Учитель (джен)

* * *

Вечер 31 октября в Хогвартсе ежегодно был посвящен празднованию Хеллоуина. Каждый год Северус Снейп вежливо просил разрешения директора Дамблдора не появляться в Большом зале ввиду личного траура в этот день, и каждый раз получал не менее вежливый отказ в мягкой форме пожелания присутствовать на празднике ввиду возможности возникновения непредвиденных обстоятельств. Однако сегодня Снейпу было глубоко плевать на советы и приказы Альбуса Дамблдора. Разговор, состоявшийся после уроков, завершился той же фразой, но Северус не собирался в Большой зал. Директор Дамблдор только что сообщил ему о почетной миссии в последний момент передать Мальчику-Который-Выжил, что для победы над Темным Лордом самому мальчику придется умереть. Северус не мог поверить, что все усилия последних пятнадцати лет, старания Ордена, аврората и лично Северуса Снейпа по сохранению жизни сына Лили имели только одну цель — вырастить из мальчика оружие, способное уничтожить Волдеморта ценой своей жизни. Ничего не добившись от директора, Северус понял, что планы великого комбинатора Альбуса не терпят возражений или коррекции. Сославшись на неуравновешенное душевное состояние, Снейп поставил директора в известность о том, что все же не появится на празднике, круто развернулся и ушел к себе, не дожидаясь ответа. Последний смысл жизни ускользал сквозь пальцы.

В подземельях Северус сделал то, чего уже очень давно не делал, дабы не бередить рану, и что был вынужден продемонстрировать сегодня директору — вызвал своего Патронуса. Опустившись на пол, он нежно гладил призрачную лань, не обращая внимания, что пальцы скользят по воздуху, изредка погружаясь в серебристый туман.

— Лили, — прошептал он, опуская веки и вспоминая рыжеволосую девочку, — Лили, вот все, что от тебя осталось. Я думал, есть еще он. У него твои глаза и иногда проявляется твой характер. Я думал, что, защитив его, верну тебе хоть часть долга. Думал, что рискую, терплю все и вообще живу, только чтобы он жил, а оказалось — чтобы он умер. Лучше бы я покончил с собой сразу — когда тебя не стало. Все это время я позволял Альбусу использовать себя, а теперь оказалось, что все зря…

К тому времени, как Северус открыл глаза, лань исчезла. Хотелось плакать, биться головой в стену и умереть. Вздохнув, из трех вариантов он, как истинный слизеринец, выбрал четвертый — напиться. Много лет он не мог позволить себе такой роскоши, но сегодня был готов послать подальше и Альбуса, и Темного Лорда, буде им потребуется его беспокоить. Виски моментально ударил в голову, к концу первой бутылки стало не то чтобы легче, но хотя бы на все наплевать. Открыв вторую, он едва успел отхлебнуть, как в дверь постучали. Хотелось проигнорировать стук, послав подальше любого, кто стоит за дверью — директора, пришедшего звать на праздник, коллег, волнующихся за его здоровье, слизеринцев со своими проблемами, Пожирателей, захвативших школу… Сегодня все было неважно. Но открыть дверь стоило хотя бы для того, чтобы эффектно отправить по адресу осмелившегося его беспокоить. Распахнув дверь, Северус на пару секунд подумал, что пить на пустой желудок не стоило — в коридоре стоял Золотой Альбусов Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Сдохнуть, обреченный сын Лили, звезда школы Гарри Поттер. На коленях стоял.

* * *

Ученики заканчивали последние приготовления к торжеству, критически осматривая себя в зеркалах и поправляя прическу. Девушки сбивались в стайки, стремясь побыстрее попасть в Большой Зал, чтобы занять там лучшее место.

— Гермиона, идешь? — поинтересовалась Джинни, уже направляясь к выходу.

— Нет, Джин, я позанимаюсь еще немного, появлюсь попозже.

— Только не зависни в сочинениях на весь праздник. Надо и отдыхать иногда.

— Хорошо, Джин, я найду тебя позже.

— Герм, а ты Гарри не видела?

— Нет, но думаю, он скоро появится в зале.

— Хорошо, подруга, — Джинни убежала в Большой зал.

Гермиона поднялась в свою спальню и встретилась взглядом с Гарри. Тот держал в руках свою парадную мантию. На столике рядом стояли пять порций Оборотного зелья — результат их совместного труда за последний месяц.

