Учитель (джен)

* * *

— Северус, мы договаривались, кажется, что ты займешься с Гарри ментальными науками, а не темной магией! Я доверял тебе!

— Не льстите мне, Альбус, вы никому не доверяете, иначе бы вас здесь не было.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что директор не знает всего, что творится в стенах его школы.

— Даже в этой комнате? Значит, вы всегда знали…

— Пока ты тренировался один, я позволял тебе это. Но притащить сюда ребенка! Учить его такому!

Гарри вздохнул. Этот разговор, с разными вариациями, длился уже не меньше часа, и сводился к одному — сотрут ли ему память о примирении и занятиях со Снейпом, или нет. Мнение самого Гарри, естественно, никто учитывать не собирался.

Войдя в комнату, Альбус Дамблдор не стал терять времени зря. Легким движением руки обезоружил Гарри и бросил одно-единственное заклинание. «Legilimens» — и никакие «успехи» в окклюменции, которые, как казалось Гарри, он делал, не помогли. Спустя пару минут Дамблдор знал все — и о подслушанных разговорах, и о слизеринской хитрости, и о той полной боли ночи в подземельях. С этого момента, собственно, директор и пришел в ярость.

— Северус, что я говорил тебе о насилии по отношении учеников?

Снейп смерил Гарри презрительным взглядом, укоряя за выданную информацию, и тяжело вздохнул.

— Это была моя ошибка, Альбус.

— Ошибка? Применение темномагических заклинаний и ядов теперь называется ошибкой?

Гарри почувствовал, что надо вмешаться.

— Профессор Дамблдор, но я же сам позволил…

— Гарри, мальчик мой, ты не понимаешь, насколько могут повредить такие вещи и тебе, и Северусу…

— Не понимаю, потому что вы не объяснили!

— Тебе и не надо такого знать! Гарри, не вмешивайся в наш разговор. Ты ни в чем не виноват, мальчик. Это я, видимо, ошибался, когда был уверен, что педагоги в моей школе…

— Альбус, я признаю, что не имел права так поступать. Я не буду оправдываться — что сделано, то сделано, и я готов за это ответить…

Дамблдор устало махнул рукой.

— Ладно, пусть тебе наплевать на мои запреты и свою судьбу. Но ты утверждаешь, что Гарри тебе дорог! Только подумай, что ты сейчас с ним делаешь! Мальчик должен победить любовью, а ты будишь в нем ненависть.

— Если любовь, Альбус, настолько всепобеждающа, как вы считаете, то почему моя любовь не спасла Лили? Не было ничего, чего я не отдал бы или не сделал бы для ее спасения. Вы знаете это, так ответьте: как еще мне надо было ее любить?

— Я сочувствую твоей потере, Северус, но сейчас мы говорим не о Лили. Не надо давить на эмоции. Ты действовал за моей спиной, обучая мальчика даже не боевой — темной магии!

— Для меня, директор, это все еще разговор о ней. Вы дали мне причину, чтобы жить дальше, вы заставили меня охранять жизнь мальчика ради ее памяти и ее жертвы. Я темный маг, я предавал, лгал и убивал. Но для нее, Альбус, для того, что от нее осталось, я готов перевернуть мир. Вы понимаете, что такое, когда какое-то чувство владеет тобой целиком, не отпуская ни на секунду, определяя все твои поступки? Можете назвать это любовью, одержимостью или болезнью, но, Бог Свидетель, во мне нет и никогда не было ничего хорошего, кроме этого!

Дамблдор с сомнением покачал головой, не соглашаясь.

— Ты болен, Северус, ты действительно болен этой любовью. Столько людей гибнет в этой войне, а когда у нас появляется шанс на победу, ты хочешь лишить нас его! Я думал, Гарри поймет, что одна жизнь по сравнению с тысячами не так существенна… А ты…

— Если бы я не понимал этого, Альбус, я схватил бы пацана в охапку и аппарировал с ним на другой конец света в тот же день, когда вы сказали мне о своих планах на него. Но я всего лишь ищу другой путь, даю ему возможность защититься и попытаться выжить! Право, большей лояльности вы вряд ли могли от меня ожидать!

— Северус, мне напомнить тебе о клятве?!

