Просто держи меня за руку (гет)

Просыпаясь по утрам, Гермиона далеко не сразу соображала, где находится, и ей с большим трудом удавалось «всплыть» из их объединенных сознаний и ощутить собственное тело. Благодаря систематическим занятиям окклуменцией она уже могла какое-то время держать «фоновый» блок, не отвлекаясь на него во время уроков и разговоров, но первые минуты после пробуждения вызывали у нее едва ли не панику — прежде всего потому, что она никак не могла контролировать свое сознание во сне и не знала, не увидел ли Снейп того, что ему видеть не полагалось, хотя сам он, похоже, таких страхов не испытывал и если чувствовал, что она влезла куда-то не туда, просто аккуратно выталкивал ее наружу. Без комментариев. Тщательно оберегаемый ею секрет по-прежнему не давал ей покоя. Она даже ходила побеседовать с портретом Дамблдора и узнать, как скрыть в памяти отдельные воспоминания, чтобы никакой легилиментор и не подумал их искать. Старик, казалось, всерьез встревожился, посоветовал было обратиться к Снейпу, и ее отказ явно навел его на какие-то нехорошие мысли. Однако наседать он не стал. Объяснил, что требовалось, и только печально вздохнул, провожая ее глазами. В одном Снейп был прав: ментальную магию невозможно изучить по книгам. Универсальных способов не было. Каждый ментальный маг обучался тому или иному приему исключительно методом проб и ошибок. И это, с одной стороны, было невероятно интересно, а с другой — так же невероятно сложно и требовало колоссальных затрат усилий и времени. Ей пока удавалась лишь малая часть того, что умел Северус. И это при том, что он был начисто лишен магии! Есть от чего нервничать.

Подняв окклументный щит, Гермиона потерлась щекой о спину спавшего рядом Снейпа и прижалась к нему потеснее. Необходимость постоянно держать блок уже не раздражала так сильно, как вначале. Привычка. Гораздо больше раздражало то, что при каждом расставании внутри начинал тикать невидимый таймер, отсчитывая часы до момента, когда им обоим снова понадобится контакт. Если бы Гермионе не нужно было торчать в Хогварце большую часть суток, проблемы бы не было, но она ничего не могла придумать, чтобы обойти это ограничение или хотя бы расширить временные рамки. Опытным путем они установили, что максимальный срок — двадцать пять часов, и как они ни пытались растянуть его, ничего не получалось. Однако если поначалу их симптомы были одинаковыми, то теперь чем ближе к «часу икс», тем сильнее отличалось их состояние. Снейп на исходе двадцать пятого часа терял сознание с одновременным резким снижением температуры тела и кровотечением из носа, а Гермиона начинала задыхаться до черных колец перед глазами и пульса под двести, что очень напоминало симптомы панической атаки. Дальше они проверять не рискнули. Она еще раз внимательно перечитала свиток Основателей в надежде понять, откуда брались эти симптомы, и чем обуславливалась физическая привязка друг к другу, но так и не сумела вывести какую-то закономерность. Снейп недоумевал не меньше нее. Они рылись в министерской библиотеке, читали все, что попадалось о лей-линиях и магических связях, но не находили ничего похожего. Были ритуалы, схожие с боевой медитацией, где двое или больше человек могли объединить свои силы и сознания, чтобы усилить друг друга, но при завершении ритуала исчезали все симптомы, и дальнейший контакт не требовался. Почему же требуется здесь, и почему Равенкло и Слизерин не сумели с этим справиться? Или все дело в том, что ритуал могут проводить только ментальные маги, а Слизерин им не был? И неизвестно, была ли Равенкло. По сравнению с тем, что рассказывала Хелена о своих родителях и последствиях ритуала, они со Снейпом еще легко отделались.

Помимо связи и раздражающей необходимости всегда поглядывать на часы, если они были порознь, была сила. Гермиона только сейчас начинала осознавать, что невыразимец не зря предупреждал ее об опасности работы с такой энергией. Постоянный самоконтроль — это еще мягко сказано. Вот здесь она уже вывела закономерность самостоятельно: чем дольше и теснее был ее контакт с Северусом, тем больше усиливался идущий через нее поток. Она вспоминала их единственную тренировку на лей-линии еще до боя за Хогварц и пыталась применять аналогичную технику и здесь, надеясь, что энергопроводники тоже поддаются тренировке. Они и поддавались. Но происходило это гораздо медленнее, чем она хотела, и теперь ко всем проблемам добавился еще и страх упустить этот поток на самом элементарном заклинании или же во время близости со Снейпом. Впрочем, надо отдать ему должное — он со своей стороны делал все, чтобы спонтанных выбросов у нее больше не случалось, и Гермиона смутно подозревала, что львиная доля энергии уходит как раз через него, хоть и не понимала, как и почему это происходит. Она не раз замечала, как он слегка морщится и трет кончики пальцев друг о друга. Этот жест был ей знаком — если она мало колдовала в течение дня, пальцы начинали гореть, и излишек было необходимо срочно куда-то сбросить. Но ведь магия в нем не задерживалась, сразу рассеивалась, стоило Гермионе убрать от него руки. Или это какой-то остаточный эффект? Северус не возражал, если ей требовалось колдовать в доме, и даже настаивал, чтобы она прекратила изображать из себя магглу и активно пользовалась магией, но она порой ловила тоскливые, жадные взгляды, которые он бросал на палочку в ее руке, и у нее буквально разрывалось сердце.

Вот бы придумать какой-то артефакт, в который можно было бы сбрасывать излишки энергии, и чтобы Северус мог носить его при себе. Как аккумулятор для подзарядки.

Аккумулятор.

Стоп.

Она едва не подскочила на постели. Мерлин и Моргана, а ведь это могло бы и сработать! Если сам источник энергии значения не имеет, и нужен только физический контакт с таким источником… Это же вполне доступный вариант! Артефактов, временно усиливающих способности волшебника, в истории магии сколько угодно, нужно лишь проверить, подействует ли это в случае с Северусом, или ему нужна только передача энергии напрямую через нее.

У нее бешено заколотилось сердце и зачесались руки. Еще мгновение — и она вылетела бы из кровати и помчалась рыться в книгах, но тут Снейп под ее рукой зашевелился и недовольно пробормотал в подушку:

— Что бы ты ни придумала — нет, нет и нет. Пока я не выпью кофе.

Гермиона выдохнула ему в спину и погладила по груди:

— И тебе доброе утро. Я тут подумала…

— Кофе.

— Зануда. Ты же еще не знаешь, о чем речь.

— И не хочу знать, пока не пришел в сознание.

— Я же держу блок.

— Вот и держи. А я сплю.

