Практическая география (джен)

Человек, который проходил здесь совсем недавно, был обут — и это ровно ничего не значило: вряд ли кто-то в лагере стал бы поднимать шум из-за пропавших кроссовок или ботинок. Правда, все йибир, сколько видел Рон, ходили босиком — но ведь Геди говорил, что оборотень неплохо соображает, правда? Мог и сообразить. Джордж рассмотрел след, уткнувшись чуть не носом, потом что-то сделал с фонариком — свет, и без того тусклый, совсем померк.

Линия воды то отступала, то подходила вплотную; пару раз приходилось брести, Холловэй ругался вполголоса, что позабыл взять палку — ощупывать дно. «Ага, раздвоенную», — не удержался Рон. Он считал шаги; на второй сотне спохватился, отстал и поспешно наложил Salvio Gexia. Конечно, на тварей пятой категории (к которой он отнес и Кори Исмарис) чары не действовали, но вдруг Джордж все-таки прав? Представить снюхавшихся Фараха и оборотня он не смог бы и в страшном сне.

Джордж все время забирал вправо, к стене — рисунки, что ли, свои искал? Рон прикрывал его, как учили, хоть и морщился, и опять ошибся:

— Не зевай! Сюда!

Рон всмотрелся — в стене чернел проход.

— После меня, — пробормотал Джордж и шагнул внутрь.

Рон поежился, переступил с ноги на ногу. Он не боялся пещер, просто не любил — с тех пор как на втором еще курсе откапывался по дороге в Тайную комнату в компании со спятившим Локхартом. Подождал, не утерпел и выдохнул:

— Lumos!

Сразу стало легче. Лаз оказался широким, двоим впору пройти, и кучка камней у стены явно возникла не сама по себе: проход расширяли. Для гиены? Ей только-только хватило бы места протиснуться. Что там Холловэй копается?

Свист раздался вовремя — еще секунда, и Рон полез бы без приказа. Над коридором тоже поработали: он всего дважды споткнулся, приложившись головой о низкий потолок, правда, последний раз уже у выхода, и едва не врезался в Холловэя. Тот опять стоял согнувшись, рассматривал что-то на полу.

Рон подошел.

Этот след был старым, оплывшим — поди разбери, такой же, как первый, или нет. Зато хорошо видны были очертания обеих ног носками от входа и перед ними, в пыли, четкий четырехугольный отпечаток, словно человек нес что-то тяжелое — Рону ни с того ни с сего привиделся школьный сундук — и остановился передохнуть.

Драный Мерлин! Какой еще сундук?!

Джордж старательно обошел вокруг, сквозь зубы втягивая воздух. Показал: «Тихо!», медленно повел лучом слева направо до еще одной серой дыры в черной стене. Рон даже дышать перестал, только кровь гудела в ушах, и тут Джордж выключил фонарь.

Несколько мгновений они стояли молча, пока не стало ясно, что серое пятно никуда не исчезло, даже если поморгать, а то, что казалось гулом крови, превратилось в гул голосов.

Джордж не двигался — наверно, решал, что теперь делать. И то сказать, Рон его понимал. Наблюдение за подозрительными личностями, которые прячутся в пещерах, в их полномочия никак не входило, и самым правильным было бы вернуться и сообщить куда следует, если такая инстанция здесь существует. Но ведь нет ее! Что Фарах замешан по самые уши, Рон уже не сомневался. Оборотень по-прежнему оставался под вопросом, однако сбрасывать его со счетов тоже не годилось.

— Стой тут! — грозным шепотом приказал Джордж и наконец-то двинулся вперед.

Ага, как же!

Рон старался дышать потише, но чем ближе они подходили, тем яснее понимал, что мог бы и не стараться: свет становился ярче, по сводам пещеры поплыли рыжеватые отблески и запахло жареным. В любом смысле — там, на другом конце прохода, орали.

Слов было не разобрать — не английский, точно, и не йибир, — переводчик не помогал, но тон определялся с полпинка: примерно так в незапамятные времена в невообразимом здесь Лондоне шеф Лоуренс распекал проштрафившихся подчиненных.

