Rise (гет)

Порой мне кажется, что я сошел с ума,

Что накрывает весь мой мир слепая тьма.

Но это просто боль. Она всему виной.

Я, знаешь, справлюсь с ней, любой — любой! — ценой!

До вокзала Кингс-Кросс я отправился на «Ночном рыцаре». И хотя эта поездка была одной из самых ужасных в моей жизни, ощущения от нее все равно нельзя было и близко сравнить с кошмарными последствиями, которые появлялись у меня после аппарации с эльфом. К слову, последнего я отправил добираться в Хогвартс самостоятельно, потому что особых проблем с собственными перемещениями с помощью заклинаний я сейчас не испытывал. Насколько лучше было колдовать новой волшебной палочкой. Она слушалась меня идеально, и я наконец-то начал ощущать хоть какую-то уверенность в себе.

Мы не договаривались с Алексом и Амелией встретиться в поезде, но я надеялся, что они все же меня найдут. Устроившись в третьем купе последнего вагона, я уставился в окно в попытке заметить своих друзей. Но так и не увидел никого из них до того, как поезд тронулся.

Только спустя полчаса дверь купе открылась и на пороге появился Алекс. Один. Без Амелии.

— Привет! Далеко же ты забрался, я тебя в первом вагоне искал, — сказал он, закрыв за собой дверь и усаживаясь на диванчик напротив меня.

Надо сказать, что он выглядел, как обычно, бодрым и жизнерадостным.

— А я уж думал, что вы про меня забыли, — усмехнулся я. — Но, похоже, был неправ. Хоть и частично. Где Амелия?

— Не знаю, — он пожал плечами и скорчил странную гримасу. — Я ее еще не видел. Она продолжает избегать меня. Ну да ладно. В замке никуда от меня не денется, ей придется со мной говорить, так что рано или поздно мы все выясним.

— Ты так спокоен, — полувопросительно-полуутвердительно сказал я. — Я даже завидую твоему хладнокровию.

— И это говорит мне человек, который прошел через столько всего и должен был уже стать самым уравновешенным человеком в мире, — засмеялся он. — Драко, я не привык часто выходить из себя или проявлять эмоции, первым этапом влюбленности с глупыми действиями и бредовыми фразами я уже переболел.

— Значит, она отвернулась от тебя, и ты сдался? — спросил я удивленно.

— Нет, — спокойно ответил он. — Она по-прежнему мне очень нравится. И я хотел бы быть с ней. И раз я решил, то приложу все усилия, чтобы добиться желаемого.

— А вот сейчас твоя решительность даже как-то пугает.

— Не вижу ничего страшного, — пожал он плечами. — Ты знаешь, я к Амелии отношусь как к сложной загадке, которую я обязательно должен разгадать. Холодным умом это будет проще сделать.

— Иногда мне кажется, что ты гораздо старше меня, — пробормотал я.

Алекс громко засмеялся.

— Учитесь, мистер Малфой, и станете таким же занудой, как мистер Митчелл. Но хватит уже обо мне. Рассказывай о себе!

Я немного нервно пожал плечами.

— Все как всегда.

— Успехов никаких? — он указал взглядом на мои ноги.

— Ни грамма, — я закатил глаза. — Только боль, даже пошевелить ими не могу.

— Главное, не злоупотреблять с обезболивающим зельем, — как бы вскользь упомянул он.

— Я знаю, — резко ответил я.

— Эй, ты чего? — удивился он и посмотрел мне в глаза. — Ты что, справляешься только за счет зелий?

— Иначе я бы уже сошел с ума за эти две недели! — выдал я оправдание.

— Драко, ты уже сумасшедший! Ты знаешь, что к обезболивающим наступает привыкание, и очень быстро наступает? А знаешь, сколько у них побочных эффектов при длительном приеме, начиная с бессонницы и заканчивая серьезными нарушениями работы внутренних органов?

— Да знаю я! — мой голос сорвался на крик. — Не надо меня поучать. Я не злоупотребляю ими, пью только в случае острой необходимости, — слова легко слетали с губ, только вот по спине пробежал легкий холодок, я прекрасно знал, что это практически ложь, оправданная только тем, что боль постоянно была очень сильной.

— Ладно, не злись, — он примирительно поднял руки. — Просто будь осторожен.

— Хорошо, — угрюмо сказал я.

— Между прочим, у меня есть для тебя рождественский подарок, который состоит из нескольких частей. Но теперь я сомневаюсь, стоит ли тебе его отдавать? — проговорил обиженным тоном Алекс.

— У меня тоже есть для тебя подарок.

— Да? И какой?

— Потом узнаешь, у меня сейчас нет настроения его доставать, — сказал я.

— Ну тогда и ты свой получишь нескоро, — он отвернулся и посмотрел в окно.

Я скрестил руки на груди. Несмотря на правоту Алекса, мне совершенно не нравилось выслушивать поучительные лекции.

Несколько минут в купе стояла тишина, нарушаемая только стуком колес, но потом ее прервал звук внезапно открывшейся двери, и мы синхронно повернули головы в ту сторону.

В дверном проеме показалась староста Слизерина Руби Таунсенд, за ней виднелся ее извечный спутник — Энтони Мэлтон, которого я всегда недолюбливал.

— Эм-м, привет, — сказала Таунсенд, окинув быстрым взглядом сначала Алекса, а затем меня.

— Привет, — поздоровался Алекс, а я только отрывисто кивнул.

— Я думала, что это купе пустое, тут было так тихо, — немного неуверенно сказала она. — Малфой, раз уж мы встретились, могу я задать вопрос?

— Давай, — я равнодушно пожал плечами. — Только не стой в проходе, заходи внутрь.

Она оглянулась к Мэлтону и кивнула ему, и Энтони тяжело вздохнул в ответ. Они зашли в купе, закрыв за собою дверь, и уселись на диванчик, где сидел Алекс.

— И что ты хотела? — спросил я.

— Правда, что писали в «Ежедневном пророке» недавно? Ты спас профессора Грейнджер от бывших Пожирателей?

— Что-то вроде того, — сказал я и ухмыльнулся. — Журналисты любят излишне драматизировать.

— Сам уложил двоих? С твоим-то мастерством? — саркастично спросил Мэлтон.

Рука сама потянулась к карману, где лежала новая волшебная палочка.

— Хочешь узнать, как я могу колдовать? — с вызовом спросил я.

Алекс встрепенулся.

— Эй, Мэлтон, попридержи язык, — сказал он. — Драко, и ты тоже успокойся.

— Тони, я ведь уже просила, — раздраженно прошипела Мелтону Таунсенд, и тот отвернулся с недовольным видом. — Малфой, может, это не мое дело, но что ты делал с профессором Грейнджер в Косом переулке, да еще и в день Рождества?

— Это и правда не твое дело, — я скрестил руки на груди. — Но раз уж так хочешь узнать... Профессор присутствовала как свидетель от Министерства Магии при покупке новой волшебной палочки для меня. Вот и все. И по правде, сражались мы на равных, уложили каждый по одному уроду. Просто я первый их заметил.

— Ясно.

— Это все? — нетерпеливо спросил я.

— А ты их знал? — неуверенно задала вопрос Таунсенд.

— В некоторой мере. Надеюсь, теперь допрос окончен?

— Повезло тебе с этой историей, — сказала она и повернулась к Мэлтону, все еще разглядывающему дверь. — Тони, идем к нашим.

Открыв дверь, она, не поворачивая головы, сказала:

— Пока, Митчелл. Малфой, еще увидимся.

И они быстро покинули наше купе.

— И что это было? — недоуменно и по-прежнему слегка раздраженно спросил я Алекса.

Тот пожал плечами и взъерошил и без того торчащие волосы.

