Гермиона перевернулась на постели и сладко потянулась. На тумбочке уже ожидал завтрак и новая порция зелий, от которых все попавшие в Мунго защитники Хогвартса спали большую часть суток десятый день кряду. Несмотря на все героические заявления, они по-прежнему оставались в госпитале, но с сегодняшнего дня своеобразное заточение в палатах закончилось: им наконец-то разрешили свободно передвигаться по этажам и даже посещать буфет. Там-то друзья и намеревались собраться этим утром.

Гермиона как раз перевязывала длинную косу резинкой, когда раздался бодрый стук в дверь: в коридоре уже ждали Гарри и Рон.

Едва друзья вошли в буфет, Шеймус помахал им рукой, приглашая за стол, где уместились Дин, Джинни, Невилл, Анжелина и Луна. Гарри и Рон с Гермионой присоединились к ним, взяв по чашке травяного чая. Постепенно появлялись остальные; каждый считал своим долгом подойти, чтобы пожать руку, обнять или сказать пару слов. Буфет полнился оживлёнными голосами, и все разговоры вертелись вокруг событий прошлого года.

— Эй, Гарри! — окликнул Терри Бут. — Мы с парнями тут спорим, где вы пропадали весь год?

— Да, не пора ли рассказать? — подхватил Шеймус.

Разговоры мгновенно смолкли; все глаза устремились на троицу.

— Не обязательно рассказывать всё, — шепнула Гермиона. — Просто скажи что-нибудь. Они ждут.

Гарри помедлил, но всё же поднялся из-за стола.

— Я никогда не умел произносить речи. Те, кто был в Отряде Дамблдора, знают…

— Брось!

— Ерунда!

Гарри смущённо оглянулся на Рона с Гермионой в поисках поддержки. Те ободряюще кивнули в ответ.

— В общем… — Он глубоко вздохнул и заговорил: — Мы искали способ уничтожить Волдеморта. Знаю, моё исчезновение кому-то показалось бегством, но у меня была миссия. Если бы я не ушёл, вряд ли мы сейчас праздновали победу. Я не оправдываюсь и не пытаюсь придать себе больше важности. Дело в том, что… Многие думали, будто, чтобы убить самого могущественного тёмного мага, нужно быть ещё более могущественным. Но я такой же, как вы. И я бы не справился в одиночку! Со мной были Рон и Гермиона, без которых я бы и недели не протянул. — Гарри посмотрел на Ли Джордана. — Когда мы узнали о радиостанции, то старались ловить каждую передачу. Нас грели новости о том, что с людьми, которые нам дороги, всё в порядке. Мы знали, что в Хогвартсе снова собрался Отряд, что вы не сдаётесь. Поверьте, мне всей душой хотелось оказаться рядом с вами, но от меня было больше толку там. Знаю, вам было тяжело. Поэтому спасибо за то, что выстояли, и за то, что… — Он умолк, и после паузы его голос прозвучал очень тихо: — Спасибо, что верили в меня. Без вас я… Без вас бы не случилась победа.

Буфет взорвался аплодисментами и одобрительным свистом. Кое-кто повставал с мест и снова принялся пожимать Гарри руки. Гермиона смотрела в счастливое лицо друга, потом перевела взгляд на Рона. Улыбка слетела с губ.

— Рон?

Тот поболтал в чашке остатки чая, одним глотком докончил и поднялся из-за стола.

— Рон, — снова позвала Гермиона.

Так и не посмотрев в её сторону, он начал молча проталкиваться сквозь толпу к выходу. Гермиона хотела было окликнуть Гарри, но, увидев, как он улыбается (улыбался Гарри слишком редко), как он счастлив и беззаботен, не стала отнимать у него мгновения радости.

Выскользнув из буфета, Гермиона быстро спустилась на пятый этаж — она почему-то не сомневалась, что Рон направился сразу к себе. И не ошиблась: тот уже взялся за ручку двери.

— Рон, — окликнула она.

Он вздрогнул и обернулся.

— Что ты здесь делаешь? — его голос прозвучал грубовато.

— Ты так неожиданно ушёл… Что-то случилось?

— У меня заболела голова. Не надо меня контролировать, Гермиона, я не ребёнок.

Гермиона растерянно моргнула.

— Ладно. Принести тебе зелье от головной боли?

— Не надо никакого зелья.

Повисла неловкая пауза. Рон так и стоял возле двери, словно не решаясь войти, а Гермиона не знала, что делать: оставить его в таком состоянии одного или попробовать вывести на разговор. Что-то же испортило ему настроение? Выражение лица Рона оставалось хмурым, так что Гермиона всё же решила вернуться к Гарри. Рон и правда не маленький.

— Хорошо, отдыхай, — мягко произнесла она. — Мы будем в буфете, а потом…

Фырканье Рона прервало её на полуслове.

— Да, да, тебя уже заждались на этом празднике жизни.

Гермиона не успела даже понять, что он имеет в виду, как Рон распахнул дверь и скрылся в своей палате. Обескураженная, она прислонилась к стене. Что на него нашло?..

Безуспешно постучав и не получив никакого ответа, Гермиона взглянула на наручные часы. Идти в буфет не осталось никакого желания, так что она вернулась к себе и принялась за чтение.

Не прошло и получаса, как к ней заглянул Гарри.

— А где Рон? Я думал, он у тебя.

Гермиона отложила книгу и села на кровати.

— Он заперся в своей палате. Ты заходил к нему?

— Я постучал, но ответа не было, я и подумал, что он здесь. — Гарри оседлал стул и внимательнее взглянул на Гермиону. — Всё в порядке?

— Он сказал, что у него болит голова, но выглядел… каким-то расстроенным. — Гермиона вздохнула. — А я думала, что самое трудное осталось позади…

— Не драматизируй. Он действительно мог почувствовать себя неважно.

— Ты не видел его лица и не слышал, как он разговаривал.

— Давай не будем нагнетать. Рано или поздно Рон выйдет, и мы всё поймём.

