Рыцари фей (гет)

Сириусу Блэку надоело спорить:

— ХВАТИТ!

— Но Сириус, ты же слышал, что сказал Дамблдор...

Непривычно суровым тоном он перебил Молли:

— Я слышал, что сказал Дамблдор. И мне наплевать! Если ему не нравится, он может взять свои лимонные дольки вместе со своими лицемерными увещеваниями и идти искать для Ордена другое место! — он повернулся к стоявшему между ним и дверью Ремусу: — Муни, ты слышал слова Артура. Гарри, мой крестник, может лежать там с вырванной душой, а я должен сидеть здесь сложа руки? Я узнаю, что с ним, и никто — ни Дамблдор, ни авроры, ни даже ты — меня не остановит. Считаю до трех и убираю тебя с дороги силой. Один...

— Подожди-подожди, — сказал Ремус, поднимая руки. — Если ты ворвешься туда, тебя схватят авроры, и это ты тогда близко познакомишься с дементором. Что, если вместо знаменитого массового убийцы зайдет старый друг семьи, по чистой случайности взявший с собой свою собаку?

Недовольный Сириус все-таки убрал палочку. Спустя пять минут в Литл-Уининге появились мужчина в потертой одежде и собака.

Он немедленно вырвался у Ремуса и обнюхал землю, отыскивая запах мальчика, которого любил как родного сына. Взяв след, он побежал, ведя за собой последнего лучшего друга.

Возможно, Муни был прав. Дом кишел ведьмами и волшебниками в красных мантиях. В буквальном смысле слова: он увидел одного волшебника, идущего вверх по стене. Зловоние кошмарных порождений здесь было сильнее — признак того, что их взбудоражила близость добычи. Заскулив, он опустил голову на лапы, впервые в жизни молясь всем известным ему высшим сущностям, чтобы его крестник был жив и здоров. Он уже помолился Мерлину, Моргане, старым богам Островов, королеве фей, и собирался обратиться к богам-олимпийцам, когда услышал неожиданный, но так обрадовавший его голос:

— Бродяга? Что ты здесь делаешь, малыш?

Вскинув голову, он уставился на Гарри — усталого, но к счастью, с душой — и прыгнул на мальчика, вылизывая каждый дюйм его лица, раз уж нельзя сдавить его в объятьях. Гарри слабо запротестовал, но быстро сдался и вскоре уже смеялся, дурачась с собакой, как в детстве.

— Ладно, ладно, слезь с меня — ты слишком тяжелый, чтобы сидеть на мне. Люпин снова перекармливает тебя сладостями?

Бродяга мысленно вздохнул, услышав, как Гарри назвал Ремуса; в письмах Гарри никогда не называл того иначе, и было глупо ожидать, что что-то изменится сейчас. Важнее было то, каким здоровым выглядел мальчик. Гарри больше не был низкорослым и тощим: он как будто набрал около стоуна веса, и определенно подрос на несколько дюймов. В новых очках и одежде по размеру его трудно было узнать.

Он не успел еще раз искупать крестника в собачьем обожании, так как к их троице приблизилась строгая седая женщина с моноклем:

— Мистер Поттер, рада видеть, что вы не пострадали. Я — Амелия Боунс, глава Департамента магического правопорядка.

Гарри напрягся, встревожив старого пса:

— И что же глава ДМП делает в Литл-Уининге?

— Дознаватели отдела злоупотребления магией, прибыв сюда, вызвали авроров, а они в свою очередь попросили меня прибыть лично, учитывая обстоятельства. Если вы пройдете со мной в дом, я объясню подробнее.

— Я не уверен, стоит ли, — сказал он, доставая из кармана короткую палочку и притягивая ближе к ним большую бесформенную кучу. — Это зависит от того, сколько еще ваших людей собираются проклясть меня в спину.

Боунс уставилась на бессознательного аврора:

— Долиш? Он же должен охранять министра.

— Ну, если Фаджа здесь нет, то я бы сказал, что он пренебрегает своими обязанностями. Он начал швыряться заклинаниями, как только я вышел из парка неподалеку отсюда, и продолжил, даже увидев, что у меня в руках нет палочки.