Гермиона вздохнула, но тормошить его не стала. Подтянувшись чуть выше, она зарылась лицом в его волосы и закрыла глаза, обдумывая возможные практические решения проблемы. Надо найти какой-то энергоемкий материал, который может держать заряд и не рассыпется при перезарядке. Возможно, какой-то металл или камень. Она перебирала в уме известные ей минералы, использовавшиеся в зельеделии и чарах, но здесь, как и в ментальных тренировках, нужны эксперименты.

Северус снова шевельнулся, нащупал ее руку у себя на груди и накрыл ладонью ее запястье:

— Мне даже из-под блока слышно, как у тебя гудит в голове.

— Ты же спал? Вот и спи.

— Поспишь тут… Ну, и?

Гермиона облизала внезапно пересохшие от волнения губы. Он ведь уже столько раз ей повторял, что принял решение обходиться без магии, и сейчас наверняка рассердится, что она продолжает об этом думать. Она уже знала, что он терпеть не может, когда его слова не принимаются всерьез.

— Я думала о магических аккумуляторах энергии.

Он долго молчал. Так долго, что она решила, что он снова уснул.

— Гермиона, я не люблю, когда мне пытаются что-то навязывать, — наконец, проговорил он тихо, но отчетливо.

— Ты сам говорил, что надо воспользоваться всеми возможностями, которые дает эта связь, раз уж мы не можем ее разорвать.

— Очевидно, мы по-разному понимаем слово «возможности».

— Ничего не по-разному. Ты мог бы колдовать самостоятельно. Снова варить зелья. Аппарировать.

— Ты меня слышишь вообще? Что за дурацкое стремление причинять добро насильно? Гриффиндор как он есть.

— Что плохого в том, что я пытаюсь сделать твою жизнь более комфортной? — обиделась она, отодвигаясь от него.

— А то, что ты меня даже не спросила, хочу ли я этого. Может, мне нравится моя жизнь. Да и не факт, что твоя идея сработает.

— Но попробовать-то можно.

Снейп повернулся лицом к ней и посмотрел в глаза, не моргая. Она мимоходом отметила, что в утреннем свете да при контакте с ней, пока в него непрерывно лилась энергия, он выглядит гораздо моложе своих лет. Но тут он сдвинул брови, резче обозначив складку между ними, прищурился — и снова стал собой.

— Я только начал привыкать, — все так же тихо сказал он. — В моей жизни было достаточно разочарований, чтобы справляться еще с одним. Так понятней?

Она могла бы сказать ему, что пессимизм — не лучшее качество для комфортной жизни, но вовремя прикусила язык.

Ладно. Раз он такой упрямый, она проведет эксперименты самостоятельно, и если от них будет толк, возможно, тогда…

— Извини, — шепнула она, придвигаясь ближе и обнимая его за пояс. — Я… слишком увлекаюсь, когда мне в голову приходит какая-то идея.

— Для меня это давно не секрет.

В затылке что-то неприятно заскребло.

— Северус…

— М-м?

— Скажи честно — сколько ты видишь и чувствуешь, когда мы оба не держим блок?

— С чего вдруг подобные вопросы?

— Я не могла не заметить… некоторые моменты.

— Какие, например?

— Ну… мне стоит только подумать, что мне хочется прикосновений в конкретных местах, а ты… сразу это делаешь. Словно слышишь мои мысли, хотя и говоришь, что держишь щит.

— Ты разве не проверяла, держу я его или нет?

— Нет, — несколько удивленно ответила Гермиона, хмурясь. — У меня нет причин тебе не верить. Ты в самом деле начал разбирать мои мысли даже из-под щита?

— Нет. Это так не работает.

— А как это работает? Ты явно чем-то занят, пока я валяюсь в отключке. Чем? И сколько всего ты успел провернуть?

Северус смотрел на нее совершенно нечитаемым взглядом. Ей давно уже не случалось видеть такой взгляд. Так он смотрел в школе — наглухо закрытый от всех посторонних. Не глаза, а черные тоннели под горой.

— Я всего лишь пытался решить другую проблему, — сухо ответил он. — Но у меня пока слишком мало данных, чтобы говорить о каких-то однозначных выводах. По словам Хелены выходит, что Слизерин и Равенкло едва не сошли с ума от непрерывного слияния сознаний. Но мне не очень ясно, почему это не случилось сразу. У меня сложилось впечатление, что они довольно долго сопротивлялись, хотя, опять-таки по словам Хелены, окклуменцией никто из них не владел.

— И каковы предположения?

— Возможно, мы идем не тем путем, пытаясь блокировать друг друга. Может, надо делать наоборот.

— Но это же полное погружение, — неуверенно произнесла Гермиона, покусывая губы. — Если слияние происходит до такой степени, что не можешь различить, где ты и где не ты — как жить в таком состоянии?

— Это я и пытаюсь выяснить.

— То есть, ты что… погружался в мое сознание без блока?! Ты с ума сошел? А если бы не вышел обратно?

— Но вышел же. Риск был минимальный. Я делал это только тогда, когда ты спишь. Мыслей при этом нет, эмоциональный фон стабилен, если тебе ничего не снится. Остаются только физические ощущения.

Гермиона судорожно сглотнула. Ее успокоило только то, что он еще не взялся за мысли, иначе все уже наверняка бы рухнуло. Не проходило ни дня, чтоб она не думала об Основателях и своем выборе.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что ты не смогла бы расслабиться. Мне требовалось состояние без мыслей и эмоций.

— И? До чего ты доэкспериментировался?

— Я различаю, где твои ощущения и где мои. Это, кстати, и ответ на твой вопрос. Я всего лишь отследил эффект от прикосновений и теперь знаю, что тебе нравится больше всего.

— И наверняка много чего еще, — проворчала она, разглядывая его лицо. — Полезное знание, ничего не скажешь. Между прочим, у тебя сейчас такая самодовольная ухмылочка… И что, по-твоему, будет дальше?

Снейп перестал улыбаться и сделал строгое лицо:

— Я хочу, чтобы ты тоже попробовала. Это такая же ментальная тренировка, как и окклуменция, только концентрация не на блоке, а прежде всего на себе.

— Гм… Поэтому ты мне сказал регулярно медитировать и концентрироваться на своих ощущениях? Чтобы я запоминала себя и свои состояния?

— Мне помогает. Значит, и тебе поможет. Попробуешь?

— Сейчас?

— Почему бы и нет, — он взял ее руку и положил себе на грудь. — Вот тебе точка для концентрации. Расслабься и убирай блок.

Гермиона честно постаралась расслабиться, но если раньше ей нужно было концентрироваться, чтобы поднять щит, теперь она не могла себя заставить его опустить, поскольку помнила, что было в прошлый раз, когда она вовремя не выставила блок.

