Severus' Dreams (джен)

К тому моменту, когда они поднялись в кабинет, домашний эльф уже принес туда поднос с кофе.

— Спасибо, Кричер, — сказала Фиби, вновь наполняя свою чашку.

Северус принялся тайком осматриваться кругом, пока Тим примостился на небольшом диванчике. Обычно дети не заходили в кабинет Поттера. Зайдя сюда, они пересекли сильные защитные чары. Северус чувствовал, что нужны они были для того, чтобы удержать вещи внутри, а не за тем, чтобы не впустить сюда что-то снаружи. Оно и понятно: на полках стояли гримуары, которые могли представлять опасность в неправильных руках, а также всяческие магические безделушки, которые Поттер, вероятно, использовал для работы.

А еще эта комната лучше других годилась для того, чтобы сдержать любую темную магию, которая могла оказаться в ребенке.

Фиби опустилась на стул с подлокотниками, словно делала это уже не в первый раз.

— Итак, милый, не хочешь рассказать мне, что происходит? — спросила она своим тягучим сладким голосом. Она подперла подбородок одной рукой, опустив другую, в которой все еще держала чашку с кофе, на подлокотник, словно готовилась просидеть так до тех пор, пока ребенок не заговорит.

Тим сделал глубокий вдох и закусил губу.

— Темный человек вернулся, — сказал он.

— Ты это уже говорил, — терпеливо ответила Фиби. — Как это произошло?

Тим покачал головой.

— Я не знаю. И он тоже. Может быть, это из-за того, что я сильно ударился головой?

Целительница кивнула, но ничего не стала говорить.

— Он все беспокоится, что навредит мне. Он считает, что должен быть мертв. Ну, он прямо очень хочет быть мертвым. Он устал от жизни. — Северус и не догадывался, что мальчик уловил эти его мысли. — Кажется, — продолжил ребенок, — он ждет, что вам удастся его прогнать.

— Зачем же мне это делать? — поскольку кожа у целительницы была очень темной, Северусу сложно было судить наверняка, но все же ему показалось, что она слегка побледнела, услышав слова ребенка о желании Северуса просто умереть. По крайней мере, после этого в ее голосе появились осторожные нотки.

Тим пожал плечами, отворачиваясь.

— Ты хочешь, чтобы он ушел? Он тебя пугает? — Фиби отбросила свою расслабленную позу, схватив чашку двумя руками и подавшись вперед, не сводя с ребенка напряженного взгляда. Сознания Тима коснулось легчайшее прикосновение легилименции.

Северус инстинктивно закрыл свой разум, отвлекая себя на малозначащие детали. Ее ногти были выкрашены в тот же зеленый оттенок, что и ткань мантии, с маленькими узорами из золотых крапинок. Тот же узор повторялся и на мантии, и родом он был явно не из Европы и даже не из Азии. Возможно, откуда-то из Южной Америки?

Мысленный толчок Фиби был встречен и отклонен ничего незначащими образами. Ее брови сошлись на переносице. Отставив кофе в сторону, она, не сводя глаз с мальчика, потянулась за своей волшебной палочкой в карман мантии. Указав ею на чашку, она пробормотала согревающее заклинание. Закончив с этим, она не стала убирать палочку, опустив вместо этого ее на колени.

Тим покачал головой.

— Ну, он меня немного пугает, но я совсем не хочу, чтобы он уходил, и не хочу, чтобы он… ну… умер, — вместо того, чтобы посмотреть на целительницу, ребенок опустил взгляд, дергая торчавшую из бокового шва штанов ниточку.

Фиби сделала глубокий вдох, кажется, приняв какое-то решение.

— Как думаешь, я могу с ним поговорить?

”Ну?” — подумал Тим про себя.

Северус задумался на мгновение. Его инстинкт прятаться был силен, но был ли у него какой-нибудь иной способ разрешить сложившуюся ситуацию? По крайней мере, эта Фиби показалась ему вполне компетентной. А еще она излучала магическую энергию, не уступавшую по силе магии Минервы. Ей должно было хватить сил избавить мальчика от присутствия Северуса, особенно учитывая, что он не планировал оказывать никакого сопротивления.

