Рыцари фей (гет)

Гарри спустился вниз как раз к концу спора Гермионы и Молли.

— А теперь послушайте меня, юная леди. Я не позволю тебе расхаживать здесь одетой как какая-нибудь гулящая девка! Иди и переоденься во что-нибудь приличное, или тебе не место в этом доме!

— А теперь вы послушайте меня, Молли Уизли, — громко сказала Гермиона, перекрыв даже вопли Вальбурги. — У меня уже есть мать, и я не ищу ей замену. Не смейте вести себя так, будто я ваш ребенок; вам что, мало хлопот со своим собственным выводком? Я буду носить что хочу, с вашим одобрением или без него, поэтому сделайте нам всем одолжение и держите ваше непрошеное мнение при себе. И не думайте, что можете угрожать выгнать меня. Это дом Сириуса, а не ваш. Если вы так вели себя все время, что находитесь у него в гостях, я удивляюсь, как он сдержался и не вышвырнул вас за дверь!

— Я лично думаю, что Азкабан каким-то образом наделил его терпением святого, — сказал он, появляясь в прихожей. — Сомнительная компенсация за двенадцать лет незаконного заточения, но хоть что-то.

Увидев, что так вывело из себя Молли, он разочарованно вздохнул. Короткая блузка и обтягивающие джинсы в магловском мире не удостоились бы повышенного внимания, но для старомодных волшебников открытая взглядам узкая полоска загорелого живота казалась верхом непристойности.

— Вот облом.

Гермиона усмехнулась. Повернувшись к лестнице, она крикнула:

— Кто-нибудь заткнет эту сирену?!

— Как вежливо. Первый раз в моем доме, и уже чего-то требует. Говорю тебе, Муни, современные дети не знают, что такое уважение! — крики прекратились, и показался Сириус. — Привет, Гермиона. Теперь я понимаю, почему он поддался твоим коварным чарам, — он присвистнул и игриво ухмыльнулся.

— Эй, блохастый, отвали. Она еще маленькая для тебя, — покачав головой на шуточки крестного — он достаточно видел, как Сириус "флиртует" с Тонкс, и понимал, что этот кобель притворяется старым извращенцем исключительно для собственного развлечения — он указал на бушевавшую картину: — Почему вы просто не заглушите ее?

— Мы пытались, уж поверь мне. Она предусмотрела защиту портрета от любых заклинаний, какие мы можем придумать. Иначе я бы уже давно избавился от нее.

Гермиона прикусила губу, задумавшись:

— Понятно, что вы не хотите рисковать, пытаясь снять портрет, чтобы не сработала защита, которую она могла наложить перед смертью. Но вы не пробовали заглушить пространство вокруг нее? Ведь это не будет колдовством, направленным на нее саму.

Сириус восхищенно уставился на нее. Не говоря ни слова, он вернулся к портрету матери и последовал совету Гермионы. Затем он проверил результат, пнув край рамы, выглядывавший из-за занавесок. Ветхие занавеси снова разошлись, и хотя они видели, как Вальбурга разевает рот и брызжет слюной, но до них не донеслось ни звука.

— Неплохо.

— Сириус! — взвизгнула Молли. Судя по громкости, она то ли не заметила, что портрет замолчал, то ли ей было все равно. Лично Гарри подозревал второе. — Раз все утверждают, что ты главный в этом доме, вели ей надеть что-нибудь приличное!

Анимаг снова осмотрел Гермиону и пожал плечами.

— Я не разбираюсь в современной магловской моде. Это считается приличным?

— Не думаю, что это можно назвать непристойным, — сказал Гарри.

— Есть места, где это было бы даже чересчур скромным, — добавила брюнетка. — Обычно летом я одеваюсь именно так.

Матриарх Уизли побагровела от ярости, до жути напоминая покойного Вернона Дурсля.

— Ты никогда не носила ничего настолько... настолько... бесстыдного, когда я видела тебя раньше!

— Естественно, вы не видели, — безмятежно ответила Гермиона. — Посещая Нору, я одевалась как старая дева, чтобы не оскорбить ваши деликатные чувства.

— Сириус, я провожу Миону в ее комнату, — Гарри не знал, сколько еще выдержит Молли, прежде чем ее хватит удар. Никак нельзя допустить, чтобы эта гарпия избежала того, что он для нее приготовил.