— Похоже, ты заработал несколько очков в свою пользу, — сказал он, а я только хмыкнул в ответ. — Да… А я уж понадеялся, что это Амелия пришла, но нет.

— Она и писем тебе не писала? — спросил я.

— Ни строчки за все каникулы, — он помотал головой и развел руками.

— А мне она что-то писала пару раз, — ляпнул я и тут же пожалел об этом. Алекс слегка помрачнел.

— И что она тебе говорила в этих письмах?

— Да так, ничего особенного, — отмахнулся я и почувствовал ощутимый укол совести, все же письма Дэвидсон были весьма странными, но я не мог рассказать Алексу об этом.

— Ладно, — со вздохом произнес Алекс. — Я пока немного почитаю, не возражаешь?

— Нет-нет, — сказал я. — Мне тоже не мешало бы отвлечься от разговоров и вздремнуть.

Я уснул почти сразу, вслушиваясь в размеренный успокаивающий стук колес, а проснулся, когда за окном было уже совсем темно, и поезд подъезжал к Хогсмиду.

* * *

Мы так и не пересеклись с Амелией по дороге от станции к Хогвартсу. Видимо, она вышла из поезда в числе первых, а мы не особо старались торопиться. Алекс только пожал плечами, когда я заметил, что теперь, похоже, нам троим будет проблематично общаться.

Когда мы, наконец, доехали до замка, мне захотелось поскорее добраться до своей комнаты. Усталость и боль в очередной раз испортили мне настроение и аппетит, и все, чего я мог желать, это порция обезболивающего зелья. Без проблем и приключений добравшись до двери в слизеринскую гостиную (все-таки моя новая палочка была великолепной), я назвал пароль и переместился внутрь. Народу было достаточно много, никто особо не спешил на ужин, всем хотелось поговорить и насладиться компанией друг друга. Когда я показался в поле зрения студентов, в гостиной на долю секунды стало гораздо тише, но потом восстановился привычный уровень шума, но, к моему удивлению, с разных концов комнаты раздалось несколько приветствий, которые явно были адресованы мне. Староста, несколько шестикурсников, имен которых я не знал, несколько девушек с седьмого курса, и даже Мэлтон, впервые сменили тон общения со мной. Я удивился, пробормотал что-то в ответ и быстро пересек гостиную, скрывшись за дверью своей комнаты.

Там уже был Райт. Он сидел на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, и листал какую-то увесистую и толстую книгу. Выглядел Хэролд таким же хмурым, как и до каникул. Он бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья, задержал его на мгновение и затем, не произнеся ни слова, вновь уткнулся в свой фолиант.

Я не возражал против такого поведения. Меня абсолютно не волновали его проблемы, я хотел решать свои, которых было немерено. Уже привычно выпив флакон обезболивающего, я устроился на кровати прямо в мантии и закрыл глаза, прислушиваясь к болевым ощущениям и ожидая, когда они постепенно начнут стихать. С некоторых пор такое «развлечение» вошло у меня в странную привычку.

Злость и усталость — это все, что я мог чувствовать сейчас помимо боли. Когда зелье начало самую малость действовать, я распахнул глаза и огляделся по сторонам. Райт сидел на прежнем месте, он, похоже, так же как и я, не собирался идти на ужин. Я нахмурился. Мне пришла в голову мысль написать записку для Гермионы, но делать это в присутствии моего соседа по комнате почему-то не хотелось. Однако особого выбора не было, так что я вздохнул и потянулся за пергаментом и пером, которые всегда хранились в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Немного подумав, мне удалось написать что-то более или менее нейтральное.

Грейнджер!

Если тебе интересно, у меня все по-прежнему без изменений, и это не радует совершенно. Пожалуйста, скажи мне, что ты придумала хоть что-то, чтобы избавить меня от боли. Не думаю, что комиссия в Академии растрогается, когда выяснит, что зелье Златоума в твоем исполнении способно не поставить на ноги, а только добавить больному мучений.

Если ничего не придумала, лучше просто убей меня.

Малфой

— Тинки! — слишком громко позвал я, и Райт вздрогнул от внезапного звука. Он снова посмотрел на меня, казалось, с ненавистью, пробурчал что-то нечленораздельное и, отложив книгу, встал. Я уж думал, что он что-то скажет мне, но он только взял со своей тумбочки какие-то пергаменты и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Эльф, который появился секундой позже после моего зова, молча рассматривал то меня, то Райта, пока тот не ушел. Наконец, поняв, что все внимание теперь перешло на него, он пропищал:

— Молодой хозяин Драко звал?

— Да, — сказал я почти спокойно. — Отнеси записку мисс Гермионе, только не надо привлекать внимание к тому, что это от меня. Просто тихо отдай и дождись ответа.

— Хорошо, сэр. Тинки все сделает, — он забрал листок и исчез, пока я снова не начал выходить из себя. За эти две недели эльфу постоянно попадало из-за моего настроения.

Он вернулся уже через минуту с виноватым выражением лица и поджатыми ушами.

— Что? — повысил я голос, чуя какой-то подвох.

— Хозяин, мисс Гермиона сказала, что она сейчас очень занята и пришлет свой ответ позже, — прошептал он.

Я раздраженно выдохнул. Злость всколыхнулась с новой силой.

— Тогда иди отсюда и быстро! — рявкнул я. Эльф скривился, как от зубной боли, и аппарировал.

Я закрыл лицо руками. Нужно было успокоиться. Даже собственный эльф боялся меня как огня. С таким настроем я со временем превращусь в такого же сумасшедшего, как отец. При мысли об этом по телу пробежала дрожь. «Что же я творю?» — пронеслось в голове слишком громко, и от этого сразу заболела голова.

Спустя пару часов Тинки робко дернул меня за рукав мантии, которую я так и не удосужился до сих пор снять.

— Молодой хозяин, это от мисс Гермионы, — пропищал он и, положив рядом с моей рукой записку, исчез, видимо, рассудив, что так для него безопаснее.

Я развернул пергамент.

Привет, Малфой.

Я понимаю, что тебе трудно, но ты не единственный в мире! Если не собираешься избавить меня от своего бесконечного занудного ворчания, лучше сам меня убей.

Все эти дни я работала над твоим вопросом, даже толком не спала, так что не надо такого недовольного тона в письмах. Завтра после занятий мадам Помфри ждет тебя у себя, она даст тебе зелье, которое у нас получилось сварить.

На эту записку можешь не отвечать, потому что, скорее всего, когда ты ее читаешь, я уже сплю, и если ты меня разбудишь очередной порцией нытья, тебе же будет хуже, это я тебе обещаю.

До встречи на занятиях.

Гермиона Грейнджер

Я печально усмехнулся и покачал головой. Не одному мне было плохо, она дала мне это понять довольно доступными словами. Но кто говорил, что со мной легко общаться? Она сама втравила меня в эту затею с зельем, теперь ей нужно было только терпеть. Не могла же она надеяться, что я теперь так просто от нее отстану?

Я свернул записку и положил ее на тумбочку, благоразумно решив не писать ответ, как и просила Гермиона. Устроившись на кровати, я постарался как можно скорее уснуть, пока обезболивающее не прекратило свое действие.

* * *

Наступившее утро было таким же паршивым, как и вчерашний вечер. Во время завтрака в Большом Зале я поискал за когтевранским столом своих друзей и разозлился, когда, наконец, нашел. Хмурые Алекс и Амелия сидели по разные стороны стола, максимально далеко друг от друга. Это не предвещало ничего хорошего впереди. Я перевел взгляд на преподавательский стол в надежде увидеть там Гермиону, но она отсутствовала. Вяло поковырявшись в тарелке с едой, я так толком ничего и не съел и отправился на занятия голодным.