Снейп опустил голову и надолго задумался. Потом сказал, будто нехотя, выдавливая каждое слово:

— Когда она умерла, вы сказали мне, что причина в том, что и я, и Поттеры доверились не тому человеку. Но это были вы — тот, кому мы доверяли и от кого ждали защиты. Вам мы отдали все способности и умения, вашим приказам подчинялись, и от вас ждали защиты.

Вы же не думали, что я наступлю на эти грабли дважды?

Мне кажется, или Вы действительно забыли, что я обещал вам? Я не переходил на пресловутую «сторону Света», я не ставил своей целью победу в этой войне. Я не обещал верности лично вам. Все, на что я согласился — охранять ее сына и помочь ему выжить. Я слушался вас до тех пор, пока планы не противоречили этому. Но теперь, когда вы заявили мне, что растили его на смерть…

— Тише, не при…

— Разумеется, я показал ему наш разговор, Альбус, на следующий же день! Вы действительно не считаете Гарри человеком, если не даете ему выбора?

Дамблдор расстроено поджал губы.

— Мне следовало довериться Минерве, а не тебе. Она передала бы это Гарри вовремя, когда он был бы готов к таким новостям.

Снейп устало потер лоб.

— Альбус, вы должны умереть сегодня.

Дамблдор мгновенно посуровел и будто невзначай поменял позицию, держа собеседника под прицелом.

— Ты угрожаешь мне, мальчишка?

— Нет, я обещаю вам, что это поможет победить Темного Лорда.

— Что???

— Если вы умрете, Лорд начнет наступление на Хогвартс, только ваше присутствие останавливает его от этого. Мы будем готовы и сдадим Хогвартс без боя, жертв не будет. Войдя в замок, Лорд поспешит в директорский кабинет, но сегодняшнее расположение Марса относительно Юпитера ясно говорит мне, что на пятой винтовой лестнице он поскользнется и свернет себе шею.

— Северус, у тебя неуместный юмор. При таком раскладе моя смерть вообще ни при чем.

— Однако вы скармливаете точно такую же сказку мальчику, в уверенности, что его смерть как раз ключевой момент. Вы считаете, вы сами «готовы к таким новостям»? К этому вообще можно быть готовым?

— Я приношу нашему делу больше пользы живым, чем мертвым. Но не сомневайся, если бы моей смертью можно было решить эту проблему…

— Если бы это было так, Альбус, и вы знали бы об этом, вы все равно искали бы другие варианты, пытаясь обмануть судьбу. Инстинкт самосохранения — это естественно и нормально. Я не понимаю, почему вы отказываете мальчику в праве бороться, оставив такую возможность себе. Может, нам все-таки стоит попробовать вариант с лестницей? Вдруг получится?

— Северус, ты переходишь границы! Я не против альтернативных вариантов, но не твоими методами! Если ты повредишь душу мальчика так, как повредил свою… Неужели ты ничему не научился на горьком опыте?

— Научился. Тому, что, защищая самое дорогое, нельзя верить ничьим обещаниям.

В голосе Снейпа теперь слышался вызов.

— Хватит! Это бессмысленный спор. Давай решим, что делать с мальчиком, а тебя я предупреждаю последний раз: не пытайся идти против меня. Не ломай мои планы, не пытайся строить свои. Ты проиграешь, Северус!

Снейп как-то быстро сник.

— Хотя бы не стирайте мальчишке память — это уничтожит его начальные знания окклюменции.

— Хорошо. Но ты, Северус, отныне будешь учить его только зельям и ничему больше. Никаких заговоров, никаких тренировок, никаких разговоров наедине, никаких посторонних контактов вне уроков зельеварения. Гарри, не смей задерживаться в кабинете дольше положенного. Северус, не назначай ему отработок у себя. Дел вы и так уже наворотили, хватит!

— Но, профессор Дамблдор, я думаю…

— Ты, Гарри, еще ребенок, и не понимаешь, куда лезешь. А вот Северус — взрослый, и несет за тебя ответственность. И, кроме прочего, прекрасно знает, насколько опасна Темная магия! Тебе совсем нельзя прикасаться к тьме, Гарри, иначе тебе не победить. И до недавнего времени у меня получалось изолировать тебя от этой стороны магии!