Но нужно было подумать и о ребенке.

— Он не хочет говорить в моем присутствии, — раздраженно сказал Тим. — Он опять развел свое “Нельзя расстраивать мальчика”. — Усмешка Тима была достойна самого Северуса. — Вечно он так. Он считает, что есть вещи, о которых мне знать не следует.

— Звучит довольно неприятно, — согласилась Фиби. — Что ж, я здесь и смогу помочь тебе справиться со всем, что мы узнаем.

Если бы все было так просто.

— Он настаивает, — вздохнул Тим сокрушенно.

Фиби подняла палочку.

— А что, если мы ненадолго погрузим тебя в сон? — спросила она. — Его это устроит?

Северус задумался. Возможно, она сможет изъять его из этого тела до того, как ребенок проснется вновь.

Тима эта идея не обрадовала.

— Обещаете, что не сделаете ничего, не сказав мне? — спросил он целительницу с подозрением.

Та с серьезным видом кивнула.

— Не буду. Ну, если только не случится ничего плохого.

Ребенок, похоже, всецело ей доверял.

— Ладно, — неохотно согласился он.

— Давай ты приляжешь, милый, — мягко сказала она.

Тим притянул к себе диванную подушку и положил ее под голову. Фиби указала на него палочкой и пробормотала заклинание. Глаза Тима закрылись, и его разум погрузился в глубокий сон. В следующее мгновение глаза ребенка открыл уже Северус. Он сел и устремил на женщину взгляд.

— Здравствуйте? — заинтересовано оглядела его Фиби.

Северус вежливо кивнул.

— Здравствуйте, — он гадал, не закралась ли в ее голову мысль, что все это было лишь игрой ребенка. Если все было так, то ее ждал немалый шок. К сожалению, он не знал, как начать этот разговор.

— Так вы расскажете мне, что происходит? — спросила Фиби, вновь принимая свою позу слушателя, подперев подбородок рукой.

— Боюсь, что я и сам до конца не уверен, — начал он. Глаза Фиби расширились, когда она уловила изменения в ритме и тембре детского голоса. Детская физиология ограничивала возможности его манеры речи, что Северус остро ощущал. Голос всегда был его самой сильной чертой, мощной защитой и могущественным оружием, которое он усердно оттачивал. Однако точно так же, как он научился говорить так, чтобы даже его шепот разносился до самых уголков классной комнаты, он мог заставить детский голос работать на себя.

— Я очнулся в этом теле и не имею ни малейшего представления, как здесь оказался и как мне отсюда уйти. Мне здесь, очевидно, не место. Я более чем уверен, что мое тело похоронено в гробнице.

— Ага, — целительница обхватила палочку пальцами, медленно кивая. — Так у вас есть имя? — ее расслабленности как не бывало. Она была готова в любой момент подскочить и защищать себя. Ее глаза были прищурены и ловили каждое его движение. Северус чувствовал, как собирается ее сила, натягиваясь словно струна. С некоторым удовлетворением он понял, что она была одной из тех ведьм, кто прятал свою силу за милым фасадом и приятными манерами. Но теперь перед ним сидела женщина, которой уже доводилось иметь дело с темными силами.

— У меня есть причины считать, что будет не совсем разумно делиться подобной информацией, — мрачно ответил Северус.

— Почему? Я связана клятвами целителя. Одна из них призвана помешать мне рассказать обо всем, что произойдет в этой комнате, за ее пределами.

Северус нервно встал, принявшись мерить комнату шагами под пристальным взглядом Фиби.

— Да, но что насчет этого ребенка? — спросил он.

— Если я сочту эту информацию для него опасной, я не стану говорить об этом, — сказала она. — Но так уж получилось, что я считаю, что большинство секретов оказывают довольно негативное влияние. Согласитесь, он тоже в это замешан.

Северус посмотрел на нее, приподняв бровь. Интересно, как это выражение смотрелось на лице голубоглазого светловолосого мальчика.