Первым уроком сегодня должны были быть чары. Я занял свое привычное место и, чтобы не скучать, раскрыл учебник. Однако почитать мне его не удалось, потому что буквально через минуту в кабинет вошла Амелия и, видимо, чисто по привычке направилась в мою сторону.

— Привет, Драко, — сказала она, улыбнувшись, и отбросила назад упавшие на лицо волосы. — Готовишься?

— Привет, — ответил я, отрываясь от текста, в который пытался вникнуть. — Что-то вроде того. Вы с Алексом поссорились? Я видел вас на завтраке.

— Мы не ссорились, просто… — она замолчала, пытаясь подобрать слова. — В общем, не бери в голову, мы сами разберемся.

Я пожал плечами.

— Если ты так настаиваешь, вмешиваться не буду. Но вы мои друзья, так что мне тоже достанется, как я чувствую.

— Прости, — умоляюще произнесла она и заглянула мне в глаза. — Я не хочу, чтобы наши… разногласия с Алексом как-то отражались на моем общении с тобой. Кстати, я скучала на каникулах.

Последнее ее замечание было совсем не «кстати», так что я не знал, что на это ответить. Хотя мне и не пришлось, потому что в этот момент к нам подошел Алекс. Смерив взглядом Амелию, он посмотрел на меня.

— Привет, о чем беседуете?

— Обо всяких мелочах, — ответил я ему.

— Ты теперь пересядешь отсюда? — обратился он к Амелии, усевшись на свое место.

Она отвела глаза, села за мной, хотя обычно занимала место за Алексом, и слишком бодро проговорила:

— Нет, с чего бы?

— Да ни с чего, — пробормотал он совсем тихо и повернулся ко мне, скорчив странную гримасу.

— Вы поговорили? — шепотом спросил я.

— Нет. И давай об этом позже.

Я кивнул и повернулся в сторону профессора Флитвика, который уже появился в аудитории и начал занятие.

Сегодня мы проходили несколько достаточно сложных заклинаний, с которыми не каждый справился с первого раза. У явно нервничавшей Амелии не получилось ни со второго, ни с пятого раза. Алекс уже знал эти заклинания, потому выполнил их правильно одним из первых, я же смог наколдовать их без ошибок со второй попытки, за что получил десять баллов для Слизерина и искреннюю похвалу от профессора. Он попросил меня выполнить еще несколько заклинаний, которые изучались на пятом и шестом курсе, и с половиной из них я справился. С новой палочкой делать успехи было проще.

— Здорово у тебя получается, — прошептала мне на ухо Амелия, дотронувшись до моего плеча.

Я вздрогнул и повернулся к ней вполоборота.

— У меня теперь другая палочка, как говорили вы с Алексом, мне нужна была подходящая.

— Серьезно? Это же отлично! Из чего она? Ты должен мне рассказать все о ней! Почему я впервые слышу о такой потрясающей новости? — завалила она меня вопросами.

— Потом все расскажу, ты лучше бы задание Флитвика выполняла.

— Не получается, — сказала она, нахмурившись.

— А ты попробуй делать более плавный взмах, мне кажется, тебе надо расслабиться.

— Спасибо за совет, — она улыбнулась, и на щеках появились ямочки.

— Нужна моя помощь? — спросил Алекс, обращаясь ко мне, но имея в виду Дэвидсон.

Она сразу же перестала улыбаться и отвела взгляд.

— Нет, все в порядке, — ответил я и повернулся к Алексу. — Думаю, сейчас не лучшее время для налаживания отношений.

Он вздохнул и уставился в книгу, которая лежала перед ним.

— Напоминаю, что времени до экзаменов не так много, поэтому прошу вас всех стараться усерднее, — обратился к аудитории Флитвик.

Он бродил между столами от одного студента к другому и следил за выполнением задания, исправляя ошибки тех, у кого что-то не получалось.

— Мисс Дэвидсон, — сказал он, когда дошел до раздраженной Амелии, у которой так и не получалось ни одно из предложенных заклинаний, — вы не совсем правильно делаете взмах, попробуйте более плавно и легко. — Она вздохнула и попыталась снова, но безуспешно. — Ничего-ничего, — подбодрил профессор. — Тренируйтесь и не переживайте, время еще есть. Мистер Малфой, — обратился он ко мне, — а вы пока поработайте над заклинаниями, которые мы изучали в прошлом семестре, как я вижу, сейчас вы полны сил, и, если приложите усилия, в конце года можете выйти на неплохой уровень. Вы всегда были способным студентом, так что не теряйте марку.

Я кивнул, а про себя подумал, что теперь не мешало бы возобновить вечерние практические занятия в заброшенном кабинете ЗоТИ, только вот особого желания не было, пока боль оставалась приоритетным ощущением.

До конца занятия Амелии все-таки удалось выполнить нужные заклинания правильно, но она явно была не в настроении, так что, как только профессор Флитвик отпустил нас, схватила свои вещи и пулей вылетела из кабинета.

— Похоже, на травологию ты сегодня идешь один, — сочувственно сказал я Алексу.

— Что делать, — он развел руками.

Мы разошлись в разные стороны в коридоре, и я поспешил на трансфигурацию, мне очень не хотелось опаздывать к Гермионе. Я даже немного нервничал, лавируя между потоками студентов в сторону нужного кабинета, и сердце билось учащенно.

К моему разочарованию, Грейнджер в аудитории еще не было, зато мой сосед по комнате стал теперь почему-то еще и соседом по парте. Райт сейчас сидел за моим столом на месте, которое никогда никто не занимал, кроме Алекса, когда наши факультеты занимались вместе.

Я добрался до своего стола и неодобрительно покосился на Хэролда. Он, казалось, моего недовольства не заметил и продолжал сидеть с абсолютно невозмутимым видом. Я немного подумал и решил, что особой помехой он не станет, а потому не сказал ему ни слова. Только периодически поглядывал в его сторону на всякий случай.

Я так ждал, когда же придет Гермиона, а она впервые пришла на урок с опозданием. Выглядела Грейнджер заметно уставшей, с темными синяками под глазами. Казалось, она даже похудела, хотя ее мантия сидела на ней как всегда безупречно. Неужели она и правда так мало спала все это время? Увидев ее, я вздохнул и почувствовал, как сердце забилось быстрее. Наши взгляды на мгновение пересеклись, но не успел я вглядеться в глубину ее карих глаз, как она отвернулась. До конца занятия я тщетно пытался перехватить ее взгляд — он блуждал по лицам других студентов, но старательно обходил вниманием мое.

В конце занятия я уже был очень раздражен полнейшим игнорированием со стороны Гермионы. Вдобавок ко всему я еще и поранился ножом, который трансфигурировал из пера и зачем-то положил на мою половину стола Райт. Ойкнув и тихо выругавшись, я повернулся к Хэролду.

— Чтоб я тебя больше не видел на этом месте, ты понял? — тихо прошипел я.

Он только кивнул и переложил нож на другую сторону, подальше от меня.

Из пореза тонкой струйкой сочилась кровь, я не заметил этого сразу и запачкал ею манжету своей белой рубашки. Все свое внимание я пытался направить на объяснения, которые давала сейчас Грейнджер. Но ее слова все равно пролетали мимо ушей, меня хватало только на то, чтобы бездумно смотреть ей в глаза и параллельно подсознательно отслеживать уровень болевых ощущений в теле.

Когда урок закончился, я, злой и раздраженный донельзя, медленно собрал свои вещи и направился к двери, но Гермиона остановила меня на полпути к выходу, когда я оказался около ее стола.

— Подожди, Малфой, — сердито сказала она и вышла из-за стола, на котором, как обычно, лежали стопки исписанных пергаментов и книги. — Что это вообще было?

— Ты о чем? — ответил я вопросом на вопрос.

— Почему ты весь урок на меня пялился?

