Другая история компании с Большой Спасской (джен)

— Ты уверена? — уставились на Катю друзья.

— Абсолютно, — без тени сомнения ответила она. — У меня память почти фотографическая. Точно такая же татуировка. На том же месте, что и у бандита.

— Тише ты, — шикнул на девочку Тёма. — Услышит ведь.

— Не думаю, что у этого парня слух как у марсианина, — усмехнулся Олег. — Мы на два этажа ниже.

— Ой, точно, — поглядела на перекрытия Василиса. — Значит, можем не прятаться.

— А по виду этот парень на того бандита похож? — спросил Олег.

— Нет, — ответила Катя. — Тот крупнее. Но татуировка — точно такая же.

— Тогда надо узнать у Пашкова, кто это такой, — тихо сказала Таня. — Вдруг он как-нибудь с тем бандитом связан?

— Действительно! — воскликнули остальные.

— Попробуем, — сказал Олег. — Только Лёшка не должен догадаться, что мы интересовались. Иначе уж точно потом от них с Сашком не отвяжемся.

По школе рассыпались трели звонка. Друзья побежали в кабинет литературы. Пашков уже стоял возле двери.

— Ты чего тут скучаешь? — подкатились к нему ребята.

— Скучаю! — протестующе замахал руками Лёшка. — Тут такое… Бык с Гвоздём… Дуэль, можно сказать! После уроков! Во дворах!

— Что-о? — уставились на него друзья.

— Что слышали! — захлёбывался от эмоций тот. — Одиннадцатый «А» и одиннадцатый «Б». Гвоздь выступил не по делу. Ну, Бык, конечно, в амбицию: «Я тебя, Гвоздь, замочу!»

— Ого, — едва не прыгала Василиса.

— Супер! — выдохнула подошедшая Моя Длина.

— Главное, я у них секундант, — игриво подмигнул ей Лёшка.

— Ребёнок! — ухмыльнулась Моя Длина, однако за внешней пренебрежительностью чувствовалось глубокое уважение.

— Какой я ребёнок, после увидишь, — ответил Лёшка, ощутив к себе интерес. — Видали, парень стоял? Один из главных на Чистых прудах. Он за Гвоздя, и со мной договаривался насчет боя.

— С тобой? — причалил к подоконнику Марат Ахметов.

— Вот не врублюсь, на кой фиг ты им сдался? — завистливо произнес Боря Савушкин. — У Васьки и то больше шансов выжить в драке.

— У Пашкова башка талейрановская, — проявил неожиданную осведомленность истории дипломатии Лёшка. — Умею нейтралитет держать. У меня все в друзьях. И металлисты. И панки. И остальные… Обстановка в районе сложная. Если группировки уважаешь, тебя никто не тронет. А так, будешь через день с разбитой мордой приходить.

— Так чего Бык-то с Гвоздём? — спросила о главном Моя Длина.

— Бой будет, — солидно ответил Пашков. — Со стороны Быка соберутся все наши. А Гвоздь приведет своих с Чистых прудов. Тоже бойцы что надо.

— Стенка на стенку? — воскликнул с большим воодушевлением восьмой «В».

— Не, — покачал головой Пашков. — Дуэль один на один. Остальные для поддержки.

— Ясно, — с серьезным видом откликнулся класс.

— Вам на урок особое приглашение нужно? — обратился к ребятам литератор Роман Иванович.

— Ладно, — спохватился Пашков. — Остальное на следующей перемене обсудим.

Ребята побежали в класс.

— Все школьники как школьники, — бубнил обиженным басом Роман Иванович, пока ученики рассаживались по местам. — А как войдешь в восьмой «В», хоть святых выноси. Пять минут в классе сижу — никого. Десять — опять всё пусто…

— Позвали бы раньше, мы бы уже тут были! — нахально выкрикнула Моя Длина.

В отличие от уроков Андрея Станиславовича, на литературе она всегда устраивалась на одной из последних парт и, надев наушники, что-нибудь слушала. Недавно случился казус. Пребывая в восторге от нового диска группы «Манго-манго», Школьникова дёрнулась и провод наушников вылетел из гнезда. Звук пошёл во встроенные колонки плеера, и по классу разнеслось:

«Сапёр зарыл в землю мину, Но она никогда не взорвётся — Шпион открутил контргайку!»

Роман Иванович тогда очень возмутился и до конца урока толкал гневный монолог по поводу «массовой культуры, которая развращает весь мир вообще, а восьмой «В» две тысячи первой школы, в частности».

