Rise (гет)

Я все ближе к переменам,

Кажется.

Кровь пульсирует по венам

Бешено.

Все вопросы и ответы

Свяжутся.

Хоть пока они все где-то

Смешаны.

Проснулся я оттого, что на моей кровати кто-то сидел и дергал меня за руку. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой встревоженное лицо Тинки.

— Хозяин проснулся! — завопил на высокой ноте эльф, и у меня тут же заболела голова. Я поморщился.

— Тинки, тише, пожалуйста. Что случилось? — спросил я и с трудом принял сидячее положение, облокотившись на спину кровати.

— Мисс Гермиона просила Тинки передать хозяину прямо в руки записку и дождаться ответа, а хозяин все никак не хотел просыпаться, — округлив глаза в непритворном ужасе, почти шепотом проговорил он.

— Давай ее сюда и поищи в моем сундуке обезболивающее зелье, — пробормотал я, потирая виски.

Эльф кивнул и отправился выполнять мое поручение, а я уставился на записку, вложенную в мою руку. Что могло быть таким важным, что требовало немедленного моего ответа? После вчерашнего неудачного разговора мне было даже страшно смотреть, что там написано.

Я вздохнул и развернул лист.

Малфой!

Я не знаю, что на тебя вчера нашло, но ты вел себя как капризный ребенок. Даже твой друг не сумел толком объяснить твоего поведения.

Если бы я тебя плохо знала, сказала бы, что ты за меня волнуешься. В общем, я бы ни за что не пошла у тебя на поводу, если бы Алекс Митчелл (должна тебе сказать, очень преданный) не убедил меня, что для тебя будет очень полезно пойти со мной, добавив в число аргументов несколько интереснейших статей по психологии.

Я поговорила с директором Макгонагалл, и она, к моему величайшему удивлению, позволила тебе сегодня после отбоя сопровождать меня в Запретный лес, но только при условии, что с тобой пойдет еще и Тинки, который поможет тебе с перемещениями, и под мою личную ответственность.

На таких условиях ты согласен идти? Жду твоего ответа как можно скорее, мне еще нужно сообщить его директору.

Профессор Гермиона Грейнджер

Я дочитал и потер глаза, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Нет, текст в записке и правда был таким, как я увидел в первый раз. Это было лучшее из всего, на что я мог надеяться! И хотя с одной стороны мне не нравилось, что это благодаря Алексу Грейнджер уступила моей просьбе, с другой — я был очень ему благодарен за помощь. Еще не мешало бы извиниться перед ними обоими, только этого делать совершенно не хотелось. Но было очевидно, что Гермиона зла на меня за вчерашнюю выходку, а, возможно, и Алекс обиделся, так что извинений избежать не получится. Однако сейчас нужно было написать ответную записку для Грейнджер, только сначала забрать из рук эльфа зелье, которое он еще минут пять назад нашел и мечтал мне отдать, судя по выражению его лица.

Зелье оставило горькое послевкусие и разлилось теплом по желудку, я подождал несколько минут и принялся писать записку. Со второй попытки мне все-таки это удалось.

Доброе утро, Грейнджер!

Наверное, я должен извиниться за вчерашнее, но не я один виноват.

Я пойду с тобой вечером и согласен взять Тинки, хоть я мог бы прекрасно обойтись и без него.

Где и во сколько встречаемся?

Драко Малфой

Успокоенный и обрадованный эльф отправился доставлять записку, а я решил переодеться в чистую и выглаженную одежду и отправиться на завтрак в Большой Зал. Одеваясь, я бросил мимолетный взгляд в сторону кровати Райта, на ней был жуткий беспорядок: разбросанная одежда, книги, мятые листы пергамента, перья — все это было перемешано и свалено в одну кучу. Я пожал плечами, все-таки этот Хэролд был очень странным.

В Большом Зале я сразу отыскал Алекса в привычной уже компании Амелии — сегодня они сидели рядом с правого края стола и беседовали о чем-то, улыбаясь, — и направился прямиком к ним. Меня уже абсолютно не смущало, что я сажусь за чужой стол и что на меня косится половина студентов в помещении. Я переместился к углу стола.

— Малфой, привет, выглядишь помятым. Не выспался? — выдала мне сходу Дэвидсон.

— Очень мило с твоей стороны заботиться обо мне, — сказал я и слегка склонил голову в шуточном поклоне.

— Не обольщайся, это простое любопытство и констатация фактов, — покачала она головой и ухмыльнулась.

