Учитель (джен)

* * *

Боль больше не была ни горем, ни проблемой. Абсолютное безразличие, навалившееся на Гарри этим летом, сделало его равнодушным и к боли. Он понял это, когда стоял, удерживаемый Пирсом и Мэтью, а Дадли, пользуясь отсутствием родителей, отрабатывал на кузене боксерские удары. В детстве в таких ситуациях Гарри вырывался, кричал или угрожал, а то и отбрасывал обидчиков стихийным выбросом магии. Сейчас он не пытался сопротивляться — этим летом все было неважно. После гибели Сириуса, последнего родного ему человека, и утраты доверия Дамблдору, который, как выяснилось, намеренно скрывал от Гарри информацию о пророчестве, у юноши ничего не осталось. Были друзья, были родственники, обязанности по дому и обязательства перед учителями… Гарри не избегал их — механически выполнял поручения тети Петунии, машинально писал «У меня все хорошо» в ответах на письма Рона и Гермионы, автоматически читал учебники и делал домашнее задание. Все это стало неважным на фоне его потери. Что он ел и ел ли вообще, ругали его или били, писали ему друзья или игнорировали — это все было неважно.

За 15 лет жизни Гарри пережил слишком много потерь, и последняя убила его. Если бы можно было вернуться в прошлый год, Гарри был готов ежедневно резать свою руку на отработках Амбридж, на коленях умолять о дополнительных занятиях по окклюменции Снейпа, и снова сразиться в Министерстве хоть с Волдемортом. Проблема в том, что это уже не могло помочь — ничто не могло. Формально на днях ему исполнилось 16 лет, но подарки друзей пылились нераспакованными в чулане — он умер пятнадцатилетним и не собирается оживать.

* * *

С переездом на площадь Гриммо ничего не изменилось. Этот дом, хоть и использовался под штаб Ордена Феникса, принадлежал ему, как наследство от Сириуса и не уставал напоминать о крестном — детским рисунком на обоях, забытой в ящике колдокарточкой, клочком черной шерсти в неубранном углу дальней комнаты...

В доме постоянно были люди — Гарри не знал, была ли на то необходимость, или они приходили из опасения за его душевное состояние. Единственный, кого Гарри не желал видеть — Ремус Люпин — не приходил и не навязывался. Гарри подозревал, что никогда больше не сумеет взглянуть в глаза оборотню, наверняка винившему его в смерти лучшего друга. Рон с преувеличенным энтузиазмом пытался занять его разговорами о квиддиче, Гермиона вздыхала и пыталась цитировать книжки о борьбе с депрессией, взрослые Уизли обнимали и выражали сочувствие, а язвительный зельевар, проходя мимо, как-то обронил в его сторону:

— Поттер, долго Вы еще собираетесь изображать страдающего героя? В своем эгоизме и стремлении к славе Вы, как обычно, не подумали, что у остальных есть дела поважнее, чем любоваться Вашей постной миной?

Гарри тогда не сорвался, не стал отвечать, просто ушел в свою комнату. Не станешь же объяснять ненавистному учителю, что ты уже мертв. Умер вместе с последним родным человеком — самой большой потерей, в которой некого винить, кроме самого себя. Ни брюзжащий домовой эльф, ни издевающийся на каждом уроке зельевар, ни жабоподобная склонная к садизму министерская чинуша не виноваты в допущенных ошибках. За смерть Сириуса ответственен только он, и никакие оправдания не помогут.

Однако, из слов Снейпа Гарри наконец уяснил одно — его горе слишком открыто. Его беда была чем-то личным, интимным, и не должна была служить поводом для насмешек или сочувствия. Тем более, он не стоит участия и помощи, предлагаемых друзьями. Во-первых, не заслужил, а во-вторых, от них еще тяжелее — от того, что своим страданием заставляешь страдать других.

* * *

Очередной раз пожалев, что не может заставить свое сердце остановиться простым решением, Гарри понял, что пора оживать, по крайней мере, в глазах окружающих. За это лето он забыл, что такое жить, и вспоминать было трудоемко и болезненно. Гарри начал с того, что вспомнил свои цели и интересы до смерти Сириуса.

Дальней, но от того не менее реальной перспективой была битва с Волдемортом — и, желательно, победа в конце. Ближайшими планами были возрождение Армии Дамблдора, окончание школы и поступление в Школу Авроров. Впрочем, последняя перспектива ускользала на глазах — Аврорат требовал ТРИТОН по Зельям, Снейп же не собирался принимать на Высшие Зелья студентов с отметкой по СОВ ниже «Превосходно». У Гарри стояло «Выше ожидаемого» и это был приговор выбранной карьере.

