессой, сказал, что в Отделе Тайн ставили опасные эксперименты с очень древним артефактом, в котором столетиями накапливалась магия, и что артефакт взорвался, в результате чего многие сквибы в радиусе воздействия стали магами. Придется устроить парочку показательных судов, чтобы успокоить общественность. И если он не удовлетворится нашими… твоими… ответами, эти суды, вероятно, будут над нами. За дверью, кстати, охрана. И если мы сбежим отсюда, всей компании «заговорщиков» точно не поздоровится.

Гермиона выдохнула и закрыла глаза. Кажется, она решила, что чувствует себя неплохо? После этих слов у нее разом заболело все. Однако как она ни прислушивалась к ощущениям, общая слабость не давала определить, есть ли у нее магия. В глазах опять потемнело, но на этот раз от страха.

Неужели история Ровены и Салазара все же повторяется? И чем им это грозит теперь, отвязались ли они от треклятой лей-линии и друг от друга?

— Северус, ты… чувствуешь связь?

Он пожал плечами:

— Каслригг ушел в спячку. Бен подтвердил. Мощность минимальная, источников открытых выбросов нет.

— Но ты что-нибудь чувствуешь? — не отставала она, боясь услышать ответ, каким бы он ни был.

Он молчал довольно долго. И каждое мгновение этого молчания натягивало ее нервы все сильнее.

— Я не чувствую никакой разницы, — наконец, сказал он тихо. — Мы почти все время в близком контакте. И я… боюсь проверять.

Ого… Как эти слова не застряли у него в глотке? Чтоб Северус Снейп признался вслух, что чего-то боится?

Они долго полулежали рядом, каждый на своих подушках. Сердце Гермионы противно колотилось в горле. Она заставляла себя дышать, хотя больше всего на свете ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю, и чтобы ее больше никто никогда не видел. Кажется, она считала, что ей пришлось трудно в прошлый раз, когда выяснилось, что Северус намертво привязан к ней и лишился магии? Что она тогда понимала… Раз теперь у него есть магия, а у нее нет, и связь разорвана, на что она может рассчитывать?..

Северус засопел, подтянул ее к себе и обнял за плечи:

— Я не хочу думать об этом сейчас. У нас еще есть время.

— А я не могу не думать, — прошептала она. — Если мы теперь поменялись местами, то…

— Просто замолчи, ладно?

— Северус, я…

— Если ты скажешь, что это опять твоя вина, и тебя опять наказали Основатели или еще кто-нибудь, я тебя отшлепаю.

Ха. Отшлепает он… Сам еле шевелится.

— У тебя сил не хватит, — парировала она как можно беззаботнее.

— На это — хватит. Хочешь проверить?

Проверять не хотелось. Гермиона пристроилась у него на груди и поморщилась, когда поняла, что лежит как раз на стыке двух коек, но жаловаться не стала. С оценкой своего состояния она, пожалуй, погорячилась… Боли не было — если не делать резких движений, — но и здоровой она себя не чувствовала. И несмотря на то, что она проспала пять суток, ее опять клонило в сон.

— Северус…

— Ты угомонишься когда-нибудь? — обреченно поинтересовался он, устраивая ее поудобнее и подтягивая одеяло повыше.

— С новым годом.

Он издал нечто среднее между смешком и хрюканьем:

— А неплохо год начинается. Будет что вспомнить. Добби, кстати, так украсил всю палату гирляндами, что даже стен не было видно, но я заставил его все убрать.

— Жалко, — вздохнула она. — Мы пропустили все праздники… А я люблю Рождество… Надо хоть подарки всем раздать, я оставила их дома и…

— Забавный ход мыслей. Пять минут назад ты переживала, что нанесла непоправимый ущерб магической Британии и потеряла магию, а теперь убиваешься из-за каких-то подарков.

— Если я закачу истерику, тебе станет легче? Мне очень хочется.

— А-а… Ну раз это отвлекает тебя от истерики, тогда ладно.

Вот же бревно бесчувственное. Или он нарочно? С этим человеком никогда не поймешь… С Роном и его пресловутым эмоциональным диапазоном чайной ложки и то было проще.

Северус погладил ее по волосам — так нежно, словно это не он только что сказал гадость.

