Практическая география (джен)

Свидание с оборотнем — как, мерзко ухмыляясь, именовал предстоящую встречу Холловэй, — должно было состояться сразу после заката, на границе оазиса и пустыни. Пока Рон открывал проход в защите, он двадцать раз успел уколоться об изгородь и помянуть про себя и вслух великого Мерлина и всю кротость его. От Гейба, который стоял в десяти шагах под скрывающими чарами с палочкой наготове, толку не было — не заставишь же его выдать себя и подсветить, чтобы не натыкаться на колючки!

Честное слово, лучше было идти одному.

Собственно, это он и предложил, как только пришел в себя, и они с Джорджем — все-таки с Джорджем! — перестали орать друг на друга, и Гейб заживил синяки и ссадины, а вслед за тем поправил койку, на которую приземлился, падая, и низенький стульчик заодно.

Джордж, упирая на обстоятельства, еще раз попробовал выступить, но быстро скис — понял, что возиться с ним и переводить с йибир на английский никто не будет.

Так что он отыгрался на Роне — приказал сейчас же ложиться и спать до вечера. Гейб даже не стал накладывать сонные чары — нужды не было, глаза и так слипались, и голоса над головой усыпляли не хуже колыбельной:

— Что с ним за хрень была?

Шепот, не разобрать ни слова.

— А ты при чем?

Снова шепот.

— Так вы давно знакомы, получается?

Очень тихо:

— Не были знакомы. Я его видел, и все. Он был смешной. Ничего не понимал.

— Да он и сейчас…

Чуть громче:

— Джордж!

— Ладно, Фредди, я так…

«Живые, — подумал Рон, засыпая. — Оба».

Колдовать ему не то чтобы запретили совсем, но палочкой махать рекомендовали только в крайнем случае. Про маггловский фонарь, который в последнюю минуту сунул Джордж, Рон поначалу просто забыл: досчитал до пятидесяти, убедился, что Гейб на месте и молчит — значит, никого лишнего поблизости нет, — и, чувствуя себя по-дурацки с палочкой в правой руке и фонарем в левой, трижды нажал и отпустил неудобную тугую кнопку.

* * *

«Не похож», — подумал Рон.

Его тесное знакомство с оборотнями — Люпин не в счет — давно не ограничивалось Грейбеком: стараниями последнего зараженных в Британии прибавилось чуть не вдвое, и Рона вместе со всем отделом не раз и не два отправляли на подмогу — обезвреживать очередную «Армию Фенрира». Опознавал он их с полпинка и оттого был уверен, что и сейчас не ошибется.

Но этот был не похож. Вообще-то он и на Геди походил мало — может, они не родные братья, а какие-нибудь сводные?

Так или иначе, инициативу упускать было нельзя. Рон, сжав зубы, взмахнул палочкой: из двух куч песка получились более-менее приличные подушки.

— Мир тебе, Рональд Уизли.

Это было уже кое-что.

— И тебе.

Имя он, как назло, позабыл — или его вовсе не называли? Устроился на подушке, скрестив ноги, — жестковато, но сойдет.

Оборотень сел напротив и уставился на него. «Волшебные твари, пятая категория», — вспомнил Рон. Отведешь взгляд — считай, проиграл.

— Мой брат, Геди из йибир, должен тебе.

Геди?! Почему Геди-то? Не то чтобы Рон жаждал сейчас его видеть, но какого драккла? Такие вещи через третьи руки не делаются, это он знал точно. Хорошо еще, что ответ придумал заранее — просто на всякий случай:

— Никаких долгов! Я не за Дилан ехал, а за своими. Если бы ее там не было, я бы все равно…

— Мой брат струсил, не пошел за ней, попросил тебя. Ты исполнил просьбу.

— Так бы я его и взял! — выпалил Рон. — Да его бы там в три секунды прикончили…

Ох, идиот.

— Твое дело — соглашаться или нет, Рональд Уизли. Пойти за Дилан — его дело. Он мог правильно выбрать и правильно умереть.

— Умереть? Ты рехнулся, что ли? — выговорил Рон, наливаясь злобой. — Тебе мертвого брата подавай? Да что ты, сволочь, вообще понимаешь?..