— Ну так и я просто прикрываюсь так называемой вежливостью, врожденное благородство не позволяет мне послать тебя за такие вопросы,— ответил я ей, копируя ее ухмылку. — А спал я отлично.

— Хм, странно, а мне казалось, что ты вообще не должен был засыпать. Совесть не позволила бы, если бы, конечно, она у тебя была, — холодно проговорил Алекс, мельком взглянув на меня.

— А что стряслось, мальчики? — спросила уже без улыбки Амелия, переводя взгляд с одного на другого.

— А я не знаю, что случилось, — ответил Алекс ей, — спроси лучше у Драко, ему виднее.

Она уставилась на меня с суровым выражением лица.

— И что ты натворил?

— Ничего я не сделал, — слабо возмутился я, а потом уже тише добавил: — ну почти… — нахмурившись, я вздохнул. Мне было неприятно. Разговор пошел как-то не так, как мне хотелось бы. Алекс совершенно не облегчал мне поставленную задачу, еще и привлек к этому Дэвидсон. Я посмотрел на Алекса. — Слушай, я сожалею, правда. В каком-то смысле я был неправ.

— В каком-то смысле? — похоже, Алекс серьезно злился на меня.

Я нервно окинул взглядом Амелию, вздохнул и сказал:

— Ну ладно, я поступил не очень красиво. Но я же не сделал чего-то ужасного, не нужно меня обвинять во всех грехах, — мне не хотелось слишком много разболтать при Амелии, но объясниться надо было сейчас, так что приходилось говорить намеками, что здорово раздражало.

— Да что у вас произошло? — недоуменно спросила она.

— Я немного сглупил, но это не стоит твоего пристального внимания, — сказал я ей.

Она подняла руки в примирительном жесте.

— Так, разбирайтесь тогда сами, а я пойду, — Дэвидсон встала из-за стола, прихватив с собой яблоко. Алекс попытался протестовать, но она положила ему руку на плечо и, чуть улыбнувшись, сказала только: — До встречи на занятиях, мальчики, — и, помахав нам рукой, быстро зашагала к выходу.

— Ну вот, — пробурчал Алекс, — еще и лишил меня возможности побыть рядом с красивой девушкой.

— Извини, — тоже пробурчал я и тяжело вздохнул.

Он скептично посмотрел на меня и подпер голову рукой.

— Правда, извини, — повторил я. — И за вчерашнее, и за то, что Амелия из-за меня ушла.

— Драко, ты иногда ведешь себя как ребенок, хоть ты и старше меня на несколько лет.

Я кисло улыбнулся, слегка задетый.

— Грейнджер написала мне то же самое сегодня.

— Если она тебе написала, значит, ценит тебя, иначе отправила бы туда же, куда ты вчера нас с ней послал, — отрезал он.

— Ну я же уже извинился! — в раздражении сказал я.

— Успокойся, извинения приняты, — ответил Алекс, и я почувствовал некоторое облегчение.

— Спасибо, — тихо проговорил я. — И за то, что выгораживал меня перед Грейнджер вчера.

— А она тебе и об этом написала? — удивился он. — Здорово…

— Что ты ей, кстати, такого наговорил? — спросил я, и холодок пробрался по спине.

— Ничего такого, — пожал плечами Алекс. — В общем, это не так уж и важно. Лучше скажи, зачем она тебе написала?

— Сказала, что я могу пойти с ней сегодня, — почти шепотом проговорил я, опасаясь, что нас подслушают.

— Здорово! — сказал Алекс. — Только в следующий раз, пожалуйста, добивайся желаемого более адекватными методами, хорошо?

— Может, хватит уже? — вспылил я.

Он захихикал.

— Да, пожалуй, теперь достаточно. Пойдем уже, а то на историю магии опоздаем, — он поднялся со своего места. — Тебе помочь с левитированием?

— Нет, спасибо, я сам, — уверенно отказался я, и мы не спеша направились к выходу.

* * *

Все, о чем я мог думать в течение дня, — это предстоящий поход в Запретный лес. Когда занятия закончились и мы с Алексом и Амелией отправились в библиотеку, Тинки принес мне короткую записку от Грейнджер, которая состояла всего из одной фразы: «Встречаемся за пять минут до отбоя в главном холле». Я был в предвкушении приключений, которые не сулили ничего откровенно плохого, так что с нетерпением ждал, когда стрелка часов доберется до нужной мне отметки.

Я отправился к месту встречи прямо из библиотеки. Коридоры были пусты, большинство студентов уже разошлись по своим гостиным, тем не менее поблизости от главного холла я встретил Хэролда Райта. Он стоял около одного из окон, и было похоже, будто он кого-то ожидает. Когда наши взгляды встретились, он не сказал мне ни слова, обернулся и пошел в противоположную от меня сторону. Больше по пути мне никто не встретился, даже вездесущий Филч.

