Практическая география (джен)

Больше всего Рон боялся, что дурацкая маггловская машина сломается, однако грузовик исправно прыгал по кучам песка, гудел и вихлялся, лез на дюны и сползал вниз, наматывая мили. Потные ладони соскальзывали с руля, Рон трясся на сиденье, и внутри у него тоже тряслось и дрожало.

Laetor Maxima, считал он, минус парная аппарация ("Да еще с магглом", — уточнил изнутри голос, очень похожий на Гермионин), минус те две Ultima в пещере, минус неудавшееся очищающее, минус дезилюминационное на грузовик и на них самих — часа три у него в запасе оставалось, не больше. Что будет потом, он старался не думать.

Деревня пряталась между холмов — не будь заклинания, Рон бы ее и не заметил. А сейчас сидел и смотрел сверху вниз, хотя уже навидался таких, пока разъезжал с Джорджем за продуктами: высокий колючий плетень-зариба, за ним по кругу, дверями внутрь, соломенные хижины, обмазанные сверху глиной, а посередине загон для скота и колодец.

В тех, других, были еще понурые костлявые коровы, куры, заполошно разбегающиеся из-под ног, пестрые тряпки женщин, стыдливо хихикающих в ладошку, протянутые руки худущих глазастых ребятишек…

Эта деревня была заброшена. Изгородь не чинили уже давно, а самую большую и свежую прореху в ней оставил не иначе как грузовик бандитов. Светящийся след проходил сквозь сплетение колючих веток и исчезал внутри. Слышались звуки — обыкновенные, деревенские: негромкие голоса, металлическое звяканье, будто работал кузнец, скрип колодезного ворота. Откуда-то тянуло дымом.

Рон взялся за ключ, но Стивен перехватил:

— Куда? Услышат!

— Не услышат, — пробормотал Рон, почти уткнувшись носом в руль, — я же сказал.

— Уверен?

Рон кивнул. Чары осечки на целую деревню дались с трудом — руки опять сводило, и по спине, мерзко щекоча, текла струйка. Так, спокойно. Надо представить, что это просто ученья. Или нет, не ученья, экзамен: сдашь — переведут в оперативный, к Гарри, или круче, в антитеррористический, и сразу дадут группу. «И кубок по квиддичу», — добавил тот же голос. Конечно, куда ж ему без кубка?

— Меняемся? За руль сядешь?

Стивен взглянул удивленно:

— С чего вдруг?

— Видишь ту дыру в заборе? Надо ее перегородить, всю целиком, у меня не получится, только провожусь зря. И не давать этим прорваться, если что.

Стивен набычился:

— Вы, значит, туда пойдете, а я?..

Драный Мерлин! Рон как мог многозначительно покосился на Пьера, потом уставился Стивену в глаза — только что не подмигнул. Это должно было означать: «Тебе доверяю, ему нет», и было почти правдой. Оставлять Пьера одного не хотелось совершенно — мало ли что выкинет, еще и машину бросит, пожалуй. Зато при нем можно палочкой махать, не прячась, и не думать, что потом придется стирать память. Да, кстати…

— Если можно будет стрелять… ну, я говорил — я крикну, ты, главное, не уходи никуда… — И обернулся к Пьеру: — Пошли.

— Удачи, — сказал Стивен и опять, как в первый раз, добавил непонятное.

— Что?

— У нас говорят, когда кто—то уходит: «Ni puha». Отвечать надо: «K chiortu».

— К тшиорту, — старательно повторил Рон.

* * *

Первым делом он проследил заклинание — след пропадал в одной из хижин, как назло, на противоположной от них стороне — и поспешно отменил его:

— Finite incantatem!

Сразу стало легче. Теперь бы наложить Homenum Revellio Maxima, чтобы понять, сколько их и где — да хрен наложишь, сил не хватит.

«Значит, что мы имеем?», — подумал он. Грузовик стоял у загона, мотор не работал, крышка эта, спереди, была поднята, и оттуда торчала задница и ноги в рваных штанах. Еще один бандит устроился за колодцем, на земле, автомат между ног, лица не видно — расслабился, сволочь! Водилу хорошо бы убрать… Или сначала к хижине?

"Гейб говорил — человек пятнадцать, — вспомнил он. — Двоих уложил Тараби, одного ранили, итого двенадцать, еще эти двое — остается примерно десять, да еще наши — в одну хибару все ни за что не поместятся…"

— Уизли!

Пьер говорил негромко, но не шептал — понимал, что к чему.

— Я не спорил с вами при этом русском, он невменяем, но вы! Подумайте, вы же подставите всех! Не только директора Бернара, хотя его в первую очередь, — всех нас, всю миссию!

Рон промолчал. Не напоминать же, что не директора Бернара насилуют вон в том сарае?

