Торнадо (гет)

В окно с криво висевшей темно-красной шторой бил свет, вынуждая щурить глаза.

— С-соизволил п-проснуться? — вяло констатировал Теренс, повернувшийся на шорох от стола. Симус поднялся с вороха грязного белья, на котором провел ночь. Брезгливость из его характера давно стерлась. Он спал на старых автомобильных покрышках, на чехле от сломанного рояля, на брошенном на пол одеяле в квартирах друзей, один раз — на кухонном столе и пару раз — под ним. Спал в гаражах и на крышах. Домой возвращаться было в любом случае хуже.

О'Хара вспомнил накрахмаленные салфетки на телевизоре, натертые до блеска полы, оглушительно тикающие часы, тревожные взгляды, которыми встречали беспутного сына родители, манеру матери причитать над ним, как над покойником, попытки отца сдержать гнев и поговорить по душам.

Они врезали замки в дверь своей спальни, когда ему исполнилось тринадцать — из опасения, что родное чадо примется воровать из дома деньги. В спальне стоял отцовский сейф. Марк О'Хара больше всего на свете ненавидел ложь и лгунов. Он перестал доверять сыну после того, как нашел под своей кроватью разбитую хрустальную птичку, подарок с работы на сорокалетний юбилей. Симус понятия не имел, как чертова безделушка разбилась, но в доме в тот день был только он. Он так и не признал своей вины, отец с матерью так никогда ему и не поверили. Через месяц после истории со статуэткой ему исполнялось тринадцать, праздновать ему в качестве наказания запретили. Симус стащил с трюмо двадцатку и просидел подряд два сеанса "Звездных войн", до одури обожравшись невкусным сладким поп-корном. На остаток он купил мороженое и "ред булл". Пива ему не продали. На следующий день отец врезал замок в дверь спальни. Гостей, приходящих в дом, мать со скорбным лицом просила не оставлять ценные вещи в карманах пальто. Вскоре Симус познакомился с Блейзом Касетти и впервые положил под язык четвертинку голубоватой таблетки "счастья". Еще через неделю он произвел свою первую продажу на школьном дворе. В целом, все сложилось не так уж плохо. "Родительский дом, начало начал", — подумал Симус весело. После окончания школы ноги его в этом доме не будет.

— Кофе сообразишь? — бросил он Хоуку. Тот кисло кивнул, продолжая возить носом по книге.

Подойдя ближе, О'Хара с обнаружил, что Теренс разложил перед собой несколько сборников сказок, среди которых попадались совсем детские, на толстом картоне с выдвигающимися картинками: дракон, рыцарь, принцесса, замок, — и внимательнейшим образом их изучает.

Следующие пять минут все более злившийся Хоук пытался выяснить у гостя, что именно п-показалось этому т-тупоумному с-существу настолько смешным? О'Хара хихикал. Пил кофе и фыркал.

— Джонни-Пончик, — насмехался он, — с утра читаешь сказки про Джонни-Пончика? Сочувствуешь родной душе?

Хоук обозвал его клиническим идиотом со сгоревшими мозгами, накормил прогорклым сыром и выставил за порог. Все еще ухмыляясь, Симус побрел в сторону дома Кейсли — выяснить, не появились ли какие-нибудь новости. Мелодичный звон городской церквушки, сзывавший жителей на воскресное богослужение, сопровождал его путь.