— Не бойся, — шепнул он ей в макушку, — будет тебе и Рождество, и все остальное. Как только выйдем отсюда.

— В двойной тюремный люкс на Северном море?

— Язва.

— Училась у мастера.

— Нашла повод для гордости… Я пытался тебя успокоить, но ты, кажется, в моих утешениях не нуждаешься.

Сюр какой-то: они лежат в больнице, едва придя в себя после такого «приключения», в котором любой другой, вероятно, отдал бы концы — и чем они заняты? Но это почему-то работало. И она знала, что он может ворчать сколько угодно, но как только она отсюда выберется, он пойдет с ней и будет ворчать и дальше — помогая разгребать последствия всего того, что она натворила.

«Я все равно тебя люблю», — так и хотелось сказать ей, но она не осмелилась. Мужчины вообще странно реагируют на подобные признания. Она ведь уже сказала ему это там, в пещере, но тогда они оба были не в себе, он и вовсе на грани отката, и кто знает, помнит ли он еще… Кажется, он даже хотел ответить, но она заткнула его поцелуем, потому что времени больше ни на что не оставалось. А теперь попробуй-ка узнай, что именно он собирался сказать.

Гермиона несколько раз открывала рот, пытаясь сформулировать вопрос, но так и не отважилась его озвучить. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, пока за окном не начало светать.

* * *

Видит Мерлин, Кингсли Шеклболт никогда не мечтал о кресле министра — с чего вообще люди рвутся к власти? Вечная головная боль, ответственность за целую страну, постоянное напряжение в попытках везде соблюсти баланс и учесть интересы всех и каждого. Его вполне устраивало быть высококлассным оперативником — в авроры кого попало не принимали, этой специализации было вполне достаточно, чтобы не посрамить честь чистокровной фамилии из Священных Двадцати Восьми. Наверное решающую роль сыграло то, что после победы на «светлой» стороне не оказалось никого, кто был способен хотя бы временно взять бразды правления в свои руки. Кто не подходил по возрасту, кто по уровню знаний и опыту, а кому и запятнанная репутация не позволяла. В первые месяцы он еще надеялся, что вот явится кто-то более опытный и избавит его от так внезапно свалившейся на голову ответственности. Не тут-то было.

Его кандидатура вполне устраивала большинство — аврор из команды победителя Темного Лорда, чего еще надо? И совершенно никого не интересовало, насколько ему в действительности было страшно. Он почти не разбирался в управлении, мало что смыслил в политике, а подковерные игры откровенно ненавидел. Его, конечно, успокаивали — мол, при наличии хорошей команды все получится, и вообще не боги горшки обжигают, но Кингсли предпочел бы сбежать обратно в аврорат и опять начать с самых низов. Останавливало понимание, что если кресло займет очередной Фадж, они снова скатятся в болото. Поэтому он плюнул, засучил рукава и взялся за работу. Без косяков, конечно, не обошлось, но он быстро наловчился лавировать и так же быстро снискал расположение избирателей, которые хотели всего лишь мирной и стабильной жизни. И, наверное, у него все и дальше шло прекрасно, если бы не эти… герои, задери их гиппогриф. Причем, если тот же Фадж боялся Поттера и ждал, что тот обязательно выкинет какой-нибудь фортель, то Кингсли еще в ночь битвы за Хогварц понял, что бояться следует Грейнджер.

Как вышло, что самая обыкновенная, пусть и талантливая девочка вдруг превратилась в бомбу замедленного действия, способную натворить такое, что Вольдеморт покажется младенцем? Ответа на этот вопрос не знал никто. И сколько Кингсли ни общался с ней, тоже понять не смог. И вроде бы проблем особых она не доставляла — молча тянула свою ношу, стараясь никого не впутывать, не жаловалась, никуда не рвалась, права не качала, силой не злоупотребляла, даже пользу приносила. Кто же знал, что ей так свернет башню потерявший магию Снейп…