Теперь история с плеером уже практически забылась, но Роман Иванович не упускал с тех пор ни единого случая, когда можно было поучить уму-разуму Мою Длину.

— Встать, Школьникова! — едва услыхав её реплику, грянул он.

— Да, Роман Иванович! — с невинным видом поднялась Моя Длина. — Разве я что-нибудь не так сделала?

— Ты мне глазками тут не моргай! — взревел учитель литературы. — Я твой голос из тысячи отличу! В детстве я играть на скрипке учился и слух у меня абсолютный! Сядь и подумай, каким должен быть настоящий ученик!

— Во всяком случае, не таким, как некоторые бывшие скрипачи, — опускаясь на стул, тихо пробормотала Моя Длина.

Те, кто сидел поблизости от неё, услышали и засмеялись.

— Не вижу никакого повода для смеха, — не понял причины Роман Иванович. — Пример Школьниковой, на мой взгляд, негативен. Начнём урок, — строго оглядел он класс. — Сегодня у нас оригинальная тема.

Класс насторожился. Обычно Роман шпарил всё почти слово в слово по учебникам.

— Чего это с ним? — склонился Женька над Тёмычем.

— Сам не знаю, — пожал тот плечами.

— Нам из Министерства просвещения пришла новая методическая разработка, — разрешил Роман Иванович недоумение учеников. — Каждый из преподавателей должен обогатить свой предмет одним уроком, посвященным оригинальной теме в рамках школьной программы.

— Разве такое бывает? — ляпнул Женька.

— Встать, Васильев! — скомандовал Роман Иванович. — Тебя до восьмого класса не обучили, что вопросы преподавателю задаются при помощи поднятой руки?

— Если так дальше пойдёт, скоро будет «упасть — отжаться», — шепнула Катя на ухо Тане.

— Васильев! Сесть! Поднять руку! Встать! — словно прочёл мысли девочки Роман Иванович.

— Видишь, — продолжала делиться впечатлениями с подругой Катя.

— Ничего удивительного, — спокойно отреагировала Таня. — Он же преподавал в суворовском.

— Теперь можешь вопрос задавать, Васильев, — разрешил наконец Роман Иванович.

Женьке задавать вопрос совсем не хотелось. Но куда же тут денешься? И он, запинаясь, сказал:

— Мне, Роман Иванович, не совсем ясно, откуда может взяться оригинальная тема в рамках школьной программы?

— Садись, Васильев. Хороший вопрос, — к полной неожиданности для Женьки одобрил он вопрос. — Я нашёл оригинальную тему. Она формулируется так: «Дуэль Лермонтова с Мартыновым в свете новых литературоведческих, политических и исторических изысканий в аспекте данной проблемы».

Роман Иванович, пошуршав минут пять листами толстой общей тетради, начал урок. «Оригинальная тема», однако, слушалась невнимательно. Восьмой «В» сейчас куда больше захватывала другая дуэль. Между Быком и Гвоздём. Так как перед уроком литературы все уже знали, что Лёшке Пашкову выпала честь выступить на дуэли в качестве секунданта, ему на парту то и дело приземлялись записки.

Симпатии класса были на стороне Быка, или Васьки Быкова. Во-первых, Бык был из класса математички Светланы. Во-вторых, жил в Докучаевом переулке и общался со многими из восьмого «В». В-третьих, не отличался агрессивностью и никогда не унижал тех, кто младше. Даже наоборот, от него часто доставалось тем, кто обижал младшеклассников.

Гвоздь, или Колька Власов, во всём был полной противоположностью Быку. Во-первых, он с Чистых прудов. Во-вторых, вечно ко всем цепляется и чуть что — пускает в ход острый золотой гвоздь, который носит в ухе вместо серьги. Но самым главным недостатком Гвоздя было то, что он, ещё учась в пятом «Б», избил второклассника Борю Савушкина. Бурное содружество «В» уже тогда отличалось своей спаянностью. Узнав о произошедшем, мальчишки скопом ворвались в пятый «Б» и так отделали здоровяка Гвоздя, что Михаил Петрович вынужден был по этому поводу собирать педсовет с вызовом в школу родителей агрессивных второклассников. Дело завершилось тогда ничем. Но Гвоздь с той поры обходил стороной и Борю, и его одноклассников.

В основном содержание записок сводилось к двум пожеланиям. Обусловить победу Быка над коварным и наглым Гвоздём. И обставить дуэль как можно эффектней. Многие авторы записок требовали также от Лёшки сообщить о точном месте встречи и о других подробностях.

