Severus' Dreams (джен)

Белый взрыв отбросил Северуса назад, сбив с ног. Лишь большой опыт сражения в дуэлях позволил ему удержать палочку в смертельной хватке. Со смешанным чувством облегчения и сожаления, он почувствовал, как его голова ударилась о твердый камень. Облегчение было вызвано тем, что его участию во всей этой омерзительной неразберихе пришел конец. Сожалел же он о том, что его дела еще не были завершены.

Он надеялся, что Пожиратели Смерти никогда не узнают, что его убила Поппи. Школа нуждалась в ней как никогда.

Следующее, что он осознал, это то, что он лежит на спине, в кровати. Его глаза покрывало что-то теплое, влажное и мягкое. В одной руке он по-прежнему держал волшебную палочку. А другую руку кто-то крепко сжимал.

Повязка на его глазах пахла целебными зельями, которые он использовал при ожогах. Значит, произошел несчастный случай? Или ему не повезло быть найденным Кэрроу до того, как зелье Поппи успело покончить с ним? Возможно, это Нарцисса держала его за руку? В конце концов, она была перед ним в долгу.

— Что?.. — попытался было спросить он, но замолчал, потому что голос, раздавшийся из его горла, принадлежал не ему. Это был высокий, чистый, детский голос.

— Ш-ш-ш, — тихо произнес девичий голос. — Не говори. Целый котел с зельем взорвался прямо тебе в лицо.

Должно быть, это она держала его за руку.

— Л-лили? — выдохнул Северус, чувствуя, как горит горло. Похоже, он с лихвой глотнул того, что взорвалось ему в лицо.

— Да. Это я. Говорю же тебе, помолчи, — упрекнула она его.

Северус почувствовал, как задрожало его тело. Так, значит, он умер? И теперь был рядом с Лили?

Нет. Это лишь сон. Он должен помнить об этом. Что бы ни случилось, он должен помнить, что все происходящее лишь вызванные зельем галлюцинации, скорее всего, почерпнутые из его собственного подсознания. Его собственный разум увлек его в те времена, когда он еще не успел совершить своих ужасных ошибок.

По другою сторону от него раздался голос другой девочки.

— Я позову мадам Помфри.

Северус вдохнул поглубже, его горло сжималось от боли, имевшей мало отношения к несчастному случаю с зельем.

— Жаль, что такое случилось в последний день семестра, — продолжала говорить Лили, еще крепче сжав его руку. — Но сегодня утром придет папа, чтобы забрать нас. Ты проспал весь вчерашний день.

Это было бессмысленно. О чем она говорила?

Северус еще раз напомнил себе, что все это было сном, а сны обязаны быть странными.

— Хорошо, мистер Поттер, — раздался успокаивающий голос Поппи. — Как вы себя чувствуете?

Северус не мог скрыться от проклятых Поттеров даже в собственном сне. Он раздраженно вздохнул, прислушавшись к голосу, который должен был раздаться следующим, чтобы понять с кем он имел дело — с Гарри или Джеймсом Поттером.

Но ответа не последовало.

Лили чуть потрясла его.

— Ты что, снова заснул? — добродушно спросила она. — Мадам Помфри хочет знать, как ты себя чувствуешь.

— Я… я… — заикаясь, произнес Северус в полнейшем недоумении. — Я в порядке? — его голос звучал слишком юным и испуганным. Он не хотел говорить так, словно бы задавал вопрос.

— Глаза все еще болят? — спросила Поппи.

Северус осторожно покачал головой.

— Хорошо, похоже, компресс можно снимать, — мягко произнесла Поппи. Он почувствовал, как она поднимает повязку с его глаз. — А теперь медленно открой глаза. Свет я погасила.

Он медленно заморгал, давая глазам привыкнуть к тусклому свету. Он лежал на одной из больничных кроватей, окруженной ширмами. Он посмотрел в сторону Лили и едва не заплакал от разочарования. Девочка, сидевшая рядом с ним на кровати и державшая его за руку, была не Лили Эванс.

Девочка в свою очередь облегченно улыбнулась, и ее карие глаза засияли.

— Я так беспокоилась! — радостно сказала она, пожимая его руку. Голос у нее был точно, как у Лили. Но вот все остальное… У нее были карие глаза и темно-рыжие волосы, совершенно не похожие на медь волос его Лили. Он отдернул руку.

— Лили? — прошептал он, ощущая, как разбивается все внутри него. Даже в его снах ему не было даровано то, что так сильно желало его сердце.

— Да, Тим? — вопросительно откликнулась девочка.