— Э-э-э, — выдавил я, уставившись на руки. Не думал, что она замечала эти мои взгляды. Теперь до меня дошла вся глупость того, что я делал.

— Малфой, ты не отрывал от меня взгляд весь предыдущий час, а теперь прячешь глаза? Скажи хоть что-то вразумительное.

— Тебе показалось, Грейнджер, — ляпнул я и тут же мысленно ударил себя по голове за эти слова. — Извини, мне пора на зелья.

— Врешь, — сказала она и покачала головой.

— Можешь в расписании проверить, — я пожал плечами.

— Ты же прекрасно понял, о чем я… — начала она и запнулась. — У тебя кровь на руке?

Я приблизил левую ладонь к лицу, кровь так и не остановилась до сих пор, она тонкой алой струйкой вилась по торцу ладони и тяжелой каплей собиралась на мизинце.

— Ерунда, — отмахнулся я.

— Нет, стой, надо остановить ее, — Гермиона подошла ко мне вплотную, я даже почувствовал аромат ее духов, и, схватив мою ладонь, направила на нее волшебную палочку. — Эпискеи, — отложив палочку, она провела пальцами свободной руки по коже рядом с порезом. — Вот. Теперь другое дело.

— Спасибо, — сказал я и слегка сжал ее руку.

Она мгновенно одернула свою ладонь, будто обожглась, и сделала два шага назад.

— Иди на зелья.

— Ты плохо выглядишь, — сказал я, когда уже был у двери.

Она издала короткий смешок.

— Спасибо за комплимент. Не забудь после занятий подойти к мадам Помфри.

Я кивнул — не знаю, заметила ли она, — и, открыв дверь, выбрался в шумный и многолюдный коридор.

Свернув за один из гобеленов, прикрывающих небольшие ниши, я достал из кармана очередную порцию обезболивающего и, поморщившись, выпил. Если я собирался приготовить нормальное зелье на следующем занятии, мне нужна была хорошая концентрация, а для этого просто необходима свобода от боли.

Алекс уже был в аудитории, когда я добрался до нее. Он не казался хмурым или раздраженным, как и всегда, он увлеченно читал какую-то книгу.

— Как прошла травология? — спросил я у него.

— А? — он заложил страницу пером и, захлопнув книгу, поднял голову. — Нормально прошла, как обычно. Если ты имеешь в виду Амелию, то она старается находиться от меня как можно дальше, — он указал взглядом на противоположный конец кабинета. — Вон она, около Райта ей, видимо, комфортнее, чем рядом с нами.

— И что будешь делать?

— Пока ничего. Да не переживай ты так, разберусь, — он хлопнул меня по плечу.

В этот момент Амелия поймала мой взгляд и, кивнув, улыбнулась. Я кивнул ей в ответ и отвернулся, мне снова стало не по себе, размолвка Алекса и Амелии что-то неуловимо изменила в нашей дружбе.

— Я целый день ношу твой подарок с собой, — сказал я, решив, что пора менять тему. — Кстати, а мой подарок где?

— Хм, ты, скорее всего, разозлишься, если я тебе вручу его сейчас, так что я подожду, пока ты не придешь в себя, — сказал он.

— Что за черт? Ты там костюм для танцев приготовил мне, что ли? — пробурчал я.

Алекс засмеялся.

— Нет, но ты мыслишь в правильном направлении. Надеюсь, скоро я смогу тебе его вручить.

— Ладно. Подожду.

Несмотря на нарочито недовольные интонации, я не был расстроен. Книга, привезенная в подарок для моего друга, со стуком приземлилась на стол.

— Это тебе, — сказал я и подвинул фолиант к нему. — Нумерология, из личной коллекции. Надеюсь, ты такую еще не читал.

Алекс аккуратно провел пальцами по обветшалой обложке, и на его лице появилась улыбка. Он открыл книгу и пролистал несколько страниц, с каждой секундой он становился все более радостным. Казалось, он начал сиять.

— Драко, спасибо, — выдохнул он наконец. — Это… это очень редкое издание. Я даже мечтать не мог о таком! Ты уверен, что я могу ее взять?

— Она уже твоя.

Он похлопал меня по плечу и улыбнулся еще шире.

— С ума сойти! Ты настоящий друг.

Я усмехнулся.

— Ты — тоже. Хоть и не хочешь отдавать мне подарок.

— Он будет, не переживай, — ответил Алекс и бережно закрыл свою новую — старую — книгу. — Это ведь восемнадцатый век!

— Я в курсе, — со смешком сказал я.

Алекс хотел еще что-то добавить, но перечислять и дальше все достоинства книги помешал пришедший Слизнорт.

Зелье, которое попросил сварить профессор, было достаточно сложным, но для меня приготовить его не составило особого труда. Измельчив все необходимые ингредиенты и вовремя добавив их в котел, я справился с работой едва ли не третьим из всех. Наблюдая за парящей жидкостью голубоватого цвета, я думал о том, как нелепо строились события сегодняшнего дня. Разлад в отношениях Алекса и Амелии затрагивал и меня, вселяя непонятную тревогу и дискомфорт от происходящего. Грейнджер была зла на меня. А сам я раздражался по малейшему пустяку из-за постоянной боли.

— Очень хорошо, мистер Малфой, — голос Слизнорта прервал мои невеселые бесполезные размышления. — Двадцать баллов Слизерину.

— Спасибо, профессор, — отозвался я.

— Мистер Митчелл, у вас также превосходно. Двадцать баллов Когтеврану. Вы друг другу помогали?

— Нет, что вы, — сказал Алекс чересчур эмоционально.

— Ну-ну, я просто шучу, — улыбнулся Слизнорт. — Вы — очень способные юноши, я не сомневаюсь в таланте каждого из вас.

Слизнорт повернулся к нам спиной, и мы переглянулись. Потом мой взгляд невольно метнулся в сторону Дэвидсон, и выяснилось, что она смотрит в нашу сторону. Подмигнув, она вздохнула и, сосредоточившись, принялась помешивать зелье в своем котле.

— Ты сейчас куда? — спросил я Алекса шепотом.

— В библиотеку, конечно. Я борюсь с искушением наплевать на все и закрыться в спальне с твоим подарком, но я собирался сегодня написать эссе по травологии, так что было бы нехорошо менять планы. Ты идешь со мной?

— Нет, — я помотал головой. — Мне надо к Помфри, я присоединюсь к тебе позже.

* * *

В лазарете было тихо и пусто. Переместившись внутрь, я огляделся по сторонам: здесь царил порядок, присущий всем медицинским помещениям, но вот отсутствие персонала было непривычным. Я добрался до рабочего стола Помфри и от нечего делать принялся разглядывать его. Там лежали книги, исписанные вдоль и поперек листы пергамента, стояли какие-то флаконы и небольшие колбы с разноцветными жидкостями. Мне почему-то пришла в голову совершенно дурацкая мысль: выпить одно из этих зелий и посмотреть, что из этого получится.

К счастью, воплотить эту мысль в реальность я не успел — скрипнула дверь подсобки, и в помещение вошла мадам Помфри. Увидев меня, она нахмурилась и строго сказала:

— Мистер Малфой, если у вас ничего срочного нет, то могли бы и за дверью подождать, раз уж поняли, что в лазарете никого нет!

— Извините, — сказал я, впрочем, не испытывая никаких угрызений совести. — Профессор Грейнджер сказала, чтобы я пришел сюда сразу после окончания занятий.

— Все верно, — кивнула Помфри. — Но это не отменяет вежливости. Однако перейдем к делу. Расскажите о своем самочувствии.

Минут десять ушло на то, чтобы пересказать ей события, начиная от Рождества. Я рассказал почти все, за исключением того, что обезболивающие зелья я пил сейчас чаще, чем чай. Но говорить об этом означало подписать себе смертный приговор.

