Помоги нам, Будда! (гет)

До лестницы наверх осталось не более ярдов тридцати, как Кейт вдруг поняла, что Касла за её спиной почему-то нет. И утвердилась в этом после быстрого взгляда через плечо: с удручённым видом Рик стоял на полпути между ней и алтарём, и расставив широко руки, сокрушённо покачивал головой.

— Ты что, Касл? — не понимая, в чём загвоздка, нахмурилась и резко куснула губу Беккетт. — Э-э-э, а всё ли у тебя в порядке?

— Да! То есть — нет! — Рик так неистово скрёб висок, что казалось — вот-вот, и процарапает его насквозь. — У меня в голове до сих пор не укладывается, как это наша жгучая капля тут вовсе не при чём! Пока спускались по лестнице, да завтракали, я заготовил себе несколько удачных тезисов о новом методе неотразимого обольщения, а в итоге-то что? Да как же я хоть что-то смогу приписать своему герою? В какие рамки я его поставлю? Ты, Кейт, чёрт возьми, представляешь, какая фееричная тайна пропала? Лет сто меня, пожалуй, так жестоко не обламывали!

Будто бы в сомнении касательно намерений, Касл растерянно топтался на одном месте. Он то бесцельно подсовывал пальцы под лямки рюкзака, то убирал обратно, видимо, не зная, куда ж вернее их пристроить. Особенно грустно и трогательно звучали его вздохи, означавшие, что утащить писателя отсюда можно было исключительно силком. Тем более, когда знаешь любимого наизусть. При таком фантазийном, как у него, образе мыслей, любые, даже самые-самые теории, легко могут обратиться в невыносимый, словесный балаган. И чтобы там монах им не наговорил, какими бы невероятными доводами не сыпал, самым правильным для них и разумным будет скорейшее возвращение домой. А там и привычная обстановка с разговорами по душам, и живой обмен впечатлениями, и пенная ванна с вином и с не менее, чем в Таиланде, расслабляющим продолжением. И там-то они и попытаются целенаправленно зачать ещё раз. В противном случае, если не отвечать за свои слова, то детектив Беккетт просто перестанет уважать себя. Сейчас первоочередной задачей было увести Касла из пещеры, а то иначе его пустопорожней болтовне конца-края не будет. И привычно подкатив глаза, Кейт решительно повернула вспять.

— Господи, Касл! И к чему эти несусветные стенания? — недовольно выговаривала мужу Беккетт, намеренно замедляя шаг, чтобы предоставить ему осознанное право выбора. — И неужели после всего, что недавно пережили, ты ещё нуждаешься в экзотических обрядах? Нам что — молельного секса было мало? Или нет? И где же тогда твоё здравомыслие? Где взвешенный взгляд на вещи, а? Ведь ты же грамотный, умудрённый годами человек, и книгами промышляешь серьёзными, а опять повёлся на чудеса, как ребёнок. Проза жизни — вот что так объяснимо и актуально, но я не имею права быть неблагодарной. И посему твёрдо обещаю, Касл, что вскоре тебе обязательно и по-хорошему обломится, но только не сегодня, не сейчас, и не здесь. Ведь мы так долго скакали по горам, что мне уже жутко, до безумия хочется домой. Поэтому ответь, пожалуйста, на мой жизненный вопрос: ты уже идёшь, или как?

В ответ Рик пробурчал нечто невнятное. С нескрываемой досадой и невообразимо кривой рожицей неопределённо махнул рукой и вновь обратился к Будде с серией глубоких, проникновенных вай. Как в замедленном кино, Беккетт оцепенело смотрела в спину мужа, пока вдруг не поняла, что именно внутри неё сейчас и творится самое напрягающее, неопределённое и непонятное. Для примера взять хотя бы лёгкий приступ тошноты, возникший у неё, едва они спустились в грот. Ей даже пришлось немного поотстать, незаметно прикрывая ладонью рот, и через некоторое время позыв вроде бы сошёл на нет. Кейт даже успела изумиться одновременно с Каслом, добродушно посмеялась над сценкой у алтаря, но всё ж не забыла предусмотрительно про себя перекреститься.

