Хижина дяди Тома (гет)

Драко слышал каждое слово Грейнджер и молча страдал от бесконечной пытки. Каждый произнесенный звук все дальше отодвигал хранящую тень отца, заставляя спиной чувствовать холод трескучего одиночества. Совсем один, навсегда один… Эту пустоту вряд ли заменит кто-то. Разве только его собственные дети, но это когда еще будет! Ближайшие лет семь-десять он не планировал заводить семью. Зачем, если люди любящие его, рано или поздно бросают, уходя навсегда. Мама, папа, Северус… Три человека заставлявшие поверить его, что не одинок, что в любой момент они придут на помощь… Но и они ушли, оставив его.

Он слушал уверенный голос Грейнджер, зачитывающий перечень имущества, оставленный ему отцом и буквально ненавидел ее за каждое слово. Ненавидел за сухой официальный тон. За полное безучастие. За безразличие. «Грейнджер! Ну, ты же его знала! Он же не посторонний мистер Смит, завещающий все своей черепашке! Гермиона, ну посмотри же на меня! Как ты могла стать такой бездушной куклой! Ненавижу!» — Драко скорее бы откусил себе язык, чем позволил бы этим словам вырваться на волю. Ему не нужно было жалости этой девчонки, только не жалости! Но неужели можно быть такой холодной, такой чертовой профи? Драко сам не знал, чего больше хотел, чтобы она все-таки перестала вести себя как посторонняя или все же оставалась в неведении, что значат для него эти казенные слова, облаченные в универсальную формулу стандартного завещания. Хотя все же не стандартного, уже пятнадцать минут Гермиона зачитывала перечень принадлежащего ему имущества, но еще не добралась даже до середины. Интересно, когда она устанет тараторить? Словно подслушав его мысли, Гермиона откинулась в кресле и, извинившись, нажала кнопку спикерфона, попросив у секретаря чашку зеленого чая с мятой и, кинув внимательный взгляд на Драко, еще стакан воды со льдом и лимоном. Драко замер, пораженный. Она знала, что он больше всего любил из безалкогольных напитков. Что же, видимо не только он досконально изучил врагов своих. Его словно что-то отпустило внутри: таким незатейливым способом Грейнджер все же проявила свое участие. Он вспомнил, что она всегда была слишком тактичной, чтобы надоедать своими эмоциями другим. Правда иногда эта тактичность исчезала, и девушка вела великолепные словесные баталии с ним. От ее логики и неприкрытой правды у него оставалось только одно оружие, грязное, подлое, несправедливое. «Грязнокровка!» — брошенное оскорбление было последним аргументом, заставляющим что-то захлопываться в карих глазах заучки Грейнджер. Подло, но действенно, если не хочешь выслушать о себе всю правду, да еще и в присутствии Поттера и Уизела. Драко невесело усмехнулся своим воспоминаниям. В это время пришла Кристина с подносом, на котором стояли их напитки и вазочка с миндальными пирожными — его любимыми между прочим. Секретарша кинула на Драко заинтересованный взгляд и освободив поднос, покачивая бедрами удалилась. Малфой успел поймать хмурый взгляд Грейнджер. Ей явно не нравились посылы от Кристины к нему. Впрочем, поймав изучающий взгляд Драко, она снова стала мраморно-спокойной. Такой, какой она никогда не была на его памяти.

* * *

Уже полчаса Гермиона читала завещание Люциуса и буквы, написанные каллиграфическим подчерком начали прыгать перед глазами. Сколько же барахла было теперь у Драко! Кошмар просто! И сюда не была включена «мелочевка» типа бесценных картин, магических приборов, ингредиентов лаборатории, рукописей и книг в библиотеке. Все это и многое другое было обозначено скромным словом «и прочее» в самом конце списка. Да, Люциус имел огромные капиталовложения почти во всех странах мира. Один перечень предприятий и это только легальных! занимал полторы страницы убористого текста. Гермиона про себя вздохнула и продолжила чтение.

Наконец после двух пятиминутных перерывов, в которые она жадно пила свой чай, смягчая горло, они закончили. В общем чтение завещания заняло пятьдесят минут. Бедный Гарри! Он наверное там извелся совсем, дожидаясь своей очереди. И тут только до Гермионы дошло, что она так и не рассказала Гарри о цели его пребывания в конторе. Теперь понятны стали его намеки на корпоративную вечеринку. Давно Гермиона не чувствовала себя так глупо.