— В чем дело? — спросил Снейп, подняв брови.

— Я… боюсь, — призналась она, нервно дернув плечом. — Я и утром-то едва «всплываю»… Я просто тону.

— В этом весь секрет. Поначалу кажется, что тонешь. Ты никогда не пробовала жаброводоросли? Поттер не рассказывал, на что это похоже?

— Нет, но я знаю, как они действуют. А при чем тут это?

— Когда пробуешь их первый раз и затем ныряешь, ощущения практически такие же. Мозг запрограммирован на то, что в воде человек дышать не может, и ты задерживаешь дыхание. А надо наоборот — вдохнуть и впустить воду в легкие. Под воздействием жаброводорослей организм перестраивается, но мозг обмануть сложнее всего. Самое трудное — сделать первый вдох. То же самое было, когда я учился летать без метлы. Мне далеко не сразу удалось обойти эту установку — что люди не летают. Надо сделать над собой усилие.

— Ты сказал, что нужно состояние без мыслей. Ты же сейчас не спишь. Если я влезу к тебе в голову — я утону!

— Я не дам тебе утонуть. Просто попробуй. Или не доверяешь?

Гермиона закрыла глаза. Легко сказать — попробуй.

Глубокий вдох, медленный выдох.

Когда из-под щита хлынул сплошной поток чужих ощущений, она совершенно растерялась. Ее затягивало все глубже, до дикого головокружения и тошноты, и она уже готова была запаниковать и снова поднять щит, но тут Северус до боли сдавил ей пальцы, чтобы дать возможность за что-то ухватиться, и это отчасти сработало. При двойной нагрузке на все рецепторы концентрироваться было невероятно трудно, она то фиксировала внимание на собственных ощущениях, то отмечала что-то, явно принадлежавшее не ей. Усилием воли заставив себя шевельнуть рукой, она какое-то время чувствовала то же, что чувствовал Северус, когда ее ладонь скользила по его телу, затем снова переключилась на себя и попыталась сосредоточиться на движениях своей руки. Это оказалось куда труднее окклуменции. Когда голова снова начала безудержно кружиться, она подняла щит и поднесла подрагивавшие пальцы к лицу.

— Ну как? — спросил Снейп, и ей почудились тревожные нотки в его голосе.

— Перед глазами немного плывет. Я все равно не очень понимаю, что нам это даст.

— Не придется держать щиты.

— Мне кажется, держать их проще, чем… это.

— Только пока. А тебе пригодится еще и в целительстве.

— Как?

— Сможешь диагностировать пациента, не прибегая к заклинаниям. Прямым считыванием.

— Но ведь у меня такая связь только с тобой.

— Если ты можешь подпитывать энергией любого, как подпитывала Поттера и остальных, пока они приходили в себя после боя, значит, сможешь и это.

— Я читала, что те целители, кто пользуется чем-то похожим для диагностики, скорей проецируют состояние пациента на себя, а не проникают в него.

— Это две стороны одного явления. Прямая и обратная проекция.

Она подозрительно сощурилась:

— Ты-то откуда все это знаешь?

— Я, как и ты, много читаю, — ухмыльнулся Снейп, притягивая ее к себе и целуя в лоб. Гермиона обняла его и запустила пальцы в волосы у него на затылке — ему нравилось, когда она так делала, но она так и не вспомнила, как и когда это выяснила. Будто всегда это знала. Но вот ведь жук! Сколько он уже вот так исподтишка изучает все ее реакции? И не соврал ли, утверждая, что ограничивался только физическими ощущениями? Умом она понимала, что рано или поздно он обо всем узнает, и будет только хуже, если она не расскажет ему сама, но теперь перед ней замаячила возможность хотя бы частично вернуть ему магию, и она решила не сознаваться до последнего. Может, к тому времени она полностью решит эту проблему, и сознаваться не придется.

— Северус…

— М-м?

— Как думаешь, почему Основатели решились на подобный ритуал, не зная, как его обратить? Если школе тогда ничего не угрожало, и они просто экспериментировали…

— Не знаю. Возможно, им даже в голову не приходило, что могут быть такие последствия. Или же мы чего-то не знаем в истории Хогварца, и школе действительно угрожала опасность.

— А как вообще создаются обратные ритуалы? По аналогии с антидотами к ядам?

— Я не изучал этот вопрос детально, и далеко не всякий ритуал можно обратить. Хотя, теоретически… гм… Есть разница между простой отменой действия, как в чарах, и обратным процессом. Если ты сначала активировала спящий источник, который теперь выбрасывает энергию через тебя, то при реверсии вся энергия лей-линии должна собраться в этом источнике — и пройдет при этом через тебя в обратном направлении, снаружи внутрь, причем, сразу вся и на огромной скорости. Вряд ли человеческое тело к такому приспособлено.

— А какая разница, в какую сторону пойдет энергия? Энергоканалы-то одни и те же.

— Волшебник пропускает энергию из своего внутреннего источника наружу, кроме случаев, когда он дополнительно пользуется артефактами для подзарядки, но этому тоже нужно учиться. Вспомни, как я попытался заимствовать энергию с лей-линии, когда ты показывала ее мне, и ничего не вышло, меня только ударило током.

— Но я же сейчас фактически пользуюсь внешним источником, — возразила Гермиона, сосредоточенно сведя брови к переносице.

— Уже нет. Ты подключена к лей-линии. Энергия идет не мимо тебя, ты ее не захватываешь извне, как делала при первых экспериментах еще до активации. Она идет через тебя. В этом вся разница. Я не рискну предположить, что будет, если она двинется в обратном направлении, со всей лей-линии сразу. Не говоря уж о том, что даже зная ритуал подключения, я совершенно не представляю, как провести обратный.

— Но лей-линии же отчего-то гаснут сами по себе. В мире есть несколько спящих лей-линий. Одна в Перу, не менее сильная, чем Каслригг.

— Я читал о ней. Она даже среди магглов считается «местом силы». Видимо, все дело в кристалловых пещерах, расположенных на ней — кристаллы усиливают проводимость, и что-то ощущается даже при спящем источнике.

Гермиона задумалась. Кристаллы усиливают проводимость. Интересно.

Кончики пальцев налились теплом. Она нетерпеливо потерла ими друг о друга, нашла под одеялом левую руку Снейпа и погладила предплечье поверх Смертного знака:

— Еще один нерешенный вопрос. Что будем делать с твоей рукой?

— Я пока не ощущаю дискомфорта. Вероятно, нам действительно был нужен более длительный контакт. Провалы в памяти тоже исчезли.