— Это все? — спросила медсестра, когда я закончил рассказ. — Больше вам нечего добавить?

— Нет, мадам, — ответил я.

— Что вы делаете при сильных болях?

— Ну… — начал я, — иногда пью обезболивающие.

— Мистер Малфой, я надеюсь, вы в курсе, что злоупотреблять ими нельзя, — строго сказала она. — Иначе они могут очень навредить здоровью, кроме того к ним возникает привыкание, и тогда уже ничто не спасет вас от боли.

«Как будто что-то может от нее спасти, если не пить зелья», — подумал я. А вслух сказал:

— Конечно, я знаю обо всех последствиях.

— Надеюсь, вы — разумный человек. Итак, мы с мисс Грейнджер две недели провели в лабораториях и немного усовершенствовали то укрепляющее зелье, которым я вас снабжала в прошлом семестре. Оно должно постепенно помочь справиться с болью. Будете принимать его два раза в день: утром и вечером. И откажитесь на это время от любых других средств, пожалуйста. Это обязательное условие! Все ясно?

— Да, мадам Помфри.

— Первую порцию можете выпить прямо сейчас, — она протянула мне флакон с красной жидкостью.

Я застыл в нерешительности, ведь сегодня я уже выпил две порции обезболивающего. Но если это новое зелье поможет мне лучше, то почему бы не попробовать?

Протянув руку, я схватил флакон и быстро опустошил его. На вкус зелье оказалось терпким и горьковатым, но оно было не слишком мерзким. Я поморщился и прикрыл рот рукой от неожиданного ощущения жжения в горле.

— Да, оно немного обжигает, но так должно быть. Привыкайте, мистер Малфой, — строго сказала Помфри.

— Я понял, — ответил я, закашлявшись.

— Можете идти.

— Спасибо, — хмуро отозвался я, разочарованный тем, что Грейнджер не пришла, хотя я надеялся, что появится здесь, ведь она принимала непосредственное участие в усовершенствовании этого зелья.

Но делать здесь мне было больше ничего, так что я направился прямиком в библиотеку, чтобы составить компанию Алексу. Я был уверен, что Амелии рядом с ним не будет, и оказался абсолютно прав.

* * *

Следующие несколько дней я боролся с желанием сдохнуть или выпить обезболивающего. Укрепляющее зелье, похоже, не помогало совсем, и, чтобы не свихнуться от постоянных болевых ощущений, которые не давали покоя ни днем, ни ночью, я не смог удержаться и все-таки выпил сначала один, а потом и второй флакон обезболивающего. И даже после этого мне казалось, что теперь оно действовало гораздо слабее.

Учеба продвигалась довольно ровно — я делал явные успехи, но гениальными их назвать было нельзя. Да меня и не волновали оценки и баллы. Меня вообще мало что сейчас могло взволновать. Гермиона, о которой я сейчас тоже гораздо меньше задумывался, несколько раз присылала мне записки с вопросами о моем самочувствии, но все они были сухими, безэмоциональными и носили чисто профессиональный характер. Я отвечал на них так же односложно, чувствуя себя обманутым и одиноким. Мне почему-то казалось, что она могла бы проявлять больше внимания и сочувствия ко мне. Но, по сути, Грейнджер ничего мне не была должна.

Амелия обходила стороной Алекса, а заодно — и меня, и без нее нашей компании уже чего-то недоставало. Но мы с ним продолжали делать все то, что делали раньше: вместе сидели на занятиях, все свободное время просиживали в библиотеке, хоть я и не разделял такой его страсти к книгам, и в Большом Зале тоже садились теперь рядом. Алекс не спешил с выяснением и налаживанием отношений, а Амелии это, похоже, было вообще не нужно. Хотя я часто ловил немного грустный взгляд ее зеленых глаз, направленный в нашу сторону.

Конец учебной недели должен был ознаменоваться первым в этом семестре уроком ЗоТИ, а значит, нас ждала очередная проверка знаний и умений, что в предыдущем месяце закончилось для меня весьма плачевно.

Выпив очередную порцию обезболивающего всего через час после укрепляющего, я, хмурый и раздраженный, направился в кабинет защиты. Амелия уже сидела на своем привычном месте за нами с Алексом, видимо, страх перед Куппер был сильнее разногласий, царивших сейчас в нашей компании.

— Привет, — сказал я, и выражение ее лица сразу же сменилось на более расслабленное и приветливое. — Нервничаешь?

— Ага, — кивнула она. — Не хотелось бы, чтобы… — она запнулась. — Чтобы кто-то пострадал. Но ее я больше не боюсь, потому что она для меня теперь перестала быть хоть сколько-нибудь уважаемой личностью. Нормальный человек не станет заставлять учеников издеваться над живым существом. Так что я только немного волнуюсь.

— Все будет нормально, — сказал я и ободряюще улыбнулся. — Это всего лишь урок.

— Всем привет, — бодро проговорил подошедший Алекс.

Амелия тут же насупилась, опустила голову, закрыв лицо упавшими на манер шторки волосами, и молча придвинула поближе к себе книгу.

— Виделись, — ответил я ему. — Ты чего так сияешь?

— Прочитал книгу, которую ты подарил. Драко, книга — шедевр, — он широко улыбнулся.

— Ну и хорошо, — криво усмехнулся я. А Дэвидсон ее подарок я так и не отдал еще. Не знаю почему, но при Алексе мне было неловко это делать, учитывая их размолвку.

В аудитории внезапно настала тишина — вошла Куппер.

— Ну что ж, начался новый семестр, а значит, ЖАБА все ближе. По этому случаю сегодня мы будет проверять, насколько хорошо вы все выучили сложное заклинание Экспекто Патронум, которое будет незаменимым при встрече с дементором или смеркутом. Ну и для экзамена сгодится. Для вас же стараюсь, комиссия будет в восторге, продемонстрируй вы телесного Патронуса, — сказала она с надменным выражением лица и опустилась на свой стул. — Так что сейчас каждый из вас будет выходить вперед и демонстрировать свои успехи. Ну а потом — контрольная для проверки ваших теоретических знаний. Но это позже, а пока Патронусы. И начнем мы... — она оглядела помещение внимательным взглядом. — Ну конечно! Начнем мы с самых-самых. Мистер Малфой, будете первым.

Я стиснул зубы, вздохнул — именно чего-то подобного я от нее и ожидал — и как можно быстрее направился к Куппер.

— Надеюсь, вам не нужно напоминать технику выполнения этого заклинания? — спросила она с иронией в голосе.

— Я помню, — глухо сказал я.

— Тогда, как будете готовы, можете…

Я не дал ей договорить. Сейчас я знал, что мог бы сотворить Патронуса. Пусть мне и было нехорошо, но моя копилка хороших воспоминаний пополнилась удивительным образом рождественского дня. Я вспомнил ту радость, которую ощутил, когда понял, что снова чувствую ноги, а еще наши теплые объятия с Гермионой в тот момент. Это было настоящее счастье.

— Экспекто Патронум! — выкрикнул я, направив волшебную палочку в сторону Куппер.

И все получилось. Я впервые в жизни создал телесного Патронуса. К моему удивлению, он принял форму дикобраза. Я мысленно фыркнул, в этом определенно прослеживалось влияние Гермионы.

Куппер, не ожидавшая от меня таких быстрых действий, дернулась, увидев, как на нее надвигается светящийся зверек, и ударилась рукой об стол в попытке уйти с траектории движения Патронуса, чуть не упав при этом со стула.

Отовсюду раздались сдавленные смешки.

Она сделала шумный вдох и ошарашено уставилась на меня. Я не смог сдержать ухмылки, но даже не подумал отвернуться.

— Что это такое? — спросила она с металлом в голосе.

— Вы же сами говорили, профессор, что никогда нельзя недооценивать противника.