Гермиона уже ждала меня у дверей. Выглядела она очень необычно. Вместо привычной уже учительской мантии, она была одета в черные брюки, заправленные в высокие сапоги, и темно-зеленую куртку, капюшон которой был оторочен рыжим мехом. Ей очень шел этот цвет. Волосы свои она стянула в тугой пучок, и ни один локон не выбивался из этой строгой прически.

— Привет, — сказал я, разглядывая ее. — Ты пунктуальна.

— Ты тоже, — ответила она, взглянув на часы. — Только, похоже, ты не одет для похода на улицу.

— Тинки сейчас принесет мою теплую мантию.

— А я уже решила, что ты передумал идти со мной.

— Ни за что, — тут же отчеканил я тоном, не терпящим возражений.

С легким хлопком около нас появился Тинки, с трудом держа в маленьких ручках тяжелую и объемную зимнюю мантию темно-синего цвета. Увидев Грейнджер, он засиял от радости, и она ответила ему теплой улыбкой.

— Тинки, твоя задача левитировать мое кресло, следуя за Грейнджер. Но учти, чтоб я не слышал от тебя ни звука. Тебе ясно? — сказал я, пока эльф помогал мне надеть мантию.

— Да, хозяин Драко, — кивнул он.

— Может, можно как-то повежливее, — поморщилась Гермиона.

— Конечно, — сказал я, глядя на нее, и потом перевел взгляд на Тинки. — Спасибо, Тинки.

— Малфой, а можно без сарказма? — она снова поморщилась.

— Я и не думал, — покачал я головой. — Идем?

— Сейчас, только дождемся мистера Филча, он должен запереть за нами дверь.

Завхоз, вечно недовольный на вид, подошел через минут пять. Все это время, пока мы его дожидались, в холле стояла абсолютная тишина. Филч смерил меня подозрительным взглядом, потом угрюмо посмотрел на Грейнджер и сказал только:

— Когда вернетесь, постучите пять раз, я открою. Негоже дверь открытой оставлять в такой поздний час.

— Спасибо, мистер Филч, — улыбнулась ему Гермиона. — Мы вам очень признательны.

Когда мы вышли на улицу, он все еще бурчал что-то про то, что «какие еще дела могут быть на улице среди ночи, ходят тут, спать нормально не дают». Грейнджер достала свою волшебную палочку и прошептала заклинание «Люмос». Мы огляделись по сторонам. Ночь стояла тихая, но морозная. Небо полностью заволокли тучи, шел мелкий снег, и нельзя было разглядеть ни одной звездочки.

— Снег идет… Так красиво, — на выдохе проговорила Грейнджер.

— А мне жаль, что не видно звезд, — отозвался я.

— Да, звездное небо — тоже прекрасное зрелище. А особенно здесь, возле Хогвартса, все как и раньше, будто бы и не видело это место всех тех ужасов, что здесь творились, — она замолчала на некоторое время, и мы в тишине любовались падающими хлопьями, думая каждый о своем. — Ну что, пойдем? — наконец сказала она, тряхнув головой, словно очнувшись от своих мечтаний.

— Да, надеюсь, нам повезет, — ответил я негромко, и мы двинулись в сторону опушки Запретного леса.

Снег хрустел под ногами Грейнджер и Тинки, и было слышно, что он успевал сделать шесть шагов, пока Гермиона делала два.

— Ты не злишься на меня больше? — спросил я.

— Нет, — она покачала головой. — Не вижу в этом смысла. Ты неисправим, — она сравнялась со мной и снова заговорила: — Малфой, скажи честно, зачем тебе так необходимо было идти со мной?

— Мне так захотелось, — ответил я, пожав плечами. Немного подумав, я решил уточнить: — Мне так спокойнее.

— Очень странная причина у тебя, — она вздохнула. — А ты выдержишь такие нагрузки?

— Я выпил обезболивающего зелья, — ответил я честно, хоть меня и задело то, что она считает меня слабым. — И потом, ты же настояла, чтобы меня сопровождал эльф, с чего бы мне устать?

— Это не я настояла, а директор Макгонагалл, — сказала она. — И прекрати все так воспринимать в штыки. Если кто-то волнуется о твоем состоянии, это не значит, что он тебя унижает. Это говорит только о том, что тебя хотят избавить от лишних проблем, вот и все. А ты ведешь себя так, будто тебя оскорбляют. Дикобраз, а не человек…

— Пойми и ты, что я могу оценить свои силы лучше, чем ты или кто-либо еще, и если я что-то делаю или собираюсь делать, значит, я рассчитал уже, справлюсь ли, — ответил я, стараясь оставаться спокойным.