— А если яд…

Северус погладил ее по щеке и приподнял голову за подбородок, чтобы видеть глаза:

— Я в порядке. Хватит надо мной трястись. И раз уж мы все равно не спим…

Гермиона зажмурилась было в предвкушении, когда его руки нырнули глубже под одеяло, и возмущенно уставилась на него — он лишь погладил ее по бедру и, отодвинувшись, выбрался из кровати.

— Куда-а? — заныла она, подавшись следом. — Я, между прочим, тоже хочу проверить твое состояние безмыслия!

— Я же сказал, — он одарил ее ехидной полуулыбкой, — сначала кофе.

* * *

Обложившись последними номерами «Практического зельеделия», Снейп вносил правки в список снадобий, которые, по его мнению, должны входить в программу за шестой-седьмой курс. Увлекшись, он пропустил приход Нарциссы в библиотеку и очнулся только тогда, когда она пересекла читальный зал и остановилась перед его столом, но едва он начал подниматься со стула, чтобы поприветствовать ее, едва заметно качнула головой:

— Сиди. У меня всего минутка. Как ты?

Он положил обе руки на стол поверх своих записей:

— Живой.

— Это я вижу, — она бросила быстрый взгляд через плечо и, ловким движением выудив из рукава плотно скрученный пергаментный свиток, аккуратно опустила его между стопками книг. — Поговорить бы, но здесь нельзя, с меня глаз не спускают. Приходи вечером, если можешь.

И, развернувшись, исчезла за стеллажами так же быстро, как и появилась.

Снейп, стараясь не делать резких движений, дотянулся до свитка и сжал его в пальцах. Сквозь слои прощупывался какой-то мелкий предмет. Снейп осторожно развернул пергамент под столом. На колени выпала серебряная шпилька. Внутри на пергаменте каллиграфическим почерком было выведено:

Портключ многоразовый. Отправление в 19:30 каждый день, переносит прямо в Эдинбург.

Снейп сжал шпильку в кулаке. Любопытно. Если Гермиона зайдет пораньше, он успеет воспользоваться портключом, а вот обратно придется вызывать домовика. Хорошо, что Добби слышит его даже без магии — видать, привязался к директору не меньше, чем к Великому Гарри Поттеру. Наверное, стоило бы предупредить Кингсли, что Люциус жаждет общения с бывшим коллегой, но что-то подсказывало, что лучше бы об этом никому не знать. Достаточно, если Гермиона будет в курсе.

Он глянул на часы. В Хогварце как раз обеденный перерыв.

«Что у тебя сегодня? Сможешь прийти к семи или раньше?»

«Смогу. А что?»

«Малфои проснулись. Передали мне портключ, зовут к себе».

«Мне пойти с тобой?»

«Нет. Просто приди пораньше, если получится».

«Это не может быть какая-то уловка?»

«У них нет повода причинять мне вред».

«Это же Малфои», — откликнулась она недоверчиво.

«Да, и ты дружишь с одним из них».

«Драко изменился».

«Возможно, что и Люциус тоже, но я не узнаю об этом, пока не поговорю с ним».

«Я приду к семи и не уйду, пока ты не вернешься. Добби заберет тебя из библиотеки в четыре».

«Отлично».

Снейп выставил блок и, спрятав записку и шпильку в нагрудный карман рубашки, откинулся на спинку стула. Помассировал виски кончиками пальцев. У него не было причин доверять Люциусу после того, что тот устроил в замке, но являться с эскортом было бы донельзя глупо. Когда же отпустит эта вечная паранойя? Даже не скажешь, что война закончилась.

Гермиона была непривычно тихой. Она больше ничего не сказала на эту тему, но когда Снейп уже стоял с портключом в руке, она легонько тронула его запястье:

— Может, я все-таки пойду с тобой?

— Не глупи. Он сейчас точно так же не может колдовать, как и я. На них обоих стоят ограничители.

— А если портключ не от них?

— Его мне дала Нарцисса Малфой. Лично.

— Ну, мало ли, — с сомнением протянула она. — А вдруг ее заставили... шантажировали... вдруг она под Imperio, и тебя вынесет...

— Куда? — насмешливо уточнил он. — В лапы недобитым Пожирателям, жаждущим мести?

— Как вариант.

— Вот тогда соберешь армию и придешь следом. А пока ничего не случилось — садись и пиши проект по арифмантике. Ты мне, кстати, так и не сказала, какую тему выбрала.

— Когда закончу, увидишь, — уклончиво ответила она и приложилась мягкими теплыми губами к его щеке за несколько секунд до того, как сработал портключ.

 

В последний раз Снейп пользовался портключом много лет назад, предпочитая каминную сеть или аппарирование, и был неприятно удивлен ощущениями. Ему всегда казалось, что аппарирование гораздо хуже, хоть и наловчился перемещаться как можно аккуратней, но, оказавшись в небольшой полутемной комнате, где горел только торшер в углу, он едва не расстался с недавно съеденным ужином и непременно упал бы, если бы кто-то не подхватил его под локоть.

— Теряешь навыки, — сообщил ему Люциус и, выпустив его руку, пошел к дверям. — Давай на кухню, там удобнее.

Снейп, морщась, последовал за ним, на ходу доставая из-под куртки пакет с бутылкой односолодового виски — немногое, что еще оставалось от его запасов приличного алкоголя. Люциус хмыкнул, но бутылку взял. Пока он доставал стаканы, манжета на правом рукаве задралась, открывая браслет — такой же, какие Снейп видел на Нарциссе. Плеснув виски на два пальца в каждый стакан, он протянул один гостю. Они молча выпили и только потом сели. Снейп рассматривал старого приятеля и гадал, как же его угораздило дойти до такой жизни. Кто бы знал двадцать лет назад, что оба фаворита Вольдеморта окажутся фактически по разные стороны баррикад и оба в итоге не смогут колдовать. Только у Люциуса это временно. Выглядел Малфой даже хуже, чем на колдографиях в «Пророке» — худой, небритый, пепельно-серый. Нездоровый, лихорадочный блеск в глазах. Подрагивающие руки. Волосы и те висели сосульками, совсем как у Снейпа в молодости. Без своих шикарных мантий и украшений, в маггловской квартире, он смотрелся неестественно, да и квартира была не лучше орденской. Минимум мебели, минимум света — экономят на электричестве, что ли? Разве что чисто, полы надраены до блеска, почти как в Мэноре.

— Зачем звал? — наконец, осведомился Северус, когда молчание порядком подзатянулось. Малфой налил себе еще виски, но сразу пить не стал. Уставился в стакан покрасневшими глазами:

— Я себе список составил. А потом порвал и выбросил. Хотел поговорить, а теперь... Не знаю я, что тебе сказать, Северус.