— Альбус, позвольте, хотя бы…

— Не позволю. Северус, больше предупреждений не будет: увижу вас вместе — пойдешь в Азкабан. Поверь, я сумею это устроить.

— Вам уже не нужен шпион у Темного Лорда?

— Мне не нужен шпион, который не выполняет мои приказы или зельевар, которому я не могу доверять. На этот случай у меня есть запасной план. Одна ошибка — и пойдешь к дементорам на пожизненное. Это мое последнее слово, Северус!

Лицо Снейпа перекосилось, на нем отразился страх. Гарри уже видел подобное в воспоминаниях, но все равно удивился, что эмоции настолько явно читаются на лице учителя. Он не ожидал проявления слабости, не от этого человека! В момент, когда Снейп заговорил, Гарри понял, что снова остался без наставника. Под такой угрозой Снейп рисковать не будет.

— Вы хорошо запомнили, чего я боюсь, да, директор? Что ж, видимо, настал мой черед отступить. Я сдаюсь.

— Обещаешь?

— Приходится.

— Позволишь удостовериться? — Дамблдор выглядел довольным.

Снейп обреченно поднял взгляд:

— Проверяйте.

Так вот как выглядит легилименция со стороны! Парный танец взглядов, тонкая, почти ощутимая нить, связавшая мысли, предельная концентрация на лице одного, страдание, граничащее с ужасом, на лице другого. Нечто, видимое только им двоим, знание, отнимаемое силой, напор, перед которым бесполезно сопротивление. Не кошка, играющая с мышью, как ему казалось раньше, нет — удав и кролик, уверенная настойчивость и обреченное подчинение. Гарри наблюдал за действом, почти не дыша. Пусть Снейп согласится! Пожалуйста, пусть согласится, хотя бы притворно! Он и так уже сделал для него все, что мог. Никто не посмел бы ожидать большего.

Дамблдор долго всматривался в черные глаза, потом удовлетворенно кивнул.

— Отлично. Не пытайся передумать. Со своей стороны, я позволю Гарри сохранить ту информацию, которой он уже владеет. Я надеюсь, мальчик понимает, как она опасна.

— Я понимаю, директор, — произнес Гарри сквозь сжатые зубы, пытаясь сдержать гнев и неуместные слезы. — Я буду использовать ее разумно. Как мантию-невидимку, помните?

Альбус Дамблдор усмехнулся воспоминанию о своей записке и поразительно легко вошел в роль рассеянного доброго старика:

— Конечно, помню, мальчик мой, хотя ты и используешь ее в основном для шалостей. Но таков твой возраст, Гарри. Время забавных шуток и беззаботного детства…

С этими словами директор покинул комнату, уведя с собой Снейпа, а Гарри только и оставалось, что молча разинуть рот, не в состоянии вымолвить ни слова от такой наглости. Наконец, и он вышел и поплелся в башню Гриффиндора, растерянный и разочарованный.

Мальчик и не заметил, как всеми забытая в пылу ссоры трансфигурированная крыса серой тенью выскользнула за дверь и, ведомая древним крысиным инстинктом, устремилась вниз, в подземелья.

* * *

— Это не может быть правдой, Гарри!

— Именно так, Гермиона. Директор настоял, и Снейп согласился — а что ему оставалось?

— Может быть, он притворялся? В конце концов, он же шпион, мастер двойной игры!

В сердце Гарри поселилась надежда. С трудом дождавшись следующей ночи, он выскользнул из-под одеяла и, накинув мантию-невидимку, поспешил в подземелья. Он был уверен, что ни один человек, ни одна картина, ни один призрак не заметили его перемещений. Он трижды проверил, не следит ли за ним кто-нибудь. Он прошел в подземелья окольным путем. Тихо-тихо постучал в комнаты преподавателя, уверенный, что тот ждет, что услышит. Внутри послышались шаги, затем стихли. Ему не открыли. Он даже позвал шепотом — «профессор?», но не получил ответа. Пришлось вернуться в гриффидорскую спальню, не добившись желаемого.