«О, чёрт! Надеюсь, что это не будет больше проблемой! Скорей всего, мы просто «немного» подустали! Наверное…»» — загадочно усмехнулась Беккетт, и тут пещера внезапно поплыла у неё перед глазами. Рухнуть прямо тут не выглядело очень хорошей идеей, и Кейт расставила пошире ноги, крепко цепляясь за руку Касла, которая подвернулась очень кстати. Длительная задержка дыхания тоже помогла: в глазах просветлело, Будда вернулся на своё законное место, и беспокойство ушло. Пока Рик беседовал с Муа Туо, Беккетт кривила губы в саркастической усмешке: так скоротечна и нелогична была её слабость. Ладно, хоть Касл ничего не заподозрил, но жаловаться всё ж не в её характере. Главное — это контроль над собой, а в этом Беккетт не было равных. И не будет, даже если с её организмом и что-то вдруг не так. Или, как с Каслом, например.

«Не так? А что именно «не так»?» — ставя ноги как можно твёрже, Беккетт мельком глянула на раскрытую перед собой ладонь и невольно ужаснулась: её пальцы, такие изящные и невольно тяготеющие к музыке, двоились и троились прямо на глазах, превращаясь в некрасивые, одутловатые сардельки. И что самое плохое — Кейт никак не могла себе представить источника всех этих странностей.

«О, нет! Нет! Ну, только не сейчас! Ну, Господи, пожалуйста!» — хмурясь, Беккетт немного сбавила ход, до хруста в костяшках сжимая кулаки: и Касл, и зал, и Будда опять плавно раскачивались перед ней, так и норовя завалиться на бок, но если без ложной гордости к чему-нибудь, да приткнуться, то однозначно не будет хуже. И пусть это окажется не Касл, а вон тот сталагмит, прямо по курсу и чуть правее от неё. Камень бесстрастен и молчалив, вберёт в себя, как губка, все её эмоции, и пока Касл молится, она оправится и немного передохнёт. Не хотелось выказывать Рику свою неустойчивость, слабину. Всё одно ведь, он будет её жалеть, даже молча, одними пронзительными и тревожными взглядами, а ей, детективу, эта жалость — как памперс супермену. Даже если мир и взметнётся перед ней на дыбы.

Арсенал йоги: его особая методика дыхания чуть посбила мельтешение в глазах, пока ноги сами собой направляли Кейт в нужном направлении. Всего-то три-четыре неуверенных, но ускоряющихся шага — и Беккетт с облегчением прижалась к склизкому известняку. Как хорошо, что отвлёкшийся Касл сейчас не расспрашивает про эти «страстные» объятия, и про то, почему его любимая, припав лбом к неровному выступу, так часто и горячо, дышит как загнанная лошадь. А Кейт реально надеялась на облегчение, но пока Рик бубнил о чём-то замудрёном, внутри неё неуклонно вызревало убеждение — немедленно лечь и прикрыть глаза. Иногда казалось, что их окутал густой туман, и голос мужа вязнет в нём, как нож в сыром мясе.

«Вот зараза! Что за хрень!» — от явной неспособности удержать контроль Беккетт раздражалась и бесилась всё больше и больше. Её руки бессильно вытянулись по швам, но ощупав кончиками пальцев шершавую породу как раз на уровне пояса, Беккетт всё же смогла повернуться к сталагмиту спиной. Чуть отставила для упора ноги, спиной упёрлась в известняк и пустила в ход руки, стараясь привести себя в чувство. Их будто налило свинцом, но пока ещё жили тактильные ощущение, Кейт с нажимом разглаживала виски, крылья носа и скулы, массировала веки и нервно ерошила волосы, небрежно сбрасывая их на лоб.

«Я держусь, Касл!» — её голова прилегла затылком на влажный выступ, и не открывая глаз, всем телом Беккетт попеременно то напрягалась, то расслаблялась. Возможно, что корень её усталости и таился в том самом пике мощного оргазма, но только рядом с Каслом её силы очень быстро возвращались. После изнурительных ласк Кейт с радостью искала его безвольно откинутую ладонь, а нащупав, была готова соваться с места (желательно — вместе с ним!) и умчаться, куда глаза глядят. И дыша от счастья полной грудью, неустанно твердила бы себе: «Люблю! Люблю! Люблю! Я люблю тебя, Касл!», но сейчас… Она почему-то не могла ни выкрикнуть, ни вымолвить ни слова. Казалось, что внутри Беккетт всё же лопнул прежде несгибаемый стержень. И раскачивало её почище, чем матросов на палубе эсминца.