— Мог бы начать со «спасибо, что вытащил мою задницу из Азкабана», — посоветовал Снейп не без издевки. Люциус хмыкнул:

— Чем так, как сейчас, уж лучше в Азкабане. Без дементоров там не так и плохо. Никаких соблазнов перед глазами, — он раздраженно встряхнул правой кистью, но браслет сидел плотно.

— Так в чем проблема? Можешь поменять показания, сказать, что все делал добровольно — и Шеклболт с удовольствием тебя посадит, никакие благотворительные взносы не помогут.

Малфой поднял на него тяжелый взгляд. Зло прищурился:

— Зато ты, как всегда, выкрутился. В прошлый раз тебя старик прикрыл, за пазуху сунул. А в этот раз — целый Избранный. Да еще и мой сын туда же. Предатель мелкий.

— Если бы не твой сын, вы бы сейчас всей семьей сидели.

— А для чего нам теперь оставаться на свободе? У любой грязнокровки прав больше, чем у нас. Косятся как на прокаженных. Ты Дамблдора убил — и хоть бы что, все равно герой. А я весь год у Лорда вместо коврика для ног был, пока ты в школе отсиживался.

— Давай посмотрим правде в глаза: ты до последнего верил в этот бред про чистую кровь, хотя до большинства давным-давно дошло, что это нереально, мы все выродились бы и вымерли. Темный Лорд и сам полукровка — и пропагандирует чистую кровь? Серьезно? Ты по глупости попался в Отделе Тайн, когда вступил в драку с кучкой детей, не выполнил то, что тебе поручили, впал в немилость и не сумел исправить свое положение и выслужиться снова. Пока ты прятался в Мэноре, я расхлебывал кашу, которую вы все вместе заварили, и спасал твоего сына, когда твоя жена пришла ко мне за помощью и навесила на меня Нерушимую клятву. И ты еще смеешь обвинять в своих неудачах меня?

— Если б ты не распустил моего сына за шесть лет в Хогварце, то и спасать бы не пришлось! — процедил Люциус сквозь зубы. — Я оставил его в Британии в надежде, что ты за ним присмотришь, а не то отправил бы в Дурмштранг.

— Я и присмотрел. Он на свободе, и ему не предъявили никаких обвинений, — огрызнулся Снейп, начиная терять терпение.

— Он поднял на меня руку в бою! Предал родную кровь!

— Значит, такой ты замечательный отец и так хорошо привил ему семейные ценности, — безжалостно отрезал Снейп.

— Ценности, м-мать твою… Когда мне было его воспитывать, если он десять месяцев в году в школе?

— В мои должностные обязанности не входило воспитывать детей.

— Ты Глава Дома!

— Да, и как Глава Дома я следил за дисциплиной и успеваемостью, и чтоб никто не кашлял. Все остальное — не моя забота.

— Ты ему во всем потакал и избаловал! Мальчишка под твоим руководством совершенно отбился от рук!

— Что?! Да ты сам велел мне ему потакать! — рявкнул Снейп, еле сдерживаясь, чтоб не выплеснуть виски приятелю в лицо. — Меня в два счета вышвырнули бы из Хогварца, если бы твой мелкий гаденыш пожаловался, что я что-то ему запрещаю!

— Мог бы и характер проявить, тряпка!

— На себя посмотри! Во что ты превратился за последний год? Не хватило смелости схватить семью в охапку и сбежать за границу? Все величия жаждал? Думал, что Лорд тебя министром магии сделает?

Мужчины злобно уставились друг на друга через стол, сжимая стаканы так, словно собирались швырнуть их друг в друга. Снейп, опомнившись, сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь:

— Причина и следствие, Люциус. Ты повел себя как последний кретин и получил по заслугам. Моей вины в этом нет, — он грохнул стаканом о стол. Люциус вздрогнул как от удара и, осознав, как это выглядит, сцепил зубы. На скулах заиграли желваки. Снейп отвел взгляд. Он помнил, какую зависть у них всех вызывал Малфой раньше, до Отдела Тайн и Азкабана. Надменный красавец, привыкший сорить деньгами, влиятельный, ослепительный, хитрый, умный, с такой паутиной связей, что, казалось, он держит в кулаке все магическое правительство. Что же с ним стало? Как они до этого дошли? Сейчас перед ним сидел лишь полумертвый призрак.

— Я вообще не понимаю, чем ты недоволен, — негромко заговорил Снейп уже спокойнее, стараясь задавить в себе это неуместное чувство брезгливой жалости. — Твоя жена и сын живы, Мэнор вам вернут после закрытия дела, для Нарциссы нашлась работа, и твоим талантам тоже нашлось бы применение, если бы ты прекратил цепляться за эту ересь про превосходство чистой крови. Куда это всех нас привело? Неужели этих лет было недостаточно, чтобы понять, что это был ошибочный путь?

— Приспособленец чертов… ты-то сам прибился к Пожирателям только потому, что для всего остального тебе связей не хватило.

— Уж кто бы говорил насчет приспособленца! — прошипел Снейп, расправляя плечи. — Ты вот очень быстро переобулся в прошлый раз, едва сменилась власть. Я ошибся. Но мне, по крайней мере, хватило мозгов это признать. Знаешь, Люциус, я не считал нас закадычными друзьями, но мне казалось, что мы были в одной лодке.

— Мы и были, — буркнул Малфой, залпом осушив стакан и подталкивая бутылку Снейпу. — Пока ты нас не предал и не переметнулся к этому магглофилу. Впрочем, чего от тебя ожидать… Ты всю жизнь путался с магглами и грязнокровками.

— Еще раз произнесешь это слово — я тебя отделаю и без магии, — нехорошо прищурившись, пообещал Снейп. Люциус фыркнул:

— Зачем же без магии? Тебе-то колдовать никто не запрещал. Хватит уже прикидываться.

— Я не прикидываюсь. Если бы Нарцисса не принесла мне портключ, я не сумел бы сюда попасть. Никак.

Малфой уставился на него. Бледно-голубые глаза сузились.

— Так ты что… ты, что ли… совсем? — потрясенно произнес он, неверяще окидывая Снейпа беглым взглядом с головы до ног.

— А ты думал, такое можно симулировать? Колдомедики бы при диагностике сразу увидели. В отличие от тебя, я потерял в этой войне все. И тем более не понимаю, откуда у тебя столько претензий. Это ведь ты оттащил меня в Воющую Хижину и отдал Вольдеморту, — угрюмо буркнул Снейп, поднимаясь на ноги. В висках неприятно пульсировало. — Если бы за тебя не просил Драко, я бы даже не подумал свидетельствовать в твою пользу. Ты сидел бы сейчас в Азкабане по праву, а все твое имущество конфисковали. Но я за каким-то хреном дал слово твоему сыну, что вытащу тебя, и остальных на это уговорил. Поэтому, если это все, что ты хотел мне сказать, я пойду домой. У меня есть занятия поинтересней, чем выслушивать твои бредни.

