Подмастерье и Некромант (гет)

Следовать за Хедвиг было нетрудно. Она летела всего на несколько шагов впереди них, не очень высоко, ровно и медленно.

Идти было просто. Главное — не допускать, чтобы мантия-невидимка зацепилась за вездесущие асфодели. Но пока о степени их продвижения вперед свидетельствовало лишь то, что арка с Вратами позади них становилась все меньше и меньше, пока не растаяла в пятне серого тумана между долиной и небом.

— Волшебники Древней Греции считали, что совы являются посланниками Аида, бога Преисподней, — произнес внезапно Северус, выдергивая Гарри из собственных мыслей — неприятных мыслей о детстве в целом, и о маме и Северусе в частности.

— Да? — Гарри постарался не вздрогнуть. Если он так и будет вести себя, словно болван, как он вообще сможет завоевать — погодите-ка минутку, с каких это пор его волнует, завоюет он уважение Северуса или нет?

— Да, — огрызнулся Северус. — Факт, который, между прочим, является частью учебной программы по истории магии. Профессор Биннс давал лекции по Древней Греции на первом курсе.

— Верно, — Гарри откашлялся, — Так вот почему мы используем сов в качестве почтовых птиц? Интересно, да.

Снейп покачал головой.

— Историческая причина этого, на самом деле, в том, что Аскалаф — реальный человек, а не садовник Аида, в которого его превратила мифология. Он был жрецом Афины Паллады, и его анимагической формой являлась сова-сипуха. Он сопровождал греческие армии в боях и затем обращался в анимагическую форму, чтобы шпионить и приносить сообщения своей стороне. Естественно, он выполнял такие задания гораздо искуснее, чем обычные совы. Но, конечно, это не удержало волшебников от попыток подражать грекам в надежде добиться подобного успеха со своими амбарными совами и сипухами. Вот зерно правды в волшебных и обычных легендах о совах в античности.

Гарри хмыкнул.

— Ты довольно занимательно рассказываешь.

Он обдумывал эту мысль еще какое-то время, пока они шли. Наконец он бросил взгляд на шагающего рядом высокого мужчину.

— Тебе ведь действительно нравится учить, да? Мы привыкли считать, что ты ненавидишь преподавание. И студентов… Ну, за исключением, слизеринцев, возможно.

Тихое фырканье Северуса дало Гарри понять, что спутник размышляет над его комментарием.

Через какое-то время мантия-невидимка на плечах Гарри натянулась: Северус кивнул.

— Да, вопреки создавшемуся впечатлению, я люблю преподавать. Возможно, я не лучший учитель и уж конечно не самый терпеливый наставник…

Их глаза встретились на секунду, и Гарри уловил намек на улыбку, изогнувшую уголки тонких губ Северуса.

— Преподавание, конечно, было не тем, к чему я изначально стремился. Но с годами я начал получать удовольствие от него.

— Бесспорно, ты очень хорошо скрывал это, пока я учился в Хогвартсе, — честно признался Гарри. — И что тебе нравится в этой работе?

— Может, ты этого и не заметил, но во времена твоей учебы в Хогвартсе мне было совсем не до радостей своей профессии.

— Верно подмечено.

Несколько минут они шли молча. Затем Северус в задумчивости вдохнул, раздувая ноздри.

— Что мне нравится в преподавании… Несколько вещей, на самом деле. Я люблю свой предмет — тонкую науку и четкое искусство приготовления зелий. И очень ценно быть свидетелем того, как, по крайней мере, некоторые студенты с годами проникаются пониманием и уважением к этому предмету. А еще меня тешит мысль, что я приложил руку к спасению Лонгботтома, Крэбба и им подобных от взрывания самих себя до сдачи С.О.В., — Северус усмехнулся.

Гарри захихикал:

— Ладно, полагаю, что это я могу понять… Эй, что там делает Хедвиг?

Белая сова кружилась над одним и тем же местом чуть впереди них.

* * *

Северус прищурил глаза и нахмурился:

— Но там ничего нет…

— О да, вот оно!

Гарри не зря был самым молодым ловцом Хогвартса за последнее столетие. Он быстро осмотрел зону рядом с огромным асфоделем, на который осторожно села Хедвиг. Несмотря на небольшой размер и темный цвет, сливавшийся с серыми оттенками окружающей растительности, зоркие глаза Гарри заметили парящий черный камень практически мгновенно. И он бы дотянулся до него так же быстро, если бы рефлексы мастера дуэлей не превзошли проворство ловца. Северус перехватил Гарри поперек груди и потянул назад.

— Наш недавний разговор об опасностях безрассудных действий был лишь галлюцинацией? Или он мне приснился? — прошипел он.

Плечи Гарри поникли.

— Дерьмо, — пробормотал он. — Робардс снес бы мне голову за этот трюк. Простите, сэр.

— Еще один подобный промах, — шелковым голосом произнес Снейп, — и когда мы вернемся в землю живых, я с огромным удовольствием прослежу за тем, чтобы глава Аврората получил полный отчет о твоих подвигах.

— Да, сэр, — проговорил Гарри и поморщился. Он мог только догадываться о свидетельских показаниях Снейпа. Гарри будет считать себя счастливчиком, если Робардс в результате не упечет его навечно в Архив Аврората. Он сделал глубокий вдох и последовал за Снейпом, осторожно продвигаясь к месту, где почти в футе над землей парил маленький черный камень.

— Это определенно Воскрешающий камень, — произнес Гарри.

Снейп покачал головой.

— Нет, это только половина Воскрешающего камня. Посмотри на острые края разлома, где раньше была трещина.

У Гарри свело живот.

— Тогда где другая половина? — спросил он. — И где профессор Дамблдор?

* * *

Тщательное наблюдение и еще более осторожное изучение этой половины Воскрешающего камня не дало никакой информации. Они лишь обнаружили, что хоть и могли прикасаться к нему без тяжелых последствий, но им не удавалось ни сдвинуть, ни взять, ни разрушить его.

Что бы они ни делали, камень оставался на месте, безмятежно паря между асфоделем и мятой — крошечное черное пятно на сером пейзаже.