Самая яркая звезда ночного неба (гет)

Scorpions — Holiday

Мэг сидела в кабинете в доме Поттеров, докуривая сигарету. На столе стоял бокал виски, уже наполовину ею опустошенный. Она пыталась привести в порядок нервы и разложить по полочкам события последнего часа.

После заявления Гарри завязался шумный спор. Все высказывали догадки, не считаясь с объектом этих догадок — Мэг.

— Она — сквиб!

— Рон, не надо так выражаться!

— Это не оскорбление, это факт.

— Что такое сквиб?

— Может, мы имеем дело с особой магией?

— Это оборотное зелье. Кто вы на самом деле?

На крик в комнату вбежали мальчишки. Джон сразу заподозрил неладное и подскочил к матери, вынув волшебную палочку. Это всех немного отрезвило.

Гарри решительно взял ситуацию под контроль:

— Мэгги, не могли бы вы с Джоном пока оставить нас. Тэд, проводи их в мой кабинет.

Она видела растерянные взгляды Рона и Гермионы, сочувствие Джинни и недоверие Билла и Флёр. Мэгги в чём-то подозревали, но она понятия не имела, что сделала не так. Что ж, если им больше не рады, осталось только с достоинством уйти.

— Возможно, нам стоит покинуть ваш дом? — она говорила ровно и размеренно, но только Джон догадывался, чего ей это стоило.

— Нет, — твердо возразил Гарри. — Мы бы не хотели расставаться с вами таким образом, — и уже совсем другим тоном: — Дай нам час. Пожалуйста.

Время тянулось бесконечно медленно. Мэгги в одиночестве (Джона было проще отправить с Тэдом на кухню, чем вытерпеть его беспокойство, тем более она сама не могла ему ничего объяснить) допивала свой виски. Призрачная надежда на спокойное празднование в новом для неё мире обернулась одиночеством в чужом кабинете. Видимо, это судьба. И снова нахлынули воспоминания.

* * *

Дни тянулись своим чередом. За январем пришел февраль, за ним и март. Мэгги почти жила в театре, часто оставаясь там ночевать. В редкий выходной оказавшись дома, она начинала бродить по комнатам, как привидение — с такой силой её одолевала тоска. Порой компанию составлял Бродяга. Он выгонял Мэг на улицу громким лаем, даже нацепил её ремень вместо поводка и тащил изо всех сил. Тогда она снова смеялась, гналась за псом, и не было в мире парочки более счастливой.

Пока вновь не оказывалась дома.

— Уйди, Бродяга. Без тебя тошно. Надо выбросить его из головы и жить дальше, так? — она искала ответ и одобрение в умных глазах. — Но как? Как ты каждый раз от него сбегаешь? И почему ему всё равно, где ты? У него каменное сердце, верно? Он совсем не стоит нашей любви?

Пёс, будто сбегая от ответа, выскользнул из дома на задний двор.

— Вот сейчас побежит и всё ему расскажет, — горько усмехнулась Мэг. — Что это я несу? — спросила она себя. — Похоже на бред.

Чтобы отвлечься, она попыталась приготовить ужин из вездесущего тунца, консервированных овощей и легкой иронии. Всё диетическое и низкокалорийное. Мэгги вонзила нож для консерв в банку, когда в дверь постучали. Недоброе предчувствие не отпускало, пока она шла к двери.

Это был Джек.

— Можно войти? — от звука его голоса у неё все слова встали поперёк горла.

— Зачем? — с деланным безразличием произнесла она.

— Поговорить.

— Это что-то новенькое, — сарказм всегда выручал. — Опять собаку потерял? — Мэгги не собиралась сдаваться быстро, но все же отошла, впуская его в дом.

Он привычно закрыл за собой дверь. Внутри него происходила какая-то борьба, поэтому когда он всё-таки открыл рот, то сказал:

— Можно мне виски?

— Конечно! — Мэг, играя в безмятежность, прямиком отправилась на кухню. — И мне налей.

Она отвернулась и продолжила наколдовывать свой нехитрый ужин, открывая до конца банку с овощами. Виски стоял на столе. Джек знал, где бокалы.

Молчание затянулось. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, смотрел на играющий в бокале свет. Мэгги, громыхнув тарелкой, уселась за стол. Они оказались друг напротив друга, с бокалами в руках, но уровень напряжения был таков, точно у них шпаги.

— Твое здоровье! — она подняла тост и сделала большой глоток, не предлагая ему ни присесть, ни разделить с ней ужин.

— Ты была права, — начал он, так и не прикоснувшись к спиртному. — Я сбежал из тюрьмы, и теперь меня ищут.

Мэгги и глазом не моргнула.

— Ты пришел убрать свидетеля? — она говорила так, будто спрашивала о погоде за окном.

— Нет, — он снова замолчал.

Как бы между прочим, она спросила:

— И за что ты сидел? Ты кого-то убил?

Он бросил на неё быстрый взгляд, прежде чем опустошить бокал до дна одним махом.

— Нет, — он принялся ходить по кухне из угла в угол. — Почти.

— Это как? — она всё ещё не притронулась к еде.

— Из-за меня погиб мой лучший друг.

— Понятно, — в её голосе не было сочувствия. Хотя, возможно, это и побудило его говорить дальше.

— Я должен был помочь им спрятаться, но предложил другого вместо себя, а он оказался предателем, поэтому их убили.

— Их?

— Моего друга и его жену.

В ответ она просто кивнула, но во взгляде мелькнуло что-то.

— Тебя за это посадили?

— Нет, — он быстро налил себе ещё виски и тут же выпил. — За убийство того предателя и ещё двенадцати человек.

— Что?! — Мэгги поперхнулась, было невозможно дольше держать маску.

— Пойми, я никого не убивал, — его глаза грели диким огнём, Джек говорил громко, почти кричал: — Этот ублюдок жив по сей день. Он инсценировал свою смерть, устроил взрыв, который унёс жизни людей.

Она впервые видела его, вышедшим из себя.

— Почему я должна тебе верить? — казалось, что сейчас она тоже закричит, но с губ сорвался только шёпот.

— Можешь не верить.

Джек остановился, неестественно выпрямившись. Такой же гордый и красивый, как тогда, когда впервые появился на её пороге. Только взгляд теперь был какой-то совсем чужой. Так смотрят звери, затравленные охотниками. Загнанные в угол или томящиеся взаперти, они готовы отгрызть себе лапу, чтобы вновь стать свободными.

— Я говорю правду, — он не просил прощения, не каялся, он, кажется, хотел только расставить точки над «и». — Никогда не хотел тебе врать.

— Да ты почти ничего и не говорил, Джек! — отозвалась она, но тут же осеклась, словно услышала себя со стороны. — Ты!.. — у неё словно глаза открылись. — Ты ведь никакой не Джек, верно?

Он кивнул.

— Это надо запить.

Прошло ещё несколько молчаливых минут.

— И как тебя на самом деле зовут? — осторожно спросила Мэгги.

— Я не могу тебе сказать, — он покачал головой.

— Потому что тебя разыскивают?

— Да, — он не смотрел на неё, уставившись в окно, выходящее в сад, в котором уже поселилась весна.

— И ты прячешься в доме неподалеку?

— Нет.

— А где? — недоумевала Мэгги.

— Я не могу тебе сказать.

— Да ты хоть что-нибудь можешь мне сказать? — она сорвалась на крик.

— Ты нужна мне, — он, наконец, посмотрел на неё. Уже другим взглядом, от которого у Мэг всегда что-то сжималось в груди.

Она не могла поверить в то, что услышала.

— Не имею на это никакого права, но прошу: не выгоняй меня и не вынуждай уходить. Я не могу ответить на твои вопросы, но всё, чего я хочу — это быть с тобой рядом здесь и сейчас.

Надо думать, он был очень убедителен, потому что Мэг рванула к нему через всю кухню.

— Не с того ты начал, — она жадно вглядывалась в его лицо, руками гладила небритые щёки, длинные волосы. — Я же чуть с ума не сошла без тебя.

— Прости, — хриплым голосом ответил он.

— Какая мне разница, кто там за тобой охотится? Я всегда буду ждать тебя. Понимаешь? Чёрт тебя дери, понимаешь?! — она ударила его по груди.

— Да, — он поймал её руку, и больше слова были не нужны.

Много часов позже они лежали в полутьме.

— Каким ты был в детстве?

— Я ни в чём не нуждался, но в шестнадцать сбежал из дома, — неожиданно ответил он.

— Так, это уже что-то, — улыбнулась она. — А почему?

— Я не могу тебе этого сказать.

Мэгги вздохнула и внимательно вгляделась в его черты, изучая их, будто собиралась написать с него портрет.

— Имя Джек тебе не подходит. Тебя должны были назвать как-то по-особенному. Как этих отпрысков королевских семей, — рассуждала она. — Может, Генрих?

Он не сдержал улыбки.

— Нет.

— Уильям?

— Хватит гадать.

В её глазах плясали озорные огоньки.

— Огюст?

— Да, нет же!

Он уже смеялся в открытую.

— Но, может быть, я захочу назвать в твою честь сына. Не обязательно, конечно, от тебя. Так, гипотетически…

— Джеймс, — он вдруг перестал смеяться. — Назови его Джеймс.

— Это ведь не твое имя? — она хитро прищурила глаза.

Он покачал головой.

— Это имя того твоего друга?

Он кивнул. Они замолчали, и Мэг долго переваривала какую-то мысль, пока не озвучила её:

— Есть шанс, что тебя когда-нибудь оправдают?

— Надеюсь, что да.

— И тогда ты мне скажешь, как тебя зовут?

Он задумался, но всё же ответил:

— Да.

— Я буду ждать.

Так они уснули в полном согласии и относительном неведении, но весьма счастливо. Редкие свидания, никаких лишних вопросов.

Как-то его не было целую неделю. Мэг начала волноваться. Прошла ещё неделя. Ничего. Где искать, кого спрашивать, она понятия не имела. Прошёл месяц. За все это время Бродяга тоже не появлялся.

Мэгги поняла, что больше не увидит ни пса, ни его хозяина.

А ещё, что она беременна.

* * *

Мэг с трудом заставила себя открыть глаза. Она снова в кабинете Поттеров. Вокруг творится чёрт знает что. Виски кончился. Она нервно закурила ещё одну сигарету и начала мерить шагами комнату. Здесь был письменный стол, книги, скорее всего, магические — некоторые из них переговаривались между собой. На стене висели фотографии. Они тоже двигались, но, к счастью, молчали. Под одной была подпись: «Орден Феникса. Первый состав.1979».

Чтобы отвлечься, Мэгги стала рассматривать людей, которых не видела никогда в своей жизни. Её охватило странное чувство. Будто те, кто приветливо махали руками, улыбались и смотрели на неё, как живые, давно умерли. Она пробежалась по ним один раз, отметив нетипичные наряды для конца семидесятых. Затем второй, уже более внимательно разглядывая лица в основном очень молодых людей.

— Мам! Они там что-то замолчали.

Мэгги оглянулась на Джона. Его лицо с падающими на лоб отросшими волосами торчало в двери.

— Хорошо. Ожидание страшнее приговора, — пробормотала она, вновь обращаясь к фотографии.

Мэгги нахмурилась, затем побледнела, ещё раз взглянула на Джона, но он уже был в коридоре. Оттуда доносилось: «Миссис Поттер, что вы решили?»

Чтобы увидеть черты сына ей не надо было звать его обратно. Он был здесь. Смотрел на нее с фотографии. Мэгги забыла, как дышать. Она осела на пол на глазах у Джинни, перепугав её до смерти.

— Мэгги, что с тобой?

— Мам! — тут же подскочил Джон.

— Неужели ты так разволновалась из-за всего этого. Прости. Мы не хотели ничего плохого. Гарри защищал тебя, как мог. И мы верим тебе.

— Мам! Что случилось? — чуть не рыдал Джон. — Она только что была в порядке.

— Мэгги! Скажи хоть что-нибудь.

Наконец, она смогла втолкнуть в свои лёгкие кислород. Признаться, отсутствие свидетелей ей бы в этом деле только помогло.

— Джон, успокойся. Со мной все в порядке. Беги и скажи, что мы придём через несколько минут. Джин, побудь со мной…

Он не хотел оставлять мать в таком состоянии.

— Пожалуйста, Джон, — взмолилась Мэг, что делала редко, поэтому мальчик тут же рванул прочь по коридору.

— Кто это? Кто это там на фото? — она поднялась и указала на фотографию.

— Орден Феникса, — озадаченно сказала Джинни.

— Читать я умею, — почти шептала Мэг. — Кто это? Вот он, — она ткнула пальцем в фотографию.

— Это Сириус, крёстный Гарри.

Мэг выдохнула.

— А ещё фото есть?

Джинни, может быть, и удивилась странности просьбы, но, недолго раздумывая, достала из стола альбом Гарри и показала его Мэг.

Та собранно листала фотографии, пока не наткнулась на свадебное фото.

— Это он же?

Джинни кивнула.

— Он женится?

— Нет. Это свадьба родителей Гарри. Он шафер.

— Вы говорили, он умер?

— Да.

Мэгги зажала рот рукой. Кабинет огласили рыдания, которые, кажется, сдерживали последние двенадцать лет.

* * *

Изумленный Гарри наблюдал картину: его жена, сидя на полу, обнимала женщину, которая тихо, но безутешно рыдала. Она не пыталась прятать мокрое лицо, только изредка поднимала к глазам фотоальбом, и рыдания снова сотрясали всё её тело. Подождите… Это его фотоальбом?!

— Что здесь происходит? — изумился он.

Джинни бросила на него убийственный взгляд.

— Тише, Гарри.

Вслед за ним прилетел Джон. Его растерянное лицо тут же нахмурилось.

— Что вы с ней сделали? — грозно спросил он, но потом по-детски бросился обнимать Мэг. — Мамочка, не плачь, пожалуйста.

— Джон, всё хорошо, — говорила она сквозь слезы. — Помнишь, о чём ты просил сегодня утром?

Он непонимающе уставился на неё.

— Твое желание сбылось. Вот. Это твой отец.

Она показала ему фото, предусмотрительно указав пальцем. Джон все ещё не понимая, о чём речь, уставился на фотографию, а Гарри воскликнул:

— Сириус?!

Джинни кивнула.

— Как это возможно?! Он же не вылезал из дома? Он же скрывался!

— Гарри, все сходится, — твердо сказала Джин. — Он не мог спокойно сидеть взаперти. Посмотри, мальчик — его копия. Просто мы никогда не видели Сириуса в детстве.

— Как звучало его имя полностью? — тихо спросила Мэгги.

— Сириус Орион Блэк.

— Блэк… Джек… — она произносила слова тихо. — Мне никогда не везло в карты, — не то чтобы весело добавила она.

— Он умер, да? — Джон вопросительно оглядел взрослых. — Мам?

— Как герой… — она все ещё смотрела в одну точку, потом перевела взгляд на Гарри: — Как герой, верно?

От этого взгляда у него в горле пересохло.

— Он сражался до последнего.

* * *

Позже Мэг удалось успокоиться. Кто-то предусмотрительно заставил её выпить стакан воды, наверное, капнув туда волшебного пустырника, потому что ни цвета, ни запаха обычного успокоительного она не почувствовала. Зато по телу вдруг разлилось умиротворение и покой.

— Так это правда? — недоверчиво спросил Билл.

Мэг кивнула.

— Поверить не могу! — в который раз сказал Рон.

— По-моему, в этой истории больше плюсов, — рассудительно заметила Гермиона.

Мэг смотрела немного опустошенно, впервые за долгое время в её взгляде не было настороженности.

— Сириус Блэк, — произнесла она, смакуя. — Я ведь до сих пор не знала его настоящего имени.

— И добропорядочнейший род Блэков не прервался, — заметил Рон с усмешкой.

— Получается, Сириус не знал, что у него будет ребенок? — грустно заметила Джинни.

Мэг покачала головой.

— Значит, этот дом и состояние семьи Блэк должен был унаследовать Джон, — заявил Гарри.

— Что? — Мэг непонимающе уставилась на него. — О чём ты?

— Мы уже говорили, после своей смерти Сириус оставил всё, чем распоряжался Гарри. Но теперь… — засомневалась Гермиона.

— Нет, — она нахмурилась. — Нет! Не надо мне ваших домов и денег! Я не собираюсь выгонять семью на мороз без копейки!

— Но…

— Я не за этим сюда пришла! — она даже вскочила. — Я вообще думала, что он уголовник! А он, оказывается, волшебник! Тоже мне! Никакой разницы! — возмущалась Мэг.

— Вообще-то… — возразил Гарри. — Он сидел в тюрьме.

Её словно подкосило.

— В Азкабане. Тюрьме для волшебников. Почти двенадцать лет. А потом его всё время разыскивало министерство, пока он не погиб. Его оправдали, но уже посмертно.

— Так это… Тоже правда… — потрясенная Мэг все ещё не могла поверить в то, во что двенадцать лет заставляла себя верить, чтобы не сойти с ума. — И его лучший друг был… Джеймс? Верно?

— Да. Мой отец. Он рассказывал о нём?

— Нет, — она покачала головой, до чего прихотливо всё сплелось. — Он только попросил… Я же говорила, моего сына зовут Джон Джеймс Смит.

Гарри молчал. Он не знал, как выразить то, что сейчас происходило в его душе.

— Теперь уже можно сказать Блэк, — сказал Рон.

— Пусть сам решает, — она говорила тихо, но уверенно.

— Я думал, Блэк из чистого упрямства увлекался магловскими мотоциклами или девушками, — вспомнил Билл. — Сириус всегда был маглолюбом.

По лицу Мэгги снова покатились слезы.

— Он никогда не говорил этого, — она покачала головой. — Я всё могу понять: и то, что он был вынужден скрываться, и что тюрьма никого не делает лучше, но ей-Богу порой мне казалось, что его пёс любит меня больше! — она выплеснула всю горечь и обиду, накопленные за долгое время.

— Какой пёс? — спросил Гарри, хотя они уже обо всём догадались.

— Огромный, чёрный, очень умный и преданный.

— Мэг, у Сириуса не было собаки. Он был анимагом.

Она подняла на них растерянные глаза. Мэгги не знала, кто такие анимаги, но несложно было догадаться. Она не упала в обморок, не закричала и не завопила, она лишь тихо роняла слёзы на старое фото.

Golden Earring (Rock Ballads) — Going To The Run