— Я крайне сомневаюсь, что ему нужно знать о том, что в его теле обитает темный волшебник, — усмехнулся он.

— Темный волшебник? Так вот кто вы такой? — она взяла свой остывший кофе в левую руку и сделала еще один глоток. — Мы будем играть в двадцать вопросов, или вы сразу мне скажете, что вам нужно? — ее правая рука сжалась на палочке.

Северус остановился и посмотрел ей в лицо.

— Чего я хочу, мадам, так это чтобы меня как можно скорее отправили по ту сторону завесы.

— Вы хотите умереть? — спросила она, делая осторожный глоток. Ее голос прозвучал совершенно нейтрально, словно он всего лишь заявил о своем намерении аппарировать в Хогсмид. — Почему? — ее глаза следовали за ним из стороны в сторону, когда он вновь принялся метаться по комнате.

— Я не хочу умирать. Я уже мертв. Я дух, настолько сбившийся с пути, что мне даже не удалось понять, как отыскать приличное место, в котором я мог бы обосноваться. Так что ваша задача заключается в том, чтобы изгнать меня как можно скорее, — огрызнулся он.

— О, — она направила на него волшебную палочку и пробормотала долгую цепочку слов, по звучанию напоминавших то заклинание, что Поттер использовал прошлым вечером.

Вокруг них появился тот же свет. Похоже, это заклинание работало как на том, кто его накладывал, так и на его объекте, потому что вокруг Фиби появилась зеленая, цвета свежих листьев аура. Северус прекратил свои метания, чтобы рассмотреть ее.

— Я тоже должен видеть результат этого заклинания? — взял вверх его академический интерес.

— Что вы видите? — спросила она.

— Ваш дух зеленый. И… — Северус попытался выразить свои впечатления словами, — от него веет… словно бы жарким летним днем где-то на… — он умолк, не зная толком, как описать это.

Фиби кивнула.

— Как на болоте, — усмехнувшись подсказала она. — Под этой зеленью скрывается множество аллигаторов, — ее усмешка стала немного жутковатой, но затем на ее лице вновь появилось серьезное выражение. — Вы видите это потому, что наши сердца связаны. Я работаю с Тимом уже почти четыре года, — сказала целительница, уставившись на и сквозь него. — Это заклинание показывает сердца и отношения. Характеризует нашу душу. А еще оно проявляет заразу, — она резко опустила палочку, обрывая заклинание.

— Заразу? — переспросил Северус, сбитый с толку.

— Духов. Потерянные души. Сущности, которые овладевают другими, — кивнула она. — Вы видели душу Тима, когда я накладывала заклинание? — спросила она.

Северус был заинтересован и не стал возражать против смены темы.

— Я почувствовал, как она сияет, и видел ее в своем сознании. Она синяя, словно воды океана под теплым солнцем.

Фиби кивнула.

— Значит, вы чувствуете и видите. А вы хороши, большинству людей требуется много практики для подобного. О что насчет вас? Себя вы видите?

Он покачал головой.

— Полагаю, человек не может видеть себя, если только не держит зеркало.

— Хм, — вид у целительницы был задумчивый. — Если бы вы могли видеть свою ауру, то какой бы она была?

А действительно, какой?

— Словно тень. Темной и холодной.

— Это слегка мелодраматично, вам так не кажется?

— Почему бы вам просто не сказать мне? — раздраженно фыркнул Северус. — Вы ведь ее видели.

— Не уверена, что вы мне поверите, — тихо сказала Фиби.

Северус глухо зарычал.

— Это просто смешно. Выкладывай уже, женщина.

Ведьма изогнула бровь, смерив его взглядом.

— Прошу прощения? Мне кажется, вы не в том положении, чтобы что-то требовать, — от ее голоса повеяло холодом.

Он со вздохом упал на диван.

— Ладно, — с возмущением медленно произнес он. — Я со всем уважением прошу вас предать остатки моей истерзанной души вечной тьме, или проклятью, или еще чему. В случае невозможности прошу передать меня тому, кто сможет это сделать.