— Подожди, — Люциус приподнялся с места, перехватив его руку. — Сядь. Что, совсем ничего?

— Ноль.

— Но как… Драко говорил мне, но… Я почему-то решил, что ты притворяешься, чтобы и тебя не посадили. Это удобно. Нет магии — значит, не опасен. Даже не следят.

— Ты поэтому отказался от лечения? — скривился Снейп, усаживаясь обратно и наливая себе еще. — Боишься, что все-таки возьмутся всерьез, если не будешь строить из себя увечного и слабого?

— А ты бы не боялся? — Люциус потер левое предплечье поверх рукава, скрывавшего Смертный знак. — Штаб был в моем доме. Все операции оплачивались из моего сейфа. С-салазар его побери… Он меня почти разорил. Если бы у меня не было резервного счета на другое имя, мы бы сейчас оказались на улице.

— Радуйся, что хоть так, — Снейп сделал глоток побольше. Голову немного отпустило. — Но на твоем месте я бы так не рисковал. Если ты запустишь эти травмы…

— Ничего смертельного у меня не диагностировали, все лечится, были бы деньги. И что ты теперь будешь делать? Живешь-то где?

— У себя. Район маггловский. Терпимо.

— Как же тебя так угораздило?

— Магический выброс. Лорд пытался меня взломать. На защиту ушли последние резервы.

— Черт, а? Я не знал, что ты окклументор. Да еще такой. Почему не сказал?

— И долго бы я прожил, если бы сказал? — оскалился Снейп, делая еще глоток. — Я и так чуть не отправился к праотцам твоими стараниями.

Люциус отвел взгляд. Помолчал немного, постукивая пальцами по краю стакана:

— Слушай, Северус… Я никогда бы этого не сделал. Не в ту ночь. Уже ясно было, что нам не выиграть, замок бы всех перемолол в фарш, в осаде не было никакого смысла. Но Нарциссу отдали оборотням. Если бы я отказался, ее бы… Сам знаешь, на что они способны.

— Знаю. И только это тебя и оправдывает.

— Я эту фразу уже услышал от всех, кто оказался не у дел, — пальцы Малфоя, сжимавшие стакан, заметно дрогнули. — Видел бы ты, сколько я вопиллеров и сов получил, едва стало известно… Похоже, никто из наших не оценил мои действия во время боя, хотя все они поступили бы точно так же, если бы оказались на моем месте. Двуличные твари. Что-то я не замечал ни у кого особой любви к тебе, пока Поттер не победил, а стоило ему раз ляпнуть журналистам, что ты все это время был на стороне Ордена Феникса — ишь как все сразу заторопились с благодарностями.

— В «Пророке» же подробностей не было, — нахмурился Снейп. — Откуда тогда все узнали?

— Драко рассказал девчонке Паркинсонов, а та разнесла дальше. Весь Слизерин в курсе. Кстати, почему тебе ни одно письмо не доходит?

— Что? — не понял Снейп. — Какое письмо?

— Нарциссе жаловались, что ты как сквозь землю провалился, едва тебя умыкнули из Мунго. Мы думали, авроры тебя под шумок уже и закопали, чтобы не возиться. Семьи слизеринцев начали тебе писать, предлагать помощь и свои услуги, за то, что ты детей спрятал и в бою участвовать не дал, но ни одно письмо тебе не дошло, совы вернулись обратно.

— Понятия не имею. Разве что в защитных чарах что-то напутали, и теперь они не пропускают совиную почту.

— А кто защиту обновлял, раз ты теперь не можешь?

— Тебя не касается. Если будут спрашивать, скажи, что письма можно отправлять Драко. Он передаст.

— А-а, — хмыкнул Люциус и дернул головой, явно начав хмелеть. — Ну да. Для моего сына теперь ты — пример для подражания. И… что это я такое слышал про грязн… про ту девчонку из Гриффиндора? Которая с Поттером везде таскалась. Грейнджер?

— А что ты слышал? — насторожился Снейп.

— Что ты с ней… Гм. Хотя, теперь это выглядит вполне логично.

— Я не стану обсуждать это с тобой.

— Отличное алиби, ничего не скажешь, — словно не слыша его, продолжал Люциус, задумчиво покачивая стаканом. — Шпион, спасал школу, помогал Поттеру, теперь вот героиня войны пригрела… Неплохо. Ты когда успел ее опоить? Их же по лесам ловили-ловили… Погоди-ка… Это же ты ее из Мэнора забрал, когда все трое попались Фенриру. Но Белла сказала, что ты ее пытал и убил, она проверяла твои воспоминания. Так как же вышло, что она жива?

— И это все, что тебя интересует? — Снейп удрученно покачал головой. — Я смотрю, компания Беллы тебе на пользу не пошла. Ее тоже больше интересовало, что я сделал с пленницей, а не то, какую информацию я из нее выбил.

— И все-таки, как это случилось? — оживился Люциус, подливая в его стакан еще виски. — Это ты ее тогда и...

— То есть, ты считаешь меня скотиной, которая будет глумиться над девчонкой ради обеспечения какого-то гипотетического алиби, которое может и не пригодиться? — взвился Снейп. — Знаешь, всему есть предел. Я ухожу.

— Да сядь ты, — Малфой примирительно поднял руки ладонями вверх. — Откуда же мне знать, чем ты занимался весь последний год? Нам, как ты понимаешь, никто не докладывал. Кроме отчетов из школы, мы ничего и не слышали. Драко и тот ничего толком не сказал. Старый добрый афродизиак? Или все-таки Амортенция?

Вот это уже было обидно.

«Ну, а чего ты ждал? Малфой знает о тебе больше, чем другие Пожиратели, но даже он не знал ни о Лили, ни об откатах. Он и о Нарциссе не знал. В его глазах ты все тот же неотесанный сопляк с маггловской помойки, с которым могли переспать только под афродизиаком. И неважно, сколько раз вы ходили в рейды и потом пили за одним столом, неважно, сколько ценных ингредиентов ты на него перевел, неважно, сколько услуг оказывал и сколько раз прикрывал его напудренную задницу. Ты никогда не будешь ему ровней, будь твоя кровь хоть сто раз чистой».

Одно утешало: Гермиона захотела его сама. Да и Нарцисса, несмотря на свою внушительную родословную, не считала зазорным поблагодарить его за помощь. Не то что этот надутый павлин.

— Тебе не приходило в голову, что отношения между людьми возможны и без афродизиаков? — съязвил он, залпом допивая виски.