Пашков честно всем отвечал. Однако ни в какие подробности не вдавался, мотивируя это тем, что дело слишком серьезное. Такое, по мнению Лёшки, можно обсуждать только с глазу на глаз. Подобные ответы лишь разжигали любопытство ребят, и к нему стекались всё новые записки.

Роман Иванович пока ничего не замечал. Он с упоением бубнил о дуэли Лермонтова, то и дело ссылаясь на одни «источники» и опровергая другие. Но ничто не длится вечно. В какой-то момент Роман Иванович стал замечать, что внимание класса заметно ослабло. Шелест бумажек тоже был хорошо знаком пожилому учителю. Он тут же сообразил, что по классу пошли записочки.

— Та-ак, — прервав лекцию, уставился на класс Роман Иванович.

Он намечал жертву. Сейчас он безошибочно вычислит самого невнимательного ученика, вызовет его и за плохой ответ влепит двойку. После этого все остальные начнут внимательно слушать. «Та-ак, — скользнул взглядом по классу учитель. — Школьниковой сегодня уже разнос был. Мартынов…» — остановился Роман Иванович на Тёме и спустя минуту продолжил дальше оглядывать класс. — «Нет, Мартынова трогать не буду. Он только что встал по моему предмету на правильный путь. Но если не Мартынова, то кого же?.. Белоярски? Нет, она всё знает и всё слышит, даже если занимается не уроком. Может быть, Васильева? Он как раз подверг сомнениям возможность оригинального урока в рамках школьной программы».

В это время Женька читал длинную записку Тёмыча. Тот предлагал обсудить с Пашковым на ближайшей же перемене такой вариант: дуэль между Быком и Гвоздём провести во дворе их дома на Большой Спасской улице. И обоснование у Тёмыча было. В подобных драках очень часто начинают случайно лупить совсем не тех, кого надо. Поэтому самое предпочтительное — находиться поближе к собственному дому. Так, по крайней мере, в случае чего можно быстро унести ноги.

Женька как раз собирался письменно оспорить предложения Тёмыча, когда Роман Иванович произнес:

— Васильев!

— А? — поднял на него рассеянный взгляд Женька.

— Встань! И без «а»! — отрезал учитель.

Женька поднялся на ноги. Класс, немного отвлекшись от переписки с Пашковым, которая принимала всё более односторонний характер, следил за дальнейшим развитием событий.

— Расскажи-ка ты мне, Васильев, о роли Мартынова в дуэли, — потребовал Роман Иванович.

«Господи! Как же Роман-то узнал? — в панике пытался сообразить Женька. — Неужели он научился читать записки на расстоянии? Но даже если и так, все равно ему ничего не скажу. Это же тайна!»

— Я жду, Васильев! — прогудел на весь класс учитель.

— Извините, Роман Иванович, но про это я вам ничего не могу сказать, — виновато, но твёрдо произнёс Женька.

Он ни секунды не сомневался, что речь идёт о дуэли Быка и Гвоздя и роли в ней Тёмыча.

— Значит, не можешь, — пошёл медленно в наступление учитель. — Признался бы сразу, что просто не знаешь.

— Наоборот, знаю, — возразил Женька. — Но сказать не имею права.

— Вот как вопрос, значит, ставишь, — покачал головой учитель. — Мартынов, значит…

«Надо хоть Тёмыча спасти попытаться, — пронеслось в голове у Женьки. — Роман и так к нему постоянно цепляется».

— Могу вам только одно сказать! — выпалил мальчик. — Мартынов совершенно не виноват! Он просто записку писал!

— Как, как? — переспросил Роман Иванович. — Ты ещё мне, Васильев, скажи, что и Лермонтов к этому событию никакого отношения не имеет.

«Какой Лермонтов? — оторопел Женька. — При чём тут Лермонтов? Я же о дуэли отвечаю».

Тут ему вспомнилась тема урока, и он понял свою ошибку. Тёмыч уж никак не мог стреляться с Лермонтовым по той причине, что к тому времени даже его родители не родились!

— Я Мартынова перепутал! К дуэли Лермонтова Тёмыч отношения не имеет!

Учитель даже не нашёл, что сказать. А в классе поднялось что-то невообразимое. Все, в том числе и Женька, едва не валялись от смеха на партах.