— Вот, тут парадная мантия и кое-какие мои вещи… Еще я оставлю несколько волосков про запас. И не забудь, пожалуйста, что надо лечь спать, чтобы Рон увидел… Карта показывает, что Снейп в своих комнатах, и, похоже, никуда не собирается. Я сразу туда.

— Гарри, не нервничай так. Все будет хорошо, вот увидишь. План я помню. Сначала на балу покажешься ты, уйдешь спать пораньше, потом появлюсь я, покажусь всем и уйду спать пораньше. Когда Рон с остальными придет в спальню, увидит тебя спящим и не станет будить. У меня отдельная комната, как у старосты, никто не будет знать, что я там не ночевала. Утром, если ты до того времени не вернешься, я снова побуду тобой. Когда вернешься, иди ко мне в комнату и жди меня. Карта мародеров будет здесь, чтобы я всегда могла выяснить, где ты, а ты — где я. Все, беги и удачи!

— Удачи, Герм! — Юноша накинул мантию-невидимку и еще успел увидеть, как девушка, залпом выпив зелье, превращается в его копию.

* * *

Не уверенный, что сие зрелище — не проявление алкогольного делирия, Северус опустил руку на плечо мальчишки, почти надеясь, что рука пройдет сквозь, как прошла через лань. Однако пальцы сомкнулись на плече, а мальчишка что-то забормотал. Приняв решение, Северус втянул его в комнату и захлопнул дверь. Если он искал, на ком спустить пар — то вот он, идеальный объект. Сам пришел. Северус опустился в кресло и потянулся к недопитой бутылке.

Тем временем, мальчишка продолжал что-то бубнить:

— Профессор, я извиниться хочу. Я не прав был, когда вас ненавидел. Я не должен был вам грубить… и в Омут памяти залезать не должен был… и мой отец и крестный были неправы, когда на вас нападали. Я хочу отдать долг за них и за себя. Любым способом, как захотите. Я расплатиться хочу, чтобы не враждовать больше…

Северус отхлебнул из бутылки. Он еще не настолько пьян, чтобы не понять ахинею, которую несет мальчишка. Расплатиться он решил, видите ли. Не все ли равно смертнику? Выгнать, выгнать, чтобы не смел тут сверкать зелеными глазищами, выставить из комнат, допить виски и заснуть в надежде не проснуться!

— Поттер, вон отсюда! — стоит, продолжает бормотать, просит о чем-то, порывается снова бухнуться на колени. Ничего, пацана надо только покачественнее напугать. Северус сосредоточился и изобразил на лице ярость:

— Поттер, я сказал, вон! Не стоит испытывать на себе мой гнев! — мальчишка даже не подумал двинуться к двери. Как же его вытурить-то? Вставать с удобного кресла и тащить пацана силком не хотелось. Северус направил на него палочку, пытаясь вспомнить какое-нибудь болезненное заклинание, чтобы мальчишка, наконец, ушел:

— Flagello! Теперь ты уберешься, наконец? — почему в голову первым пришло проклятие плети, он и сам не знал. Парень вздрогнул, ощутив удар по спине, но никуда не ушел, вдруг сбросил мантию, потом расстегнул рубашку и снял ее тоже.

— Профессор, продолжайте! Я правда хочу расплатиться!

Ну что ж, щенок, ты сам нарвался. Довести до слез, до крика, потом унизить и вышвырнуть.

— Flagello! Flagello! Flagello! — мальчик молчал, закусив губу, и смотрел на него. Да что ж это такое! Не видя спины пацана, было трудно сказать наверняка, но Северус был уверен, что проклятие действует. Не настолько же он слаб, чтобы спьяну не суметь наложить простенькое болевое заклинание? Он повторил проклятие снова, и еще, и еще. Мальчик дернулся, закусил губу посильнее и остался стоять. Виски придало зрению нечеткость, начинало казаться, что этот Поттер намеренно издевается над ним. Вот тогда Северус сорвался. В душе закипели злость и досада на свою исковерканную судьбу, гибель любимой, годы бессмысленного шпионажа, сотни полученных болевых заклинаний, десятки совершенных преступлений… Благоразумие пыталось что-то сказать, но содержание алкоголя в крови задушило его на корню. Он избивал мальчишку как безумец, пытаясь выпустить пар в магической экзекуции, как научился этому много лет назад, будучи восторженным молодым Пожирателем. Как он тогда мечтал отомстить мародерам и особенно их заводиле Джеймсу! Наконец он получил Поттера! Грань между мальчишкой и его отцом почти стерлась в сознании. Когда пацан упал на пол, хрипя и задыхаясь от боли, Снейп опустил палочку. Пытка без отдачи очень выматывает, магический резерв растратился больше, чем наполовину. К счастью, всегда есть выход — яды боли, изготовленные по заказу Лорда. Они не требуют ни сил, ни магической энергии для поддержки. Отхлебнув виски, Северус мстительно прыснул изо рта на покрасневшую, покрытую набухающими рубцами спину мальчишки. Что, задохнулся от боли, паршивец?