Гермиона только кивнула в ответ. В самом деле, ничего ужасного не произошло, но почему-то ей было обидно. Обидно, что Рон не захотел с ней поговорить, вместо этого нагрубив и захлопнув дверь. Ей казалось, что статус их отношений изменился, что они уже не просто друзья, а… Кто? Получается, тот поцелуй в пылу боя всё только запутал. Ведь она так и не отпустила до конца тяжесть, что угнездилась на сердце после ночи, когда он их оставил. Да, он действовал под влиянием крестража, но они все его носили! Гермиона даже на секундочку не задумывалась о том, чтобы бросить друзей сражаться без неё. А потом Рон вернулся, и у неё не оказалось времени пережить весь тот вихрь, что творился в душе. Нужно было действовать, а не чувствовать. Когда же они окончательно победили, Гермиона поняла, что прошлое надо оставить прошлому. Ей просто необходимо немного времени, проведённого в гармонии рядом с Роном. Но вместо этого…

И всё же Гарри прав. Возможно, Рон просто не выспался, а она уже накручивает себя и делает из мухи слона.

Стук заставил обоих встрепенуться. На пороге стоял Рон собственной персоной.

— А, — бросил он. — Не буду мешать.

— Рон, — окликнул его Гарри, поднимаясь.

Тот сразу остановился, и Гермиона почувствовала совершенно неуместный укол ревности: когда она пыталась с ним поговорить, Рон выглядел куда более раздражённым и ничего не хотел слушать.

— Я стучался к тебе, ты не открыл. Слушай, Шеймус зовёт нас после обеда поиграть в магические шахматы… Всё в порядке? Ты как будто чем-то расстроен.

Эмоции на лице Рона сменяли друг друга со скоростью света: от растерянности до враждебной угрюмости. Наконец он принял неприступный и оскорблённый вид.

— Не обращай внимания, Гарри. Веселитесь с Шеймусом. О, и не забудь ещё разок рассказать о том, как мы… простите, как я был полезен во всей этой истории.

Гарри ошарашенно воззрился на друга. Гермиона тоже не понимала, что происходит.

— Рон, ты о чём? — спросила она и встала рядом с Гарри.

Рон бросил странный взгляд на её руку, и вначале Гермиона подумала, что он смотрит на спрятанный под рукавом шрам, но затем сообразила, что своей ладонью почти касается пальцев Гарри. Гермиона слегка отодвинулась в сторону, и взгляд Рона тут же метнулся к их лицам.

— Вы сами знаете. Ты знаешь, Гарри. Это всегда будет висеть между нами.

— Что будет висеть?

— То, как я облажался! — рявкнул Рон с каким-то отчаянием. — Как я подвёл вас тогда! Не прикидывайся, Гермиона, будто не вспоминала об этом там, в буфете!

Гермиона почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Нет, я вовсе не…

Она действительно не думала о поступке Рона, когда Гарри произносил свою спонтанную речь. Но в глубине души знала, что горечь ещё долго будет оставаться при ней.

Гермиона так не смогла закончить фразу, и Рон, похоже, принял её заминку за подтверждение. Он отступил за порог, то ли покачивая, то ли кивая головой.

— Так я и думал. Развлекайтесь без меня, вам не привыкать, — и захлопнул дверь.

— Рон! — запоздало подался следом Гарри. — Да что, чёрт возьми, сейчас произошло?!

— Я же тебе говорила, — только и смогла произнести Гермиона.

В палату снова постучали. Гарри с надеждой оглянулся, но вошла Джинни.

— Привет.

У Гермионы пробежала стайка неприятных мурашек по плечам. Она представила, как всё выглядит со стороны: она и Гарри за закрытой дверью наедине… Хотя голос Джинни прозвучал не обиженно и не сердито, да и смотрела она скорее с иронией, чем с подозрением.

— Что такое с моим братцем? Он только что чуть не сбил меня с ног. — Она выставила палец и подмигнула Гарри. — Дайте угадаю! Приревновал Гермиону к тебе?

Её шутливый тон слегка разрядил обстановку. Все трое устроились на кровати. Гарри поймал взгляд Гермионы. Она знала, о чём он думает: рассказать или нет? С одной стороны, это только между ними, но с другой — Джинни сестра Рона. Гермиона кивнула на немой вопрос в зелёных глазах. Гарри снял очки, протёр краем пижамы и водрузил на место.

— В общем, дело вот в чём…

Он рассказал, как они бросили всё и отправились на поиски крестражей, как нашли медальон Слизерина, как вырвали его из рук Амбридж, проникнув в Министерство, как пытались вернуться на площадь Гриммо, но за ними увязался Роули, и Гермионе срочно пришлось менять направление, из-за чего Рона расщепило. Рассказал, как действовал на человека медальон, как вытягивал на поверхность все самые сокровенные страхи и искажал мысли. Коротко поведал о ссоре, разыгравшейся между ними, и о том, как им пришлось продолжать поиски без Рона.

Когда Гарри дошёл до момента с мечом Гриффиндора в замёрзшем озере, Джинни вцепилась в его руку.

— Не может быть!.. — выдохнула она. — И ты нырнул туда?

— Да, но не снял медальон, а он, видимо, почувствовал меч и… Джинни, мне больно.

— О, прости, — она разжала пальцы, оставив на его запястье красные следы.

— Медальон взбесился и попытался меня убить. И когда я уже отчаялся выбраться, кто-то вытащил меня на берег.

Джинни нахмурила брови, перевела взгляд на Гермиону.

— Не может быть… Рон?..

— Да, он нашёл нас с помощью делюминатора Дамблдора. Увидел, как я иду за Патронусом Снейпа, и пошёл за мной. А когда я нырнул и долго не показывался, бросился в воду.

— Вот это да… — поражённо протянула Джинни. — Никогда бы не подумала, что Рон… Вот это да!

— Я очнулся и глазам не поверил: Рон здесь! Ну и раз мы добыли меч — вернее, Рон добыл и заодно спас мне жизнь, — я решил, что ждать нечего. Крестраж у нас, меч Гриффиндора тоже. Я попросил медальон открыться. Конечно, мы подозревали, что тварь будет сопротивляться, но вы бы только знали, какие гадости она говорила. В итоге мы его уничтожили. Вернее, Рон его уничтожил, — снова поправился Гарри.