Провели какой-то мутный ритуал, пробудили одну из самых мощных лей-линий в стране — ладно, пусть, раз для дела нужно, хотя Кингсли до сих пор не верил, что без этого нельзя было обойтись. Поставили на уши Отдел Тайн — тоже ожидаемо. Пожалуй, если бы не Гермиона со своими новоприобретенными способностями, в итоге не вскрылась бы правда о самом Отделе, так что это было даже хорошо. Но потом грянул скандал с проектом Амбридж, и оказалось, что наказывать некого. А Снейп очень вовремя то ли сбежал, то ли тихо сдох где-то в подворотне, и у девчонки окончательно съехала крыша. Примерно в то же время Кингсли выяснил, что попытки предыдущих министров пободаться с Отделом Тайн заканчивались плачевно для самих министров, а Отдел продолжал работать как ни в чем не бывало. Узнал и об ограничивающих чарах. Поттер предсказуемо был в ярости, подростковый максимализм в сочетании с обостренным чувством справедливости — страшная штука. А Грейнджер… Грейнджер пришла к нему в кабинет, по-хозяйки уселась в кресло и заявила убийственно спокойным тоном:

— Я могу обследовать Отдел. Если не пойму, как нейтрализовать все, что они понавешали, хоть будем знать, сколько и чего у них есть.

— Или они поймут, чем ты занимаешься, найдут, чем на тебя надавить — и сделают из тебя марионетку.

— У меня есть способ этого избежать, если все станет совсем плохо. И мне, возможно, придется пойти на некоторые уступки, чтобы получить расширенный доступ, но так мы точно будем знать, чем они занимаются.

— Если они сумеют тебя прижать... Ты знаешь, что поставлено на карту.

— Не сумеют, — она выудила из своей безразмерной сумочки пергаментный свиток и положила перед ним. — Смотри, какая интересная штука… Тебе, конечно, вряд ли понравится, это, считай, полный карт-бланш… Но с этим статусом у меня будет право дать сдачи, если кто-нибудь попытается мной воспользоваться, и даже действовать на опережение. Иначе это никогда не закончится.

— А тебе-то, вот лично тебе все это зачем?

Она посмотрела ему в глаза. Взгляд столетней старухи, а не двадцатилетней девчонки. Он мог только гадать, что такого она узнала или увидела, чтобы полностью наплевать на собственную жизнь. Или это все тоже из-за Снейпа? Чувство вины? Несчастная любовь? Поди пойми. Ей бы радоваться, что война закончилась…

— Не люблю грязные игры. И тайные правительства тоже не люблю. Вдобавок, мне уже нечего терять. Мне, возможно, осталось недолго, пока поток не усилится настолько, что я перестану с ним справляться. Пока у меня еще есть время что-то сделать, надо этим пользоваться.

Кингсли перечитал текст еще раз. Представил, что устроит пресса. Его и так обвиняли в том, что некоторым он слишком много позволяет. Гермиона, видимо, поняла, о чем он думает.

— Это не значит, что я смогу творить вообще все что вздумается, — сказала она и постучала указательным пальцем по пергаменту. — Но заявить об этом надо так, чтобы все поверили, что так и есть.

— То есть, ты хочешь, чтобы для публики все выглядело так, будто вы с Поттером вольны творить что угодно — и вам за это ничего не будет? А на самом деле?

— А на самом деле — только в пределах того, что действительно необходимо. Я же не идиотка, Кингсли. Я знаю, что тебя пугают мои способности. Но я не собираюсь поднимать бунт или что вы там себе нарисовали. Если грамотно это разыграть, к тебе не подкопаются, а я смогу защищаться в случае чего.

— Я не могу на это пойти, рейтинг полетит ко всем чертям.

— Не полетит, если все решат, что у нас… скажем так, разногласия, и этот статус ты нам предложил… ну, допустим, в обмен на то, чтобы мы оба продолжали пахать на министерство.

Хм. Пожалуй, это хорошая мысль. Все дальнейшие действия Грейнджер будут выглядеть так, будто она сама по себе. В Отделе Тайн его, вероятно, сочли достаточно опасным, и совершенно ни к чему давать им понять, что она участвует в экспериментах с его одобрения.

— А Гарри в курсе?

— Он не против участвовать в спецоперациях, если нужно ловить всякую мразь. Но оставаться в колдовском мире больше, чем это необходимо, он не хочет. Считает, что раз порядки остались прежними…

— Так не остались же! — возмутился Кингсли. — Я тут задницу рву, чтобы все были довольны!