— Будь хоть немного признательным за заботу о тебе, — проговорила Грейнджер упрямо.

— Как тебе быть профессором? — сменил я тему, иначе мы рисковали снова поругаться.

— Здорово, — без промедления ответила она, и хоть я не видел ее лица, можно было понять, что она улыбается. — Жаль, что придется оставить преподавание, если я поступлю все-таки в Академию зельеваров.

— Тогда зачем тебе столько мороки с поступлением, если тебя устраивает твоя нынешняя работа? — недоуменно спросил я.

— Для меня это шанс расширить возможности, — в ее голосе читалось воодушевление. — Как ты не понимаешь? Вот сейчас у меня есть возможность делать множество вещей, но зельеваром я стать не могу, а после окончания Академии дорога будет открыта и в этом направлении. Я смогу делать то, что мне нравится, и не бояться что-то менять, потому что вариантов у меня будет масса. И вообще, мне нравится учиться.

— Заучка, — ухмыльнулся я.

— Да, ну и что? В этом нет ничего плохого, особенно учитывая то, что это делает меня счастливой, — с пылом ответила она. Я даже позавидовал ей в этот момент, столько целеустремленности, силы и энергии было скрыто в этой хрупкой на первый взгляд девушке.

— У тебя в руках вообще любые возможности, — сказал я, — ты же знаменита.

Она интенсивно покачала головой.

— Дело совсем не в этом. Я сама создаю себе все возможности. И я понимаю, к чему ты клонишь, но у тебя тоже есть все, что нужно, чтобы реализовать себя так, как ты хочешь.

— Грейнджер, ну посмотри на меня, — я развел руками.

— Смотрю. И вижу человека, прошедшего многое, сделавшего сложный выбор, человека с живым умом и изрядной долей упрямства. В конце концов, ты же представитель семьи из «списка двадцати восьми»!

— Не смеши меня, ты прекрасно знаешь, что моя репутация разрушена окончательно, — я покачал головой.

— Все в твоих руках, — настаивала она. — Вот что бы ты хотел делать после Хогвартса?

Я вздохнул.

— Еще недавно я вообще не знал, что делать со своей жизнью, а потом мы случайно встретились, и ты дала мне шанс наполнить смыслом целый год. Дальше я пока не загадывал. Наверное, все зависит от того, поможет ли мне зелье, которое ты собираешься сварить…

— Нет, так не пойдет. Независимо от того, сможешь ли ты ходить или нет, ты должен строить планы и ставить перед собой цели! — воодушевленно сказала она.

Я размышлял над ответом и смотрел по сторонам. За разговором я как-то и не обратил внимания, что мы зашли уже достаточно далеко в лес, и деревья здесь росли все ближе и ближе друг к другу. Нам нужно было отыскать какую-нибудь поляну в самой гуще леса или чистое место на берегу около водоема, именно в таких местах существовал шанс встретить единорога.

— Мне нравятся зелья, — наконец сказал я. — Возможно, я бы хотел стать зельеваром в будущем. Но не думаю, что это у меня получится. Я не такой как ты, чтобы поступать в твою Академию.

— Не обязательно же заканчивать именно эту Академию. Да, она самая престижная, но не единственная, где учат зельеварению. Я думаю, что раз тебе нравится, значит, надо продолжать развиваться в этом направлении.

— Возможно, — отозвался я. — Если только мне будет позволено колдовать. И если я смогу нормально колдовать.

— Думаю, сможешь, — сказала она. — Кстати, сегодня вечером, когда я уже собиралась спускаться в холл, сова принесла мне письмо от Гарри. Он пишет, что узнал, кто в Министерстве курирует твое дело, и что поговорит с этим человеком по поводу смены твоей волшебной палочки.

— Правда? — оживился я. — Спасибо. Значит, есть шанс?

— Определенно, — она улыбнулась. — Нет таких задач, с которыми не справился бы Гарри Поттер. Ну, кроме, разве что, выбора рождественского подарка для Джинни. Впрочем, это тебе не будет интересно.