Джинни ошеломлённо качала головой.

— Меня только одно удивляет: почему братец до сих пор не растрезвонил эту историю всем вокруг?

— Потому что звучит всегда круче, чем есть на самом деле, — пожал плечами Гарри.

— Не представляю, как это может звучать круче, чем есть на самом деле. Так почему он вспылил?

— Из-за того, что я сказал в буфете. Он зачем-то опять вспомнил про ту ссору, как будто я до сих пор виню его в чём-то.

— По твоему рассказу я этого не заметила, — поддержала его Джинни.

Гермиона погладила Гарри по плечу. Им обоим было тяжело в те дни. Между ними непрестанно витали недомолвки, неловкость и напряжение. Раньше она такого не замечала, но раньше над их дружбой и не нависала настолько ощутимая угроза. Когда от троицы откололся один кусочек, это пустило трещину и между ними двумя.

Джинни положила руку поверх его ладоней.

— Всё наладится, — пообещала она и устроила голову на плече Гарри.

Гермиона почувствовала себя лишней. И хотя они находились в её палате, она поднялась.

— Я схожу к… в общем…

Гарри рассеянно кивнул, Джинни поглаживала его ладонь. Гермиона невольно поразилась тому, как быстро они сумели сблизиться и как легко чувствуют себя друг с другом даже в чужом присутствии. Они словно забыли о Гермионе. В груди защемило непонятное чувство, и она поспешила выйти в коридор.

Прикрыв дверь, Гермиона подняла взгляд и застыла: возле палаты напротив стоял Рон. Он тут же развернулся, намереваясь уйти.

— Подожди! — Она приблизилась. — Давай поговорим.

— А что, вы с Гарри ещё не наговорились?

Гермиона вздохнула. В своей шутке Джинни оказалась не так уж далека от правды.

— Рон, мы не обсуждали тебя, а всего лишь беспокоились. Как когда-то мы с тобой беспокоились о Гарри, помнишь?

Эти слова подействовали успокаивающе. Во всяком случае Рон перестал смотреть волком и даже как будто слегка смутился. Гермиона поколебалась и всё же взяла его за руку.

— Мы столько всего пережили. Даже не верится, что всё наконец-то хорошо. — Она посмотрела ему в глаза. — Всё хорошо, Рон. Давай не будем делать из мухи слона.

— Из мухи слона? — переспросил Рон и отступил, отдёргивая ладонь. — Значит, по-твоему, я раздул проблему на ровном месте!

— Нет, Рон! — вспылила Гермиона. — Но ты не поможешь мне забыть о том дне, постоянно о нём напоминая!

Рон ошеломлённо смотрел на Гермиону, словно вырвавшееся признание шокировало его. Как будто на самом деле, несмотря на свои же слова, он не верил, что она и вправду до сих пор не простила его до конца.

Дверь её палаты распахнулась, заставив обоих вздрогнуть. При виде сестры на лице Рона отразилась странная смесь досады и облегчения. Он посмотрел на Гермиону в лёгкой растерянности. Она только покачала головой. Неужели Рон до последнего думал, будто они с Гарри шушукаются у него за спиной?

Джинни, негромко кашлянув, ретировалась, оставляя троих друзей наедине друг с другом. Рон больше не выглядел ни разозлённым, ни обиженным. На щеках у него заалел румянец стыда. Гарри шагнул к другу.

— Слушай, Рон, я не хотел напоминать тебе про тот день. Совсем наоборот. И я ни в чём тебя не виню. Извини. Я не думал, что так выйдет.

— Знаю, — отозвался Рон. — Знаю, Гарри. Я просто осёл. Но когда ты сказал, что без нас не протянул бы недели, как мы все старались, у меня в голове что-то щёлкнуло… — Он отвернулся.

Гарри положил руку ему на плечо.

— Рон, мы ведь были подростками. Никто не должен через такое проходить. Я тоже хотел всё бросить… Но потом понял, что не один. Вы помогли мне понять, что один в поле не воин, что трудности тоже можно разделить.

Рон шмыгнул носом. Уши у него покраснели, но на этот раз не от гнева. Гарри тактично отступил.

— Пойду догоню Джинни, — шепнул он Гермионе. — Заходите позже.

* * *

Сразу после первого допроса ему принесли тюремную робу. Драко до последнего не хотел переодеваться, но собственная одежда так пропиталась потом и грязью, что носить её и дальше было невозможно. Скрепя сердце он всё же облачился в серую форму из грубой ткани.

Драко провёл по лицу ладонью и тут же отдёрнул руку — фамильный перстень сковырнул только-только начавшую заживать рану. Смешно. Когда ничего уже не решалось, это шальное заклинание угодило ему под ноги. Дурацкий, нелепый шрам…

Громоподобный в безмолвной тишине лязг замка заставил вздрогнуть.

— Драко Люциус Малфой, — произнёс незнакомый голос. — На выход.

Драко на негнущихся ногах покинул камеру. Мужчина сковал его руки за спиной.

— Вперёд.

Что там говорил Хоггарт несколько дней назад? Что-то про следствие и повторный допрос. Разве решение об Азкабане ещё не окончательное?

Хоггарт уже ждал у распахнутой двери.

— Заключённый, — отрапортовал мужчина.

— Я позову, когда мы закончим, Стивенс. Пока свободен.

Драко шагнул в знакомое помещение. Хоггарт прикрыл дверь и что-то недовольно пробурчал себе под нос.

— Фините! — вполголоса велел он, освобождая скованные запястья, и прошёл к столу. — Так-так… Прибыли на второй допрос? Ага. Вот и ваше дело.

Наконец-то Драко увидел, откуда он доставал документы. Лежавшая перед ним папка буквально утонула в столешнице, а вместо неё появилась другая, из тёмно-коричневого пергамента. Должно быть, это невероятно удобно, подумал Драко невпопад.

— Мистер Малфой, вы знакомы с заклятием Приори Инкантатем?

— Да, — сипло ответил он. Подхваченная в сырой камере простуда брала своё.