— Сам посуди — из ближнего круга один ты до сих пор неприкаянный, — возразил Люциус, снова наполняя стаканы. — Ну Кэрроу еще… Но на тех бы и с афродизиаком никто не польстился. Ты хотя бы Глава Слизерина и мастер зелий. Честно говоря, все были удивлены, что ты не воспользовался своим положением, особенно когда Лорд вернулся и снова сделал тебя доверенным лицом. Ты мог бы выбрать кого угодно. И карьеру мог сделать получше, чем гробиться в школе.

— Ну да, — фыркнул Снейп. — Жениться, чтобы мою жену взяли в заложники при первом же удобном случае. Я и выжить не планировал. Случайно получилось.

— У тебя было почти тринадцать лет, пока Лорд не возродился.

— Я всегда знал, что он вернется. А если он вернется — я одним из первых попаду под раздачу. Пока я один — я отвечаю только за себя, и рычагов давления меньше.

— Видимо, не намного, раз старик так плотно подцепил тебя на крючок и приставил охранять Поттера. Ты так и не сказал, чем он тебя держал. Клятву дать заставил?

— Вроде того.

— И все-таки… Что ты теперь будешь делать?

— Жить.

— Сквибом?

— А у меня есть варианты? Тебе тоже придется изменить образ жизни. Сколько тебе дали условно?

— Шесть лет на поводке, причем, даже без суда, на заседании Малого совета Визенгамота. Им, видите ли, доказательств хватило, и смягчающих обстоятельств тоже, чтоб не собирать полный состав. Но за примерное поведение могут и скостить, — безрадостно хмыкнул Малфой. — Если докажу нашему новому министру, что могу быть полезным. Этот... Шеклболт... зеленый мальчишка, даже младше тебя, и поди ж ты — министр! Куда мы катимся, если у руля становятся бывшие авроры, которые едва аттестацию прошли...

— Мало тебе дали, — пробурчал Снейп. — Кэрроу, Мальсибер и Долохов на двадцать лет сядут, с конфискацией. За побег еще добавили. Эйвери на восемь. Макнейр и Лестранж — пожизненное. Про остальных еще не слышал.

— Мало? — разозлился Малфой. — Ты варил ту дрянь, которую в маггловских поселках распыляли, и готовил Эликсир для Лорда. Ты мальчишке Уизли чуть голову не отрезал. Петтигрю и Беллу убил. И Дамблдора. Я уж молчу о том, что ты творил в Первой войне, видать, ты позарез был нужен старику, что он все свое влияние использовал, чтобы тебя отмазать. Но осудили меня, хотя я после Азкабана был вообще не у дел, а тебе, может, еще и орден дадут. Мерлин… Знал бы я, что шпионство так выгодно, тоже бы в шпионы подался.

Снейп решил на это не отвечать. Люциус, похоже, до сих пор не понял, как ему сказочно повезло. Вольдеморт читал его как открытую книгу, и если бы этот идиот влез в какую-то двойную игру, его бы сразу раскусили, и тогда ни Нарциссе, ни Драко не удалось бы выжить. А вот что Шеклболт не считает нужным проводить полноценные суды, и приговоры выносит Малый совет — это что-то новое, хотя в целях экономии, возможно, и правильно. Если в деле достаточно неоспоримых доказательств, нет смысла тратить деньги на суд и лишний раз будоражить общественность.

— Что ты на допросе наплел? — уточнил он, сканируя бледное, безжизненное, усталое лицо сидевшего перед ним человека.

— Про тебя — ничего. Да мне и сказать было нечего, я с тобой за год от силы парой фраз обменялся. Это Белла могла бы порассказать, но ты ее вовремя убрал и в школе своей спрятался, а уж студенты хором подтвердили, что ты их защитить пытался, хоть и разрешал наказывать. Удобно, а? Ты им уже не нужен, и без тебя нашлось на кого повесить. Может, тебе и впрямь повезло, что ты магии лишился, даже и суда не будет, — Люциус потер лицо обеими руками, разлил остатки виски по стаканам и, сунув руку под стол, выудил еще одну бутылку. — Тролль с ними со всеми. Не хочу больше. И знать ничего не хочу, только хуже становится. Ночью спать не могу… вижу их. Всех и каждого. И его вижу. И мерзость эту скользкую, которая людей жрала прямо на моем обеденном столе. Северус… Я хотел, чтобы моя семья жила хорошо. Чтобы мой сын… Почему же мы так ошиблись? Почему мы не увидели? После возрождения это был уже не человек. Он говорил, ходил, колдовал… но это был уже не он. Как будто в него вселилась какая-то тварь. Мне на допросе объяснили про крестражи. Я не поверил. Не мог. До сих пор не могу. Это… это же невозможно. Разорвать душу надвое — и ты уже не человек. Но на семь частей!

— Хочешь сказать, что не догадался, когда он оставил тебе тот дневник? — Снейп отхлебнул из своего стакана, невидяще глядя в центр стола. Что он здесь делает? Зачем он это слушает? Сейчас они точно напьются. Надо было хоть отрезвляющее захватить. Не додумался.

— Я чувствовал, что это не простой дневник, — отмахнулся Малфой. — Но у меня и в мыслях не было, что это может быть крестраж. Я решил, что это такой артефакт, чтоб открыть Тайную комнату. И все почти получилось. Если бы не Поттер. Вот как этому сопляку удавалось раскрыть все секреты? Или он в самом деле наделен какой-то особой силой?

— Да ничем он не наделен. Обыкновенный волшебник. Просто так сложились обстоятельства. Мальчишке невероятно везло.

— Столько лет подряд? Вы его «Феликсом» поили круглосуточно, что ли? Или за ним стоял кто-то еще, помимо Дамблдора?

«Может, и стоял», — не без ехидства подумал Снейп, вспоминая Гермиону. Секрет Тайной комнаты разгадала именно она, Поттер лишь ухватился за ниточку и нашел вход. Но скажи он это Люциусу, тот, пожалуй, с горя напьется в дым. Магглорожденная девчонка, ага. Крах всех теорий о чистокровности.