— И как это вышло, что вы стоите, а он лежит в отключке? — спросила она, глядя на мальчика пронизывающим взглядом. Она прищурилась, услышав его нервный смешок.

— Возможно, дело в камне, прилетевшем ему в голову. Да, кстати, это — его, — он бросил палочку на тело.

Боунс вздохнула:

— Если он напал на подростка, думаю, лучше сделать так, — она вытащила собственную палочку и перекрасила мантию Долиша в желтый цвет, затем бросила на бесчувственное тело деревянное кольцо. Героический Джон Долиш исчез. — Я допрошу его позже. Итак, идемте?

Внутри дома Дурслей шла такая же суета, как снаружи, но гостиная, куда она их привела, пустовала. Гарри плюхнулся на продавленный диван. Бродяга присоединился к нему, положив голову на колени крестника, и благодарно вздохнул, когда ему почесали уши. Ремус и Боунс наколдовали себе стулья. Точнее, его друг наколдовал себе кушетку, выглядевшую намного удобнее жесткого стула Боунс. Она достала из кармана перо и стопку пергамента и вежливо обратилась к Гарри:

— Сугубо для протокола, вы не могли бы рассказать мне, что вам известно о последних событиях, начиная примерно с девяти тридцати прошлого вечера?

— Наверное; видите ли, я точно не знаю, что произошло. Я был наверху в своей комнате, укладывал сундук, когда...

— Простите, но почему вы укладывались? — подняв голову от пергамента. — Вы собирались пожить у друзей несколько недель, что остались до возобновления занятий?

— Нет, Вернон выгнал меня из дома. Сказал, что у меня есть час, чтобы собрать свои "уродские фокусы", а потом он сожжет все, что я оставлю, — по ее кивку он продолжил: — В общем, я укладывал вещи, когда кто-то вышиб входную дверь. Когда Вернон и Петуния начали кричать, я решил, что лучше неприятности с Министерством, чем смерть, поэтому с помощью магии упаковал и уменьшил сундук, затем рванул на метле куда глаза глядят. Ночь я провел в парке, в старом домике на дереве. Утром вернулся узнать, что произошло, на меня напал тот аврор, остальное вы знаете.

Она закончила записывать его показания и перевела взгляд на Гарри:

— Благодарю вас за объяснение. Вероятно, вы получили письма от отдела злоупотребления магией, — он вытащил из кармана пачку конвертов. — Да, именно их. Не переживайте по поводу слушания или исключения: хотя вы не столкнулись с угрозой лично, но применение магии несовершеннолетним с целью избежать опасной ситуации рассматривается как самозащита, разрешенная законом о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних.

— То есть я могу первого сентября вернуться в Хогвартс? Здорово, — улыбнулся Гарри. Бродяга тоже улыбнулся бы, если мог, но ограничился тем, что боднул головой ногу крестника. За это его почесали еще; на это он не рассчитывал, но отказываться не собирался.

— Э-м, мадам Боунс? Просто из любопытства, а что случилось с Дурслями? По вашим предыдущим словам рискну предположить, что ничего хорошего.

— Боюсь, что так. Мне жаль сообщать вам это, но все три ваших родственника прошлой ночью получили Поцелуй дементора. Примите мои соболезнования.

— Не утруждайтесь, — кратко ответил он. — Я не ожидал, что мы избавимся друг от друга таким образом, но, по крайней мере, я больше не обязан торчать здесь.

На лице женщины появилось выражение недоверчивого удивления:

— Вы как будто не очень расстроены, что ваша семья мертва. Почему?

Теперь посуровел Гарри:

— Давайте проясним кое-что. Они не были моей семьей: просто тремя людьми, с которыми я имел серьезное несчастье находиться в родстве. Всю мою жизнь они ненавидели меня, наказывали за магические выбросы, оскорбляли меня и моих родителей. Мерлин, я только что сказал вам, что Вернон выгнал меня из дома. Я не желал им смерти, но не собираюсь оплакивать или скорбеть по ним. Все, что я могу сказать — туда им и дорога.

— Не хочу вас обидеть, мистер Поттер, но вы сильно отличаетесь от сложившегося у меня образа.