Мы замолчали. Я бы полюбовался пейзажем, но вокруг стояла такая темень, что света от волшебной палочки Гермионы едва хватало, чтобы видеть на несколько футов вперед. Снег со льдом, слой которого здесь был совсем тоненьким из-за густоты деревьев, похрустывал под ногами. Скорее всего, земля была довольно скользкой, но Грейнджер уверенно ступала по ней без видимого опасения поскользнуться или упасть. Сейчас я больше всего мечтал самостоятельно пройтись по этому легкому снегу, чтобы и мои шаги эхом отдавались в этом мрачном царстве деревьев. Мне хотелось идти рядом с Грейнджер и смотреть на нее с высоты своего роста, а не снизу вверх. Стало немного грустно, а мы тем временем все продолжали углубляться все дальше в лес. Тишина начала давить на меня, и я не выдержал.

— Думаешь, мы все же найдем единорога? — спросил я с ноткой тоски в голосе.

— Конечно, — отозвалась она. — Уже скоро мы должны дойти до небольшой поляны, а там уже попробуем приманить его.

— Смотри, по-моему, впереди есть какой-то просвет между деревьями, — я указал рукой чуть правее направления движения.

— Да, ты прав, мы пришли, — согласилась со мной Грейнджер, и уже через мгновение нашему взгляду открылось пустое пространство.

— Люмос максима! — произнес я, и сорвавшийся с волшебной палочки шар света пролетел немного вперед и осветил всю поляну. — Нам подходит?

— Определенно, — кивнула Гермиона. — Можешь спрятать свою палочку, я сейчас наколдую огонь, он будет освещать нам это место. Хм, а снега здесь гораздо больше, чем в густом лесу, — сказала она, пробираясь к центру. — Лакарнум Инфламаре! — небольшое голубое пламя заиграло неярким светом, оно пылало прямо на снегу, не растапливая его.

— Теперь только ждать? — спросил я.

— Да, и лучше всего в тишине. Я буду стоять здесь, а ты оставайся на месте и постарайся не шуметь. Единороги такое пламя не должны пропустить, их тянет к свету и огню, когда он не разрушителен.

— Хорошо, буду молчать — сказал я и устремил свой взгляд на нее.

Отблески пламени искрились в карих глазах Гермионы. Лицо казалось бледным и каким-то неестественным, но все равно привлекательным. Я думал о том, что моя дальнейшая жизнь сейчас была полностью в ее руках, ведь именно от нее зависело, встану я когда-нибудь на ноги или нет. Судьба явно издевалась надо мной, предоставив мне в качестве спасительницы ту, которую я многие годы, мягко говоря, недолюбливал. Теперь же от былой ненависти и презрения не осталось даже и четких воспоминаний. Как я мог вообще ее презирать?

Тинки подошел ближе к моему креслу и слегка дернул меня за свисавшую полу мантии. Я проигнорировал этот жест, ведь необходимо было молчать. Эльф снова потянул за мантию, и мне пришлось одернуть ее, чтобы он прекратил цепляться. Но Тинки продолжил привлекать мое внимание, теперь постукивая по ножке стула.

— Что? — раздраженно прошипел я. Грейнджер, которая сейчас стояла ко мне спиной, обернулась на шум.

— Хозяин, — только и успел выговорить эльф и с выпученными глазами указал маленькой рукой на темноту слева от меня.

Но уже не было нужды указывать направление, так как я и сам услышал с той стороны неопределенные шуршащие звуки, перевел туда взгляд и с трудом различил приближающийся оттуда силуэт. Что-то стремительно надвигалось на нас. Я был ближе к источнику звука, поэтому Грейнджер еще не заметила, что у нас «гости». Все произошло очень быстро. Очень крупный паук, размером со здоровенную псину, кинулся в сторону голубого пламени, а значит, и Гермионы.

— Берегись! — закричал я, Грейнджер перевела взгляд туда, куда я указывал, но было поздно, паук уже был в прыжке, и в считанные мгновения он сбил ее с ног. Я выхватил волшебную палочку. — Арания экзэми! — паука отбросило на ярд, но он поднялся и нацелился теперь на меня. — Депульсо! — крикнул я, и он отлетел еще дальше.

Вдруг с той же стороны на поляну вылезли еще два паука, хоть и немного меньше первого по размерам. Грейнджер все еще лежала на снегу и не двигалась.

— Тинки, сделай же что-нибудь, — прокричал я, и почти сразу же послал еще одно заклинание в первого паука, который снова двигался в сторону Грейнджер: — Ступефай! — оно попало в цель, и паук отлетел куда-то в темноту, я же после трех подряд непростых заклинаний почувствовал нешуточную боль в спине и ощутил слабость.

Тинки тем временем разобрался со вторым пауком, использовав свою особую магию, а вот третий успел подобраться ко мне вплотную. Я пытался сосредоточиться, чтобы запустить в него очередное заклинание, но удавалось очень плохо.