— Мистер Малфой! — Куппер почти пришла в себя и была теперь просто в ярости. — Минус десять баллов со Слизерина!

— Но я ведь выполнил ваше задание, — невинно сказал я.

— Вы не должны были направлять палочку на меня! И я даже не успела дать вам команду приступать! — закричала она, неуверенно вставая со стула. Сейчас Куппер больше была похожа на испуганную крысу: серая мантия, расширенные от испуга глаза и сжатые в линию губы не добавляли ей привлекательности.

— Но вы же сами говорили, что у нас здесь все, как в жизни, а в реальности вряд ли кто-то будет дожидаться разрешения на сотворение заклинания.

— Еще минус десять баллов со Слизерина, — прошипела она.

— За что? — возмутился я, хоть меня даже забавляла эта ситуация, и, если бы не боль в ногах, я был бы очень рад.

— За пререкания! И еще минус пять баллов за идиотские вопросы. Идите на свое место!

Я решил не уточнять, что идти я, собственно, не могу, чтобы не добавлять себе лишних проблем, и молча направился к своему столу.

— Ты сегодня герой, — со смехом тихо сказал Алекс и хлопнул меня по плечу. — Но она так просто это теперь не оставит.

— Ну и ладно. Мне уже осточертела эта сумасшедшая.

— Кстати, забавный ежик у тебя получился, — ухмыльнулся Алекс.

— Это дикобраз! — запротестовал я, и его плечи затряслись от беззвучного смеха. Да он издевался! Я стукнул его по плечу. — Хватит уже, — пробурчал я.

— Драко, не дуйся. Я просто слышал однажды, как профессор Грейнджер зовет тебя дикобразом, — он заговорщицки подмигнул мне.

Мои глаза расширились от удивления, и я смущенно отвел взгляд.

Тем временем Куппер вызвала Райта, который тоже не был склонен к любым церемониям. Однако тот, выйдя к ее столу, несколько раз вяло махнул палочкой, но не сумел наколдовать даже белесый дым, который обычно получался у тех, кто не до конца мог справиться с этим непростым заклинанием.

Профессор заметно нервничала, похоже, она сильно ударилась, и теперь это причиняло ей немалый дискомфорт. А может быть, ее просто злил тот факт, что я сумел вывести ее из равновесия на глазах у студентов.

— Мистер Райт, вы можете идти на место. Думаю, по защите вы никогда не сдадите ЖАБА, — хмуро проговорила она, придерживая ушибленную руку. — Сейчас все достаньте учебники и до конца занятия напишите эссе длиной в фут по материалам пяти параграфов, начиная со страницы сто двадцать пять.

Студенты удивленно переглянулись. Проверка знаний обещала быть долгой и утомительной, а Куппер так внезапно изменила планы.

— Но мы же не успеем за такое короткое время, — робко заметила староста Слизерина.

— Значит, лишитесь баллов, — рявкнула Куппер. — Не тратьте время на разговоры! Немедленно приступайте к работе, — с этими словами она вышла из аудитории, громко хлопнув дверью.

Несмотря на предупреждение Куппер, едва только дверь за ней закрылась, помещение наполнилось гулом голосов.

— Малфой, Райт, — сказала Таунсенд, — вы у нас — герои сегодняшнего дня. Особенно Малфой.

— Это точно, — раздался впереди голос студента из Когтеврана. — Никогда бы не подумал.

— Спасибо, Драко, — прошептала мне на ухо Амелия.

Я обернулся. Дэвидсон улыбалась и выглядела гораздо лучше, чем перед началом урока.

— Не за что, — с ухмылкой ответил я. — Я даже не надеялся на такой эффект.

— Да, получилось лучше, чем можно было ожидать, — добавил Алекс, тоже повернувшись вполоборота к Амелии.

Она посмотрела на него долгим пронзительным взглядом, в котором я так и не смог прочитать хоть что-то хорошее, и, нервно откинув волосы назад, отвернулась к окну. На лице Алекса застыла странная гримаса — смесь разочарования, грусти и искусственной улыбки. Я толкнул его локтем в бок.

— Давай писать, а то не успеем, — сказал я.

Он тут же встрепенулся, сменил выражение лица на нейтральное и потянулся за книгой.

— А мы и так не успеем, — бодро выдал он и вымученно улыбнулся.

Остаток занятия прошел в бессмысленном конспектировании учебника, однако большинство успело выполнить задание до конца урока. Куппер так и не появилась, так что все просто сложили свои наработанные «труды» на ее стол и покинули аудиторию.

Сегодня для меня день складывался вполне удачно, хоть болевые ощущения и продолжали атаковать мое тело и сбивать настрой. После оглушительного успеха на ЗоТИ я не хуже справился и с зельеварением, хотя здесь обошлось без натравливания Патронуса на профессора. А вот Алекс все больше и больше мрачнел и чуть не взорвал зелье, благо, я вовремя заметил, что он собирается бросить в котел глаза рыбы-собаки — да еще и в количестве шести штук! — вместо измельченных сушеных гусениц, и остановил его.

— Что с тобой? — спросил я после окончания занятия, когда мы направлялись в Большой Зал.

— Видимо, я переоценил свою невозмутимость, — хмуро ответил Алекс, нервно взъерошив волосы. — Хвастался тебе хладнокровностью, а сам разволновался, как маленький ребенок. И все из-за того, что Амелия смотрела на меня с таким отвращением на лице, что… — он прервал себя и махнул рукой.

— Ты преувеличиваешь, — заверил я его, хоть и понимал, что он недалек от истины.

— Драко, не надо меня успокаивать.

В Большом Зале было полно народу, так что мы прервали наш диалог, пробрались вглубь помещения и вместе устроились у дальнего края слизеринского стола.

— Я думал, что смогу спокойно наблюдать за ней и дождусь, пока она сама захочет говорить со мной, — продолжил Алекс, когда мы приступили к обеду. — Но нет, она вышибает меня из равновесия! — он с такой злостью стукнул вилкой о тарелку, что сидящие недалеко от нас студенты обернулись на непривычно громкий звук.

— Эй, успокойся, — я хлопнул его по плечу. — Никогда еще не видел тебя таким. Выкинь все мысли из головы и спокойно поешь.

— Нет, — вилка с лязгом полетела в сторону. — Не хочу я есть. Мне надо подумать. В одиночестве. Я пойду.

— Ладно, — сказал я, пожав плечами. — Не забудь, что у нас сегодня астрономия вечером.

— Да, — буркнул он, стремительно поднялся из-за стола и практически выбежал из зала.

Настроение было испорчено. Действие обезболивающего заканчивалось — вообще, боль возвращалась с каждым разом все быстрее и быстрее, зелье, которое сделали для меня Гермиона и Помфри, не действовало теперь совсем. А ещё очень угнетала невозможность общаться как прежде с Алексом и Амелией. Вздохнув, я доел свой обед и отправился в библиотеку выполнять домашнюю работу по астрономии на сегодняшнее занятие, по дороге заглянув в укромный уголок и приняв еще одну порцию обезболивающего. На краю сознания мелькала мысль, что нужно пойти к Помфри, но я отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, потому что решил — Помфри не сможет мне ничем помочь.

Эссе продвигалось очень медленно. Всего через три дюйма, когда я закончил повествование о звезде Барнарда, мне ужасно надоело заниматься всей этой писаниной. Отложив перо, я помассировал виски. Наверное, сегодня просто был неудачный день для усердной работы. Пергамент с недоделанным эссе раздражал всем своим видом, так что я сложил его вчетверо и спрятал в карман, тут же выкинув из головы надоедливые и бесполезные мысли об учебе. Мне было о чем подумать помимо занятий. В жизни снова наступил разлад, и в какой-то мере я уже жалел обо всех переменах, которые случились за последние несколько месяцев. Пусть зелье и подействовало, вернув чувствительность моим ногам, но общее состояние значительно ухудшилось, и я не видел даже намека на то, что что-то изменится в лучшую сторону.