— Если о вашем… вашем колдовстве узнают — то в Сомали нас больше не пустят! Сколько человек мы вылечили за эти дни — помните? А сколькие не дождутся лечения и ослепнут? Нужны другие методы, поймите! Я готов взять на себя…

Рон больше не слушал. Рука уже не дрожала, голова привычно отключилась, магия, сколько бы ее ни оставалось, поднималась и норовила вырваться…

— Двенадцать хаффлпафцев пошли купаться в море, — забормотал он первое, что пришло на ум, — двенадцать хаффлпафцев резвились на просторе… Один из них утоп… Petrificus totalus! — И сразу: — Obliviate!

Тот, за колодцем, беззвучно сполз в песок.

— Ему купили гроб… и вот идут купаться одиннадцать хаффлпафцев…

Так, теперь второго.

— Пошли купаться в море, — бубнил Рон, прицеливаясь повыше задницы, в спину, — одиннадцать хаффлпафцев… резвились на просторе…

— Уизли! Что вы…

Пьер полез под руку, Рон отмахнулся не глядя — пусть болтает, лишь бы не мешал.

— Petrificus totalus!

И, еще не увидев, как ударяет проклятье, понял, что промазал.

Вместо того чтобы упасть на землю, водила ткнулся вперед, сшиб подпорку — крышка, звонко лязгнув одним боком, другим обрушилась на него, тощие ноги дернулись и обвисли.

"Пусть они не услышат, — взмолился Рон, — Мерлин Великий, пусть они не услышат!"

С его-то счастьем, ага.

Откуда-то сбоку выскочил еще один, завертелся, оглядываясь, потом уставился на придавленного сотоварища и — Рон даже половины заклятья выговорить не успел — завопил, как банши над покойником.

И посыпались. Отовсюду — все же охрана у них была, — размахивая бесполезными автоматами, завывая и вскрикивая на все лады. Сгрудились у грузовика — Рон под шумок свалил еще одного, того подхватили, повелительный голос рявкнул что-то, оставшиеся попятились, забились между машиной и загоном, даже голов не видно. "Сколько их там, шестеро или семеро? Значит, сторожить в доме осталось совсем немного, — подумал он. — Это шанс, Рональд Уизли, точно, шанс!"

И поволок Пьера мимо пустых хижин к той, нужной.

— …Мы знаем, что вы здесь! — раздался тот же уверенный голос.

Рон аж подпрыгнул, схватился за амулет — неужели йибир? — и понял, что говорят по-английски.

— Мы не пираты! Мы не хотим денег! — вещал голос. — Вы выполняете наши условия, мы отпускаем женщин!

Пьер замер — еще бы, услышал, что хотел. Потом шагнул туда, к загону и грузовику: пришлось хватать его и держать. Драгоценное время бежало, силы таяли, а этот идиот, как назло, упирался и рвался из рук.

— Пусть госпиталь перенесут в Пунт! Пунт обещает вам мир! Мудуг не защитит вас, только Пунт!

Опять политика, мать ее… Они что, правда думают, что вот мы скажем — и лагерь перенесут?

— Мы знаем, что решаете не вы! — любезно пояснил голос. — Обещайте, что передадите наши требования — и мы освободим одну из заложниц!

Он крикнул — приказал — уже по-своему, в дверях хижины показался темный силуэт, и Рон разглядел, кто это… Драный Мерлин, Алекс!

Рон выдохнул. Когда-то их учили в Академии: забудь, кто перед тобой — друг, жена, ребенок, да кто угодно — наблюдай, фиксируй, запоминай. Действуй.

Он смотрел.

С лицом у нее было что-то не так: кажется, рот залепили или заклеили. Глаза закрыты, голова болтается — в отключке, ну да оно и к лучшему. Один рукав оторван, но пуговицы на халате, измазанном какой-то черной пакостью, целы, и крови не видно. Болван, который ее держал, то и дело вздергивал обвисающее тело вверх — не иначе прикрывался.

— Пьер, скорее! Там же никого не осталось караулить, сейчас мы их вытащим! Пьер!

— Вот эту! — выкрикнул главарь. — Хотите эту? Мы ничего ей не сделали! Забирайте!

Пьер стоял как вкопанный. Рон уже примеривался, то ли обездвижить его, то ли наложить слабенькое Imperio, чтобы не мешался, и тут Алекс открыла глаза.

Он готов был поклясться чем угодно — она не могла их видеть, но она повернула голову, будто знала, где они, и, кажется, заплакала. Ах ты… Палочка поднялась сама собой, но больше он ничего не успел — заметил движение сбоку, шарахнулся, и удар угодил ему не в висок, а ниже, в скулу. Мир зашатался, Рон выпустил Пьера и едва не уронил палочку — и этого хватило.

— Мы согласны! Согласны!

Пьер пробежал десять шагов, и его увидели.

Крик поднялся неимоверный. Тот, с повелительным голосом, кажется, тоже кричал, но его не слушали. Потом раздался свист.