Хоггарт поставил на стол указательные пальцы плотно друг к другу и прочертил невидимую линию. Драко подался вперёд: на столе лежала его волшебная палочка. Он вдруг подумал, что именно ею Поттер навсегда стёр Тёмного Лорда с лица земли. Сейчас он узнает, что она совершала, когда её забрали…

Стоп, сейчас?

— Вы примените Приори Инкантатем при мне?

— Да.

Драко сглотнул. Он был уверен, что всё проделают заранее, без его ведома.

— Начнём. Приори Инкантатем!

Лежащая на столе палочка задрожала, и из её кончика вырвался первый луч — Экспеллиармус, поразивший Тёмного Лорда. Отголоски заклинаний сыпались из палочки, как вдруг — Круциатус. Неужели он пропустил момент, когда заклинания Поттера сменились на его приказы? Но нет, непростительное заклятие страшной боли не повторилось, а затем с той же внезапностью — Империус. Ещё и ещё. Драко насчитал четыре раза. И только когда бледный луч Протего сменился мощной вспышкой Ступефая, выкрикнутого Поттером в день побега из поместья, Драко понял.

Поттер тоже применял непростительные.

Зловещий кроваво-красный вновь залил белую комнату. Круциатус. Один, второй, третий. Между алыми всполохами — мимолётные Инкарцеро, Силенцио, Коллопортус, Оглохни и россыпь прозрачных отсветов целительских заклятий. Вновь Экспеллиармус, на этот раз произнесённый Драко на вершине астрономической башни. Второе непростительное — Империус. Вспышки изучаемых в школьном курсе заклинаний, снова Империус…

— Делетриус! — раздался твёрдый голос, и Драко словно очнулся.

Волшебная палочка мирно лежала на столе. Рядом над свитком пергамента замерло пышное чёрное перо. Хоггарт пристроил исписанный свиток в папку, и она исчезла со стола вместе с волшебной палочкой.

— Первая часть допроса окончена. Вторая часть предусматривает использование на вас легилименции. Вы позволите мне проникнуть в ваши мысли и добровольно откажетесь от использования защиты, если владеете окклюменцией и беспалочковой магией.

Драко пожал плечами.

— Делайте.

Выбора у него не было, смысла отпираться — тоже. Пусть копается в его воспоминаниях, он ничего не собирался скрывать. Ему было всё равно.

Хоггарт подошёл к стене и взмахнул палочкой. Послышался скрип, и часть стены исчезла, являя небольшой сейф с каменной чашей, которую через мгновение Хоггарт пристроил на столе перед Драко.

— Приготовьтесь. Снимите все блоки с вашего разума. — Хоггарт закатал рукава бежевой мантии и вскинул палочку. — Легилименс!

Он видит самого себя в подземельях Слизерина в своей комнате. Вот он разворачивает письмо от матери, из которого узнаёт о провале операции в Отделе тайн и аресте отца. Пергамент выпадает из дрожащих пальцев…

Воспоминание меняется. Он мечется по комнате, на щеках розовеют пятна ярости. Крэбб, Гойл и Блейз молча наблюдают за ним, Теодор читает книгу.

— Проклятый Поттер! Он ответит, он за всё мне ответит!

— Что ты собираешься делать? — гнусавит Гойл.

— Всё, что потребуется, чтобы отомстить за отца и уничтожить Поттера!

Гойл и Крэбб обмениваются злорадными ухмылками. Блейз отворачивает бесстрастное лицо в сторону. Нотт громко зевает.

Он в зале суда вместе с матерью; внизу в ряд сидят осуждённые, и в их числе — Люциус. Позади них чернеют высокие фигуры — дементоры. Судья зачитывает приговор, мать судорожно вцепляется в запястье сына…

Он в Малфой-мэноре, мерит шагами свою комнату, лихорадочно обдумывая план действий. Он размышляет вслух. Через полтора месяца он вернётся в школу. Что его там ждёт? Отец был самым близким советником Лорда и в одно мгновение превратился в изгоя среди Пожирателей. Его просто засмеют! Он должен что-то сделать, как-то исправить оплошность отца…

Взгляд на мгновение стекленеет, и на губах расцветает улыбка. У него появился идеальный план. Лорд оценит его идею, а починить старый шкаф — пара пустяков!

— Пипо!

Домовик появляется в ту же секунду и сгибается в подобострастном поклоне.

— Чем Пипо может служить, мастер Драко?

— Где Тёмный Лорд?

— Господин Тёмный Лорд отбыл утром в сопровождении господина Снейпа. Пипо не может знать, куда.

— Сообщи Тёмному Лорду, как только он вернётся, что мне нужна аудиенция!..

Их силуэты закручиваются спиралью, и проступают очертания столовой Малфой-мэнора. Длинный стол, во главе которого восседает Тёмный Лорд. Пожиратели в нетерпении: их собрали для какого-то важного обсуждения. Повелитель делает жест рукой, призывая Драко встать. Тот взбудоражен и вместе с тем явно напуган. Пожиратели с интересом поглядывают на него. Беллатриса мерзко хихикает.

— Я собрал вас сегодня, чтобы сообщить: юный Малфой подал великолепную идею. — Лорд одаривает его снисходительным взглядом. — Драко, подойди…

Драко выбирается из-за стола, с трудом справившись с тяжёлым стулом, и под шепоток присутствующих идёт вперёд, стараясь, чтобы шаг был твёрд, а дыхание не сбивалось. Лорд привстаёт с места, отвешивая издевательский поклон; за столом раздаются смешки. Драко встречается с чёрными глазами Снейпа, который неотрывно смотрит на него, но по его лицу абсолютно невозможно понять, о чём Снейп думает.

— На днях Драко изъявил желание встретиться со мной лично. Я не мог не оценить порыва юности… — Лорд издевается уже явно, но Драко слишком ослеплён жаждой мести и ненавистью к Поттеру, чтобы это заметить. — Юный Малфой не разочаровал меня! Однако пока я позволю себе умолчать о том, что он рассказал. Скоро вы обо всём узнаете…

Пожиратели переглядываются, кто-то присвистывает. Драко ловит взор матери. В нём ошеломление, страх, укор — дикая, взрывоопасная смесь.

