Зелёный Цветок (гет)

Truth lies at the bottom of a well.

Правда лежит на дне колодца.

Башню, в которой жил маг, гномы называли Мазарбул (Книги Времени) — так же, как и летописи, хранящиеся в ней. Лили очень нравилось проводить свободное время у Гэндальфа. Комнату мага наполнял запах старых книг — чудесный запах бумаги и чернил, кожаных переплётов и жжёных свечей. Узкие окна-бойницы изнутри расширялись и пропускали много света, отражённого в белых стенах. Верхние части оконных рам были заняты цветными витражами, словно иллюстрирующими многие эпизоды летописей: битвы, строительство, ремесло, путешествия. От витражей на белых стенах высоченного зала библиотеки ложились цветные пятна света, перемещающиеся с ходом солнца. Лили нравилось любоваться оттенками и переходами, игрой света и тени. Хотя в основном взор её устремлялся вниз — на страницы старинных книг.

Как-то Лили помогала Гэндальфу разбирать старые летописи. Она уже очень бегло читала и писала на гномьем языке[1]. А также Гэндальф учил её эльфийскому. И теперь, раскладывая по годам несшитые страницы древних хроник, она наткнулась на листы, исписанные гномьим письмом. Однако слова, записанные этими рунами, были не из языка гномов. Это больше было похоже на язык эльфов, неуклюже переданный с помощью гномьих рун. Лили решила разобраться с этим текстом и забрала листы к себе в комнату, чтобы заняться совершенствованием знаний как гномьей, так и эльфийской речи.

Когда же она начала свой «перевод», первые же строки заинтересовали её. Отрывок хроники рассказывал о какой-то древней войне между гномами и эльфами. И события этой хроники каким-то образом показались ей связанными с тем, что происходило с ней сейчас. Вот эти листы:

Записи в хрониках Белегоста

Первая Эпоха

Война Ногрода и Дориата

Война разгорелась из-за Наугламира — непревзойдённой работы Казад[2] Ногрода — ожерелья из эльфийских самоцветов, оправленных Наугримами[3] и подаренных ими эльфийскому королю Финроду Фелагунду — Пещерному Ваятелю — великому Другу Наугримов.

После гибели Финрод не оставил наследников и чудесное ожерелье попало к Тинголу — королю Дориата. Гномы Ногрода по просьбе владельца вставили в Наугламир несравненный Сильмарилл — камень, каких больше нет на земле. После этого ожерелье стало не просто прекрасным, а неотразимым. И алчность, и гордость затмили глаза гномов Ногрода. Они убили Тингола и забрали Наугламир, бежав к востоку — туда, где за цепью гор Эред Луина скрывался их город. Погоня была быстрой и беспощадной. Только двое вернулись в Ногрод без добычи и с уязвлёнными бесчестием сердцами. Они подняли Ногрод для мести и для гибели.

Все гномы Ногрода, кто только смог держать оружие, отправились к неприступному когда-то Дориату разорять построенный некогда их предками в дружбе с эльфами прекрасный пещерный дворец короля Тингола Менегрот.

Когда-то могущество Дориата держалось на любви его короля и королевы. Жена Тингола Мелиан — майя — могущественная помощница сил Арды, ровня отцу гномов Махалу. Она защищала Дориат магией от всех врагов. Теперь же Тингол погиб и Мелиан покинула землю. Пал Пояс Мелиан на границах Ограждённого Королевства, и ногродцы не встретили преград на пути. Гномы победили, Менегрот был разграблен, и все его сокровища отправились с войском гномов в Ногрод.

Однако рано гномы стали праздновать победу. Наследник Тингола Берен настиг их у переправы через Атрад. Что было в том бою, никто не знает, ибо никто не вернулся в Ногрод. В Дориате поселился сын Берена Диор с семьёй и жил там до самой гибели Ограждённого Королевства.

Гномы Белегоста не приняли участия в войне Ногрода против Дориата. Наш правитель никогда не забывал о дружбе с Финродом и Тинголом, ведь в его короне сияла подаренная ему Тинголом Нимфелос. Эту жемчужину наши поэты называют Изилью Подземного Царства, сравнивая с сияющей Владычицей Ночи Луной. Тех, кто видел её красоту, никогда не коснётся тление гордости и не помыслят они о своём на земле превосходстве…

После войны запустел Ногрод. Погибли все гномы и некому было передать сыновьям мастерство. Белегост принял жён и детей, ибо родственный долг не искупить лишь скорбью и горем. В потомках Ногродцев течёт и наша кровь, и они нам отныне как дети.

Пал Ногрод, но и Дориату не суждено было долго простоять после восстановления. Не было больше Пояса Мелиан, и её благодать покинула леса Нелдорета и Региона. А какие там остались деревья! Тысячелетия топоры и болезни не касались деревьев древнего Эгладора. Для нас это были просто сокровища — умелым рукам наших резчиков нет равных под звёздами.