На протяжении всего часа, Гермиона кожей улавливала эмоции Драко. Она никогда не была эмпатом, но от Драко волнами исходила такая боль, что ей было неуютно. Она не могла позволить себе посочувствовать Драко, у них не те отношения, чтобы он принял ее участие и правильно его истолковал. Поэтому она могла сделать только одно — попросила эту вертихвостку Кристину принести напитки. Немая благодарность, исходящая от Драко, накрыла ее теплой волной и заставила посмотреть на него по-другому. Оказывается он — тоже человек, со своей болью, со своей жизнью, со своим одиночеством и упрямой гордостью, не позволяющей ему принимать жалость. Она знала, что он встанет на дыбы, как сноровистая лошадь, стоит только показать ему, что она догадывается о его слабостях. В этом был весь Драко Малфой — одинокий, испуганный мальчик, мечущийся в стенах своей каменной гордости, как в глухо заколоченном доме с красивым фасадом благополучия и уверенности. Гермионе стало искренне жаль Драко, она знала, как он относился к своей семье — как к чему-то святому и неприкосновенному. Так пылко не защищают даже из соображений чести. Так кидаются в бой действительно за самое дорогое и бесценное. Но ведь не подступишься к нему! Ощетинится, свернется иголками наружу, как ежик, не подпустит к себе ни на дюйм, хоть и будет заходиться в рыданиях одинокий, испуганный, маленький мальчик.

Открытие, что Драко Малфой — тоже человек, пробило все барьеры Гермионы, разрушило все тщательно оберегаемые бастионы равнодушия и ее сердце, в котором всегда было место для сочувствия, сопереживания и любви, разрешило ей по-хорошему отнестись к Драко, забыв все старые обиды, но готовясь к новым.

— Мистер Малфой, примите мои искренние соболезнования по поводу смерти Вашего отца. Мне очень жаль, что он так рано ушел от нас, поверьте, — слова все же сорвались с языка, а сочувствие было гораздо большим, чем могла позволить себе Гермиона, но сделанного не воротишь.

— Спасибо, мисс Грейнджер, мне тоже жаль. Спасибо за участие, — Драко про себя чертыхнулся, не следовало второй раз благодарить, но что он мог сделать со своими чувствами, которые так отреагировали на искреннее сочувствие Гермионы Грейнджер. Бежать, бежать подальше от этих теплых шоколадных глаз, от участия, отогревающего его, а он так этого не хотел, так боялся. Только не сейчас, только не Грейнджер! Он молился, чтобы она не заметила его смущения.

— Мистер Малфой, есть еще одно завещание. Вы извините меня? Мне нужно привести второе заинтересованное лицо, — легко встав, Гермиона упорхнула из кабинета, оставив Драко в задумчивости.

* * *

Гарри сидел в кабинете Гермионы и изнывал от скуки. Он даже успел вздремнуть в ее удобном, крутящемся кресле. Всхрапнув, сам же проснулся от звука и уже не смог больше уснуть. Поднялся, походил по офису, рассматривая пока еще немногочисленные дипломы и сертификаты Гермионы. Но даже то, что было, очень впечатляло! Он всегда знал, что Герми далеко пойдет, она была создана для карьеры, для научных исследований, для написания никому не нужных, кроме узкого круга людей, диссертаций. Снова сел за ее стол и задумался. Он всегда знал, что Гермиона пробьется в жизни, а как быть с ним? Неужели он настолько разочаровался в себе самом, что махнул на себя рукой. Куда делись его стремления, его цели, его идеалы, в конце концов! Гарри почувствовал глухое раздражение на Гермиону за то, что она была настолько успешной, но больше всего он злился на себя. Как можно было так потеряться? Почему близкие ему люди бросили его, а вокруг вьются лишь прилипалы и стервятники, любящие его за его известность и видя в нем не больше, чем щедрый денежный мешок. Как получилось, что он в неполные двадцать лет стал пустышкой, бледным подобием себя в детстве, в юности? Неужели он настолько безнадежен? И только Гермиона никогда не станет к нему подлизываться, скрывая очевидную правду — он, Гарри Поттер, неудачник, прячущийся за маской развеселого благополучия. Только она не даст ему не опуститься еще ниже.