— Так-так, и почему же, по-вашему, сэр, вы должны быть прокляты? — она, похоже, допила свой кофе и вновь наполнила чашку.

— У меня нет ни малейшего желания отвечать на этот вопрос, — холодно ответил он.

Она глубоко вздохнула.

— Понимаете, проблема в том, что я не вижу рядом с Тимом иной души, кроме его собственной. Возможно, если вы скажете мне свое имя или дадите мне другую зацепку, я смогу во всем разобраться.

Северус посмотрел на нее сквозь прищур. Имена даровали огромную власть, из-за чего Темный лорд и приложил столько сил, чтобы сделать свое имя непроизносимым.

— Северус Тобиас Снейп, — пересилил он себя.

— Прошу прощения? — на ее лице появилось слегка озадаченное выражение.

— Это мое имя, — сухо уведомил он ее. — И, насколько я могу судить, я мертв вот уже почти двадцать пять лет.

Она оторопело моргнула.

— Тот самый Северус Снейп? — спросил она.

— Если вы имеете в виду Северуса Снейпа, бывшего зельеваром, а позже директором Хогвартса, то да, — неохотно признал он.

— О, — она сделал еще один глоток кофе. Она использовала свою чашку как предлог потянуть время. Она посмотрела ему прямо в глаза, и, когда ее заклинание вновь коснулось его мысленных барьеров, он впустил ее. Он чувствовал, как она роется внутри, перебирая образы из его жизни. С отточенной легкостью она отыскала самое острое и болезненное воспоминание. Его поднятая палочка, вспышка зеленого света, падающее тело. Раз уж она так хотела узнать, почему он был проклят, то почему бы и не показать ей.

— Ого, — охнула она, отстраняясь. — Что это было? — она смотрела на него большими испуганными глазами. Он видел, как сжалась ее рука вокруг волшебной палочки.

Он снова подскочил, не зная иного способа справиться с волнением. Его сбивало с толку то, что он был столь невысоким, что его шаги были столь маленькими, что одет он был в магловскую одежду, которая не взлетала и не кружилась вслед за его движениям, не скрывала его.

— Это было… — он умолк, потому что тело, в котором он обитал, гораздо легче было довести до слез, чем его собственное, а он не желал рыдать на глазах у незнакомого человека. Он двигался по комнате, измеряя пол ровными шагами.

— Слишком трудно говорить об этом прямо сейчас? — мягко спросила целительница, возвращая на место свою маску безмятежности. Эта женщина давно привыкла контролировать собственные эмоции перед лицом чужих травм.

При жизни Северус не видел толка в целителях разума. Большинство из них были мелкими ничтожными снобами, тратившими слишком много времени на разговоры о чужих семейных проблемах. Он всегда считал, что большинство из них лишилось бы чувств, едва заслышав его рассказ о днях, проведенных в рабстве у Темного лорда. Но эта ведьма явно была покрепче них.

— Да, — буркнул он. — Возвращаясь к насущной проблеме... Теперь, когда вы знаете мое имя, вы можете отделить меня от ребенка?

— Не уверена, что у меня это получится, — сказала Фиби спустя минуту.

— Что ж, наверняка в Аврорате найдется кто-нибудь, способный на это, — сердито огрызнулся Северус.

— Возможно… — неуверенно отозвалась она. — Но позвольте задавать вам вопрос: что последнее вы помните перед тем, как очнулись здесь?

Северус остановился и закрыл глаза.

— Поппи… она дала мне одно зелье. — Он замолчал, продолжив уже полным боли шепотом: — Полагаю, именно оно меня и убило.

— Когда это было?

В канун Рождества. В тысяча девятьсот девяносто седьмом.

— Знаете, мне известно, что где-то здесь есть экземпляр биографии, написанной Невиллом. Вы ее читали?

Он покачал головой. Она лежала в комнате Тима, но после первой попытке прочесть ее его храбрость оставила его.

— Позвольте мне задать вам еще один вопрос. Тим говорил о вас с тех самых пор, как я впервые с ним познакомилась. Где вы были все это время?