Они и в самом деле напились. Снейп по большей части молчал, лишь изредка огрызаясь, когда становилось совсем тошно от чужого потока сознания. Люциус ворчал, ругался, жаловался на несправедливость жизни и предателя-сына, не удосужившегося вовремя предупредить родителей о своих планах, перебирал всевозможные грехи Снейпа, тянувшиеся еще с Первой войны, затем долго каялся в собственной недальновидности, а к концу второй бутылки все же выдавил из себя жалкое «спасибо», хотя Снейпу эти благодарности были не нужны и триста лет. Поздно вечером вернулась с работы Нарцисса, но лишь заглянула на кухню, неодобрительно цокнула языком и скрылась в комнатах. Потом зачем-то явился Драко. Люциус, увидав сына, попытался было затащить за стол и его, но мальчишка неожиданно жестко усадил захмелевшего и оттого плохо державшегося на ногах родителя на место и поинтересовался у матери, справится ли она самостоятельно, после чего так же тихо испарился из квартиры. У Снейпа отчего-то сложилось впечатление, что младший Малфой приходил удостовериться, что все в порядке, и никто никого не отравил и не задушил. Может, его предупредила Гермиона, а, может, он знал от Нарциссы, что сегодня у них будет гость. Потом виски кончился, а на пороге кухни возникла рассерженная миссис Малфой в наброшенной поверх ночной сорочки теплой шали:

— Господа, я понимаю, что вы еще не исчерпали список претензий друг к другу, но нельзя ли побыстрее? Третий час ночи, мне на работу к девяти, имейте совесть!

Люциус упал головой на стол. Снейп, выпивший меньше, тупо смотрел на подол Нарциссиной рубашки, но так и не смог придумать, что же ей сказать. Нарцисса закатила глаза, вытащила из шкафчика флакон, плеснула в чистый стакан остро пахнущее полынью и лимонником зелье и всунула ему в руки:

— Пей. Я надеялась, что успею вернуться до того, как вы напьетесь, но меня задержали в банке.

Снейп выпил отрезвляющее, подождал, пока в голове прояснится, покачиваясь, поднялся из-за стола и кивнул на Люциуса:

— Помочь?

— Не надо, я сама. Я хотела отдать тебе кое-что. Совиная почта почему-то не может тебя найти, а передавать через кого-то я побоялась.

И протянула ему сверток.

— Что это?

— Мне больше нечем тебя отблагодарить… за Драко, — произнесла она тихо, вкладывая сверток в его ладонь. — Пока неясно, сколько и чего нам вернут, когда дело закроют, а сейчас сам видишь, — она обреченно обвела рукой кухню. — Но мне кажется, что это тебе пригодится.

Снейп отогнул край полотна и увидел кожаную обложку и забранные в золото уголки. Потянулся было открыть, но тут же убрал руку:

— Я не могу это проверить. Если здесь какая-то защита, я и открыть не смогу.

— Я проверила и защиту сняла. Можешь брать, безопасно. Но что там написано, я не понимаю. У меня в этой области только базовые знания.

Заинтригованный, Снейп открыл тетрадь и озадаченно уставился на криво выведенные руны, какие-то закорючки, наскоро набросанные схемы… и все это резким, рваным, запутанным, как паучья сеть, почерком безумного маньяка, не поспевавшего за собственной мыслью. Тетрадь была исписана на три четверти.

— Что это? Кто это писал?

— Когда Темный Лорд понял, что мальчишка может проникать в его голову в ответ, то начал исследовать эту связь и работать над методами блокировки. Но потом сообразил, что Поттер не легилиментор, и достаточно применить окклуменцию. Записи валялись в библиотеке Мэнора. Я на них наткнулась незадолго до… до конца. Он их просто бросил там. Я перепрятала, потому что времени разбираться не было. А недавно просмотрела.

Снейп буравил ее немигающим взглядом, все еще не понимая:

— Почему ты решила, что мне это нужно?

Нарцисса поджала губы:

— Драко рассказал мне про связь. Я не знаю, как это вышло, и знать не хочу. Но Лорд вел исследования ментальных связей. Возможно, используя это как основу, ты придумаешь какое-то решение. И чем скорее, тем лучше.

— Пока хватает и окклуменции, — попытался было возразить Снейп. Тетрадь в руках внезапно стала тяжелой как камень. Или это руки ослабели?

Записи Вольдеморта.

С ума сойти.

Нарцисса посмотрела на него такими глазами, что ему стало не по себе.

— Окклуменция в таких объемах не проходит бесследно. Не мне тебе говорить. Ты, может, и достаточно тренирован, чтобы выдержать. А вот девочка — вряд ли, и раз вы так связаны, то и тебе не жить, если она не выдержит. Мне не хотелось бы, чтобы ты погиб вот так, по-глупому, раз уж сумел избежать смерти в войне, Северус. И я хочу надеяться, что это поможет.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но она коротко, отрывисто произнесла какую-то кличку, и у ее ног возник домовой эльф в полотенце с гербом Малфоев. Прятался ли он где-то в квартире или аппарировал из Малфой Мэнор — непонятно, но раз в квартире царил относительный порядок, было нетрудно догадаться, что прибираются здесь вовсе не сами хозяева, да и еду наверняка готовят не они.

— Летти, в Кокворт, Паучий тупик, как я говорила, — приказала Нарцисса. — И сразу назад.

— Да, миссис, Летти помнит, Летти сделает, — проскрипела эльфийка.

— Цисси…

— Не надо, Северус, — устало вздохнула она. — Я не знаю, что тебе тут наплел Люциус, и чем еще тебе помочь, но есть и другие семьи, у которых сейчас возможностей больше. Паркинсоны, Селвины, Гринграссы, даже Забини мне писала, спрашивала… Они все готовы, если тебе что-то нужно — деньги, жилье, артефакты, книги, что угодно. Можешь сказать мне, я передам. Или написать им сам.

— Я не сделал ничего такого, — стушевался Снейп. К горлу подкатил комок. Не забыли, значит. И не вышвырнули, едва узнали, что больше он ни на что не годен. — Я лишь исполнял свои обязанности.

— Официально Главой Слизерина был Слагхорн, но он ничего не сделал, чтобы вывести учеников из замка. Даже не попытался. Он ничего не сделал для Драко. Этот тюфяк даже показания давать отказался. Так что давай больше не будем спорить, кто сколько и чего сделал. Если что-то нужно — просто дай знать. Я не знаю, как скоро мы сможем вернуться к нормальному общению. Сам видишь… Люциусу нужно время.

— Вижу. Ты… точно справишься с ним?

— Мне не привыкать, — сухо ответила она. — На чары левитации запрета нет. Но я хочу, наконец, лечь спать, так что, пожалуйста, иди домой. И никому ни слова об этой тетради. Если в министерстве узнают, что у меня была какая-то вещь Лорда, и я не сдала ее аврорам, мне не поздоровится. Люциусу тоже лучше не знать.

— Да… конечно. Спасибо. Доброй ночи.

— Доброй ночи, Северус.

Эльфийка цапнула его за руку, в мгновение ока перебросила в Кокворт, прямо под дверь дома, и так же быстро исчезла. Снейп стоял на темной улице, ежась от ветра с реки, судорожно сжимая в руках сверток, и как никогда чувствовал, что дожил почти до сорока и по-прежнему ни черта в этой жизни не понимает.

И вернуть портключ Нарциссе он, разумеется, напрочь забыл.