— Ты молодец, Драко, — подбадривает Лорд. — Я бы поставил тебя в пример отцу… — Он обегает взглядом ряды Пожирателей, отыскивает Нарциссу, и на губах появляется усмешка: «Ну конечно, как я мог забыть». — Нарцисса. Ты должна гордиться сыном.

Глаза Драко вспыхивают торжеством. Он ловит бесстрастный взгляд Снейпа и отвечает ему победно вскинутым подбородком.

Возмущённый голос Нарциссы достигает слуха раньше, чем успевает сформироваться новое воспоминание.

— Ты сошёл с ума?! Почему ты ничего не сказал мне?

Они снова в комнате Драко. Мать похожа на взбесившуюся русалку: бледная кожа раскраснелась, причёска испорчена, грудь тяжело вздымается.

— Потому что это моё дело. Я теперь мужчина, я глава семьи!

— Тебе всего шестнадцать! Зачем ты пошёл к Лорду?

— Я уже не ребёнок, мама, если ты не заметила. Он верит в меня. Ты слышала? Он мной гордится! Ты должна мной гордиться!

— Драко, ради Мерлина, не заставляй меня думать, что я вырастила болвана! — в сердцах восклицает Нарцисса.

— По-твоему, мне не справиться с заданием?!

Драко ударяет кулаком по столу и садится на стул. Нарцисса подходит к нему.

— Не нужно больше ходить к Лорду. Я боюсь, что ты можешь совершить ужасную ошибку, которую потом никак не исправить.

— А что, если я уже совершил, — странным голосом произносит он, не глядя на мать. — Ты ведь о ней, да? О Метке?

Нарцисса непонимающе смотрит на него. В глазах мелькает слепой ужас.

— Нет, ты не мог…

— Почему? — ощетинивается Драко. — Потому что все кругом считают меня трусом? Думаешь, я не знаю? Драко Малфой, ни на что не способный, привыкший прятаться за спиной отца! А я не трус. И я докажу это всем и тебе тоже!

Он вскакивает на ноги и отходит к окну.

— Драко, скажи мне, что это неправда. Ты не мог… Тёмный Лорд не стал бы… Ты ещё совсем ребёнок!

— Тебе так сложно поверить в меня? Я стараюсь сделать хоть что-то, чтобы нас снова уважали! Ты могла бы просто меня поддержать!

— Послушай…

— Нет, ты не понимаешь! У Поттера этот дурацкий шрам, а у меня Метка — доказательство, что я тоже чего-то стою, что мне тоже всё можно!

— Поттер? При чём здесь он? — Нарцисса стремительно шагает к сыну и берёт его лицо в ладони. — Мерлин мой, Драко, что ты наделал? Теперь ты во власти у Лорда. Ты хоть понимаешь, что тебе придётся делать, чтобы доказывать свою преданность?

— Отстань! Не трогай меня! Убери свои руки!..

Звонкая пощёчина заставляет его подавиться словами. Драко ошарашенно смотрит на мать. Подносит ладонь к горящей щеке.

— Не смей так разговаривать с матерью. Ты даже не представляешь, что натворил!

Она вылетает из комнаты, оставляя Драко смотреть на захлопнувшуюся дверь…

Он снова в своей комнате, возле того же окна. На его кровати расположился Тёмный Лорд, любовно поглаживая Нагайну.

— Я ценю твою инициативу, Драко, знай это, — одобрительно произносит он.

— Мой Лорд!

— Слушаю тебя, Драко.

— Мой Лорд, я хотел бы… Вы знаете, что… Вы можете рассчитывать на меня… Мой Лорд, — он склоняет светловолосую голову, обрывая сам себя.

Он боится, он так ужасно боится этого человека, но вместе с тем вне себя от радости. Тёмный Лорд лично пришёл к нему! Он же говорил, что сможет!

Губы Лорда растягиваются в усмешке, не находящей отражения в красных глазах.

— Я знаю, Драко. Подойди.

Он протягивает руку с неестественно длинными пальцами. Драко опускается на колени перед ним и берёт его ладонь. На ощупь она холоднее льда.

— Нарцисса не одобряет твоё стремление услужить мне, — обманчиво мягкий голос успокаивает издёргавшегося юношу. — Собственная мать не поддерживает тебя, среди Пожирателей мало кто воспринимает всерьёз. Отец… Но не будем о нём…

Сейчас, глядя со стороны, Драко отчётливо слышит фальшь, которая режет слух. Но тогда притворный сочувствующий тон порождает в нём доверие к Лорду. Драко вскидывает жаждущий взгляд.

— Да, я вижу в тебе неудержимое желание доказать свою состоятельность. Теперь, когда ты стал одним из нас, я подарю тебе эту возможность…

Лорд выворачивает тонкую кисть из пальцев Драко, хватает его за запястье, сдавливая, словно тисками, и оголяет его левое предплечье.

— О да… — шепчет Лорд, проводя длинными ногтями по Чёрной Метке.

Нагайна тянет морду к Драко, и тот едва сдерживает порыв отклониться.

— У меня есть для тебя особое задание, — таинственно начинает Лорд, всё ещё сжимая руку Драко и заглядывая прямо в душу. — Я верю в тебя, Драко. Верю, когда никто не верит… Ты сможешь показать им всем, чего стоишь на самом деле…

Сейчас Драко ясно видит скрытый смысл и насмешку в красных глазах, но Драко из воспоминания лишь благоговейно внимает каждому слову.

— Я… я готов, мой Лорд! Я готов! — пылко восклицает он.

— Очень хорошо, Драко, очень хорошо. — Лорд поднимается с кровати, оправляет мантию и идёт к двери.

— Мой повелитель! — Драко поспешно встаёт с колен.

Тёмный Лорд оборачивается, явно наслаждаясь представлением. Усмешка во взгляде становится неприкрытой, но сознание Драко полностью затмили мысли о будущем триумфе.

— Мой Лорд, вы не сказали… что за задание вы мне даёте.

— Ах да, — притворно спохватывается Лорд. — Задание… Ты должен убить директора Хогвартса.

— Д-Дамблдора? — заикаясь, спрашивает Драко, не веря собственным ушам.