Боль. Боль — вот что не давало мне нормально сосредоточиться хоть на чем-нибудь дольше получаса. Чертово обезболивающее, как и укрепляющее мадам Помфри, действовало все хуже и хуже, а характер мой еще больше портился пропорционально тому, как возрастали болевые ощущения, приносившие не просто дискомфорт, а доводившие меня до полуобморочного состояния. Даже сейчас, когда прошло совсем немного времени после приема зелья, я чувствовал себя разбитым. И мне было страшно. Что, если так будет продолжаться постоянно?

* * *

На астрономию я отправился, предварительно выпив еще две порции зелий. Когда мне удалось почувствовать небольшое облегчение, настроение переместилось с отметки «отвратительное» до показателя «умеренно мерзкое». Впрочем, это было настолько далеко от совершенства, что радоваться не приходилось. Сегодня после занятия я планировал поговорить с Алексом, иначе мрачные мысли рисковали просто-таки взорвать мой мозг.

Однако в Астрономической башне меня ждало разочарование — Алекс на занятие не пришел. Зато возле двери в помещение меня ждала Амелия. Как только она заметила мое присутствие, на ее лице заиграла легкая улыбка.

— А я тебя ждала, — сказала она, поправив рукой свои длинные волосы, и обеспокоенно продолжила: — Драко, с тобой все нормально? Ты выглядишь очень уставшим.

— Ерунда, — отмахнулся я. — Просто не выспался. Ты Алекса не видела?

Амелия отвела взгляд в сторону и прикусила губу.

— Нет, — ответила она, голос ее был заметно напряжен. — Он не приходил, и я думаю, не придет.

— Почему?

— Ну… — неуверенно протянула она. — Мне просто так кажется.

— У него что-то случилось? — насторожился я.

— Н-нет, вроде бы, нет, — сцепив руки в замок, Амелия вздохнула и уставилась в пол. Повисла пауза. — Давай не будем сейчас о нем, ладно? — попросила она минуту спустя.

— Вам надо разобраться в своих отношениях, — устало протянул я.

— Нет у нас никаких отношений! — резко выпалила она. — Я и он… мы разберемся в этом... конфликте. И… я же попросила сменить тему.

— Ладно, как хочешь.

— Идем уже внутрь, — сказала она и открыла дверь. Я кивнул в ответ, и Амелия отошла в сторону, пропуская меня вперед.

Все занятие мы смотрели в телескопы на звезды, слушали профессора, а в перерывах между этими двумя увлекательными делами Амелия то и дело бросала на меня выразительные взгляды, будто ждала от меня чего-то или сама хотела что-то сделать, но не решалась.

— Драко, не хмурься, тебе не идет, — шепнула она, когда в очередной раз большие зеленые глаза, обрамленные слегка подрагивающим ресницами, обратили все свое внимание на меня.

— Я и не хмурюсь, — отмахнулся я, отвлекаясь от невеселых мыслей о своем самочувствии. — Просто задумался о том, что говорит профессор.

Она покачала головой и криво улыбнулась.

— Все хорошо? — спросила она, вздохнув и положив свою ладонь на мою руку.

— Конечно, — бодро соврал я и сделал вид, что мне срочно надо переставить телескоп. Обеими руками, естественно.

Со стороны Амелии снова прозвучал шумный вздох, но я не стал смотреть на нее. До конца занятия я не отрывал глаза от невероятного, темного, похожего на океан неба, наполненного яркими мерцающими звездами.

Спускались с Астрономической башни мы в полной тишине. Амелия, кажется, обиделась на меня, но мне было почти все равно. Я хотел поскорее добраться до своей комнаты и опустошить еще как минимум один флакон обезболивающего. Мне становилось все хуже.

— Драко, стой, — почти прокричала она, когда я молча продолжил перемещение вниз по лестнице, зная, что ей нужно поворачивать направо, чтобы попасть в башню Когтеврана.

— Что? — проворчал я совсем невежливо.

— Что с тобой творится? — настойчиво проговорила она каждое слово. — Я же вижу, что ты не в себе.

— Это тебя не касается, — я скрипнул зубами.

— А вдруг касается? Вдруг я хочу, чтобы это касалось меня? Что тогда?

— Ничего, — я пожал плечами. — Я не собираюсь посвящать тебя в свою личную жизнь. Поговорим потом, если больше тебе нечего сейчас сказать.

— Расскажи мне, — снова попросила она. — Тебе же станет легче.

Я сжал руки в кулаки и засунул их в карманы мантии. Правая рука на что-то наткнулась. Вытащив из кармана мешающий предмет, я уставился на старую небольшую книжку в мягком, слегка потрепанном переплете. Точно! Я ведь собирался отдать наконец-то Амелии ее рождественский подарок. Теперь уже не хотелось этого делать.

Но она уже увидела, что я что-то держу в руках, и с любопытством спросила:

— Что это у тебя?

Я закатил глаза. Момент был не самый лучший, но черт с ним.

— Это тебе, — я протянул книгу ей. — Все забывал отдать тебе подарок.

— Здорово. Спасибо тебе, — улыбнулась она, забирая книжку. — Драко, ты…

— Не надо мне ничего говорить, — грубовато перебил я ее.

— Глупый ты. А я думала, что ты забыл про меня, и что я ничего для тебя не значу, в отличие от Алекса. Я буду хранить твой подарок, — она прижала книгу к себе.

— Амелия, и тебя, и Алекса я считаю своим другом. Но это не значит, что ты или он вправе вмешиваться в мои личные дела и…

— Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я готова тебя поддерживать и, возможно, хотела бы стать тебе больше, чем таким другом, как сейчас, — выпалила Амелия на одном дыхании и наклонилась ко мне. — Ты мне дорог, правда. Спасибо за подарок, Драко, — так же скороговоркой проговорила она и поцеловала меня в щеку. А потом резко выпрямилась и побежала к своей факультетской гостиной, оставив меня в полном недоумении.

* * *

Значит, мне не казалось, что Дэвидсон проявляет ко мне повышенный интерес. Сегодня она совершенно недвусмысленно дала мне понять, чего хочет. Или я чего-то не понимал? Вся ситуация была глупой до невозможности. Амелия нравилась Алексу. Мне же она не была интересна совсем. Почему она вдруг обратила свое внимание на меня, а не на Алекса, для меня было загадкой. И что теперь с этим всем делать, я не представлял.

Об этом я размышлял, пока шарил по всем ящикам прикроватной тумбочки в поисках порции зелья. С громким стуком я открывал и закрывал все ящики по очереди, но заветный флакончик никак не находился. А боль усиливалась все больше, и вместе с ней росли мои злость и раздражение.

— Можно потише? — пробурчал из противоположного конца комнаты Райт.

— Заткнись, — прошипел я в ответ. Перед глазами поплыли черные точки.

— Малфой, ты достал уже, — Хэролд встал с кровати и направил на меня палочку.

— Хочешь проверить, каков я в бою, придурок? — презрительно сказал я и достал свою палочку, направив на него. — Не боишься пожалеть?

— Чего мне бояться? — жутковато усмехнулся Райт. — Да, ты бывший Пожиратель, ну и что? Непростительными ты в меня кидаться не станешь, иначе сдохнешь уже на следующей неделе в Азкабане, а с любым другим твоим заклинанием я справлюсь. Жалкому доходяге со мной не тягаться.

— Пошел ты, — выплюнул я. Магия как будто заструилась по руке, и в кончиках пальцев начало покалывать. Боль и ярость пульсировали в голове. Я сильнее сжал волшебную палочку, готовый в любой момент ударить заклинанием.