Не думая, что он делает, Гарри машинально открыл верхний ящик стола Гермионы и замер, пораженный. В столе лежала их колдография. Они втроем, Рон, Гарри и Гермиона посередине, обнимаются и весело улыбаются в камеру, потом они с Роном одновременно целуют хохочущую Гермиону в щеки. Иногда она проказливо отодвигалась и они неловко тыкались друг в друга носами, тут же начиная мстительно щекотать девушку. Она заходилась смехом и повисала на их плечах. Сам не понимая, что с ним происходит, Гарри с непередаваемым выражением смотрел на колдографию. Они были так молоды, хотя странно говорить о молодости, когда самому еще двадцать не исполнилось, но как будто целая жизнь пролегла между ними. Ими на карточке и ими настоящими. Там они были счастливы, там они смеялись, они там были вместе. Теперь все изменилось. Рон, после разрыва с Гермионой, уехал из страны к Чарли и основательно занялся выведением драконов. Вроде бы даже женился, но точно Гарри не знал. Джинни редко рассказывала ему о делах семьи, предпочитая делать слоновьи намеки на свадьбу, от которых у Гарри начиналась сильнейшая зубная боль и он сбегал в ближайший бар. Все, что знал Гарри, что Молли так и не оправилась после смерти Фреда и никуда не выходила, никого не приглашала в гости, ведя тихий домашний образ жизни. Артур был с ней рядом. После войны его семье выплатили солидную сумму компенсации, он смог уйти с работы и пропадать в своем гараже, изучая маггловские приборы. Он был по-своему счастлив, уходя с головой в хобби, закрываясь от действительности. В их доме теперь было тихо, все дети разъехались и только Джордж остался рядом, сам больше похожий на бледную тень того солнечного мальчишки, в каждом кармане которого было с десяток приколов. Они все очень изменились и никто уже не мог стать прежним — это было невозможным.

Тут дверь офиса открылась и вошла Гермиона. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, почему в глазах Гарри дрожат слезы. Гермиона молча подошла к нему и обняла. Он сидел в кресле и вдыхал ее аромат, успокаиваясь. Чуть не разревелся как девчонка, второй раз за день! У него размягчение мозга на почве алкоголизма, ей-Мерлин! Гермиона отстранилась от него и сказала:

— Гарри, сейчас мы с тобой пойдем в конференц-зал, там я зачитаю тебе одно завещание. Оно касается тебя и… еще одного человека. Он уже ждет нас там. Пойдем? — сказала она чуть смягчившись, глядя в непонимающие глаза Поттера.

Он, ни слова не говоря, встал и пошел за ней. Сказать, что он был удивлен, значит ничего не сказать! Решив потерпеть — сейчас все равно все станет ясным, Гарри вошел в просторный зал с длинным столом в центре. Он встретился с таким же недоумевающим взглядом, как у него. Только глаза были серые. И вот они распахнулись в узнавании. Гарри сказал:

— Здравствуй, Малфой! Не ожидал тебя здесь увидеть!

* * *

Драко смотрел на повзрослевшего Поттера и не узнавал его. Да, что же, черт побери, творится, что люди меняются так кардинально! Сначала незнакомка с голосом Гермионы Грейнджер, а теперь этот здоровенный Поттер! Два года назад он был значительно ниже и худосочнее. Конечно, иногда Драко видел Поттера в газетах, но тот обычно скалился в камеру сидя за столиком или у барной стойки. То есть так, что особенно не оценишь ширину плеч и почти двухметровый рост. Драко сразу показался себе маленьким и хрупким, по сравнению с этим монстром. Вот так всегда! Только подумаешь, что хоть в чем-то превосходишь Поттера, так он сразу оказывается на голову выше, теперь и в буквальном смысле тоже. Хотя, судя по тем же статейкам, жизнь у Поттера била ключом. Правда ключ был гаечным и бил по голове. Он никогда не думал, что Герой Всея Британии окажется, на поверку, безголовой пустышкой. Все же он успел за семь лет изучить Поттера и знал, что должно было произойти что-то весьма нехорошее, чтобы он так опустился. Тот Гарри Поттер всегда был тем, на кого могли положиться его друзья, его факультет, да весь чертов магический мир! А теперь это был просто знаменитый тусовщик, бесцельно прожигающий жизнь. Такой Поттер ему не нравился — его было не за что уважать. Хотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть! За этот час с небольшим Драко испытал больше эмоций, чем за все время со смерти матери. Он был рад, что оказывается еще способен на что-то большее, чем скорбь, но это же его и напугало. Его бывшие соперники: Гермиона по успеваемости, а Гарри по популярности, не могли вызывать в нем теплые чувства, но вот ведь — вызывали. И с этим надо было срочно что-то делать!