Весь следующий день Снейп намеренно избегал встречаться с Поттером даже взглядом. Гарри даже казалось — слишком демонстративно, чтобы укорить Дамблдора за его отповедь. Парень никак не мог поверить: неужели, и правда, все? Все его обучение кончилось, толком не начавшись, и даже окклюменцией ему не заняться иначе, чем с Гермионой? Должен же быть у Снейпа какой-то план, обязательно должен! Но тот все время отводил глаза, не позволял Гарри «поймать» его в коридоре для разговора или передать записку, не удостаивал и фразой. Сначала юноше казалось, что это видимость, для директора, но позже он припомнил, чем грозил Дамблдор. Если худшее, что случится с Гарри — Обливиэйт, то Снейпа ждет… вспомнился разговор в комнатах преподавателя: «Невыносимо, Гарри. Там невыносимо». Припомнилось выражение лица Снейпа при упоминании об Азкабане. Помощи ждать бесполезно. Снейп не будет рисковать… этим.

* * *

Вечером, лежа в кровати, Гарри вспоминал сегодняшний разговор с Малфоем, и думал, что же сделал не так. Увы, Снейпа, чтобы подсказать правильный курс, больше не было рядом. Решение пришлось принять самому.

Малфой, на удивление, действительно ждал один и без палочки.

— Поттер.

— Малфой. Что тебе нужно?

— Я хочу заключить сделку, Поттер. Но предпочел бы, чтобы никто об этом не знал. И особенно, мой факультет.

— Почему?

Вместо ответа юноша засучил левый рукав. Гарри почти не удивился, увидев Черную метку.

— Ну и? На факультете не одобрят?

— Плевал я на факультет. Поттер, ты не понимаешь, как я вляпался.

— Не надо было принимать метку.

— Ты действительно считаешь, что нас кто-то спрашивал? Другого выхода просто не было. Только поэтому я иду на эту сделку. Пытаюсь создать себе… альтернативный выход.

— И что тебе нужно?

— Безопасность в случае твоей победы. Я готов обсудить цену.

— Для тебя или для всей семьи?

— Для меня. Я понимаю, что отца мне уже не вытащить, а мама, спасибо тетке Белле, во всем этом не замешана.

— То есть, ты хочешь, чтобы я пообещал, что Пожирателя Смерти не будут судить? Очнись, Малфой, ты уже ввязался в эту войну и сделал выбор! Чем ты надеешься оправдаться?

— Поэтому я и пришел к тебе сейчас, а не после победы, чьей бы она ни была. Я мог бы… доставать сведения или… помочь в какой-нибудь диверсии, если буду точно уверен, что на меня не падут подозрения. Что до выбора — это был не мой выбор. Я просто не хотел умереть. Или смотреть, как умирает моя семья. Мне плевать, кто победит в итоге. Я хотел бы навсегда забыть об этой войне.

— Каким ты был трусом, таким и остался.

— Просто… ты не понимаешь, чем я рискую, предлагая тебе такое… Тебе еще кажется, что это приключение, а не война.

— Ошибаешься.

— Иначе ты имел бы планы, в которые отлично вписалось бы мое… сотрудничество.

Гарри задумался. Что может включать в себя это предложение? Образ запуганного мальчишки, которого силой и шантажом заставили вступить в ряды террористической организации, уж очень не вязался с образом Малфоя-младшего. Что это — провокация, ловушка, попытка внедриться во вражескую организацию? Не с кем было посоветоваться, да и не мог Гарри проверить Малфоя на чем-то конкретном — планами Ордена феникса явно распоряжался не он, но врагу об этом знать не обязательно. Наконец он поднял глаза на малфоя, безуспешно пытаясь по выражению лица оценить его искренность.

— Ты пришел со своим предложением не к Дамбдлору, а ко мне. Почему?

— Ну это же ты, Потти, надежда и избавитель магического мира?

— Нет, не поэтому… Дай подумать. Может, ты рассчитывал, что я потребую меньше, чем директор? Или что меня легче провести? Как бы то ни было, сейчас я не заинтересован в твоем предложении. Мне ничего не нужно от тебя… Пока не нужно.

— Ты еще пожалеешь, что не согласился, Поттер!

— Вряд ли. И очень не советую тебе идти с этим к Дамблдору. Будет только хуже.