— Именно, ты должен убить Альбуса Дамблдора. Не сомневаюсь в тебе, мой мальчик…

Драко никак не реагирует на унизительное «мальчик» и придушенно откликается невпопад:

— Да, мой Лорд.

Тёмный Лорд выходит из комнаты, а лицо Драко заливает мертвенная бледность…

Библиотека Малфой-мэнора. Драко переходит от одной полки к другой, берёт книгу за книгой, пролистывает, с досадой захлопывает и бросает на пол, где их в последний момент ловит домовой эльф. Рядом, сцепив пальцы опущенных рук, замерла Нарцисса.

— О чём вы говорили в комнате?

— Не твоё дело.

Нарцисса пропускает хамство сына мимо ушей.

— Драко, ответь мне сейчас же. О чём вы разговаривали?

— Тёмный Лорд дал мне особое задание, чтобы я доказал ему свою преданность. Всё, как ты сказала, мама. Разница в том, — он отбрасывает очередную книгу и поворачивается к матери, — что я уже взрослый и смогу выполнить приказ.

— Что он тебе приказал? — будто не слыша его слов, спрашивает Нарцисса.

Драко раздражённо фыркает и берёт новый том не глядя.

— Драко, что он тебе приказал?

Он некоторое время невидяще смотрит на страницы, а затем отвечает:

— Убить Альбуса Дамблдора.

Нарцисса оцепенело глядит на профиль сына.

— Что ты сказал?

Она прикладывает ладонь ко лбу, потом к груди.

— Мерлин мой… Это расплата. Люциус… Он знает, что ему никогда не справиться… Он хочет погубить его… Драко… Я ведь предупреждала тебя! — Нарцисса закрывает лицо ладонями.

Драко сбит с толку внезапным срывом. Он морщится.

— Мама, пожалуйста, успокойся, — он терпеть не может женских слёз. — Что за истерику ты устроила.

— Тебе не справиться, и он это знает. Он хочет тебя погубить!

Драко отшвыривает книгу, сбив с ног домовика.

— Я справлюсь! Ты понятия не имеешь, что мне по силам! Не знаешь, на что я способен!

Он опрометью бросается прочь, а Нарцисса цепляется за стеллаж ослабевшими пальцами, задыхаясь от беззвучных рыданий…

Образ плачущей матери растаял, словно дымка. Драко ощутил головокружение и сильный толчок в грудь. Его вышвырнуло из собственных воспоминаний и бросило на спинку стула. С трудом отцепив занемевшие руки от столешницы, он провёл дрожащими пальцами по щекам.

— Прервёмся ненадолго, — услышал он сиплый голос.

За спиной хлопнула дверь. Драко обернулся. В комнате он уже был один.

Хоггарт вернулся спустя целую вечность.

— Продолжим. Приготовьтесь.

Драко поднял взгляд на следователя, встречаясь с его глазами.

— Легилименс!

Ему показалось, или они слегка покраснели?..

Драко в малой гостиной Малфой-мэнора. На диване расположилась Беллатриса. Она призывает к себе бокал вина.

— Ты хотел о чём-то со мной поговорить, племянник?

Драко стоит за креслом, сжимая пальцами резную спинку.

— Тёмный Лорд…

— Повелитель! — с благоговением выдыхает тётя Белла, на миг опуская тяжёлые веки. — Продолжай.

— Тёмный Лорд дал мне очень важное задание. Для этого мне придётся вернуться в школу, и я должен…

— Ну разумеется, тебе придётся вернуться в школу! — визгливо перебивает Беллатриса, взмахнув рукой с бокалом и расплёскивая вино. — Ха! Мальчишка. — Она ухмыляется в бокал, сверля Драко взглядом.

Он с трудом глотает унизительные слова. Беллатриса не его мать, с ней он не может позволить себе какие попало выходки. Она испытывает его. Ждёт, что он выйдет из себя и опозорится. Как бы не так!

— Я должен быть уверен, что мои мысли достаточно хорошо защищены от любого вмешательства, — заканчивает Драко, стараясь, чтобы голос звучал холодно и высокомерно.

Беллатриса поднимается с дивана, прогибаясь в пояснице, так что туго обхваченная корсетом грудь вызывающе топорщится. Драко неловко, и он отводит глаза от этого зрелища. Беллатриса смеётся своим хриплым смехом, приближаясь к нему.

— Молодец, — шепчет она. — Хороший мальчик.

Драко выдыхает, только когда она оказывается в десяти шагах от него.

— Значит, ты хочешь, чтобы я обучила тебя окклюменции, — лениво тянет она, обходя гостиную и беря в руки всё, что попадается на глаза. — Но почему ты просишь меня? Почему не Северуса Снейпа? Я слышала, он на удивление искусен в чарах защиты разума.

— Я не намерен просить об этом кого-то ещё, тем более Снейпа.

Беллатриса выпускает из ладони статуэтку, и та с приглушённым стуком падает на толстый ковёр. Она одновременно насмешливо и оценивающе смотрит на племянника. Покачивая бёдрами, снова подходит к нему.

— Умница, — хрипло мурлычет тётя Белла, царапая его ногтем под подбородком.

Он в «Горбине и Бэрксе», возится возле громадного чёрного гардероба. Как только объявляется владелец лавки, Драко быстро покупает проклятое ожерелье и уходит.

Он в Выручай-комнате; перед ним — точно такой же чёрный гардероб. Рядом на столе — груда книг. Драко водит пальцем по строчкам то в одном, то в другом томе, поворачивается к гардеробу, взмахивает палочкой, произносит сложные формулы, чертыхается и вновь окунается в книги…

Он в трактире «Три метлы». Незаметный взмах волшебной палочкой, чуть слышное «Империо!» — и миловидная женщина послушно идёт за ним в уборную. Драко вручает ей свёрток, о котором приказывает молчать…

Сквозь палитру красок проступают очертания коридоров Хогвартса. Драко почти бежит в сторону мужского туалета. Его глаза неестественно блестят в свете факелов, а кожа бела, как мел. Он влетает в туалет, запирает за собой дверь и приваливается к ней спиной. Лицо искажает мука. Первые слёзы прокатываются по щекам. Драко оседает на пол, утыкаясь носом в колени.