— Я знаю. Но Гарри бесится, потому что до этого его отношения с властями складывались не лучшим образом, а проект Амбридж оказался последней каплей. Собственно, меня тоже это взбесило, и я знаю, что ты хочешь как лучше, но…

— Хорошо, что, по-вашему, я должен сделать? Руквуд и так сидит. Амбридж тоже. Остался только Маккирби, и его я посадить не могу, потому что он нужен в первую очередь тебе.

— Я знаю, — терпеливо повторила она. — И знаю также, что нельзя просто собрать авроров и вломиться в Отдел Тайн. Сначала нужна разведка. Вот я тебе ее и предлагаю. Заодно создать дымовую завесу, чтобы все думали, будто мы между собой рассорились.

— И меньше рычагов для шантажа, — буркнул Кингсли. — Ладно, допустим, это сработает. Тебя не пугает, что о тебе напишут в «Пророке»? Скитер спустит на тебя всех собак, и я не смогу ей помешать. Ну, то есть, теоретически смогу, конечно, но…

— Раньше пугало, — она откинулась на спинку кресла, и он только сейчас заметил темные круги у нее под глазами. — Теперь нет. Без работы не останусь, кто бы что ни написал, а остальное меня уже не волнует. Скитер и раньше писала, что я амбициозная особа, которая не гнушается никакими методами. Пусть и дальше пишет.

Он обдумывал ее предложение несколько дней. В итоге они с Поттером получили особый статус, а на публику разыграли спектакль, по итогам которого никто толком так и не понял, поддерживает Золотой дуэт политику министерства или нет. Грейнджер бросила Мунго — ее кураторы взвыли, такие способности, такая сила, как можно! Прошла ускоренный курс подготовки у авроров — в министерстве забеспокоились, результаты тестов по боевой магии были не менее впечатляющими, чем у Поттера. Можно было даже решить, что она все же собралась устроить какую-нибудь заварушку, начала собирать сторонников или еще что… а она подалась к магглам, еще и Поттера за собой утащила. При этом продолжала пропадать у Маккирби в Отделе Тайн, потихоньку составляла карту помещений и рассказывала об экспериментальных разработках.

То, о чем они договорились, она выполняла как полагается. Со всем рвением гриффиндорской отличницы. Но в остальном Кингсли совершенно перестал ее понимать.

Нет, технически они, конечно, продолжали приносить пользу. Поттер внезапно оказался весьма хорош в охоте на диких оборотней и прочую шваль, а благодаря Грейнджер многие пациенты, которым была уготована дорога на тот свет, выжили и выздоровели. Кингсли не раз задумывался над этим. По сути, она продолжала то же, что начала в ночь боя за Хогварц — вытаскивала с того света тех, кто ну никак не должен был выжить. Но ее сила росла. Ее задействовали не только как полевого колдомедика, но и брали в рейды, где она прикрывала оперативников такими щитами, которые, наверное, отразили бы и Аваду. При этом она не гнушалась применять исцеляющие заклинания вместо пыточных, помогая Поттеру вести допросы, да и в целом от той девчонки, какой он ее помнил по дому на Гриммо, осталась разве что дотошность да любовь к печатному слову. Это пугало. И хуже всего было то, что если ее уже «завербовали», он об этом никак не узнает, пока не станет слишком поздно.

И что теперь с ней делать? Еще и Снейп, невесть каким образом вернувший магию, прошатавшись черт знает где целых два года. Снейп, который сам по себе был фигурой неоднозначной что во время войны, что после нее. И вот теперь Кингсли испугался по-настоящему. Особенно после того, как оба «героя» умерли в ходе операции в Отделе Тайн, а потом внезапно ожили. Прямо некромантия какая-то. Успокаивало только одно — колдомедики считали, что Грейнджер лишилась магии, и Кингсли втайне даже порадовался. Ведь это означало, что двухлетняя тягомотина с неконтролируемым источником наконец-то закончилась, а что у него на руках оказалось больше двух тысяч новых магов — с этим он уж как-нибудь разберется.

С этими мыслями он и открыл дверь в охраняемую палату на пятом этаже. Однако увидел там совсем не то, что рассчитывал.