Джордж уже добрался до прохода, который был даже шире первого, и, вытянув шею, заглянул. Рон почти совсем уверился, что оборотня здесь нет, а значит, чары сработают, пододвинулся ближе, высунулся — и тоже заорал бы, если б мог. Да что у всех за манера — затыкать ему рот!

Джордж оттолкнул его в сторону на длину руки, почти отшвырнул, и сам попятился, не отпуская.

Проволок через зал со следами, затащил в проход и только тут убрал руку.

— Ты что, рехнулся?!

— Кто рехнулся? Ты куда полез? Видел, что там?

Ругаться шепотом было неудобно, но не станешь же посылать его в полный голос?

— Что я должен был видеть?!

— Цинки с патронами, идиот! «Калаши» у этих… И ящики — видел, сколько? Там на армию хватит!

Рон ничего не понимал. Картинка, которая до сих пор стояла перед глазами, об армии не напоминала ни разу: просто двое — раньше он их точно не видел, — по виду местные, но не йибир, сидят над костром, разведенным в круглой металлической посудине, и орут друг на друга. Поверх огня что-то лежит, должно быть, оттуда так тянет горелым мясом. Дальше, за ними, действительно громоздятся какие-то ящики: одни побольше, деревянные, крашеные в грязно-зеленый цвет и как раз подходящие по размеру под тот отпечаток, другие поменьше, со скругленными углами, блестящие, металлические… А, точно, еще у стены маггловское оружие, как у охранников в лагере.

— Не спи! — прошипел Джордж. — Уходим, быстро!

Огрызаться дальше выходило себе дороже, объясняться или требовать объяснений — тем более. Рон послушно развернулся, зацепив рукавом стену — все-таки двоим здесь было тесновато, — шагнул и замер: снаружи отчетливо разило.

Мгновение он не двигался, отчаянно надеясь, что вонь ему почудилась или что в пещере воняло и раньше, только он не замечал. Джордж подтолкнул его сзади:

— Что?

Света оба так и не зажгли, но он и без света чуял, как тьма снаружи становится все гуще, под стать запаху — а потом там, во тьме, зажглись два круглых бледных огня.

«Только-только протиснется», — подумал Рон и вдруг успокоился. Это было его, это он умел.

Свободной рукой нашарил в кармане нож и передал назад, Холловэю.

— Веревку режь.

— Да что там?

Холловэй напирал, дышал в затылок.

— Тихо, — пробормотал Рон, удобнее перехватывая палочку. — Тихо, детка…

Сообразительный, говорите? Ну, попробуем…

Он сделал шаг, хватаясь левой за амулет.

— Пропусти.

Тьма зарычала так глубоко и низко, что отозвалось где-то под ложечкой.

— Мы просто уйдем. Пропусти.

То ли он привык к темноте, то ли зенки твари светились так, что можно было видеть, но он различил, как разомкнулась гигантская пасть, клацнули зубы — завоняло так, что аж слезы брызнули, — и рык сложился в слова:

— Не ты.

— Чего это не я? — поразился Рон, сам толком не зная, чему — то ли тому, что понял, то ли смыслу сказанного.

— Мой брат, — лязгнула тварь.

— А, ну да.

Значит, бедняжка Геди бегал на него жаловаться?

Но Джорджу здесь и вправду было не место. Отправить бы его куда подальше…

Рон быстро прикрыл амулет:

— Джордж. Тебе нужно уйти. Ну, то есть… ты сможешь уйти, он тебя выпустит…

— Да кто он?! Что там?! Уизли, опять ваши фокусы? Никуда я не пойду!

— Джордж, честно, я все объясню. Уйди, а? Скажи Гейбу… ну, расскажи, что здесь видел, а я потом догоню…

Драный Мерлин, ну почему он не умеет говорить, как Гарри, чтобы понимали и слушались? «Потому что ты — не Гарри Поттер, а Рональд Уизли, — подумал он, — и цена тебе — ломаный кнат».

Твари, наверно, надоело ждать — она придвинулась, совсем загородив собой вход, и заворчала.

— Сейчас, сейчас, — проговорил он, уже не заморачиваясь, понимают ли его, и прижался к стене.

— Пропусти его!

Светящиеся блюдца моргнули и отплыли в сторону.

— Давай! Жми!

