Истории Битвы (джен)

Я не знаю, почему сохранила его.

Поначалу он был всего лишь напоминанием о моём нелепом увлечении на шестом году обучения в Хогвартсе.

Если быть честной, об одном из моих нелепых увлечений. Мне было шестнадцать, и я была глупа. Сейчас мне девятнадцать, но намного ли я поумнела?

Это был просто знак, печальный символ, память о том, что могло бы быть, но прошлым летом я вновь стала получать послания. Сначала я даже не заметила; галлеон лежал где-то в глубине ящика с бельём, забытый и отвергнутый. Я увидела новое сообщение, когда разбирала вещи перед переездом на новую квартиру.

С тех пор я всегда носила его с собой, ничего не делая, просто время от времени ощущая исходящий от него жар и читая меняющиеся слова. Именно тогда я начала задаваться вопросом, что же всё это значило, и кому были адресованы эти таинственные сообщения. Некоторые явно исходили из школы и были о ней, но не все, далеко не все.

Я работаю в Отделе по связям с магглами; это тяжёлый и недооценённый труд. Я вижу те несчастья, которые мы им приносим, и моя работа заключается в том, чтобы заметать следы, потому что даже самые слепые дураки в Министерстве понимают, что нарушение Международного статута секретности — не самая блестящая идея. Наши соседи пока не вмешиваются — только пока — но они обязательно сделают это, если мы нарушим международный закон. Некоторые, я уверена, просто ждут окончания этой войны. И если случится так, что магглоненавистники победят, интересно, как много присоединится к лидерам “Британского эксперимента”, а как много будет сражаться на другой стороне баррикад. Эта, пока только исключительно национальная проблема может охватить весь мир. Мы не можем позволить этому случиться.

В декабре они пришли за моей мамой. Дела были настолько плохи, как на работе, так и дома у моих родителей, что я больше не могла оставаться в стороне от всего происходящего. Я решила, что напишу сообщение сама. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, как это сделать. Я преуспела за неделю до Рождества.

— Как я могу помочь? — написала я.

— Кто это? — пришел ответ в течение часа.

— ЧЧ, — ответила я, не желая выдавать слишком много информации, прежде чем не узнаю, с кем говорю.

— ЧЧ: “линия Виктория север полдень”.

В полдень следующего дня я стояла на платформе северного направления станции метро Виктория. На мне был мой лучший маггловский деловой костюм, и я старалась слиться с толпой, что было нетрудно, потому что моя мать была магглорождённой (или просто “маггл”, согласно её новой министерской классификации). Она добровольно отдала свою волшебную палочку с тем, чтобы защитить меня и папу, и дедушка заплатил огромный штраф, спасая её от Азкабана.

Я стояла на платформе, нервничая и не зная чего ожидать, но точно не ожидала того, что затем произошло. Кто-то, чьего лица я не смогла разглядеть, схватил меня за руку, и мы аппарировали на открытый холм. Вокруг меня носилось несколько снежинок; тоскливо завывал ветер. Я поёжилась и споткнулась — костюм из тонкой ткани нисколько не защищал от холода, а высокие каблуки тут же увязли в траве.

Я обернулась и наконец рассмотрела своего похитителя. Им оказалась одна из гриффиндорских охотников, Кэти. Её волшебная палочка была направлена прямо на меня. Я была окружена четырьмя людьми, все в Защитных мантиях и Шляпах-невидимках, и они тоже держали меня на прицеле.

— Где мы? — спросила я.

— Северный склон Скиддоу, если хочешь знать, и даже не пытайся аппарировать, ты всё равно не сможешь, — ответила Кэти. Название холма она произнесла как “Скиддер”.

Я понимающе кивнула, хотя мне это ни о чём не говорило. Уже позже я узнала, что была в графстве Камбрия. Там было холодно, ветрено и сыро.

— Извини, что пришлось так поступить, — сказала Кэти, — но мы должны быть уверены, что ты та, за кого себя выдаёшь. Докажи это.

— Доказать что?

— Что ты действительно Чо Чанг, а не кто-то, укравший галлеон и принявший оборотное зелье, — произнёс незнакомый мне низкий мужской голос. То, что я не могла видеть голов окружающих меня людей, делало всю ситуацию ещё более нереальной. Товары из “Всевозможных волшебных вредилок” используются для маскировки! Было в этом что-то ироничное.

— Как? — спросила я.

Кэти закатила глаза, и я вдруг вспомнила наши занятия в ОД.

— Мой патронус — лебедь. Нас научил этому заклинанию Гарри, и я никогда больше им не пользовалась, поэтому только члены ОД могут знать об этом, — сказала я, подавляя дрожь.

Это было уже кое-что. Конечно же, Кэти засыпала меня ещё кучей вопросов, но когда они наконец убедились в том, что я — это я, мне дали первое задание.

Недоставало одного галлеона, и они хотели, чтобы я забрала его. Он принадлежал Мариэтте Эджком.

Я пыталась убедить их в том, что Мариэтта мой друг и ни за что нас не предаст, но Кэти, естественно, мне не поверила.

* * *

Этим же вечером я зашла к Мариэтте в гости. Фурункулы на её лице со временем побледнели, но если знать куда смотреть, были всё ещё заметны даже под слоем макияжа.

Целый час мы болтали и сплетничали, как две старинные подруги. Наконец я задала вопрос.

— Мариэтта, ты помнишь тот галлеон, который получил каждый из нас, когда вступил в ОД?

Её рука инстинктивно потянулась к лицу, и я поняла, что начало разговора было не слишком удачным. Она в изумлении посмотрела на меня.