— Экспульсо! — прокричала Грейнджер, которая теперь уже сидела на снегу. Синий луч заклинания угодил в цель, и паук получил серьезные ранения. Приземлившись у самого края поляны, он уполз прочь.

Наступила тишина. Похоже, пауки не собирались больше возвращаться, что не могло не радовать. Я перевел дыхание и посмотрел на Грейнджер. Она попыталась встать, но ее нога подломилась, и Гермиона снова оказалась на снегу.

— Что с тобой? Ты не ранена? — спросил я.

— Ногу подвернула, — ответила она. Вся ее голова и куртка были сейчас покрыты снегом. — И, кажется, ушиблась головой, но совсем немного, повезло, что здесь так много снега так много.

— Тебе нужно подниматься, иначе простудишься, — сказал я, и повернулся к Тинки. — Иди, помоги мисс Грейнджер встать и дойти до меня. Быстро!

Эльф тут же побежал выполнять указание.

— Зачем мне идти к тебе? Я в порядке, — проговорила она недоуменно, пока Тинки крутился около нее. Она снова попыталась подняться и скривилась от боли.

— Значит, говоришь, «в порядке»?.. — саркастично заметил я. — Может, пусть Тинки просто отлевитирует тебя сюда?

— Нет! — вспыхнула она. — Ничего не надо, — снова предприняв неудачную попытку встать, она стукнула кулаком по снегу от досады.

Тинки посмотрел на меня с немым вопросом в глазах, я только кивнул. Эльф щелкнул пальцами и аккуратно поднял Гермиону в воздух, не слишком высоко, но на достаточном расстоянии от холодного искрящегося снега.

— Эй! — возмутилась она, но Тинки продолжал перемещать ее в мою сторону. Так как расстояние между нами было не таким уж значительным, через секунд десять она уже была около меня.

— Садись ко мне на руки, — сказал я и сделал приглашающий жест рукой.

— Малфой, ты в своем уме? — снова возмутилась она.

— Грейнджер, ты не можешь сейчас стоять, тебе надо прийти в себя, на снегу ты быстро замерзнешь, а скорее всего, уже замерзла, и тебе необходимо согреться, — монотонно перечислил я. — Какие еще аргументы тебе нужны?

Она сомневалась, я видел это в ее глазах. Но здравый смысл все же победил раздражение и смущение.

— Ладно, — упавшим голосом сказала она, будто я ей предложил что-то ужасное.

— Я тебя не съем, — раздраженно пробормотал я, обидевшись, что она так настороженно ко мне относится, когда мы только что вместе отбились от трех огромных пауков.

Тинки опустил ее мне на колени, и я приобнял ее одной рукой, чтобы ей было удобнее сидеть. Я ощущал себя очень странно, Грейнджер сидела на моих ногах, а я совершенно не чувствовал ее веса, хотя глаза говорили мне, что она и правда у меня на руках. Она отвернула от меня свое лицо.

— Спасибо, что помогла мне, — сказал я, чтобы разрядить обстановку и убрать неловкость между нами.

— Пожалуйста, — ответила она, поворачивая лицо ко мне. — Я бы и раньше это сделала, но, упав, сбилась с дыхания, потому что удар паука пришелся прямо в солнечное сплетение. Тебе тоже спасибо за помощь. Если бы не ты, он бы мог меня укусить, а ничего хорошего от этого не было бы. Похоже, нам посчастливилось повстречаться с акромантулами.

— Но ведь они все… погибли, когда была битва, — сказал я неуверенно.

— Видимо, некоторые выжили. Ты же видел, они еще маленькие.

Я громко фыркнул.

— Маленькие… Размером с дога.

— Ты же знаешь, каких размеров они достигают, когда окончательно вырастают, — сказала она.

— Да уж, я помню… — сознание уже подсовывало страшные непрошеные картины сражения за Хогвартс, но я боролся, я всеми силами пытался переключить все внимание на Грейнджер и на наш с ней диалог, и, кажется, у меня получалось. — Эти твари агрессивные и глупые. Кстати, это Тинки первым заметил приближение «гостей», — я замолчал на секунду, но молчать не хотелось.

— Спасибо, Тинки, — улыбнулась она эльфу, и он широко заулыбался в ответ. У них явно были взаимные чувства. — Я их совершенно не услышала, ветер дул с противоположной стороны.

— Вот именно поэтому я и не хотел, чтобы ты шла сюда одна, — сказал я и тут же понял, что сболтнул лишнего.