Он дернул Джорджа за рубаху, пропихнул мимо себя к выходу.

— Веревку обрезал?

— Ты уволен, — бросил Джордж не оборачиваясь, шагнул — и смолк, точно рот зажали.

Ага, увидел зверушку.

— Беги, придурок, — прохрипел Рон, судорожно прислушался, но ничего не услышал, конечно — так шумело в ушах. Досчитал до двадцати, уже решил, что пронесло, но тут тварь завизжала, шарахнулась, со всего маху долбанулась о стену — с потолка посыпались мелкие камешки, — и почти сразу хрипло вскрикнул Джордж. Твою ж мать, все-таки полез!

— На пол! — заорал Рон, не надеясь, что Холловэй услышит, но вдруг… и, не переводя дыхания:

— Lumos Ultima!

Он зажмурился на долю секунды позже, чем нужно было перед вспышкой — увиденное застыло на обратной стороне век, как на плохой маггловской фотографии: тварь извернулась, будто пыталась поймать себя за хвост, а сзади, у самой воды, Джордж — живой, живой! — то ли поднимался, опираясь на руку, то ли полз — одна нога выпрямлена, другая, вроде, согнута... Куда же он, драный Мерлин? Выход-то не там…

Рон проскочил у ослепшей твари под боком, вздернул Холловэя на ноги — тот застонал, но встал — и тут оказалось, что назад дороги нет. Тварь очухалась на диво быстро: повернула голову и снова зарычала.

— Бежим!

«Идиот, — ругал он себя, волоча Джорджа невесть куда, лишь бы подальше, — какого драккла полез с ослепляющим, он же нюхом чует?» И тут сзади раздались выстрелы.

— Сейчас они ее, — задыхаясь, пробормотал Джордж.

— Ага, конечно. Как глаза? Ранен? Где?

— Нормально. Бедро. Когтями. Черт тебя побери, Уизли, это же Pachycrocuta brevirostris, ты видел? Живая! А они ее…

— Это смотря кто кого…

— Стой!

Холловэй вцепился ему в плечо.

— Что? Плохо?

— Нет, вот там! Туда!

В стене чернел еще один проход, узкий, едва заметный за выступом — Джордж оттолкнул его руки, протиснулся:

— Там шире, идем.

Рон опять начал считать шаги, и на двадцатом стены ушли в стороны. Джордж повалился на пол.

— Не елозь, — сказал Рон, пытаясь отдышаться, — грязи занесешь. Ну-ка посвети, что тут…

— Фонарь выронил, — заметил Холловэй спокойно. Ну да, фонарь — это вам не гиена, из-за него дергаться незачем.

А, Мерлин с ним, все равно Статут нарушен вдоль и поперек.

Рон снова зажег Lumos, бегло осмотрелся. Тупик — сзади никто не подберется, но и самим сбежать некуда, если что. Следов… вроде не видно. Стрельба и крики были все еще слышны, но глухо, как не здесь, и оттого казались ненастоящими. Потом стрелять перестали, зато мерзким хохотом залилась гиена — не зря Рон на нее ставил.

И как, интересно, этого придурка хоть немного подлечить без света? Он поспешно перехватил палочку в левую руку, правую поднес к лохмотьям на ноге Джорджа — месиво из мяса и тряпок, и песку налипло, конечно. Сквозь грязную корку сочилась кровь.

— Excuro!

Джордж замычал и дернулся.

— Тихо, тихо, — повторил Рон, нагибаясь. Кто бы сомневался — не вышло.

Пришлось ковыряться в темноте — очищающее, потом обезболивающее.

Джордж скрипел зубами, — Excuro по свежей ране то еще удовольствие, — но терпел и ничего не спрашивал. «Ну да, — подумал Рон, — я же уволен». Теперь обезболить и Ferula, авось дойдет с жесткой повязкой. Смертельно хотелось окончательно забить на Статут и аппарировать, но вбитое в Академии правило «Врага за спиной не оставляй» держало крепко.

— Сиди, я пойду послушаю.

Да и вообще лучше было встать в начале прохода и в случае чего бить сразу Avada.

Шагнул в проход и услышал:

— Погоди.

— Чего?

— Посвети еще — там, в углу…

— Где?!