Они взбежали по лестнице мимо Вальбурги, а Молли внизу снова раскричалась. Войдя в комнату, где в прошлом времени Гермиона жила с Джинни, она взмахнула палочкой, запирая дверь и предотвращая возможное подслушивание.

— Гарри, ты же знаешь, что я не люблю убивать, верно?

Он кивнул, и она продолжила:

— Фактически, если передо мной не Пожиратели в униформе, я стараюсь оглушать противников, помнишь?

— Помню. Мы с Луной были рады, что ты не собираешься рисковать, проявляя гуманность к Пожирателям.

— Ну вот, хотя такая просьба для меня совершенно нехарактерна, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, давай вырвем этой карге кишки и задушим ее ими?

Он моргнул один раз и второй, пытаясь переварить то, что услышал. Наконец решив, что разговор стал не менее странным, чем когда она и Луна пришли сообщить, что случайно сделали деревья Шервудского леса плотоядными, он пробормотал:

— Должно быть, ничего себе был спор.

— Нет, дело не в споре. Ну, не только в нем, — она тяжело опустилась на неразобранную постель. — Просто... Рон — потрясающий идиот, а Джинни неглупа, но не талант в зельях. Во время моего ученичества один из лечащих целителей как-то раз упомянул, что все любовные зелья чрезвычайно требовательны в приготовлении. Даже малейшая оплошность при самостоятельной варке скорее убьет предмет страсти, чем очарует его. И все же нас опаивали весь шестой курс без негативных побочных эффектов. Мне на ум приходит только один человек, кто мог это сделать, и это Молли "Учившаяся-на-зельевара-пока-не-залетела" Уизли.

— Она знала, что Рон слишком груб к девушкам, чтобы любая девушка с крупицей здравого смысла заинтересовалась им. Она знала, что Джинни настолько одержима тобой, что не посмотрит ни на кого другого. И что с того, что мы с тобой намного лучше уживаемся друг с другом, чем с ее потомством? Кого волнует, что секс под влиянием зелья — фактически изнасилование? О не-е-е-ет, несколько часов на кухне и вот у нее уже полный котел "одной большой семьи Уизли".

Он сел на кровать рядом с ней и привлек ее к себе:

— Спасибо Мерлину за Луну. Если бы она не потащила нас в Святого Мунго, мы бы с тобой расстались ради этих ничтожеств.

Она с горечью рассмеялась. Большую часть времени Луна была такой же милой, как ее Патронус, но как только она поняла, что Уизли их опоили, она мгновенно превратилась из пушистого зайчика в яростную тигрицу. Четыре призывающих заклинания, одно костедробительное и одна аппарация, и его с Гермионой уже отпаивают очищающими и нейтрализующими зельями. И только вызванная целителями опергруппа боевых магов не дала Луне вернуться в Нору и сровнять ее — со всеми обитателями — с землей.

Применение любовных зелий считалось серьезным преступлением в магическом мире, но как они выяснили, только для чистокровных потерпевших. Даже его новый статус Того-кто-победил не имел никакого значения для замшелых старых пердунов из Визенгамота. Он полукровка, Гермиона маглорожденная, а Уизли — чистокровные. Дело закрыто.

— Я имею в виду, что это была не просто отчаянная попытка двоих психически неустойчивых подростков заполучить предметы своих мечтаний, хотя и это было бы плохо. Нет, это тщательно спланированное нападение, предпринятое женщиной, которая оказалась такой же чистокровной фанатичкой, как Малфой, только последовательницей Дамблдора, а не Волдеморта. Нет ничего плохого в принуждении нас к отношениям без любви — ведь мы нечистокровные, следовательно, существуем исключительно для пользы Уизли. Черт побери, она подворовывала у тебя по той же причине. Она считает, что имеет больше прав на твои деньги, чем ты, так как твое родословное древо не выглядит как куст ежевики и твои предки не подбирали себе супругов на семейных мероприятиях. Я не думала, что до сих пор настолько ее ненавижу, но я вошла, увидела ее... и мне так захотелось убить эту стерву.

— Это более прямой подход, чем мой, — сказал он. Она подняла голову с его груди и взглянула на него. Он продолжил: — Я думал, что мы можем заняться Роном — и Джинни, если она перейдет черту — сломать их, оставив одно жалкое подобие. Я не хочу уничтожать всю семью, хотя это было бы проще.

