Хижина дяди Тома (гет)

Гарри проснулся поздним утром и попытался сообразить, какого Мерлина забыл в палатке. Некоторое время он пытался восстановить в памяти вчерашний вечер, но не мог. Странно! Такое с ним впервые! В голове у Гарри одна за одной пронеслись воспоминания о его бывших вечеринках. После них страшно раскалывалась голова, но он всегда помнил все, до последнего разлетевшегося стеклышка очередной витрины. Теперь же…

Поттер осторожно приподнял голову от подушки. Небольшое головокружение, настоящая пустыня во рту с соответствующими вкусовыми ощущениями, но не было той практически убивающей мигрени. От этого открытия сразу стало легче жить, герой Магической Британии оживился и повеселел. Ну, раз причин притворяться больным не было, стоило выползти уже из палатки и поговорить с Гермионой. У него появились весьма нехорошие подозрения и ассоциации.

Осторожно, чтобы не напугать своим внезапным появлением Малфоя и Миону, Поттер отодвинул полог и огляделся. Малфой сидел за бюро и что-то писал. Гермиону Гарри увидел около камина. Она зябко ёжилась, но не отрывалась от Выручай-Книги. Юноша нежно улыбнулся, наблюдая привычную с детства картину — Герми и книги. Наверное все темные маги мира не смогли бы унять эту ее тягу к новым знаниям.

Гарри бесшумно нырнул обратно в палатку и взял свой плед, которым его заботливо укрыла Гермиона, не Малфой же! Стараясь производить поменьше шума, вылез из палатки, кивнул вскинувшему на него глаза Малфою, и подошел к Гермионе.

Девушка переворачивала очередную страницу, когда Гарри укрыл ее еще теплым от его тела пледом. Миона благодарно посмотрела на него и сказала:

— Посидишь со мной? Мне так скучно тут в одиночестве. Почему-то вспомнились наши хогвартские посиделки, — Гермиона тепло улыбнулась Гарри, глядя, как тот присел около нее, пододвинулась и поделилась с другом пледом.

— Что читаешь?

— Да так, книгу о Темной магии… Пока ничего интересного, — и она снова углубилась в чтение.

Гарри тайком смотрел на ее профиль и млел от счастья. Казалось, что вернулись старые добрые времена. Только вместо Рона невдалеке сидел Малфой. Но их снова трое. Гарри довольно вздохнул, чем вызвал короткий взгляд от девушки в свою сторону. Она чуть заметно улыбаясь, пихнула его локтем, а Гарри слегка задел ее плечом. И они замерли в этой хрупкой иллюзии близости.

* * *

Драко посматривал на парочку у камина и удивлялся себе. Казалось бы, какое ему дело до того, что там происходит, но нет — сидел и тихо злился. Он несколько раз перечитывал написанное, понимая смысл только с третьей попытки, но тут, же терял нить размышлений, стоило только им там у камина пошевелиться.

Он попытался разобраться в себе, что же его больше всего злило. То, что они шуршат как хомяки в банке или то, что Гермиона легко простила Поттеру его вчерашнюю выходку с выпивкой? Или все же то, что Грейнджер сидела почти также близко к Поттеру, как несколько часов назад к нему, Драко? И эта дилемма не давала Малфою покоя. Но не тем, что она существовала, а тем, что он выделил именно эти раздражающие факторы. Мог ли он еще неделю назад подумать, что его будет волновать то, как близко сидит Поттер к Грейнджер? В школе, скажем, Драко было это абсолютно безразлично. Не будь он отлично осведомлен об отношениях в Золотом Трио Гриффиндора, то легко мог предположить, что Грейнджер спала со своими друзьями по очереди, а может и одновременно.

Драко тряхнул головой — мысли явно бежали не в том направлении, что он наметил себе еще рано утром. Драко лежал, глядя как светлеет в палатке и раз и навсегда расставлял для себя приоритеты. Главное — выбраться отсюда любой ценой, а все остальное — даже не вторично. Все остальное для него должно быть на десятом месте. Должно было быть, но не было!

В этот момент раздались легкие смешки и Драко раздраженно вскинул голову, намереваясь высказать этим двоим все, что он о них думает, Но замер, пораженный. Гермиона положила голову на колени Гарри и смотрела на того снизу вверх. Лицо Поттера не было видно, но Драко был уверен, что тот глупейшим образом улыбается девушке. Они что-то вполголоса обсуждали. Драко прислушался, старательно делая вид, что ему нет никакого дела до того, что происходит там, около камина.

