Зелёный Цветок (гет)

There is no place like home.

Нет места, подобного дому.

Вскоре показались родные края. Маленькие хоббичьи деревеньки, уютно устроившиеся в холмиках, окружённые садами и полями. Здесь с большой любовью относились к каждому клочку земли: ровные выбеленные ограды, обсаженные цветущими кустами скамейки, подстриженные изгороди из барбариса, посыпанные дорожки, ухоженные колодцы и источники, мостики через каждую канаву.

Сердце Лая всё больше наполнялось счастьем, каждый шаг, приближающий его к дому, отдавался в нём щемящей любовью к этой земле. Ведь и вы никогда не узнаете, как любите свою родину, пока не покинете её надолго, и не испытаете момент возвращения. Элли во всём понимала его и разделяла его радость. Так было ещё лучше!

Ну, вот и показалась знакомая до досточки калитка! Всё было, как и раньше, но только совсем другое: родное, но не такое, как во снах и мечтах. Всё было старше, и меньше, и слегка изменилось…

У порога играли подросшие братья Лая. Он окликнул их по именам, и они, обрадовано визжа, мгновенно облепили их с Элли, прыгали вокруг, хватая за руки, тянули с криками: «Мама, папа, они вернулись!» Лай поднял самого маленького высоко вверх, и все они кружились в радостном вихре, пока не повалились у порога к ногам вышедшей на крыльцо Кармины.

Она радостно и крепко обняла Лая, заливаясь слезами. Руки её обхватили его за пояс, а Лай вдруг понял, что она тоже, как и всё вокруг, стала меньше ростом — это потому, что сам Лай теперь был высок для неё! От рыданий Кармина не могла вымолвить ни слова, слёзы застилали глаза. Отпустив Лая, она бросилась обнимать Элли, видимо приняв её за дочь.

Лай шагнул за порог любимого дома и обомлел. Навстречу ему ковылял с палочкой старик — постаревший за год как за десять отец. Подслеповатым взглядом он силился различить лицо Лая, то снимая, то надевая очки. Наконец, узнав сына, он только протяжно выдохнул и обмяк в его объятиях.

* * *

Внезапно покидая свой отчий дом, мы, дети, никогда не думаем о последствиях. Нам кажется, что весь мир сосредоточен только вокруг нас, только с нами что-то происходит. А там, сзади, всё остаётся по-прежнему…

Когда одним особенно туманным утром Лили и Лай не вернулись с пастбища домой, их родители узнали, что такое беда. Розыски быстро привели к обрушившейся башне. Несколько десятков маленьких хоббитов (по тревоге были подняты и родня, и соседи) стояли рядом с горой битого камня и кирпича. На фоне руин они казались муравьями рядом с тележкой выгруженного щебня. И, тем не менее, обняв Тари и Кармину, они принялись за работу…

Все подумали, конечно, что Лай и Лили погибли в обвале — другой причины не вернуться детям домой и представить себе не могли! Полгода хоббиты Пристенка после своего повседневного труда отправлялись к подножию Заветри с тачками, кирками и лопатами. Камень за камнем, кирпич за кирпичом они разгребали руины Амон-Сул.

Однако жизнелюбивым хоббитам всегда присуща главная черта — их хозяйственность не знает границ. Все дорожки и дороги хутора теперь были основательно отсыпаны битым камнем, а из обломков башни возведены изгороди, мосты и мостики, сараи и амбары по всей округе.

К весне все завалы были расчищены и ничего не найдено. Скорбь родителей Лая и Лили сменилась тоской неизвестности. А кто знает, что лучше?

Старый Тари теперь полностью оправдывал своё прозвище, мгновенно превратившись в дряхлого старика. Всё хозяйство легло на плечи Кармины. Малыши теперь всё меньше беззаботно играли и всё больше помогали матери, взрослея не по дням, а по часам.

* * *

Лаилот не ожидал такого. Они с Лили даже и не думали, что родители будут так страдать без них! Дети, они никогда не были на месте родителей и плохо представляли себе эту роль, думая, что заключается она лишь в попреканиях, указаниях, заставлениях и поучениях. Без особенных раздумий они решили уйти и избавить свою семью от себя. Никто из них даже не подумал ни о любви, ни о привязанности. И это совершенно естественно — когда приходит время покидать своё родное гнездо, птенцы думают лишь о себе, о своих крыльях и о будущей жизни, о свободе мира, открывающегося перед ними…

А ещё Лай был очень тронут участием всех жителей хутора в поисках их с сестрой, и той огромной работой, которую проделали хоббиты для этого. В его душе проснулась безграничная любовь к своему народу, гордость за то, что он принадлежит к этим удивительным людям! Он всегда представлял их слишком простыми, обыкновенными, слишком заурядными, чтобы совершать какие-то поступки, а тем более, подвиги. Теперь он считал свой народ героическим, и узнал, что в каждом хоббите скрыта огромная жизнеутверждающая сила. Он решил никогда не покидать больше эту землю, этих людей, свою семью.