Чей-то вздох заставляет вскинуть голову.

— Кто здесь?

Из-за приоткрытой дверцы кабинки выглядывает прозрачное личико в обрамлении густых волос. Сквозь толстые стёкла очков на него заинтересованно смотрят наивные глаза Плаксы Миртл.

— Ты? — Драко вскакивает на ноги. — Что ты здесь делаешь? Это мужской туалет!

— Не волнуйся, — отвечает привидение, вылетает из кабинки и устраивается на раковине. — Я никому не расскажу. Это будет наш секрет. — Она склоняет голову к плечу. — Что у тебя случилось?

Драко подходит к раковине подальше от привидения и начинает остервенело умываться.

— Ну же, расскажи мне, — ласково уговаривает Миртл. — Может, я смогу помочь?

— Никто мне не может помочь.

— Тебе станет легче, если ты поговоришь об этом.

— Я не могу говорить об этом!

Несколько дней назад Лорд вызвал его к себе. Когда Драко ответил, что ещё не достиг успеха, красные глаза Лорда зловеще сощурились. «Ты плохо стараешься, Драко. Похоже, тебе нужен новый стимул… Если ты не справишься, я убью тебя, твою мать, а заодно жалкого отца. — Лорд откинулся на спинку кресла и продолжил изучать свиток пергамента в своих руках. — Не заставляй меня думать, будто я в тебе ошибся».

Драко из воспоминания продолжает сотрясаться всем телом, стискивая в пальцах края раковины, а Миртл всё бормочет какие-то слова утешения.

Вновь Выручай-комната. Драко расхаживает возле чёрного гардероба и пытается скрыть дрожь рук, спрятав их за спину. Его радости не было предела, когда наконец-то удалось починить Исчезательный шкаф (задача оказалась гораздо сложнее, чем он предполагал), но она быстро схлынула, оставив ощущение ледяного страха. Он не выполнил второе задание. У него остался последний шанс…

Из гардероба доносятся грязные ругательства, и Драко застывает на месте. Спустя секунду дверцы распахиваются, и наружу вываливается Амикус Кэрроу.

— Сюда! — хрипло зовёт он. — Малыш Драко наконец-то сделал что-то полезное! — Кэрроу хлопает его по плечу, глумливо ухмыляясь. — Весёлая впереди ночка, а, Малфой?

Астрономическая башня. Драко немеющей рукой стискивает волшебную палочку.

— Переходите на правую сторону, Драко… вы же не убийца…

Немилосердно трясущаяся рука как будто немного опускается…

Зелёная вспышка меркнет в новом завихрении.

Столовая Малфой-мэнора. Драко лежит на полу после первого в его жизни Круциатуса. Возле камина стоит Тёмный Лорд и глядит в огонь. Чуть в стороне застыл, словно изваяние, закутанный в угольно-чёрную мантию Северус Снейп.

— Мой повелитель, — спокойно молвит он, — что вы собираетесь делать с Малфоями?

— Мальчишка Малфой не выполнил приказ. Лорд Волдеморт держит своё слово. Малфои должны поплатиться за свой провал.

На жёлтом лице Снейпа не дёргается ни один мускул.

— Повелитель, позвольте. — Он склоняет голову.

Лорд удостаивает его взглядом.

— Никто не смеет перечить Тёмному Лорду, но ты, Северус, один из лучших. Тебе позволено гораздо больше любого из Пожирателей… Однако, будучи умным человеком, ты пользуешься своей привилегией крайне редко, чем заслужил уважение Лорда Волдеморта. Говори.

— Мой повелитель, мальчишка Малфой смог провести наших людей в школу, что послужило причиной смерти Альбуса Дамблдора. Когда мы поднялись на астрономическую башню, Драко уже был готов убить его, но мой приход ему помешал.

— Что ты хочешь сказать, Северус?

— Возможно, не стоит лишать его жизни. Мальчик не совсем бесполезен. Справиться с Исчезательным шкафом в его возрасте неплохое достижение. Кроме того, он овладел искусством окклюменции в такой степени, что даже мне составляет определённый труд проникнуть в его разум.

— Вот как… — Лорд как будто искренне удивлён.

— Малфои — чистокровная семья, одна из немногих оставшихся в Британии.

Лорд задумчиво склоняет голову.

— Ты прав, Северус. — Он переводит взгляд на неподвижного Драко. — Я найду ему более достойное применение, чем мгновенная смерть…

Картинка меняется. Столовая мэнора залита тусклым светом свечей. За столом — Пожиратели в чёрных, как безлунная ночь, мантиях. Белые лица и волосы семейства Малфой ярким пятном выделяются на их фоне.

— Люциус… — шипение расползается по залу, и отец вздрагивает, как от удара. — Твоему сыну пора начать принимать участие в наших забавах. Ты согласен?

Лицо Люциуса искажает судорога.

Зал расплывается, на его месте проявляются очертания длинной узкой комнаты. Роули извивается и хрипит от боли под направленной на него волшебной палочкой Драко.

— Подробнее, Роули, или ты хочешь, чтобы мы скормили тебя Нагайне? Лорд Волдеморт не уверен, что готов простить и на этот раз… Ты вызвал меня сюда лишь для того, чтобы сказать, что Гарри Поттеру снова удалось улизнуть? Драко, дай-ка Роули ещё раз вкусить нашего неудовольствия…

Драко судорожно втягивает воздух, не в силах отвести взгляда от едва живого Роули. Это сделал он… Он способен причинять такую боль…

— Ну же, Драко! Или ты сам узнаешь, каков я в гневе!

Драко покорно поднимает волшебную палочку и безжизненным голосом говорит:

— Круцио!

Комната расплывается в серой палитре, сквозь которую проступают такие же серые тона. Подземелье Малфой-мэнора. Драко сидит на коленях, ссутулившись. Лорд возвышается над ним.

— Ты снова разочаровал Лорда Волдеморта… Круцио!

Лёгкий взмах палочкой, и подвал заполняет надсадный вопль. Драко падает на пол, извиваясь от адской боли.

— Я предупреждал, что будет, если ты ослушаешься… Теперь ты знаешь, каков я в гневе.