Тщательно проконтролировав перед зеркалом выражение лица, чтобы не производить впечатления «убитого горем героя», Гарри вышел к друзьям посоветоваться по поводу СОВ. Рон отнесся к такой же своей оценке по Зельям равнодушно, заметив, что не очень-то и хотел становиться аврором, Гермиона имела свое «Превосходно», но ни один из них не имел идей, как убедить Снейпа взять Гарри на курс. Обсудив с десяток глупых и невероятных вариантов (подделать министерский бланк с результатами, в нужный момент запустить в зельевара «Конфудусом», потребовать пересдачи СОВ в Отделе Магического Образования , и т.п.), Гарри выбрал единственный стоящий — надо надавить на преподавателя через директора. Ни для кого не было секретом, что Альбус Дамблдор может заставить себя слушаться, а перед Гарри у него (по личному мнению мальчика) имелся должок за прошлый год. Рон, как ни странно, поддержал авантюру:

— А что, Гарри, правильно, как ты им будешь спасать магический мир без знания зелий? Они от тебя ожидают исполнения пророчества — так пусть идут на уступки Мальчику-Который-Выжил. На это и напирай, можешь и скандалом в газетах пригрозить…

Гермиона только вздохнула:

— Гарри, ты представляешь, как будет к тебе придираться профессор Снейп, если его вынудят взять тебя на курс? Тебе придется просто вызубрить Зельеварение наизусть! Но если тебе этого хочется…

Гарри сейчас сам не знал, чего ему хочется, кроме как лечь и умереть, но единственный разумный вариант надо было попытаться реализовать.

— Думаю, сложно придираться больше, чем он делал все прошедшие пять лет, а уж учить Зелья придется так и так…

— Гарри, ты знаешь, что шантаж — не лучший способ добиваться желаемого?

— Не лучший, Гермиона. Но иногда — единственный.

С тяжелым вздохом Мальчик-Который-Выжил пошел устраивать скандал величайшему светлому магу современности, Председателю Визенгамота, Директору Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Альбусу Дамблдору.

К его удивлению, скандал завял в самом начале. Гарри довольно нагло изложил свою просьбу, перечислив аргументы, и старый директор только кивнул:

— Хорошо, мальчик мой. Я полагаю, тебе действительно нужно знать Высшие Зелья.

* * *

Спустя сутки два мага ссорились на кухне дома №12 на площади Гриммо.

— Альбус, вы же видите, до чего он себя довел! Я больше полугода учил его закрывать сознание, и потерпел полную неудачу, потому что мальчишка не умел сдерживать эмоции! Но вот он возвращается летом — с наглухо закрытым блоком! Никаких эмоций, полное отрешение! Это, конечно, не идеальный мыслеблок, но уже очень много. И вы пытаетесь меня убедить, что это не влияние Темного Лорда? Мальчишка сам никогда не смог бы этого добиться, это Лорд завладел его сознанием и блокирует от нас!

— Тише, Северус. Я занимался этим вопросом. Могу тебя уверить, Том здесь ни при чем. Блок Гарри имеет ту же природу, что и твой — ужасающая потеря, отключившая чувства, но не затронувшая разум. Я, по правде говоря, предпочел бы обходиться вообще без блоков, лишь бы Гарри смог почувствовать себя нормально. Мне очень жаль, мой мальчик, что это случилось с тобой, но Гарри еще моложе, чем ты был тогда…

— Только не говорите, что он настолько горюет по блохастой псине?

— Именно, мой мальчик. Его горе всеобъемлюще, как большинство эмоций в этом возрасте. Я знаю, ты не любил Сириуса Блэка, но даже ты должен признать, что он благотворно влиял на Гарри.

— Так займитесь исследованием Арки, позовите специалистов, употребите власть! В конце концов, это ваш Золотой мальчик страдает от потери, так займитесь этим, возможно, дворнягу еще можно вернуть — не то, чтобы мне этого хотелось… Это же не окончательная смерть, а поглощение артефактом!

— Нет, мальчик мой. Сейчас не время — идет война, у нас всех есть более важные задачи. А потом… Ты же сам знаешь, Гарри вряд ли это понадобится.

— Альбус, этот факт бесит меня все больше и больше. Как Вы можете? Вы уверены, что нет другого выхода?

— По крайней мере, мне о нем ничего неизвестно. Так ты возьмешь мальчика на Высшие зелья?

— Хотите пожертвовать моей репутацией ради вашей? Альбус, все годы преподавания я беру только студентов с «Превосходно» и не собираюсь делать исключений!

— Сделаешь, Северус. Считай это приказом. Сейчас мне важнее доверие мальчика, а не твои глупые обиды. Возьмешь ты его на зелья или нет, в конечном итоге это ничего не изменит. И не придирайся к нему слишком, мальчику и так трудно.

— Значит, так вы размениваете ваших пешек, директор? Хорошо, я выполню ваш… приказ. Выполню все ваши приказы — но не надейтесь, что буду выполнять при этом ваши просьбы. Мне очень жаль, что вы так не цените свои фигуры, директор! — зельевар ушел прочь, резко развернувшись на каблуках.

Как ни странно, но ни один из двух сильных магов не заметил медленно уползающую прочь веревку телесного цвета и не услышал прерывистого дыхания излишне любопытного черноволосого мальчишки наверху… Тем более, никто из них не мог знать, что у этого мальчишки сегодня появились целых две причины жить — неразгаданная тайна неизученной Арки и загадочная Шахматная Партия директора Дамблдора. Первая давала надежду, вторая могла отобрать, а значит, придется разгадать обе…