Северус покачал головой, заметив, что на девочке была мантия Хаффлпаффа. Другая девочка с темно-каштановыми волосами, ясными голубыми глазами и в мантии Рейвенкло опустилась на стул рядом с его кроватью. Они обе выжидательно уставились на него. Последний раз детям удавалось его так смутить, когда он сам еще был ребенком. Он перевел взгляд на свои руки.

Но эти руки ему не принадлежали. В одной из них все еще была зажата его палочка, но пальцы, сжимавшие рукоятку, были меньше, чем должны были быть. И хотя пальцы сами по себе по-прежнему были длинными, они не были столь же бледными, как у его собственных рук. И не было пятен и мозолей, покрывавших его руки. Это были руки маленького мальчика, а не мужчины.

Из-за ширмы показалась Поппи. Северус был шокирован тем, какой старой она была. Она постарела на двадцать, может, даже на тридцать лет с того момента, как он видел ее в последний раз пять минут назад. Она протянула ему флакон с зельем:

— Это для твоего горла, — энергичным тоном заявила она, а затем повернулась к девочке в мантии Рейвенкло. — Идите, мисс Бартон. Поезд скоро отправляется. Уверяю вас, с вашими кузенами ничего не случится до тех пор, когда их отец придет за ними.

— Да, мадам Помфри, — ответила девочка. Она наклонилась к Северусу и обхватила его руками. Он отдернулся, выставив вперед руку, в которой держал палочку, но она, похоже, не обратила на это внимания, быстро обняв его за плечи. Затем она развернулась, чтобы обнять девочку из Хаффлпаффа. — Папа и Папочка сказали, что мы придем к вам в канун Рождества, — поведала она. — Тогда и увидимся, — и она умчалась через дверь.

— Ну, ладно, мистер Поттер, — сказала мадам Помфри. — Теперь вы можете встать и одеться, если хотите.

Северус озадаченно уставился на нее. Она смотрела прямо на него.

— Вы обо мне? — промямлил он, поскольку она, очевидно, ждала ответа.

Мадам Помфри нахмурилась.

— Конечно же, о тебе, дорогой, — она достала палочку и взмахнула ей, обеспокоенно цокнув. Когда она снова заговорила, тон ее был очень мягким: — Ты можешь сказать мне свое имя, милый?

В голове у Северуса быстро проносились мысли. Все это было лишь сном. Однако какой-то глубинный инстинкт подсказал ему держать свою истинную личность в тайне. Как знать, на сколько он застрял в этом сне.

В итоге он решил покачать головой.

— Я… я не уверен, — с сомнением ответил он.

Мадам Помфри и фальшивая Лили переглянулись.

— Ты знаешь, где ты? — спросил мадам Помфри, в ее голосе появились нотки беспокойства.

— В Хогвартсе? — рискнул ответить Северус.

Мадам Помфри кивнула, а затем задала следующий вопрос:

— Что последнее ты помнишь?

Ну, если самое последнее, то…

— Что-то взорвалось? — спросил Северус.

Поппи серьезно кивнула.

— А до того?

— Кажется, я выпил одно из ваших зелий, — сказал Северус. Если все это входило в ее планы, он хотел, чтобы она знала, что эту подробность он помнил.

— Нет, это было после того, как профессор Булстрод принесла тебя сюда, — сказала девочка-которая-не-была-Лили.

— Лили? — окликнул их мальчик постарше. Северус покрепче сжал палочку. Голос этого мальчишки очень напоминал младшего Поттера, хотя и не совсем точно. — Как Тим?

Девочка из Хаффлпаффа обеспокоенно посмотрела на Северуса.

— Он очнулся… но…

Мальчик с зелеными глазами просунул голову за ширму. Когда он зашел к ним, Северус заметил, что на нем тоже была мантия Рейвенкло и значок старосты. А еще они с девочкой, похоже, были близкими родственниками, даже несмотря на его черные волосы и зеленые глаза. Он широко улыбнулся Северусу и сказал:

— Папа разговаривает с директрисой и профессором Булстрод.

Мальчик говорил так, словно Северус должен был понимать, о ком шла речь, так что он просто кивнул.

— Кажется, мне лучше поговорить с вашим отцом, — обеспокоенно сказала мадам Помфри. — Пригляди за ним пару минут, — обратилась она к мальчику.

Мальчик перевел взгляд на не-Лили.

— В чем дело? — спросил он, усаживаясь на кровать рядом с ней, чтобы приглядывать за Северусом.

— Он не помнит некоторые вещи, — ответила девочка, закусив губу в совершенно такой же манере, как делала Лили. — Но меня-то ты узнаешь, верно, Тим? — обеспокоенно спросил она.