— Он ошибается, — ответил Северус. — Я очнулся в этом теле, когда ребенок ударился головой. Скорее всего, я был привязан к моей чертовой палочке.

— Кто же это сделал?

Так и не открыв глаз, Северус ответил:

— Темный лорд, очевидно.

— Нет. Я так не думаю, — прямо сказала Фиби. — Видите ли, мне известно, что Северус Снейп умер в мае 1998 года. И к тому времени Волдеморт был уже не в том состоянии, чтобы кого-то к чему-то привязывать.

Северус резко открыл глаза.

— Тогда как вы объясните мое присутствие здесь? — прорычал он.

— Ну… я почему-то думаю, что вы часть его, — Фиби внимательно наблюдала за выражением его лица, чтобы проследить его реакцию.

— Не говорите глупостей, — сказал ей низким голосом. — Я явно не одиннадцатилетний мальчик.

— Нет, — спокойно согласилась она, — но вы и не потерянный дух. В этом теле обитает только одна душа.

— Возможно, в таком случае кто-то поопытнее должен применить диагностическое заклинание, — ледяным тоном заявил ей Северус.

— Прости, милый, Мамау умерла пару лет назад, а заклинательницы лучше нее я не встречала. Если у нас с Гарри ничего не вышло, то помочь могла только она. В этом теле обитает единственная душа, которая была здесь всегда.

Чудесно, они все были некомпетентны.

Фиби разглядела его явное недоверие.

— Думаю, сейчас мы перейдем к более философским темам, — на ее лице появилась слегка грустная улыбка, хотя костяшки ее пальцев по-прежнему были белыми из-за того, с какой силой они сжимала свою палочку. — Равнозначен ли разум человека его душе?

Северус вспомнил разговор, который состоялся у них с Дамблдором перед тем, как старик умер.

— Разум? — переспросил он. — Кажется, мы говорили о душах.

И все же он оцепенело покачал головой.

Она кивнула.

— Так может ли так быть, что ваша душа именно там, где она и должна быть?

— Тогда почему остальная часть меня здесь? — потребовал он ответа.

На долю секунды Северус увидел под маской спокойствия этой женщины ее истинное выражение: страх. Она по-настоящему боялась за ребенка и чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я правда не знаю ответа на этот вопрос, — тихо сказала она.

Они уставились друг на друга.

Наконец Фиби произнесла:

— Мне нужно спросить, — она сглотнула, словно во рту у нее пересохло. — Кажется, нам потребуется некоторое время, чтобы разобраться с этой проблемой. Вас можно оставить одного?

— Прошу прощения?

— Я хочу знать, собираетесь ли вы вредить Тиму? — она, похоже, серьезно рассматривала подобную возможность.

— Мадам, позвольте вас упокоить, — серьезно ответил Северус, — у меня нет ни малейшего желания вредить этому ребенку.

Она подалась вперед, встретившись с ним взглядом.

— Но вы ведь понимаете, что, навредив этому телу, вы навредите и ему, верно? — эти слова сопровождались очередным прикосновением легилименции.

— Я прекрасно это понимаю, — тихо сказал он. Он хотел рявкнуть, что не был глупцом, но так и не смог выкинуть из головы образы жертв Темного лорда. Истерзанные пустые оболочки, остававшиеся от них после того, как он оставлял их.

Она кивнула.

— Я… эм… думаю, мне лучше перекинуться парой слов с Тимом.

Северус кивнул и быстро скрылся на задворках детского сознания, чтобы обдумать состоявшийся разговор. Он не стал слушать, что женщина говорила мальчику. Хватило и спокойной уверенности ребенка в том, что взрослые, присутствовавшие в его жизни, во всем разберутся.

Северус заключил, что взрослые, окружавшие Тима, была куда полезнее тех, что окружали его самого в детстве.

Через некоторое время целительница закончила разговаривать с мальчиком. Фиби настояла на том, чтобы ребенок обязательно что-нибудь съел после их встречи. Обеспокоенной же Джинни она сказала:

— Я вернусь завтра.