— Артур, Билл, и Чарли, — сказала она, и он кивнул. Артур был виноват только в том, что был подкаблучником и позволял жене помыкать собой, а Чарли ничего не знал о заговоре. Зато Билл устроил скандал матери, брату и сестре и хлопнул дверью, поклявшись, что ноги его и Флёр больше не будет в Норе. Спустя несколько месяцев он рассказал Гарри, что никогда не испытывал большего стыда, чем когда узнал об их действиях, и что только обязанности наследника рода Уизли не дали ему отречься от семьи. Если бы они остались жить в том времени, то увидели бы, что Билл изгнал всех причастных из рода, не дав остыть телу Артура.

— Еще близнецы. Они просто толком не повзрослевшие шутники, которых в свое время не научили, что такое хорошо и что такое плохо. И магазин принесет нам неслабую прибыль, если мы их не тронем.

Гермиона прикусила губу.

— Может быть... может быть, этого будет достаточно. Эти двое ее любимчики. Их смерть, или судьба худшая, чем смерть, может причинить ей боль сильнее, чем ее собственное убийство. И мы всегда можем прикончить ее позже, если это окажется не так.

— Верно, — он фыркнул от внезапно пришедшей мысли. — Как раз перед твоим приездом Дамблдор спросил меня, не стал ли я темным, потому что я раскритиковал его безоговорочное доверие к Снейпу. Я сказал ему, что нет, и вот мы сидим и спокойно оцениваем плюсы и минусы убийства. Какая ирония.

— Она сполна заслужила! Даже если забыть о преступлениях, которые она пока не совершила, она все равно виновна как смертный грех.

Он поднял свободную руку, шутливо капитулируя:

— Так я же не спорю. Я просто подумал, что это забавно. Пошли, вернемся к остальным, пока они нас не нашли и не решили, что нас нельзя оставлять наедине, — он встал, помог ей подняться и отпер дверь. Не стоило наживать себе лишние проблемы.

* * *

— Я знаю, что ты делаешь.

Гермиона оторвала взгляд от книги и вопросительно поглядела на Джинни:

— Я читаю. Это моя привычка. Не понимаю, что здесь такого сенсационного.

— У тебя не получится, — Джинни продолжала буравить ее взглядом, со смесью злости и превосходства на лице. Данное выражение ее не красило.

— Серьезно, Джинни. О чем ты бормочешь?

— Ты пытаешься украсть у меня моего Гарри. Думаешь, если ты оденешься как шлюха, если мило улыбнешься ему за ужином, если перестанешь вести себя как заучка, он обратит на тебя внимание? Он — Мальчик-который-выжил, он слишком хорош для тебя.

Гермиона закатила глаза. Понятно, ужиться с чокнутой фанаткой в одной комнате не получится. Интересно, Сириус разрешит ей перебраться на третий этаж к нему и Гарри? Она не удержалась от улыбки при этой мысли. Он же говорил, что второй этаж для друзей, а третий — для семьи, не так ли? Крестный отец, крестный сын, и крестная невестка, по духу, если не по букве, отлично впишутся в эту традицию.

К сожалению, Джинни ошибочно истолковала ее улыбку:

— Ты думаешь, увести его у меня — смешно?

— Джинни, — вздохнула старшая девушка, — Гарри не твой. Он ничего о тебе не знает, кроме того, что ты младшая сестра Рона.

Поэтому в прежнем времени Уизли пришлось прибегнуть к зельям. Как и Рон, Джинни имела огромные амбиции, но ни способностей, ни усердия, чтобы их осуществить.

— И кто же в этом виноват?!

— Ты сама, я считаю. Возможно, если бы ты не только таращилась на него из дальнего угла, ставила локоть в масленку, и пищала, как придавленная мышь, когда он к тебе обращается, все сложилось бы иначе, но что есть, то есть. Гарри — мой парень, — "и лучший друг, и любовь всей моей жизни", — и мы оба довольны нашими отношениями.

— Он еще не твой, — скорчила гримасу Джинни. Гермиона мысленно покачала головой: эту одержимость разрушить невозможно. Если насильственный допрос под веритасерумом и высказанное в лицо заявление Гарри, что он видеть ее не желает, не смогли вправить ей мозги, то ничто не вправит. — Я могу предложить ему больше, чем ты!