Грейнджер как-то странно посмотрела на меня. Я не отрывал взгляда от ее глаз. Длинные ресницы чуть трепетали, а в зрачках слегка отражались блики синего пламени, отчего казалось, что ее глаза искрятся.

— Я рада, что ты здесь, — наконец сказала она, и мои губы растянулись в улыбке. Я надеялся, что она этого не заметит. — Тебе не тяжело? — сменила она тему.

— Нет, я ведь не чувствую… — начал я, но понял, что она не только свой вес имеет в виду. — Я в порядке. А ты как? Согрелась?

— Да, мне уже гораздо теплее. Думаю, нужно возвращаться к огню, — сказала она с непонятной интонацией.

Я вдруг понял, что мне не хотелось, чтобы она сейчас уходила.

— У тебя же нога болит, посиди пока, — тихо проговорил я.

— Нужно, чтобы пришел единорог, — заупрямилась Гермиона, пытаясь чуть отстраниться. — И потом, тебе все же будет легче, если я встану.

— Единорогу не обязательно твое постоянное присутствие у огня, он идет на свет, — возразил я и прижал ее к себе чуть крепче. — Пойдешь, когда он уже объявится, — я хотел сказать «если он объявится», но подумал, что это не слишком улучшит настроение. — Обхвати меня за шею, чтобы было удобнее.

— Мне удобно и так, — мгновенно ответила Грейнджер.

— Ладно, — не стал я настаивать. — Может быть, нам лучше поискать водоем? Там не больше шансов встретить единорогов?

— Во-первых, там больше шансов встретить и другую живность этого леса, — сказала она, — а во-вторых, на той стороне поляны есть особый кустарник, который привлекает именно единорогов. Для них он — самое прекрасное лакомство. Так что здесь у нас шансов больше. Только нам бы вести себя потише.

— Тогда будем молча ждать, — согласился я.

Наступила тишина, которая нарушалась только нашим дыханием. Тинки стоял немного впереди, сосредоточенно вглядываясь вдаль и смешно шевеля ушами. Грейнджер тоже неотрывно следила за противоположной стороной поляны, а я больше смотрел на Гермиону, чем куда-либо еще. Никогда я еще не был так близко к ней. Я наблюдал за выражением лица и пытался понять, что в ее внешности приковывало к себе взгляд и вызывало восхищение. Она не обладала кукольной совершенной красотой, но тем не менее она была очень привлекательной. Ее красота была особенной и простой одновременно. Она была естественной, обаятельной, харизматичной. Тонкие черты лица предавали ей хрупкий и женственный вид, а большие карие глаза лучились теплом, добротой и умом. Непослушные каштановые волосы только добавляли ей очарования, хоть и служили предметом шуток раньше, когда она училась в Хогвартсе. Всё, всё до последней родинки на виске делало ее уникальной, неповторимой. И именно эта уникальность притягивала.

Спустя час или полтора и я, и Грейнджер уже изрядно замерзли, и она, скорее всего неосознанно, сильнее прижалась ко мне. Я уже начал думать, что наши старания пропали даром, но спустя еще минут тридцать, мы услышали шум, и перед нами предстало прекрасное зрелище: на поляну к огню вышли два единорога. Один из них был уже взрослым, высоким и белоснежным, а второй — поменьше — серебристым. Именно второй нам и был нужен.

Гермиона нервно дернулась и, опираясь на меня, встала, стараясь не переносить весь вес на ушибленную ногу. Она посмотрела на меня и поднесла палец к губам, давая знак хранить молчание. Я застыл, стараясь даже дышать тише и реже.

Медленно и плавно двигаясь, Грейнджер подошла к огню в центре поляны, стала справа от него, чтобы быть ближе к серебристому единорогу, протянула вперед правую руку ладонью вверх, и в такой позе застыла. Прошло долгих три минуты, пока единорог все-таки подошел и ткнулся носом в ее руку. Она несмело погладила его морду и сделала еще несколько шагов навстречу. Белоснежный единорог тем временем настороженно наблюдал за ней, но когда она очень бережно погладила серебристого, взрослый потерял к ней интерес и гордо пошел по направлению к кустарнику. Грейнджер тем временем уже вплотную подошла к молодому единорогу и гладила его по спине. Тот слегка пофыркивал от удовольствия. Проведя рукой по его морде, Грейнджер дотронулась до рога, который был еще совсем маленьким и осторожно потянула за край. С легким, еле слышным хрустом кончик рога отломался и оказался у нее в руке.