Рон крутанулся на пятках, выкрикнул Lumos, зашарил взглядом по углам.

— Вон, внизу, — Джордж ткнул пальцем,

Сквозь пыль и песок что—то проблескивало и, кажется, впрямь виднелись буквы, он даже различил начальные «ph». «Да похрен, что там написано, — мельком подумал Рон, — главное, еще один склад, могут прийти проверить, значит…»

— Понял, — сказал он, — сматываться надо.

— Ты не посмотришь?

Вот же зараза, прости Мерлин.

— Не посмотрю. Оно не кусается.

И внезапно разозлился. Не полез бы этот идиот куда не просили — давно бы выбрались.

— Какого... — он привычно проглотил ругательство, хотя было уже без разницы, — какого ты не ушел? Я же тебе сказал!

Джордж молчал.

— Что ты ему сделал?

— Ткнул под хвост.

— Что?! — взвился Рон. — Оборотня под хвост?! Чем?

Джордж скривился:

— Ножом.

— Моим ножом?

— Ну извини.

«Да он едва держится, — вдруг понял Рон. — Начну расспрашивать — сорвется, как нечего делать».

— Вставай, — сказал он. — Пошли.

— А этот, там?

— А этот там занят, — он старательно обновил маскирующие чары и подхватил Холловэя под руку. — У этого там обед, понял?

Джордж попробовал наступить на раненую ногу — получилось, не вопрос.

— Так. Люди нас не заметят, но если начнут стрелять, сразу падай. Хотя не начнут они… Скотина выскочит — постарайся к выходу, я отвлеку. Не сможешь — тоже падай. И не лезь!

Тварь было не видно, зато слышно — ворчанье и подвизгиванье, приглушенное то ли расстоянием, то ли камнем. Рон и не ждал, что оборотень уйдет, только что отвлечется, и можно будет успеть и ударить первым. Вонь стояла — хоть ножом режь. Он задержал дыханье: отчетливо смердело дерьмом и тухлятиной, и новый запах — кровь — казался рядом почти нормальным, даже чистым.

Он посветил под ноги, и вовремя: в десяти шагах лежал человек. Наверно, один из двоих, что спорили в дальней пещере, но тех Рон не запомнил, а этого рассматривать не стал, один раз взглянул — и хватит. Правый бок у мертвеца был вырван. «Печенку любит, сука, — подумал Рон. — А второй где?» Второй, похоже, догадался бежать не к выходу, а обратно, в пещеру, и прожил на несколько минут дольше — зверюга все—таки протиснулась внутрь. «Petrificus надо было бить, а не Lumos: глаза здесь без надобности, а учуять нас — нечего делать, вон, рычит опять, зараза, — Рон оглянулся на Холловэя — тот стоял, скособочившись, но уже не блевал, прижимал к животу маггловскую стрелялку, «калаш». — Ну и хорошо, при деле, значит».

Рон подобрался ближе, вскинул палочку, целясь по звуку, даже рот раскрыл — и не смог. Людей он не убивал с войны. «Геди скажу, пусть забирает, — подумал он, — ну не могу я, сначала с детьми в шахматы, а потом отцу Avada”. Тварь рванулась к нему, и, почти ткнув в оскаленную пасть, он выкрикнул:

— Petrificus Ultima!

Отдачей отшвырнуло назад, он упал, покатился, набрав полный рот песку.

— Что? — заорал Холловэй.

— Нормально.

Ага, нормально, две Ultima почти подряд — по-хорошему нужно сутки восстанавливаться, не меньше.

Он привалился к стене. «Ничего, если Геди не придет — часов двенадцать в запасе есть, сам добегу». Не поднимаясь, махнул палочкой, накладывая на оборотня скрывающие чары — про этих, покойников, все равно придется докладывать, даже если его и вправду уволят.

— Погоди минуту, сейчас пойдем.

Вспышку слева он почти пропустил. Успел оттолкнуться и выставить перед собой палочку, и тут же понял, что незачем: огромный серебряный кабан вырвался из темноты в облаке искр, бесшумно подплыл к ним и остановился, перебирая ногами.

— Рон, где вы? — сказал патронус голосом Гейба. — Нападение на лагерь, возвращайтесь немедленно.