Грейнджер, неестественно бледная, с лихорадочным блеском в глазах полулежала на подушках. На краю койки примостился Поттер — ну конечно, где ж ему еще быть… Снейп сидел на соседней, и на его обычно мрачном, нечитаемом лице играла легкая улыбка, чего Кингсли раньше ни разу не видел. Впрочем, причину он обнаружил сразу: в руках у Грейнджер была палочка Поттера, а над койкой кружился стакан с водой.

Да твою ж мать!..

Все, хватит с него. В Азкабан обоих. И плевать, что скажет общественность.

— Так-так-так. Это ты, значит, отмазаться надеялась, прикинувшись, что потеряла магию?

Стакан упал на пол и разлетелся шрапнелью осколков и водяных брызг. Гермиона поспешно сунула палочку в руки Поттера и нахмурилась. Поттер вскочил с койки, и Кингсли на краткий миг показалось, что мальчишка сейчас запустит в него каким-нибудь малоприятным заклинанием. Снейп не шелохнулся — вот же выдержка! — но лицо моментально превратилось в обычную каменную маску.

Кингсли аккуратно закрыл за собой дверь, наложил заглушающие чары и уставился на троицу:

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Гарри развел руками:

— Так это…

— Ты сейчас где должен быть? — Кингсли выпрямился во весь рост, надеясь, что выглядит достаточно грозно.

— В Сассексе. Но я там уже побывал, беседу провел, все по инструкции. Отчет… — он запнулся и скривился. — Не буду я его писать, докладной записки хватит? Кому нахрен нужны эти километры пергамента? У тебя самого есть время это читать?

Гермиона с любопытством посмотрела на друга, но ничего не сказала. Кингсли вздохнул, наколдовал себе кресло, уселся в него и уставился на Снейпа:

— Если отчеты колдомедиков были подделкой…

— Не были, — Снейп поплотнее запахнул халат поверх больничной пижамы и расправил плечи. — И если ты сейчас спросишь, как она может колдовать, раз у нее нет энергоканалов — понятия не имею. Нормальную диагностику может провести только Маккирби с этим своим аппаратом. Но раз она может колдовать, значит, все в порядке.

— Знаешь, Северус, сколько раз я уже от тебя слышал эти слова? «Все в порядке», «все под контролем». Мне это твое «все с порядке» уже вот где сидит, — Кингсли выразительно провел рукой по горлу и откинулся на спинку кресла. — Ты меня еще в переписке когда-то убеждал, что у вас все хорошо, а потом внезапно оказался в маггловской каталажке, пока она, — он кивнул на Гермиону, — чуть не умерла у меня на руках! А потом вообще как в воду канул на два года! И кто, по-твоему, должен был за ней присматривать? Молчи, я тебе слова пока не давал, — он погрозил палочкой открывшему было рот Снейпу. — Вернулся, весь из себя герой — и сразу влип снова. Так что если ты мне еще хоть раз заикнешься, что у тебя все под контролем…

Заканчивать фразу не стал специально. На самом деле он понятия не имел, что именно может сделать со Снейпом… ну то есть из того, что с ним до сих пор еще не сделали. Однако прозвучало вроде бы вполне угрожающе, так что пусть сам додумает. Зато Поттер мгновенно ощетинился — видать, воображение отменное.

— У меня мало времени, — Кингсли перевел взгляд на Гермиону. — Рассказывай.

Она откашлялась, поморщившись:

— Мне особо нечего добавить, — голос звучал приглушенно и немного гнусаво, будто у нее насморк.

— Я помню, что вы сказали на Гриммо. Что если все получится, вы решите не только свою проблему, но и кое-какие более глобальные. Тогда мне недосуг было расспрашивать, и теперь я вижу, что вас к подземельям на пушечный выстрел нельзя было подпускать. Ты знала, что так будет?

Она покачала головой:

— Я собиралась усыпить лей-линию, а не пробуждать в сквибах магические способности. Зато теперь мы точно знаем, что между мощностью лей-линий и размерами магической популяции есть связь.