— Я также не хочу вас обидеть, мадам Боунс, но все, что вы обо мне слышали — либо полуправда, либо откровенная ложь, — ответил он. — Я по пальцам одной руки могу пересчитать тех людей, кто действительно знает меня, и ни у кого из них не было причин разговаривать с вами. Что-нибудь еще?

Беседа закончилась быстро: если коротко, Гарри сообщил Боунс, что его не волнует ущерб, причиненный дому во время расследования и что он в состоянии организовать продажу недвижимости без помощи Министерства; а она в свою очередь пообещала найти блудных дементоров, совершивших нападение — и вскоре мужчина, мальчик и собака аппарировали прочь.

Гарри пошатнулся, отпустив Люпина. Он терпеть не мог совместную аппарацию: от нее его всегда сильно мутило. Со стоном, он прочитал Секрет с листка пергамента и его препроводили внутрь, где Сириус набросился на него снова, на этот раз в человеческой форме:

— О Мерлин, Гарри, я так переживал! Пара бродячих дементоров! В нынешней обстановке даже из-за применения Патронуса у тебя могли возникнуть большие неприятности!

— Сириус... нечем дышать, — выдавил он, и жадно втянул воздух, когда его отпустили. Вернув себе нормальный цвет лица, он удивил их обоих, крепко обняв своего крестного. Они постояли так несколько минут.

Сириус смущенно откашлялся:

— Ну, ты жив-здоров и уже здесь, и это самое главное. Для завтрака немного поздно, а для обеда рано, но я уверен, что мы найдем что-нибудь, если ты голоден, или можем сначала перенести твои вещи в твою комнату...

— Лучше второе, — сказал он, не желая раскрывать, что Добби накормил его плотным завтраком в Мэноре. Если занять Сириуса до обеда, он сможет сохранить секрет и избежать неудобных вопросов.

— Хорошо. Твоя комната на втором этаже, и не шуми, поднимаясь по лестнице, — прошептал Сириус, когда они проходили мимо портрета его матери, — спящих гарпий лучше не будить. Уизли тоже здесь, будешь жить с Роном...

— Э-э, Сириус, это не самая лучшая идея. Думаю, у меня с ним довольно скоро начнутся... проблемы.

Сириус обернулся к нему:

— Вот как? Что случилось?

— Ничего не случилось, просто... Ему нравится Гермиона, а так как на лето я был фактически изгнан из волшебного мира... — он поднял руку, останавливая возражения крестного. — Пусть цель была другая, но чувствовалось оно именно так. В общем, я надолго застрял в магловском мире, поэтому пару раз в неделю садился в автобус до Челси и проводил день с ней. События пошли так, как можно было ожидать в нашем возрасте, и теперь мы пробуем встречаться.

— Рад за тебя, Гарри! Если что, твоим родителям она бы понравилась. Понимаю, это может затруднить соседство с Роном, — Сириус подумал секунду, и его глаза вспыхнули. Поманив пальцем, он повел Гарри наверх еще на один лестничный пролет и отпер ближайшую к площадке дверь.

Не успев спросить, Гарри увидел табличку на двери. "Комната Регулуса", — подумал он, входя. Сириус торопливо призывал пожелтевшие вырезки из "Пророка", живописавшие воззрения Волдеморта и его первое восхождение к власти, поэтому он стал разглядывать убранство комнаты в слизеринских цветах и большой родовой герб Блэков, нарисованный на стене над изголовьем кровати.

— Чья это была комната? — спросил он, надеясь больше узнать о юноше, который в конечном итоге пожертвовал жизнью, чтобы уничтожить чудовище, которому служил.

— Моего младшего брата Регулуса. Он был светом очей моей матери, идеальным чистокровным принцем, — невесело хохотнул Сириус. — Сразу после Хогвартса он стал Пожирателем смерти и вскоре был убит, даже не дожив до своего девятнадцатого дня рождения. Хуже всего, что я даже не могу по-настоящему на него сердиться: в дни нашей юности он был мягким, и мухи бы не обидел, но ему не хватало храбрости рискнуть вызвать неодобрение наших родителей. Думаю, поэтому он поступил на Слизерин, а не на Хаффлпафф, и я почти уверен, что именно поэтому он присоединился к Волдеморту.

— Я тоже отчасти виноват в его смерти, — вздохнул он. — Когда в шестнадцать я убежал из дома, мои родители перенесли все свои надежды на него. На следующий год в школе он был уже другим, а я так и не подумал выяснить причину. Я был слишком занят, развлекаясь нашими ежемесячными прогулками в Запретный лес и устройством розыгрышей. Бедный, глупый Регги.

"Когда-нибудь, Сириус, я придумаю, как сообщить тебе, каким храбрецом оказался Регулус. Ты говоришь, что ему лучше было бы быть хаффлпаффцем, но я думаю, что из него бы вышел отличный гриффиндорец".

Остаток дня прошел в общении с Сириусом, и Гарри не мог желать ничего лучше. В предыдущей жизни он смог провести со своим крестным всего месяц в общей сложности, и тем не менее смерть Сириуса оставила в нем зияющую пустоту, которая только теперь начала заживать. "Я не позволю тебе снова умереть, Сириус".

Наконец настало время ужина. Молли Уизли снова попыталась побить мировой рекорд на самый большой ужин, всем хватило на вторую и третью добавки, прежде чем вынесли десерты. Зная о властной мегере то, что знал он, он бы и прикасаться не стал к приготовленной ей еде, если бы не нейтрализующие зелья, которые Гермиона сварила перед отъездом. В спальне Регулуса под чарами незаметности у него был ящик с шестьюдесятью флаконами. Так как каждой дозы хватало на двадцать четыре часа, он и Гермиона будут надежно защищены от любых зелий, какие толстуха попытается им подлить.

Джинни зевнула, вызвав цепную реакцию зевков у остальных.

— Думаю, пора идти спать, — сказала Молли, сама прикрывая рот.

— Еще нет, Молли, — сказал Сириус, аккуратно отправляя свою тарелку в мойку, и повернулся к Гарри: — Я знаю, что у тебя был трудный день, но должен сказать, я ожидал, что ты уже начнешь спрашивать про Волдеморта.

В прошлый раз он раздувался от праведного негодования. В прошлый раз от него отделались несколькими туманными фразами и отправили в его комнату, погладив по головке. В прошлый раз из-за его неведения погиб Сириус, его самого пытали, и пятеро его друзей были ранены.

В прошлый раз ему не было двадцать пять лет.

Поэтому вместо того, чтобы раскричаться, как в прошлый раз, он откинулся на спинку стула и смерил крестного взглядом.

— Я хотел посмотреть, как долго вы будете валять дурака, пытаясь держать меня в темноте.

— А, — обескураженно произнес Сириус. — Ну, это тоже вариант.

— Вот именно. Но раз ты сам поднял эту тему, у меня в самом деле есть несколько вопросов, на которые я хотел бы получить ответы.

— А ну-ка подождите! — воскликнул Джордж.

За братом тут же подхватил Фред:

— Как это Гарри получит ответы?

— Мы месяцами пытались выведать у тебя хоть что-нибудь, но нам ты ни фига не сказал!

— Таково было решение ваших родителей, — спокойно ответил Сириус. — В то время как Гарри находится под моей ответственностью, поэтому...

Лицо Молли исказилось гневом, то ли как у львицы, защищающей детеныша, то ли как у гиены, рычащей на посмевшего отобрать ее добычу:

— Не тебе решать, что будет лучше для него!

— Полагаю, что именно мне, так как я его крестный, — парировал Сириус.

Младшие Уизли вертели головами туда-сюда, переводя взгляд между взрослыми. Они знали, насколько их мать не любит, когда бросают вызов ее власти. Только Люпин не отводил глаз от Сириуса. Помня характер оборотня, Гарри приготовился защищать своего крестного. Мерлин свидетель, больше некому.

— Дамблдор велел не рассказывать ему больше того, что ему нужно знать!

— Я и не собирался, но он видел возвращение Волдеморта и вправе знать, что происходит. Фактически, он имеет большее право, чем многие...

— Вот только он не член Ордена! Он всего лишь ребенок! — взвизгнула она. — Сириус, он — не Джеймс!

От холодного голоса Гарри кухня застыла, будто замороженная арктической стужей:

— Равно как и вы не моя мать, Молли Уизли, поэтому перестаньте ее изображать. Тем самым вы каждый раз оскорбляете Сириуса, моих родителей и меня, и я не потерплю этого ни секунды дольше. Сириус — единственный человек в мире, который имеет право вести себя как мой родитель. И то, что он согласен с моим правом знать, демонстрирует куда лучшее понимание моих потребностей и желаний, чем якобы имеете вы.

После его заявления наступила тишина. Все смотрели на него так, будто никогда не видели. Ее лицо побагровело, и он выпустил второй залп, пока она не успела открыть рот:

— Вдобавок, вы не только наседаете на него из-за того, что вас, откровенно говоря, не касается; но вы делаете это, будучи в гостях в его доме. Я нахожу это высокомерным и предосудительным, подобного поведения я скорее ожидал бы от Малфоев, а не от Уизли.

— Гарри, я был бы благодарен, если бы ты не разговаривал столь неуважительно с моей женой, — сказал Артур, тщетно пытаясь проявить строгость.

— А я был бы благодарен, если бы она не разговаривала столь неуважительно с моим крестным отцом, — пренебрежительно ответил он. — Поскольку мой тон продиктован ее тоном, это ее вам нужно воспитывать.

Негромкое покашливание Люпина прервало напряженную тишину.

— Возвращаясь к изначальной теме, вероятно, будет лучше, если Гарри узнает некоторые факты — только некоторые, Сириус, чтобы представить общую картину — от нас, а не из третьих рук от... прочих лиц.

Гарри бросил взгляд на близнецов, которые ответили ему взглядами притворной невинности. Они еще не рассказали ему про Ушки-подслушки, поэтому он знал, что они удивляются, откуда он знает, что они знают. Ну вот, он уже разговаривает, как Луна.

Сириус и Гарри проигнорировали протесты Молли.

— Вы знаете, что так или иначе я узнаю, — сказал он. Его крестный кивнул.

— Прекрасно, — огрызнулась Молли. — Я вижу, когда люди упрямятся и делают что хотят, а не что лучше для них. Джинни, Рон, Фред, Джордж — марш из кухни, сейчас же.

— Мы совершеннолетние! — крикнули близнецы.

Молли развернулась к ним, и Гарри без труда вообразил дым, поваливший у нее из ноздрей.

— Я сказала НЕМЕДЛЕННО! — поняв, что эта задача им не по зубам, двое гордых семнадцатилетних взрослых удрали.

— Э-э, мам, все равно Гарри все мне расскажет, — неуверенно сказал Рон, опасаясь обрушить на себя гнев матери, и обернулся к Гарри: — Расскажешь ведь?

Припомнив редкие письма, полученные от Рона, скорее дразнившие, чем сообщавшие что-либо, он старательно сохранил непроницаемый вид:

— Я расскажу тебе ровно столько, сколько ты рассказал мне этим летом: то есть, нисколько.

Проиграв битву с эмоциями, он злорадно улыбнулся на ошарашенное выражение лица бывшего друга:

— Расплата горька, не так ли? — "Подумать только, это лишь малая толика того, что я тебе задолжал".

Рыжий возмутился, но тут же вздрогнул и его руки дернулись к паху. Видимо, сообразив, что бесполезно спорить с мокрыми штанами, он поспешно ушел.

Джинни, понимая, что ей ничего не светит там, где не добились успеха ее братья, также предприняла тактическое отступление.

Люпин закрыл и запер кухонную дверь, после чего заговорил Сириус:

— Хорошо, Гарри, что ты хочешь знать?

— Всякое разное, — иронически ответил он, — но давай начнем с того, что поделывает безносый, после того как в очередной раз не смог меня убить.

— В данный момент он залег на дно, — сказал Сириус, улыбнувшись на непочтительный эпитет. — Его возвращение прошло не так, как он рассчитывал. Ты сбежал и предупредил Дамблдора, и для него слишком опасно действовать в открытую.

— То есть он прячется, как обожаемые им змеи? Вполне в его стиле.