* * *

Гермиона читала завещание миссис Дирмот, а перед ней стояли образы Гарри и Драко. Они довольно прохладно поприветствовали друг друга. Гарри принес свои соболезнования Драко. Похоже ему было искренне жаль Малфоя, рано потерявшего семью. Драко благодарно принял его слова, и было видно, что ему очень неловко, слушать своего бывшего врага, искренне говорящего теплые слова. Впервые за все время, Драко Малфой на мгновение растерялся и стало видно, как тонка на самом деле эта ледяная маска безразличия. Но вот, мгновение прошло и серые глаза, секунду назад пронизанные болью утраты, снова промерзли до дна. Гермиона подумала, что Драко находится на грани. Еще немного и он сорвется в истерику, из-за чего, следуя его логике, ему останется только повеситься — Малфоям не бывает больно! Гермиона едва не фыркнула, когда осознала эту простую для Драко истину. Какой же он еще ребенок!

Чтобы сгладить возникшую было неловкость, Гермиона предложила Гарри присесть и начала зачитывать завещание. Вот только ее голова была занята посторонними мыслями и какая-то мелочь снова и снова ускользала от ее внимания. А ведь было что-то неправильное в этих бумагах! Но, что? Этого Гермиона не могла уловить. Когда она прочитала условия вступления в наследство на лицах Гарри и Драко отразилось недоумение. Сопроводительное письмо от Лидии Дирмот не прояснило для них ситуацию. А Драко, задумавшись, сказал:

— Я никогда не слышал от мамы о ее няне миссис Дирмот, но возможно у нее была другая фамилия тогда. Надо будет спросить у… — тут Драко смешался и замолчал. — Но предложение слишком щедрое. Поттер, может это одна из твоих фанаток? — неловкость от собственного смущения Драко заменил на ехидное замечание. Гарри сразу же напрягся. Он никогда не чувствовал себя спокойно рядом с Малфоем.

— У меня они хотя бы есть, а что осталось у тебя, лордов выкормыш? — Гарри явно нарывался на скандал, его уже не заботило то, что Драко недавно потерял отца. Видимо это не было для него причиной спускать малейшую шпильку Малфоя. «Мальчишки!» — подумала, вскакивая Гермиона. Назревал скандал. Драко тоже поднялся, на его щеках горел нервный румянец, желваки ходили под кожей. Он сжал кулаки и в обход Гермионы направился в сторону Поттера. Тот тоже вскочил и они замерли друг напротив друга, а Гермиона, вскочив, встала между ними, пытаясь предотвратить драку. Да, сколько можно, в конце концов! Им уже не по четырнадцать, зачем так себя вести!

— Ну, чего, ты на меня так уставился, Малфой, боишься? — Гарри уже не понимал что говорит. Его захлестывала прежняя ярость по отношению к Малфою. Он сам понимал, что завелся на пустом месте, но не спускать же неуважение Малфою! Особенно после того, как он увидел какими взглядами тот пару раз одарил Гермиону. Его Гермиону! Ревность застилала его разум, подталкивая на безумства. Гарри Поттер давно уже ни в чем себе не отказывал. Особенно, если хотелось хорошенько подраться.

— Ой, так боюсь, что я пожалуй повешу твою физиономию в туалете, чтобы расслабляло живот, когда запор случится! — Драко не понимал, что с ним, но как только он увидел Поттера ему жутко захотелось сказать тому что-нибудь оскорбительное, словно кто-то намеренно подталкивал его к грубостям. По большому счету ему было плевать на Поттера, но не спускать же ему грубость.

Они уже было рванулись друг к другу, но стоящая между ними Гермиона, с зажатыми в руках бумагами, уперлась им в грудь, не давая сцепиться, словно двум брехливым псам.

Внезапно они почувствовали рывок принудительной аппарации и их скрутило от непривычных болезненных ощущений. Их несло сквозь пространство. Мысли путались, хотелось просто кричать от страха. Уже поневоле они вцепились друг в друга. Гермиона чувствовала сильные руки Гарри. С другой стороны ее обнимал Драко. Они словно заключили ее в кокон из своих объятий. Чтобы неведомая сила не оторвала их, молодые люди вцепились друг другу в плечи, крепко прижимая девушку к себе. Гермиона чувствовала горьковатый запах духов Драко и упрямую силу Поттера.

«Мы летим слишком долго! Это не простая аппарация!» — только и успела подумать Гермиона, как их с силой бросило на пыльный дощатый пол. Это было последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание.