Кровавый долг (джен)

Дин врывается в бункер, и первое, что бросается в глаза — кровь. Она практически везде. На перилах, на столах, на стенах. Пятна крови. Крови Сэмми.

Дин, на всякий случай, вытаскивает пистолет и, держа его наготове, сбегает вниз по ступеням.

— Сэм!

Дину отвечает тишина — такая пронзительно-тихая и пугающая.

— Сэмми!

— Дин! Я здесь, — замученный и хриплый голос брата раздается из-за стеллажей.

Забыв про осторожность, старший Винчестер, оббегая столы, подбегает к младшему.

Сэм при виде Дина мгновенно ощущает вину — тот выглядит таким измученным. Ужасно бледный, от этого особенно ярко выделяются темные синяки под глазами. Волосы растрепанные торчат во все стороны, а уставшие глаза светятся тревогой и в то же время облегчением.

— Сэмми! — Дин, как только видит брата, в одно мгновение оказывается рядом с ним на коленях, откидывая в сторону пистолет. Сердце болезненно сжимается при встрече с его глазами.

«Так, соберись!»

Дин дотрагивается до плеча брата, словно все еще не может поверить в его реальность. Прикосновение полностью приводит его в себя, помогает собраться, и Дин переходит к анализу состояния Сэма — окидывает его сканирующим любые малейшие повреждения взглядом и останавливается на прикрытой рукой кровавой повязке на боку.

«Черт! Никогда не привыкну к ранам на его теле.

Главное, что живой! С остальным мы справимся. Всегда справлялись».

— Я сейчас! — охотник вскакивает и бежит за аптечкой.

«Была же мысль поставить третью аптечку в библиотеке! Но нет, Дин, лучше фильмы смотреть. А теперь, когда каждая секунда дорога, ты бежишь на кухню».

Аптечка стоит на столе, покрытая пятнами крови. Ее содержимое наполовину рассыпано по столу. А весь пол завален каким-то мелким хламом.

«Сэм что-то искал. Но сейчас это не важно. Потом разберусь, что случилось. Надо привести Сэмми в более-менее сносное состояние».

Приход брата принес Сэму два противоположных чувства — безопасность и страх. Страх реакции Дина, когда тот узнает, что случилось.

Нет, он не боится, что старший брат будет ненавидеть его, он боится снова увидеть это выражение лица, где смешаны страх за Сэма, возможно, чувство вины, беспомощность, но самое главное среди них — боль, практически физическая.

— Сэм, ты уникален, я так долго не мог найти тебя…

Мужчина в халате, белый цвет которого в ярком свете лампы режет глаза, говорит так возбужденно-фанатично, что Сэму становится тошно. Он снова со всей силы пытается высвободиться, но бесполезно.

— Ты псих!

— Нет, Сэм, я ученый, который, наконец-то, нашёл ключ к исследованию всей его жизни.

«Нет! Не думай о нем! Не сейчас».

Дин давно не чувствовал, чтобы брат был так подавлен. И это не из-за раны. Его ранили столько раз, что охотник уже сбился со счету. Но так, чтобы он находился именно в таком разбитом состоянии — очень редко.

Дин садится напротив брата и помогает ему устроиться поудобней. Сэм морщится от боли.

— Тихо-тихо, Сэмми. Давай, — Дин отодвигает руку брата от ранения. Оно закрыто бинтом, уже насквозь пропитавшимся кровью.

Сэм следит за выражением лица брата. Оно всегда говорит правду, даже больше, чем сам Дин. Он выглядит так, словно не спал несколько дней и питался одним кофе. С их работой они доводили себя до такого состояния не один раз. Но сейчас Сэм знает, — этот недосып не из-за очередного дела, а из-за него.

— Дин… сколько меня не было?

Дин обрезает повязку с брата. Вопрос ему кажется странным. Он бросает быстрый взгляд на лицо Сэма. Тот не сводит с него глаз.

«Сэмми не знает, сколько времени он отсутствовал. Плохо. Значит его держали в закрытом помещении и возможно чем-то накачали».

Дин поднимает майку и оценивает рану — глубокая, сделана острым предметом — холодным оружием, никакие важные органы не задеты. Могло быть и хуже.

— Три дня. Старик, это надо зашивать.

Сэм хмурится.

«Три дня?! Мне показалось, что меньше. Теперь понятно, почему Дин так паршиво выглядит. Представляю, что творилось после того, как я не вернулся».

— Сэм, пошли. Нам надо в Палату, — Дин, приложив большой кусок бинта к ране Сэма, помогает ему встать и, поддерживая его, направляется в комнату, которую они уже давно обустроили для залечивания ран. А Палатой она как-то сама прозвалась.

Примечания:

Палатой я прозвала комнату в бункере, в которой Кас вытаскивал из Сэма благодать Гадриэля. Ну, а зачем им еще это кресло? Да и логично, что лечатся они не где попало, когда в их расположении такой огромный бункер.