— Коллекцию расстройств личности, мальчишескую фигуру, цветущий пышным цветом эдипов комплекс? Не думаю, что он это оценит. Я, с другой стороны, могу быть ему любящим партнером, кто настолько хорошо его знает, что может общаться без слов, и интересует его интеллектуально и физически. Лучше смирись и живи дальше, Джиневра. В любой схватке за сердце Гарри я уже победила.

Рыжая потянулась к палочке, но обнаружила себя под прицелом у Гермионы.

— И что ты собираешься делать? Не только я вооружена, а ты — нет, но я превосхожу тебя как в магической силе, так и в знании заклинаний. Ты ничем не можешь мне навредить, в то время как я занималась с Гарри для Тремудрого Турнира. И уверяю тебя, мы изучали не чары щекотки.

— Я знаю Летучемышиный сглаз!

— О, Джин-Джин знает шуточное заклинание, — поддразнила Гермиона, начиная закипать от самоуверенности соплячки. Неужели Джинни и вправду думает, что Летучемышиного сглаза достаточно? Если что Гермиона не терпела, так это когда ее недооценивали. Пусть она неспособна убивать так хладнокровно, как Гарри и Луна, но она совсем не трусиха! — Комок соплей побьется об мое лицо, подумаешь. Тем временем я размажу тебя пятном по стене. Простое Фините решит мою проблему; тебе же уже ничто не поможет. Позволь дать тебе маленький совет: если хочешь попытаться увести у меня Гарри, сначала научись кусаться, а не только лаять. Иначе ты крепко пожалеешь.

Она бросила книгу и ранее извлеченную пижаму в сундук и захлопнула крышку. Отпихнув с дороги Джинни, она вытащила свои вещи из комнаты. Джинни не удержалась от шпильки напоследок:

— Уезжаешь домой? Это хорошо, без тебя Гарри будет только лучше, разлучница.

— Нет, я решила попросить у Сириуса другую комнату. Может быть, он поселит меня на третьем этаже, рядом с Гарри, — предупрежденная визгом, она пинком захлопнула дверь. К своему несчастью, Джинни не пыталась колдовать; вместо этого она бросилась врукопашную и, судя по удару и шлепку, врезалась в дверь головой. А судя по сдавленному гнусавому стону, она сломала себе нос.

Гермиона усмехнулась, поднимаясь по лестнице. Чем бы оно ни обернулось в будущем, это было весело.

* * *

Следующим утром Гарри проснулся рано и занялся одним из своих любимых способов оттянуть вставание. С каждым поглаживанием вдоль спины, спящая Гермиона вздрагивала и постанывала, глубже вжимаясь ему в бок. Несмотря на ждущие их внизу проблемы — "а проблемы точно будут", подумал он с досадой — был один большой и приятный плюс в ссоре Гермионы с Джинни. Сириус без задней мысли сказал ей, что она может устраиваться где хочет. И двух секунд не прошло, а она уже развешивала свою одежду в шкафу Гарри.

Вздрогнув еще один раз, брюнетка вытянулась рядом с ним.

— Добр'тро, — пробормотала она.

— И тебе доброе утро, засоня. Пора вставать навстречу фанфарам.

— Это обязательно? — заныла она и зевнула. — Почему нельзя просто послать их в задницу, и пусть оставят нас в покое? Мне слишком уютно и тепло, чтобы слушать причитания Молли.

Он закатил глаза. При всех достоинствах Гермионы, жаворонком она не была.

— Так надо. Не то она еще больше раскричится, что мы спим вместе.

— Точнее, она раскричится, что мы спим друг с другом, а не с Роном и Джинни, — парировала она, с неохотой поднявшись и копаясь в ящиках комода. — Куда я положила мои лифчики?

— Посмотри левее, — кивнув на ее "спасибо", он вытянулся на постели. — И как мы поступим? Молли не обрадуется нашим с тобой отношениям.

Гермиона натянула блузку, прежде чем ответить:

— А какая разница, как она их воспримет? Как по мне, так она может пойти и утопиться в Темзе. Нам только нужно придумать убедительную легенду о том, как мы сблизились, чтобы избежать излишних расспросов от твоих тюремщиков.

— Об этом я уже позаботился. Я сказал Сириусу, что не могу жить с Роном, потому что я ездил к тебе на автобусе и само собой, мы стали парой. Учитывая, что чаще всего дежурил Мундунгус...