Заговорил Люпин:

— Не будь чересчур самоуверен. Он не просто прячется: он также планирует и стягивает свои силы. Пожиратели смерти — это только начало. Во время последней войны под его знамя собрались темные существа всех видов: вампиры, оборотни, великаны, дементоры. Он тогда чуть не сверг Министерство, для этого недостаточно десятка волшебников.

На самом деле, во вторую и третью войны ему и стольких волшебников не понадобилось. В 1997 он убил Скримджера и немедленно захватил власть, а в 2002 ему достаточно оказалось просто появиться. Будто сложно завоевать страну, населенную трусливыми овцами. Гарри бросил взгляд на их унылые лица и мысленно вздохнул. По сравнению с прошлым разом он не узнал ничего нового, но также он не мог раскрыть своей осведомленности о том, чего он не должен знать. Приходилось притворяться, если он не хотел привлечь их подозрения.

— И этот "Орден Феникса" собирает собственную армию, чтобы дать им отпор?

— Не... совсем, — нерешительно сказала Тонкс. Он дружески улыбнулся ей, и она расслабилась: должно быть, ее беспокоило его непредсказуемое поведение, не вязавшееся с образом из рассказов Сириуса о крестнике. — Ты видел Корнелиуса Фаджа после возвращения Сам-знаешь-кого, Гарри. Ну, он по-прежнему стоит на своем и наотрез отказывается верить в произошедшее.

Он покачал головой с досадой:

— Дайте угадаю, его слепит блеск золота Малфоя?

— Скорее всего, — ответил Артур, с отчетливым гневом, сквозившим в голосе, — хотя у нас нет доказательств. К тому же, дело осложняет его страх перед Дамблдором. Он думает, что Дамблдор хочет отобрать у него должность.

— Тот самый Дамблдор, который уже отказывался от этого поста? Тот самый Дамблдор, к которому он постоянно бегает за советом? Если бы Дамблдор хотел эту должность, ему достаточно было попросить и в тот же день его привели бы к присяге.

Взрослые согласно закивали. Он вздохнул и сменил тему, одновременно повысив Фаджа в рейтинге богачей, которых он с девочками обратят в нищих. Он успел забыть, насколько узколобым был этот министр.

— Чем занимается Волдеморт, кроме того, что собирает зверинец? Не унизится же он до того, чтобы лично уговаривать темных существ.

— Ну... — Сириус и Люпин переглянулись, и его крестный продолжил: — ему кое-что нужно. Кое-что, что он может только украсть.

Зная, что они имеют в виду пророчество, он продолжил выжидательно смотреть на них:

— Вы же не думаете, что можете сказать нечто настолько расплывчатое и на этом остановиться?

Сириус открыл рот, но Молли его перебила:

— Довольно. Он многое узнал; чуть больше и с тем же успехом вы можете сразу принять его в Орден.

Не обращая на нее внимания, Гарри пристально смотрел на Сириуса. Тот неуютно заерзал на месте.

— Она права, Сириус, — Люпин повернулся к нему: — Не то чтобы мы думали, что ты не поймешь: просто есть опасности, которых ты не понимаешь, которых не в силах понять. В Орден не просто так принимают только взрослых волшебников.

Он не отводил взгляд от Сириуса. Сириус дернул плечами:

— Наверное, они правы, Гарри. У тебя начинается год перед экзаменами СОВ: тебе будет достаточно забот и без груза, с которым ты ничего не можешь поделать.

— Как скажешь, — ответил он, вставая, но в его голосе сквозило неодобрение, от которого крестный скривился. — Однако, я оставлю вам пищу для размышлений.

Он обвел взглядом всех присутствующих. На их лицах было написано любопытство.

— Пусть я несовершеннолетний, но мне пришлось лично сражаться с Волдемортом три раза — столько же, сколько моим родителям в Ордене. Думать, что мой возраст удержит его от новой попытки — глупое и наивное заблуждение, которое могло погубить меня еще до конца первого курса, — все вздрогнули, и он улыбнулся одними губами, безо всякого веселья в лице. — Подумайте об этом, когда в следующий раз начнете говорить мне, что я "слишком молод", чтобы что-то знать.

Он отпер дверь кухни и вышел, оставив за собой тишину.