— Гермиона, знаешь, я сегодня проснулся со странным ощущением…

— Что случилось? Ты заболел? — фирменные мадампомфристые нотки проскользнули в голосе девушки. Драко поморщился, как от зубной боли.

— Да нет, наоборот. Но это-то меня и насторожило. Помнишь в каком виде ты встретила меня у кафе? Так вот, тогда это было наилегчайшее из моих похмелий. Обычно я полдня не могу поднять голову от подушки, не то, что встать. А сегодня… — Поттер задумался, словно пытался с точностью восстановить картину своего утреннего состояния.

— Ой ты, гиппогриф пушистый! Не томи, рассказывай! — голос Грейнджер стал напряженно-раздраженным.

— Так вот, никакого похмелья сегодня не было и в помине! Если только не считать сильного сушняка, — Драко брезгливо сморщил свой аристократический нос. Но эти термины были естественны в том окружении, в котором жил Поттер, не стоило же от него ждать рассказа в стиле верлибра, в самом деле!

— Хм… Действительно странно! Сейчас найдем, — она видимо уже собиралась заказать Выручай-Книге трактат по зельям, когда Драко решил вмешаться. Он встал и подошел к ним.

Гермиона, в свойственной ей манере, уже нетерпеливо подпрыгивала на месте, как школьница. Это почему-то умилило и одновременно разозлило Драко — что-то он стал слишком много думать о Грейнджер.

— Можешь не искать. Возможно я разгадал эту странную на первый взгляд загадку, — высокомерно сказал Драко.

От его тона Поттер мгновенно ощетинился:

— С чего бы это? Считаешь себя академиком, Малфой?

— У меня нет официальных документов, подтверждающих мои знания, но смею тебя заверить, Потти, — Драко не смог себе отказать в этом крошечном удовольствии. Поттер едва не зарычал, — но вспомни, кто был моим деканом и лучшим другом моего отца.

При упоминании Северуса Снейпа, Гарри как-то сжался, словно от удара и даже немного побледнел. Драко заметил эту реакцию. Интересно, а с какого перепуга Поттер испытывает чувство вины перед Снейпом? Надо срочно выяснить. Если его ненависть переродилась в такое, то должно было случиться что-то очень серьезное. Возможно это поможет в их проблеме. Малфой полностью разделял маггловское утверждение, подслушанное однажды: кто владеет информацией — владеет миром. А кто ее сумеет правильно использовать, тот станет вторым Мерлином, добавлял про себя Малфой. Но он отвлекся — вон уже и Грейнджер смотрит на него во все глаза, забыв про книгу.

Драко с достоинством придвинул пуфик и сел. Он намеренно выбрал такую позу, чтобы на него смотрели снизу вверх. Это придавало уверенности в себе. Гарри и Гермиона послушно ждали его разъяснений. Действительно, Драко целое утро только и занимался, что проблемой с тем странным зельем, что Гермиона обнаружила у Поттера в крови. А подслушав разговор, он понял, что все части мозаики сошлись идеально. Малфой прокашлялся, готовясь к долгой речи и даже насмешливо вскинутые брови Поттера не испортили настроения.

— Зелье, что ты нашла в его крови, — поочередные кивки на Грейнджер и лохматое недотепистое недоразумение, — это зелье лишающее мага его силы, оставляющее крохотные капли от того, чем мог бы владеть волшебник. То есть, его намеренно отравили в детстве, чтобы лишить большей части природной магии. Кому это нужно было, думайте сами, но скорее всего это зелье было введено еще до того, как тебя отдали магглам. Кому-то позарез нужно было, чтобы ты не стал самым сильным магом столетия. Но ты и тут впереди паровоза бежишь, Поттер. Большая часть твоей силы сопротивлялась как могла, но из-за перенапряжения у тебя резко ухудшилось зрение. Скорее всего, ухудшение сопровождалось дикими болями и даже обмороками, в том числе было твое не по годам хрупкое физическое развитие. Но потом зелье и сила поделили «территорию» внутри тебя и ты не стал сквибом, но и не мог колдовать в полную силу. На тебя словно смирительную рубашку надели, вернее на твою силу. Только в момент наивысшего напряжения душевных сил, твоя магия прорывалась, но потом ты жестоко расплачивался за эти моменты свободы. Кстати, мне сейчас пришла в голову мысль, а был ли Лонгботтом таким идиотом или над ним тоже поработали? Насколько я помню Пророчество, вы оба подходили на роль мессии…

— Кто тебе сказал, Малфой? Это была закрытая тема, — перебил его Гарри, но тут же осекся под насмешливым взглядом Драко.