— Зачем тебе это? — спросила она. Было ощущение, будто где-то настежь отворили дверь. Вся теплота, что была между нами, уступила место ледяной отчуждённости. Стало даже холодней, чем на том продуваемом всеми ветрами холме.

— Он всё ещё у тебя? — спросила я.

— Как будто мне есть смысл его хранить, — ответила она, внезапно становясь откровенно враждебной. И я задумалась, а вдруг Кэти действительно была права? Мариэтта уже однажды предала нас всех, и меня в том числе… Я встала на её защиту тогда, но ведь она была моим другом и донесла на нас Амбридж за моей спиной. Я не была уверена, что мне говорить или делать дальше. Я должна иметь в виду, что в этот раз не будет никаких школьных наказаний.

— Я хочу, чтобы ты отдала его мне, — внезапно на меня снизошло озарение. — То заклятье, что использовала Грейнджер, оно всё ещё действует, поэтому на твоём месте я бы не стала мне лгать, — предупредила я её, по возможности стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно; однако, посмотрев на её лицо, поняла, что того доверия, что существовало между нами, больше нет, и, скорее всего, уже не будет.

— Они пользуются им.

Это был не вопрос, а утверждение. Она знала, она читала все эти сообщения. Я кивнула.

— Ты же никому не говорила, правда?

Она отрицательно покачала головой и снова коснулась своего лица.

— Тогда не могла бы ты его принести? Пожалуйста.

Она не ответила, просто молча встала из-за стола, взяла свою сумку, открыла её и швырнула галлеон мне в лицо. Он попал куда-то под левым глазом. Я не ожидала такой агрессии с её стороны и даже не шевельнулась, чтобы попробовать его поймать; неудивительно, что ни одна команда не захотела брать меня к себе ловцом. Чувствуя, как мои глаза наливаются слезами, я подняла галлеон, тот самый, за которым меня послали; на нём было сообщение о встрече ОД.

— Уходи, — сказала Мариэтта, — и не возвращайся.

Больше я её не видела. Она даже не прислала мне поздравительную открытку на Рождество.

* * *

Уже четыре месяца как я работаю в Сопротивлении. Я делаю всё, что мне позволяет моя низкооплачиваемая работа в Министерстве. С помощью зачарованных галлеонов и подставок для пивных кружек, использовать которые придумала одна из членов ОД, светловолосая барменша, мы с моими друзьями замышляем и претворяем в жизнь различные акции протеста.

Иногда это нечто крупномасштабное, как организация побега всех этих магглорождённых в Кардиффе. Иногда что-то маленькое, как высмеивающие Волдеморта граффити. Изобретённые близнецами Уизли “бомбы правды”, меняющие в фразе “Нежелательное лицо №1” слово “нежелательное” на “желанное”, с завершающим штрихом в виде розового сердца вокруг его лица. Это обычные, магически управляемые шары с краской, которые мы (и я в том числе) проносим с собой в Министерство. Кто-то сумел подбросить один такой в кабинет Амбридж на прошлой неделе. Она была в ярости; но, если честно, она сама виновата, что придумала для Гарри такое нелепое прозвище. Хотя я не уверена, что предложенная близнецами альтернатива понравится ему больше.

Благодаря этому галлеону с Рождества я побывала в местах, о которых раньше даже не могла подумать. Из-за него все эти несколько месяцев я находилась в постоянной опасности, и сейчас он снова втягивает меня в гущу событий. Я смотрю на всё ещё тёплую золотую монету в своей ладони; надпись гласит: “Он в Хогвартсе. Будет битва. Кабанья Голова”. Это от Невилла Лонгботтома, наверное, ещё даже меньшего героя, чем я. Нет никаких сомнений, кто этот загадочный “он”; неуловимый Гарри Поттер в конце концов появился. Я мысленно концентрируюсь на грязном пабе, где мы все впервые встретились, и аппарирую. Когда я прибываю, бар пуст.

— Наверх, — говорит бармен, указывая большим пальцем через плечо. Я поднимаюсь по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть Ли Джордана, пролезающего в дыру за портретом. Сзади уже слышны шаги, поэтому я тороплюсь воспользоваться этим странным секретным лазом, чтобы попасть в свою старую школу.

— Я получила сообщение, — говорю я, обращаясь ко всем присутствующим. Гарри, кажется, удивлён. Он выглядит измученным и тощим, а также старше своих лет. Но при этом всё равно остается привлекательным.

Джинни Уизли наблюдает за мной. Они с Гарри встречались в прошлом году на протяжении нескольких недель, но расстались, когда был убит профессор Дамблдор. Частые смены настроения и подчас ослиное упрямство не всякому по плечу, но мне кажется, я могла бы с этим мириться. Я вижу Майкла с друзьями и подсаживаюсь к ним, прислушиваясь к их разговору.

Гарри разыскивает что-то, что поможет ему победить Волдеморта, но не говорит, что именно. Все немного растеряны, но Гарри, как обычно, с обеих сторон окружен Роном и Гермионой, и Рон, кажется, даёт ему какой-то совет. По неизвестной нам причине Гарри интересуется диадемой Ровены Рейвенкло. Луна Лавгуд, как обычно, пускается в причудливые рассуждения, пока Майкл не затыкает её. Я вызываюсь показать Гарри нашу общую гостиную и уже встаю, когда вмешивается Джинни, настаивая, чтобы это сделала Луна.

“Он не твоя собственность, Джинни — вы расстались”, — думаю я. Но Гарри с готовностью принимает помощь Луны, поэтому я сажусь обратно, стараясь не выдать своего разочарования. Мне так хотелось, чтобы он увидел, насколько я изменилась. Но, судя по всему, ему гораздо приятнее находиться рядом с Луной Лавгуд, чем с Чо Чанг.