«Только бы не опозориться!» — мелькало вяло где-то в голове, но Господу было чхать на её мольбу: и руки, и ноги уже перестали слушаться, а уши — слышать. Перед глазами, всё быстрей и быстрей, замелькали яркие засветки, складываясь в серебристую сетку хаотичных треков. Как живой, клубок опутывал мерцанием странноватую, мрачного вида «сосульку», растущую вниз и вверх прямо из её ладоней. Гладким, зализанным конусом она уходила куда-то в бесконечность, и когда свет в глазах окончательно померк, а сознание ввернулось в штопор, Беккетт плотно-плотно обхватила ладонями лицо. Крепко-накрепко, до сотни мелких бликов, сдавила пальцами веки. Вдохнула, что было сил, и резко выпихнула воздух из себя, посмев взглянуть, лишь воду ощутив щекой.

— Что за…

Перед ней, над грозными пиками, вечерело безбрежное сиамское небо, и самым крупным на его фоне было встревоженное лицо Касла. Правда, Рик ей как-то сразу не понравился: измождённый внешний вид; жёстким, мелким ёжиком торчит небритая щетина; некогда сырые волосы на сальном лбу слиплись в небрежные, короткие сосульки, а в глазах померкла голубая синь. И губы поджаты, в трещинках и кровоточат. И рука, что мелькнула под носом Кейт: это Рик, часто и встревожено дыша, водил по её лицу мокрым полотенцем. Когда же ткань, по-видимому, нагревалась, Касл отстранялся и отводил руки в сторону. Тут же знакомо булькала вода, и старательно отжав лишнее, Рик тут же возвращался к прерванному занятию.

«Господи, Касл! Да ты скоро дырки на мне протрёшь!» — улыбнулась было Кейт, но тут же неприступно сомкнула брови: для чего ненужные излишества, когда она и так в полном порядке!

— Я в порядке, Касл! Я в полном порядке! — подтвердила она, казалось бы, самую очевидную мысль, остановив на взмахе его руку. — Могла бы и сама встать!

И пружинисто приподнялась на локтях, потом — села и без посторонней помощи. И вновь испытала неподдельный шок: они как-то очутились в базовом лагере. Рядом горел костёр, а Келиан, сидевший по ту его сторону, сосредоточенно точил диким камнем свой знаменитый тесак. Видя недоумение в лице Беккетт, послал ей, поклоняясь, широкую и обаятельную улыбку.

— С возвращением, мэм! Здравствуйте!

Ответа, увы, не дождался: это Рик поднёс к изящному рту любимой студёное алюминиевое горлышко, и Беккетт глотнула, неохотно, через силу. Усиленно морща лоб, скрывала за недовольством неприятие излишней опеки, попутно решая задачу: что за чудо доставило их сюда, и почему она ничего не запомнила? Если отбросить аномальные способности к перемещению в пространстве и времени, то объяснение напрашивается само собой: это Касл, Касл, и ещё раз Касл! Только почему и как?

— Ка-а-сл? — она мотнула головой, отказавшись от воды, и цепко обхватила колени руками. — Ты не хочешь мне ничего сказать?

Видимо, Рик жаждал благодарности и поэтому невольно опешил.

— А… что именно ты хочешь услышать? Как мы спустились на парапланах? Или как устроена буддистская канатная дорога? — сморозил он без тени улыбки, но Кейт не стала дожидаться фантазийных всплесков его разума, а лишь накрыла пальцем его рот.

— Давай, обойдёмся без несусветных теорий в духе Ричарда Касла! — облизала Беккетт пересохшие губы. — И я подозреваю, о чём может пойти речь, но нет! Ну, подумаешь, голова закружилась — с кем не бывает! Тяжёлый и непривычный климат, разреженный воздух, повышенная влажность. Да любая на моем месте могла бы и не так…

— Нет, не любая! Видела бы ты себя со стороны! — сказал Касл таким невыносимо горьким тоном, что Кейт невольно устыдилась своей непонятной резкости. Ведь сколько раз она убеждалась в искренности его помыслов, его несокрушимой заботе, бескорыстном желании помочь. Доброе, широкое, любящее сердце Ричарда Касла, оно так слаженно бьется рядом с ней и не собирается молчать. Вот и сейчас, Рик убрал платок с флягой и с тяжёлым вздохом повернулся к Кейт боком. Обнял колени и опустил на них подбородок: обиделся.