Однако для эльфов деревья — друзья, и поэтому лишь самые смелые из детей Махала, населявших Белегост, решались отправиться в Регион за ценной древесиной.

В один из таких походов гномы из южной части Города Казгол и Галах нашли Сокровенных.

Было это зимой. Отправившись в Регион, гномы дошли почти до самого Менегрота. Они были очень смелы, раз решились подойти почти к самому дворцу эльфов. Именно поэтому Галах и Казгол таились как никогда. Вперёд к Менегроту их гнало любопытство — ведь стучать топорами под самым носом эльфов — это уже было слишком. Из Дворца Тысячи Пещер доносились звуки битвы. Гномы подумали, что эльфы вновь подверглись нападению смельчаков из потомков Ногрода — ведь Наугламир оставался у правителя Дориата. В этом случае Казгол и Галах решили помочь своим.

Однако, подкравшись поближе, они поняли, что битва идёт между эльфами. Такого ещё не знала земля Средиземья — Перворождённые убивали Перворождённых! Детям Махала ничего не оставалось, как только наблюдать за происходящим. Битва от ворот Менегрота перекинулась на ажурный каменный мост, сработанный над водами Эсгалдуина нашими предками, потом она продолжалась в недрах горы — покоях Королей Дориата и вскоре затихла.

Гномы изрядно промёрзли в своём сугробе-убежище, но не решались выйти. Вскоре дворец стали покидать израненные эльфы — они убегали, унося с собой немногое ценное и маленькую девочку, которая плакала, зовя мать.

После них из Менегрота вышли двое. Они несли какой-то ящик или сундук, как показалось гномам. Оттащив его подальше от дороги, они понесли его дальше в лес — прямо к убежищу Казгола и Галаха. Гномы вжались в снег и приготовили топоры к бою. Однако, не дойдя до гномов пары шагов, двое поставили свою ношу в снег и быстро скрылись во дворце.

Казгол был умный гном и сразу смекнул, что в сундуке что-то ценное, раз его сразу стали прятать в лесу. Может быть нападавшие не поделили добычу, а может быть оборонявшиеся спрятали самое ценное. Так или иначе, они с Галахом не стали ждать, а схватив сундук за ручки по обеим сторонам, понесли его куда глаза глядели, лишь бы подальше.

Но далеко им уйти не пришлось. В сундуке что-то зашевелилось, и раздался детский плач. Гномы обомлели. Откинув крышку, вместо сокровищ они увидели двух младенцев-близнецов. Дети были раздеты и обессилены плачем — видно ещё до того, как их положили в сундук. План действий созрел мгновенно. Галах сбросил шубу и куртку, прижал детей к себе, а Казгол обернул его всей одеждой Галаха, прибавив и свою шубу. Оставив товарища согревать младенцев, он кинулся обратно. Целью его был дворец — добыть еду и одежду для детей — одна только эта мысль билась в его голове.

Охраны у входа в Менегрот не было. Казгол не знал расположения дворца. Он бежал наугад. Никто не попался ему на пути. В дальних покоях уже начинался пожар. Комнаты были заперты или разрушены, в залах было пусто и холодно.

Достигнув парадного зала, Казгол увидел, что стены его украшают гобелены невиданной красоты и притягательности. Их нити мерцали не только красками, но и манили теплом, излучая неяркий свет. Не помня себя, он стал срывать гобелены со стен. Они оказались лёгкими, мягкими на ощупь, и как будто правда излучали тепло. На парадно накрытом столе всё было перевёрнуто, однако ему удалось найти целый не разбившийся, потому что был он сделан из серебра, кувшин, полный молока. Всю обратную дорогу он радовался и не понимал, почему ему так повезло?

Эльфов он встретил на выходе. Они стояли на мосту и не заметили гнома. Один из них высокий и темноволосый властно отдавал приказы. В приказах звучало только одно: искать, найти и доставить. «Ну уж нет, — подумал Казгол, — вернуть вам детей не удастся. Что нужно иметь вместо сердца, чтобы оставить младенца в зимнем лесу на смерть от холода?» Отдав приказания, эльф и сам вскочил на коня и исчез в лесу.

Казгол мчался к месту расставания с Галахом так, как не бегал ни до, ни после того в своей жизни. Он нашёл своего друга на том же месте. Дети согрелись и уснули. Вместе они завернули их в чудесную ткань, уложили в сундук и понесли домой. Молоко в кувшине Казгол запечатал и спрятал у себя на груди, чтобы согреть в пути.

Только выносливость и скорость детей Махала помогли им достичь Белегоста и сохранить младенцев живыми.