— Охренеть просто, — наверное, все же стоило общаться с ними более официально, но если в своем кабинете он еще мог себе это позволить, то в нынешней обстановке никак не получалось настроиться на нужный лад и забыть, что перед ним «орденцы» — причем, из тех, кому Дамблдор велел безоговорочно доверять. — Сначала ты во время битвы воспользовалась непроверенным ритуалом. Потом стала ходячим источником магических выбросов. Теперь твои эксперименты довели до того, что у нас целая толпа людей, знать не знающих ни о магии, ни о Статуте секретности. И ладно бы это были какие-нибудь ничем не примечательные личности. Но среди них, между прочим, младший наследный принц британского трона! И куда мне его теперь девать? Во дворце такой переполох поднялся, что нам пришлось отрядить туда двадцать обливиаторов, чтоб порядок навели! Некоторые новые маги занимают не последние должности в маггловском правительстве, есть даже звезды шоубизнеса! Если маггловский премьер успел уведомить спецслужбы, никакие чары забвения не помогут — там ребята такие, что никакого «государства в государстве» не потерпят, начнется охота на ведьм похлеще, чем в средневековье, только с современными маггловскими технологиями выявлять волшебников гораздо проще, да и воевать с магглами я бы не рискнул. Вот теперь ты и скажи мне — в какой подвал мне тебя сажать, чтоб тебя не прибили, едва общественность прознает, что во всем этом виновата ты?

Гермиона дернулась как от удара. Сжала губы, комкая в пальцах край одеяла.

— Я уже говорил, — подал голос Снейп, — общественности знать ни к чему. Ты же уже объявил, что всему виной опыты с древним артефактом, так какие проблемы?

— Я тебе скажу, какие. У меня на столе лежат запросы из министерств магии почти со всей Европы. Всем страсть как хочется узнать, что же это за артефакт такой, благодаря которому у нас за пару дней появилось столько новых магов, и все хотят исследовать этот феномен. А если сюда прибудут иностранные исследовательские группы, то мне придется их пустить и в Отдел Тайн. Это уже тянет на угрозу национальной безопасности. И если своим магглам мы еще можем почистить память, то уж соседям — никак.

Поттер озадаченно взъерошил волосы:

— А если не впускать, то что?

— Разрыв дипломатических и торговых отношений. Или даже война. Мы не можем себе позволить ни того, ни другого. И уж простите, но я не буду затевать войну только для того, чтобы вас отмазать. Мне проще выдать вас им — и пусть делают с вами что угодно.

Снейп и бровью не повел.

— Мы все еще помним, как проводится ритуал активации. Если кто-нибудь окажется достаточно искусным, чтобы вытащить эту информацию — эксперименты начнутся по всему миру. И хорошо, если закончатся они так же, как здесь.

— С ритуалом вопрос решен, — Кингсли выдержал его взгляд, не моргая. — На вас обоих — Обливиейт, а первоисточник уничтожить в моем присутствии.

Гермиона недоуменно подняла брови и посмотрела на Снейпа. Тот кивнул:

— Если тебе не жаль реликвии Основателей, значит, уничтожим.

— Ага! — Кингсли подался вперед, тыча в него пальцем. — Я так и знал! Так и знал, что ты мне соврал тогда на допросе, когда заявил, что вы сразу же уничтожили инструкции к ритуалу!

— Я не варвар, — буркнул Снейп. — Что же касается Обливиейта… — в его голосе прорезались ехидные нотки. — На мне-то сработает. А ей ты как память стирать собираешься?

Драный Мордред. О блоке-то он забыл. Но как у нее мог сохраниться этот блок, если пропало все остальное, вместе с энергоканалами?

— Ты не против, если я сам проверю? — он поднялся с кресла и направил палочку на Гермиону. Она мотнула головой:

— Прямой легилименцией нельзя. Но можем попробовать боевую медитацию.

На проверку ушло несколько минут. Разорвав связь, Кингсли хотел лишь ругаться и биться головой о стену. Ну что ему теперь, убить ее, что ли?

— Значит, пойдешь под Клятву, — он потер переносицу и скривился. — Какого черта я до сих пор с вами вожусь? При Фадже уже бы сидели.

— Если всплывет правда, тебя посадят вместе с нами? — предположил Гарри невинным голосом.