Рон моргнул: в глазах двоилось, но ошибки не было — Пьер споткнулся, запрокидывая голову, схватился за горло и тут же вытянул руки, замолотил по воздуху, будто пытался поймать что-то. Ноги у него подломились, он судорожно дернулся и рухнул наземь, и все ловил это невидимое, заливая кровью песок, а потом, наверно, поймал — изогнулся, вытянулся и застыл, зажав в правой руке маленькое, красное, блестящее.

"Не может быть, — подумал Рон. — Не может быть, чтобы вот этим ножиком — игрушечным, детским, купленным давным-давно в Женеве!.."

Но Пьер был мертв.

Мертв, убит.

Рон попятился, налетел на стену хижины, чудом устоял на ногах.

Надо было что-то делать, но он не мог, только моргал.

Орали еще громче, какой-то идиот выскочил из-за машины и приплясывал, размахивая автоматом — Мерлин, конечно, до них и не доходило, что если заклинание действует, значит, убитый был не один!

На Алекс он боялся смотреть, но все-таки заставил себя и взглянул — бандит уже не пытался держать ее стоймя, просто не давал упасть.

Надо было…

"Живых спасай, идиот!"

Чей это был голос — Гарри? Или Гермионы? А, неважно!

Пылающей, рвущейся наружу магии больше не было — наоборот, он не ощущал ничего, будто отморозил все на свете, кроме руки, держащей палочку.

— Avada Kedavra!

Они не отрабатывали Avada на тренировках, это было в принципе невозможно, но сейчас он даже не выкрикнул — выговорил, легко и не задумываясь. Отдачей шибануло так, что он все-таки съехал по стенке. Поднялся.

Теперь надо было прикрыть Алекс — Salvio Gexia после Непростительного он вообще не почувствовал, и слава Мерлину.

Теперь…

Он прикрыл глаза, досчитал до десяти, мимолетно жалея себя.

— Bombarda Ultima!

Грузовик взлетел на воздух. Кажется, те, кто прятался за ним, тоже, но Рону было все равно. В голове взорвался фейерверк, живот скрутило, как после ядовитого зелья, и он рухнул где стоял. Отдышался, утер слезу, решил не тратить силы на Evanesco и оказался прав. Перетерпел, мыча и содрогаясь от спазмов, еще два приступа, послабее. Кое-как поднялся, побрел вперед, потом перешел на бег — точнее, жалкое его подобие.

Дверей здесь отродясь не водилось — Рон ворвался в хижину, снес кого-то стоящего на пути — сам не понимая, кулаком или заклятьем, — и попытался оглядеться.

Софи сидела в углу, расставив локти, будто прятала что-то за спиной, прикрывала — "Идиот, не что, а кого: Дилан, конечно!" — и испуганно крутила головой.

Точно, чары!

Он пробормотал очередное Finite и рухнул рядом.

— Сейчас, сейчас…

Рот им тоже заткнули, и вдобавок связали ноги — Рон вытащил кляп и, уже не стараясь экономить, разрезал веревки обычным Seco.

— Идти можешь?

— Алекс! — хрипло выкрикнула она. — Где Алекс?

— Там, там, идем…

Он вывел их наружу, тут только заметив, что накладывает Salvio Gexia не только без палочки, левой рукой, но и без слов, успел ужаснуться, что так и оставил Алекс с заклеенным ртом,но Софи уже кинулась к ней, причитая. Пришлось тряхнуть ее за плечо — потом! Уходим!

— Вон туда, там Стивен с машиной!

— А ты?

— Догоню!

— Ну уж нет!

— Уводи их, дура!

Подействовало. Софи потащила Алекс, Дилан, кажется, помогала, но он уже не смотрел.

Перед глазами вертелись радужные пятна, в ушах били барабаны, ноги не слушались.

Он согнулся в три погибели, попробовал перевести дух и посчитать хотя бы до пяти, но сразу же сбился.

Выходило, что тащить Пьера на руках, без магии, не получится.

А, к дракклам!

— Mobilicorpus!

Заклинание вышло так себе, но Пьера он поднял — пусть на фут, не больше, — и тот заскользил над землей следом за ним. Палочка плясала так, что правую руку приходилось придерживать левой.

Стивен времени не терял, отпихивал с дороги бездыханное тело: должно быть, какой—то умник попытался сделать ноги.

— Где они? — просипел Рон.

— В кабине. Пьер? Как?..

Отвечать сил не было.

— Подсади!

В кузове он долго устраивался на каких-то мешках и коробках, потом вдруг спохватился — а Пьер? Нельзя же, чтобы его вот так… пополз, попытался закрыть глаза, слепо глядящие в белесое небо, не смог, стянул с себя рубашку и накинул сверху. Нож, наверно, стоило забрать, но он подумал и оставил как есть.

Грузовик уже взбирался на холм, и тогда Рон, бессильно цепляясь за скользкие от крови доски, вдруг понял: все. Все, уже можно.

И стало темно.