Правитель Белегоста Нарих приказал спрятать детей Дориата в копях и собирать слухи, которыми полнились дороги гномьих трактов Эстолада и Таргелиона.

Вскоре он узнал подробности гибели Ограждённого Королевства. Проклятие Феанора, лежащее на его потомках, толкнуло его сыновей на братоубийство. Желание завладеть Сильмариллом погубило троих из них. Слуги одного — Келегорма — в отместку бросили на погибель в зимнем лесу сыновей Диора — близнецов Элуреда и Элурина, а их сестра Эльвинг была спасена, но пропала где-то в просторах Белерианда вместе с Сильмариллом.

Нарих решил, что открыть тайну спасения близнецов будет слишком опасно и для детей (ведь братья Келегорма Маэдрос, Мэглор, Амред и Амрос были живы, искали Сильмарилл и жаждали мщения), и для Белегоста (кто знает, на что способны эти эльфы, проклятые Мандосом и убивающие даже своих родичей?). Нарих был мудрым и осторожным правителем, поэтому решил скрыть детей Диора и Нимлот навсегда ото всех.

Он дал им другие имена. Гномы зовут их Казаред и Казарин. Мальчики были темноволосы и крепки сложением. Выросли они в копях Белерианда, и только свет звёзд и Луны касался их лиц. То ли от того, что росли они среди гномов, то ли из-за перенесённого в младенчестве, ростом они не удались и были лишь на пол головы выше самых высоких гномов.

Когда близнецам исполнилось по двадцать лет, правитель Белегоста решил разлучить их и отправил Казареда с гномьим караваном на восток — к родичам в Серые Горы. Путь их пролегал по Великому Восточному Тракту, пересекал Мглистые Башни и сворачивал на север к Серым Горам. В самом конце пути Казаред узнал от друга — гнома Казгила — сына Казгола, что обратного пути для него не будет, ибо караван несёт послание владыке гномов Серых Гор Траину, в котором Нарих просит оставить Казареда в Серых Горах навсегда.

Разлучиться с братом было для Казареда тяжким бременем. Он покинул караван и затерялся где-то в долине Андуина между Мглистыми Башнями и Сумеречьем.

После возвращения каравана в Белегост Нарих решил не искать беглеца, чтобы не привлечь внимания эльфов Сумеречья. Их король Трандуил славился мудростью и мог бы догадаться о происхождении близнецов, если бы Казаред попал к нему. Поэтому Нарих подумал, что надо предоставить Казареда его судьбе, если конечно он не вернётся в Белегост.

Казарину сказали, что брат его погиб при переправе через реку, и он долго горевал, найдя утешение лишь спустя много лет в работе, и стал искуснейшим кузнецом Белегоста. Особенно ему удавалось оружие и доспехи.

О Казареде Нарих услышал ещё лишь однажды — слухи ходили, что он примкнул к народу людей, невысоких ростом, населявших долину Андуина в его верховьях, и даже стал их вождём. Он обучил их многому, в том числе рунам и кузнечному ремеслу. Живут эти люди в странных домах, вырытых в склонах холмов, а больше о них ничего не известно.

Когда Казарин женился, Нарих совсем успокоился и перестал заботиться о давно забытом гномами секрете.

Потомки Казарина и сейчас ещё отличаются среди гномов Синих Гор светлой кожей и эльфийским взором серых глаз. Им свойственны искусство в работе и отвага в битве. А в роду их передаётся реликвия — прекрасные гобелены, равных которым нет под Луной.

* * *

«Так вот откуда у Илифана серые глаза, — догадалась Лили. — Он наверное потомок этого Казарина, и в нём есть эльфийская кровь. А вот Казаред похоже попал к моим предкам. Тогда хоббиты населяли как раз верховья Андуина…»

На последнем листе был изображён какой-то план, подписанный как схема прямого хода между Ногродом и Белегостом. Рядом со словом «Белегост» стояло: «Гора Двойной Луны». Тут же по-эльфийски приписано: «Двугорбая». Лили помнила, что именно внутри этой Двугорбой горы живёт сейчас дракон. Что же это за план? Что же это за ход? Есть ли он сейчас? Лили решила сначала проверить, правда ли записана в хронике, или это просто старая легенда.

Её всегда смущала мысль о тех словах, что сказала ей энтинка о Лае и маге: «Один из них найдёт своё счастье у моря, а другому не стоит спускаться под горы». Что значит «не стоит спускаться под горы»? Может одного из них ждёт там беда? Лили совсем не хотелось давать спускаться под горы ни одному из них. Поэтому действовать следовало в тайне.

[1] Смотри Приложение «О языке гномов»

[2] Самоназвание гномов.

[3] Так называют гномов эльфы, в дальнейшем мы все эти названия заменим на слово гномы.