— Сомневаюсь, — Снейп сверкнул глазами. — Когда все успокоятся, а новички сообразят, что перед ними открылся целый океан новых возможностей — никто и не подумает выяснять, как это произошло. Припугнуть их охотой на ведьм, чтобы не трепали языком среди непосвященных, навесить следилки как на несовершеннолетних. Отдел по ликвидации наверняка уже представил варианты. Хочешь приобщить к этому и нас — мы готовы. Технически, ты можешь предъявить какие-то обвинения мне, но не ей. У нее особый статус, который ты сам ей и присвоил. И все, что она сделала, было сделано… ради всеобщего блага.

Умник нашелся. Снейпу-то легко говорить, это не он днюет и ночует в кабинете, разгребая дипломатическую корреспонденцию, жалобы и отчеты. Отмазать их снова Кингсли, разумеется, мог. Даже составил текст очередного пресс-релиза, в котором расписал двухлетнюю суперсекретную операцию по ликвидации «опасных экспериментаторов», засевших в министерстве. Народ, может, и поверит. Скитер — вряд ли. Она начнет копать, едва он снимет с нее надзор. И кто знает, до чего она докопается. Может, конечно, ее авторитет «правдоруба» слегка пострадает после того, как всем станет известно, что она отправила в печать непроверенную информацию. Но вряд ли это будет так уж критично. Хотя щелкнуть ее по носу очень хотелось. Она и по нему частенько проходилась в своих опусах, а он старательно делал вид, что в Магической Британии свобода прессы.

Проблема в том, что если он выступит с этой историей, то этим двоим опять все сойдет с рук. По сути, они тоже участвовали в «опасных экспериментах», и если уж он взялся наказывать за подобное, то должен быть последовательным.

— Допустим, вы участвовали в секретной операции, как уже написала Скитер, — даже не пытаясь скрыть недовольство, заговорил Кингсли. — В этом случае вас, возможно, не разорвут в клочья, едва вы покажетесь на Диагон-аллее, но расхлебывать будете сами. Ты, — он кивнул Гермионе, — составишь проект… скажем, вечерней школы или каких-нибудь курсов, потому что многие из этой дикой орды уже взрослые, и никакой Хогварц их не примет. А ты, — он кивнул Снейпу, — будешь преподавать, у тебя как раз и опыт имеется. И мне плевать, что у тебя другие планы. Пока не надрессируете эту толпу, чтобы все знали хотя бы азы — все ваши планы отменяются. Равно как и особый статус.

У Снейпа сделалось такое лицо, словно ему только что сообщили, что Дамблдор и Вольдеморт воскресли. Кингсли, естественно, прекрасно знал, как тот ненавидит преподавание. Тем хуже для него, нечего было лезть куда не надо. У Гермионы же, напротив, загорелись глаза. Поттер, глянув на нее, хмыкнул:

— Да ты ей, похоже, только что сделал подарок. Но у нее же профиль не тот, она целитель, а не… это вот…

— Но мозги-то у нее есть, правда? — невозмутимо заметил Кингсли, взмахом палочки уничтожая кресло и запахивая мантию. — Самая умная волшебница своего поколения, как мне неоднократно говорили. Особенно пригодится знание маггловского мира, раз уж будете работать с теми, кто жили как магглы. И не надейтесь отлежаться в Мунго, едва целители скажут, что вашей жизни ничто не угрожает — оба беретесь за работу, время поджимает. Черновой проект жду через неделю. С Маккирби я поговорю сам, чем быстрее он тебя обследует, тем лучше. Палочками пользоваться запрещаю до дальнейших распоряжений, и лучше вам сейчас меня не злить, не то ходить вам с ограничителями и следилками до самой смерти. Поттер, ты идешь со мной. У тебя, между прочим, рабочий день.

Снейп кое-как поднялся на ноги. Покачиваясь и придерживая левый бок рукой, осторожно обошел обе койки:

— На два слова.

Гарри дернулся было, словно хотел подставить ему плечо, но Снейп зыркнул исподлобья, и тот поднял руки:

— Да мне-то что, хотите убиться — убивайтесь на здоровье.

Кингсли тоже не стал предлагать помощь — все равно не примет, гордый. Они вышли в коридор. Когда Кингсли закрыл дверь в палату и продублировал заклятие тишины, Снейп тихо произнес:

— Скитер уже достаточно облила ее грязью. Может, заткнешь ей пасть, наконец?