— Ты зря считаешь, что моего отца посадили в Азкабан только за мятеж в Министерстве. Дамблдор подключил все свои связи и как мог долго удерживал отца в тюрьме. То, что происходило на глазах у моего отца, можно было легко поместить в Мыслеслив и узнать суть разбившегося пророчества. Человеческий мозг волей-неволей запоминает все, что происходит вокруг и субъективно это фиксирует. Если бы отец смог ускользнуть от авроров, Лорд уже к вечеру знал бы содержание пророчества!

— Гарри, он прав! У магглов нет Мыслеслива, но ты должен вспомнить такую технику, как гипноз — человек, погруженный в это состояние, может даже свои реинкарнации исследовать, что уж говорить о каком-то рядовом, в общем-то, происшествии. Мыслеслив позволяет подробно изучить любое воспоминание, даже то, которое прошло, казалось бы, на грани осознания.

— Да, вы правы… Я только сейчас понял, почему так четко и ясно видел воспоминания в Мыслесливе Снейпа и в дневнике Вольдеморта на втором курсе. Я мог пересчитать все волоски на бороде Дамблдора, — Гарри похоже был уверен, что Малфой не врет им, по крайней мере пока он говорил правду и вроде бы ничего не утаивал.

— Если мы с этим разобрались, можно я продолжу? Не будем трогать Невилла, поговорим о тебе, о, Избранный! — издевательские нотки явственно пробивались сквозь нарочитый подобострастный тон.

— Разрешаю, — царственно кивнул Поттер. Драко удивленно заморгал — надо же, у Поттера прорезалось чувство юмора! Это надо отметить! Гермиона, глядя на них прыснула и разрядила обстановку. Юноши почти дружелюбно переглянулись и Драко продолжил:

— Я долго не мог понять, почему это зелье оставило тебя в живых. По идее оно должно было медленно, но верно свети тебя в могилу или сделать идиотом, не в обиду будет сказано, Поттер, — Драко примиряющее вскинул руки вверх, — но оно повело себя странным образом. Словно снова боролось с чем-то. Твое высказывание про сегодняшнее легкое похмелье натолкнуло меня вот на какую мысль. Скажи, ты в последнее время ни с кем не жил?

— А тебе какое дело? — словно порох вспыхнул Гарри.

— Он полтора года жил с Джинни Уизли под одной крышей, — ответила за Гарри Гермиона, заслужив укоряющий взгляд от него. Но девушка уже понимала к чему клонит Малфой и ей страшно не хотелось терять время в пустых препирательствах. — Они полгода назад разбежались.

— Поздравляю тебя Поттер! Не забудь поблагодарить Уизлетту за то, что она своим приворотным неделя за неделей спасала тебя от смерти!

— Что?! — на Гарри было жалко смотреть, так он смутился. — Что ты такое говоришь? Как это?!

— Гермиона, хочешь сама ему объяснить?

— Гарри, Джинни давала тебе приворотное зелье. И каждый раз та отрава, что бродила в твоей крови, вступала в конфликт с приворотным. Как ты помнишь, правильно приготовленная Амортенция — самое страшное зелье на земле. Дамблдор правильно рассуждал о любви. Так вот, приворотное искусственно пыталось увеличить твою, скажем так, благосклонность к Джинни, но отрава всячески сопротивлялась этому, нейтрализуя его силу. Именно поэтому Джинни не могла затащить тебя под венец. Именно поэтому ты так страшно пил.

— Что ты хочешь этим сказать? — Гарри побелел как простыня и уставился на девушку как кролик на удава.

— А то, что после каждого приема Амортенции, твоему организму нужна была перезагрузка, иначе ты бы свихнулся. Простейшим способом оказался алкоголь. Конечно ты бы мог с метлы упасть и не разбиться — адреналин бы выжег остатки полуразложившихся на составные части зелий, но до этого ты не додумался. И поэтому каждый вечер ты пил по литру, по два в день крепчайшей выпивки. Алкоголь, проникая через мембраны клеток, усиливает межклеточный обмен. Но продукты распада, по сути уже трех разнонаправленных зелий, приводили к тому, что, при казалось бы ясной голове накануне, ты страшно болел похмельем по утрам. Теперь тебе понятнее? — Гермиона участливо заглянула в глаза Гарри и взяла его за руку.

Этот теплый жест не ускользнул от внимания Драко Малфоя.