Он чувствовал, что срывается, и был рад, что можно сорваться на этого, который ему никто, пусть даже из-за идиота Геди. Почти хотел, чтобы оборотень бросился, чтобы превратился — не зря же он встречу назначал на после заката? Но тот сидел сгорбившись, неподвижной темной глыбой.

— Это ты не понимаешь.

— Чего я не понимаю? Ну? Что тебе — мертвый нужнее живого?!

— Он должен был стать первым в семье после Зум-Зум, — сказал оборотень. — Следующим ya'un-ki, Старшим.

— В смысле, следующим покойником?

— Если бы он пошел и погиб, Зум-Зум была бы жива.

Так. Стоп. Рон выдохнул, сосчитал до десяти, вытер о штаны разом вспотевшие руки, быстро переложив палочку.

— Должен был? Почему был? Его что, изгнали из рода?

Оборотень шевельнулся едва заметно, втянул голову в плечи.

— Мой брат Геди стал neghatal, последним в семье. Младшим. Меньше, чем ребенок. Он теперь ничего не может сам — только служить и зачинать детей, если кто-то возьмет его.

— Из-за этого?! Вот из-за того, что не сам, а меня попросил?!

Иногда он ненавидел магию — вот как сейчас. Магию, которая связывает то, что невозможно представить связанным. «Как Гарри с Волдемортом», — прокомментировал все тот же ехидный голос. Или его самого с Петтигрю. Только Геди было еще жальче.

— Эта твоя старуха… — начал было он и оборвал себя. — А ты? Ты, когда станешь главным вместо нее, — ты же сможешь вернуть Геди на его место?

— Я Кори Исмарис. Я отец своим детям, но рода у меня нет. Теперь их отдадут, Рональд Уизли. Отдадут в другой род, а наш исчезнет. Зум-Зум не знала, что не справится, она была очень сильная — это оттого, что она была ранена и ослабла.

«Вот как другие-то умеют, — подумал он почти восхищенно. — Тебе, Рональд Уизли, до такого еще расти и расти!»

— На жалость не дави, — сказал он сквозь зубы. — Хорошо, если я признаю Долг, тогда что? Я — смогу?

Оборотень дернулся и застыл, уставившись на Рона — аж глаза блеснули.

— Да!

* * *

— Нет.

Рон не обернулся — выучка есть выучка, — но Гейба в боевой стойке и представлять не нужно было, видел не раз.

— Ты был прав. Он врет.

Оборотень даже не пробовал встать, только шевельнул рукой — раздвоенный кончик палочки высунулся из рукава, как змеиное жало, и нырнул обратно.

— Не успеешь, — сказал Гейб за спиной. — Нас двое.

Оборотень дышал тяжело, будто только что отмахал не меньше мили. Ноздри раздул, глаза прижмурил — вылитый Гермионин Живоглот на охоте.

— Ты врешь. Геди, когда его прокляли, не пошел к Рону. Почему?

Рон был рад, что сидит. Говорили вроде бы о нем, но оборотень спасал семью, Гейб помогал Джорджу — оба делали, что должны. Хотел быть нужным, Рональд Уизли? Получи!

— Ты! — вдруг прорычал оборотень. — Кто ты?!

Он наклонился, оперся руками о землю — так обычно сидят звери — и вытянул шею.

— Чем-ты-пахнешь?!

— Что?

— Ты пахнешь Кори Исмарис!

«Из-за Джорджа, — догадался Рон. — Джордж с этим их анализом, Гейб у него кровь брал».

— А твое какое дело? — Гейб говорил спокойно — даже слишком. — Ты и твой брат — вы все врете. Ты поранил моего друга, и он заразился.

«Сейчас сцепятся», — отстраненно подумал Рон. Посмотреть, что ли, как Гейб дерется по-настоящему? Подождать, пока большие и умные разберутся, спину прикрыть? А, Рональд Уизли?

— Хватит!

Оба вздрогнули, повернулись. Ну да, ребята, я все еще тут.

— Давайте по порядку. Ты, — он ткнул пальцем в оборотня, — учуял оборотня? Понял, что Джордж теперь тоже этот… Кори Исмарис? Из-за тебя, между прочим!

Оборотень смотрел, не моргая.

— Если тебе неинтересно — дело твое…

— Нет!

— Что — нет?

— Так не бывает! Я не касался его палочкой! Где он? Почему он не пришел? Откуда ты знаешь, что он стал как я? Он превращался?!

— Ты ему ногу порвал, помнишь? Вот он и не пришел.

— Отведи меня к нему! Когда он превратится, нога пройдет! Я должен его видеть! Он… он мой!

— Хрена он твой! — прошипел Гейб.

— Стоп!

Рон и сам не ожидал, что может вот так. Ужасно хотелось оглянуться, но он стерпел.

— Расскажешь нам все, тогда я подумаю, понял?

Узнать надо было слишком много. Он поморщился, соображая, с чего начать:

— Так что будет, если я засвидетельствую Долг? Только точно.

Оборотень моргнул.

— Ну?

— Я знаю людей, которые были должны и умерли. Их детей отдали в уплату Долга.

Рон ушам не поверил.

— Но Геди-то жив!

— Ты слушал меня, Рональд Уизли? Геди сейчас никто, он хуже чем умер! Его тоже отдадут вместе с детьми.

Рон устало помотал головой.

— Ну и чего ты хочешь? Если я признаю Долг, их что — отдадут мне? На кой мне твои дети? Мне вообще никаких не нужно!

Оборотень помолчал, потом проговорил тихо:

— Если Старший рода уезжал надолго, он мог оставить кого-нибудь вместо себя — говорить его голосом и собирать anasnimo-di, деньги за кровь.

— Ага, выходит, я бы купился и признал Долг, а ты бы меня типа выручил и стал говорить моим голосом?

— Я не могу, — повторил оборотень. — Я Кори Исмарис. Мы не даем клятв. Но Геди мог бы.

Драный Мерлин!

— То есть я скажу, что он может говорить моим своим голосом, и все? Он станет таким, как раньше?

— Ты уже давал обещание йибир. Ты видел, как это делают. Когда он будет говорить за тебя, его выслушают. Но когда он будет Геди — он не будет никем.

— Так. А кому детей отдадут, если я откажусь? И когда? Может, их и не возьмет никто?

— Возьмут, — оборотень опять раздул ноздри. — Маган, тот человек, которого вы лечили. Он хотел их, хотел мою Дилан.

— А Геди, получается, тоже врал? Что тот человек не давал тебе увести детей?

— Он не давал. Он не хотел, чтобы дети стали Кори Исмарис. Он знал — тогда он их не получит.

— Чушь какая-то, — честно сказал Рон.

Действительно, чушь. Брачные ритуалы корнуэльских пикси — читали им в Академии такой спецкурс. То есть сомалийских оборотней, конечно, хоть просись к Джорджу в соавторы.

— Ну что я из тебя тяну по слову, как манящими чарами? Это же тебе надо, правильно? Вот и рассказывай.

Фонарь погас. Кори Исмарис сидел напротив и шумно дышал.

— Моя жена умерла. Я не хотел возвращаться, — сказал он, — зверь легко забывает, я про них забыл. Геди плохо видел, он не мог за них драться. И тот человек пришел забрать Дилан, а я вернулся и не пустил его, и ранил.

— А Геди-то что? Зачем наврал, что ты хочешь сделать их оборотнями?

— Он не врал. Я сказал ему: лучше Дилан и Далмар будут Кори Исмарис, чем их отнимут. Детей нельзя обращать, но я был готов.

— Но если Геди все-таки отдаст Долг, тогда что? — сказал Рон.

— Neghatal не может отдавать Долг! Его никто не признает!

— Ладно, — Рон пристроил палочку на колене. — Сколько у вас еще времени до этой отдачи?

— Еще три дня, — сказал оборотень. — А тот человек? Я хочу его видеть!

— Значит, так. Завтра утром вместе с Геди придете к нашей палатке — ну, где вас лечили. А то я уже не соображаю ничего. Подумаю и скажу. Идет?

— Ты сказал, я услышал, — кивнул Кори Исмарис. Палочка мелькнула в его руке — огромная бурая гиена закрутилась, обнюхивая землю, коротко рыкнула и исчезла во тьме.