Пытка внезапно прекращается. Драко обрушивается на пол ничком, тяжело дыша и боясь пошевелиться.

— Встать!

Драко пытается опереться на дрожащие руки, но они не слушаются. Он вновь беспомощно падает на пол. Очередной вздох встаёт поперёк глотки, и Драко заходится в приступе кашля, раздирающего лёгкие в клочья. Наконец ему удаётся кое-как подняться.

— Тебе следует стараться лучше, Драко. Мы — высшая раса и должны показать им их место. За свои взгляды они понесут наказание. Надеюсь, ты хорошо запомнишь сегодняшний урок…

Драко без сил падает на пол. Кто-то робко стучит в дверь.

— Да!

В подземелье вплывает Нарцисса, словно призрак, облачённый в чёрное одеяние. Лицо бледно, вокруг глаз тёмные отметины слёз и беспокойных ночей. Она подходит к Лорду и вздрагивает в ужасе при виде сына.

— Нарцисса, — приветствует её Лорд.

— Мой повелитель, — поспешно отзывается она, склоняя голову. — Скоро Драко отправляется в школу. Разрешите мне просить вас… Позвольте только… Всё, что угодно…

Тёмный Лорд высокомерно смотрит на Нарциссу.

— Ты пришла просить за своего никчёмного сына? — холодно спрашивает он. Вежливости как не бывало.

— Повелитель… Вы ведь хотите назначить Драко старостой школы? Прошу вас, с него достаточно… Он просто ребёнок! — Голос всё-таки предаёт её и срывается.

На змеином лице Лорда отражается презрение. Он хватает Нарциссу за подбородок и вздёргивает её голову, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Можешь не волноваться. Я достаточно развлёкся в прошлом году.

Он выпускает её, оставляя на коже царапины от ногтей. Её подбородок дрожит, а слёзы катятся по щекам. Лорд молча выходит. Нарцисса опускается на колени рядом сыном.

Драко в большой гостиной Малфой-мэнора. Только что Поттер со всей компанией сбежал из поместья. Тёмный Лорд уже в пути… Драко жмётся к матери и отцу. Беллатриса грызёт ногти.

Двери распахиваются с такой силой, что почти слетают с петель. Ураганный вихрь проносится по гостиной. Тёмный Лорд стоит на пороге, его красные глаза полыхают подобно адскому пламени.

— НЕТ!!!

— Мой повелитель! Мой повелитель, простите! — Беллатриса падает на колени и цепляется за его мантию, но он отшвыривает её ногой.

— КРУЦИО!!! КРУЦИО!!! — ревёт Лорд, обезумев от гнева.

Малфои распадаются. Осколки разбитой люстры впиваются в кожу, вспарывают её, прорываясь сквозь одежду. А Тёмный Лорд всё кричит и кричит заклятие невыносимой боли, пока те, кто не успел сбежать, не теряют сознание…

Его вновь отшвырнуло на спинку стула. В ушах раздавались собственные крики. Драко с трудом восстановил дыхание. Очень хотелось пить.

Хоггарт сидел напротив, прижав сцепленные пальцы к губам, и напряжённо всматривался в него из-под нахмуренных бровей. Он был ужасно бледен, тени под глазами стали отчётливее. Кажется, его слегка потряхивало.

— Я исследовал ваши воспоминания, мистер Малфой, — негромко сказал Хоггарт; каждый звук давался ему с трудом. — Некоторые из них необходимо поместить в Омут памяти.

Драко позволил извлечь из своей головы несколько молочно-белых струек. Вернув чашу на место, Хоггарт снова сел за стол. Драко вдруг осознал, что сейчас услышит свой приговор, но эта мысль ровным счётом ничего в нём не всколыхнула. Им овладело тупое безразличие.

Папка из тёмно-коричневого пергамента уже лежала на столе. Она стала заметно пухлее. Хоггарт пролистал до последних записей, некоторое время вглядывался в них, при этом на его лице отражалось отстранённое не то недоумение, не то разочарование.

Драко безучастно уставился на свои ладони.

— Драко Люциус Малфой, вы обвиняетесь: в сговоре с преступной группировкой, именовавшей себя Пожирателями смерти, с целью совершения противоправных действий; в пособничестве преступлениям, а именно принятии Чёрной Метки и организации нападения на Школу чародейства и волшебства «Хогвартс»; в сокрытии фактов похищения волшебников, а также фактов неоднократного применения непростительных заклятий, нанёсших вред здоровью либо приведших к смерти; в применении непростительных заклятий, нанёсших вред здоровью либо приведших к смерти. Также вы обвиняетесь в покушении на убийство Альбуса Дамблдора, повлёкшем за собой вред здоровью двух или более лиц. Предполагаемая мера наказания за указанные преступления…

Драко поднял взгляд.

— …три года заключения в Азкабане.

Хоггарт закрыл папку.

Перед глазами оказался лист пергамента, в онемевшие пальцы всунули перо. Из-под скрипящего наконечника вышла кривая подпись. Драко запомнил только дату: восемнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

Голос Хоггарта, вызвавшего охранника, звучал глухо, словно в уши залилась вода. Драко машинально шёл вперёд, натыкаясь на углы. Отперев дверь камеры, Стивенс принялся снимать сковывающие чары, когда в коридоре послышались шаги. Произнесённое имя ударило, как разряд молнии.

— Нарцисса Друэлла Малфой.

В каких-то десяти футах от него стояла мать: белые волосы потеряли свой лоск, руки безжизненными плетьми свисали вдоль тела, голова низко опущена. Лишь прямая спина ещё напоминала прежнюю Нарциссу Малфой.

— Мама…

Хриплый шёпот вырвался против воли. Нарцисса вскинула голову. Бледные губы дрогнули, но она ничего не успела сказать. Стивенс схватил Драко за плечо и легко, словно куклу, втолкнул в камеру. Дверь захлопнулась, замок щёлкнул, погружая его в холодную пустоту, в которой огромным огненным шаром болезненно пульсировала только одна мысль: восемнадцатого мая состоится суд. Три года в Азкабане. Его бесславный финал.

Ещё несколько дней — и всё будет кончено.