Из лаборатории Северус вернулся с тремя флаконами в руках. Остатки сознания кричали прогнать пацана, пока не поздно. Поднявшееся внутри желание отомстить толкало наплевать на все запреты — директор ведь все равно не уволит, он еще нужен по плану здесь, в Хогвартсе. Скрипнув зубами и собрав остатки воли, Снейп решил дать мальчишке еще шанс выкрутиться:

— Поттер, бегите, пока не поздно. Бегите, пока моя месть еще знает границы.

Ребенок поднял на него затуманенные болью глаза и сказал тихо, но твердо:

— Нет. Я хочу расплатиться сегодня. Продолжайте.

— «Продолжайте»? Ты издеваешься, да? Почти весь резерв выел, паршивец. Хочешь остаться — сам продолжай. Вот яды боли. Ни один не смертельный, в каждом фиале дозировка на взрослого, тебе хватит и половины. Или вообще одного глотка, чтобы получить представление о действии и убраться отсюда, наконец! Вливать в тебя их силком я не собираюсь, а вот полюбоваться не откажусь. Выпьешь все до конца — подумаю о твоем прощении.

Ну же, идиот, испугайся и уйди! Не испугался — на то и гриффинорец. Берет первый попавшийся фиал, отпивает. Куда сразу половину, идиот? Там же «Жидкое Стекло». Все, теперь четверть часа острой боли тебе обеспечена. И фиг я дам нейтрализатор без твоей просьбы. Пацан корчится на ковре, стараясь выровнять дыхание и не закричать одновременно. Ну попроси же нейтрализатор!

Снейп отбрасывает пустую бутылку в сторону камина. Открывать следующую бутылку вроде бы уже не обязательно — зрелище чужой боли достаточно пьянит. Все-таки, это то, что было нужно. Расквитаться с обидчиком, внимательно наблюдать его муки, упиваться исходящими от него волнами страха и боли, слышать его крики… Стоп, криков-то нет. Кто ставил заглушающее? Тонкая дрожащая рука тянется к фиалу, мальчишка допивает вторую половину. А, пошло оно все! В кои веки выпало увидеть Поттера мучающимся — можно просто расслабиться и наслаждаться. Дальнейшее Снейп помнил нечетко. Помнил, как Поттер отпил половину второго пузырька — с «Языком Пламени». Ощущения от него соответствующие — будто в огне горишь, сам пробовал. Зато никакого физического вреда. Личная его, Снейпа, разработка — после всасывания не оставляет никаких следов, повод для гордости… Помнил, как мальчишка побагровел и тихонько скулил под действием яда, потом пытался отползти в сторону, не желая допивать остаток. Помнил свою руку, зачем-то направившую на пацана палочку. Помнил, как тот бился в магических путах, пытаясь отстраниться от пузырька, помнил тихий шепот: «профессор, не надо»… Помнил слезы — то ли обиды, то ли боли, текущие по вновь покрасневшему лицу пацана. Помнил, как, не дав и минуты передышки, вливал в него содержимое третьего пузырька целиком — «Молот Гиппократа» — смесь костеломки с костеростом, долгоиграющий состав, весьма действенный… Помнил, как ярко-синее зелье выплеснулось изо рта не желавшего глотать врага, по щеке потекла синяя струйка… Помнил, как, нажав на горло и закрыв нос, заставил проглотить остаток, как крепкой пощечиной стер вытекшую изо рта синюю струйку… Как начал мелко дрожать и скулить мальчишка, почувствовав действие состава. Вот и отлично, этого удовольствия хватит на остаток ночи. Дальше Северус ничего уже не помнил…