Вдруг в комнате раздался хлопок, и около кровати появился Тинки, в руках он держал десяток флаконов с зельем.

— Молодой хозяин Драко, — встревоженно прокричал эльф, увидев, что мы с Райтом сверлим друг друга взглядами в боевой стойке. Бросив флаконы на кровать, Тинки быстро встал передо мной. — Не трогай моего хозяина!

— Пф… — Райт издал нечто среднее между пренебрежительным смешком и резким недовольным выдохом. — Ясно, — тихо сказал он, опустил палочку и плюхнулся на свою кровать как ни в чем не бывало.

— И это все? — крикнул я.

Райт не отреагировал, а эльф схватил меня за ногу и поднял на меня умоляющие глаза.

— Хозяин, не надо. У мистера Драко будут проблемы, если он ударит другого ученика.

Рука задрожала от напряжения, я мысленно выругался и, направив палочку в стену, выпустил заклинание Экспульсо. Синий луч со взрывом врезался в стену, но не нанес ей серьезных повреждений.

— Хозяин, — снова позвал Тинки.

— Что? — рявкнул я.

— Зелье, — эльф указал маленькой рукой в сторону кровати.

— Хорошо, — отрывисто кивнул я и вздохнул, темные точки перед глазами никак не хотели исчезать.

Опустошив два флакона обезболивающего, я улегся на кровать.

— Иди уже, — приказал я эльфу, который неподвижно стоял и смотрел на меня во все глаза.

— Хозяин, не прогоняйте Тинки. Тинки боится, что хозяину грозит опасность.

— Все со мной нормально. Пошел вон, я сказал.

— А хозяин не будет драться? — спросил он тоненьким голосом и на всякий случай прикрыл голову руками.

— Не зли меня, — прошипел я. Эльф скривился, неуверенно кивнул и аппарировал.

Я ударил кулаком по кровати. Что за день? Чем я думал, когда направил палочку на этого идиота? Хотя Райт, казалось, забыл о нашем конфликте и уже уснул. И в этом, надо было признать, мне крупно повезло. Если бы я ударил его заклинанием, меня бы выгнали из Хогвартса, а может, и лишили палочки или посадили бы в Азкабан.

С этими нерадостными мыслями я уснул прямо в одежде.

Я стоял в библиотеке Малфой-менора, в кресле у камина сидел отец и направлял на меня свою волшебную палочку. Мне хотелось уйти, но я не мог сделать ни шагу, я не был в состоянии даже пошевелиться.

— Ты предал меня, предал нашего Лорда, предал идеалы всех магов мира! Ты будешь заслуженно наказан, — он произнес какое-то неизвестное заклинание, и из его палочки вырвались тонкие серебристые паутины и обвились вокруг моего тела. Дернув рукой вверх, он заставил паутину затянуться; во всех местах, где она касалась тела, меня пронзила острая боль.

Я закричал. Отец победно улыбнулся. Перед глазами у меня помутнело, и облик отца расплылся, как будто он был только отражением в запотевшем зеркале.

Моргнув, я еще раз всмотрелся в расплывчатый силуэт. Вместо отца мне удалось разглядеть Алекса. Он сидел на том же месте, где только что был отец, и смотрел на меня с грустью и ненавистью. По крайней мере, мне так показалось. Я хотел попросить его освободить меня, но как только набрал в грудь побольше воздуха, Алекс заговорил сам, а нити из паутины снова сжали меня:

— Ты предал меня. Как ты мог? Ты же знал, что я люблю Амелию.

Паутина прорезала кожу и впилась в мышцы и сухожилия. Боль стала еще сильнее. Выступившая темно-алая кровь мгновенно пропитала одежду, сделав ее тяжелой, липкой, тошнотворно пахнущей ржавым металлом.

Закричать я не смог — не хватило сил. В глазах потемнело, а когда немного прояснилось, образ моего мучителя снова изменился. Теперь в кресле около камина сидела Гермиона.

— Что, и тебя я предал? — закричал я так громко, как только сумел.

Она печально помотала головой.

— Нет, — сказала почти шепотом. — Ты себя предал. Что ты делаешь? Разве не чувствуешь, что обманываешь себя?

Вздохнув, она поднялась, подошла ко мне и оборвала всю паутину. Боль от этого, к сожалению, не уменьшилась. Руки ее мгновенно запачкались в моей крови. Она подняла их поближе к лицу, посмотрела на капли крови, собирающиеся на кончиках пальцев, и по ее щекам заструились слезы.

— Ты виноват, — безэмоционально проговорила она.

— Нет, — заорал я, продираясь сквозь болевые ощущения, схватил ее руки своими...

...И проснулся. За окном уже рассвело.

На лбу выступил пот. Вся подушка была мокрой. Сон растворился как мираж, и только одно осталось неизменным — боль. Она осталась.

Меня затрясло от ужаса. Нащупав на тумбочке зелья, я схватил три флакона и опустошил их один за одним. Когда стало немного легче, я задремал, а проснулся уже в двенадцатом часу с ощущением головокружения.

* * *

Утро. На завтрак я не попал, да и не очень-то хотелось. Какая-то сила погнала мня в библиотеку, где я встретил Алекса, сидящего за нашим привычным столом.

— Драко, ты в порядке? — спросил он меня.

— Да, — соврал я. — А ты? Где тебя вчера носило?

— Мне нужно было подумать, я же говорил. С тобой точно все нормально?

— Абсолютно, — кивнул я.

— Что ты собираешься делать сейчас? — как-то странно спросил он.

— Эссе по зельям. Или по травологии. Нет, по защите. Или по трансфигурации. Точно. Трансфигурация. Мне пора, до встречи.

— Куда ты? Да что с тобой творится? — недоуменно проговорил Алекс.

— Теперь мне нужно подумать в одиночестве, — бесцветно отозвался я и покинул библиотеку. «Надо выпить зелье».

День. Я направлялся в Большой Зал, но почему-то вместо первого этажа оказался на втором. Или третьем.

— Малфой? Что ты тут делаешь? — Гермиона удивленно уставилась на меня своими карими глазами.

— Не твое дело, — зачем-то огрызнулся я.

— Все в порядке? — тревожный голос.

— Я же уже сказал, что да! — почти зарычал я.

— Не кричи на меня. Это во-первых, — сказала обидевшаяся Грейнджер. — А во-вторых, с тобой явно что-то не то. Мы не виделись сегодня. Ты мне ничего не говорил. У тебя что-то болит?

— Нет.

— По-моему, ты врешь, — она посмотрела на меня с прищуром.

— Нет.

— Тогда объясни, что не так?

— Иди к черту! — только и смог ответить я.

— Ты ненормальный, что на тебя нашло? — возмутилась она.

— Уходи отсюда. Оставь меня! — я почти кричал. — Просто оставь меня сейчас!

— Малфой, ты — хам, придешь в себя, дай знать, что с тобой, — сказала она напоследок и ушла, все-таки оставив меня одного.

А я даже не запомнил, как она выглядела и во что была одета. «Надо выпить зелье».

Вечер. Я хотел поскорее оказаться в свой комнате. Там было обезболивающее зелье, которое «надо выпить», причем срочно. Посреди слизеринской гостиной было слишком много народу. Они все раздражали одним только своим видом, а еще они шумели и не давали мне попасть в мою комнату, я не мог переместиться мимо них.

— Малфой, что с тобой? — это Руби, староста.

— Ничего, — ответил я.

— Малфой, не молчи. Тебе плохо? — кажется, Таунсенд была напугана. Я что, ответил не вслух, или она глухая? — Малфой?!

— Отстань. Надо выпить зелье, — прошептал я, если, конечно, мои губы сумели произнести это достаточно внятно.

А потом на меня резко обрушилась темнота. И все вокруг утратило свою важность.