— Вполне правдоподобно. А ты сказал ему, почему ты ко мне ездил? Нужно убедиться, что наши рассказы полностью совпадают.

— Мне нужно было с кем-нибудь поговорить, а я был фактически изгнан из Волшебного мира.

Она поморщилась:

— Ох, наверняка ему было больно это слышать.

— Больно. Но как раз перед этим на меня напал Долиш и допрашивала мадам Боунс. Я был несколько на взводе, — он поймал брошенные ему брюки и рубашку и надел их.

— Пошли?

Пара вошла на кухню и на них тут же напустилась Молли:

— Гермиона Грейнджер! Как ты могла?!

— Благодаря уму, красоте и природному таланту, — хладнокровно ответила Гермиона. Усевшись, она бросила взгляд на взбешенную Молли. — Или вы ждали другого ответа?

— Ты напала на мою дочь!

Увидев, что все уставились на нее, Гермиона вздохнула и ответила:

— Я не нападала на Джинни, она сама ударилась об дверь. Она бы не пострадала, если бы не набросилась на меня.

— Набросилась на тебя? — спросил Гарри, притворяясь ничего не знающим. — Из-за чего?

— Ей не понравилось, что мы с тобой встречаемся. Оказывается, она сама строила на тебя планы, и для их исполнения готова была перешагнуть через меня.

Теперь все присутствующие смотрели на Джинни. Девушка краснела от смущения и злобы, но прежде чем она взорвалась, Рон оторвался от тарелки и повернулся к ним:

— А ф фем фы ффечаефся, Фарри?

— Прожуй, проглоти, потом говори, — рявкнула Гермиона, морщась. — Честное слово, за четыре года мог бы научиться.

Рон сердито посмотрел на нее и с усилием сглотнул.

— Отстань, Гермиона. Кому какое дело. С кем бы ты ни встречался, Гарри, мне ее заранее жалко. Джинни знает крутой сглаз.

— Я встречаюсь с Гермионой, Рон. Мы только что это сказали.

— Ты? С Гермионой? Как? — заклинания, наложенные на Рона в поезде Гарри и Луной, снова сработали, и он поспешно прикрыл руками расплывавшееся в паху пятно.

К несчастью, он забыл, что все еще держит в руке вилку.

Вместе со всеми мужчинами изо всех сил стараясь игнорировать тоненькое подвывание Рона, Гарри повернулся к виновнице скандала:

— Джинни, я едва тебя знаю. И даже если бы хорошо знал, я бы и не подумал встречаться с той, кто нападает на мою девушку. Я с Гермионой: если ты нам друг, ты отойдешь в сторону и порадуешься за нас, — возможно, публичный отказ сделает то, что не получилось втолковать наедине, хотя он в этом сомневался. С таким поведением она рискует вскоре оказаться в списке их врагов.

— Нет, я не позволю, — Молли уже пришла в себя после крушения своих планов и грозно смотрела на них. — Вы оба еще слишком маленькие, чтобы встречаться. Вы это прекратите, и может быть, мы обсудим эту тему следующим летом.

— Я говорила вам вчера, что вы мне не мать. Не претендуйте на ее роль.

— По-моему, несколько дней назад я говорил вам нечто подобное, миссис Уизли, — добавил Гарри. — Вы не имеете власти над нашими решениями, и мы не спрашивали вашего совета. Будьте добры не вмешиваться.

Молли не собиралась сдаваться:

— Очевидно, что вы оба нуждаетесь в материнском воспитании...

— Нет, не нуждаемся. И даже если бы нуждались, то обратились не к вам. Прошу меня извинить, у меня пропал аппетит, — Гермиона встала и вышла.

Гарри тоже поднялся. Как и Гермиона, он ненавидел Молли Уизли за то, что она сделала и собиралась сделать снова. Просто он лучше скрывал свою ненависть.

— Миссис Уизли, ваше настойчивое стремление обращаться с нами, как с собственными детьми быстро выжигает остатки нашего уважения к вам. Я советую вам остановиться, пока вы не потеряли его полностью, — оставив предупреждение, он ушел искать любимую.

"Молли это не остановит, но возможно, выиграет нам немного времени. Каждодневное общение с ней, Роном и Джинни истощает наше терпение. Сентябрю лучше поторопиться — не думаю, что мы сможем долго сдерживать себя".