— Вижу, у вас сегодня слишком весеннее настроение, — мрачно оглядел беснующийся класс Роман Иванович. — Повторение оригинальной темы назначаю на следующий урок.

И, взяв под мышку журнал, он энергичной походкой удалился из класса. Почти сразу же после этого прозвенел звонок на перемену. Ясно, что «оригинальная тема» была всё равно сегодня обречена.

Впрочем, другие учебные дисциплины шли не лучше. Ни химичке Алевтине Борисовне, ни даже математичке Светлане, два последних урока которой завершали учебный день, не удалось завладеть вниманием класса. По отдельным репликам преподавателей у ребят сложилось мнение, что и с остальными классами их ступени творилось приблизительно то же самое. Все были полностью поглощены предстоящей дуэлью двух одиннадцатиклассников.

На переменах Пашков в качестве особо доверенного лица противоборствующих сторон носился как угорелый на третий этаж. Затем возвращался обратно, сообщая «по секрету» восьмому «В» всё новые подробности.

Постепенно выяснилось, что ссора произошла в воскресенье на улице. Бык стоял вместе с любимой девушкой возле коммерческого киоска. К ним вдруг подкатился Гвоздь и с ходу принялся приставать к девушке Быка. Тот, естественно, такого стерпеть не мог и двинул Гвоздю по морде. В это время на горизонте возникла милиция. Выяснение отношений пришлось свернуть. Но дело было не такого характера, чтобы оставить всё просто так. Поэтому дуэль по всем правилам была назначена на четыре часа понедельника. Место действия — двор за Домом военной книги. Туда к часу икс должны будут прибыть местные парни из группы Быка и ребята Гвоздя с Чистых прудов. Лёшка Пашков, несмотря на нейтралитет, всё же сочувствовал Быку. Остальные ученики средних и старших классов — тоже. Поэтому многие изъявили желание примкнуть к Васькиной группе поддержки.

— Вы-то пойдёте? — спросил уже после уроков Пашков шестерых друзей.

— Повод, конечно, достойный, — пренебрежительно пробормотал Олег. — Ну, поругались. Побили бы тихо друг другу морды, и всё.

— Много ты понимаешь! — возмутился Пашков. — Морду набить! По-тихому! — передразнил он Олега. — В командах так не принято. Тут обязательно полагается группа поддержки.

— Естественно, — проворчал Тёмыч. — Чтобы потом в групповое побоище перешло.

— Групповое не по правилам, — тоном бывалого возразил Лёшка. — Поддержка и есть поддержка. Своего подбадривают, чужого демали… демару… Как там, в одиннадцатом, говорили?

— Деморализуют, — тихим голосом подсказала Таня.

— Именно! — заулыбался Пашков. — Но в индивидуальную драку группа ни в жизнь не вмешается. Если только у кого нервы не выдержат. Тогда, конечно.

— Вот я и говорю, — мрачно произнес Тёмыч.

— Тут же ещё борьба двух боевых искусств будет, — бодро продолжил Пашков. — Бык ходит в секцию тай-дзи-цюань, а Гвоздь карате занимается.

— Слушай, — проговорила Катя словно бы между прочим. — А этот парень, который с тобой на первой перемене стоял, тоже из команды Гвоздя?

— Нет, — покачал головой Лёшка. — Это Кабан, близкий друг Краба.

— Вот это зоопарк! — засмеялась Василиса.

— Темень ты непролазная, — с сочувствием поглядел Пашков на неё. — Краб — друг Гвоздя. Они в одном доме живут. А Кабан входит в команду Краба. Ну, в общем, понятно.

— А чего. Нормальный вроде бы парень, — сказала Катя.

— Катьке Кабан понравился! — заржал Пашков.

— Ну уж понравился, — изобразила смущение девочка. — Но познакомиться интересно.

— Об экзаменах лучше подумала бы, — с ходу заревновал Тёмыч.

— О чём хочу, о том и думаю, — огрызнулась Катя.

Олег, Таня, Женька и Василиса украдкой переглянулись. Кажется, Катька затеяла интересную игру. Тёмыч явно замысла не понял. Глядя в пол, он усиленно ковырял носком ботинка выщербленную паркетину.

— Побегу я, — заторопился Пашков. — Уже третий час. Надо пожрать как следует. Мне сил много потребуется.

— Зачем? — поинтересовалась Таня. — Не ты же драться будешь.

— Секундантам иногда хуже всех приходится, — бросил Пашков, уже убегая.

Друзья тоже спустились вниз и вышли на крыльцо школы.