Я шумно выдохнул. Похоже, я был в таком напряжении, что последнюю минуту вообще не дышал. Единороги тут же забеспокоились, услышав меня, и повернули головы в мою сторону, но не предприняли попыток убежать.

Грейнджер повернулась ко мне и с сияющей улыбкой одними губами прошептала:

— У нас получилось!

Я ответил ей искренней улыбкой и запоздало кивнул. Мы справились с серьезной задачей и еще на шаг приблизились к исполнению задуманного, это вселяло все больше надежды на успех.

Гермиона, не спеша, подошла ко мне. Сейчас она немного прихрамывала, хотя когда она шла к единорогу, этого не было заметно.

— Ты молодец! — сказал я, все еще улыбаясь.

— Они такие красивые, правда? Если бы ты мог тоже погладить того серебристого, ты бы почувствовал, какая невероятная энергия от него исходит, — восхищенно сказала она.

— Да, зрелище прекрасное. Ты здорово смотрелась рядом с ними, — ответил я, опустив взгляд. — Как нога? Сможешь идти?

— Конечно! Еще немного побаливает, но я справлюсь.

Тинки, все это время молчавший, подбежал ко мне и замахал руками.

— Что? — спросил я его.

— Хозяин, мисс Гермиона могла бы держаться за спинку вашего кресла, чтобы ей было легче идти, если вы не против. Мне не будет трудно левитировать, — для наглядности он замахал головой, так что даже уши трепались из стороны в сторону.

— Если она сама не против этой идеи, — я посмотрел на Грейнджер, и она улыбнулась, — то я только за.

Эльф с мольбой в глазах посмотрел на нее, и она кивнула, соглашаясь. Тинки просиял. Грейнджер встала немного позади меня, и я выразил общую мысль:

— Пора возвращаться.

Дорога назад, казалось, заняла гораздо меньше времени. Мы все так же разговаривали обо всем, что нам было интересно, но не успели обсудить и десятой части, как деревья расступились и перед нашими глазами предстал слегка освещенный факелами Хогвартс. Снег усилился, так что наши головы и одежда были сильно запорошены белыми крупными снежинками.

Мы отряхивались перед самым входом, и Гермиона случайно смахнула на меня небольшую горсть снега. Я не растерялся и, слепив небольшой снежок, кинул его в нее. Она шутливо пригрозила мне кулаком и слепила свой. Вот так, смеясь, минут десять мы бросались снегом друг в друга. Грейнджер чаще всего удавалось увернуться от моих снежков, а я и не пытался. Мы дурачились и вели себя как счастливые дети. Мне было так легко и светло, что не хотелось, чтобы эта ночь вообще когда-то заканчивалась. Но, окончательно промокнув, мы решили установить перемирие и войти все-таки внутрь.

Грейнджер постучала в дверь и как-то сразу изменилась. Снова стала серьезной и сосредоточенной, будто это не она несколько минут назад забрасывала меня снегом.

Филч открыл только спустя пять минут. Смерив нас угрюмым сонным взглядом, он сказал, впуская нас в холл:

— Уже четыре часа утра, я уж думал, что вы не вернетесь до того, как все проснутся. Советую расходиться по комнатам, пока не схлопотали наказание, — пробурчал он, будто обращался к проштрафившимся студентам, забыв, что Грейнджер — профессор.

— Ох, мистер Филч, простите, что разбудили вас в такое время, — сказала она извиняющимся тоном.

— Да уж… Идите спать, а то уже и некогда будет, — сказал он, еще раз взглянув на нас с неприязнью, и поплелся в свою комнату в сопровождении Миссис Норрис, которая гордо шествовала немного впереди него.

— Тебя проводить до комнаты? — спросил я.

— Не стоит, — ответила она и улыбнулась. — Нога уже не болит, как ты мог заметить только что на крыльце.

— Ладно, — ответил я, скрывая некоторую досаду. — Тогда… спокойной ночи.

— И тебе, — отозвалась она и опустила взгляд. — До встречи на трансфигурации, — Грейнджер неуверенно махнула рукой и, так и не посмотрев на меня, развернулась и устремилась вверх по лестнице.

Я вздохнул.

— Ну что, Тинки, иди спать, — сказал я, повернувшись к эльфу, молча ожидавшему моих указаний.

— Хозяина отлевитировать в его комнату? — спросил он, приподняв уши.

— Левитируй, — согласился я, как-то внезапно почувствовав навалившуюся усталость, — а потом можешь отправляться к себе.

— Хорошо, хозяин Драко, — эльф энергично закивал.

Всю дорогу до комнаты я старался думать только о том, чтобы своим поздним — или ранним — приходом не разбудить Райта.