«Господи, Касл!» — Беккетт прекрасно знала о новой его привычке, укоренившейся за последний год. Если бы поблизости оказалась какая-нибудь комната, то Рик в ней однозначно бы закрылся, пережидая её очередной эмоциональный всплеск. Или даже не недовольство, а вспышку гнева, смотря как судить, но… но разве можно так с ним поступать? Касл и так неслабо натерпелся из-за её несгибаемой натуры. Отодвинул на неопределенное время выход новой книги. Отказался от очень прибыльного контракта с анимационной студией, который требовал частых отлучек в Лос-Анджелес и Бостон. Сюда притащил её, в погоне за самой призрачной надеждой. Себя готов без колебаний отдать, да и вообще... все ясно и так.

«Прости меня, милый!» — вздохнула участливо Беккетт и, придвинулась к мужу вплотную, дружески, примирительно толкнула его в плечо своим.

— Чем тебя не устроил цвет моего лица? Тебя, вроде бы, всегда привлекала его естественность и открытость, и розовый цвет кожи — это неувядающая классика, это всегда в моде. И если ты считаешь, что всё дело в превратностях обратного пути, то вот тебе тогда моё восхищение! Честно! Спасибо тебе, Рик! — она осторожно взяла его под локоть. — Большое человеческое спасибо!

Рик тяжко вздохнул, словно готовился сказать нечто неприятное, и бережно накрыл её пальцы своими:

— Ты отключилась прямо там. Когда я закончил общение с Буддой и повернулся, встревоженный тишиной, то увидел твою фигурку всего в нескольких шагах от себя. Ты стояла спиной у сталагмита, и что-то недовольно бормоча себе под нос, держала руки у лица. Я окликнул тебя, назвал по имени, но ответа не услышал, потому что когда твои руки внезапно взметнулись, ты нелепо повалилась на пол. Я еле-еле успел предостеречь твою голову от удара, и моё беспокойство и озабоченность были велики, как никогда: я тряс тебя и прижимал к груди, целовал в губы и лоб, массировал руки и ноги, растирал лицо и шею, стараясь привести в чувство. Даже искусственное дыхание применил, но всё было тщетно: ты не видела меня и не слышала. Не буду врать, что я чувствовал себя, как принц со Спящей Белоснежкой на руках, не добившийся поцелуями от неё ничего, и поэтому заторопился на выход. Обратный путь всегда короче прямого, тем более под гору, но почти всё, кроме документов, оружия и воды, нашло в пропасти свой бесславный конец. В лагере нас уже ждал Келиан, и только совместными усилиями, и за несколько часов, мы растолкали себя. Я не вру, лишь стоит понюхать мои руки.

Касл поднёс к лицу Кейт свободную ладонь, от которой так характерно и ядрёно тянуло ментолом и эвкалиптом.

— Хм-м. Несколько часов? Вот уж, никогда бы не подумала, но… — объяснения Касла явно тянули на подвиг, и Беккетт приблизила к себе его запястье с часами, — наше присутствие в лагере всё объясняет. И что же это, по-твоему, было?

— Наверняка это знак свыше, и ничто иное. А что, у тебя есть какая-то другая версия?

— Всё дело, Касл, в небольшом затмении, когда земля столкнулась с небом, — грустно улыбнулась Кейт. — Вот и все, и никакой мистики. Никаких магических заклинаний, никаких стимулирующих обрядов и потусторонних сил. Только мы с тобой, любимый, и наша вера друг в друга, — Беккетт шутливо взъерошила чуть жестковатые волосы Рика и дружески щелкнула по кончику его носа. — Поехали уж домой, Касл! Экзотика экзотикой, но никакие ледяные водопады и местное пиво не заменят шапку пены на моём теле и красное вино в моих руках!

— И только то? — с наигранной обидой протянул Рик: теперь он был спокоен, как бык. — А как же непревзойдённый разогрев и стимуляция твоих плеч, спины, попы и других частей тела? Быть может, мне доставляет неслыханное удовольствие собирать с пола мыльную воду, и чем её больше, тем мощнее будет наша любовь!

— Само собой, Касл, само собой, — Кейт перехватила руку мужа, чтоб ещё теснее к нему прижаться, и чтоб её голова ещё удобнее лежала на его плече. — Давай-ка лучше считать наш отпуск удачным, и не будем акцентироваться на неприятностях. Я, пожалуй, соглашусь, на сохранение нашей тайны, и надеюсь, что и Лейни, и Марте с Алексис понравится наш рассказ, — тут Беккетт хитрюще закусила губу, — ну, разве что за исключением неких пикантных подробностей. Хорошо?

— Отлично! Я тоже, буду нем, как рыба, а пока мы продолжаем надеяться и ждать. Ты ведь заведёшь себе особый, девятимесячный календарик?

— Конечно же, Касл! Да!