— Чтобы на меня повесили еще и террор против свободной журналистики?

— Гермиона фактически шпионила в Отделе Тайн для тебя, хотя могла бы этого и не делать. Если бы она не приносила тебе информацию, ты бы, думаю, и года не продержался. То, что вы наконец-то вскрыли Отдел и ликвидировали Лоуэлла — почти на сто процентов ее заслуга. И если ты после всего этого не восстановишь ее репутацию, значит, ты недостоин занимать это кресло. Если тебе всенепременно надо сделать кого-то козлом отпущения, вешай все на меня, мне не привыкать. Но ее оставь в покое.

Нет, ну это вообще уже из ряда вон.

— Северус, повторяю еще раз для особо одаренных: эти ваши игры с лей-линией слишком дорого обходятся. Я больше не могу вас покрывать. Я оказываю вам последнюю услугу — даю возможность хотя бы начать устранять последствия ваших игр. Я почти уверен, что ты мог бы отвертеться, если бы очень захотел. Может, даже сбежать из Британии… раз уж тебя за два года никто не нашел, прятаться ты явно умеешь. Но если ты сбежишь и прихватишь ее с собой — я буду вынужден дать делу официальный ход. И тогда полетят головы всех, кто хоть как-то был к этому причастен.

— Включая и тебя, — Снейп по-прежнему говорил тихо, но отчетливо. — Ты ведь все знал с самого начала. И даже если ты почистишь себе память, найдутся свидетели, которые подтвердят, что ты был в курсе. Так что если мы пойдем ко дну — ты тоже пойдешь.

С-с-с…сволочь слизеринская. А он-то думал, что удастся обойтись без «старорежимных» схем с круговой порукой.

— Я не хочу опускаться до шантажа, — продолжил Снейп. — Мы вроде как были все время в одной лодке. Я согласен преподавать, раз уж ты не нашел мне другого применения. Но никаких ограничений на магию. И прикажи Скитер придержать перо.

Кингсли горько усмехнулся:

— Чего не сделаешь ради любви, да? Вот уж не думал… Если я разрешу вам колдовать, до чего еще вы можете доколдоваться?

— До множества полезных вещей, — Снейп отвел взгляд. — Ты не видишь всей картины. Если у нее сейчас нет ни энергоканалов, ни внутреннего источника магии, то чем она колдует? Что если внутренний источник вообще не нужен? Что если магия на самом деле везде, где есть лей-линии? И обучить можно… любого?

Кингсли открыл рот. Закрыл.

Мерлин и Основатели, да это же…

— Сделаем вид, что я пока ничего не слышал, — сухо ответил он, когда к нему вернулась способность говорить. — Пусть Маккирби ее проверит. И ни о каких дальнейших исследованиях в этой области я даже слышать не хочу, пока вы не разберетесь с теми, у кого таки есть внутренний источник. Я понятно выразился?

— Более чем.

Кингсли снял чары и открыл дверь. Нахмурился, заметив, что за время их разговора на лбу и висках Снейпа выступила испарина, а сам он изрядно позеленел.

— Ступай в койку, пока не упал в обморок. Поможешь ей с проектом. И чтоб без лишних выкрутасов про «заварить славу и заткнуть пробкой смерть» — на начальном этапе им всего этого знать не надо.

Снейп состроил кислую мину:

— Чтоб все мои ученики так же запоминали материал урока, как мою вступительную речь…

И зашаркал обратно в палату.

  

---

Я не очень-то нравлюсь себе

Несмотря на все твои добрые слова.

Не могу объяснить, почему причиняю боль самому себе,

Но это кажется заслуженным.

Citizen Soldier

 

Я не в порядке,

И мне нужно, чтобы ты это увидела.

Мне так много нужно сказать,

Но некому выслушать.

Citizen Soldier

 

Побывал в аду и вернулся обратно,

Сбивался с пути и попадал в переделки, но я живу с этим.

Я научился встречаться со своей тьмой лицом к лицу,

А теперь учусь принимать сомнения.

Так что не планируйте мои похороны,

Не списывайте меня со счета.

Жизнь на краю

Танцевал с демонами, пробовал смерть на вкус,

Проигрывал войны в собственной голове,

Но, алилуйя, я не мертв.

Citizen Soldier