Северус медленно кивнул. Ему не хотелось ее расстраивать. Она была достаточно похожа на Лили, чтобы у него отпало желание причинять ей боль.

Даже если все это и было сном.

— А что насчет меня? — спросил мальчик, нахмурив брови. На вид он был примерно курсе на шестом и, судя по его внешнему виду, мог бы сойти за брата Поттера.

Северус даже не осмеливался предположить, кем он был, а потому просто покачал головой.

Зеленые глаза наполнились беспокойством.

— А мадам Помфри говорила в чем причина проблем с его памятью? Дело в зелье?

— Нет, она не сказала, — расстроенным голосом ответила девочка.

— Наверное, так и есть, — подбодрил ее мальчик. — Помнишь, как Джеймс упал с метлы? Он пролежал в отключке целую неделю, а потом еще день или два не мог ничего понять. — Он повернулся к Северусу: — К Рождеству с тобой все будет в полном порядке, вот увидишь.

— Мне… мне лучше одеться, — пробормотал Северус, внезапно осознав, что сидит в пижаме в присутствии двух детей, ведущих себя с ним крайне фамильярно. А ведь девочка даже при лучшем раскладе едва ли была старше четвертого курса.

— Помощь нужна? — заботливо уточнил мальчик.

— Нет, — огрызнулся Северус. — Спасибо, — чуть более цивилизовано добавил он.

Но ни мальчик, ни девочка не спешили воспринимать его вспыльчивость близко к сердцу, обменявшись снисходительными взглядами. Если уж на то пошло, то его ответ их даже, похоже, по какой-то причине успокоил.

— Видишь, Лили, — шепнул мальчик, направившись за ширму. — В его мозге все просто немного перепуталось. С ним все будет в порядке.

Северус осторожно соскользнул с кровати. Это стало для него шоком (очередным в длинной цепочке). Он был низким. На стуле лежала сложенная школьная мантия с гербом Слизерина. Он недоумевал, как этот крошечный наряд мог на него налезть, но, глянув на себя вниз, понял, что его тело, как и руки, принадлежало маленькому мальчику. А вместо черных волос, обрамлявших его лицо, в глаза ему лезли светлые локоны.

Он стащил с себя пижаму и натянул штаны и свитер, отказываясь уделять слишком много внимания данному аспекту сна. Набросив мантию, он поднял свою волшебную палочку с кровати, куда до этого положил ее. Он внимательно присмотрелся к ней. Это действительно была его палочка. Та же самая палочка, что выбрала его в магазине Олливандера много лет назад.

Собравшись с силами, он повернулся, чтобы взглянуть в небольшое зеркальце, лежавшее на прикроватном столике. На него, представляя картину искреннего удивления, уставились голубые глаза. Светлые волосы волнами обрамляли его лицо — розовые круглые щеки и мягкий, почти ангельский рот. Ребенок в зеркале был куда симпатичнее его самого, когда он был ребенком. Такие дети заставляли женщин охать и ахать.

Судя по небольшому росту и мягкости линии подбородка, ребенок был первокурсником. Иных подробностей тела, в которое отправил его этот сон, Северус выяснять не собирался.

— Тим? — окликнул кто-то. В этот раз это был голос взрослого, мужчины. — Можно мне зайти?

— Эм… да, — отозвался Северус, проклиная дрогнувший детский голос.

Появление мужчины, показавшегося из-за ширмы, едва ли должно было удивить его. Но все же Северус невольно сделал шаг назад.

На лице мужчины появились морщины, и он стал выше, чем при их с Северусом последней встрече (хотя, возможно, это был лишь зрительный обман из-за их разницы в росте). Но все же его нельзя было ни с кем спутать с этим-то очками и растрепанными волосами, а прямо под взлохмаченной черной челкой Северус разглядел шрам.

Северус едва не вскрикнул, сдержавшись в последний момент.

Так вот во что решила сыграть Поппи. Эта пытка была куда изобретательнее тех, что он ожидал от нее. Этот сон обернется кошмаром прежде, чем зелье убьет его. Поппи прекрасно знала, каким было детство Северуса. И теперь он был обречен на его повторение, вот только роль Тобиаса Снейпа должен был исполнить Поттер.

— Мистер Поттер, — сказал Северус, напряженно хватаясь за остатки собственного достоинства.

Лицо Поттера застыло. Он очень медленно подошел к кровати и опустился на нее.

— Ох, Тим, любимый, — тихо сказал он. — Неужели мы вернулись к этому вновь?